Текст книги "Женитесь на мне, профессор! (СИ)"
Автор книги: Юлия Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Может, мне в ней завтра прийти на семейный обед? – съязвила я.
– Приходи, я буду не против. Тебе тоже понравится.
– Как сегодняшний теннис? – хмыкнула я. – Знаете, Пал Сергеич, у вас просто кризис среднего возраста и желание доказать всем, что вы еще ого-го.
– Даже так? – удивленно хмыкнув, он открыл дверь в домик, где располагалось кафе, предлагая мне пройти внутрь. Надо же, даже не обиделся. Непробиваемый черт.
Но когда я сделала шаг, чтобы зайти внутрь, задержав меня за руку, наклонился и сказал:
– Завтра после обеда расскажешь про мой кризис.
И пропустил внутрь. Я шла, точнее, переставляла по инерции ноги, и думал об одном: сама напросилась! И так каждое столкновения с ним – как хождение по минному полю, а завтра, чую, он мне устроит…
Только почему-то при этом снова стало горячо внизу живота. От этого надо избавляться. Сегодня уложу Дениса в постель и залюблю до полусмерти. Должно же меня отпустить. Так просто не бывает, в конце концов. Профессору хорошо, у него бедная Лиза два раза в неделю. А мне что делать? Придется работать с тем, что есть.
Правда, то, что есть, преподнесло мне неприятный сюрприз: открыв дверь в кафе, я увидела Дениса, флиртующим с девушкой-барменом.
Вот уж ничего себе. Не знаю, что меня больше поразило: то, что он флиртует с другой, или то, что вообще флиртовать умеет. Когда я его обхаживала, подобного шарма не замечала.
– А сын времени даром не теряет, – хмыкнул Пал Сергеич. Значит, мне точно не показалось, что это флирт, а то я уж думала, это побочное явление от болезни имени Городецкого. – Торопись, Аленка, пока другая его не захомутала.
Я показала ему палец. Очень хотелось средний, но пришлось безымянный с кольцом.
– И как любящая жена я закрою глаза на это недоразумение, – добавила, опуская палец, профессор только еще раз хмыкнул.
Тут Денис увидел нас и явственно смутился. Может, тоже ему палец показать, чтобы не забывал, как полгода назад предложение делал и песни пел, что я та единственная, с кем он хочет прожить свою жизнь?
Спрыгнув с высокой табуретки, Денис быстро зашагал к нам, а Пал Сергеич подтолкнул меня к столику, слегка коснувшись рукой талии. Этого было достаточно, чтобы задать направление и максимальную скорость, к столику я почти побежала.
Плюхнувшись на стул, подождала, пока присоединятся мужчины. Денис поглядывал со смущением. Знал бы ты, милый, что творится за твоей спиной между мной и твоим папочкой…
– Ну что, молодежь, – спросил Городецкий, усевшись, – может, сделаем наши походы на теннис еженедельными?
Лица у нас с Денисом вытянулись одинаково, но по разным причинам, а Пал Сергеич рассмеялся.
– Ладно, я пошутил, выпьем лимонада, и расходимся.
Я бы и вина выпила. Чтобы расслабиться. Моральное напряжение меня уже никогда не отпускает, плюс мышцы начинали ныть, чувствую, завтра мне мало не покажется.
И мне не показалось. Открыв глаза утром, я лежала, глядя в потолок, и думала, как хорошо было бы, если бы меня сейчас парализовало, и я бы не могла чувствовать своих мышц. А я чувствовала их ВСЕ. Включая те, которых, я была уверена, у меня просто нет.
Денис мирно сопел под боком. Он всю обратную дорогу посматривал смущенным взглядом, но я делала вид, что ничего не вижу. Скандалы будем устраивать потом, когда штамп в паспорте и деньги на личном счете заимеются. А пока пусть флиртует, надо же парню хоть как-то расслабляться, все же жениться собрался.
Секса в эту ночь у нас не было, какой там супермарафон, мышцы ныли так, что я ходила с трудом. Денис был недоволен, но старался этого не показывать. Еще бы. После случайного флирта-то.
Часы показывали десять утра, и я понимала: чтобы успеть к двум, надо вставать сейчас. Превозмогая боль, раздвигая границы. Какие там еще есть высокопарные фразы? Те, кто их придумал, не пытались встать с утра с кровати после теннисного марафона.
