Текст книги "Пектораль"

Автор книги: Юлия Грицай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Мозолевский пропустил его слова мимо ушей, а Женя ответил директору:

– Эта амфора сделана в Крыму, они были распространены по всему Северному Причерноморью. Благодаря ей мы сможет уверенно сказать, когда был насыпан курган. А чего вы ждали?

– Разве скифские цари были бедными людьми? В то время не знали о том, что в гробу нет карманов, и брали на тот свет всё, что нажили. А здесь мне кто-то обещал сокровища, не хуже, чем в гробнице Тутанхамона!

Хотя замечание относилось напрямую к Мозолевскому, он ничего не ответил директору. Но Женя не упустил возможности показать свой профессионализм:

– Такая находка бывает раз в сто лет! Большинство захоронений было ограблено ещё в древности, и золото находят достаточно редко.

– А, выходит, что всё уже украдено до нас! Мы опоздали на две тысячи лет.

Молчавший до сих пор Мозолевский не выдержал и сказал директору:

– Копайте здесь и вы найдёте золото!

С этими словами он указал на землю у себя под ногами и протянул лопату директору. Середа отшатнулся от археолога, как от сумасшедшего:

– Тебе надо, так и копай сам! Я ещё всякой ерундой тут не занимался!

После таких слов Середа отвернулся от археологов. Но с раскопок не ушёл, а только сел на несколько метров подальше от них и продолжал наблюдать.

Мозолевский начал в том месте, на которое он указал директору. Он старался, не обращать внимания на то, как на него смотрят Середа и Женя.

Прошло минут десять. Мозолевский отложил лопату в сторону, наклонился к яме и что-то достал оттуда. Потом он подошёл к директору и протянул ему это.

– Вот оно, смотрите!

Это была плоская золотая пластина.

За первой драгоценной находкой последовали и другие. Очень скоро археологи раскопали целое захоронение. Это была могила женщины, в таком богатом наряде, который прежде в курганах не встречался.

Золотыми пластинами было расшито её платье и высокая шапочка. На шее у неё была золотая гривна весом в четыреста граммов, на каждом пальце перстень. Рядом был похоронен двухлетний ребёнок и четверо слуг.

После замечательной находки археологическая экспедиция на Толстой Могиле была уже в полном составе. Приехала даже Рената Ролле, археолог из Западной Германии, которая стажировалась в Киеве. На кургане был поставлен милицейский пост и проведена телефонная линия. Теперь археологи описывали могилу знатной скифянки.

– Она была молодой, – сказал Женя. – Не старше тридцати лет, и довольно высокого роста, как для древности. Причину смерти мы, конечно, установить не сможем.

Мозолевский рассматривал гривну, украшенную фигурками львов и оленей.

– Зарина, – тихо сказал он. – Назовём её так, ведь на языке скифов это значит «золотая». Такого количества золотых украшений в одном захоронении раньше не находили.

– Наверное, при жизни она была красивой. – Рената высказала своё мнение.

– Может быть, – согласился с ней Мозолевский.

Археологи продолжали раскопки, которые быстро стали местной достопримечательностью. Посмотреть на них приезжало даже руководство области. О жителях города Орджоникидзе и говорить не приходилось. Множество народа приходило на курган каждый день.

Как всегда, приезжал на курган и директор завода. Удивительные открытия, свидетелем которых он стал, заставили его совершенно по-иному относиться к неблагонадёжному археологу. Теперь недоверие сменилось любопытством, и Середа подолгу просиживал с учёными, интересуясь их работой.

– Ну, что сегодня нового? – Спросил он у Жени.

– Работаем. Уже можем уверенно назвать время, в которое был насыпан курган.

– Да, и когда же это было?

– Четвёртый век до нашей эры. Керамика, оружие, всё это говорит в пользу нашей датировки.

– Я полностью согласен с Женей, – вмешался Мозолевский. – Это четвёртый век до нашей эры, время наибольшего подъёма Великой Скифии.

– То есть, это было уже после путешествия Геродота? В его «Истории» нет сведений о хозяине нашего кургана?

