Текст книги "Красавица для чудовища (СИ)"
Автор книги: Юлия Козырева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Юлия Козырева
Красавица для чудовища
Пролог.
Черный лес
От раскатов грома, старые стены содрогались и стонали, еще больше усиливая жуткое ощущение нереальности происходящего. Дождь хлестал в окно, едва не срывая с рамы бычий пузырь, мутная пленка которого с трудом пропускала свет от росчерков молний. Те, одна за другой, сверкали, казалось, рядом с домом или прямо над ним, так как грохотало одновременно с появлением каждого, рассекающего наэлектризованный воздух кинжала.
На грубо сколоченной деревянной кровати, прикрытой старым соломенным тюфяком, металась в бреду молодая женщина. Трудно было сказать, красива она или нет, так как ее лицо залепили мокрые, потемневшие от пота волосы, губы обметало лихорадкой. Еще больше впечатление портил огромный раздувшийся живот, в котором что-то время от времени шевелилось. Женщина, расширившимися от ужаса глазами смотрела сквозь занавесь мокрых прядей на пляшущие на закопченных стенах дьявольские тени и уродливую старуху, которая, прихрамывая, ходила вокруг стола, время от времени что-то приговаривая и помешивая пестиком в ступке. Старуха приблизилась к кровати, поднеся к губам несчастной какое-то питье. Женщина со страхом смотрела на морщинистое лицо и крючковатый нос. Какая-то чертовщинка бродила в блестящих маленьких глазках, но измученная лихорадкой больная покорно выпила то, что ей предлагали.
Старая карга удовлетворенно кивнула и стала ощупывать живот пациентки.
– Рожать сейчас будешь, – сухо проскрипела она, нажимая крючковатыми пальцами на разные части живота. Большая багровая бородавка на носу сосредоточенно подергивалась.
Женщина застонала, и без того понимая, что боли, начавшиеся час назад, не что иное, как схватки.
– Спасу я твою дочку, спасу, – уверенно сказала старуха. – Но тебя – нет.
Дочка. Отметил воспаленный мозг. Хорошо хоть девочка будет жить. Жаль что она ее не увидит.
Потом все смешала не прекращающаяся боль, прерываемая странным бредом. Ей виделась хорошенькая девочка с ярко-синими, как сапфиры глазами и серебряными волосами.
Малышка в пышном платье бегала по поляне и срывала цветы. Пружинки локонов прыгали в такт ее шагам, на щечках то и дело мелькали ямочки…
Поодаль за ней наблюдал статный мужчина в богатой одежде. На смоляных волосах поблескивала корона.
В его ярко-синих, как и у дочери, глазах сияла любовь и бесконечная печаль. Она помнила, как сравнивала его необычные глаза с сапфирами…
Боль, разрывая на части, опять вырвала ее в реальность. Женщина закричала, выгибаясь. В голове металась неясная мысль, но она не могла облечь ее в слова.
– Не выгибайся! Кошка недоделанная, – прикрикнула на нее бабка. – Тужься! Тужься! Вот так. Голову приподними. Тужься! Молодец, девочка! Все. Теперь все. Прости. Не могу оставить тебя в живых. Теперь спи, горемычная. Спи…
Женщина, в последнем усилии, раскрыла потрескавшиеся губы и произнесла:
– Сапфира. Назови ее Сапфира. Отнеси… королю Иридии…
И старуха, держа в одно руку маленький сверток, другой – закрыла серые глаза, неподвижно уставившиеся вдаль.
Гроза затихла, громыхнув в последний раз.
На прояснившемся небе появилась полная луна.
Авалония (2 месяца спустя)
– Ведьма! Ведьма! Карга старая!
Мальчишки бежали по дороге, кидая мелкие камушки вслед припадающей на клюку старухе.
– Ведьма! – наиболее резвый мальчик, лет десяти, достал рогатку и попал огрызком яблока в голову старой женщине.
Несмотря на преклонный возраст, женщина резво обернулась и уставилась черными блестящими глазками, в которых плясала чертовщинка, прямо на наглеца.
– Негоже наследному принцу гонять по дороге с простыми мальчишками и обижать бедных подданных.
