Текст книги "Красавица для чудовища (СИ)"

Автор книги: Юлия Козырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Тем обидней было то, что его природный магнетизм, просыпавшийся, когда он хотел понравиться, не действовал на Сапфиру.

Он делал ей подарки – она равнодушно отвергала их, он говорил ей комплименты – она явно слушала, но не слышала, он ласкал ее бесконечными ночами, но натыкался на стену презрительного безразличия. И все равно упрямо засыпал рядом с ней, сжимая в крепком объятии. В ответ, она застывала снежной статуей, сводя его с ума своей холодностью.

И если его взгляд на принцессу, как на еще одну игрушку, сменился странным и новым пока для него самого, Сапфира видела в нем лишь зверя, на руках которого кровь ее соотечественников. Зверя, возможно, убившего ее отца.

Из дня в день Сапфира превращалась в неясную тень того светлого существа, которым была когда-то.

Король с королевой видели, что их сын изменился. Все чаще на его красивом лице появлялось задумчивое выражение.

– Эта девушка – принцесса, – радостно говорила королева мужу.

– Да. И она явно положительно на него влияет, – соглашался король. Оба без слов подразумевали, что были бы не против свадьбы между Редьяром и его пленницей.

Больше всего принца бесило то, что с некоторых пор он стал читать жалость к себе в синих глазах. Он не видел причин для этого чувства. Не знал принц, что часто ночами, просыпаясь от собственных кошмаров, девушка наблюдает, как принц во сне борется с кем-то. Видит, каким по-мальчишески беззащитным становится его лицо, когда тьма побеждает. Она начала понимать, что зверь держит настоящего Редьяра в клетке.

Да, она жалела его, потому что понимала. Потому, что вела каждую ночь свою невидимую войну. И, в последнее время, становилось все труднее сдерживать натиск ведьмы. Плюс ко всему, она чувствовала, что тьма принца также стремится к ней, пытаясь соединиться с ее собственной, запертой пока усилием воли на ключ. Иногда она хотела впустить ее в себя.

Она жалела его еще и потому, что Редьяру никто не предоставил выбора, который сейчас стоял перед ней.

Принц никогда не показывал ей своего волка. Он не хотел, чтобы она видела зверя.

Вскоре Редьяр разогнал свой гарем, впрочем, не озаботившись тем, как будут жить несчастные женщины. Оказавшись на свободе.

Сапфира, почему-то испытала облегчение, узнав об этом.

Той ночью она снова проснулась от его стонов. Редьяр беспорядочно метался, высокий лоб был покрыт бисеринками пота. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она патянулась к нему, желая облегчить страдания. Легкими, как дуновение ветерка касаниями Сапфира отерла мокрый лоб и обняла широкие плечи, чувствуя какое-то странное родство.

Повернувшись на бок, Редьяр заключил ее обьятья, покрывая нежными поцелуями податливые губы. Его ласки были, как красивы, как музыка, и, как дождь после засухи, омывали ее плачущую душу. Она отдавала ему всю себя. Отдавала настоящему Редьяру, которого можно было любить, а не ненавидеть.

Когда во сне к ней опять пришла старуха, Сапфира задала вопрос, которому колдунья очень обрадовалась:

– Могу ли я забрать тьму из души Редьяра?

Старуха расцвела, лучась удовольствием.

– Конечно, можешь, дорогая. Ведь это моя тьма.

С тех пор принцесса стала задумчива и часто плакала.

Пытаясь нащупать путь к ее сердцу, принц послал шпионов в Иридию. Они привезли весть о том, что король Тиний жив.

Сапфира обрадовалась, но ее все равно что-то угнетало.

Отчаявшись, принц разрешил ей передвигаться по замку и выходить в сад.

* * *

Она сидела в благоухающем цветами саду и грустила, когда вдруг поняла, что рядом с ней на скамейке сидит какой-то старик.

– Здравствуй, дедушка, – вежливо сказала принцесса.

– И тебе здравствуй, Ваше высочество, – он повернул седую голову, и она увидела, что его глаза словно склеены. "Слепой", – догадалась Сапфира.

– Да, я слеп, но вижу многое, что недоступно зрячим.