– Да, это действительно так. – Ответил Мозолевский, явно не ожидая от Середы осведомлённости в древней истории. – «История» Геродота является для нас основным источником сведений о скифах, но о времени расцвета скифского государства она не говорит. Приходится пользоваться косвенными свидетельствами и конечно, данными археологии.

– И что же тогда происходило, хотя бы приблизительно?

– Это было время, когда границы скифского государства протянулись от Дуная до Боспорского царства. Его влияние распространялось на греческие города-государства Северного Причерноморья и территорию современной Румынии.

– Скифские кочевники заходили так далеко?

– В то время Скифию уже нельзя называть только государством кочевников. Для четвёртого века характерно появление городов и переходом массы населения к оседлому образу жизни.

– Что-то я никогда не слышал о скифских городах.

– О них не так много известно. Но они были городами в полном смысле этого слова, и население их было значительным для античности. Главным центром Скифии было Каменское городище вблизи впадения в Днепр реки Конки. Его скифское название нам неизвестно. Описаны Елизаветовское городище на нижнем Дону, Белозёрское в низовьях Днепра, Надлиманское в районе Днестровского лимана. Все они были крупными центрами кузнечного ремесла и торговли сельскохозяйственной продукцией.

– Да, это интересно, – согласился директор. – Может, и ваши раскопки добавят новых сведений. Ну, а кто тогда правил Скифией? Как правило, преобразования в государстве связаны с деятельностью какого-либо значительного политика.

– И тогда было так! Изменения в скифском образе жизни связаны с именем царя Атея. Это была весьма оригинальная личность, даже по сохранившимся отрывочным сведениям. За свою долгую жизнь, а он прожил на свете девяносто лет, он успел очень многое. Сначала он стал единоличным правителем Скифии, а потом начал расширять сферу влияния на юг, на греческие колонии, и на запад, на территорию Балкан. Его политика была успешной, пока интересы скифского государства не пересеклись с растущим влиянием Филиппа Македонского, отца знаменитого Александра. Войну с Македонией Атей проиграл и погиб в решающем сражении.

– Известен такой эпизод из жизни Атея. – Вмешался в разговор Женя. – Он отправил письмо жителям Византия, будущего Константинополя. Атей предупредил их о том, что если они будут мешать его торговле, к стенам города подойдёт скифская конница.

– По законам диалектики за подъёмом неизбежно наступил спад государства, – сказал Мозолевский. – Расширение территории привело к истощению ресурсов скифского народа, а накопление богатств, привело к тому, что между классами общества пролегла непреодолимая пропасть. Скифию постиг тот же кризис, что и другие государства древнего мира.

– Удивили меня своим царём, – ответил им Середа. – Это же надо прожить на свете девяносто лет без таблеток и скорой помощи! Жизнь, наполненная битвами, заговорами, реформами. Сильный был человек.

Археологи продолжали работу, но их постигло первое разочарование. Едва они приступили к раскопкам царского склепа, тут же выяснилось, что он был ограблен ещё в древности. Опытные воры прорыли боковой ход и вынесли всё. Учёным остались лишь обломки поминальной посуды. Какие сокровища хранились здесь, и кто был погребён под курганом, оставалось неизвестным.

Экспедиция заканчивала работу, описывала последние находки. Только Мозолевский продолжал ходить вокруг царского склепа. Он внимательно рассматривал стенки могилы, боковые ниши, и не заметил, как к нему подошёл Женя.

– Скоро уже уезжать. Наши раскопки заканчиваются, мне даже жалко. – Сказал Женя.

– Подожди немного. – Ответил ему Мозолевский. – Мы ещё должны найти что-то большое и блестящее!

Женя присел рядом, глядя, как орудует лопаткой начальник. Мозолевский выкопал землю всего сантиметров на десять, а потом резко отдёрнул руку и позвал Женю:

– Женя, у нас водка осталась? Будь другом, принеси. – Он показал ему кровоточащий палец. – Хотя, не надо, некогда сейчас, быстрее прыгай сюда!

