Текст книги "#партия(СИ)"

Автор книги: Юлия Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ну? – произношу я.

– Ой, дай отдышаться, Сашка. – 'Ленок' закрывает двери, приваливается к ним спиной и закатывает глаза. – Ну ничего себе!

– Что, кандидатка очень страшная? Укусила тебя?

– А ты её, кстати, видел, – огрызается Ленка.

– В смысле? – 'не догоняю' я.

– Во дворе. Пятнадцать минут назад. В синем костюме. Длинноногая цапля с перекошенным лицом бледной моли.

– Балерина? – непроизвольно выдыхаю я и невольно тяну вперёд шею.

– Какая ещё балерина? – в свой черёд удивляется Ленка. – Волочкова, что ли?

– Забудь, – морщусь я, вспоминая фразу, которую неосторожно бросил на крыльце. Потому что на месте новой кандидатки я представлял себе совсем иную женщину: основательную, широкую в кости и почему-то полную.

– А ну-ка пошли, – разворачиваю Ленку лицом к дверям.

– Дай хоть отдышаться, – жалобно просит Ленка.

– По дороге выдохнешь. – Я тяну 'кадровичку' в коридор, ведущий к лифтам. – Потому что пока ты будешь 'выдыхать', к нам Тарасов пожалует и прости-прощай задуманная мной афера. М-м? – нажимаю на кнопку.

– М-м, – мычит Ленка и послушно заходит в кабину.

– Давай, рассказывай, что с этой Павловой не так? – требую я.

– Саш, поверь мне, я много чего видела в жизни, но никогда не проводила собеседование с подобной стер-стервой.

– Да ладно, – не верю я. Потому что по сравнению с Ленкой все стервы миры должны стыдливо потупиться и уступить первое место нашей 'кадровичке'. – Так что произошло? Я же дал тебе вопросы, которыми ты могла её задавить.

– Ага, спасибо тебе, друг сердечный, – ёрничает Ленка. – Я по твоей бумажке и действовала. Села и первым делом спрашиваю, чем эта Павлова занималась и знает ли систему 'эрэм один'.

– Систему эрэм... Погоди, PMI, что ли? – доходит до меня. – Лен, это английская аббревиатура. Читается как 'пиэмай'. Означает систему управления проектами.

– Не мог раньше сказать? – бесится Ленка.

– Вообще-то я думал, что ты знаешь подобные вещи... Ладно, чёрт с этим. Дальше что?

– А дальше я спросила её про центр компеций.

– Компе... Центр компетенций, что ли? Это же сокращение, Лен. – Клянусь, если бы не трагизм ситуации, я бы смеялся в голос.

– Не перебивай меня! – злится Ленка. – Ты прямо, как эта Павлова. Потому что пока я сидела и, как дура, читала твою бумажку, эта стерва так грустно на меня посмотрела и с сожалением произнесла: 'А вам то, что я рассказываю, не очень сложно? Может, лучше о моём хобби поговорим? Это проще для вашего понимания'.

Не выдержав, фыркнул. Не смог удержаться – и расхохотался.

– Очень смешно, – оскорблённая Ленка закусывает губы и отворачивается.

– Ну, прости, – глажу её по спине. – А потом что?

– А потом я решила спросить у неё, отчего она с предыдущей работы уволилась? – мрачно откликается Ленка. – А эта... эта бл... эта бледная моль... эта серая мышь отвечает, что у неё бывший муж – игроман. И что в 'Микрософт' об этом узнали, а ей краснеть не хотелось, и поэтому она написала заявление по собственному.

– Вот прям так честно сказала? – удивляюсь я.

– Вот прям так честно сказала, да, – передразнивает меня Ленка. – 'Не боитесь, что после такого ответа вы к нам можете не устроиться?' – спрашиваю. – 'Нет, не боюсь, – улыбается. – Потому что ваша служба безопасности уже в курсе, а я, тем не менее, здесь. К тому же, у меня блестящие рекомендации'. 'Ну и от кого они?' – спрашиваю.

