Текст книги "Любовь и кое-что еще (СИ)"
Автор книги: Юлия Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
–Да ладно, эта шутка вне времени.
–Неужели? – прищурилась я и прыгнула, уперевшись руками в его плечи. Вообще-то, планировала его потопить, но ничего у меня не вышло. То ли он догадался и был готов, то ли просто намного сильнее меня. Зато я, отпустив руки, плавно свалилась в его объятья. Ухватившись за плечи руками и за талию ногами, уставилась ему в глаза, которые внезапно оказались слишком близко. Чувствовала, как его руки сжимают мое тело, и от этого внутри что-то ухало. Я облизала губы, ощутив на языке солёный вкус, Петя перевёл на них взгляд, и я напряглась, застыла, чувствуя, как и сердце замерло. Так близко его глаза, губы, отстранись, Маша, сейчас самое время!
Петя вдруг подул на мое плечо и по нему побежал рой мурашек, уходя по груди вниз. Он опустил взгляд, наблюдая за ними, и я почувствовала, как даже от этого низ живота прошиб разряд. Петя снова поднял на меня глаза, а я сказала:
–Отпусти меня.
–Зачем?
–Ещё немного, и я посчитаю наш договор расторгнутым.
–Можно подумать, ты ко мне не прижимаешься, – усмехнулся Петя.
–Я просто за тебя держусь, – мы так и находились рядом, глаза в глаза. И это было странно и волнительно.
–Ещё скажи, что не хочешь меня? – спросил он. Сглотнув, я ответила почти ему в губы:
–Не хочу.
–Давай проверим.
И он прижал меня к себе, одновременно делая движение бёдрами в мою сторону, я же, предательски сжав ноги за его спиной, слабо простонав от пробежавшего импульса возбуждения, уткнулась ему носом в шею, сжимая плечи.
Глава 7
Петя, по всей видимости, не ожидал настолько яркой реакции. Да я сама не ожидала от себя, если честно. Тяжело выдохнув, сжимая меня все так же крепко, он ругнулся, а через мгновение отстранился, осторожно опустив меня в воду. И тут же в несколько мощных гребков оказался далеко.
Я смотрела ему вслед, пытаясь прийти в себя. А когда пришла, чуть не сгорела со стыда! Какого фига я вообще творю? Надо было слезть с него сразу же, а не допускать всего этого, теперь он подумает обо мне, не пойми что. Повисла на нем во всех смыслах этого слова, а ещё требовала, чтобы он руки не распускал. Стыд-то какой!
Я посмотрела в ту сторону, куда он уплыл, Петя был далеко, но грёб уже в обратном направлении. И я трусливо поплыла в сторону, чтобы избежать с ним встречи.
Плыла вдоль берега минут десять, потом вышла, обсохнув, направилась на стоянку. Петя уже был там, готовил на костре завтрак.
Так, Маша, соберись, ты сможешь. Подойдя к нему, стоящему на корточках, я сказала:
–Извини, мое поведение было непозволительным. Больше такого не повторится.
Петя, повернув голову, осмотрел меня снизу вверх, неспешно так, мне даже прикрыться захотелось, но я удержалась. Отвернувшись к костру, сказал:
–Да ладно, я тоже хорош. Длительное воздержание ни на ком хорошо не сказывается.
Я даже рот открыла.
–Ты занимался сексом пару дней назад!
–Да? – переспросил он и добавил, хитро посмотрев. – Ну значит, только на тебе плохо сказывается.
В этот момент я глубоко осознала смысл фразы «закипеть, как чайник». Так бы и треснула его по голове чем-нибудь тяжелым. Котелком, например. Но вместо этого ушла в палатку переодеваться, и там уже мысленно высказала все, что думаю о нем. Нет у человека ни совести, ни такта, что тут поделаешь!
Однако надо отдать должное: больше мы к этой теме не возвращались, и Петя вёл себя так, словно утреннего инцидента не было. Я тоже, хотя периодически произошедшее всплывало в голове, и я чувствовала в теле лёгкую дрожь. Кажется, Петя прав, и долгое воздержание начинает выходить мне боком. Но что поделать, если я так воспитана, и секс для меня это составляющая отношений, а с ними у меня беда. Точнее, никакой беды нет, как и отношений. Ох, о чем я только думаю?! Самое подходящее время нашла, да.