– Да кто ты такая, грязная старуха, чтобы указывать мне?! – паясничал принц, потряхивая смоляными вихрами. Темно-карие глаза надменно и нахально посверкивали из-под длинных ресниц.
Старуха пристально и задумчиво смотрела на него, затем, казалось, пришла к какому-то решению и дьявольски расхохоталась.
– Волчонок! Как есть, Волчонок! – она подняла морщинистую, в голубых прожилках руку и указала на него крючковатым пальцем. Ее глаза зажглись внутренним огнем, бородавка на носу еще больше побагровела.
– А вырастишь сильным волком! Грозным волком! Тьма завладеет твоей душой. Ничто не сможет ее победить! Будешь стоять на страже князя тьмы! Ха! Будущий король – стражник князя тьмы! Предопределенное не изменить!
И она кинула в мальчика будто бы сгусток тьмы, который окутал его и засветился. Когда темное облако впиталась в тело мальчика, он стал обрастать черной шерстью, лицо, вытянувшись, превратилось в аккуратную волчью мордочку. Взвизгнув, волчонок опустился на четыре лапы. И заскулил, испуганно поджав хвост.
Мальчишки с криками бросились врассыпную. Старая ведьма, удовлетворенно хмыкнув, подошла к испуганному принцу и обняла его голову узловатыми ладонями.
– Теперь ты не такой смелый, мой мальчик? Ты должен научиться ненавидеть, впустить тьму в свою душу, – он ворковала, поглаживая волчонка по мягкой шерсти. – Ты мой. Теперь ты мой, маленький принц.
Она снова захохотала.
– Хотя ты мне не так уж и нужен. Но мелочь, а приятно.
И, в последний раз потрепав его по загривку, она поковыляла дальше. А волчонок потрусил в сторону замка. Тоскливо поскуливая.
Полгода спустя
Весь замок был погружен в траур. Флаги на башнях – приспущены, зеркала накрыты черными драпировками, черные одежды прочно заняли место ярких нарядов придворных.
Королева почти все время проводила в саду, рыдая над черным волчонком.
Полгода назад деревенские мальчишки привели его в замок и сказали, что это принц. Никто бы не поверил в подобную небылицу, если бы принц не пропал бесследно, если бы мальчишки не были так сильно напуганы, и, если бы у волчонка не было человеческих глаз. Его глаз.
Гостивший в замке в это время маг подтвердил, что на принца наложено очень сильное заклятье тьмы.
С тех пор, что только не делала королевская чета, пытаясь добиться искупления для своего единственного сына. Они каждый день подавали милостыню беднякам, совершили не одно паломничество в храмы разным светлым богам. А недавно королева пожертвовала все фамильные драгоценности, храму богини леса, посчитав, что волчонка вполне можно отнести к одному из ее созданий.
А теперь плакала, почти потеряв надежду. Чувствуя себя не королевой, а простой женщиной и несчастной матерью. Волчонок с интересом смотрел на ее слезы, положив голову на колени. В его душе тьма выжгла уже почти все чувства, оставив лишь интерес к людям, таким странным и хрупким созданиям.
В нем же был холод, а иногда появлялось желание что-нибудь сломать, разбить, порвать. А еще – непроходящее желание испить крови. Хотя бы каплю крови. Но люди, окружавшие его, не понимали этого, подсовывая ему обычную пищу. Он ее ел, насыщая желудок, но оставалась жажда более высокого наслаждения. И он начинал потихоньку ненавидеть людей, которые не могли постичь его желания.
Вдруг в благоухающей тишине сада послышался тихий звон, хрустальный и необыкновенно прекрасный. Королева подняла затуманенные слезами глаза и ту же радостно заулыбалась: в сад влетели посланницы богини леса – миниатюрные феи.
Волшебные создания порхали вокруг, мельтеша прозрачными крылышками. Феи были одеты в чудесные платьица, переливающиеся, как будто сама радуга соткала для них ткань.
– Ваше величество, – пропели феи почти в унисон, как будто одновременно зазвенели несколько хрустальных колокольчиков. – Форестея – незабвенная богиня леса – приняла твой драгоценный дар и послала волшебную пыль для твоего мальчика.
Королева восхищенно всплеснула руками.