– Ну и от кого они?

Лифт останавливается. Я делаю шаг вперёд.

– ... А от Тарасова! Она с ним, видишь ли, прошла первое собеседование... Останавливаюсь, как стреноженный конь.

– ... они встречались, месяц назад. А два дня назад обо всём договорились. И сегодня Павлова прискакала сюда, чтобы пройти формальное интервью со мной. – Ленка по инерции продолжает идти вперёд и утыкается носом мне в шею.

– Да-ё... Ты что, заснул, Васильев? – Ленка немедленно прислоняет ко рту тыльную сторону ладони и проверяет, не размазалась ли её красная губная помада.

– Ах, вот значит, как... – зловеще цежу я, – без меня меня, значит, уже женили... ещё два дня назад... Слушай, Лен, а эту Павлову не интересует, почему меня, её потенциального начальника, на их встречи не пригласили?

– Нет, Павлову это не интересует, – с издёвкой сообщает Ленка, достаёт платочек и, поплевав в него, начинает быстро тереть мне шею.

– Не интересует, значит... Ну-ну... Ладно, сейчас разберёмся, – отстраняю Ленку, вытираю шею сам и решительно толкаю дверь переговорной комнаты'.

– 5 -

'Воспользовавшись исчезновением 'кадровички', пообещавшей 'привести того, кто лучше разбирается в ваших технических знаниях', откидываюсь на стуле и тайком, под столом, снимаю с правой ноги 'лодочку'. Переношу вес туфли на пальцы, покачиваю ногой и с любопытством разглядываю переговорную комнату. 'А мне здесь нравится' – думаю я и с удовольствием брожу взглядом по большой плазме, столу, отделанному стеклом, металлом и кожей. Блуждаю глазами по гладко отштукатуренной светлой стене с нарядными дипломами, кубками и сертификатами. В это время стеклянная дверь переговорной распахивается и передо мной возникает тот, кого я подспудно ждала: Александр Владимирович Васильев. Собственной персоной. Позавчера Тарасов вкратце рассказал мне про него. 'Тридцать пять лет. Холост. Москвич. Проходил обучение во Франции... Он очень умный, Наташа. Но ты будешь с ним собеседовать только при мне, потому что у меня, к сожалению, есть все основания считать, что этот человек будет против тебя. А твоя задача – войти в его коллектив, вытащить из него все контакты и возглавить ИТ-департамент в тот день, когда он уволится сам, – ну, или я его уволю...'.

К сожалению, Вячеслав Андреевич забыл упомянуть про внешность Васильева. Потому что в жизни мужчин с такой внешностью не бывает – они есть лишь в театре, в кино, – ну, или в женских романах.

Я подбираюсь на стуле, когда Александр Владимирович изволит шагнуть ко мне. Окинув меня синеглазым взглядом, он тянет ко мне ладонь, чтобы одарить традиционным рукопожатием. Я судорожно пытаюсь сунуть ступню в 'лодочку' и встать. Но туфля соскакивает и с грохотом бьётся о ламинат. Я вздрагиваю. 'Кадровичка' фыркает, а Васильев с непроницаемым лицом склоняет голову к плечу.

– Добрый день, – приказав себе забыть про туфлю (из-за стола моих босых ног всё равно не видно), я кладу свою дрогнувшую руку в тёплую, сухую, чуть шершавую мужскую ладонь. Прикосновение кожи к коже – и я моментально чувствую, как мои пальцы цепенеют, и моя ладонь становится холодной, липкой и влажной. От смущения не знаю, куда глаза девать. Васильев преспокойно пожимает мои дрогнувшие пальцы.

– Усаживайтесь, – отпустив мою руку, дружелюбно предлагает он. Я неловко устраиваюсь на стуле. Александр Владимирович грациозно и абсолютно по-хозяйски придвигает к себе кресло. 'Кадровичка' пытается усесться рядом с Васильевым, но тот её останавливает:

– Спасибо, Лен. Иди, дальше мы сами.