Женя спустился вниз, на дно царского склепа. Мозолевский указал ему на тот участок земли, где только что разрезал палец. Из-под влажного грунта блеснуло золото. Даже сквозь слой грязи оно сверкало под июньским солнцем, радуясь возвращению из подземного мира.

Нравится это людям или нет, но время идёт только вперёд, не останавливая свой бег и не поворачивая обратно. Иногда хочется вернуться к счастливым дням прошлого и остаться в них навсегда. Но это невозможно, как не желай. Солнце встаёт над землёй, освещает своими лучами целый мир и уводит от нас вчерашний прожитый день. Чем бы он ни был наполнен – печалью или радостью, неизбежно станет прошлым.

Но, хватит, довольно вспоминать, прогоним прочь призраки минувшего. Новый день уже наступил, и он зовёт нас жить дальше.

Прошло три месяца с праздника Нового Года. В скифскую степь пришло лето.

Все эти месяцы стали беспокойными для Атея, царя всех скифов, и его мастеров. Спор с вождём катиаров стоил Атею немало тревожных дней. С тех пор он постоянно задавался вопросом, смогут ли мастера сделать драгоценность потрясающей красоты. Слишком значим был для него выигрыш в этом споре – расширение скифских земель и чувство, которое поселилось в его душе. Как он ни гнал от себя мысли о чужой жене, они возвращались снова.

Куда тяжелее пришлось Бораку и его помощникам. Ведь приказы царя – это не шутка. Расшибись, а сделай чудесную вещь, да ещё такую, чтобы не было ей равных во всём известном мире. Вдвойне труднее им от того, что никто из скифских мастеров дальше родных степей и городов на берегах Эвксинского Понта не бывали. Кто же точно знает, что там, в дальних странах?

Наконец пришёл день, когда работа была закончена. Пора было её увидеть заказчику.

Едва наступило утро условленного дня, царь не стал дожидаться Борака и пришёл к нему в мастерскую сам. Он встретил Атея в дверях, ничуть не удивляясь его раннему приходу.

– Ну, готово уже? Можно поглядеть? – Спросил Атей у мастера.

– Готово,– просто ответил ему Борак.

С этими словами он достал свёрток чёрной ткани и протянул его царю. Атей взял его в руки и сразу порадовался – вещь была внушительной по весу. Да, удивительная драгоценность должна быть по крайне мере крупной. Как же ещё ему поразить Таксариса!

Но стоило ему развернуть ткань, и тут же Атей забыл обо всех сомнениях. Перед ним была драгоценность действительно невиданная!

Золото блестело на фоне грубой чёрной ткани, переливаясь множеством оттенков. Казалось, что оно может светиться изнутри, без помощи солнечных лучей, освещая мастерскую скифа. Это была шейная гривна – знак царской власти.

Четыре полых трубки в виде изящных жгутов разделяли её на три яруса, каждый в форме полумесяца. Жгуты сходились вместе и заканчивались двумя львиными головами, друг напротив друга. Пространство всех трёх ярусов было заполнено фигурами.

Атей присмотрелся к ним внимательнее. Изгибы золотых фигурок, выполненных с необычайным мастерством, разбудили в нём воспоминания о недавнем прошлом.

Вот перед ним праздник Нового Года в скифской степи. В центре он сам, Атей. Вместе с Таксарисом приносит жертву богу солнца. Их изображения были совсем крошечными, но узнать вождей скифов мог любой, кто видел их хоть однажды.

Ниже, в среднем ярусе, раскинулся цветочный ковёр. Словно живые, цветы переплетались между собой. Синяя эмаль на их лепестках горела ярче, чем небо. На тонких веточках сидели голуби.

Цветы и голуби – символы богини любви Аргимпасы. Яснее намёка и не надо было – мастер без труда догадался, о ком думал Атей всё это время.