– Но, – подняла фея в алом маленький пальчик, – к сожалению, богиня лишь частично сможет вернуть человеческий облик твоему ребенку. Ты должна запомнить одно пророчество, недавно появившееся в пресветлом чертоге.
Прокашлявшись, феи запели звенящими голосами:
Родилась она ночью, в самом темном лесу,
В полнолунье, когда ураган
Все в округе хлестал, разгонял темноту,
Но с рожденьем ее проиграл.
Она в неге растет, в беззаветной любви,
И душа ее света полна,
Но завещана мрачному демону тьмы.
И волчонка спасет лишь она.
Тут одна из фей потрясла над волчонком маленьким мешочком, из которого посыпалась сверкающая пыль. Шкура зверя стала таять, и волчонок превратился в человека.
Через секунду мать обнимала и целовала любимое дитя, одновременно ощупывая его на предмет хвоста или других остаточных явлений. Не найдя таковых, она вопросительно глянула на посланниц богини.
– К сожалению, – грустно отвечали они королеве, – он не всегда будет человеком. Тьма заняла половину его душ. Так что половину своего времени он будет проводить в обличии волка. Пока его не освободит та, которой это завещано.
– Но где же ее найти? – спросила королева дрожащим голосом.
– Еще не время, – таинственно ответили феи и растворились в прозрачном воздухе.
Счастливая мать обнимала вновь обретенное чадо, не замечая, что сын не отвечает на объятие, что он непривычно холоден и тих…
Глава 1.
Иридия (семнадцать лет спустя)
Король со светлой грустью смотрел на свою прекрасную малышку, которая, впрочем, малышкой уже не являлась. Принцесса, раскинув воланы голубой юбки, сидела на маленьком стульчике и играла на золоченой арфе.
Высокопоставленные зрители тои дела ахали, восхищаясь игрой Сапфиры. Тонкие пальчики самых миниатюрных в королевстве рук восемнадцатилетней принцессы резво порхали по струнам, извлекая чудесные звуки. Маленькая ножка в атласной туфельке едва заметно отбивала ритм.
Девушка грациозно склонила на бок голову, завесившись от зрителей многочисленными пружинками серебристых локонов, но, то и дело, бросала лукавый взгляд туда, где сидел отец, отчего розовые щечки расцветали прелестными ямочками, когда на сочных губах мелькала улыбка.
Доиграв, принцесса легко встала и сделала изящный реверанс. Выслушала долю похвал и восхищенных слов, но, не вытерпев, нарушила этикет, бросившись на шею отцу. Чмокнула его в щеку и умчалась, словно ветер, оставив после себя аромат легких духов.
– Сапфира, – только успел крикнуть король, получив в ответ лишь удаляющийся смех.
Сапфира упорхнула в любимое место сада. Где уселась на перевитые цветами качели. Она радостно улыбалась солнцу и ветру, ласково развевавшему пышные юбки. В день своего Рождения ей совсем не хотелось думать о плохом, думать о том, что ее безоблачная жизнь омрачилась четыре года назад.
Тогда четырнадцатилетняя принцесса перебирала старые игрушки в детской, и ее заинтересовало, откуда среди дорогих и редких кукол взялась эта: грубо вырезанная, деревянная, в виде младенца. Отец, в ответ на ее вопрос, загрустил и, усадив рядом с собой на диванчик, стал рассказывать…
В то время Иридия находилась в предчувствии войны с соседним государством, и король Тиний отправил свою любимую, беременную тогда, жену в удаленное княжество.
Она пробыла там несколько месяцев, за которые Тинию удалось заручиться поддержкой короля Сардинии. Испугавшись, Авалонцы поспешили заключить мирный договор. Обрадованная королева решила рожать дома и со свитой отправилась в путь.
По дороге их застал сильный ураган. Испуганные лошади понесли карету королевы Илии в неизвестном направлении. Тело кучера нашли через несколько дней, но следов кареты, да и самой королевы, увы, так и не обнаружили.