Назло всем я вытащила привычное платье, но тут появился Денис.
– Милая, надень что-нибудь другое. Ведь у тебя столько одежды!
– Мне нравится это платье, – со странным злорадством сказала я, но Денис решительно забрал его у меня и унес, воспользовавшись тем, что я передвигаюсь со скоростью двадцать метров в минуту. Вернувшись, порылся в моем шкафу.
– Надень вот это, ты в нем очень красивая. Пожалуйста, Ален, сделай это для меня.
– Хорошо, – вздохнула, забирая платье. Оно было красное, обтягивающее, спереди закрытое, сзади спина оголена до середины. Длина до колена. Ну кстати, вполне ничего.
Вполне ничего? Ничего хорошего! Вот как надо было назвать это платье, но это я поняла уже позже.
Родители, как обычно, прибыли раньше нас. Мы традиционно расцеловались с маменькой, папеньке я церемонно кивнула. В этот раз мы сидели на диванчиках, и я опять оказалась рядом с Городецким. Он был, как обычно, невозмутим, разговор тек плавно от темы к теме, мы ели, пили вино, и я даже подумала, что все его вчерашние слова пустой треп, и можно расслабиться, как вдруг мне на ногу опустилась ладонь.
Я замерла, сжав нож и вилку, что держала в руках. Уставилась взглядом в судака и стала его гипнотизировать так, что странно даже, почему он не ожил.
А рука, между тем, плавно скользнула вверх, задирая мне платье. Пальцы едва уловимо касались кожи (по причине тепла колготки я не надела), и та покрывалась мурашками, полностью выдавая меня. Хотя какое там выдавая, достаточно было просто посмотреть на мое лицо, чтобы все понять.
– Ален, что-то не так? – вот и Денис заметил.
Они с маменькой встревоженно на меня уставились. Я впервые отметила, что они действительно с ней очень похожи. Не только внешне, но и манерой поведения, жестами. Воспитала себе сыночка… А мужа не воспитала.
Ладонь тем временем, достигнув середины бедра, двинула на внутреннюю сторону, и я отчаянно сжала ноги, при этом дернувшись, и лица напротив стали еще более озабоченными.
– Все в порядке, – просипела, наконец, – подавилась судаком… Отойду на минутку.
И вылетела из-за стола быстрее, чем мое платье опустилось обратно. Никакая боль в мышцах не помешала. В туалете я отдышалась, для надежности заперевшись в кабинке. Он, что, ненормальный? Хоть какие-то рамки же должны быть! Может, он еще прямо там посадит меня на стол, задрав платье, прижмет к себе и… Эх мечты, мечты. Тьфу, какие еще мечты? Да он просто… просто… да у меня слов нет
Просто…. судак!
Рассиживаться долго было нельзя, потому я отправилась обратно, и уже проходя мимо выхода, бросила взгляд в окно и увидела молодую женщину. Я бы не обратила на нее внимания, вообще на женщин редко заглядываюсь, разве что на Кайю Скоделарио, но это так, исключение из правил. Но эта смотрела на меня, да еще с неприязнью.
Увидев, что я ее заметила, резко развернулась и ушла, а я еще постояла, хлопая глазами. Это что сейчас было? Мне показалось? Она меня с кем-то спутала? Не очень похоже. Смотрела она на меня и не нравилась ей тоже я. Не люблю кому-то не нравиться. И чего ей не живется спокойно?
Я сделала шаг и снова замерла, вдруг вспомнив ее со спины. Если снять одежду… Не подумайте только, что я извращенка. Но черт меня дери, это же бедная Лиза! Не то, что я так часто пересматривала фотографии того дня…
Но, блин, дело же не в этом. Что она тут делает и почему так на меня смотрит? Вдруг Городецкий ей рассказал о том, что я за ними следила? Мне ведь неизвестно, насколько у них трепетные отношения, я видела только низменную часть, полную похоти и животной страсти. Мда, Алена, ну и набралась ты сексуализмов… А такое слово вообще есть?
Тряхнув головой, я двинула к столику, и так порядком отсутствую.
– Все хорошо? – спросил Денис, как только я появилась.