После завтрака мы отправились в конюшню, но там нас ждало разочарование: никто ничего интересного не поведал, большинство жило здесь всего несколько лет.
К стоянке мы шли молча, а вот там нас ждал сюрприз в виде коровы, глядящей сонными глазами и жующей траву.
–Прелесть какая, – заметила я, на всякий случай немного отступив за Петю. Кто их знает, этих травоядных, одурели совсем одно сено жрать. А может, они запах мяса не переносят, а от нас макаронами по-флотски пахнет. Это, конечно, были шуточные мысли, но коровы существа и впрямь туповатые, попрет ещё своими рогами на нас. Брошу на амбразуру Петю, пусть разбирается. Телки это как раз его профиль.
Но разбираться, к счастью, не пришлось. Появился загорелый дочерна худой, словно высушенный, татарин с прутом в руках и папиросой в зубах.
–А ну пошла, – прикрикнул на корову, и та, не меняя выражения лица, побрела куда-то в бурелом.
–Извините, – окликнул Петя пастуха, – не будет пару минуток?
Тот, хмуро нас осмотрев, все же подошел. На вид ему был лет пятьдесят, глаза смотрят цепко, недружелюбно, но без злобы.
–Давно вы здесь обитаете? – спросил Петя тем временем. Пастух, продолжая разглядывать, перекатил папиросу с одного угла рта в другой.
–Да всю жизнь, – ответил в итоге, отодвинув шляпу назад, чтобы она не мешала обзору.
–А мы ищем источник вечной жизни, – вот так просто, без обсуждения и подготовки, вывалил Петя информацию на мужчину.
Я присмотрелась к нему. Что-то странное есть в местных татарах. Словно они знают нечто такое, чего не знают другие, и обязаны эту тайну хранить. И потому всегда так настороженны и отстраненно недружелюбны. Пастух на эти слова прищурился, разглядывая нас.
–И чего хочешь? – задал вопрос таким тоном, словно прекрасно знал, где источник находится. Но сам факт того, что не стал расспрашивать и уточнять, уже говорил о многом.
–Слышал о таком?
Покачав задумчиво головой, пастух сказал:
–Было дело, лет десять назад.
Сердце екнуло, и наплевав на все, я влезла:
–Можете рассказать?
Пастух задумчиво посмотрел на меня. Вздохнул.
–Присядем? – спросил Петя.
–Коровы у меня. Надо приглядывать. Можем прогуляться.
И мы пошли через бурелом вверх, вскоре, правда, оказались на широком плато, заросшем травой. Тут проходила основная вечеринка. Коровы бродили, жуя траву. Шли мы молча, и только на плато, закурив папиросу, пастух заговорил:
–Он и раньше приезжал. Совсем молодым, но тогда про источник не говорил, выспрашивал про наши места, легенды. А вот десять лет назад уже прямо сказал: ищу источник вечной жизни. Не знаю, на что надеялся, тут о таком не слыхивали. Опять собрал все легенды, местных опрашивал, старожилов, и в поселке, и тут у нас, на хуторе. Но так ничего и не узнал.
Я слушала, чувствуя, как отчаянно бьется сердце. Так странно, мужчина ведь даже не знает, что говорит о моем отце, а я так ярко вижу все, словно сама была тут.
–Легенды расскажете? – задал вопрос Петя. Пожав плечами, пастух начал вещать. На самом деле, ничего эдакого, стандартный набор, который встретишь во многих местах. Крепость, родник, горы, пастухи... Но я все внимательно слушала, а на обратной дороге задала вопрос:
–И что думаешь?
Петя пожал плечами.
–У меня зреет подозрение, что твой отец ничего тут не обанружил.
–И ухал в следующее место?
–Возможно. Возможно, появится какая-то связь позже. Посмотрим. Думаю, нам тоже надо отправляться.
На стоянке я достала карту и стала ее изучать. На самом деле, сейчас она выглядит довольно просто и даже в чем-то нелепо. Но в те времена эта карта была для Рогожинской по сути единственным путеводителем. А передвигаться по ней очень сложно, скажу я вам. На деле, тут нарисовано всего три места, но во-первых, нет названий, кроме крупных городов неподалеку. Места обозначены весьма примерно, а если ты знать не знаешь о лагунах, например, то как вообще их найдешь? Как вообще догадаться, что среди лагун дикого пляжа есть такие, где живут люди? Я с трудом представляла, как Рогожинская искала места на карте, но одно, выходит, нашла, раз встретилась там с тем самым мужчиной, который продолжил с ней путь. И сейчас мы, кажется, отправляемся именно туда. Опять же, если бы не Петя, лагуны я еще, наверное, нашла бы, все же век интернета нам в помощь. Но уединённую татарскую деревню? Увольте. Как, интересно, Петя туда попал?