Принцесса удивилась, поняв, что он прочитал ее мысли.

– И что же ты видишь, дедушка?

– Вижу, дочка, в твоей душе тоску и боль. А еще страх и желание освободить любимого от демона, завладевшего им.

Принцесса зарыдала.

– И что же мне делать, дедушка? Неужели, для того, чтобы освободить Редьяра, я сама должна стать такой же ужасной, как он сейчас?

Старик обнял сотрясающиеся от рыданий плечи.

– Не плачь, деточка. Пути добра неисповедимы. Иногда через тьму лежит путь к свету.

Принцесса застыла, размазывая слезы по щекам.

– Так все же нужно принять бабкин дар или нет? – спросила она старика, но того уже и след простыл.

Той ночью она любила его искренне и беззаветно, как будто прощаясь. Принц радовался, как ребенок, нежданному подарку.

Потом она встала возле кровати, глядя в лишенные обычной холодности глаза.

– Я не могу поступить иначе. Ты должен понять.

Он ошеломленно смотрел, как она протягивает к нему руки, которые почему-то светятся в темноте и, сняв, наконец, защитные барьеры, начинает тянуть из него тьму.

Догадавшись, что она делает, принц пытается сопротивляться, но – поздно.

Тьма визжит от радости, что переходит от временного носителя к законной хозяйке. Зверь ластится к рождающейся ведьме, как домашний любимец, окутывая девушку, словно в плащ.

Порезвившись, демон растворился в теле принцессы без следа. В момент, когда Редьяр потерял сознание.

Очнувшись, он увидел записку, приколотую булавкой к портьере: "Не ищи меня. Ты теперь свободен, но и я тоже. Только забрав у тебя заклятье тьмы, я поняла, что мне по силам с ним справиться, а тебе – нет. Тьма управляла тобой. Я же сумею приручить тьму. Но это только моя война. Не ищи меня".

Редьяр заревел, как раненый зверь, но этот звук уже не был похож на рык волка и не пугал так, как прежде…

Глава 2

Где-то в западных королевствах.

Она, действительно, научилась справляться с полученным даром, хотя по-прежнему считала его проклятьем. Только это оказалось гораздо сложнее, чем она думала, да и средство утихомиривать жаждущего крови демона было Сапфире не по душе. Во многом ей помогла старуха, голос который непрерывно звучал в голове девушки с того момента, как она вытянула проклятье тьмы из Редьяра.

Именно ведьма помогла ей беспрепятственно выйти за пределы замка и замаскировать свой след от собак. Поначалу, когда она, обессилев, лежала в лесу, на ковре из листьев, ею завладел беспросветный ужас при мысли о том, что теперь, возможно, всю жизнь придется страдать раздвоением личности. Старуха, по всей видимости, обосновалась в ее голове в серьез и надолго. Сапфира уже скучала по тому времени, когда видела лишь кошмары с ее участием. Теперь же ведьма торжествовала и радостно потирала руки. Добилась-таки своего! И ладно бы просто советовала, как пользоваться, обосновавшейся в теле силой. Так нет же! Она втолковывала разные гадости, заставляла задумываться о собственном могуществе и о возможности получить неограниченную власть. В конце концов, Сапфира не выдержала и спросила, почему же сама ведьма при жизни не воспользовалась своими вредоносными советами по захвату власти в мире? Как ни странно, после этого вопроса, голос умолк до конца дня. Оказалось, что существует весьма действенный способ заставить замолчать злую старуху. Со временем Сапфира сделала еще одно открытие: ведьма не могла ей врать! Да она могла кричать, топать ногами, пытаясь свернуть девушку с намеченного пути. Но если принцесса задавала конкретный вопрос, старуха, иногда радостно, иногда недовольно, но отвечала. Или же просто замолкала, как в тот раз.

Как бы ни сопротивлялась Сапфира новому статуса, но князь тьмы требовал свою дань, изводя почти физической болью. Бабка злорадно сообщила, что девушке придется убивать. Даже более того: она будет это делать, не сумев перебороть потребности. Правда, кровь при этом пить не надо (что мало утешало), достаточно забрать жизнь, а лучше – много жизней!