– Но... – в глазах женщины мелькает явное раздражение.

– О результатах я тебе сообщу, – ровным голосом отвечает Александр Владимирович. Прикусив губу, 'кадровичка' разворачивается и по-модельному взмахнув бёдрами, стрекоча каблуками, направляется к дверям. Похоже, её походка рассчитана на внимание Васильева. Но девушку, манерно застывшую в дверях, ожидает удар: мужчина, сцепив в замок руки, продолжает внимательно разглядывать меня. Невольно отвожу глаза в сторону и в свой черёд принимаюсь рассматривать Лену. 'Ленок' передёргивает плечиками и закрывает за собой дверь. А в переговорной комнате образовывается тягучая, многозначительная тишина.

– Туфли очень жмут?

– Что? – очнувшись, ахаю я.

– Неважно... Вы кофе или чай хотите?

– Спасибо, нет. – Я поджимаю губы.

– Ладно. – Произнеся это, Александр Владимирович переносит ладони на подлокотники кресла, устраивается поудобней и вальяжно закидывает ногу на ногу. Мне очень хочется скопировать его позу, но у меня и так уже одна ступня без туфли. Поэтому (за неимением лучшего) усаживаюсь прямо, кладу руки на стол и в первый раз позволяю себе вернуть взгляд мужчине. Невольно отмечаю, что в синих глазах светится острый ум, но их обладатель может оказаться как благодетелем, так и безжалостным противником. Приятный в общении, но с ним очень опасно ссориться. Но самое удивительное, что я и Васильев неуловимо похожи. Голубой отлив глаз, тёмные шевелюры, синие костюмы... Вот только он – яркий брюнет, а я внешне – его бледная копия.

– Наташа, можно я буду называть вас по имени? – прерывает затянувшуюся паузу Васильев. Подумав, киваю. – Поговорим начистоту, хорошо? – Мой очередной кивок. – Я читал ваше резюме. И если вы в действительности хороши хотя бы на половину от того, что вы о себе пишете, то я не удивляюсь, что Вячеслав Андреевич решил оторвать вас с руками. Но есть одно 'но'...

'Боже мой, – мелькает в моей голове, – какой у Васильева голос: глубокий, тревожащий, но отчего-то смертельно усталый'.

– ... и это 'но' заключается в том, что я не хочу, чтобы вы работали у меня.

'Упс.'

Откашливаюсь.

– А почему, позвольте спросить? – изгибаю бровь я.

– Вы слишком молоды, вам всего двадцать девять, это раз. Два: вы – женщина.

Вот тут я возвращаюсь на землю.

– Александр Владимирович, – начинаю в своей привычной манере холодно цедить слова. – Начнём с того, что средний возраст специалистов Конторы – это тридцать три года. К тому же у вас, кажется, уже есть один зам? Ему, если не ошибаюсь, двадцать шесть?

– Справки наводили? – усмехается Васильев.

– Нет, Тарасов рассказывал.

– Где? Когда?

– Два дня назад. Я с ним уже собеседовала.

– Ах да, – Васильев пятерней ерошит волосы. Опомнившись, снова приглаживает растрёпанную прическу. – Ну так и что следует из вашей ремарки про возраст?

– А то, что вы пришли в Контору, когда вам было всего двадцать пять, – упираю голосом на наречие 'всего', – а в двадцать шесть стали руководителем одного из ключевых звеньев. В двадцать семь вас повысили до заместителя директора. В двадцать восемь вы стали директором. В тридцать – вице-президентом. А год назад получили должность, на которой работаете сейчас. Вы понимаете, к чему я веду? Вы же моё резюме видели.

'Да, я такая же карьеристка, как и он. А может, и ещё больше...'

Александр Владимирович задумчиво гладит указательным пальцем свой подбородок:

– Наташа, вы не любите сдерживаться?