Я задала ему этот вопрос на стоянке, он как раз собирал палатку. Замерев на мгновенье, продолжил, говоря:
–Случайно я туда попал.
Я почувствовала напряжение, скользнувшее в воздухе. Стало интересно и даже немного страшно. Что такое случилось у Пети?
Больше он ничего не сказал, а я спрашивать не стала, но уже в дороге, он, закурив, вдруг произнес:
–Я был серьезно ранен.
Я перевела на него изумленный взгляд. Петя, поймав его, усмехнулся.
–Я тебе это говорю только потому, что данный факт может всплыть в разговоре. Чтобы там ты такие глаза не делала.
–Как это случилось? – осторожно спросила я.
Нахмурившись, Петя сделал пару затяжек и выбросил окурок в окно. Сжав руль, смотрел на дорогу, а я подумала: он нервничает. Несильно, но, видимо, вспоминать неприятно.
–Это было два года назад, дошла до меня одна байка про сокровища высоко в горах. Ну я и отправился на поиски, оказалось, я такой не один, вот и получил. Рана серьезная была, до деревни я полз. Я о ней узнал-то случайно, пока бродил в окрестностях в поисках нужного мне подъёма. Меня приютили, вылечили. Вот и все.
Петя снова закурил, а я смотрела на него и думала: врет. А еще понимала, что не расскажет правду, а вот почему – большой вопрос.
И Петя перестал быть вдруг пройдохой-парнем, я увидела его другим: человеком, чья жизнь полна загадок, серьезным, собранным, со своим багажом боли. Только вот таким его я не знаю и вряд ли узнаю, для меня это так и будет веселый балагур Петр Смолов, несерьезный и самовлюбленный. Хотя такой он, наверное, тоже. Но не только такой. Далеко не только.
–В общем, – снова заговорил Петя, возвращая улыбку, – делать удивленное лицо ты не будешь. И еще, пусть в деревне думают, что мы с тобой пара.
Я подозрительно на него уставилась.
–Там, что, тоже покинутые девицы?
Он рассмеялся.
–Черт, Мань, если честно, то да, но дело не в этом.
–Ну-ну, как же. А в чем?
–Татары вообще народ своеобразный. Чужаков они не любят. А там неподалеку есть бухта, где таковые постоянно.
–Вроде как на лагунах?
–Вроде, но не совсем. Тут бухта очень маленькая и, так сказать, только для своих. Но суть не в том, она так или иначе вносит в жизнь деревни определенную суету самим фактом своего существования. А местные этого не любят. Они вообще не любят, когда их спокойствие нарушается.
–Как же ты там выжил? – пошутила я, он посмеялся.
–Они все же люди, бросить истекающего кровью парня не смогли. А я человек неприхотливый, приноровился к их быту, они ко мне привыкли.
–Допустим, но зачем мне притворяться твоей девушкой?
–Потому что помогать они нам однозначно не захотят. К ним и так время от времени наведываются всякие типы вроде меня, и не всегда это кончается хорошо. Они просто молчат, и слова из них не вытянешь. Поверь, чтобы узнать историю источника, мне пришлось постараться.
–Если под этим ты подразумеваешь то, что ты с кем-то переспал...
Петя только глаза закатил.
–По твоим мыслям я только и делаю, что мечтаю с кем-то переспать.
–Я делаю этот вывод из твоего поведения.
–Ты все нимфу забыть не можешь?
–А кто сегодня на пляже клеил близняшек?
–Да я просто с ними поболтал.
–Ну конечно.
–Ты считаешь, что у меня разговор с женщиной должен неизменно сексом заканчиваться?
–Я думаю, данный разговор не имеет смысла. Это твое личное дело, давай вернемся к татарам.
Петя только головой покачал, но ухмылялся, как и раньше.
–Короче, мы приехали отдохнуть, ну и решили заскочить по старой памяти. Это сойдет за правду.
–Хорошо, – согласилась я. В конце концов, это только слова, изображать страсть не надо, а сказать я могу, что угодно.