Как раз в разгар борьбы со своей новой сущностью Сапфира услышала, блуждая по деревенькам и лесам, что в западных королевствах произошел невиданный наплыв нечисти, благодаря чему, боевые маги и некроманты зарабатывали целые состояния, наживаясь на несчастьях людей.

Тогда-то и появилась на свете Фира Иридийская.

Она уничтожала упырей всех мастей, незначительно насыщая потребности демона, требующего присутствия в убитых жизни, или хотя бы ее подобия, которое она и вытягивала из нежити.

За работу Фира просила лишь еды и ночлега. Иногда брала плату какими-нибудь вещами. Главное было насытить голод. Если б могла, она бы с удовольствием платила какому-нибудь некроманту за поднятие все новой и новой нежити. Но, увы, теперь принцесса была беднее самого последнего нищего. А как самой это делать, она знать не хотела, хотя, наверное, у нее были такие способности.

Старуха бесновалась от ярости. Вопя, как сумасшедшая, что девушка расходует бесценную силу на такую ерунду, она настаивала на том, что принцессе надо вернуться домой и занять законное место наследницы престола. Но Сапфира давно научилась отмахиваться от вредной старухи, понимая, что домой ей нельзя. Она теперь – угроза для всех. Особенно для отца. Тот просто не поймет, что нужно держаться от дочери подальше, а в скором времени старуха начнет зудеть, что короля нужно убрать, дескать, он мешает занять положенное ей место и развернуться, как следует.

Нет, Фира Иридийская подчинялась собственным правилам, проявляя жесткость, которой не было в ее натуре еще совсем недавно

Она старалась не привлекать к себе много внимания. Тихо приходя, в очередное селение и, так же тихо уходя, закончив там чистку. И так жители удивлялись, когда хрупкая, убого одетая, но от этого не менее красивая девушка, не требуя денежного вознаграждения, ночевала в каком-нибудь заброшенном доме, а потом, безоружная, шла на дело. Поражало их и то, что вскоре она возвращалась все такая же спокойная и опрятная, хотя обычно матерые маги выходили из леса или кладбища забрызганные какой-то гадостью.

А секрет был в том, что Фира не убивала нежить, в известном смысле слова. То есть, не разрубала тварей, не разрывала на части, а просто, стоя на некотором расстоянии "выпивала" жизненную силу, которая необходима нежити в небольшом количестве, как импульс для того, чтобы функционировать.

"Мало!" – вопил проклятый демон. "Дура!" – кричала безумная старуха. И она понимала, что страдает не раздвоением личности, что их уже трое.

В этом селении было все, как всегда: испуганные жители, объясняющие о своих несчастьях, размахивая руками, сытный ужин, теплая постель… Только в этот раз все пошло наперекосяк.

Ей снился замечательный сон. Отец улыбался, смотря на нее своими добрыми лучистыми глазами, и протягивал руки. "Возвращайся, дочка. Я люблю тебя, я жду тебя". Потом место отца занял мрачный Редьяр, одетый во все черное, словно в трауре, он стоял и смотрел на нее с невыносимой тоской в глазах. "Ты спасла меня для того, чтобы повергнуть в пучину отчаяния. Мне нет жизни без тебя, моя маленькая принцесса. Прости меня, вернись. Я клянусь, мы будем счастливы. Мы вместе будем бороться с демоном". Из ее глаз текли слезы, душа стонала и рыдала, рвалась к этим двум мужчинам. Она хотела сказать ему, что ей тоже тяжело, что она его простила, но в этот момент перед ней поплыл туман, из которого возник черный силуэт.

С удивлением она смотрела на появившегося из ниоткуда мужчину. Темно-каштановые волосы вились и блестели при свете стоявших вокруг свечей. Он вальяжно сидел на мягком кресле в уютной, обставленной дорогими вещами комнате. Черная шелковая рубашка была эротично расстегнута на груди, открывая накаченные мышцы. На ногах были брюки и комнатные туфли. Сердце Сапфиры взволновано забилось: почему она видит этого человека так четко? Она не могла вспомнить, во что были одеты отец и Редьяр, осталось лишь ощущение щемящей тоски. А этого мужчину видит так четко, словно наяву.

