Текст книги "Желание зверя (СИ)"
Автор книги: Юлия Любимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 12. Эмили Клер Доу. Первый день – он трудный самый
В свой первый рабочий день я пришла в агентство на час раньше – почти забытое чувство волнения, как перед важным экзаменом, заставило меня вскочить ни свет ни заря.
Привычно сделала вид, что не заметила удивлённо-насмешливого взгляда охранника, вручившего мне ключ от приёмной. До того, как в её стенах появился Ривендор, я постаралась привести своё рабочее место в относительный порядок, иначе бы мне грозила участь быть заживо погребённой под кипой всевозможных бумаг и посторонних вещей. Складывалось впечатление, что ресепшен последнее время использовали для складирования всего чего ни попадя – одних бумажных стаканчиков из-под кофе я выкинула несколько штук.
Когда вошёл Ривендор, я выпрямилась в ожидании его взгляда в свою сторону, чтобы вежливо поприветствовать, и внезапно поняла, что про меня, по-видимому, забыли.
Замечательно!
Пока я раздумывала, как привлечь его внимание, мой начальник, даже не оглянувшись, прошествовал до двери в свой кабинет и, только взявшись за ручку, замер, словно очнувшись.
Неужели вспомнил? Ну, не факт ещё, что обо мне!
А, нет, повернувшись, он всё-таки поздоровался.
Судя по тому, что солнцезащитные очки Ривендор всё ещё не снимал, скорее всего причина забывчивости заключалась в том, что кто-то неплохо провёл вчерашний вечер, а возможно и не спал всю ночь. И я даже догадывалась по какой именно причине не спал: так и представляла его кувыркающимся в постели с очередной девицей!
Нарисованная мысленная картина меня неожиданно дико рассердила. Значит, раз не получилось с Никки, он, даже не заморачиваясь, тут же компенсировал её другими красотками?
Шеф говорил что-то о привычке приходить первым, а я всё пыталась успокоиться.
Да какое мне собственно дело, как и с кем он провёл эту ночь? И вообще, мне работать нужно! Причём сразу по двум фронтам! На мой вопрос о согласовании рабочих моментов, Ривендор попросил кофе.
Варить кофе я действительно умела, потому что в нашей семье его любили все. Бабуля и дня не мыслила без ароматного напитка. Я заметила странный взгляд, с каким шеф первые секунды смотрел на чашку, которую я перед ним поставила. Не то чтобы я сильно переживала по поводу того, что кофе в моём исполнении ему не понравится, но, честное слово, мне хотелось взять эту вершину с первой попытки.
Когда Ривендор восторженно выдохнул, удовлетворённо выдохнула и я. Явно довольный шеф даже решил немедленно заняться делами, и я отправилась за блокнотом для записей, когда в кабинете появился Мелоун.
Майк выглядел ещё помятей Ривендора. И тоже был в солнцезащитных очках. Значит, гуляли вместе. Возможно, и девушки были одни на двоих.
Проклятье! Да пусть проводят время и развлекаются, как хотят – это не моё дело! Не этого ли я и добивалась: чтобы и Ривендор, и Мелоун как можно быстрее переключились с Никки Ридли на любых других девиц?
Не успела я дойти до своего рабочего места и успокоиться, как меня ждало очередное эмоциональное потрясение – в агентство пожаловали Майлзы. Оба: и папочка, и сынок.
Ничего удивительного – я же знала, что Грэг нанял Ривендора. Просто их появление с утра было таким внезапным, да ещё и в момент моей эмоциональной нестабильности. Правда, и они уставились на меня не менее потрясённо, подозреваю, больше от неожиданности, что кто-то вообще посмел преградить им путь. Грэг Майлз смотрел на меня, словно на букашку, готовый смести или раздавить в один момент.
Я и не планировала кидаться грудью на амбразуру, тем более что прекрасно знала, что из себя представляли эти шакалы. Так само получилось. Но раз уж получилось – уже не отступлюсь. Тем более, что мне, вроде как, пока и не полагалось знать, кто, собственно, передо мною.
Так и разглядывали мы несколько секунд друг друга, стоя у ресепшена, пока я не произнесла:
– Здравствуйте. Чем могу помочь?
Прозвучало, исходя из моего состояния, не очень-то и любезно.