К деревне пришлось идти пешком. Машину пристроили в очередной дом за вознаграждение, сложили необходимое в один рюкзак, который и понес Петя. Оказывается, дорога туда далеко не ближний свет, километров семь до пляжа, и еще по пляжу пяток. Правда, красиво до невозможности. Горы были совсем другой формы, словно сюда Гауди запустили, и он показал всем, как надо. Такие они были причудливые, изгибающиеся. Правда, к концу пути я уже мало что соображала и мечтала только о том, как окунусь в воду.
Как только мы оказались на пляже, скинула шорты и футболку и понеслась по песку к воде. Море – это нечто, оно вылечивает, заживляет, воскрешает. Мне кажется, дурацкая улыбка еще долго не будет сходить с моего лица от одних воспоминаний. Вода здесь такая чистая, что, глядя вниз, видишь дно. Обалдеть можно. И в этих местах почти нет людей, впрочем, это неудивительно, если учесть, как тяжело сюда добраться. Но оно того стоит, честное слово. Пока я бултыхалась, Петя успел сплавать на приличное расстояние и вернуться обратно. Из воды я вышла чуть раньше, вытирала волосы, глядя как он приближается. И подумала: ну точно супермодель, хоть сейчас в рекламу отправляй. Жаль, никто кроме меня не оценит этого в данный момент.
Взгляд помимо воли возвращался к широким плечам, подтянутому животу, узким бедрам, которые сейчас были облеплены мокрыми шортами-плавками. Тряхнув головой, Петя запустил пятерню в волосы, откидывая их назад, капельки воды разлетелись в разные стороны, в том числе и мне на плечи. Побежали мурашки, я повела плечом, Петя усмехнулся, глядя на меня.
–А во время секса у тебя тоже мурашки? – спросил вдруг.
Подобного вопроса я не ожидала, хотя и могла, но все же сразу ответила:
–Тебя это не касается. И вообще, еще немного, и я внесу в наш договор запрет на разговоры о сексе.
–Господи, Маня, ты неисправимая зануда.
–Зато ты у нас весельчак и балагур. Считай, мы идеально дополняем друг друга. Давай двигать, уже темнеет, а нам до твоих татар идти и идти.
Пришли мы уже после заката. Просто когда он начался, никакие силы небесные не могли заставить меня идти. Я села и смотрела, как солнце опускается в воду. На самом деле, закат по времени происходит удивительно быстро, но впечатлений от него масса. За эти десять минут небо и море столько раз меняются… даже не верится, что такое вообще бывает. Я, как маленький принц, готова передвигать стул, чтобы смотреть и смотреть на закат. Но в нашем случае это непозволительная роскошь.
Деревня была выше по склону, среди небольших деревьев раскинулся десяток домов. Свет нигде не горел, спать вроде рано, что они в темноте сидят?
–Электричества тут нет, – пояснил Петя, – ложатся рано, ну и встают тоже соответственно.
Не успели мы приблизиться к первому дому, как раздался голос:
–Стой, кого надо?
Петя ответил:
–К Рустему с Ниярой идем.
Из кустов обрисовался силуэт мужчины, он сделал шаг к нам, спрашивая:
–Кто сам?
–Петя Смолов.
–Иди ты, – удивился мужчина, тут же зажегся фонарик, бесцеремонно посветив нам в лица, я сощурилась, отворачиваясь.
–Точно, Смолов, – хмыкнул мужчина.
–Ахтем? – спросил Петя.
–Я. Каким ветром, Смолов?
–Попутным.
–Сюда такие не дуют. Пойдем, провожу.
Мы молча двинули за мужчиной, остановились через три дома, Ахтем постучал в окно, оно сразу же отворилось. Разговор был коротким, на непонятном языке. Окно захлопнулось, но через полминуты распахнулась дверь. На пороге стоял высокий худой мужчина с керосиновой лампой в руке. Петя радостно сказал:
–Здравствуй, Рустем.
–Смолов, – отозвался тот вроде дружелюбно, но не особенно радостно, – ну заходи.
Дома здесь были небольшие, мы прошли в комнату, где стоял стол с лавками вокруг, углы тонули в темноте, не давая возможности осмотреться, я вообще старалась вести себя серой мышкой, уж больно тут все было непривычно.
–Какими судьбами? – спросил хозяин, когда мы расселись.