Стоило ему перевести взгляд ниже, в последний ярус, и удивлению царя не было пределов. Его изображения совершенно не гармонировали с двумя верхними. Борьба, боль и смерть заполняли его. На первый взгляд это было непонятным – почему Борак соединил вместе столь различные фигуры. Но Атей не успел, и спросить об этом у мастера, а просто залюбовался его работой.

Грифоны взмахивали крыльями, вонзая зубы в тело лошади. Лев убивал кабана, собаки гнались за зайцем. Тела жертв извивались в предсмертной судороге, уже не пытаясь спастись. По краям была изображена пара кузнечиков, готовых в любой миг выпрыгнуть и унестись прочь из этого мира боли и смерти.

– Кузнечики – это пара, самец и самочка! – Сказал Борак, видя, что царь доволен его работой. – Если присмотреться внимательнее, это видно!

– Да? Я и не заметил бы.

Атей с удивлением смотрел на мастера. Похоже, что благодаря его работе он сможет выиграть спор у Таксариса. Это было понятным и так. Но мастер смог многократно превзойти ожидания и самого Атея. Он смог сделать вещь, обладающую необъяснимой собственной силой, которая притягивала взгляд и не могла никого оставить равнодушным.

– Это удивительно. Ты, Борак, великий мастер. Но мои слова не похвала, нет, это чистая правда. Ты сделал гривну, которая и есть потрясающей драгоценностью. Тебе и твоим людям будет награда за достойную работу. Но… Всё что я могу тебе дать – это просто золото. Ты же можешь дать ему жизнь, заставить дышать. Потому, ты уже сделал мне подарок куда больший, чем я дам тебе. Ты показал, что на свете есть красота, сделанная людьми. О чём ты думал?

Борак не ответил, отведя в сторону взгляд. Он молчал, рассматривая бревенчатые стены. А потом собрался с духом и ответил царю:

– Я думал о войне. Ты замышляешь большой поход, скоро он начнётся. Все, кто встречал с нами Новый Год, пойдут на войну. Их ждёт великая слава, но многие встретят только смерть. Но именно так боги устроили наш мир – для того, чтобы родилась новая жизнь, кто-то должен умереть. Львица охотиться на оленей, чтобы накормить детей. Так и мы, люди. Мечтаем о мирной жизни, но не можем жить без войны. Но, я слишком много думаю, и чаще всего напрасно.

До сих пор Атею не приходило в голову мысль о том, что – думать, это бесполезно и опасно. Он считал, что завести не туда, может только глупость. Но не успел он ответить Бораку, как пришёл охранник с новостями для царя. К стенам крепости приближались катиары во главе со своим вождём, Таксарисом. Атей и его приближённые поспешили ему навстречу.

Таксарис ехал к царю всех скифов. Дорога эта была знакома ему с самого детства. Перед глазами была всё та же бесконечная степь, неизменная с тех пор, как бог Папай создал эту землю и поселил на ней людей. Оставалось проехать совсем немного.

Вот сейчас перед ним и открылось зрелище, которое вождь катиаров совершено не ожидал. Посреди степи стоял город. Настоящий город, окружённый крепостной стеной.

Хотя Таксарис уже немало слышал об этом начинании Атея, поверил в него лишь только тогда, когда увидел собственными глазами. От неожиданности он даже остановился, вглядываясь вдаль. Видно было, что строительство ещё продолжалось, стены ещё не были выведены до своей настоящей длины, крепостные ворота не закончены. Но уже было понятно, что скоро город Атея будет представлять внушительную силу.

Чего же было теперь ожидать племенам, подвластным народу царских скифов? Ближайшее будущее вырисовывалось перед Таксарисом вполне отчётливо. Об этом он думал, въезжая в город царских скифов.

Чтобы не было на уме у самого Атея, он радушно встретил гостей. Ведь пришло время решить спор, заключённый на новогоднем празднике.

Посмотреть на это собралось всё население новорожденного города. Народу было любопытно поглядеть, кто же выиграет в споре царей.

Собралось и всё окружение царя всех скифов. Верховный жрец переминался за спиной у Атея, переживая, что не он будет главным в этом действе. Никто не сводил глаз с царей, и Борака, который стоял рядом с ними.