Голос у Васильева просто шоколадный, но мне чудится в нём некий сексуальный подтекст, от которого у меня деревенеют пальцы. В них точно накапливается ток: тягучий, вязкий, жидкий. Но я упрямо передёргиваю плечами.

– Вы первым начали, – стараясь говорить спокойно, напоминаю я. – А я всего лишь хотела сказать вам, что я могу делать то, что можете вы. Ну – или то, что вам хочется.

Повисает пауза. Сообразив, что я несу, начинаю покрываться краской.

– Простите, – сглотнув, сиплым голосом извиняюсь я.

– За что? Наоборот, вы приятно меня удивили. – Васильев изгибает уголок губ.

Вот теперь я точно злюсь.

– К тому же, Александр Владимирович, коэффициент IQ у меня, как у вас, – бросаю ему в лицо я и моментально понимаю, что это была моя самая большая ошибка – чудовищный прокол, в сравнение с которым не идут ни снятые туфли, ни моё мокрое рукопожатие, потому что Васильев мгновенно преображается. Исчезает расслабленность позы, а лукавая искорка в синих глазах превращается в снежную глыбу. Даже костяшки его пальцев белеют.

– Какие требования предъявляются к телекоммуникационным системам 'Васимир'? – чеканит он.

– Что?

– Вы слышали. Отвечайте не раздумывая. Вы должны это знать.

– Вот как? Ладно. – Поудобней усевшись на стуле, начинаю объяснять, что 'VASIMIR' – это электромагнитный плазменный ускоритель, который использует радиоволны для ионизации, но договорить мне Васильев не даёт.

– Что входит в список периферийных устройств, которые используются в микропроцессорах?

– Универсальные цифровые порты, интерфейсы ввода-вывода, – невольно подлаживаясь под его темп, рапортую я. – А ещё...

– Стоп. Как передаётся информация, полученная с телеметрических сенсоров спутников?

'Мы что, в слова играем? В 'крестики-нолики'? В игру 'кто кого'?'

– По радиоканалам в режиме реального времени – или накопительно.

– В моём департаменте тридцать мужчин и всего две женщины. Возраст специалистов – от двадцати четырех до пятидесяти пяти. Как вы в свои двадцать девять собираетесь ставить им задачи? Как вы собираетесь контролировать этих людей?

'Понятно: великолепный Васильев взбесился, потому что я посмела сравнить себя с ним.'

Гордость, самообладание и умение держать удар – вот три моих лучших качества.

– Александр Владимирович, у вас когда-нибудь был персональный помощник? – прищуриваюсь я.

– Предположим.

– И где он или она теперь?

– А вам какая разница? – теперь и он узит глаза.

– Сейчас поясню... Скажите, вы без своей помощницы хорошо справляетесь или вам всё-таки было лучше, когда вы работали с ней?

– Я не понимаю, к чему вы клоните! – В голосе мужчины прорезаются стальные нотки.

– А вот к чему, – я резко подаюсь к Васильеву через стол. – Во-первых, я – не ваш секретарь. И не девочка, которая пришла сюда поразвлечься. Поэтому когда – или если я – выйду в вашу Контору, вы представите меня своим подчинённым как своего заместителя. И обязательно скажете им, что вы меня выбрали, потому что очень хотели работать со мной. И что вы мне доверяете... Всё остальное сделают еженедельные совещания, на которые вы будете меня приглашать... даже если они проходят в курительной комнате – или на крыльце... И последнее: эффективность работы начальника доказывает не то, как его подчиненные работали вместе с ним, а то, как они работали без него. А ваши люди в случае вашего... э-э... скажем так, незапланированного отпуска будут работать со мной с теми же результатами, которые они показывали у вас.

– Вы полны иллюзий... или сюрпризов, Наташа? – Васильев ставит на стол локоть, прикрывает рот указательным пальцем и глядит на меня. Я невольно моргаю, но больше не пытаюсь отвести глаза в сторону.