– Помочь? – Не понял Грэг.
– Вы ведь к мистеру Ривендору? Как вас представить?
– Представить? – Он всё ещё не мог прийти в себя от моего вида и наглости, но уже сделал шаг по направлению двери в кабинет шефа. – Да кто ты такая? Пошла прочь с нашей с сыном дороги!
– Я – секретарь мистера Ривендора. – Не сдавалась я, всем своим видом демонстрируя уверенное спокойствие, хотя внутри меня клокотала так и не усмирённая злость, только подкормленная высокомерно-презрительным отношением Майлза. – Так как вас представить?
И тут заработал селектор:
– Клер, приготовьте ещё пару чашек… кофе.
Не сходя с места, потянулась к переговорному устройству, насколько мне позволял мой рост, нажав на кнопку:
– Хорошо, мистер Ривендор. К вам тут рвутся два посетителя.
Злой, как десяток демонов, Грэг в этот момент продолжил маневр по обходу моего тщедушного тельца. Хорошо ещё, не отшвырнул меня на этот самый ресепшен, но вовсе не потому, что пытался демонстрировать хоть какие-то манеры. Просто побрезговал прикасаться, подумалось мне.
– Посетители? – Удивился в этот момент шеф.
– Секретарь Ривендора обязана знать в лицо Грэга Майлза – его главного клиента, – подал не менее высокомерный голос, чем у своего отца, Том Майлз, проходя следом. Только у сыночка он был ещё и откровенно насмехающимся.
– К вам мистер Грэг Майлз с сыном. Пропустить? – Поинтересовалась я у шефа, когда Грэг уже почти схватился за ручку двери, как будто смогла бы ему помешать, если бы услышала сейчас от Ривендора отрицательный ответ.
Жаль, что с артефактом обездвиживания я уже опоздала – шарахнула бы их от души, но на будущее твёрдо решила держать его рядом.
– Да, Клер, пропусти. Кофе пока отменяется, – шеф говорил с явным сожалением. Судя по всему, сколько бы Майлз ему ни платил, как клиент он его явно не устраивал.
Ничего удивительного! То досье, что я собрала на это семейство, когда мне заказали Тома Майлза, говорило само за себя: за респектабельным аристократическим фасадом на самом деле скрывалось много чего по-настоящему отвратительного.
Грэг не гнушался ничем в достижении своей поставленной цели – пробиться в самые верхи власти.
Начать с того, что весь первоначальный капитал этот шакал, занимавший когда-то совсем незначительное место в своём клане, сколотил весьма грязными способами – незаконной продажей артефактов и запрещённых веществ – хотя и пытался, как мог, обелиться потом, в том числе благодаря удачной женитьбе на состоятельной аристократке. Поговаривали, он чем-то припёр к стенке её отца, владельца небольшого банка, и тому пришлось вынужденно согласиться на такой мезальянс.
Деньги и связи давали то, к чему Майлз так стремился – власть. И Грэг все эти годы продолжал любыми способами накапливать и то, и другое. Он официально расширил свой теперь уже вполне легальный банковский бизнес и оброс необходимыми связями, оказывая нужным людям услуги не только финансового толка.
И чем выше Грэг поднимался, тем пренебрежительней относился к тем, кто был ниже его по положению. Даже к Двуликим. А уж людей и подавно считал обыкновенным мусором и расходным материалом. Сынок вырос таким же откровенным негодяем, что вовсе немудрено при соответствующем примере и воспитании.
Прожигатель жизни и папиных денег, в свои двадцать пять умел только гулять на широкую ногу и более ничего. Даже папашиной хватки ему не досталось, из-за чего Грэг, поговаривали, страшно бесился – наследник-то был единственный, и помощи в приумножении достигнутого ждать было не от кого. Майлз с завидной регулярностью запихивал сыночка в лучшие заведения страны, но даже при его деньгах и связях тот не задерживался там надолго.
С ещё большей регулярностью Грэг вытаскивал сына из всевозможных передряг и решал его проблемы с законом. Чем, собственно, в очередной раз сейчас и занимался.
Вот только последнее преступление сыночка обойдётся папаше очень дорого – не будь я Доу!