Через месяц в замке неведомым образом появилась старуха в черном плаще. Кто ее пропустил в тронный зал, было для всех тайной. Она показала королю сверток с девочкой и сказала, что это его дочь, которую умирающая королева назвала Сапфирой. Старуха, отдавая ребенка, просили лишь одно в благодарность: рядом с принцессой всегда должна находиться примитивная кукла, вырезанная самой бабкой.
Трепетно взяв девочку, король спросил только одно: посвящена ли она какому-либо богу.
– Посвящена, – насмешливо сказала старуха и исчезла А король так и не успел спросить, какому же богу посвящен его ребенок.
Он с печалью гладил серебристый пушок на головке младенца, унаследованный от матери, и смотрел в сапфировые глаза, похожие на его собственные.
Четыре года назад эта история потрясла юную принцессу.
Какое-то время, она с опаской обходила стороной странную куклу, которая почему-то пугала, одновременно притягивая. Однажды притяжение стало таким сильным, что девочка не выдержала и дотронулась до нее. Тут же ладони стало нестерпимо горячо. Пожар распространился по всему телу и исчез. С этого дня ей стала сниться старуха в черном плаще.
Она рассказала о том, что умерла и должна передать Сапфире свой колдовской дар.
– Впусти в себя тьму. Откройся ей, – раз за разом убеждало странное сновидение. – Ты обещана князю тьмы. Он все равно соберет свою дань.
Эти сны навевали ужас, и принцесса отказывалась принимать дар старухи. Она все чаще выходила на солнце, боясь темноты. Она боялась спать, ведь во сне неизбежно приходила она…
Авалония
Высокий красивый молодой мужчина спускался во двор замка по каменным ступеням. В свои 29 лет он был самым завидным женихом средиземных королевств. И самым опасным. Девушек пугало холодное, отчужденное выражение лица, отдающие ледяным холодом черные глаза под завесой длинных ресниц. Густые брови вразлет выдавали в нем авантюрную жилку, а сжатые в тонкую линию губы – жестокость. Тяжелый подбородок наводил на те же мысли. Но больше всего окружающих пугали истории о многочисленных женщинах, заточенных в недрах замка, а также способность превращаться в волка.
Принц остановился на предпоследней ступени, скользя равнодушным взглядом по кланяющимся слугам. Он медленно натягивал кожаные перчатки для верховой езды. Его мускулистые ноги были затянуты в темно-зеленые бриджи и высокие черные сапоги со шпорами. Темно-зеленый прекрасно сшитый камзол был прикрыт длинным плащом.
Едва принц решил двигаться дальше, как тишину замка нарушили крики. К наследнику бежал знакомый купец, волоча за собой на веревке красивую черноволосую девушку.
– Мой принц! Мой принц! – кричал купец, задыхаясь. Редьяр молчал, предвкушая развлечение.
– Я вам задолжал, мой принц, – Редьяр только приподнял бровь. – Ладно, очень сильно задолжал. Но я прошу об отсрочке. А пока примите, пожалуйста, от меня подарок.
Он дернул веревку – девушка рухнула на колени.
– Посмотрите, мой принц! Эту быстроногую лань я дару Вам. Она красива, грациозна. И еще – девственница!
Принц заинтересовано заглянул в карие глаза девушки.
– Быстроногая говоришь, – она вздрогнула от его тяжелого взгляда и глубокого голоса.
– Сейчас проверим. Серж, – принц окликнул конюха. – Готовь охоту!
Девушка в ужасе заскулила. Она была наслышана о жестоких завах ненасытного принца. Торговец, напротив, довольно улыбался.
Пьер и Квиртон – вечные собутыльники и приспешники принца – протащили девушку по пустынной деревне, жители которой попрятались, опасаясь попадаться на глаза наследнику. Ее грубо поставили на ноги неподалеку от леса и развязали руки.
– Ну, что, красавица, – сказал, усмехнувшись, принц, гарцуя на вороном коне. – Если сможешь убежать, ты свободна. Если же нет…
Она похолодела от его похотливой улыбки и бросилась вглубь леса. Прочь от этого дьявола!
Она бежала, долгое время не слыша звуков погони, понимая, что ей всего лишь дают фору. Потом послышался лай.
Они пустили по ее следу собак! Тело мгновенно покрыл липкий пот. Нет ни малейшего шанса! И осмысленный бег превратился в панический. Кустарники и низкие ветви деревьев превратили холщовое платье в унылые лохмотья.