– Ах, вы тут? Уже начали? Без меня? – возвращает меня на землю елейный голос. Васильев и я как по команде, вздрагиваем, прекращаем дуэль голубых и синих глаз и синхронно поворачиваемся к дверям, в проёме которых стоит Вячеслав Андреевич Тарасов (седые волосы, серая рубашка, серый костюм-тройка, обтягивающий круглый живот). – Наташа, – Тарасов ласково кивает мне и переводит неприязненный взгляд на Васильева. – Саш, а ты чего так рано Наташу на собеседование вызвал? Хотел без меня обойтись, да? – Теперь голос Тарасова просто сочится ядом и мёдом.

– Доброе утро. Откровенно говоря, да, – лихо режет Васильев. Тарасов дёргается, потом выдавливает из себя нечто, напоминающее смешок, точно Васильев шутит. Но я замечаю, что морщинки вокруг васильковых глаз становятся резче и глубже.

– И как, подходит тебе Наташа? – приходит в себя Тарасов.

– Ещё как. Умная, молодая... и беспринципная.

– Что? – ахаю я.

– Всё нормально, – Васильев выдавливает улыбку и поднимается со стула. – Наташа, не берите в голову: это было не оскорбление, а комплимент... А вам, Вячеслав Андреевич, я не просто признателен, а премного благодарен за такого кандидата. И – да, я беру Павлову к себе. Кстати, тесты на знание предметной области проводить не требуется. Ваша ... гм, протеже знает всё, что нужно мне. Или – вам.

Тарасов моргает и, явно не зная, что сказать, кивает Васильеву. Тот поворачивается ко мне:

– А с вами я не прощаюсь.

– Спаси... – хочу поблагодарить Александра Владимировича я, но мой голос падает: в синих глазах мелькает откровенная злость. И я холодею, потому что до меня наконец доходит: я только что нажила себе смертельного врага, который просчитал меня. И отлично понял, кто я и почему я здесь'.

– 6 -

'Через три часа после общения с Тарасовым (который сорок минут уговаривал меня присмотреться к Павловой, поладить с ней, ввести её в коллектив и понемногу переложить на неё управление стратегическими проектами), обретаю себя в небольшом тихом уютном кафе, спрятанным под громозвучной вывеской 'Патио'. Рядом со мной – Ленка, которая задумчиво наматывает на вилку нитку спагетти. Я вяло ковыряюсь в 'Цезаре'.

– Васильев, ты после общения с Тарасовым и этой девицей сам не свой, – Ленка откладывает вилку и осторожно накрывает ладонью мою руку. – Слушай, ну в конце-то концов, у этой Павловой ещё испытательный срок будет, – палец Лены ловко забирается под отворот моей манжеты. – Завали ты её работой. А потом выгони. Подумаешь, Тарасов за неё, ха! Зато ребята твои не шёлковые. К ним ещё подход найти нужно. Ну, сколько выскочек мы с тобой уже выставляли за дверь за пять лет, скажи?

– Лен, ты что, правда ничего не понимаешь? Или прикидываешься? – Не сдержавшись, зашвыриваю вилку в надоевший салат. – Неужели тебе даже не пришло в голову, что Тарасов взял эту Павлову, чтобы заменить меня. Чтобы от меня избавиться.

– Чего? – недоумевает Ленка. – У тебя что, паранойя?

– Ладно, суди сама. – Я откидываюсь на стуле. – Резюме Павловой ты видела, а про меня ты всё знаешь. У нас с Павловой опыт схожий? Направление деятельности, карьерный рост, вехи перехода с должности на должность?

– Ну да, – подумав, соглашается 'Ленок'. – Ну и что? Павлова же тебя моложе.

– По характеру она похожа на меня? Она цепкая? Стойкая?

– Ну да, – помедлив, кивает головой Ленка.

– И ты думаешь, что эта девушка не сможет сделать тендер? Не подобьётся к моим подчиненным, не споётся с Тарасовым, который, судя по всему, уже от неё без ума? И не наладит работу с выделенной ей группой?