– Бесполезно, – произнесло видение глубоким, сочным голосом. – Тебе нет пути назад, серебристый ангел. Ты не можешь вернуться ни домой, ни к тому, с кем испытала только ужас и боль. Только со мной у тебя есть возможность стать счастливой. Я смогу усмирить твоего демона. Я могу подарить тебе покой. Только у нас с тобой есть будущее. Твоя судьба – быть моей.

Он резко встал, и она вздрогнула, мгновенно проснувшись. Только теперь она поняла, что во дворе уже давно кричат, а дверь дрожит от ударов. Быстро одевшись, Сапфира не стала заплетать вьющиеся волосы, как постоянно делала с тех пор, как превратилась в Фиру Иридийскую.

На дворе стояла глубокая ночь, разрываемая языками десятков факелов, горящих в руках селян, которые обращали к ней взволнованные лица.

– Он опять пришел! – обратился к ней прерывающимся голосом староста. – Он напал на нашу Молли прямо в постели. Такого еще не было.

Она удивилась. Ведь неразумная нежить обычно не пробиралась в дома, опасаясь селений. Средой обитания упырей были лес и кладбище. Упырь мог напасть в том случае, если его натравили на конкретного человека. И сделать это мог только опытный некромант.

– Он еще в деревне? – спросила она, деловито заплетая на ходу волосы, чтобы не мешали.

– Да. Он еще у нее, – заплакала какая-то женщина. – Наша Молли одна живет…жила, после того, как потеряла мужа. А ночью как закричала! Ну, я и кинулась к ней. Соседки все-таки. Помогать надо. А там он…,она. И все в кровищи. И она кричит и отбивается от него.

Всерьез обеспокоившись взволнованным рассказом женщины, Фира побежала к маленькому дому у леса. Подойдя к двери, она услышала вместо криков, придушенные, тихие стоны. Резко распахнув дверь, она смело вбежала в единственную в доме комнату. Там возле печки стояла узкая кровать, на которой виднелись лишь подергивающиеся в судороге босые женские ноги и широкая мужская спина в коричневой кожаной куртке. На ее появление странный тип никак не отреагировал.

– Эй! – окликнула его Фира, надеясь отвлечь от несчастной женщины и тем самым спасти ее.

Этот тип оглянулся на нее, ощерив острые клыки и неудосужившись стереть с подбородка кровь. Вампир? Фира удивленно смотрела на выпрыгнувшую из окна нечисть. Разумную нечисть! Поправила она себя, подходя к кровати. Там действительно было все в крови. Женщине уже было не помочь. Ее горло было разодрано в кровь, предсмертные судороги сотрясали хрупкое тело. Молодая, красивая…

"Выпей ее жизнь, глупая девчонка, – искушающе зашептал голос ведьмы. – Ей она еже не к чему, а тебе еще пригодится". И она не сдержалась. Не смогла сдержаться! Мысленно потянулась и захватила искорку жизни, почти погасшую в груди женщины…

Шатаясь, Фира почти вывалилась из дома, в котором теперь царила смерть. Только теперь она поняла, почему старуха толкнула ее на это: эта угасающая жизнь была безумно сладка! Она была значительно слаще того, что девушка отбирала у нечисти. Их жизненная сила отдавала гнилью, жизнь человека была, словно нектар.

Опьянев, словно от крепкого напитка, она, качаясь, шагала по поселку, сопровождаемая встревоженным шепотом.

– Сегодня он уже не придет, – невнятно произнесла она, не обращаясь ни к кому конкретно. – Завтра я отправлюсь на охоту.

"Этот упырь разумный, – вкрадчиво говорил попробовавший чужой жизни демон. – Это тоже ненадолго может насытить меня. Очень ненадолго. Уж очень мне понравился человек".

Схватившись за голову руками и завывая не хуже упыря, Фира Иридийская вбежала в предоставленное ей жилье, пытаясь усмирить взбесившиеся желания.

Наутро она выходила из дома аккуратная и собранная, спокойно отвечая на встревоженные взгляды ожидающих ее селян. Фира усмехнулась, при мысли о том, что люди не догадываются, что впустили к себе в деревню кое-кого похуже упыря. Ее. Ведь она может сорваться в любой момент.

