Текст книги "Золотая клетка для светского льва"
Автор книги: Юлия Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
На брак намекнула именно Почечуева, так что особенно стараться не пришлось.
Избранница же под венец не спешила, более того – резко отказала, крикнув: «Этого не будет никогда!» Акулина Альфредовна ее пилила, изводила разговорами, обещала золотые горы, шантажировала больным сердцем, лишала денег на мелкие расходы и доводила до истерик, но пока все оставалось по-прежнему.
Некоторые трепетные чувства проснулись в душе Феликса месяц назад. Виолетта вернулась с вечеринки раскрасневшаяся, с распущенными волосами и, пользуясь тем, что матери нет дома, юркнула в ванную комнату смывать с лица косметику. Пастухов почувствовал первый укол страсти – Виолетта оказалась эффектной блондинкой со стройными ножками. Молоденькой аппетитной девчонкой, которая вполне могла еще согласиться стать его женой. Теперь к холодному расчету добавились скользкие желания и непонятно откуда взявшаяся уверенность в собственных силах.
Феликс стал подсовывать Виолетте замученные старостью розочки, купленные по дешевке, сложенные в целлофановый пакет карамельки-ассорти и носовые платочки с незамысловатой вышивкой (платочки продавались пачками – по семь штук, но он дарил по одному, растягивая презенты).
Виолетта сопротивлялась всем попыткам наладить теплые отношения, злилась и фыркала, но вот теперь – во сне – была податлива и красива, как тогда, после вечеринки…
– Иди же сюда, цыпочка… – пробубнил Феликс, принимая видение за реальность.
Дверь немного приоткрылась, и на середину комнаты вплыла тень. Диван скрипнул краешком…
Виолетта во сне подошла совсем близко, вильнула бедром, закусила нижнюю губу и сделала несколько коротких ритмичных движений под упавшую с неба музыку. А затем, улыбаясь, принялась танцевать, скидывая с себя при этом то туфли, то кофту, то ажурную маечку на тонких бретельках.
– Да, – тоненьким голоском пискнул Феликс. Дыхание перехватило, а ноги нервно дернулись под одеялом. – Да, – пискнул он еще раз и тут же почувствовал робкие поглаживания по плечу.
Виолетта, продолжая танцевать, обошла астролога и прижалась к его спине плоским животиком и шершавой тканью лифчика. Феликс, хихикая от удовольствия, заерзал и тихонько заскулил: «У-у-у, а-а-а…»
Поглаживания стали более активными, переходящими в пощипывания и даже в покусывания.
– Булочка моя, – раздался сзади хрюкающий голос, – давай-ка посмотрим, как там поживают твои желточки…
Образ расшалившейся Виолетты мгновенно погас, а инстинкт самосохранения заставил Феликса открыть глаза и резко развернуться.
Встретившись нос к носу с Ежиковым, он заорал так, как не орал никогда. В голове запульсировали последние услышанные слова: «Давай-ка посмотрим, как там поживают твои желточки…» – этого было вполне достаточно, чтобы заработать инфаркт.
– А-а-а!!! – кричал Пастухов, вскочив на диван и прижавшись спиной к стене – так, решил он, будет в большей безопасности его персона. – А-а-а!!! – кричал он, нервно ощупывая полосатую пижаму. Что уж он намеревался там обнаружить, даже для него было загадкой, но он точно знал, что проверить все необходимо.
Ежиков находился в не меньшем шоке, чем астролог, и он бы тоже заорал, но горло сдавило тисками, а тело парализовало. Он сидел на краю дивана в своих трусах в вишенку и, выпучив глаза, смотрел на дверь, в которую вваливался заспанный перепуганный народ. Как он мог перепутать двери – он решительно не понимал. Он же все отсчитал правильно – третья от угла… или третья от кадки с пальмой?
– Что здесь происходит?! – резко спросил Егор, отстраняя бледную Акулину Альфредовну в сторону.
– Этот человек! – взвизгнул Феликс, тыкая пальцем в Ежикова. – Пришел ко мне… То есть не ко мне… Он извращенец!!!
– Но… это недоразумение… – хлюпнул носом Евгений Петрович. Это единственное, что он смог сказать в свою защиту.