Том Майлз всегда был неразборчив в связях. Красивый, богатый – у него было несколько более-менее постоянных девушек и бесконечное множество случайных связей, как у любого молодого самца на пике гормональной перестройки, к тому же имевшего для этого все возможности. Ничего особенного, если бы не бич всех богатых – пресыщение доступностью.
Как оказалось, этот урод компенсировал недостающие ощущения не только оргиями и извращёнными формами секса в многочисленных специализированных клубах Белого Крыла. С парой своих друзей-прилипал они стали похищать человеческих девушек. Что происходило в его особняке потом, мне поведала одна из жертв младшего Майлза – моя новая клиентка.
Глава 13. Эмили Клер Доу. Семейные ценности
Этот заказ стал внеплановым. Я должна была заниматься подготовкой и сбором материалов совсем по другому клиенту. Но не смогла остаться глухой к тому, что узнала.
Простая человеческая девушка, изнасилованная сыном влиятельного в городе Двуликого и выброшенная через сутки, как отработанный материал, с суммой денег в сумочке эквивалентной стоимости интимных услуг нескольких «блошек» за ночь – это по определению негодяев должно было всё компенсировать.
Майлз оказался не только чёртовым извращенцем, но и настоящим садистом – удовольствие ему доставляли живые страдания его жертвы.
Она была не первая, но, как и другие до неё, в полицию обращаться не стала. Что будут значить слова обыкновенной человечки против свидетельствования Двуликих, обличённых властью? Насильники предупредили, что любые попытки бесполезны – в этом городе у них всё схвачено, и её даже слушать никто не станет. Более того, они при свидетелях подтвердят, что девушка напросилась сама, да ещё и неплохие деньги за это получила.
И никакие магические проверки не помогут, уверяли они.
И она поверила. И пыталась забыть всё, как страшный сон. Но не смогла. То, что она пережила, не забывается. А некоторое время спустя несчастная к своему ужасу поняла, что беременна.
Такое случалось крайне редко. Почти никогда.
Чтобы воспроизвести потомство даже среди себе подобных, оборотням нужно было очень постараться, особенно если внутренние звери пары были далёких друг от друга видов. По этой причине человеческие девушки вступали в связь с Двуликими, совершенно не беспокоясь о последствиях.
А она забеременела… От насильника…
Но самое страшное заключалось в том, что она поняла, если выносит и родит этого ребёнка, его у неё заберут. Не потому, что его судьба будет волновать собственного отца или хоть кого-то из его семейства, нет. Человечке его ни за что не оставят, просто потому что ребёнок будет Двуликим.
Поделиться своей бедой девушке было не с кем. Родители – строгие консерваторы, жили в резервации, не принимающей Двуликих. Оставались ещё и такие территории на карте нашей страны. Они были против поступления дочери в Академию Лоусона и практически перестали общаться с нею, когда она, сделав свой выбор, всё же уехала.
Жить, а тем более растить будущего ребёнка ей было не на что. Обратиться за помощью не к кому. Но даже не это сводило девушку с ума. Она понимала, что эти высокопоставленные негодяи продолжают безнаказанно творить свои страшные дела. В те дни одна из несчастных девушек – новая жертва банды Тома Майлза, не выдержав позора, покончила с собой, официально же всё было представлено, как несчастный случай.
Медленно, но верно, она шла по тому же пути отчаяния. Вытянула её из этого омута безумия и дала надежду на справедливость нечаянная информация, оброненная соседкой по общежитию, что таких сволочей нужно наказывать по примеру Бергеров.
Дело Люциана Бергера в этот момент гремело в Лоусоне. Ещё один сынок высокопоставленного Двуликого под действием запрещённых препаратов на дорогущей тачке на бешеной скорости насмерть сбил на пешеходном переходе молодую влюблённую пару.
Полгода длилось следствие и судебные разборки, в конечном итоге полностью оправдавшие состоятельного подонка – не только наркотиков в крови у Бергера не оказалось, но даже виновными были объявлены сами погибшие. Они были представлены подстраивавшими дорожные происшествия шантажистами, бросавшимися под колёса, и в дальнейшем выбивавшими таким способом деньги у богатых людей.
