Текст книги "Золотая клетка для светского льва"
Автор книги: Юлия Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10
Да здравствует новый
частный детектив!
Егор смотрел на Тихона и пытался вспомнить: где он его видел? Эти хитрые серые глаза, усики «щеточкой», круглый животик… Показалось? Да, наверное, показалось.
– …и я считаю, поиск броши надо доверить именно Тихону Ефимовичу, – закончила свою речь (которая в основном состояла из перечисления заслуг нового гостя) Евдокия Дмитриевна.
Егор покосился на Дашеньку. Довольное выражение ее лица заставило его нахмуриться: проиграл, опять проиграл! Так вот зачем она уточняла, кому может быть выплачено вознаграждение… Заранее все продумала – браво!
– Хорошо, – согласно кивнул Егор, понимая, что в данном случае абсолютно неловко спрашивать диплом или трудовую книжку у отца девушки, на которой он якобы собирается жениться. Да и к тому же мать свято верит, что этот человек отыщет украденную брошь. Ладно, пусть так – до Нового года остались считаные дни, не так уж и долго придется терпеть этот водевиль. – Я предупрежу всех, чтобы Тихону Ефимовичу оказывали всяческое содействие, – добавил он.
– Прекрасно! – засияла от радости Евдокия Дмитриевна. – А где же мы поселим Тихона Ефимовича?
– Ну что вы, это совсем необязательно… – замотал головой Волошин.
– В моей комнате есть отличный диванчик, – перебила Дашенька, которой теперь хотелось остаться не только из вредности, но еще из-за предстоящего расследования, – тебе же там будет удобно, правда, Тихон?
– Даже не знаю, – протянул он.
Жить в чужом доме пока не входило в его планы.
– Мама, мы и так злоупотребили добротой Тихона Ефимовича, – начал Егор, желая одержать хотя бы маленькую победу, – перед праздниками всем хочется отдыхать, а не работать. Давай же не будем заставлять Тихона Ефимовича жить у нас, возможно, это для него не очень удобно…
– Удобно, удобно, – вмешалась Дашенька, кидая на родителя сердитый взгляд.
– Вообще-то… – занервничал Тихон, – мне действительно лучше побольше проводить времени в вашем доме… Для расследования это очень полезно.
– Вот-вот, – поддакнула довольная Дашенька.
– Пожалуйста, – улыбнулась Евдокия Дмитриевна, – поступайте так, как вам комфортнее, а сейчас располагайтесь и, если что-нибудь понадобится, обязательно скажите, чувствуйте себя как дома.
На этом была поставлена точка, и Егор недовольно вздохнул.
Дашенька, поблагодарив Корнеевых за гостеприимство, подтолкнула Тихона к двери – надо поскорее сматываться, пока Егор не надумал задать какие-нибудь совершенно ненужные вопросы.
– А почему Дашенька называет Тихона Ефимовича по имени, а не папой? – поинтересовалась Евдокия Дмитриевна, когда за гостями закрылась дверь.
– Он не родной отец. Даша из детского дома, а Тихон Ефимович ее удочерил, – ответил Егор.
– Боже мой! – воскликнула Евдокия Дмитриевна, прижимая руки к груди. – Какой человек, какой человек!
Оказавшись в Дашиной комнате, Тихон вальяжно уселся в кресло, закинул ногу на ногу и сказал:
– Мне нужны трубка, скрипка, клетчатый плед, большая лупа, трость и собака. Кстати, купи себе толстую тетрадь – будешь записывать в нее каждый мой шаг.
– Что-то рановато у тебя началась мания величия, – усмехнулась Дашенька. – Лучше давай подумаем, с чего нам начать.
– Мне надо осмотреть место преступления, – потер ручки Тихон.
– Осмотришь, но не думаю, что там можно найти что-нибудь стоящее. Футляр с брошью лежал в ящичке трельяжа…
– А замок сломан?
– Не-а, – мотнула головой Дашенька, – да и не было там никакого замка. Почти сразу после случившегося я разговаривала с Евдокией Дмитриевной. Она сказала, что все драгоценности хранит в сейфе Егора – в кабинете, но эту брошь на днях достала, потому что сначала подбирала ткань под цвет рубинов, потом ее одолели воспоминания о покойном муже, а потом она захотела ее примерить вместе с готовым платьем – вот брошь у нее всегда под рукой и была.