–Отдыхаю, – ответил Петя, – решил вас проведать. Все хорошо?
–Как обычно. Остановился где-то?
–Мы передвигаемся. Палатку на берегу бросим до утра. Припозднились, а стоять рядом с бухтой не хочу.
–Понимаю, – коротко кивнул Рустем и тут же позвал:
–Нияра!
Появилась невысокая худая женщина, кивнула нам, мы ответили тем же. Рустем сказал:
–Постели на задках.
Женщина удалилась тихим шагом.
–Завтра будем говорить, Смолов, – заметил Рустем, Петя кивнул. Мужчина, поднявшись, ушел в темный угол, вернулся с хлебом, мягким сыром и молоком. Я почувствовала, как заурчал живот, и сглотнула. Ели мы последний раз давно, а сил потратили немало.
–Ешьте, – сказал Рустем, – и укладывайтесь.
Все разошлись, последней мимо шмыгнула Нияра. Я поглядывала на Петю, тот пожал плечами.
–Есть можно? – прошептала, он кивнул. Смотрю, кивки тут форма диалога.
Я откусила большой кусок мягкого сыра: необычно, типа брынзы, но со странным привкусом. Запила молоком, Петя сказал:
–Это все лошадиное.
Поперхнувшись, я чуть не выплюнула молоко на стол. Проглотив, посмотрела на него. Сам-то он жевал хлеб.
–Сказать сразу нельзя было? – прошипела в ответ.
–Зачем? Есть же это можно.
Можно. Теоретически. Только почему-то уже не хотелось.
Усмехнувшись, Петя поднялся, кивнув мне.
–Пошли, сожрем что-нибудь из своих припасов.
Мы покинули дом, Петя обвел меня вокруг, тут оказалась маленькая пристройка с лопатами и прочим хламом, в свете фонаря было не особенно понятно. А еще в сарайчике было постелено. Мысли о еде сразу меня покинули.
–Это зачем? – спросила я.
–Нам с тобой спать. Гостеприимство, между прочим.
Пристройка была в ширину метра два, импровизированная кровать, теснясь с лопатами, заняла метра полтора.
–И как ты это себе представляешь? – поинтересовалась я.
–Нормально. Только надень штаны и кофту с рукавом, – и тут же протянул мне их, порывшись в рюкзаке. Я наблюдала, как он сам натягивает через голову кенгуруху.
–Ты предлагаешь спать вместе? – спросила в итоге.
–Надеюсь, это не считается домоганием? – хмыкнул Петя, взяв из моих рук кофту, стал на меня надевать. – Может, я специально тебя сюда притащил, а Рустему заранее письмо отправил, чтобы он мне помог?
Петя застегнул молнию на моей кофте и накинул капюшон, я отбросила его назад. Стянув шорты, нацепила брюки, глядя, как Петя укладывается. Фонарь мы выключили, глаза к темноте привыкли, и я видела, что он занял почти все свободное пространство. Делать, однако, было нечего, потоптавшись, я поползла к ложу.
–Двигайся, – сказала Пете, залезая под покрывало. Он перевернулся на бок, лицом ко мне. Я смотрела в темный потолок крыши, но его взгляд чувствовала даже так.
–Что? – задала вопрос.
–Удивительная ты девушка, Маня, – сказал Петя.
–Это еще почему?
Но он ничего не ответил, а я не стала переспрашивать.
Вскоре дыхание Пети выровнилось, стало спокойным, а я все лежала и глазела в потолок. День такой трудный был, и вставать рано, а мне не уснуть. Петя вдруг сгреб меня рукой, притягивая к себе, я хотела вывернуться, вместо этого оказалось на боку в хватке. Его рука осталась на моем животе, и если честно мысли это вызвало самые противоречивые. Как приличные, так и неподобающие. Наконец, решив, что я слишком много времени уделяю этой самой руке, я уснула.
А проснулась от крика Петуха. Было по-утреннему свежо, но тепло, покрывало, которое нам дали, оказалось очень теплым. Хотя может, дело было не в покрывале, а в том, что я лежала головой на груди у Пети, нога моя тоже была на нем, как и руки, да и он обнимал меня без зазрений совести. Вот же!
Я подняла голову, Петя спал. Отлично, сейчас выберусь и устроюсь рядом, он и не узнает об этой случайности. Голову я опустила и стала тихонько выбираться из-под его руки, но вто же мгновенье оказалась прижата обратно, услышав:
–Рано ещё, спи.