– Вот удивительная драгоценность, которую сделали мои мастера! Я выполнил условия нашего спора! – С этими словами Атей протянул ему золотую гривну. – Я дарю её тебе. Посмотри, признаёшь ли ты, что это действительно потрясающая работа?

Таксарис наклонился, рассматривая гривну. Сейчас вся свита пыталась заглянуть ему через плечо, едва не толкая своего вождя. Подарок Атея был дорог даже для царя. Гривна была действительно прекрасной драгоценностью. Таксарису оставалось лишь признать это вслух.

– Отлично! – Воскликнул верховный жрец, который протиснулся к ним. – Поглядите, какая тонкая работа! Здесь изображено всё, во что завещали нам верить предки! Внизу – подземный мир, царство мёртвых. Посередине – земля, вся в цветах. А наверху – высший мир, в котором вместе с богами пребывают первые цари скифов! Это замечательно! Видите, как правильны наши священные обычаи!

Все ждали от Таксариса только одного ответа. Сам же Таксарис вспомнил о событиях далёкого прошлого. Пренебрежение родными обычаями дорого обходилось скифским царям. Двое лишилось жизни из-за отступничества от родной веры. Хотя это был всего лишь предлог избавиться от соперников, но в борьбе за власть не щадили даже родных братьев. Скажи сейчас Таксарис, что не согласен, что не признаёт изображение скифских обычаев самой замечательной драгоценностью, возможно, и он бы повторил судьбу казнённых царей.

Оставалось соглашаться, да ещё и следовало выторговать большую долю добычи от предстоящего похода. Тем более, что сама замечательная гривна становилась его собственностью. Потому Таксарис и сказал:

– Я признаю победу Атея, царя всех скифов! Солнце свидетель, что эта гривна – самая прекрасная драгоценность! Наш народ поддержит Атея в будущей войне!

Радостно встретили его слова собравшиеся здесь скифы. Невесело было на душе лишь у самого Атея. Да, всё начинало складываться по его замыслам. Катиары согласились с ним, теперь можно начинать подготовку к большому походу.

Но, человек не может быть полностью счастлив, всегда найдётся мечта, которой не суждено осуществиться. Теперь Атей думал только о Зарине. После заключения союза, увести жену у Таксариса он никак не мог. Народ бы не стерпел такого чудовищного оскорбления и нарушения обычаев гостеприимства. Зарина оставалась под властью своего мужа.

Потому Атей бесцельно разглядывал окружающих людей, пока его взгляд не остановился на Таксарисе.

Вождь катиаров выглядел сейчас ещё хуже, чем три месяца назад. Теперь уже никто не сомневался, что перед ним больной человек. Он похудел, кожа его была желтушного цвета. А когда Таксарис прошёл несколько шагов, то начал часто хватать ртом воздух.

Атей поразился своей не наблюдательности. Как же он мог не понять, что значат звери в нижнем ярусе гривны. Борак догадался об этом раньше своего царя. Это были символы смерти, которые ещё три месяца назад прочитал мастер в глазах Таксариса.

Мозолевский и Женя аккуратно извлекли из земли загадочную находку. Комки глины прилипли к благородному металлу, в первые минуты они не могли поверить в то, что перед ними не несколько золотых предметов, а только один. Но, едва с него осыпалась грязь, как археологи поняли, что держат в руках драгоценность, действительно невиданную.

– Вот это действительно что-то большое и блестящее. – Сказал Женя.

– Да. – Ответил ему Мозолевский.

Они молча разглядывали драгоценность, извлечённую из могилы неизвестного скифского вождя. Словно и не было прошедших двух с половиной тысяч лет, перед ними открывалась жизнь давно исчезнувшего народа.

В верхнем ярусе были изображены сцены быта – в центре фигуры двух мужчин, держащих в руках овечью шкуру. По краям – коровы, овцы, лошади – домашний скот скифских кочевников.

Нижний ярус занимали сцены терзания и гибели. Грифоны – мифические животные с крыльями орла и телом льва, нападали на лошадь. Львы охотились на оленей и кабанов, собаки преследовали зайцев. По краям была изображена пара кузнечиков.