– Замечательная
женщина, не правда ли? – спросил Тихон, и его взгляд затуманился.
– Эй! Ау! – вернула его на землю Дашенька. – Не отвлекайся. Во-первых, надо поговорить с каждым подозреваемым. Я забыла рассказать… Когда обнаружилась пропажа броши, все стали обвинять друг друга в воровстве. Ирма и Акулина Альфредовна показали на меня, Виолетта – на Феликса, Феликс, в свою очередь, – на Вадима, а Вадим – на Акулину Альфредовну. С двумя противными гарпиями все понятно – они спят и видят, чтобы я убралась из дома, но какие мотивы были у остальных? Почему они предъявили именно такие обвинения?
– А ты молодец, – похвалил Тихон, – правильно мыслишь! Думаю, Егор уже предупредил домочадцев о моих полномочиях – мне не терпится взяться за дело и кого-нибудь допросить, – он вскочил с кресла, застегнул пуговицы на жилетке и спросил: – Ну, где тут поживают твои враги? Начнем именно с них!
– Я тебя обожаю, – улыбнулась Дашенька, и Тихон зарделся от счастья.
Известие о том, что расследованием кражи будет заниматься отец Дашеньки, повергло Акулину Альфредовну в глубокую печаль. Накапав в рюмку успокоительных капель, выпив их залпом, она приняла решение временно не показывать своего истинного отношения к сопернице Ирмы – так будет надежнее и эффективнее.
«Уйду в глубокое подполье», – решила она, все еще веря в победу.
– Так почему же вы, Акулина Альфредовна, посчитали, что брошь взяла именно Даша? – щурясь, спросил Тихон. Уж он постарался, чтобы каждое его слово для этой тощей женщины с бегающими глазками прозвучало как выстрел.
– Я… Э-э… Мы просто мало знали друг друга, и… все так неожиданно случилось…
– То есть вы уже так не считаете?
– Нет, конечно.
«То-то же», – улыбнулась Дашенька, мысленно гордясь Тихоном.
– Может, теперь ваши подозрения пали на кого-то другого?
– В этом доме живут только порядочные люди, – надулась Акулина Альфредовна, – и я не могу допустить даже мысли…
– А чем вы сами занимались во время отсутствия Евдокии Дмитриевны? – перебил Тихон. Он откинулся на спинку кресла и смерил хозяйку комнаты взглядом, который вряд ли ей понравился.
«Может, и правда купить ему скрипку, трубку и собаку? – подумала Дашенька. – Ну до чего же хорош!»
Акулина Альфредовна расправила плечи, слегка наклонила голову набок и голосом милой пастушки ответила:
– Я читала Библию, а потом вышивала.
– Похвально, похвально, – кивнул Тихон, не веря ни единому слову. – Значит, из комнаты вы не выходили?
– Ну… я уже не припомню…
– А вы постарайтесь, – влезла Дашенька.
Конечно, расследование ведет Тихон, но разве возможно оставаться в стороне, когда враг так близко и к тому же явно находится не в своей тарелке!
– Нет, не выходила, – твердо ответила Акулина Альфредовна.
– А как вы думаете, – подался вперед Тихон, – почему младший сын Евдокии Дмитриевны – Вадим указал на вас? Почему он посчитал, что именно вы украли брошь?
– Откуда мне знать, что в голове у этого мальчишки! – возмутилась подозреваемая. – Вы загляните под его кровать – это же кошмар! Неужели вы можете доверять словам такого человека?!
– А что у него под кроватью? – поинтересовалась Дашенька.
– Там… там… – покраснев, забормотала Акулина Альфредовна, – там падшие женщины лежат!
– Живые или мертвые? – поинтересовался Тихон. – Будьте любезны, объясняйтесь точнее.
– Я отказываюсь об этом говорить, – фыркнула Акулина Альфредовна.
– А откуда вы знаете, что хранится у него под кроватью? – спросила Дашенька.
– Пришлось однажды убираться… Леночка заболела, и на меня свалили самую тяжелую работу!
– Значит, вы настаиваете на том, что Вадим вас просто оклеветал, – уточнил Тихон.
– Настаиваю, еще как настаиваю! Из комнаты я не выходила.
– Пожалуй, – задумчиво сказал Тихон, – мы организуем вам очную ставку.