Его рука на моей талии нервировала, но ещё больше нервировали мои конечности, находящиеся на Пете, я аккуратно спустила ногу, тут же услышав:
–Ногу верни, так теплее.
Я разозлилась. Раскомандовался тут! И попыталась резко подняться, но в следующее мгновение Петя, резко перевернувшись вместе со мной, оказался сверху, между моих ног.
Организм отреагировал предательски: низ живота сразу прострелило, я сжала зубы, стараясь скрыть накатывающее возбуждение.
–Ты нарушаешь договор, – сказала спокойно. Он улыбнулся краем губ.
–Я просто хотел нормально доспать. Куда ты собралась, скажи на милость?
–Может, мы продолжим разговор в другой позе?
Петя насмешливо дёрнул бровью, я закатила глаза. На самом деле, было нервно, возбуждение не проходило, наоборот, под тяжестью мудского тела только усиливалось, посылая импульсы по телу.
–Мне нравится смотреть, как ты возбуждаешься, – сказал он вдруг, я изумленно заморгала. Вот как значит? Издевается ещё. Ну я тебе устрою, Петр Смолов.
Так как прыти он от меня не ожидал, я сделала тот же финт, резким движением перекатив его на спину (в паре сантиметров от лопат, ух, пронесло), оказалась сверху.
–Нравится смотреть? – поинтересовалась у него. – Ну смотри.
Выпрямившись, медленно потянула молнию на кофте вниз, расстегнув, повела плечами, скидывая с себя, стянув рукава, бросила рядом,оставшись в тонкой майке. Верх купальника я сняла еще ночью, в утренней прохладе полуголое тело сразу напряглось, в том числе, и грудь. Петя перевёл на неё взгляд, от которого низ живота снова прострелило.
Боже, что я творю! Я же не такая, никогда такой не была! Но мне очень хотелось проучить сейчас этого пройдоху. Я повела плечом, и бретелька сползла вниз, Петя тяжело выдохнул. Я наклонилась к его уху, коснувшись своей грудью его, и прошептала:
–Я тоже посмотрю.
В следующее мгновение, прикусив его за мочку, пулей выскочила из сарая с кофтой в руках. И тут же увидела мелькнувшую фигуру девчонки, на вид лет двенадцати-тринадцати. Хмыкнув, натянула кофту, оглядываясь, вроде больше никого. Тут и Петя вышел. Сразу стало неловко, даже не верилось, что я такое сделала. Словно в голове перемкнуло. Что там Петя говорил про странную власть над женщинами, после того как их возбудит? Я начинаю бояться. Даже не знаю, кого больше: его или себя.
–Тут твои поклонницы отираются, – сказала, не глядя на него.
–В смысле?
–Девчонка заглядывала через забор, лет двенадцати.
–Считаешь, я настолько извращенец?
–Надеюсь, нет, но ей это не мешает быть твоей фанаткой. Сколько времени, интересно?
–Часов шесть, рано ещё. Пойдём доспим, – и потянул за руку в сарай. Прозвучало это так, что у меня снова мурашки побежали, хорошо хоть их не видно. Он успел утянуть меня в сарай и усадить на покрывало, сам лёг, но я решила, что ни за что не буду ложиться возле. Ничем хорошим это не кончается.
–Маруся, – позвал он.
–Как ты меня назвал?
–Маруся, – он сел рядом, насмешливо разглядывая.
–Помнишь, что я тебе говорила?
–Что откусишь мне ухо. Но то, что ты делала с моим ухом пять минут назад, мне больше понравилось.
Я прикусила губу, отворачиваясь.
–Я просто хотела поставить тебя в неловкое положение.
–Поставить тебе удалось, – хмыкнул Петя, а я по инерции опустила взгляд на его брюки и тут же отвернулась, краснея. Петя снова лёг, закидывая руки за голову, а я решила срочно сменить тему.
–Ты знаешь, что за девчонка прибегала?
–Догадываюсь.
–И?
Петя вздохнул.
–Я же говорил, что у меня была небольшая интрижка. Полагаю, это дочка Марьям.
–Выслала на разведку? – усмехнулась я. – Сколько же даме лет?
–Лет тридцать, она рано замуж вышла и быстро овдовела. Так и живет вдвоём с дочкой.