Девушка понимала, что может запросто забирать жизни какого-нибудь вражеского войска или разбойников, но не собиралась делать этого, так как удерживалась от желания убивать людей. До сих пор удерживалась. Теперь же она боялась сама себя, понимая, что является смертью в чистом виде.

Лес встретил ее тишиной. Не кричали даже птицы, убравшиеся от греха подальше. Девушка закрыла глаза и раскинула свои чувства, словно щупальца, отыскивая вожделенную пропажу. Вампир усмирит ее демона, дав возможность добраться до следующего селенья. Помимо воли, она не чувствовала обычного на охоте холодного спокойствия, волнуясь так, как не волновалась, выходя на первого своего вурдалака.

Внезапно она поймала стремительное движение. Вот он! Возликовал демон, потирая ручки.

К ее удивлению, вампир мгновенно переместился к ней, оказавшись неожиданно близко.

– Какая встреча, – пропел он музыкальным голосом. Фира мало что слышала о вампирах, поэтому ее поразила его совершенная, утонченная красота. Белокурые волосы зачесаны назад, черты лица изящные, брови и ресницы черные. Красавец – мужчина. И улыбается так ласково, нежно.

– Давно я тебя искал, истребительница, – Фира и бровью не повела, зная, что люди окрестили ее этим именем. – Только не ожидал, что ты такая красивая и… сладкая. И что в тебе столько силы. Я сразу почувствовал ее, когда увидел тебя в том доме.

Вампир плотоядно облизывался. Но зря он напомнил ей о ночном эпизоде. Душа всколыхнулась ненавистью, и Фира мысленно потянулась к самой его сути, но вампир вдруг исчез, чтобы оказаться позади нее, касаясь холодным дыханием обнаженной шеи девушки.

– Ммм, какая сладкая!

Фира представила, что сминает пространство и переместилась за дерево, одновременно послав в вампира сгусток тьмы.

– Охх! – он, содрогаясь, впитал его и ухмыльнулся. – Вкуснотища! Мне это нравится, моя Фира. Я решил не убивать тебя. Хочу тебя. Сделаю своей королевой.

– Не дождешься, – прошипела взбешенная девушка.

– А я и спрашивать не буду, – напрягся вампир.

"Бери его хитростью, – подначивала, не на шутку обеспокоенная ведьма. – Слишком открыто действуешь. Играй. Подберись ближе. Доверчивый противник – слабый противник", – понимая, что бабка учит играть нечестно, на этот раз Фира решила довериться. Уж очень не хотелось становиться нечистью.

– Значит, решил получить в свое пользование маленькую ведьмочку? – протянула она, приближаясь и виляя округлыми бедрами.

Вампир сложил руки на груди, с интересом наблюдая за ее маневрами.

– Да, – самоуверенно произнес он. – Решил осчастливить тебя и себя заодно.

– Нет, я так не играю, – надула она губки, сверкая сапфировыми очами. – У такого красавчика наверняка целый гарем имеется. Я же свихнусь от ревности.

"Приблизься к нему. Разогрей его холодное сердце", – шептала ведьма, наслаждаясь ситуацией.

– Ты такой милый, – ворковала она, дотрагиваясь до очарованного вампира и пропуская в его тело невидимые щупальца, – Мне так надоели вурдалаки и зомби.

Она сжала мертвое сердце, наполняя его теплом. Вампир опять забился в конвульсиях, но теперь не от удовольствия.

– В них так мало жизни.

"Что ты делаешь, ненормальная! – завопила старуха. – Я сказала разогреть, а не согреть. Разведи в нем костер! Он уже почти наш!"

"Уже наш!" – рыкнул демон, опаляя вампира жаром.

– Веееедьма! Вееееедьма!!! – закричал не своим голосом содрогающийся красавчик и, уже пылая, прошелестел. – Моя ведьма!

"Есть хочу!" – заныл демон, и Фира послушно стала вытягивать из горящего у ее ног вампира жизненную силу…

…Еле передвигая ноги, она возвращалась в деревню. В голове засела только одна мысль: надо попросить у селян еды в дорогу и какой-нибудь одежды. Эту она умудрилась подпалить, стоя слишком близко к живому костру.