– Ага, – поддержала Дашенька, – не будем откладывать это мероприятие в долгий ящик. Я сейчас приведу Вадима.
Она выскочила из комнаты Акулины Альфредовны и побежала в кухню, именно там, по ее подозрениям, и должен был находиться в данную минуту любитель падших женщин – двадцать минут назад она видела его спускающимся по лестнице.
Интуиция не подвела: разламывая вилкой кусок холодца, Вадим покачивал ногой и клянчил у Леночки рюмку водки, которую она прятала вот от таких лоботрясов в шкафу за пачками с макаронными изделиями.
– Тебе что, жалко, я не понимаю? – бубнил Вадим, с тоской поглядывая на холодец.
– Нет у меня водки.
– Не ври, я видел.
– Это для выпечки, я в тесто добавляю, – упорно гнула свою линию Леночка, совершенно правильно полагая, что, уступив один раз, навеки обречет себя на подобные разговоры. Бегай потом в магазин из-за недостающего ингредиента!
– У меня, может, депрессия, а ты помочь не хочешь.
Дашенька скептически посмотрела на «депрессивного» Вадима. Диагноз ему можно было поставить только один – гипертрофированная форма безделья.
– Пойдем со мной, тяжелобольной, – усмехнулась она.
– Это еще зачем? – на всякий случай напрягся Вадим.
– Вызываем тебя на очную ставку с Акулиной Альфредовной.
– Ого, да твой папаша времени зря не теряет, – лениво поднимаясь со стула, удивился Вадим, – а правда, что он спец по раскрытию краж?
– Правда, – кивнула Дашенька, гадая, откуда у парня такая информация, похоже, Евдокия Дмитриевна тоже пробежалась по своим родственникам, превознося Тихона до небес.
Увидев Вадима, Акулина Альфредовна сдвинула брови и натянуто улыбнулась. Что означала такая реакция, понять было затруднительно. То ли любительница Библии хотела пригрозить парню, то ли намекала на вознаграждение за его молчание, то ли пыталась при помощи своей перекошенной физиономии вызвать у него амнезию.
Тихон представился, кивнул на свободное кресло, пожалел в сотый раз, что у него нет трубки или хотя бы сигары, нахмурился, пытаясь добавить себе важности, и продолжил расследование.
– Значит, вы, Акулина Альфредовна, продолжаете утверждать, что не покидали свою комнату после обеда в тот злополучный день.
– Да, продолжаю! – взвизгнула Почечуева.
– Теперь вы, молодой человек: пожалуйста, ответьте, почему вы обвинили Акулину Альфредовну в краже броши?
– Потому что я видел, как она выходила из комнаты матери, – фыркнул Вадим.
– Он врет! – подскочила Почечуева.
– Подозреваемая, сядьте! – строго и громко отчеканила Дашенька. Сдержала улыбку и сказала уже Вадиму: – Продолжай, мы тебя внимательно слушаем.
– Так я все сказал, – пожал он плечами.
Душа Тихона была до краев переполнена волнением – как же это увлекательно, быть сыщиком! Кто-то врет, кто-то выкручивается, кто-то говорит правду, а он должен все это разобрать, уравновесить и обдумать. Тэк-с, тэк-с…
– А вы, молодой человек, что сами делали рядом с комнатой Евдокии Дмитриевны? – поинтересовался он, торопливо расстегивая жилетку: от нахлынувших чувств ему стало жарко.
– Честно говоря, – сморщился Вадим, – хотел попросить у матери денег…
– Да, да! – перебила его Почечуева. – Ему нужны деньги на падших женщин!
– Эх, – мечтательно вздохнул Вадим, – да если б хоть одна хотя бы раз около меня упала…
– Попрошу не отвлекаться, – пресек ненужные разговоры Тихон. – Значит, вы хотели попросить денег…
– Да, сначала я спустился на первый этаж – брат уехал на работу, и я подумал – загляну в его кабинет…
– Он хотел украсть у Егора деньги. Кошмар! И вы можете верить такому человеку! – вновь влезла Акулина Альфредовна.
– Ну, взял бы я у него пару сотен, тоже мне трагедия, – сморщил конопатый нос Вадим, – у него денег полно, он бы и не заметил.
Тихон покачал головой, погрозил пальцем и выдал короткую нравоучительную речь.
– Воровать нехорошо, – сказал он и слегка покраснел.