–И тебя не растерзали за то, что ты с ней… того?
Петя засмеялся, неожиданно потянул за руку, укладывая себе на плечо.
–В тебе удивительным образом сочетается детская непосредственность и сексуальность.
–Это комплимент? – я хотела вырваться из его объятий, но он не дал.
–Давай ещё поспим, Мань, честное слово, слишком рано для всего.
Закрыл глаза и сразу уснул. Вот же человек! Я лежала у него на груди и чувствовала себя неловко. По большей части оттого, что мне нравилось, тепло так, уютно. И мысленно махнув рукой, тоже уснула.
Проснулась потому, что Петя встал, старался аккуратно, но в этом сарайчике такое вряд ли возможно. Солнце уже взошло и начинало припекать. Я открыла глаза не сразу, а когда сонная и растрепанная вылезла на улицу, увидела, как Петя разговаривает с молодой женщиной, стоящей по ту сторону низенького забора.
Она, заприметив меня, смешалась, Петя, бросив взгляд через плечо, снова повернулся к ней. Интересно, это та самая интрижка? Я подошла ближе, они замолчали, Петя тут же сказал:
–Знакомьтесь, это Марьям, а это Маша. Кстати, ваши имена в общем-то одинаковые.
Мы обе натянуто улыбнулись, кивая друг другу.
–Я пойду, – ответила Марьям, бросая на Петю взгляд, полный сожаления. И тихо убежала.
–Чего хотела? – спросила я, облокотившись на забор и провожая ее взглядом. Петя неопределённо махнул рукой, я хмыкнула.
–Понятно. Осчастливишь ее?
–Не думаю. Все-таки ты официально моя девушка, не уверен, что мое поведение поймут.
Я только головой покачала.
–Какие у нас планы?
–Поболтаем с Рустемом, там видно будет.
Мы прошли в дом, но никого там не обнаружили, зато на столе были выставлены чайник, хлеб и все тот же сыр. Петя потрогал чайник.
–Холодный. Ну ничего, сойдет.
В заварнике оказались травы, жалко, горячей воды не было, а париться с подогревом не хотелось. Я съела хлеба и немного сыра, запила настоем, осматривая комнату с низким потолком, темную, скупо обставленную.
–Почему они так живут? – спросила Петю.
–В дали от цивилизации? – Я кивнула. – Вероятно, потому что не любят ее.
–Настолько?
Петя пожал плечами.
–Ты просто не жила так, к тому же, у них тут свои традиции и обычаи, которые не всегда сочетаются с цивилизованным миром. Точнее, миру-то пофиг, это у них неприятие.
–Мне этого не понять. Где мы будем искать твоего Рустема?
–Нигде. Сам объявится. Пойдём пока на пляж. Думаю, часам к двенадцати Рустем вернётся.
Уже по дороге к морю я спросила:
–Ты у них жил, когда был ранен?
–Да. Нияра меня выходила.
–А Павлик знает об этом случае?
Петя помедлил с ответом.
–Нет, – сказал наконец, – об этом случае вообще никто не знает. Так что держи язык за зубами.
–А куда ты был ранен?
–Не много ли вопросов?
–Я же твоя девушка, ты сам сказал, я должна быть в курсе.
–Знаешь, в курсе чего должна быть моя девушка? – хмыкнул он, я только глаза закатила.
–Нет, ну правда. Куда тебя ранили?
Остановившись, Петя задрал футболку, а я присвистнула.
Впервые я обратила внимание на белеющую с левой стороны под ребрами небольшую белую полоску.
–Обалдеть, – только и сказала, пытаясь представить, как истекающий кровью Петя идет в деревню. – Тебе крупно повезло, что ты жив остался.
–Я в курсе, спасибо.
Мы подошли к пляжу. Петя, стянув футболку, направился к воде и сразу поплыл мощными гребками. Я немного полюбовалась на море, стоя на мелководье. Сегодня оно было спокойным и гладким, прозрачная вода казалась стеклом.
Петя вернулся на берег раньше меня, когда я вышла, он лежал на спине, закинув руки за голову и закрыв глаза. Я села рядом, невольно снова посмотрев на шрам. Раньше я пыталась не смотреть на тело Пети, потому что оно красиво, а теперь ещё этот шрам прибавился, который так и манил мой взгляд. И картина с раненым Петей так живо стояла перед глазами...