Кивнув, я аккуратно села, косясь на Городецкого. Рассказать ему или нет? А вдруг я ошиблась, и та женщина вовсе не его любовница? Он потом скажет, что я специально их пытаюсь рассорить. Может, совершить еще одну вылазку через туи и посмотреть на эту Лизу?
Нет уж, туда я уже ни за какие ковриги. Налазилась.
Пока я мучительно размышляла, остальные о чем-то говорили. И ничего удивительного, что, услышав вопрос:
– Что скажешь, Ален? По-моему, хорошая идея, – я не знала, о чем речь. Но так как это был Денис, то молча кивнула.
– Ну и здорово, – подытожила Любовь Дмитриевна, – дорогой, тебе это точно не обременительно?
– Что ты, милая, – ответил Городецкий с улыбкой, – я всегда готов.
Я медленно перевела взгляд на профессора, пытаясь хоть как-то зацепить воспоминания о только что случившейся беседе. Должны же были хоть какие-то обрывки пролететь в голове? Пустота. Ладно, вопрос в другом: а куда мы, собственно, едем?
Но тут мне стало не до этого. Потому что я почувствовала, как по моей голой спине скользит палец, едва касаясь, но так чувствительно. С трудом сдержав порыв ринуться всем телом вперед, я застыла, стараясь при этом выглядеть естественно. Правда, как это сделать, когда твою голую спину гладят пальцы самого сексуального мужчины на свете?
В общем, я принялась остервенело кромсать остатки бедного судака, планируя незаметно сдвинуться ближе к краю, чтобы загребущие профессорские руки до меня не достали.
Наконец, мне это удалось, а тут ещё кстати Любовь Дмитриевна пошла в дамскую комнату, и Денис, конечно, тоже побежал, куда же он без мамочки?
Как только мы остались одни, я повернулась к Городецкому, зло шипя:
– Вы совсем из ума выжили?
– Это на меня кризис среднего возраста так влияет, – ласково улыбнулся он. Ух, значит, все-таки задели мои слова. И то ладно, ради этого стоило потерпеть.
– Не надо повышать самооценку за мой счёт, – ответила гордо, – тем более это бесполезно.
– Неужели? – Пал Сергеич изогнул бровь и внезапно добавил. – Мне нравится, что ты без колготок. У тебя такая нежная кожа.
Я предательски сжала колени, а он усмехнулся:
– Да уж, действительно, бесполезно. Ладно, Кулагина, считай на сегодня я достаточно потешил своё самолюбие.
– Вы на что намекаете? – возмутилась я.
– Тсс, – он приложил мне палец к губам, – не кипятись.
Палец он не убирал, а я, вдруг вспомнив зеркальную ситуацию в комнате, взяла да и провела по нему губами. Такого профессор точно не ожидал. Замер, темнея взглядом, глубоко вдохнул. Я продолжала смотреть на него, думая, а не сошла ли с ума?
Заканчивать надо с этим. И отстранилась, взяв меню, стала листать, как ни в чем не бывало, хотя чувствовала, что его взгляд меня прожигает.
– Завтра у тебя мой семинар последней парой, – Городецкий говорил спокойно, словно ничего и не было, – после него съездим в салон.
Так вот о чем они тут сговорились, пока я предавалась глобальному вопросом: Лиза или не Лиза?
– Я сама могу его довезти. Или Дениса попросить.
– Жених не должен видеть платье до свадьбы, плохая примета. Ты веришь в приметы?
Сощурившись, я покосилась в его сторону. Теперь, кажется, верю. Теперь я во все верю, особенно если это поможет мне выйти замуж.
– Ладно, после семинара, так после семинара, – ответила, наблюдая как к нам приближается Денис.
Из института мы выходили отдельно, я настояла. Городецкий только посмеялся, но противиться не стал, забрал меня через остановку.
Я села к нему в машину, ожидая самых разнообразных пакостей, если честно, но он сумел удивить.
– У меня к тебе предложение, Аленка.
– Какое? – напрягалась я.
– Деловое. Поехали со мной в Питер на несколько дней.
– Чего? – удивилась я, уставившись на профессора. – Зачем?
– Подробности я тебе расскажу. Сыграешь мою любовницу.