До сих пор в носу свербело от запаха горящей плоти. Но неприятные впечатления перебивало удовольствие, полученное от содеянного. Она была права: это становилось наркотиком.

Неказистый маленький домик встретил девушку тишиной. В голове тоже была тишина. Отстали, наконец! Как же ей надоело жить с врагом внутри себя. С двумя врагами, тут же поправилась девушка. Но убить себя рука по-прежнему не поднималась. Что это: трусость или смелость смотреть трудностям в лицо? Она затруднялась ответить.

В доме было две комнаты, что, само по себе, необычно для деревенской хибары. Сапфира направилась в спальню за своим скудными пожитками, неся в руках сверток с едой и одеждой, собранный жителями деревни. Они остервенело совали ей мешочек со своими сбережениями, но девушка решительно отказалось. Главное, побыстрей убраться отсюда. До нее дошли слухи, что в находящихся южнее землях очень не спокойно.

Понурив голову, она устало зашла в комнату и встала на пороге, привалившись к косяку. Сапфира молча разглядывала черноволосого мужчину, сидящего на узкой кровати. Что это? Очередная игра воображения?

Но тут он поднялся и направился к ней, прожигая страстным взглядом.

– Ты меня нашел, – прошептала она со странным выражением на лице.

– Это легко было сделать, – тихо сказал Редьяр, глядя на нее голодным, но каким-то тоскливым взглядом. – Слава о Фире Иридийской бежит впереди нее.

Он встал в метре от девушки, не решаясь подойти ближе.

– Присядь, ты устала, – засуетился он, опуская ее на край кровати А Сапфира съежилась, вспомнив их первую ночь, когда он тоже усаживал ее на постель.

Увидев ее реакцию, он смутился.

– Я тебя не обижу, моя маленькая принцесса. Ты сама излечила меня от того, что с десяти лет грызло душу.

– Меня теперь трудно обидеть, кому бы то ни было, – усмехнулась она в ответ.

– Я прошу, Сапфира, вернись ко мне. Все будет иначе. Я буду каждый день заслуживать твое прощение. Ты нужна мне.

– Редьяр, – нежно прошептала она, поглаживая его по щеке маленькой ручкой. – Мне тоже тяжело, но что мы будем делать, когда мне захочется убивать? Будем искать преступников или каких-нибудь беззащитных жертв?

Он попытался возразить, но она прижала к твердым губам тонкий пальчик.

– Я не смогу так. Только сейчас я до конца поняла все. Поняла, как тяжело тебе было. Тебя поработило проклятье тьмы, когда ты был еще в том нежном возрасте, когда дети особенно восприимчивы как к добру, так и к злу. Ведьма захватила мальчика в момент, когда он упивался тем, что делал гадости. Она воспользовалась этим. Твоя душа еще не окрепла, и ты не мог сопротивляться, впустив тьму в свое сердце. Я давно уже все простила, мой принц. Теперь у тебя есть возможность стать таким, какой ты на самом деле. Пользуйся этим.

Он прижался головой к ее коленям и буквально простонал:

– Мне не нужна эта пустая, бессмысленная жизнь. Я не могу уйти, не используя последний шанс переубедить тебя. Я должен быть с тобой. Я хочу дарить тебе любовь.

И он стал покрывать страстными поцелуями ее лицо, которое видел во сне каждую ночь. Ласкал губами брови, щеки, подрагивающие ресницы.

Сапфира замерла, боясь пошевелиться, не решаясь спугнуть момент. Она поддавалась эгоистичному желанию в последний раз получить долю нежности и любви.

Девушка застонала, едва он приник ее губам, скользя между ними горячим языком. Придвинувшись ближе, она обхватила кончик его языка губами и втянула его глубже, все также не трогая руками вожделенное тело.

Его ладони осторожно скользили по хрупкой шее, распускали кольца волос, гладили похудевшую в последнее время талию. Редьяр окружил ее своей силой и энергией, отгораживая от внешнего мира. Даже голоса в голове не беспокоили девушку. Или она научилась от них закрываться?