Центральную часть украшения занимал цветочный орнамент. Когда-то он был ярко-синего цвета. Но сейчас практически вся эмаль стёрлась, оставшись только на нескольких лепестках.

Но это был единственный изъян. В остальном украшение было таким же безупречным, как и в то время, когда вышло из мастерской древнего ювелира.

– Это же пектораль, – сказал Женя. – Нагрудное украшение, которое служило знаком отличия. Должно быть, она принадлежала царю, никак не меньше. Вот вы и нашли то, что сделает наш курган знаменитым на весь мир. Но как вам это удалось?

Мозолевский ничего ему не ответил. Но находка пекторали вызвала в экспедиции настоящий ажиотаж.

Ювелирное изделие четвёртого века до нашей эры весом один килограмм и сто граммов золота 958 пробы. Было от чего прийти в восторг! Уровень ювелирного дела был высочайший, приходилось пересматривать представления о технике древнего мира.

У всех вызвало удивление совершенная пластика, с которой были выполнены фигуры пекторали. Гармоничная композиция напоминала античные скульптуры. Потому археологи спорили о том, кто сделал эту потрясающую драгоценность и что значили её изображения.

Выдвигались версии о том, что пектораль была сделана в мастерских Пантикапея – центре ювелирного дела в Северном Причерноморье. Видимо, автором пекторали был греческий ювелир. А заказчиками должно быть были скифские вожди. Ведь невозможно было разгадать символику пекторали на основании греческой мифологии.

Истинное значение можно было раскрыть, лишь зная подлинную картину скифских религиозных представлений. Но знания о них были довольно приблизительными. Потому сакральное значение пекторали оставалось неразгаданным.

Какая бы версия не оказалась истинной, это было великое открытие в археологии. Экспедиция на курган Толстая Могила стала сенсацией, найти которую мечтает каждый студент, выбирает профессию археолога. Все они переживают разочарование ещё на первом курсе. Но в глубине души, вопреки здравому смыслу продолжают верить, что найдут неизвестную цивилизацию или удивительные сокровища.

Этот день – 21 июня 1971, день находки пекторали, навечно вошёл в историю науки.

С каждым прожитым годом время летит всё быстрее и быстрее. Дни пролетают за днями, похожие друг на друга, словно листья с одного дерева. Кажется мне, только вчера было лето. Но нет, уже и день осеннего равноденствия прошёл. Давно ли он был? Вот уже месяц назад.

Наступила поздняя осень. Проливные дожди смыли все краски, оставили в степи только цвет пожухлой травы. Под ногами лужи и грязь, пройди хоть всю степь от края до края. А если поглядеть наверх, увидишь серое небо. Да ещё и жёлтый лист на редких деревьях. Последний лист, который ждёт своего часа, ждёт, когда и его унесёт ветер времени.

Птицы летят на юг, покидая родные степи. Если бы и мне улететь вслед за ними, спрятаться от холодных дождей в далёком краю. Но эта земля держит тысячами нитей, не давая оставить её, когда пожелаешь.

Потому иду вперёд, стараясь не замечать, как вместе с окружающим миром замерзает душа. Ведь глубоко под землёй спят луковицы тюльпанов. Придёт их время, и тогда вновь увижу весеннюю степь, бескрайний ковёр алых цветов.

В один из таких дней поздней осени пришла весть о смерти Таксариса. Все, кто видел его в последние месяцы, согласились с тем, что это не стало неожиданностью. Но смерть вождя, ещё вчера наделённого богатством и властью, потрясла людей.

В течение сорока дней после смерти тело Таксариса возили по окрестным землям. Народ, который подчинялся ему при жизни, прощался со своим вождём. А сейчас, спустя сорок дней, наступил день похорон.

Вожди скифских племён съехались проводить в последний путь прославленного собрата. Приехал на похороны и Атей, царь всех скифов.