Собаки приближались с разных сторон, окружая добычу. Девушка, задыхаясь, рыдала в голос.
– Нет! Нет! – ее колотила дрожь. Выхода не было.
Всадники выехали на маленькую поляну. Раздались глумливые крики, когда их взглядам предстала добыча в изорванном платье, прижатая к дереву сворой собак.
Свита поспешила удалиться, когда принц спрыгнул с лошади и отогнал поскуливающих собак. Он подошел к ней, уверенный и сильный. Хищник, почуявший добычу…
– Испугалась, девочка? – прошептал он, щекоча дыханием ее ухо. – Что рассказывали сплетники моему маленькому ангелочку? Может, то, что я жестоко беру невинных девушек в лесу под лай взбудораженной своры? А может, что я наслаждаюсь криками испуганной жертвы?
Она тряслась, как осиновый лишь под насмешливым взглядом черных глаз.
– Что же ты молчишь?
Он погладил ее спутанные волосы и привлек к себе. Сердце девушки замерло, когда к губам прижались твердые губы в собственническом жесте, как бы выжигая на ней клеймо.
– Ты ведь теперь моя, правда? – она машинально кивнула. – Я поймал тебя, маленькая птичка.
Он подтолкнул ее к привязанной неподалеку лошади.
– Разве ты не будешь…, ну, не станешь? – она робко забормотала, растерянно глядя на него.
– А ты хочешь? – он явно насмехался, приводя ее в еще большее замешательство.
– Зачем же тогда нужна была эта погоня?
– Ты так забавно тряслась под моим взглядом, как будто представляла себе все это. Не хотелось тебя разочаровывать, – и принц со смехом вскочил на лошадь одним гибким движением и протянул ей руку.
Она воззрилась на мужскую ладонь в недоумении – он терпеливо ждал. Наконец, дрожащая ручка легла поверх его пальцев.
– Охота закончена! – громко известил принц свиту чуть хрипловатым голосом.
Всадники с радостным кличем поскакали через лес, сопровождаемые лаем разгоряченной своры. На лице девушки все также была растерянность пополам с недоверием.
* * *
Он возвращался оттуда, где властвовала смерть, оттуда, откуда никто не возвращается. Он – стражник князя тьмы – изо дня в день нес свою вахту, забирая остатки жизни умирающих людей. Он – смерть и одержим жаждой смерти, а довольствуется такими жалки подачками. Принц вынужден был сдерживать своего зверя, желающего крови, дабы избежать волнений в королевстве. Нет, его бы вполне устроил небольшой бунт. Ведь это – возможность развернуться! Насытиться страданиями и уходящими жизнями. Вооруженное столкновение! Вот чего он хотел, но поступал совершенно иначе. После уплаченной дани он давал выход зверю в лесах Авалонии. Там он бежал на перегонки с ветром, выслеживая добычу. Не ту добычу, о которой мечтал его зверь. Тот рычал, мечтая о большем, но каждый раз жестко усмирялся – принц вспоминал слезливые мольбы матери.
Он терпеть не мог истерик этой женщины, хотя и не понимал, почему. С того памятного дня, чувство родства притупилось. Вместо него возникла пустота, постепенно заполняемая другими чувствами, тяжелыми и темными. Принцу становилось все тяжелее кормить демона лишь жестокостью, мясом зверей и остатками жизней.
Хотелось войны! Настоящей кровавой бойни! Со смертями и полным подчинением врагов. Достойных врагов!
Так же мало ему было женщин. Он наслаждался первыми сладкими моментами покорения, но охладевал, когда эти кошки сами начинали липнуть к нему.
Да, надоедливые кошки.
Он подошел к своим покоям и играючи открыл тяжелую дверь. На кровати, призывно улыбаясь ждала его очередная игрушка. Та, на которую он месяц назад устроил охоту.
Быстро же она перестала ломаться. Стоило приласкать пару раз. И эта ему уже надоела.
Но он все же воспользовался услужливо предложенным ему телом. Молча и холодно. А потом ушел.