Глава 7
Нет, я, конечно, от него всякого ожидала, но уж точно не такого. Он сам себя слышит?
– В качестве любовницы? – повторила чуть ли не по слогам. Пал Сергеич бросил быстрый взгляд.
– Только номинально. Посетишь со мной пару мероприятий в таком статусе.
Я еще немного похлопала глазами. Вопросов была куча, но выбрать главный не получалось. В итоге спросила:
– Поподробней можно?
– Можно. Периодически я езжу в Питер, чтобы посетить, так сказать, неформальную встречу нескольких предпринимателей. Жен туда обычно не берут.
– А берут любовниц, – хмыкнула я, – и что же, позвали бы свою Лизавету?
– Она не сможет, – коротко ответил Городецкий.
– И вы не нашли никого другого, к кому обратиться с подобным предложением? Пал Сергеич, да у вас поди баб, как грязи. Свистните, любая прибежит.
– Интересного ты обо мне мнения, Аленка.
Я все же немного смутилась.
– Нет, серьезно, почему я?
Он пожал плечами.
– Кого-то нового надо искать, а ты под рукой. К тому же, мы ведь почти семья, так что не в твоих интересах меня подводить.
– Как мило. Семья. В каждой семье, наверное, снохе предлагают играть любовницу?
– Ну и не в каждой семье выходят замуж по расчету. Подумай, это хорошее предложение.
– Чем? – уставилась я на него, проигнорировав первую часть.
– Ты поедешь со мной в статусе помощницы от института. Как раз в это время в Питере будет форум, который я обещался посетить. По приезду получишь зачетку со сданной на отлично сессией.
В общем, все лицеприятные слова в сторону профессора у меня закнчились, потому я прокрутила в голове непотребные. Ну и человек!
– И как вы же договоритесь о сдаче моей сессии? – интересно, право слово, не сам же он будет с зачеткой бегать и жалобно заглядывать в глаза преподавателям.
– Я жертвую туда столько денег, Аленка, что никому в голову не придет возмущаться. Я так понимаю, твои расспросы означают, что ты согласна?
– Ничего они не означают, – буркнула я, – вопросы они и есть вопросы. Вы что, с девушками мало общались?
– С такими, как ты, никогда.
Вот это сейчас что было? Комплимент или насмешка?
Я подозрительно просканировала его лицо, но не обнаружила ничего кроме немного подросшей щетины, которая, кстати, ему очень шла. Да он бы и в мешке из-под картошки выглядел мужественно, особенно, если мешок использовать как набедренную повязку…
– Кулагина, – привычно позвал Пал Сергеич, я вернулась из своих фантазий и уставилась на него, – я жду ответ.
– Как приличная девушка я должна взять время на размышление.
– А ты приличная, Аленка? – он резко тормознул на парковке, так что я слегка подалась вперед и тут же отпрянула назад, сдерживаемая ремнем безопасности.
Городецкий успел свой ремень отстегнуть и, повернувшись ко мне, разглядывал с улыбкой.
– На что это вы намекаете, Пал Сергеич? – демонстративно оскорбилась я.
– Ни на что, Кулагина, упаси бог, – он даже ладони выставил перед собой.
Выйдя из машины, обогнул ее и открыл мне дверцу. И руку подал, гад такой, ну как тут откажешься? Я со всей возможной статностью вышла, а он, притянув, шепнул на ухо:
– И все-таки ты плохая девочка, Аленка.
Плохая. Плохая. Плохая. Ох, какая плохая, Пал Сергеич, вы даже не представляете. Потому что одно это словосочетание, произнесенное Городецким, вызвало во мне множество эмоций, и все известного характера. Что же в этом хорошего?
Но все же я немного научилась справляться с собой, потому, вытащив свою руку из его, небрежно заметила:
– У вас учусь плохому, Пал Сергеич.
И направилась к салону, слыша, как он смеется мне вслед. Что, даже не зайдет, что ли?
Я все-таки не удержалась и у дверей оглянулась, Городецкий так и стоял, прислонившись к дверце своего автомобиля и глядя мне вслед. Хорошо хоть мне, вон тут вокруг сколько глазеющих на него баб. Угомонитесь, он женат.