Она выгнулась в сильных руках, шепча что-то невразумительное и подставляя жаждущую ласок грудь.

– Вот так, – приговаривал счастливый принц, лаская горошины сосков. – Все правильно. Ты ведь моя, правда? Моя. Любимая.

Одежда растворилась в порыве страсти, не смея мешать любовникам.

Выгибаясь и держась за широкие плечи, она позволяла ему ласкать стройные ноги, ласкать внутреннюю поверхность бедер, гладить нежные складочки.

Все так же, не открывая глаз, она притянула его ближе, целуя в ответ, исступленно лаская дерзким язычком.

И когда он проник в нее, пронзительно нежно, сдерживая рвущееся наружу желание, она поняла, что сейчас заплачет и прерывисто зашептала:

– Еще. Сильнее. Ну, давай же. Я хочу сильней. Еще быстрей. Еще.

Он исполнял ее желания, отдавая всего себя, растворяясь в любимой женщине…

После с пользой проведенных дня и ночи, Редьяр медленно просыпался, млея от счастья, как вдруг его толкнула под бок неясная тревога. Он мгновенно вскочил, уже догадываясь, в чем дело.

На деревянной лавке лежал лоскут ткани, на котором чем-то черным, засохшим неровной коркой, было выведено: "Прости. Мы не можем быть вместе. Сегодня я поняла, что представляю опасность даже для тебя. Я не переживу, если ты погибнешь от моей руки. Прощай. Не искушай судьбу и не ищи меня".

Селяне испуганно вздрогнули, когда над деревней пронесся тоскливый вой.

* * *

Вот уже сутки она шла, не останавливаясь, не притрагиваясь к еде. Проснувшись после ночи любви, она с ужасом поняла, что ее тело скручивают муки голода, а голова трещит от рева разъяренного демона. Что же она наделала? Расслабилась. Непозволительно расслабилась. Затаив дыхание, она встала с кровати и тихонько оделась, стараясь не смотреть, на спящего мужчину. Стараясь не вдыхать соблазнительный, сладкий запах жизни.

Ей стало страшно от того, на что толкали ее инстинкты. Хотелось бежать прочь, но девушка собрала силы для последнего, необходимого действия. Сапфира оторвала от грязной серой одежды небольшой лоскут, который использовала вместо бумаги. Чернила ей заменил нож, которым она сделала надрез на руке. Было неприятно макать острие в ранку, да и буквы получались корявыми, из-за того, что руки тряслись, но записка была готова.

И теперь она направлялась к поставленной цели, иногда, перемещаясь пешком, иногда, сминая пространство. В какой-то момент Сапфира заметила, что лес неуловимо изменился. Он стал гуще, зелень – более сочной. Деревья были оплетены ползучими растениями с крупными резными листьями и большими цветами, воздух напоен сладкими ароматами и еле слышной мелодией.

Она осторожно ступала, не ощущая земли под густой травой. Все вокруг было как-то необычно, а еще, что-то очень смущало. Что-то важное…

Неожиданно перед ней возникла арка из переплетенных кустарников и пушистых ветвей деревьев. Сапфира нырнула под нее и оказалась на небольшой поляне. Деревья, склонившись, образовали над поляной зеленый покров, погружая ее в тень. Девушка будто увидела старинную картину, написанную яркими красками.

В центре поляны стоял юноша и пел песню на незнакомом языке, играя на каком-то странном инструменте, напоминающем миниатюрную арфу. Нежная мелодия переливалась, наполняя все вокруг покоем и удовлетворение. Те же чувства, похоже, испытывала красивая женщина, сидевшая в кресле перед юношей. Она была одета в легкое платье, украшенное живыми цветами. На белокурой голове красовался венок из маленьких роз.

Красавца склонила голову на изящную руку и слушала песню, умиленно улыбаясь.

– Коэнель, достаточно, – благосклонно кивнув, сказала она. – Наша гостья уже нашла нас. Проходи, дитя мое.

Сапфира с восторженным выражением на усталом лице подошла ближе под шепот густой травы.