Почесав макушку, он попытался еще что-нибудь добавить по этому поводу, но больше ничего в голову не пришло.
– Да, – протянул он, – очень нехорошо.
Посчитав, что внес серьезный вклад в дело воспитания молодежи, Тихон перевел взгляд на Акулину Альфредовну:
– Вы все еще продолжаете настаивать, что не выходили из своей комнаты? Пока я еще ни с кем, кроме вас, не разговаривал, но, возможно, другие члены семьи тоже могли видеть вас в коридоре.
– Я точно не помню… – заерзала Почечуева, ненавидя всех, кто стоит рядом, до глубины своей высушенной до острых корок души. – Кажется, я заходила к сестре… поговорить. Но ее не было, и я тут же вернулась к себе.
– А о чем вы хотели поговорить? – поинтересовалась Дашенька, едко улыбаясь.
– Не скажу.
– Можно, я уже пойду? – заныл Вадим, вспоминая о холодце. – Я свое черное дело сделал – родную тетку правосудию сдал, а вы тут уж сами с ней разбирайтесь.
– Наглец! – выкрикнула Акулина Альфредовна. Схватила с дивана подушку и швырнула ею в двоюродного племянника. – Бесстыжий наглец!
Уклонившись от летевшего в него мягкого снаряда, Вадим выскочил из комнаты.
– Так о чем же вы хотели поговорить с Евдокией Дмитриевной? – настойчиво спросил Тихон.
– Об Ирме, – резко ответила подозреваемая. – Она любит Егора, и они были бы отличной парой… Ты, Даша, ему совершенно не подходишь, – Акулина Альфредовна сверкнула глазами. – Вы с ним слишком разные…
Она осеклась, понимая, что сейчас сболтнет лишнее, села на край дивана, сложила руки на коленях и с видом первоклассницы-отличницы спросила:
– У вас есть еще ко мне вопросы, товарищ частный детектив?
– Нет, – мотнул головой Тихон.
– Тогда позвольте мне побыть одной, перепалка с Вадимом вывела меня из равновесия. Я бы советовала вам приглядеться к нему получше – он же родину продаст за копейки!
– Непременно, – кивнул Тихон, – мы и с вами еще не раз побеседуем.
Он отправил Акулине Альфредовне скользкую улыбочку и шагнул к двери.
Дашенька последовала за ним. В душе поскрипывало дурацкое негодование, плотно переплетенное с непонятной тоской. Это почему еще она Егору не подходит?! То есть она и не собиралась за него
замуж, но все же… но все же…
* * *
Кровать раздражающе скрипела, а свет луны казался слишком ярким. Максим Леонидович приподнялся, взбил подушку и звонко чихнул. Снова лег и заерзал. Пора возвращаться домой, свой долг он выполнил – Евдокию Дмитриевну после кражи поддержал, нечего ему тут больше делать.
– И куда только подевалась эта записка? – пробубнил он, натягивая одеяло до подбородка.
А может, так оно и лучше – потерял записку, и черт с ней!
– Да, – согласился сам с собой Максим Леонидович, – ерунда все это.
Успокоившись, он закрыл глаза и практически сразу погрузился в царство Морфея. Ему приснился астролог Феликс, который был почему-то абсолютно лыс и гол. Он собирался прыгнуть в котел с кипящим молоком, и Максим Леонидович всю ночь пытался отговорить его от этого шага. Спасла астролога Акулина Альфредовна, она появилась неожиданно – в свадебном платье, с белой лилией в волосах. «Это я, твоя невеста, касатик», – сказала она и протянула руку Феликсу. Но тот признавать в себе жениха отказался и вытолкнул на передний план вспотевшего Максима Леонидовича. Берестов, заикаясь, стал объяснять, что он-то тут как раз ни при чем, но Феликс сзади толкал все сильнее, а Акулина Альфредовна, продолжая петь: «Соколик мой ненаглядный», – уже хищно щурилась, облизывая при этом губы…
– А-а-а! – подскочил на кровати Максим Леонидович за секунду до того, как Почечуева одарила его страстным поцелуем. – Бред, какой же бред, – замотал он головой, глядя на часы.
Восемь утра.
Кряхтя и отмахиваясь, точно прогоняя ночное наваждение, Берестов встал с кровати, зевнул и… посмотрел на пол. Около кресла лежал белый конверт, точно такой же, как и в прошлый раз.