Более циничного вердикта по этому делу и представить было нельзя – выходивший из зала суда улыбающийся Люциан пообещал взыскать компенсацию за разбитую машину с семей погибших. Вот только через пару месяцев он сам выплатил их родственникам гигантские отступные, к тому же надолго распрощавшись с возможностью не только садиться за руль, но и ходить после того, как под ним взорвалась очередная его спортивная малышка.
Это было моё первое дело в Лоусоне. Бергеру не помогла даже хвалёная регенерация оборотней. Против нашего семейного заклятия паралича действует только наше же противоядие. Так что инвалидом этот урод пробудет ровно столько, сколько должен был бы отсидеть в тюрьме, если бы это дело в суде рассматривалось справедливо.
Именно в таких случаях прибегали за помощью к нашей семье – призвать к ответу, чувствующих свою полную безнаказанность негодяев, когда пострадавшим не помогали ни воззвания к совести, ни действующие законы.
Выйти на нашу организацию напрямую было не так-то просто по причине строжайшей конспирации и многоуровневой системы проверки, ведь за нами охотились не только взбешённые бандиты всех мастей, но и государственные структуры, включая полицию. Но не невозможно. Очень часто своих клиентов мы находили и предлагали им свои услуги сами, просто узнавая об очередной вопиющей несправедливости. За деньги наша семья работала не всегда, но в тех случаях, когда работала, наши затраты компенсировали не пострадавшие клиенты, а сами преступники.
Два моих первых заказа в Лоусоне выбирала Лилиан.
По тому же Бергеру было уже всё готово, оставалось только исполнить. По второму заказу моя группа собирала недостающие сведения, и уже я сама решала, браться за него или нет, продумывала весь дальнейший план действий, каждый шаг – так что смело могла считать его своим первым полностью самостоятельным делом.
О Майлзах бабуля пока не знала – я собиралась рассказать о новом деле в телефонном разговоре в среду, но она опередила меня, позвонив сама. Именно из-за Майлза.
Лилиан вела разговор очень аккуратно – она помнила мой ультиматум по поводу её контроля. Не для того я вырвалась из удушающего плена её постоянной опеки, переехав в столицу.
Нет, бабуля не всегда была такой.
По причине разъездной работы родителей с раннего детства я довольно часто и подолгу жила в особняке Лилиан. Именно Лилиан научила меня всему, взрастив во мне фамильное обострённое чувство справедливости, и вложила знания, накопленные не одним поколением Доу. Позволяла и поощряла всегда и на всё иметь свое личное мнение, уметь его отстаивать, порой ошибаясь и набивая шишки.
Но и требования ко мне она предъявляла повышенные.
Я обучалась без каких-либо поблажек, наравне с парнями из нашей семьи, на чём настояла именно бабуля. Отстояла моё раннее желание заниматься семейным бизнесом перед родителями тоже она. Тренировки по физической подготовке и владению оружием и магическими артефактами я проходила в мужской группе. Разработкой настоящих операций занималась с пятнадцати, а непосредственное участие в деле с первым заданием и ролью приняла в неполные семнадцать.
Благодаря Лилиан я стала той, кем стала. Характером же я всегда была в неё. Настоящая Доу. Она никогда и ничего от меня не скрывала, как и я от неё. Такой близости и взаимопонимания у меня не было даже с мамой.
Но всё изменилось три года назад, когда погибли мои родители.
Мой отец был дипломатом, и пока я была совсем маленькой, моталась вместе с родителями по разным миссиям. Такая жизнь мне очень нравилась – новые места, интересные даже для ребёнка знакомства. Но как только подошло время средней школы, Лилиан поставила вопрос о моём обучение очень жёстко. Да, свои классы, которые посещали дети дипломатов и других работников, были в любой из миссий, и даже преподавали в них неплохо – я отучилась так пару начальных классов, но бабуля быстро убедила родителей в том, что не дело мне несколько раз в году скакать по разным школам.
После этого на время родительских командировок я стала переселяться из нашего дома в особняк бабули. И хоть и тосковала по матери и отцу, да и по путешествиям тоже, с ней мне было здорово.
Училась я всегда отлично, и не потому, что надо мной постоянно стояли и заставляли. Вообще-то, заставлять меня чему-то, чего я не хочу – только хуже делать. Поэтому Лилиан дала мне полную свободу действий, скромно обронив, что для того, чтобы со временем возглавить семейный бизнес после неё, претенденту на эту роль нужно будет быть очень умным и образованным.