Народ в дверях загудел.
Увиденного и услышанного было достаточно, чтобы прекратить все это безобразие разом. Егор смерил Ежикова гневным взглядом и сказал:
– Вы уволены, немедленно покиньте этот дом!
Дашенька, созерцающая пикантную сцену из-за спины Берестова, улыбнулась: неплохо, одним союзником у Ирмы и Акулины Альфредовны стало меньше.
Третьим человеком, встретившимся в эту ночь с бессонницей, стал Максим Леонидович Берестов. Он вообще не любил ночевать вне дома и остался погостить у Корнеевых, только уступив уговорам Евдокии Дмитриевны. Случившееся с Феликсом его вообще выбило из колеи – перед глазами все время мелькали орущий астролог и онемевший частный детектив.
– Н-да… – протянул Максим Леонидович и подошел к окну. Ветер раскачивал разноцветные гирлянды, а снег искрился, точно россыпь бриллиантов. – Красиво… – выдохнул он, любуясь украшенными к Новому году двориками.
До его слуха донесся еле уловимый шорох, и Берестов резко обернулся. Из щелки под дверью струился тусклый свет. Вот он на секунду погас – по полу что-то скользнуло и остановилось около ножки кресла.
Берестов
быстро включил свет, поднял белый конверт, вскрыл его, развернул листок бумаги и прочитал:
– «Я все знаю».
Неровные печатные буквы.
Вздрогнув, он еще раз пробежался глазами по строчке, затем резко распахнул дверь и вышел в холл.
Тихо. Никого нет.
Глава 9
Добро пожаловать в наш дом!
– Дашенька, какая же радость, что ты вернулась, – под зубовный скрежет Ирмы и Акулины Альфредовны сказала Евдокия Дмитриевна. – Я уж подумала: поругались мои молодые, надо срочно их мирить.
– Да нет, – улыбнулась Дашенька, кидая в чашку кубик сахара, – дела неотложные навалились, вот и пришлось спешно уехать.
Евдокия Дмитриевна ответно улыбнулась и вновь задумалась: что же происходит между ее сыном и этой щупленькой девчушкой?
– Ну где же Егор? – недовольно спросил Вадим, кроша овсяное печенье на блюдце.
– Десять минут уже ждем, – поджала губы Акулина Альфредовна, не скрывая своего раздражения.
Утром Егор попросил всех собраться в гостиной к десяти часам. Леночка принесла чай с печеньем и, так как слова хозяина дома относились и к ней, села на край дивана и с напряжением стала поглядывать на Вадима. Он ломал печенье, не то от разыгравшихся нервов, не то из вредности. Леночка придерживалась второй версии – крошки сыпались на скатерть, а значит, ей придется их убирать.
– Извините, меня задержал важный телефонный звонок, – сказал Егор, выходя из кабинета. Плотно закрыл дверь и занял место посреди гостиной. – Попрошу тишины, – он немного помолчал и, кашлянув, продолжил: – Все вы знаете, что у нас произошло – украдена рубиновая брошь-бабочка «Полет мечты». Я не собираюсь тыкать в кого-либо пальцем и, если честно, не желаю больше приглашать посторонних людей в дом, – он опять помолчал, давая всем возможность вспомнить ночной кошмар, устроенный Ежиковым, – поэтому хочу сейчас сделать небольшое заявление. Тот, кто располагает какими-либо сведениями и поможет найти похищенную драгоценность, получит вознаграждение – двадцать тысяч долларов. Так же я буду очень рад, если брошь каким-нибудь невероятным образом, совершенно случайно, окажется на моем столе в кабинете. Обещаю – инцидент будет забыт, и никто и никогда об этом вспоминать не станет. Данное предложение действительно до Нового года. Прошу хорошенько обдумать мои слова и…
– Не хочешь ли ты сказать, – фыркнув, перебила Акулина Альфредовна, – что подозреваешь каждого из нас?
– По-дурацки все как-то, – пожала плечами Виолетта.
– Я уже сказал по этому поводу все, что считал нужным, – пресек разговоры Егор. – Даша, мне нужно с тобой поговорить, пойдем в мой кабинет.