Девушка осталась обиженно рыдать на не разобранной кровати. Она еще не поняла, что настроение наследника переменчиво. Что все девушки, побывавшие в его объятиях, а потом забытые, проклинали пробуждающие незабываемую страсть ласки, превратившие их в покорных рабынь.
* * *
– Сильва, – говорил король Авалонии жене, беспокойно расхаживая по своим покоям, – мы долгое время сдерживали его волка, позволяя насыщаться за счет любовных утех. Потакая всем его прихотям. Но я вижу, что терпение его на исходе. Он хочет войны!
– Но что же делать? – прорыдала королева, прижимая к глазам кружевной платочек. – Мы же не можем ради его прихоти развязать войну.
– А вот это, как раз, не проблема, – задумчиво проговорил король. – Много лет назад я хотел захватить Иридию, но Тиний, будь он не ладен, заключил договор с Сардинией. Но сейчас ему не у кого просить помощи. Король Сардинии недавно разорвал договор. Причина мне не известна, но теперь у Иридии нет союзника. Так что мы можем убить двух зайцев.
Королева, в последний раз всхлипнув, улыбнулась:
– Ты, как всегда, прав, мой король. Все же, дорогой, я тебя прошу: попробуй уговорить его не начинать войну.
* * *
– Ты это серьезно, отец? – принц насмешливо поднял бровь.
– Ну, я тебя прошу, давай повременим. Нервы твоей матери ужасно расшатаны. Не надо сейчас затевать войну.
– Может, ты желаешь, чтобы мой волк вырвался на свободу и бросался на твоих подданных?
Король побледнел и опустился на кресло.
Принц задумчиво переставил золотые фигурки на каминной полке, затем быстро взглянул на отца.
– Хорошо, мы не будем воевать с Иридией, – король вздохнул с облегчением, – с одним условием: Тиний отдаст свою дочь мне в жены.
Король заулыбался, радуясь желанию сына остепениться.
Волк же радостно урчал. Он знал, что король Иридии отказывал всем претендентам на руку дочери, под тем предлогом, что она слишком молода.
Через некоторое время отказ был получен.
Иридия
Они пришли внезапно, сея смерть везде, где появлялись. Черное войско. Сильное, умелое, под предводительством Волка, в чьей душе правила тьма. Она хохотала, насыщая вечный голод, стоны раненых и предсмертные крики звучали для нее музыкой, услаждая слух.
Она хотела больше и больше, и радовалась, когда поглощала небольшие отряды, посмевшие вставать у нее на пути.
Иногда принц позволял себе поиграть. Оставлял любимого коня под охраной и превращался в стремительного зверя. И пировал, перегрызая глотки, вырывая сердца храбрых воинов.
Когда Тиний сумел собрать войско, уже полстраны захлебнулось в крови. Земля стонала, обильно поливаемая людскими страданиями. Князь тьмы получал свою кровавую дань.
Два войска встретились на Карстовом поле. Принц и король съехались для переговоров.
– Король Тиний, – насмешливо кивнул черный принц.
– Ваше высочество, – пробормотал, не знающий, как себя вести, король. Его королевство погибало, и, возможно, от этих переговоров зависел исход войны.
– Я сохраню жизнь вам и вашим подданным, – начал принц, – если вы сделаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться.
Король в замешательстве молчал, думая, что бы он мог предложить жестокому захватчику.
– Молчите, король? – холодно сказал принц. – То есть, бывший король!
И, развернувшись, поскакал к войску.
И началась бойня. Кровавая и бесконечная.
Волк хохотал, глядя на смерть, как своих воинов, так и врагов. Он уже насытился и просто смотрел, получая удовольствие. Наконец, решив, что не мешает поесть и поспать, он протрубил конец сечи, дав передышку ослабленному войску противника.
Перед сном он разглядывал в подзорную трубу, как на противоположном конце поля собирают раненых. Вдруг его вниманием завладело какое-то движение. В лагерь противника въехала кавалькада. С белой лошади спрыгнула девушка, скользящей походкой подошедшая к королю Иридии и кинувшаяся к нему в объятия.
* * *
– Отец, я не могла не приехать, – шептала Сапфира, сжимая в объятиях единственного родного человека. – Прости меня.