Душа Таксариса должна была вскоре соединиться со своими предками. Ведь в загробный мир его будут сопровождать люди и вещи, которые он любил при жизни. Вместе с царём похоронили его слуг и оруженосцев, коней в золотой и серебряной сбруе. В могиле оставили парадное оружие царя и восемь золотых чаш. Руководил погребальным обрядом верховный жрец скифов, приехавший вместе с Атеем.

Стоя над могилой Таксариса, Атей наклонился к жрецу и тихо сказал ему на ухо:

– Мне не даёт покоя одна мысль. Помнишь ли ты того египтянина?

– Какого египтянина?

– Того, что продали тебе купцы из Ольвии. Он попался на том, что грабил могилы древних царей. Его продали в рабство, а от смерти спасло знатное происхождение. Египтянин рассказывал мне, какие сокровища ему удавалось похитить.

– Куда катиться мир!

– Я и подумал, что всякое может случиться. Всегда может отыскаться охотник за сокровищами. Что будет с нашими курганами?

– Да, мало ли что может быть, – жрец на мгновение задумался, а потом уверенно сказал. – Я знаю, что делать! Есть одно старинное заклинание. Никто не потревожит покой могилы Таксариса. Взять сокровища сможет только один человек – это ты, царь. Позволь, я произнесу его!

– Хорошее заклинание! – Одобрил его Атей. – Всё имущество Таксариса останется при нём, и он сможет достойно предстать перед богами.

С этими словами Атей положил в боковую нишу могилы меч и золотую гривну Таксариса. Честно говоря, с гривной, чудесной работой Борака, царю жалко было расстаться. Но обычаи следовало соблюдать, ничего не поделаешь.

У Атея оставались его мастера, которые сделают ещё много прекрасных вещей. Да, и теперь он сможет получить желаемое. Женщину, о которой Атей думал много месяцев. Ему следовало навестить вдову Таксариса.

Зарина стояла неподалёку, в окружении служанок. Женщины рыдали, царапали лица, скорбя по умершему господину. А царица стояла неподвижно, глядела, как насыпают курган над могилой её мужа.

Зарина молчала, не обращая ни на кого внимания. Казалось, она не заметила, и подошедшего к ней Атея. Увидев царя всех скифов, служанки расступились и отошли подальше.

Атей понимал, что ему следует сказать женщине слова утешения. Но не о скорби хотелось говорить. Сейчас и надо было рассказать о своей любви, о том, что уже много месяцев думал только о ней. Теперь Зарине надо будет забыть покойного мужа и начать новую жизнь с ним. Не может быть, чтобы женщина не знала о чувствах мужчины к ней, и не могла Зарина остаться равнодушной к его страсти. Потому Атей и обратился к царице:

– Зарина, я пришёл к тебе. Сегодня скорбный день для всех, но, надеюсь, что это будет последний твоей печали. Знаешь ли, о чём хочу сказать тебе?

Зарина обернулась к нему, прикрывая лицо краем полупрозрачной тёмной ткани, прикреплённой к шапочке.

– Не беспокойся, царь всех скифов, те обязательства, которые взял на себя мой муж, мы выполним. Если Таксарис обещал помочь в подготовке войны, наш народ это сделает.

Сказав это, Зарина собралась уходить, но Атей схватил её за руку.

– Зачем ты уходишь? Зарина, неужели ты не хочешь меня видеть?

Она ещё сильнее завернулась в покрывало, отворачиваясь от царя. Зарина отрицательно покачала головой, но Атей так легко не сдавался:

– Посмотри на меня! Неужели я ошибся тогда, весной? Разве я не нравлюсь тебе? Вот уже полгода я не могу забыть тебя. Лишь только я тебя увидел, понял, что должна стать моей. Будешь моей женой и царицей над Скифией, и всеми землями, какие я завоюю. Зарина, ты прекрасный цветок, подарок, который сделала людям богиня любви. Ты должна жить в любви и славе. Всё это я дам тебе, только ответь на мою любовь!

Но Зарина молчала. Неужели женщина была к нему равнодушна? Пусть ответит хоть что-нибудь, расскажет о том, что у неё на душе. Или дело совсем в другом?