– Значит, больше никаких частных детективов не будет? – поинтересовался Вадим, наконец перестав крошить печенье.
– Это еще под вопросом, – ответил Егор.
– Может, нам спокойно встретить Новый год, а уж потом… – забубнил Феликс и тут же осекся. После ночного происшествия ему хотелось превратиться в мышь, которую никто не видит и не слышит. Он покраснел и продолжать не стал.
– Егору виднее, – коротко сказал Максим Леонидович и с сочувствием посмотрел на смущенного астролога.
В кабинете Егора Дашенька уже чувствовала себя как дома. Забравшись на широкий подоконник, она посмотрела на своего «жениха» и спросила:
– Что тебе надобно, старче?
– Покоя, – честно ответил Егор.
– Это не ко мне.
– Знаю, но все же решил с тобой поговорить, очень надеюсь, ты меня поймешь.
Дашенька поболтала ногами и согласно кивнула:
– Давай, излагай.
Егор был задумчив и несколько расстроен, и она приняла трудное для себя решение – пока не шалить.
– Пять лет назад эту брошь подарил маме на Новый год мой отец. С тех пор она всегда в память о нем надевала ее именно в этот праздник. Сейчас она, конечно, не показывает, как сильно расстроена, но поверь мне – это так. Я не собираюсь огорчать ее еще и нашими с тобой разборками, поэтому просто хочу сказать… Я ничего о тебе не знаю и допускаю, что у тебя есть какие-то свои проблемы. В этом доме ты оказалась по моей вине, так что, если тебе нужно где-то пожить пару дней, – оставайся. Но давай потом расстанемся по-хорошему и не будем осложнять друг другу жизнь. Повторяю – я не хочу огорчать маму еще больше. Постарайся меня понять.
Эту речь Егор готовил полночи. Выставить Дашеньку по-хорошему не получилось, выставить ее за деньги – тоже не вышло, теперь настал следующий этап – прощание через призыв к совести.
С совестью у Даши было все в порядке, к тому же жить в доме Корнеевых всю оставшуюся жизнь она не собиралась. Предложение Егора устраивало ее целиком и полностью, тем более что за «моральный ущерб» она уже получила две тысячи долларов (все та же совесть изредка намекала – деньги надо бы вернуть, но вредность и обида удерживали ее от этого шага).
– Договорились, – сказала Дашенька и спрыгнула с подоконника. – А ты что… правда не будешь приглашать другого частного детектива? Думаешь, кто-нибудь сознается?
– Честно говоря, не думаю, но и желания еще кого-то звать нет. – Егор подошел к окну, вздохнул и продолжил: – Мне вообще кажется, что дело это распутать невозможно… вернее, обыкновенный человек разобраться тут не сможет…
– А какой сможет?
– Не такой, как мы… особенный… – Егор улыбнулся. – Есть одна легенда, мне ее Костик рассказал. Помнишь, со мной парень был около «Заводной утки»?
– Ага.
– Мы с ним выпили как-то, и разговор покатился в сторону анекдотов и баек. Так вот… был, а может, и сейчас есть ловкий вор по кличке Маркиз. Ничего о нем практически не известно, никогда он не попадался и из любого переплета выкручивался без потерь – с каждого дела возвращался цел и невредим и всегда с добычей. Он вроде и не гнался за какими-то особыми деньгами, а так… промышлял для жизни и для души. У него настоящий воровской талант – без особой подготовки влегкую банки грабил…
«Ну, это врут люди…» – мрачно подумала Дашенька, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
– …правда, однажды его интуиция подвела. Владелец небольшого ювелирного магазинчика как раз накануне ограбления поставил хитрую сигнализацию – вроде несложная, но если о ней не знаешь, то оказываешься в ловушке. Решетчатая дверь захлопывается, и все, что вору остается, так это ждать приезда милиции. Сам он выйти не может – сигнализация отключается только с другой стороны, да и отмычки тут роли не сыграют. Вот Маркиз и попался в эту ловушку… Казалось, обратной дороги нет, но и оттуда он как-то умудрился выбраться…
– Очень интересно, как…
– Не знаю… – пожал плечами Егор. – Оперативники обнаружили в магазине детские следы, что, в общем-то, непонятно: Маркиз всегда на дело ходил один, невозможно предположить, что там был еще и ребенок…
«Чего же тут невозможного?..» – подумала Дашенька.