«Ну и как вам теперь спится, Максим Леонидович?» – гласила записка.
Крупные печатные буквы, и строчка слегка едет в правый верхний угол.
– Плохо, – выдохнул Берестов, вытирая выступивший на лбу пот. – Плохо мне спится!
Глава 11
А не выпить ли нам
по рюмочке?..
– Не кажется ли вам, что в доме образовалась совершенно невыносимая, гнетущая атмосфера? – спросила за завтраком Евдокия Дмитриевна. – Нет, это никуда не годится. Я категорически против такого безобразия!
– А чего ты хотела? – фыркнула Акулина Альфредовна, демонстративно отодвигая тарелку. – Все эти допросы… это так… неприятно!
– Глупости, – отмахнулась хозяйка дома, – беседы с Тихоном Ефимовичем неприятными быть не могут. – Она отправила Тихону нежный взгляд. – Сегодня вечером попрошу всех собраться за ужином. Устроим небольшое торжество, будем пить шампанское и баловать себя чем-нибудь вкусненьким.
– Мама, прости, но я, скорее всего, не смогу, – намазывая масло на ломтик белого хлеба, сказал Егор, – вечером у меня деловая встреча.
– Ну уж нет! – возмутилась Евдокия Дмитриевна. – У тебя каждый день совещания и встречи. На сегодняшнем ужине ты обязан присутствовать.
– Почему? Неужели вы не обойдетесь без меня?
– Нет, не обойдемся… Я хотела сделать сюрприз, но, видимо, придется рассказать все заранее… Вы с Дашенькой решили пожениться, и я, как мать, требую нормальную помолвку и пышную свадьбу! С рюшечками, занудным тамадой, букетом невесты, летящим в незамужних подружек, и прочими глупостями…
– Мама! – резко перебил Егор.
– Дорогие мои, – не обращая внимания на сына, громко сказала Евдокия Дмитриевна, – с радостью приглашаю вас на помолвку моего сына Егора и очаровательной Дашеньки, которую я уже люблю, как собственную дочь. Извините, Тихон Ефимович, что не поговорила с вами о торжестве заранее, но мне так хотелось сделать сюрприз.
– Ничего, – скрипнул зубами Тихон и посмотрел на Дашуту – выпутываться из этого, похоже, придется именно ей.
– Надеюсь, – продолжила Евдокия Дмитриевна, – ты, Дашенька, не будешь вредничать, как мой сын, и поддержишь эту затею. Я с радостью прогуляюсь с тобой по магазинам, и мы купим тебе самое роскошное платье!
– Я вредничать не буду, – улыбнулась Дашенька и посмотрела на Егора. – Работай, милый, – сказала она ему, – встретимся вечером за праздничным столом.
Тихон крякнул. Егор тяжело вздохнул. Акулина Альфредовна закусила губу. Ирма сжала под столом кулаки.
– Вот и отлично! – хлопнула в ладоши Евдокия Дмитриевна, подхватила с прозрачной тарелки пышный бисквит с абрикосовой прослойкой и добавила: – Чтобы вечером все были нарядные и довольные жизнью! Закатим отличную вечеринку!
– Я вам закачу вечеринку, – процедила Ирма, распахивая дверцы шкафа. – Я вам закачу такую вечеринку, что будете ее до конца своих дней помнить!
Швырнув на кровать два свитера и брюки, она гневно свела брови на переносице.
– Самой красивой буду я, а не Дашка!
Ирма сняла с вешалки бордовое платье, отделанное стразами, и закусила губу. А ведь она принесла его в надежде, что Егор пригласит ее в ресторан…
Нет! Хватит бездействовать, хватит утопать в жалости к собственной персоне, надо немедленно взять ситуацию под контроль. Но как навредить, не выдав себя? Хм… для начала можно отправиться к какой-нибудь дипломированной ведьме, и пусть наведет на противную девчонку порчу. Точно, Дашка подурнеет, заболеет, а у Егора к ней начнет вырабатываться отвращение.
– Неплохо, неплохо, – улыбаясь своим мыслям, сказала Ирма. Осталось только купить журнал с объявлениями, выбрать ведьму посолиднее, и порядок – Дашкины дни сочтены!
Но для наведения порчи наверняка понадобится вещь разлучницы: носовой платок, шарфик или еще что-нибудь… Нет, лучше раздобыть волос или фотографию!