А я спала и видела себя главным защитником всех обиженных и обездоленных, и кошмарным сном для негодяев. Так что занималась с похвальным рвением и любые знания впитывала словно губка. Да, мне и самой нравилось учиться – в частной школе, которую я посещала, все преподаватели были фанатами своих предметов и умели подать их так интересно, что ты сам не замечал, как пролетал урок.
Любую свободную минуту родители старались проводить со мной. Порой они брали меня с собой в короткие поездки, иногда и у них длительное время не было командировок, так что я не была брошенным ребёнком. Отношения у нас были любящие и ровные, разногласия касались лишь тайной деятельности.
В семейном деле отец помогал нужной информацией, но ни организацией, ни исполнением операций, как таковыми, не занимался. И для меня они с мамой хотели более спокойной жизни.
Отец часто спорил с бабулей, своей матерью, что то, чем наше семейство занимается уже несколько поколений, неправильно с точки зрения закона и морали. Что если мы хотим восстанавливать справедливость и наказывать преступников, то должны заниматься не самосудом, а помогать полномочным на то органам в раскрытии этих преступлений. Иначе мы становимся ничем не лучше самих злодеев.
Вот для чего нужны все наши знания и умения – доказывал он. Что, пока не поздно, нужно завязывать с этой опасной деятельностью, а самое главное, не впутывать в неё меня – его дочь. Выучусь на юридическом и буду работать криминалистом в каком-нибудь департаменте, принося большую и вполне законную пользу обществу – убеждал меня он.
А я, как и Лилиан, сердилась и доказывала, что пока, к сожалению, правосудие в нашей стране чаще всего вершится в пользу тех, кто богаче или обличён большей властью, одним словом – в пользу Двуликих. Что какая бы видимость не создавалась последние десятилетия, по факту мало что изменилось за всё время их существования – наш мир принадлежал Двуликим и был ареной для них. И если мы – маги, заняли вполне достойную нишу в этом мире, то людям бороться за свои права приходилось постоянно, несмотря на Совет и своды новых законов.
В то лето я только поступила на юридический, была полна планов и переполнена эмоциями – ведь я стала участвовать в операциях наравне со всеми. Отца направили со срочной дипломатической миссией в Чёрное Крыло вампиров. Буквально на пару недель, как он говорил.
Они с мамой звали меня с собой, а у меня на носу было новое дело, в котором мне отвели важную роль соблазнительницы. К тому же, мне тогда казалось, что я была влюблена в одного человека, и мне очень не хотелось уезжать далеко от объекта своей страсти.
И я не поехала. Мы и попрощаться толком тогда не успели.
Никогда себе этого не прощу…
Родители погибли в автокатастрофе неделю спустя: отказали тормоза и машина, не вписавшись в поворот, на скорости слетела с обрыва. Был взрыв. От тел практически ничего не осталось, поэтому останки кремировали и нам передали две небольшие урны.
Глава 14. Эмили Клер Доу. Семейные ценности
Я после как с цепи сорвалась.
Изводила себя чувством вины, считая, что, если бы поехала вместе с ними – всё было бы иначе, и мама с отцом не погибли бы.
Я пыталась заглушить эту боль, кидаясь из крайности в крайность: то погружалась в пучину депрессии и днями не выходила из комнаты, то отрывалась с друзьями, то с головой бросалась помогать в очередном деле, потому что Лилиан спасалась только этим. А ещё заботой обо мне.
Вот тогда её контроль и стал удушающим. А я стала только сильнее отдаляться.
Обращались со мной словно с хрупким предметом или больной. Охраняли днём и ночью. И в делах стали отводить аналитическую, а не оперативную роль.
Умом я понимала, что Лилиан просто боялась за меня – боялась потерять последнего самого родного и близкого для неё человека. Но поделать с собой ничего не могла – любое ограничение вызывало во мне отчаянный протест и сопротивление, выливавшееся в ещё более безрассудные поступки.
Я попыталась найти успокоение в отношениях со своим молодым человеком, но сама же всё и испортила, изведя себя мыслями, что, если бы ни эта моя влюблённость, я бы точно отправилась в поездку с родителями. Я обвиняла себя в эгоизме и просто не позволила нашим чувствам развиться и закрепиться. Вела себя просто отвратительно, измучив и парня, и себя и в конце концов в один из дней порвав с ним окончательно и бесповоротно.