– …загадочная история… Хотя чему удивляться – про обыкновенных людей легенды и не слагают. Кстати, у Маркиза есть татуировка на правом плече. Что там изображено – не известно, но что-то очень странное…
– Сказки все это, – буркнула Дашенька.
– Ну почему сказки, – улыбнулся Егор, – в жизни всякое случается. И вот такому человеку я бы доверил отыскать брошь…
– Вору?!
– Ну и что? В данном случае – это его талант и к тому же у него другой взгляд на жизнь, он посмотрел бы на ситуацию иначе… можно сказать, изнутри…
Егор распахнул створку окна, и в комнату ворвались снежинки. Прилипнув к Дашиным волосам и плечам, они замерли, отказываясь таять.
– Красиво, – тихо сказал он и сделал шаг вперед – к ней, но, натолкнувшись на насмешливый взгляд, тут же остановился, резко развернулся и направился к столу. – Это все, что я собирался тебе сказать, – торопливо бросил он, борясь с непонятно откуда взявшимся смущением.
– Хорошо, – улыбнулась Дашенька и не двинулась с места. – Я только хотела уточнить… Ты заплатишь двадцать тысяч долларов любому, кто найдет брошь?
– Любому, кто найдет брошь или укажет на вора, – подтвердил Егор, мысленно возвращаясь к легенде о неуловимом Маркизе.
– Это хорошо, – прошептала Даша. Сунула руку в карман, сжала мобильник и направилась к двери.
Гордость Тихона трещала по всем швам. После ссоры с Дашутой он дал себе слово не звонить и не мириться, но к утру этот уверенный настрой перевернулся вверх ногами и поплыл в противоположную сторону. Тихон нервничал, не находил себе места, не переставая каялся, вздыхал над уже остывшим завтраком, поглядывал на часы и нервно мусолил телефон. Позвонить – не позвонить, позвонить – не позвонить…
– Конечно, я во всем виноват, – ковыряя вилкой в горке любимой гречневой каши, вздохнул он. – Она же еще совсем маленькая… и вредная…
Отодвинув тарелку на середину стола, он встал и заметался по комнате. Наверняка она вернулась обратно – в дом к этому Егору и теперь дуется и не собирается мириться первой!
– Надо ехать, – сдвинул брови Тихон, отвергая вариант с телефонным звонком – ссорились они очень редко, и просто натянутый разговор успокоить его душу не смог бы. – Надо ехать, – повторил он, уже снимая пальто с вешалки.
Память у Тихона была отменная, да и Москву он знал, как карась – дно родного пруда, так что адрес, по которому проживал Егор, в нужный момент без проблем всплыл в голове.
– Взяли моду – в коттеджах проживать, – ворчливо буркнул Тихон, уже не зная, к чему придраться. Вышел на улицу и поежился: – Холод-то какой…
Вспомнив, что Дашута убежала в тапочках, он вернулся за ее сапогами и заспешил к своей машине.
Оказавшись около дома Егора, Тихон разволновался еще больше – нажать сразу же на кнопку звонка он не решился. Оттягивая время, оправдывая себя тем, что к разговору с Дашенькой надо подготовиться, он сначала прогулялся вдоль аптеки и трех маленьких разномастных магазинчиков, потом посидел на скамейке, затем вернулся обратно и, почувствовав, что ноги в ботинках на тонкой подошве окоченели, стал пританцовывать на месте.
– Надо зайти уже, – сказал он себе и с тоской посмотрел на дверь. – Нет… еще чуть-чуть
погуляю.
И в этот момент в кармане задрожал телефон. Увидев в окошке мобильника родное имя «Дашута», Тихон заулыбался и торопливо нажал кнопку.
– Привет, – звонко раздалось в ухе, – как дела?
– Плохо, очень плохо, – сразу же перешел к примирению Тихон, – я, конечно, виноват… вспылил, но ты постарайся меня понять…
– Ну, я тоже немножко переборщила, – пошла на мировую Дашенька. Обида давно улеглась, и сейчас ей хотелось побыстрее перейти к делу. – Я в доме Егора…
– Я так и подумал…
– Ты должен срочно сюда приехать.