В салоне я облачилась в выбранное платье безо всякого удовольствия. Еще недавно сам факт скорого замужества будоражил, вызывая радость, теперь же я стояла в зале, рассматривая себя в зеркало и не испытывая ничего. Разве что злость на Городецкого, потому что именно он стал причиной моего равнодушия.
Тут звякнул колокольчик, я посмотрела через зеркало на вход и помимо воли улыбнулась. Зашел-таки. Пал Сергеич рассматривал меня через зеркало, и взгляд его все чаще задерживался в области декольте. Платье было простое: корсет с тонкими лямками и пышная юбка без колец. Строго, классически, стильно, и судя по взгляду Городецкого, сексуально.
Пока мы гипнотизировали друг друга в зеркале, к профессору сбежались, кажется, все работницы. Неслись, наверное, наперегонки, ломая каблуки и теряя чопорность, которую демонстрировали обычно.
– Я с девушкой, – коротко ответил он на их почти влюбленные взгляды, и они разочарованно удалились. Я им явно стала нравиться меньше.
– Кажется, меня приняли за жениха, – негромко заметил Пал Сергеич, вставая сзади меня, в очередной раз нарушая границы личного пространства.
– Странно, что не за отца, – съязвила я, не удержавшись, он только глаза закатил. Я сделала шаг вперед, одновременно повернувшись к профессору.
– Ну что скажете? Денис будет счастлив?
– Ага, так сильно, что даже расплачется.
– Вы тоже могли бы пустить скупую мужскую слезу. Все-таки отдаете дитятко в нежные и заботливые руки.
– Нежные и заботливые руки, тратящие мои деньги?
– Пал Сергеич, – я доверительно взяла его под руку, встав рядом, – мелочно думать о деньгах, когда речь идет о счастье вашего сына. Вы просто не понимаете, как мы с вами можем быть полезны друг другу.
Городецкий только бровь вздернул.
– Продолжай.
– Вы богатый человек, талантливый бизнесмен, отличный руководитель…
– Ближе к делу, Кулагина.
– Но вы не вечны. И ваш бизнес рано или поздно отойдет Денису.
– Надеюсь, ты не вынашиваешь план моей скорой смерти? – хмыкнул он.
– Что вы, так, пару раз представила, как душу вас подушкой.
– Это обнадеживает.
– Пал Сергеич, – я встала перед ним, уже сама нарушив все границы, даже руку ему на грудь положила. – Мы оба знаем, что Денис не горит желанием подхватывать семейное дело. Но при правильном подходе мнение может поменяться. Понимаете, к чему я клоню?
Мы уставились в глаза друг другу, словно оценивая по-новому. Ну да, у каждого свои хитрости, но почему бы нам не объединить усилия вместо того, чтобы занимать позиции по разные стороны баррикад?
Разорвался наш зрительный контакт словами одной из консультанток:
– Вы очень красивая пара!
Мы оба вздрогнули и отступили зеркально на шаг назад, переводя взгляд на говорящую. Она нашего смущения не заметила.
– Платье пришлось в пору? Все хорошо?
– Да, беру, – пробормотала я и пошла в примерочную переодеваться.
Интересно, почему консультант решила, что мы пара? Так кажется со стороны? Ведь это значит, что наш уровень общения выглядит личным. Неужели заметно, что мы переходим границу официоза, заложенную нормами?
Переходим? Да мы ее перебежали, даже не заметив. Нужно как-то отстраняться от профессора. Ведь я стану женой его сына. А это все неправильно. И значит, я должна отказаться от предложения ехать в Питер. Или…
Ну разве что, последнее приключение? Подумаешь, похожу рядом с ним вечерок, поулыбаюсь толстосумам… Зато сессия будет сдана, да и интересно же посмотреть на Городецкого в неформальной обстановке.
А вернемся, и все, обрублю концы, он будет для меня только отцом моего мужа. Может, и соблазнительным, но не более того.
Ох, какая же я была тогда наивная! Держаться в стороне! Да знала бы я вообще, что выйдет из этой поездки… Впрочем, толку-то, если ума нет…
Городецкий ждал меня у машины, прислонившись к дверце и сунув руки в карманы. Количество женщин в радиусе километра увеличивалось.
Приняв у меня свадебное платье, он пристроил его на заднем сиденье, пока я усаживалась и собиралась с силами. Как только Пал Сергеич оказался в салоне, сказала:
– Я согласна.