Вправил мне мозги Иван, просто поговорив.
Он сказал всего несколько фраз, но они встряхнули меня, помогая понять некоторые вещи, которые я с упорством ослицы не хотела замечать.
Во-первых, что я ни в чём не виновата.
Наверное, настал тот самый момент, и эти простые слова прозвучали из уст нужного человека, друга моих родителей, чтобы я поверила – я не виновата в их гибели! Более того, возможно, осталась в живых только потому, что не поехала с ними тогда. И что теперь мне нужно жить за всех нас.
Во-вторых, что своим поведением я делаю больно Лилиан, и она ещё сильнее начинает винить себя в смерти моих родителей. Да, да! Я даже не замечала, что её съедали те же чувства, что и меня саму. Только, насколько же тяжелее ей было? Она потеряла единственного сына и сноху, и на глазах теряла внучку.
Я словно очнулась. Мы впервые с гибели родителей поговорили с Лилиан откровенно, как раньше. И я попросила её отпустить меня. Позволить мне окончательно повзрослеть и начать действовать самостоятельно. Так я оказалась в Лоусоне.
Иван сразу же сказал, что едет со мною, хочу я этого или нет. Как-будто я была бы против. Да я думала, что мне самой придётся просить его присоединиться к моей команде, потому что знала, что ему будет трудно покинуть одного очень дорогого для него человека.
Порой мне казалось, что я единственная, кто догадывался о том, что этот молчаливый медведь испытывает к бабуле нечто большее, чем обыкновенные дружбу и преданность. Вообще-то и сама Лилиан в упор этого не замечала. Может быть, потому что принципиально не заигрывала с теми, кто моложе? Если это не было нужно для дела, конечно.
А бабуля у меня настоящая красотка, у неё и по сей день толпы ухажёров. И не только возрастные чиновники из этого её магического министерства, в котором она официально работала, или поклонники местного театра, в котором она служила в молодости, да и сейчас играла от случая к случаю.
Дело в том, что благодаря магическим силам маги жили почти так же долго, как и оборотни и отлично выглядели. А уж бабуля, которая следила за собой с младых ногтей и толк в косметике и всяческих магических штучках знала получше любого иного специалиста, и подавно. Не моя ровесница, конечно, но и больше тридцати человеческих лет непосвящённый ей ни за что не даст.
Лилиан первая поддержала решение Ивана пополнить мою команду в Лоусоне – для неё это было гарантией моей охраны. Медведь был из бывших спецназовцев.
Мне показалось, что его расстроила поспешная и искренняя радость бабули тому, что он уедет.
Всего со мной отправилось четверо проверенных ребят – этого было достаточно. Базу из проверенных наёмников мы имели практически в каждом крупном городе, а уж в Лоусоне и подавно. При этом никто из наёмников не знал, чем мы занимаемся. Они выполняли разрозненные поручения, чаще всего силовые. Всем основным: от сбора нужной информации, разработки плана, до его виртуозного исполнения занимался исключительно костяк группы.
Во время еженедельных звонков Лилиан я рассказывала ей обо всём и всех, неизменно завершая разговоры приветами от Ивана, которые тот не передавал. Медведь всегда молчал и ничего, никогда у меня на счёт бабули не спрашивал. Я рассказывала сама. А он ждал. И я знала, что каждый раз ждал.
Лилиан переживала за этот заказ.
Грэг Майлз был очень непрост, я и сама это понимала. Баллотировался в совет, имел сильнейшую поддержку практически во всех структурах власти, и даже у некоторых представителей в вампирских Крыльях. Одним словом – важная шишка. Но когда это останавливало нашу семью?
Начать с того, что поддержка в правительственных верхах у нас была даже покруче, чем у Майлза. Там тоже временами требовалось выполнять тайные задания, выходящие за рамки законности. Бабуля не очень-то любила рассказывать о том, кто и как в своё время вышел на неё из верхушки Совета для дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества.
Своеобразный симбиоз. Во всяком случае Лилиан хотелось думать именно так, а не о том, что её просто-напросто припёрли к стенке и точно так же шантажировали имеющимся в их распоряжении компроматом на неё. Я же хотела настоящей свободы – ни от кого не зависеть и никому не подчиняться даже изредка, ещё и по этой причине решив отделиться и начать работать самостоятельно.