– Так я уже это… приехал.
– Уже?!
– Ну да, – замялся Тихон, продолжая пританцовывать – пальцы в ботинках молили о пощаде, а кожа на щеках и носу покалывала иголочками, намекая на скорую простуду.
– Отлично. Слушай меня внимательно… У тебя юридическое образование, опыт работы в суде и прокуратуре. Сейчас ты забросил прежнюю работу и в основном преподаешь в высших учебных заведениях, пишешь брошюрки по криминалистике и прочей ерунде. Понятно?
– Нет, – замотал головой Тихон, чувствуя, как трубка примерзает к уху, – ничего не понятно.
– Все очень просто, – прошипела Дашенька. – У тебя есть возможность заработать двадцать тысяч долларов честным путем, и к тому же ты будешь первый раз не вором, а сыщиком…
– Сыщиком? – задумчиво переспросил Тихон.
– Да. Ты найдешь украденную брошь и получишь за это приличные деньги. Сейчас я все тебе подробно объясню…
По иронии судьбы, Тихон с самого раннего детства мечтал о должности следователя. Он по сто раз перечитывал любимые детективы и представлял себя то с большой лупой в руке изучающим ковер или ровные досочки паркета, то бегущим по набережной за преступником с пистолетом наголо. Но жизнь распорядилась иначе…
Сколько раз, растворяясь в ночи после удачного ограбления, Тихон думал: вот если бы я был на месте следователя, я бы любого ловкача поймал. Представлял, как он отыскивает улики, выстраивает схемы расследования, улыбался и спешил домой.
И вот судьба преподнесла подарок – украдена брошь, и может так получиться, что искать воришку будет именно он – Тихон, известный и одновременно неизвестный вор по кличке Маркиз.
– Не волнуйся, я тебе помогу, – закончила речь Дашенька и распахнула дверь.
Оказавшись в уютной гостиной, Тихон застучал зубами.
– Кипятка с заваркой, – выдохнул он, позабыв от холода и волнения простое слово «чай».
Дашенька, почувствовав, что невозможно соскучилась, чмокнула Тихона в пухлую щеку и упорхнула в кухню.
– Так, так… – протянул профессиональный вор, претендующий на роль сыщика. Прошелся взглядом по гостиной и повторил: – Так, так…
Сейчас ему не терпелось взяться за расследование – казалось, весь дом напичкан уликами, которые, стоит только скомандовать, сами вылезут из укромных местечек и приветственно запищат: «А вот и мы!»
– Добрый день, – раздался приятный женский голос, и Тихон, вздрогнув от неожиданности, обернулся.
По лестнице величаво спускалась дородная женщина с прической, состоявшей из венца очаровательных светлых кудряшек. На щеках румянец, а на шее бусы из серо-зеленой бирюзы, под цвет глаз.
Именно таких женщин изображали на своих полотнах великие художники – по-особому красивых, с внутренним светом, льющимся из самой глубины души.
Сердце Тихона дернулось, точно в него влетела стрела с отточенным наконечником.
– Здравствуйте, – просипел он, низко кланяясь.
– Евдокия Дмитриевна, – шагнув на последнюю ступеньку, нежно улыбаясь, представилась дама, – хозяйка этого дома.
Тихон, подавив растерянность, подхватил ручку Евдокии Дмитриевны и, затараторив: «Очень приятно, несказанно рад», – многократно ее поцеловал, скользя при этом губами вверх и вниз.
– А я – Тихон Ефимович Волошин, родитель Дашеньки, – выдохнул он, размышляя, повторить обряд целования или все же воздержаться. С одной стороны, никто не знает, когда еще представится такой случай, а с другой – излишняя навязчивость при первом знакомстве ни к чему.
– Что вы говорите! – счастливо воскликнула Евдокия Дмитриевна. Смутилась и добавила: – Добро пожаловать в наш дом.
Ее сердце тоже по совершенно непонятной причине дернулось. «Какой приятный мужчина», – мелькнуло в голове.