– Зарина, может быть, я напрасно говорю тебе всё это? Ты любила своего мужа и сейчас думаешь о нём? Ты не забыла Таксариса?

Едва Зарина услышала имя своего мужа, вздрогнула, будто очнулась от тяжёлого сна. Она удивлённо посмотрела на Атея, словно поняла только его последние слова.

– Любила мужа?! Да он всегда мне был противен! С самой первой нашей ночи!

– А я?! Что ты думаешь обо мне?

Зарина собралась с духом и ответила ему:

– Я теперь только и делаю, что думаю о тебе! С того самого дня, как ты приехал к нам на Новый Год. Тогда я поняла, что ты, Атей, тот мужчина, о котором я мечтала всегда. Именно с таким я хотела быть. Ты не будешь оглядываться на мнение чужих людей, не будешь ждать, чтобы кто-нибудь давал советы. Ты можешь бросить вызов всему миру и выиграть. Если хочешь знать, что у меня на сердце, я скажу! Да, я тебя люблю! Потому, уходи, оставь меня!

Слова женщины противоречили здравому смыслу. Зачем же Зарина отвергает его, если любит?

– Почему ты так говоришь?

– Всё это не имеет никакого смысла. Я скоро пойду за своим мужем в могилу. Ему недолго ждать меня.

Зарина решила умереть вместе с мужем? Вдова умирала вместе с мужем, таков был обычай. Но он не распространялся на царицу, на женщину знатного рода. Да, и как можно было хотеть умереть вместе с человеком, которого ненавидишь? Всё это не укладывалось в голове у Атея.

Видя, что её не понимают, Зарина сняла шапочку и тряхнула волосами.

– Разве ты не видишь, что я больна? Больна, так же, как и мой муж. Человек, которого я всегда презирала, не даёт мне начать новую жизнь даже после своей смерти. Уходи, Атей!

Атей смотрел на Зарину и понимал, что она говорит правду. Да, царица действительно была тяжело больной. Сейчас она напоминала бледную тень самой себя.

Она похудела, её кожа стала желтушного цвета. Глаза больше не блестели, а в волосах этой совсем ещё юной женщины протянулись седые нити.

Но разве это преграда? Ведь жрецы смогли бы изгнать демонов болезни из её тела. Стоит лишь приказать им это сделать.

Зарина покачала головой, будто услышала его мысли. А потом продолжала:

– Мне уже ничего не поможет. Уходи, Атей. Если ты останешься со мной, мне будет ещё хуже. Я не хочу, чтобы ты видел, как я умираю. Ты говоришь, что любишь, потому, оставь меня. Прощай.

Зарина обернулась и пошла прочь. Царь всех скифов долго смотрел ей вслед и не мог поверить, что всё это правда. Так он долго стоял один, пока к нему не подошли люди из его свиты.

Атей прекрасно видел, что они понимают, как он смотрит на Зарину. А ему этого совсем не хотелось. Потому он обратился к верховному жрецу:

– Расскажи нам, как хоронят мёртвых другие народы. Какие есть обычаи у сопредельных со Скифией стран.

Все одобрительно закивали. Конечно, если говорить о душе, спрашивать надо только у жрецов.

Ведь скифский жрец не носит меча. У него на поясе веретено, как у женщины. Крутиться веретено, прядётся нить, по которой боги спускают свои повеления смертным. Только жрецы способны понять их, потому, что далеки от мирской суеты, и беседуют с богами.

Верховный жрец начал неторопливо рассказывать:

– Эллины верят, что души мёртвых попадают в Аид, подземное царство. Там они забывают о своей жизни на земле и страдают вечно. А наши соседи, народы из северных лесов верят, что люди живут не один раз. После смерти душа вселяется в тело другого человека и начинает жизнь заново.

Выслушав жреца, Атей сказал:

– Наши обычаи самые верные. После смерти скифы будут проводить время в весёлых пирах, вместе со своими предками, жёнами и друзьями.