Я коснулась шрама, Петя, вздрогнув, открыл глаза.
–Мань, это фетишизм какой-то, – сказал мне, я закусила губу.
–Прости, просто это так странно… Как в кино.
–И потому интересно? – усмехнувшись, Петя сел, обхватив колени. Немного поглядев на море, заговорил, не отводя взгляда от воды. – На самом деле, романтики там кот наплакал. Я был в горах, потерял много сил и крови, пока спускался. Перевязки делал, как мог. Когда оказался внизу, лежал, смотрел на небо и вообще не понимал, что происходит. Сознание мутилось, глюки начинались, расплывалось все вокруг, как белая пелена перед глазами, только живая пелена, объемная... Вот тут Рустем меня и нашёл. Доволок до дома, первые дни я почти все время то спал, то в беспамятство впадал. Потом на поправку пошёл. Рана плохо заживала, долго, но в итоге все хорошо. Повезло.
Подняв камушек, он запустил его в воду, по ней побежали круги. Мы немного помолчали, я осмысливала услышанное. Петя рассказывал так буднично и спокойно, словно содержание фильма передавал. Повернув ко мне лицо, усмехнулся.
–Ну что, на героя фильма потяну, или слабовато?
–В фильмах обычно кишки за собой таскают, зрелище малоприятное.
Он рассмеялся, качая головой. Лёг на живот, положив подбородок на руки.
–Теперь ты мне что-нибудь расскажи.
–Шутишь? Моя жизнь сера и обыденна, – я легла на спину, надев солнечные очки.
–Что, даже ни одного подлеца, разбившего сердце?
–Не-а. А что о твоем сердце?
–Маня, – посмеялся Петя, – разбить мое сердце не получится.
–Почему это?
–Потому что я никогда не влюбляюсь. Хорошо провожу время – да. Но любовь… Это не про меня.
–Об этом я догадалась.
Тут беседу пришлось прервать, потому что на берегу появилась та самая девчушка, что я видела утром. Поздоровавшись, она сказала, что Рустем вернулся домой и послал ее найти вас. Собравшись, мы побрели в деревушку. Девчонка шла чуть в стороне перед нами, то и дело поглядывая на Петю. Он ей подмигнул, покраснев, она побежала вперед.
–Девчонка реально в тебя влюблена, – заметила я, – ну такой, подростковой любовью.
–Ага, для неё я почти Брэд Питт, учитывая, что последнего она, может, и не знает, то даже лучше.
–От скромности ты, конечно, не умрешь.
–Я вообще умирать не собираюсь. Вот найдём источник, напьюсь из него и буду жить вечно на радость женщинам.
–Боже, мир ещё не знает, какое счастье его ждёт.
–Ладно, а ты в кого была влюблена в пятнадцать?
Я помотала головой.
–Не скажу.
–Эй, так нечестно. Говори давай, иначе буду щекотать.
–Даже не вздумай, – я хотела отскочить, но Петя успел схватить меня.
–Хорошо, – завопила, потому что жутко боюсь щекотки, – я скажу, только обещай, что ты никогда в жизни больше не будешь меня щекотать.
–Кажется, я нашёл твоё слабое место.
–Петя!
–Хорошо, договорились. Ну так кто?
–Индиана Джонс.
–О, да у меня точно все шансы тебя покорить, – засмеялся он, я сморщила нос.
–Ты до него не дотягиваешь.
–Это мы ещё посмотрим.
Мы как раз вошли в дом, Рустем пил чай, Нияра убирала со стола. Мы сели на скамейку напротив мужчины.
–Ну рассказывай, зачем пожаловал.
–Да нечего рассказывать. Вот путешествуем с Маней. Девушка моя. Решил заскочить, так сказать, с оказией.
Рустем перевёл на меня взгляд, щурясь, достал папиросу из нагрудного кармана рубашки и закурил.
–Хорошая, – сказал, наконец, – виден характер. Такая тебя усмирит.
Петя усмехнулся.
–Я же не лошадь, чтобы меня усмирять.
А мне так и хотелось добавить: не лошадь, а кобель. Но я разумно промолчала. Рустем усмехнулся в ответ.
–Гордый ты и себялюбивый. Она может это исправить. У неё в глазах сила. – Если до этого я слушала с легким недоумением, то следующие слова повергли в шок. – На отца похожа характером. И глаза такие же, как у него.