– Ты устала, должно быть, присядь, – чудное создание не говорило, а словно пело. Ее голос напоминал пенье птиц и журчанье ручья. Взмах рукой – и возле Сапфиры появился стул с высокой выгнутой спинкой.

– Неужели я вижу лесную богиню? – догадалась девушка

– Ты всегда была умницей, девочка, – кивнула Лорелея. – Как тебе мое убежище?

Она обвела рукой поляну.

– Потрясающе! Я здесь отдыхаю душей. Ой! – она вдруг поняла, что ей легко и тепло, что никакие демоны и ведьмы ее больше не терзают.

– Я знаю, что ты чувствуешь, Сапфира. Я подарила тебе эту передышку, как искупление вины перед тобой. В моем чертоге силы тьмы беспомощны, как котята.

– Но вы ни в чем не виноваты…

– Я знаю, в чем моя вина. Тебя должны были посвятить мне, но, – она развела тонкими руками, – как видишь, я не уследила и упустила тебя.

– Госпожа, позвольте мне остаться с вами! – взмолилась девушка, упав на колени. – Я буду служить вам, играть на арфе…, – она кинула взгляд на юношу, застывшего возле богини.

Последняя задумалась.

– Хорошо. Ты можешь остаться в моей свите, но при одном условии.

Сапфира засияла, согласная на все, что угодно.

– Ты выйдешь замуж за моего сына, – она положила руку на плечо Коэнеля.

Тут уважительно кивнул – Сапфира поникла, глядя в доброе лицо сына богини.

– Понимаю, – мягко промолвила Лорелея. – Ты любишь другого.

Девушка опустила голову еще ниже.

– Ничем не могу помочь, дитя мое, ты должна пройти этот путь до конца.

Она встала неуловимым гибким движением и подошла к девушке танцующей походкой.

– Ты справишься, ты сильная. И слишком хорошая, чтобы стать плохой. Это твоя судьба, так неси ее с честью.

Сапфира медленно поднялась с колен и устало улыбнулась.

– Спасибо и на этом.

– Ты, главное, помни, что путь к свету часто лежит через тьму… – голос, журча, таял вместе с его хозяйкой, Коэнелем и всей поляной.

Опять одна, безнадежно потерянная, безнадежно забытая. Одна со своими демонами, нашедшими выход в этот мир, используя эти хрупкое тело. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять голоса, требующие своего, и пошла дальше. Только вперед. Как обычно, как всегда.

В первом же селении, едва было произнесено имя Фиры Иридийской, к ней кинулась толпа жителей с мольбами о помощи. К ее удивлению, оказалось, что в деревне пропадает скот.

До сих пор нежить нападала на людей. Но кто знает, может, об этой разновидности она просто еще не слышала.

Наученная горьким опытом и не желая появления новых жертв, Фира перекусила хлебом, запив его деревенским молоком, и отправилась в лес.

Девушка удивленно оглядывалась, слыша, что птицы по-прежнему поют, а лес наполнен шорохами, выдающими присутствие зверей. Обычно нежить распугивает в округе все живое. Она только собиралась заняться поиском, как уловила позади себя движение. Оборачиваясь, Фира уловила краем глаза еще одну тень, а потом – еще и еще.

Ее окружали. Причем окружали люди. Нет, маги! Их ауры переливались магическим светом, излучаемым той энергией, что наполняет одаренных.

– Значит вот ты какая, Фира Иридийская! – насмехаясь, к ней подходил щуплый мужчина с заостренными чертами лица. Но она понимала, что внешность обманчива, и он здесь самый сильный маг и явно предводитель. Кроме него, она насчитала еще пятерых. Воспринималось происходящее несколько отстраненно, как будто во сне.

– Истребительница, оказывается, всего лишь крошка, ищущая приключений. Ну, так ты их нашла.

– Зачем я вам? – тихо спросила она.

Маги захохотали, а главного перекосило от злости.

– Ты еще спрашиваешь?! Да из-за тебя люди отказываются от наших услуг, ожидая, что к ним явится Фира Иридийская, как величайшее чуда, спасающее от всех бед. Истребительница придет, – кривлялся он, – уничтожит всю нежить. Поможет бесплатно! Столько усилий псу под хвост, и все из-за сопливой девчонки.