– Это не ко мне, это к Денису. Или ты репетируешь?
– Очень смешно, – сморщила я нос, – я согласна поехать с вами в Питер.
Он бросил на меня такой долгий взгляд, что я заволновалась. Впервые не от его глаз, а оттого, что мы въедем в чью-нибудь машину. Но обошлось. Вернув внимание на дорогу, Городецкий кивнул.
– Отлично, – сказал, больше не глядя. – Подробности расскажу завтра, когда домой поедем.
Прелесть какая. Прозвучало так, словно у нас с ним есть свой дом. Да уж, знатная вышла бы семейка, муж змий-искуситель и жена глупая дурочка. Но рядом с ним либо такой, либо вечно долбающей и подозревающей. И в чем-то понять Любовь Дмитриевну можно. По крайней мере, она сама верит в ту иллюзию счастья, которую себе создала.
Выезд в Питер планировался через неделю. Точнее, вылет. На следующий день мы с профессором вновь оказались на моем диване (как двусмысленно! Но увы, истина куда прозаичнее), он пил кофе, я чай.
Поездка планировалась насыщенная. В том плане, что в первый день нам надо было засветиться на форуме, решить какие-то вопросы. То есть решать их будет Городецкий, а я находиться рядом и смотреть влюбленными глазами. Тьфу, верно-преданно помогать.
Влюбленными глазами это потом, когда до толстосумов дойдем. Остановимся мы в гостинице в центре, внизу расположен ресторан, где будет выделен небольшой зал для встречи. Вот что значит иметь деньги. Неужели я тоже когда-нибудь смогу так шиковать, не думая при этом, что завтра придется спать в картонной коробке под лестницей?
Масштаб мне нравился. Особенно когда Городецкий сказал, что нужно выглядеть соответствующе, а значит, мне надо пройтись по магазинам. А потом выложил на стол кредитку. Я чуть не прослезилась.
– Надеюсь, тебе не надо объяснять, где одеваться?
– По этому поводу не переживайте, – ответственно заявила я, – все сделаю в лучшем виде.
Выходило, что в пятницу мы прилетаем и едем на форум, в субботу вечером встреча с олигархами мира сего, а в воскресенье обратный вылет. Подробности я слышала плохо, находясь на низком старте в поход по магазинам. Жалко, ночью они закрыты. Но завтра я оторвусь! Может, даже на институт забью.
– Никаких прогулов, – строго сказал Городецкий, я закатила глаза.
– Вы что, мысли читаете?
– Чтобы прочитать твои мысли, не надо быть экстрасенсом.
– Просто я искренняя и непосредственная.
Пал Сергеич только головой покачал, вставая.
– Надеюсь, к завтрашнему семинару ты готова?
– Ой да ладно вам, может, уже прекратим эти глупости?
– Вы называете глупостями мой предмет, Кулагина? – вздернул он брови, перейдя на вы и придав голосу строгости.
Но эффекта не возымел. Видимо, я уже к нему привыкла. В плане, что не вижу в нем преподавателя. Он мне куда… ближе?
– Нет, я о вашем постоянном штудировании, – ответила, решив не углубляться в дебри собственных мыслей, там сам черт ногу сломит, куда уж мне.
– Я учту, – улыбнулся Городецкий.
– Лучше не надо, а то вы так учтете, что потом мало не покажется.
Городецкий, рассмеявшись, удалился, а я сразу отправилась в ванную и постельку. Завтра же великий день. Кулагина покорит ГУМ!
Занятия я еле высидела. Жесткосердечно со стороны Пал Сергеича было выдать мне кредитку и заставлять так долго терпеть.
И гонять на семинаре тоже было необязательно. И попросить задержаться, когда мысленно я уже заходила в магазин «Диор». Я еле дождалась, пока ребята покинут аудиторию, еле ноги волокут, честное слово!
– Ну что ещё, Пал Сергеич? – спросила, когда мы остались одни.
– Подвезу тебя до магазина.
– Не доверяете моему вкусу или боитесь, что я все деньги потрачу? – хмыкнула, сложив руки на груди.