– Как замечательно, что вы приехали к нам в гости, – улыбнулась она. Взяла Тихона под руку и направилась с ним к заваленному подушечками дивану. – Пожалуй, нам давно надо было с вами познакомиться. Наши дети надумали пожениться, а мы с вами в стороне. Пора, пора подключаться…
– Они еще так мало знают друг друга… – занервничал Тихон, присаживаясь на край дивана.
– Возможно, это любовь с первого взгляда, хотя вы, конечно, правы – торопиться в таких делах не стоит… – Евдокия Дмитриевна улыбнулась и сменила тему: – А вы сами чем занимаетесь?
Дверь кухни распахнулась, и Тихон встретился глазами с Дашенькой, которая в одной руке держала чашку с чаем, а в другой тарелку с эклерами.
– У меня юридическое образование, – без запинки выдал он, – уголовно-правовая специализация.
И дальше его речь полилась рекой…
Евдокия Дмитриевна слушала, кивала и смотрела на гостя со все возрастающим интересом – именно такой человек им сейчас и нужен. Именно такой! Умный, образованный и главное – не чужой.
* * *
Нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, Максим Леонидович в который раз мысленно повторял одно и то же: «Я все знаю, я все знаю, я все знаю…»
– Дурацкое послание! – фыркнул он и, подскочив, подошел к столу.
Выдвинул ящик и достал конверт. Поднес его к лицу и понюхал. Никакого резкого или особенного запаха. Марка отсутствует, строчки для адреса – тоже.
– Такие конверты обычно продаются в магазинах вместе с поздравительными открытками, – пробубнил Берестов, вспоминая отдел с книгами, газетами и журналами в супермаркете, в котором недавно побывал.
Рядом с прессой располагалась крутящаяся стойка с открытками на все случаи жизни, он ее задел корзинкой, и на пол упали похожие белые конверты.
У таких стоек в основном крутятся женщины – именно им свойственно писать всем друзьям и знакомым сентиментальные поздравления.
Максим Леонидович вынул записку и внимательно изучил буквы. Несколько неровные, торопливые, «з» с загогулиной. Сама строчка ползет в правый верхний угол – кажется, это говорит о том, что писавший является мечтательной натурой.
– Это женщина, – пришел к выводу Берестов и теперь уже понюхал саму записку, но запаха духов так и не смог обнаружить.
Он мысленно стал перебирать кандидатуры, но каждая казалась мало подходящей на роль шантажиста, а Максим Леонидович не сомневался – его будут шантажировать. Это только первая капля, которая должна заставить его нервничать.
Наконец он определился – Виолетта. Вернее, для начала он решил остановиться на ней. Молода, находится под неусыпным контролем матери и, конечно, мечтает о свободе, а значит, о деньгах. Наверняка выдумка с шантажом ей кажется простой и даже забавной.
– Надо бы изучить ее почерк, – решил Берестов, надеясь, что это даст ему возможность сделать более определенные выводы.
Выйдя в коридор, он огляделся и твердым шагом направился в сторону комнаты Виолетты. Постучался и, не услышав ответа хозяйки, юркнул за дверь. Взгляд его сразу же остановился на сумке, набитой тетрадями с лекциями. Прислушавшись, Максим Леонидович достал блокнот, первую попавшуюся тетрадь и приступил к изучению. Прикладывая записку к исписанным страницам, он пытался понять – схож почерк или нет? Особенно его интересовала буква «з» – с загогулиной или без?
Виолетта последнее время явно витала в облаках, потому что три последние лекции напоминали скорее плохо вспаханное поле, заляпанное голодными галками, чем аккуратно законспектированные слова преподавателя. Буквы часто были не похожи одна на другую, то слишком удлиненные, то, наоборот, кругленькие, с изрядной долей хвостиков. Но что сразу бросалось в глаза – строчки, несмотря на линовку, настойчиво ползли вверх.
– Она или не она? – задумчиво спросил себя Максим Леонидович и прислушался. За дверью раздались шаги и голоса, один из которых точно принадлежал Виолетте. – Черт, – раздосадованно брякнул Берестов, торопливо убирая блокнот и тетрадь в сумку.