Дело Майлзов стало честью для меня.
В первую очередь Грэг был сволочью, как и его сынок, которого требовалось наказать. Преступления Тома было необходимо пресечь на корню, и папаша, по моим расчётам, сам в дальнейшем приложит к этому все усилия, когда заплатит пятую часть всего своего состояния, чтобы его единственный сынуля остался целым и невредимым.
Именно столько запросила я в виде компенсации. Часть пойдёт моей команде, ещё часть – семье погибшей девушки, но большую мы передадим моей заказчице, и ей уже не нужно будет думать на что и как содержать ребёнка, которого у неё теперь никто не отнимет. Должен же будущий Майлз получить свою долю наследства?
– Тебе нужна моя помощь? – Осторожно поинтересовалась Лилиан.
– Пока нет. Я обязательно скажу, если понадобится, – заверила я её так же аккуратно. Знать о свалившихся на меня проблемах в виде интереса двух других оборотней, ей было пока необязательно. Прежде всего, мне нужно было разобраться в себе самой.
– Будь осторожна! – Бабуля, слегка помедлив, добавила: – Пусть Иван будет рядом. Почему он до сих пор не живет с вами в особняке?
Э-э… А вот тут может возникнуть проблема. Нет, дом, как ни странно, принял медведя, но он буквально час назад был засвечен, как бойфренд Никки, и теперь проживание его в особняке Доу рядом с Клер стало попросту невозможным.
– Мы подумаем над этим вопросом, – заверила её я.
Приятней всего оказалось осознать, что Ривендор, кажется, был в курсе того, что из себя представляли его клиенты.
Не нужно было заканчивать курсы психологов, чтобы по его виду и словам понять, как он к ним относится. На мучивший меня вопрос: какого рожна, он тогда подвязался им помогать? Неужели Грэг в кои-то веки решил раскошелиться и заплатить тигру столько, что тот не смог отказаться? Я получила мгновенный ответ, став свидетельницей их разговора. Оказывается, Майлзы не платят Ривендору ни монетки. Того просто попросили – считай обязали – заняться их делом.
Это уже было похоже на Грэга – полностью в его стиле. Нажал на кого надо, кто ему был чем-то обязан, и вот уже у него в распоряжении лучший детектив Лоусона. И Ривендор, по-видимому, не мог отказать тому, кто просил за этого гада.
Мне даже жаль стало своего шефа, и появилось стойкое желание помочь ему хотя бы немного задеть это хамло. Я же поняла, для чего он позвал меня обратно за пустой чашкой. А вот сам Ривендор явно не ожидал от меня такой мгновенной реакции и поддержки. Я сыграла преданную секретаршу, готовую беспрекословно слушаться своего босса и только его, и ни во что не ставящую присутствующих при этом высоких клиентов.
Эффект удался. Офигел даже шеф, я по глазам видела.
А ещё, забирая чашку, я разглядела списки, лежавшие у него на столе. Сам план ресторана я заметила, принеся кофе, теперь же смогла прочесть несколько подчёркнутых Ривендором фамилий работников ресторана. Очень важных для меня фамилий. Тигр двигался в правильном направлении, расследуя это дело, и подтверждал свою репутацию лучшего.
Но предупреждён – значит, вооружён!
Выходя, я услышала ещё пару важных новостей.
Во-первых, Том собирался поведать свою версию происходящего, и, думалось мне, она будет более приближенной к реальности, только с упором на его полную невиновность. Потому что его папаша продолжал думать, что целью шантажа является он сам. Даже здесь он не мог не думать о своей исключительности и важности.
А, во-вторых, Грэг Майлз всё же не отказался от намеченного плана и решил закатить-таки на следующей неделе огромный банкет по случаю своего юбилея, при этом считая, что очередное нападение произойдёт именно на банкете.
Что же, грех не воспользоваться таким моментом, чтобы напомнить о себе. Полноценного покушения, как бы шакал не надеялся и не готовился, не будет, а вот преподнести ему подарочек я могу.
Вот только нужно попасть в состав приглашённых. И я даже знаю, как попытаюсь это исполнить.