Вместо ответа Городецкий подошёл и щелкнул меня по носу. Обидно, знаете ли. Словно я собачонка какая. Отомстить захотелось даже. Ну я взяла и пощекотала его.
– Кулагина, ты с ума сошла? – он обалдел, прижав руки к телу, заодно и мои, находящиеся у него на ребрах. А я подумала, и впрямь сошла, наверное, раз вытворяю такое.
– Боитесь, профессор? – не удержалась, хихикнув. – Значит, ревнивый.
– Кулагина, – повысив голос, Пал Сергеич резко выдернул мои руки и зажал их за моей спиной, оказавшись тем самым вплотную.
Само собой, весь юмористический настрой с меня тут же слетел. Городецкий только головой покачал, рассматривая мое лицо.
– Какой же ты ещё ребёнок, – усмехнулся, отпуская и отходя в сторону. Прозвучало опять обидно.
– А вы старый зануда, – показала ему язык. Он на это только рассмеялся, совершенно не обидевшись.
– Пошли уже, – заметил мне, но я замотала головой. – Все в шпионов играешь?
– Встретимся через остановку, – твёрдо сказала, направляясь к двери, и уже в спину услышала:
– Кулагина, а каково это хотеть старого зануду?
Я закусила губу, призывая себе на помощь все силы небесные. Можно и подземные, но они с Городецким явно заодно, так что себе хуже сделаю.
Обернувшись, взглянула на Пал Сергеича, он по-прежнему улыбался, и глазами тоже. Такой красивый стоял в солнечном свете, заливающим аудиторию, что я залюбовалась.
Очнулась, естественно, когда Городецкий спросил:
– Ты так на меня смотришь, у меня что нимб над головой?
Я фыркнула.
– Скорее уж дьявольские рожки, – и вышла, пока он снова не сократил расстояние между нами.
Шла по улице, глупо улыбаясь. Помимо воли вспомнила наши перепалки, переглядки, и моменты, когда мы оставались наедине… кажется, Городецкий успел плотно залезть мне под кожу, по крайней мере, чего я так радуясь и сердце замирает?
Но я решила не портить этот день, а позволить эмоциям захватить себя. И в машине, пока мы ехали в центр, даже получился разговор, без пошлостей и намеков, интересный, о литературе. Хотя, конечно, от каждого взгляда профессора меня бросало в жар, и я начинала немного заикаться, но все же разговор имел место быть. Выходит, мы с ним даже говорить можем, а не только… что не только?
Ничего между нами и не было, по существу. Кроме все тех же намеков. А намеки штука тонкая, не все их понимают.
Городецкий не только подвёз меня, но и отправился со мной в магазин, точнее, потащил сам. Ну как потащил: определил мою руку себе на локоть.
– Вы, что, будете по магазинам со мной ходить? – поинтересовалась я, невольно наслаждаясь эффектом, оборачивались на нас многие, и мужчины, и женщины.
Поймав наше отражение в витрине, я подумала, что мы и впрямь неплохо смотримся вместе.
– Нет, подберем вечернее платье, а дальше ты сама.
Сама так сама, карточка-то у меня, и руки чешутся. Правда, я дорвалась до шоппинга только через час, в течение которого перемерила с десяток платьев, выбранных Городецким. Но ему все не нравилось. Вот ведь привереда.
– Это последнее, – предупредила я его, забирая платье у взмокшей, но до оскомины счастливой продавца-консультанта. – Выбирайте из ранее примерянного.
– Вам помочь? – влезла девушка, но я так рявкнула «нет», что она удалилась, громко цокая каблуками.
Но оказалось, я погорячилась. Потому что помощь мне бы не помешала. Дотянуться до задней застежки никак не удавалось, и мне таки пришлось высунуть голову из-за занавески и попросить Городецкого позвать консультанта.
– Зачем? – спросил он вместо того, чтобы царским жестом взять колокольчик и позвонить, поглядывая на всех свысока.
– Не могу застегнуть застежку.
– Давай я помогу, – он поднялся, а я выставила руку вперед в предупреждающем жесте.
– Даже не думайте.
Но он и не думал. Не думал останавливаться. Зашёл в примерочную, я отступила в другой угол, придерживая одной рукой платье, а другую выставив перед собой.
– Повернись, Ален, – сказал Пал Сергеич.