– Девочка моя, – устало сказал постаревший король. – Боюсь, это лучший выход из положения. Я пытался послать к тебе гонца, в надежде, что ты успеешь скрыться в Сардинии. Думаю, тамошний правитель до сих пор мечтает жениться на тебе. Но люди волка перехватили гонца. Не понимаю, как они пропустили тебя?
Он сжал прекрасное лицо дочери в своих ладонях.
– Сапфира, он зверь! – страстно зашептал король. – Поверь, он не человек! Лучше умереть, чем оказаться в его власти.
– Я знаю, отец.
– Ты согласна со мной?
– Да, отец.
– Я предлагаю тебе погибнуть вместе со мной в завтрашнем бою. Боюсь, это последний бой.
– Для меня это честь, Ваше величество! – с достоинством ответила принцесса, глотая слезы.
* * *
Утром всех ждал сюрприз: захватчик просигналил белым флагом, предлагая переговоры.
Растерянный король Тиний второй раз выехал навстречу принцу.
– Вы обдумали мое предложение? – минуя приветствие, начал Редьяр.
– Да, Ваше высочество, но не знаю, что могу вам предложить.
– Зато я знаю. Я предлагаю сохранить жизнь вам оставшимся людям. Я также не продвинусь дальше захваченных территорий. В обмен… на вашу дочь!
Король вздрогнул, когда затянутая в перчатку рука безошибочно указала на облаченную в доспехи девушку в рядах воинов.
– Ты и впрямь дьявол! – закричал Тиний, доставая меч. – Я не отдам тебе дочь!
Одним неуловимым движением принц пронзил мечом плечо Тиния и спихнул его с лошади на землю.
Время будто остановилось. Дождь из стрел накрыл, не ожидавший подвоха строй иридийцев, чудом не задев принцессу. Ее лошадь металась, пытаясь найти выход среди мертвых тел лошадей и воинов. Но уже скоро, зовущую отца принцессу стаскивали с седла приспешники принца.
Удовлетворенно хмыкнув, наследник Авалонии поскакал прочь.
Он получил с этой земли все, что хотел…
Авалония
Сапфира рыдала, сидя на роскошной кровати в покоях, выделенных ей в гареме принца. Его многочисленные рабыни встретили ее кто с жалостью, кто с ревностью. Она не понимала и не принимала ни того, ни другого.
Большую часть времени она проводила в комнате, за исключением, тех моментов, когда ее буквально силком приводили в общую комнату обедать.
Она оплакивала отца, не зная, выжил ли он.
Если он жив, то она готова заплатить такую цену.
Удивляло то, что принц не посылал за ней. Она предполагала, что он хочет помучить ее неизвестностью. Сапфиру это не успокоило. Ей было страшно, но почему-то рука не поднималась покончить со своей жизнью. Теперь еще и бабка приходила в ее сны, торжествуя и смеясь. Он говорила, что предначертанное уже близко. Что, так или иначе, девушка впустит тьму в свое сердце.
Это пугало, но она не сдавала позиции.
Однажды утром к ней в комнату притащили ванную, которую наполнил водой. Сапфира поняла, что ожидание закончилось, пока они отмокала, на кровати разложили наряд из темно-синей парчи с отделкой более богатой, чем принцесса носила в своем замке. Но, одев его на себя, она поняла, что первое впечатление обманчиво. На ней платье стало больше походить на халат, оголяя ноги при каждом шаге.
Не унижая себя просьбами и слезами при слугах, Сапфира сунула ноги в домашние туфли на каблуках и пошла вслед за служанкой, пугливо оглядывавшейся при каждом шорохе. Принцесса размышляла о том, станет ли она бояться собственной тени после общения с наследником Авалонии.
Как истинная иридийка, он не понимала царящих здесь нравов.
Если бы на иридийский трон претендовал такой деспот, люди давно уже устроили бы бунт, подняв тирана на копья.
Если бы… не это ли предлагала ей старуха? Может, она хотела, чтобы и Сапфира стала такой же, как принц Авалонии?
При этой мысли Сапфира вздрогнула. Нужно изо всех сил сопротивляться искушающему шепоту снов.
Она сможет! Она сильнее!