– Ну значит, тогда надо решать эту проблему по-другому. – Ленка начинает гладить внутреннюю сторону моей ладони. Морщась, отдёргиваю руку:

– Может, уже хватит?

– Знаешь, Саш, – Ленка оскорблённо поджимает губы, – мне, конечно, далеко до твоей Павловой с точки зрения IQ – или чем вы там у себя в ИТ хвастаетесь, – но я очень советую тебе вспомнить, что я за тебя. И я тоже кое-что могу.

– Ну и что же ты можешь? – с иронией осведомляюсь я. – Поставить Тарасову ультиматум: либо ты и я – либо он и Павлова?

– Хорошая мысль, жаль только, что не пройдёт... Послушай, Саша, перетяни Павлову на свою сторону.

– В смысле? – хмурюсь я.

– Васильев, ну ты же сам видел, как она на тебя смотрит, – произносит Ленка.

– Видел, – морщусь я.

Да, я помню выражение в светло-голубых глазах: ищущее, трепетное. Мягкое. Точно женщина кричит: 'Посмотри на меня!' – или шепчет в темноте: 'Прикоснись ко мне'.

– Вот и поухаживай за Павловой. Как в 'Служебном романе', – заканчивает свою мысль Ленка.

Пауза.

– С ума сошла? – холодно интересуюсь я. – Лен, опомнись: это не фильм, а я – не герой Мягкова. К тому же, прости, я не всем даю. Это с тобой мы по старой памяти ещё кувыркаемся... всё никак остановиться не можем. А что касается Павловой, то извини, но я столько не выпью.

– Выпьешь. Если нужно будет, то выпьешь и ещё нальёшь, – Ленка в хищной улыбке показывает острые, белые зубки. – Потому что либо ты эту Павлову – либо она тебя.

– Отличная идея, – устало отзываюсь я. – А потом что? Поухаживать за Тарасовым? С ним переспать?

– Пять баллов, – Ленка хохочет.

– Не смешно, – огрызаюсь я. – Ты хоть представляешь, что будет, если весть о моих ухаживаниях долетит до Лизы?

– Ничего, – вредным голосом отзывается Ленка. – Ну, поорёт твой Лизон на тебя, а потом успокоится. Ей же замуж за тебя хочется. Так что проглотит твой 'служебный роман', не бойся.

– Ленка, это гадость, – обрываю свою зарвавшуюся любовницу я.

– Да иди ты нафиг, Васильев, – раздражённо машет рукой Ленка. – Я с ним как с человеком, а он: 'не моё', 'не хочу' ... 'не буду', 'не дам'.

– Так, ты наелась или ещё десерт будешь? – Ставя точку в споре, я ищу взглядом официанта.

– Нет, десерт я не хочу. Меня другое интересует. – Ленка интимно наклоняется ко мне. – Ты помнишь, что ты мне должен?

– Да.

'Можно подумать, ты дашь мне забыть!'

– Так вот: этот месяц я, так и быть, потерплю, чтобы не открывать тебе второй фронт, в случае твоей Лизы. А ты, Васильев, попробуй очаровать свою Павлову и собрать на неё компромат. Дальше – по обстоятельствам. Если что – переспишь с ней. И плюнь на свои принципы. Плюнь, или проиграешь.

Договорив, Ленка торжествующе бросает на стол салфетку и вскакивает на ноги. Я же кладу на стол две зелёных купюры. Поднимаюсь из-за стола, прячу глаза и ищу куртку. Мало того, что моя гордость сейчас агонизирует в корчах – хуже всего, что Ленка абсолютно права, и у меня, похоже, действительно нет иного выхода.

– Ну так что ты надумал? – Ленка надменно изгибает бровь.

– Не знаю, – качаю головой. – Если честно – противно... Но я попробую.

– Тогда хватит ломаться и полный вперёд... Всё, пошли в Контору, Васильев'.