Боже, у него гипнотический взгляд, иначе как объяснить, что я в здравом уме поворачиваюсь к нему голой спиной? Он сделал шаг вперёд, оказавшись почти вплотную ко мне, и глаз не сводил с моих глаз через зеркальное отражение. Костяшки пальцев коснулись кожи, и я задержала дыхание. Секунда, и его руки со спины легли мне на живот, притянув к себе. Носом Пал Сергеич провёл от моей шеи к виску, и внутри все задрожало.
– Мне нравится это платье, берём, – шепнул он, я молча кивнула, а потом, не выдержав, повернулась к нему, как бы призывая продолжить.
К черту, к черту, я так больше не могу! Хочу знать, как он целуется. Пал Сергеич, поняв, к чему я клоню, перевёл взгляд на мои губы, раздув ноздри.
И только я начала тянуться на цыпочках, как по ту сторону раздался вопрос:
– Вам не нужна помощь?
И все очарование момента прошло. Пал Сергеич отстранился, я шарахнулась в угол примерочной, проклиная консультанта. Ну что она не понимает, люди захотели уединиться!
Платье мы купили, неловкость, возникшую между нами, пришлось терпеть недолго, потому что Городецкий действительно укатил, оставив меня один на один с этим гигантским миром женского счастья. И я предалась ему сполна, бросилась в омут с головой, размахивая кредитной картой.
Часа через четыре устала. Выходя из очередного магазина с кипой пакетов в руках и кредиткой, зажатой между пальцев, думала, чего хочу больше: мороженого или кусок торта, как вдруг кто-то сзади в одно мгновенье выдернул карточку из рук.
Все внутри упало. И только пакеты я крепко сжимала в руках. Резко обернувшись, надеясь увидеть вора, застыла. Передо мной стояла та самая девушка, что смотрела на меня в окно ресторана. И теперь у меня уже не оставалось сомнений, что это Лиза.
Она рассматривала меня, держа кредитку между пальцами, на лице улыбка, но глаза холодные. А вообще, она красивая. Даже очень, черты лица правильные, на куколку похожа, в хорошем смысле слова, а не как эти все накачанные силиконом и тем, что попалось под руку. Естественная красота, натуральная. И фигура отличная. Следовало признать, вкус у профессора есть.
Не знаю, что она высмотрела, глядя на меня, но сказала следующее:
– Городецкий даёт тебе свою кредитку, сопровождает по магазинам, водит на теннис… Очень мило.
Звучит неплохо, да, но от истины далековато. От той истины, которую, кажется, углядела эта девица.
– Кредитку верните, – сказала я спокойно. Лиза стала обходить меня по кругу.
– А чем я хуже тебя? – говорила, разглядывая. – Почему именно на тебе его перемкнуло?
– Слушайте, девушка, – начала я, было, но она перебила.
– Это ты меня слушай, – бросила, вмиг отбросив напускное дружелюбие, – Павел мой.
– У него вообще-то жена есть, – буркнула я, а то Лиза не знает.
– Короче, девочка, не рассчитывай, что у тебя есть шансы. Вылетишь из его жизни быстрее, чем пробка из шампанского.
Она сунула кредитку в нагрудный карман моей рубашки и удалилась горделивой походкой прочь. Я проводила ее взглядом. Многие мужики, кстати, тоже.
Настроение, так стремительно выросшее в течение похода по магазинам, резко упало. Так что пришлось взять и мороженое, и кусок торта.
Вот значит что получается. Лиза решила, я и есть любовница Пал Сергеича. Она, выходит, следила за мной? Или за ним? И сделала выводы. Что я сплю и с сыном, и с отцом? Впрочем, сын ее, кажется, не особенно интересует. А вот отец… будь он неладен.
Заводит себе баб, а разбираться с ними я должна. Может, у него клуб есть? «Прошлые, настоящие, будущие». А что, звучит. Ты, Кулагина, в какую из категорий собралась? Тут надо понимать, что, конечно, рано или поздно все становятся прошлыми. А я ему даже не любовница. Я невеста его сына! Почаще надо себе об этом напоминать.
Остаток вечера я разбирала вещи, укладывая их в шкаф, он у меня, кстати, большой, но не особенно забитый. Был до сегодняшнего дня.