Покои повелителя отличались от убранства гарема, как все называли помещение, где жили женщины. Хотя гарем для принца не восточного королевства – нонсенс. Но наследник Авалонии перешагнул все устои и принципы.
Спальня была отделана в багровых тонах. Этот кровавый цвет выделялся пятнами на белом фоне. Портьеры, балдахин над кроватью, пушистый ковер, скрадывающий звук ее шагов – были багрового цвета.
Все остальное было девственно белым. А на белоснежных, залитых солнечным светом, простынях возлежал принц в черном халате, небрежно распахнутом на груда. Рядом с ним стоял поднос, и Сапфира поняла, что он, в отличие от нее, поел.
– Ну, что же вы стоите принцесса, – издеваясь, обратился он к видению с серебристыми волосами, поедая его глазами. – Знал бы я, что вы так аппетитны, не стал томить вас ожиданием.
При слове "аппетитны", девушка почувствовала себя уткой, нафаршированной яблоками.
– Будьте как дома, – притворно засуетился мужчина. – Присаживайтесь.
И, не дожидаясь ее реакции, он вскочил с кровати и, взяв девушку за руки, усадил на белое белье.
Служанка, воспользовавшись моментом, прошмыгнула в комнату за подносом, не привлекая внимания. Впрочем, хозяину было не до нее.
– На моей кровати ты смотришься значительно лучше, – он задумчиво любовался испуганной девушкой, как только что нарисованной картиной, отмечая грациозную осанку, тонкую талию, кудряшки серебристых волос, покрывающих руки до локтя и выглядывающую из складок платья изящное алебастровое колено.
– Как тебя зовут, прелестное дитя?
– С-сапфира, – тут же с некоторым вызовом ответила она.
Обычно принц не интересовался именами принадлежащих ему женщин. Но сидящей перед ним красавице удивительно подходило это имя, добавляя чувственности и красоты ее облику.
– Сапфира, – медленно произнес он, смакуя каждый звук, перекатывая его на языке, словно горько-сладкий кусочек неведомого фрукта. Такое ледяное и, в то же время, горячее имя. Полыхающее синем пламенем. И сама она была словно драгоценный камень в оправе из серебра.
– Редьяр, – усмехнувшись, зачем-то произнес он. Сапфира не сразу поняла, что он тоже представился.
Его имя само по себе звучало, как грозный рык хищника, как раскат грома среди ясного неба.
Имя пугало так же, как и его обладатель. Высокий и сильный. Смоляной локон, упав на загорелый лоб, смягчал впечатление, но это было не менее страшно, так как нельзя было расслабляться. Нельзя было забывать, что находишься в одной комнате с хищником.
Будто прочитав ее мысли, Редьяр напрягся, неосознанно приняв угрожающую. Позу, как перед прыжком его глаза полыхнули черным, скулы застыли, заострившись. Эта девушка вызвала в нем неконтролируемую жажду.
Несмотря на горячий стыд, Сапфира не могла опустить глаза. Ожидая внезапного нападения, она молча вцепилась руками в простынь.
Он также молча схватил ее за руку и, подняв легко подняв с кровати, прижал к своему мускулистому телу, оставив в стороне ненужные разговоры. Он будто пожирал ее поцелуями, опаляя своей безудержной страстью. Целовал крепко стиснутые губы, пытаясь пробудить в ней ответное чувство. Одежда трещала, наполняя ее лишь страхом. В какой-то момент он поднял голову, ожидая увидеть или слезы, или с трудом сдерживаемую страсть на ее лице, но замер, пораженный лихорадочным блеском сухих глаз, полных презрения и ненависти.
Огромные синие озера ненависти. Но больше всего его поразило то, что в глубине он разглядел те же боль и страх, которые завладели когда-то десятилетним мальчиком при первой встрече с тьмой…
* * *
С тех пор в гареме больше не видели пленницу с серебряными волосами. Казалось, она навечно поселилась в покоях принца.
Редьяра околдовала маленькая принцесса в тот момент, когда он на секунду заглянул в ее душу. Он не выпускал ее из своих комнат, боясь показывать кому бы то ни было. Впервые он чувствовал, что стал собственником, что есть на свете дорогое ему существо.