– Чтоб до костей пробрало! – радостно выпалила Ирма.
Как бы заполучить фотографию? Может, она есть у Егора? Вряд ли, конечно, но попробовать поискать можно.
Ирма переоделась и вышла из комнаты, спустилась на первый этаж и остановилась около двери кабинета. Прислушалась. Тихо. Значит, никто не помешает. А с чего ей волноваться, она просто пришла поговорить с Егором, могла же она не знать, что он уехал на работу почти час назад.
Постучав, Ирма нажала на ручку двери. Та приоткрылась. Ура, это судьба, значит, она на верном пути – Егор частенько запирал кабинет, а тут, надо же, повезло – заходи и бери что хочешь!
Ирма скользнула в комнату и сразу же направилась к столу. Никаких рамочек с фотографиями не наблюдалось, ничего удивительного – Егор никогда не был слишком сентиментальным, да и отношения с Дашей у него какие-то странные: никаких ласковых прозвищ, никаких телячьих нежностей.
Ирма осторожно выдвинула верхний ящик стола.
– О, спасибо, спасибо! – воскликнула она, на секунду поднимая глаза к потолку.
На зеленой папке, распухшей от документов, лежала ксерокопия Дашиного паспорта.
– Волошина Дарья Тихоновна, – скривилась Ирма. – Приятно познакомиться… очень приятно познакомиться.
Планы тут же изменились. Ирма взяла листок для записей и ручку.
Теперь у нее есть адрес ненавистной Дашки… Почему бы для начала не узнать о ней побольше, а уж потом нанести серьезный удар, который можно будет смело приравнять к падению весомого метеорита.
– Поплатишься у меня за все… – прошипела Ирма и быстрым шагом направилась к двери.
«Хундай» закудахтал и сорвался с места. Стараясь не раздражать хозяйку, он плавно двинулся в сторону Мытной улицы.
– Быстрее, старая коряга, – торопила Ирма, хлопая ладонью по рулю. – Быстрее!
Притормозив около нужного дома, она на секунду задумалась: а что делать дальше? Пообщаться с соседями? Хорошо бы, но в наше время незнакомых гостей на порог не пускают.
А может, Даша проживает не только со своим папашей, но и еще с кем-нибудь?
– Буду импровизировать, – решила Ирма и вышла из машины. Хлопнула дверцей и стала подниматься по ступенькам, отыскивая квартиру разлучницы.
На седьмом этаже она остановилась, отдышалась и кивнула:
– Вот твое логово, змеюка подколодная!
Надавив кнопку звонка, Ирма понадеялась на удачу, но дверь никто не открыл. Негодующе топнув, она резко развернулась и вскрикнула от неожиданности.
– Это что же за жар-птица такая к нам прилетела? – медово пропел лохматый парень с лицом, напоминающим масленый блин.
– А я к Волошиным, – ответила Ирма и по привычке выдала одну из своих профессионально волнительных улыбочек. Вильнула бедром, облизала губы и выставила правую ногу немного вперед.
Вот он – счастливый билет! Сейчас она расспросит этого парня обо всем, и уж потом… Там видно будет, можно прямиком к ведьме какой-нибудь – порчу наводить, а можно, если повезет с информацией, обратно к Егору – нашептывать на уши гадостей.
– Знакомиться давай, – подмигнул парень, одергивая застиранную байковую рубашку. – Илья Зарубкин, живу чуть ниже.
– Очень приятно, – хихикнула Ирма. – Ты так незаметно подкрался…
– Так я тут целый день на посту, Дашку поджидаю. А тебя-то как зовут?
– Ирма.
– Клевое имя, – одобрил «часовой», – как у актрисы. Да и сама ты очень даже ничего.
Разомлев от примитивного комплимента и надеясь выудить из парня хоть какую-нибудь стоящую информацию, Ирма захлопала ресницами и, вздыхая, сказала:
– Вот приехала родственников повидать, а кажется, никого нет… Два года от них ни слуху ни духу, я уж волноваться стала.
– Ты, значит, родственница Дашкина?
– Ага, – кивнула Ирма и добавила на всякий случай: – Дальняя, а в Москве проездом. Заскочила на пару часиков, и вот такая неприятность…
– Чего ж не позвонила заранее?
– Я звонила, но, мне кажется, они номер сменили. Ох, я так расстроилась, даже не знаю, что теперь делать.