Суетливо оглядев комнату, он остановил взгляд на тяжелых плотных шторах. Сунул записку с устрашающей фразой мимо кармана и ринулся к окну.
Прижимаясь спиной к подоконнику, он ругал себя за глупую игру в прятки, но выбираться из укрытия и изображать случайного гостя было уже поздно. Дверь распахнулась, и в комнату вошла сначала Виолетта, а затем астролог Феликс.
После ночного позора Фома Юрьевич Пастухов впал в глубокую депрессию. Его мясистый нос на нервной почве покрылся красными прыщиками, а плешь засверкала капельками пота – к существующим комплексам добавилась еще парочка.
Он всегда старался улучшить свою внешность, поэтому на одной из полок шкафа трепетно хранил щипчики для бровей, тональный крем, баночку с глиняной маской для лица и прочие «инструменты красоты». Особо любовно он относился к маленькому круглому паричку-накладке, купленному специально в одном из салонов Москвы. Накладка идеально подходила по тону волос и была точно такого же размера, как и плешь на голове Пастухова. Ему до дрожи в коленях хотелось однажды предстать в полном великолепии перед упрямой Виолеттой, и он частенько репетировал этот момент. В гордом одиночестве прилаживал паричок на нужное место и расхаживал по своей комнате туда-сюда, точно объевшийся медовыми финиками павлин.
И вот – он опозорен Ежиковым! Перед глазами все еще не перестают мелькать ухмылочки живущих в этом доме… Кошмар! Пастухов даже два раза всплакнул, вспоминая, как он визжал, точно порося перед смертью, стоя с ногами на диване.
– Это могло случиться с каждым, как же они этого не понимают, – жалобно всхлипывал он, рассматривая в зеркале мешки под глазами. – Сорок пять лет, мне уже сорок пять лет… – ныл он, дергая прыщавым
носом. – Как же жить дальше?..
Ответ на этот вопрос родился в голове довольно быстро. Что тут думать – надо начать все заново, выйти однажды из этой комнаты другим – обновленным человеком и потребовать от судьбы то, что причитается по праву. По какому праву – это уже были мелочи, на которые Феликс отвлекаться не собирался.
Он достал тональный крем, решительно замазал прыщи на носу, промокнул платком постоянно выступающий на макушке пот и ловко прицепил на плешь накладку. Теперь он в зеркале увидел не дряблого неудачника, а почти сказочного принца, которому не хватало дивной принцессы. Да – он готов предстать перед всеми в новом облике и – да, он готов серьезно поговорить с Виолеттой!
Выпив три рюмки перцовки, бережно хранившейся там же, где и щипчики с маской для лица, он отправился на поиски своей возлюбленной. Обнаружив девушку в небольшой комнатке, выделенной для занятий спортом, отметив, как она изумительно смотрится в железном плену тренажеров, он попросил уделить ему несколько минут, желательно в более уютной обстановке.
– Что вам угодно? – резко спросила Виолетта, как только дверь ее комнаты закрылась. Матери поблизости нет, и можно вести себя как угодно. Она посмотрела на астролога и скривилась – болван, какой же он болван!
– Виолетта, – начал Пастухов, теребя пуговицу на рубашке, – мне кажется, ты слишком небрежно относишься к своему будущему… Судьба женщины зависит от двух факторов: от того, какое она получит образование, и от того, насколько удачно она выйдет замуж… – Астролог сделал паузу, давая девушке возможность оценить его острый ум и заодно подумать о завтрашнем дне. До таких премудростей он дошел не сам, а вычитал в одном из тощих журналов, в колонке, напечатанной рядом с астрологическими прогнозами. – И, как мне кажется, ты уже встретила достойного человека, который готов сделать все для твоего счастья.
Виолетта закусила губу и сделала шаг назад.
– Я имею в виду себя, – уточнил Феликс, вспоминая свое дивное отражение в зеркале. Ему очень захотелось потрогать паричок-накладку (как там он поживает?), но этот жест он посчитал лишним.
– И что вы готовы сделать для моего счастья? – фыркнув, решила уточнить Виолетта.
– Абсолютно все, – закивал Феликс.