– А чего тут думать? – усмехнулся Зарубкин. – Идем ко мне. Выпьем по рюмочке, поболтаем. Я тебе про Дашку расскажу, она же невеста моя…
– Что?! – перебила Ирма.
– Ну да, невеста, – важно ответил Илья. – Вот только шляется где-то, устал уже ее караулить. Ну, ничего, после ЗАГСа шелковая станет, будет по дому суетиться, а не по подружкам бегать. У меня с этим строго – как я скажу, так и будет.
Ирма, впав в пограничное состояние между ликованием и
шоком, стала спускаться по ступенькам вслед за радушным Зарубкиным. Свалившаяся на нее новость заставляла ее глупо улыбаться и нервно подскакивать при каждом шаге. У Дашки есть жених! Она морочит голову Егору, пользуясь его наивностью! Наверняка хочет выкачать из него побольше денег, а потом смыться. Хотя почему смыться, может, она решила быстренько поменять одного жениха на другого – на более богатого?
Ирма ехидно хмыкнула: что ж, хотят объявить помолвку, собираются устроить вечеринку по этому поводу – пусть так, только она-то молчать не будет и в подходящий момент откроет глаза жениху и всей его семье!
– Проходи, – сказал Илья, пропуская гостью вперед, – сейчас сообразим что-нибудь выпить и закусить, а там, глядишь, и познакомимся поближе. Ну, в смысле перейдем на «ты», и все такое.
На «ты» они перешли сразу, но последние слова Зарубкина ничуть Ирму не смутили, наоборот, ей вдруг и самой захотелось познакомиться с этим парнем поближе. Во-первых, он станет более откровенным, а во-вторых, она устала чувствовать себя брошенной и несчастной. И как же хочется отомстить Егору! И Дашке тоже!
Ирма сняла сапоги и прошла в кухню.
Скромная обстановка, крошки на столе и немытая посуда.
– Устраивайся на диванчике, – открывая холодильник, гостеприимно предложил Илья. Достал початую бутылку водки, длинный тощий огурец, кусок колбасы, пучок петрушки и добавил: – Посидим как люди, небось проголодалась с дороги?
– Проголодалась, – ответила Ирма и сразу перешла к делу. – А давно вы с Дашей встречаетесь?
– Давно, – махнул огурцом Илья. – Папаша ее малолетней считает, вот мы до сих пор и не поженились. Ну, я-то что… Я волю родителя уважаю, жду, когда благословение даст.
– А вы с ней в каких отношениях? – после первой рюмки водки поинтересовалась Ирма.
– В тех самых, – расплылся в самодовольной улыбке Илья. – Уж не только за ручку в киношку ходим – все по-взрослому!
Врал он от души и с удовольствием. Пусть эта остроносая пышногрудая красотка знает, с кем имеет дело, он не какой-то там прыщавый неудачник, он – Илья Зарубкин, мечта всех девчонок в радиусе трех, а то и четырех кварталов. А Дашка все равно кобенится не по-настоящему – цену себе набивает, ясное же дело.
– Давай-ка еще выпьем, за знакомство, – разливая водку по хрустальным низеньким рюмкам, сказал он.
– А ты, значит, не знаешь, где она сейчас? – щурясь, спросила Ирма.
– Не-а, – мотнул головой Илья, – характер у нее не больно-то покладистый… устал бороться, но, поскольку люблю, многое прощаю. Она в институте учится, что-то с туризмом связано… Я же себе в жены абы кого не возьму, мне надо, чтобы умная была, у детей могла бы потом уроки проверить, мне-то некогда будет, я уже о-го-го каких высот к тому времени добьюсь. – Илья вытащил из подставки зубочистку и погрузил ее в щель между испорченными никотином зубами. – А сейчас каникулы, так что пусть погуляет девчонка последние денечки перед свадьбой.
– А у вас уже и дата назначена?
– Не-а, никак до ЗАГСа не доберемся, но после праздников уже откладывать не будем.
Ирма почувствовала нестерпимый голод и торопливо слопала сразу два колесика колбасы. А что все-таки происходит? То ли Дашка ведет двойную игру, то ли пока не хочет расстраивать этого парня отказом, придерживает на случай провала с Егором. На двух стульях сидит, змеюка!
– А ты хороша, – разомлев, сказал Илья. – Дашке бы такую фигуру. Эх!
Ирму захлестнула радость – наконец-то хоть кто-то превознес ее выше этой выскочки. Да уж, у нее все в порядке, все на месте: и бедра, и грудь, и длинные ножки!
– Мне кажется, Даша недооценивает тебя… Она, конечно, моя родственница, но я ее осуждаю. Если бы у меня был такой жених, я бы все свободное время проводила только с ним. – Ирма провела пальцами по глубокому вырезу своей кофточки, медленно положила ногу на ногу и выгнула спину. Верхняя пуговка на кофточке самостоятельно расстегнулась, обнажая кружева лифчика. – О таком мужчине можно только мечтать…
Илья подался вперед, сунул в рот полпучка петрушки и, давясь набежавшей слюной, быстро заработал челюстью. Чувствуя, что гостья настроена весьма благосклонно, он пересел к ней на диванчик и вновь наполнил рюмки.
– За тебя! – гаркнул он и выпил водку залпом.
– И за тебя, – поддержала Ирма, следуя его примеру.
– Ну до чего же ты хороша!
– А то!
Илья придвинулся ближе и смело ущипнул Ирму за грудь. Она в ответ не растерялась, развернулась к нему лицом, схватила его за уши и притянула к себе.
Губы их слились в страстном поцелуе, а руки поползли по одежде в поисках пуговиц и «молний».
– Сольемся в экстазе! – скидывая с себя рубашку, страстно выдохнул Илья. Выпятил вперед живот, покрытый редкими черными волосами, и издал стон, который, по всей видимости, должен был извещать о его полной боевой готовности.
Ирма, сраженная водкой и желанием отомстить, тоже застонала в ответ.
– М-м-м, – протянула она, посылая Зарубкину обольстительный взгляд. – Иди же ко мне, мой нетерпеливый хищник, мой когтистый зверь!
«Когтистый зверь» издал трубный рык и молниеносно завалил на диванчик пышногрудую козочку. Диванчик вздрогнул, скрипнул, но не развалился, хотя мог бы, потому что в этом году разменял уже третий десяток лет.
Одежда полетела в сторону, а рычание и стоны постепенно превратились в довольное похрюкивание и театральное повизгивание.
Первое, что увидела Ирма, вынырнув из омута экстаза, были метровый французский багет и металлический совок с длинной ручкой. Эти незамысловатые предметы держала в руках явно воинственно настроенная женщина, стоящая в дверном проеме кухни.
Ирма удивленно захлопала ресницами и, отмечая про себя, что лицо женщины такое же блинообразное, как и у Ильи, попыталась отыскать глазами свою одежду.
– Распутница… – просипела женщина и, точно кнутом, разрезала воздух багетом.
Аглая Петровна распланировала свой день по минутам и домой после гуляний по магазинам и визита к двум сестрам собиралась вернуться только к ужину. Но на рынке, около прилавка с пряностями, она почувствовала себя дурно: в висках застучало, во рту пересохло, а сердце, казалось, вот-вот остановится. Решив, что лучше отлежаться в теплой постели, она, отдышавшись, поспешила домой.
Звуки, которые она услышала уже в коридоре, ее несколько напугали – уж не воры ли забрались к ним в квартиру? Вынув из пакета багет, заглянув в ванну и вооружившись совком, она на цыпочках подкралась к кухне…
Увиденное убило ее наповал – ее горячо любимый сыночек бессовестно елозил на какой-то девице. Собственно, чем бы дитя ни тешилось, то и во благо, но только не сейчас! Должен же Илья понимать, что из-за таких неосторожных глупостей может сорваться его брак с Дашенькой?! Это же ни в какие рамки не лезет!
– Мама, это Ирма, – сползая с гостьи, выпалил Илья.
– Да мне хоть Екатерина Вторая! – топнула ногой Аглая Петровна и крепче сжала металлическую ручку совка.
В памяти Ирмы тут же всплыл эпизод, произошедший в квартире Костика. Да что же все старые вороны с ума-то посходили! Молниеносно одевшись и оценив свое безоружное положение, она приняла единственно правильное решение – бежать, надо отсюда бежать! Получив по спине и мягкому месту багетом и совком, она поклялась больше никогда не заходить в квартиры малознакомых мужчин, не убедившись предварительно, что они проживают одни и никого в ближайшие сто лет в гости не ожидают.