– Ну… – протянула она, вспоминаю сказку про Конька-Горбунка, – тогда искупайтесь сначала в котле с кипящим молоком, затем в котле с кипящей водой, а затем в студеной воде… Кажется, так.
– Что? – не понял ошарашенный астролог.
– Возможно, станете добрым молодцем, – хихикнула Виолетта, – и тогда не придется цеплять на голову пучок крысиных хвостиков. Ну а уж после мы обязательно поженимся. Обещаю!
В глазах у Пастухова потемнело, но вовсе не от возмущения – первые слова девушки до его разума не долетели, зато последние застучали в висках отбойными молотками: «Поженимся, поженимся, поженимся…»
– Как я понял – ты даешь мне надежду, – выдохнул он, игриво виляя тяжелым задом и делая три шажка-прыжка вперед.
«Что это с ним?» – мрачно подумала Виолетта и еще немного отступила назад.
– А я ведь знал, знал, баловница, – погрозил он пальчиком, скользко улыбаясь, – знал, что нравлюсь тебе! Шалунья!
– Ага, – угрюмо продолжила Виолетта, понимая, что перед ней неадекватный, возможно, пьяный человек, – это просто природная стыдливость и девичья скромность мешали мне броситься к вам в объятия.
«Паршивый козел», – добавила она про себя.
Мясистый нос Феликса покраснел от восторга, даже тональный крем не смог скрыть рвущегося наружу ликования. В сознании всплыл недавний сон – ах, как она танцевала, как она сбрасывала с себя одежду, как манила!
Раскинув объятия, растянув рот в такой улыбке, что стали видны все имеющиеся в наличии зубы (двадцать две штуки, три из которых были золотыми), Феликс двинулся прямо на шалунью и баловницу.
– Цыпочка моя тепленькая, – брызгая слюной, выпалил он и вновь троекратно вильнул задом.
Виолетта, которая собиралась просто посмеяться над опухшим от безделья Пастуховым, вдруг не на шутку испугалась. Она одна, наедине с полупьяным астрологом, и не известно, есть ли еще кто-нибудь на втором этаже, а до первого ее зов о помощи точно не долетит… Коротко взвизгнув, она вскочила на стоявший у окна стул и, нервно размахивая руками, попыталась сформулировать хоть какую-нибудь достойную ответную фразу. «Пошел вон отсюда!!!» – подсказал мозг нужные слова, но горло перехватило, и наружу вырвался только хрип.
– Вау! – выдохнул от восторга Феликс, когда практически врезался лицом в стройные ножки Виолетты. – Вау! – выдохнул он еще раз и обхватил колени девушки.
От омерзения Виолетта на секунду потеряла рассудок: вцепившись в макушку Феликса, она выдернула с корнем (с волосами, к которым крепился паричок-накладка) пучок крысиных хвостиков и швырнула его на пол.
– У-у-у! – взвыл от боли астролог и, отпустив девушку, запрыгал на месте, кружась по часовой стрелке и стыдливо прикрывая резко вспотевшую и теперь уже обнаженную плешь.
Виолетта спрыгнула со стула и брезгливо поддала ногой темный ком волос.
– Убирайтесь отсюда! – воскликнула она. – Убирайтесь отсюда вместе со своей крысиной нашлепкой! И больше никогда, слышите, никогда не прикасайтесь ко мне!
Феликс, мгновенно подхватив с пола паричок, прижал его к груди и, непонимающе мотая головой, пушечным ядром вылетел вон из комнаты.
– За что мне это, вот за что?! – свела на переносице брови Виолетта. – Ну ничего… еще немного, и я буду на свободе…
Ее взгляд упал на уголок белой бумажки, торчащей из-под кресла. Наклонившись, она подняла записку и прочитала:
– «Я все знаю».
Вздрогнув, Виолетта еще раз пробежалась глазами по строчке, затем торопливо сунула бумажку в сумку, одернула кофту и направилась к кухне. Налила из крана стакан ледяной воды и выпила ее залпом.
Максим Леонидович на негнущихся ногах вышел из-за шторы, тяжело вздохнул, вытер платком лицо и заспешил к себе – ничего интересного узнать не удалось. То, что Феликс полный идиот, – это давно уже не было новостью.
