Текст книги "Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы"

Автор книги: Юлия Кантор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Особо секретно. Личный архив Сталина

Т. Тухачевскому. Копия Ворошилову

Приложенное письмо на имя т. Ворошилова написано мной в марте 1930 г. Оно имеет в виду два документа а) вашу “записку” о развертывании нашей армии с доведением количества дивизий до 246 или 248 (не помню точно); б) “соображения” нашего штаба с выводом о том, что Ваша “записка” требует по сути дела доведения численности армии до 11 миллионов душ, что “записка” ввиду этого нереальна, фантастична, непосильна для нашей страны.

В своем письме на имя т. Ворошилова, как известно, я присоединился в основном к выводам нашего штаба и высказался о вашей “записке” резко отрицательно, признав ее плодом “канцелярского максимализма”, результатом “игры в цифры” и т. д. Так было дело два года назад. Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не совсем правильны… Мне кажется, что мое письмо не было бы столь резким по тону и оно было бы свободно от некоторых неправильных выводов в отношении Вас, если бы я перенес тогда спор на эту новую базу. Но я не сделал этого, так как, очевидно, проблема не была еще достаточно ясна для меня. Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты моего письма с некоторым опозданием.

7.5.32. С ком. прив. Сталин» [105]105
  РГАСПИ Ф. 558. Оп. И. Д. 447. Письмо Сталина И. В. – Тухачевскому М. Н. Л. 2.


[Закрыть].

Внешнеполитическое положение СССР к лету 1930 г. трактовалось военно-партийным руководством как крайне неустойчивое. Особое беспокойство вызывала западная граница, подогревая и без того набиравшую «градус» шпиономанию. К. Е. Ворошилов отмечал, что «острейший политический кризис в Румынии и Польше и общая неустойчивость политического положения внутри капиталистических стран вообще создает благоприятную обстановку для военных авантюр» [106]106
  Кен О. Н.Мобилизационное планирование и политические решения. Конец 1920-х – середина 1930-х. – СПб., 2002. – С. 109.


[Закрыть]. 2 июня 1930 г. на должность заместителей Председателя РВС СССР и наркомвоенмора вместо отставленного И. С. Уншлихта были назначены И. П. Уборевич (начальник вооружений РККА) и Я. Б. Гамарник (начальник политического управления РККА), в состав РВС СССР был введен командующий УВО И. Э. Якир. Все они тогда пользовались полнейшим доверием И. В. Сталина.

К XV съезду ВКП(б) Генштаб представил 5-летний план технического развития вооруженных сил, где предлагалось координировать их строительство и военные заказы с перспективами развития отраслей экономики. Он включал выполнение всех мероприятий по техническому оснащению Красной Армии, насыщению ее недостающими техническими средствами, накоплению мобзапасов, обеспечивающих развитие вооруженных сил.

В январе 1931 г. Реввоенсовет обсудил ход выполнения плана перевооружения РККА. Были отмечены серьезные недостатки как по техническим параметрам его реализации, так и в обучении личного состава по освоению опытных образцов. В системе Наркомата по военным и морским делам было создано Управление моторизации и механизации РККА, перед которым была поставлена задача организовать в военных округах отделы мотомеханизированных войск.

В середине 1931 г. ЦК ВКП(б) принял новое Постановление «О командном и политическом составе РККА», в котором были сформулированы новые, современные требования к подготовке военных кадров. Особое внимание в нем уделялось увеличению числа инженерно-технических кадров старшего и высшего звена и введение, наряду с тактической и огневой, технической подготовки для командиров младшего и среднего звена.

Для каждого рода войск вводилась обязательная программа технического минимума знаний. Для расширения подготовки старшего начсостава на базе факультетов Военно-технической академии им. Дзержинского создавалось пять академий: Военная академия механизации и моторизации (впоследствии – бронетанковых войск); Артиллерийская, Военно-химическая; Военно-электротехническая и Военно-инженерная академии. Заново была создана Военно-транспортная академия и расширен прием в Военную академию им. Фрунзе, Военно-морскую академию и Военно-воздушную академию им. Жуковского. Количество высших военных учебных заведений было увеличено в полтора раза, а общее количество их слушателей выросло с 2 тыс. до 16,5 тыс. человек [107]107
  Хохлов Е. В.Военная экономика СССР накануне и в годы Второй мировой войны. – СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2005. – С. 54–56.


[Закрыть].

Очевидно необходимой стала коренная перестройка управления процессом производства, механизмом внедрения новых технологий, оснащением предприятий оборонной промышленности новым оборудованием, практическим его освоением. Требовалось изменить и всю систему разработки, создания, внедрения в поточное производство новых образцов боевой техники и вооружения, соответствующих мировым стандартам.

Учитывая важную роль наукоемкости военного производства, правительство страны приняло решение создать в Ленинграде своеобразное ядро военной экономики. Циркуляром ВСНХ СССР № 4940 от 28 января 1930 г., подписанным В. В. Куйбышевым, определялось:

«В связи с развертыванием оборонных работ в промышленности Президиум ВСНХ считает необходимым уделить особое внимание делу проектирования военных производств. С этой целью необходимо создать специальный институт ГИПРОМЕЗ с центром в Ленинграде, который должен будет сконцентрировать всю работу по проектированию металлических военных производств и одновременно являться организационно-техническим центром в разработке чрезвычайно актуальных проблем использования для мирных целей основного капитала военных производств» [108]108
  Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам: Сб. документов. – Т. 1. – М.: Госполитиздат, 1957. – С. 852–853.


[Закрыть].

Ленинград определялся в качестве крупнейшего в стране центра военной науки, специализирующегося на разработке оружия, военной техники, оборонной продукции и военно-промышленной стратегии в целом.

В начале 30-х гг. в городе начала создаваться широкая сеть втузов и НИИ, работающих в основном на оборону. В 1933 г. в системе учреждений города, подчиненных Народному комиссариату тяжелой промышленности, работали 29 научно-исследовательских институтов с 2891 научным сотрудником и бюджетом в 85 млн руб. О масштабах научных исследований по оборонной тематике свидетельствует в какой-то мере межотраслевое совещание, проведенное 27 ноября 1933 г. на базе Ленинградского артиллерийского НИИ. В этом совещании приняли участие 27 научных учреждений и организаций города, работающих над созданием артиллерийских систем и боеприпасов. Среди них были представлены такие крупные научные учреждения Ленинграда, как НИИ легких металлов, Государственный оптический институт, Ленинградский институт аэрофотосъемки, Государственный институт прикладной химии, Металлургический институт, Государственный физико-технический институт, Сейсмологический институт [109]109
  Сейсмологический институт занимался исследованием применения сейсмологического метода для определения параметров движения снаряда.


[Закрыть], Пулковская обсерватория [110]110
  Пулковская обсерватория занималась вопросами определения параметров целей на дальних расстояниях в условиях облачности и тумана.


[Закрыть]и другие.

§ 3. «Рапалльский альянс»: авиастроение, боеприпасы, отравляющие вещества

Существование немецкого Генштаба в том виде, в котором он был до Первой мировой войны, было запрещено Версальскими соглашениями, как и производство средств вооружения и развитие военной промышленности. Однако немецкий Генштаб был ликвидирован только формально, фактически все его службы были сохранены и проводили свою работу тайно от союзников.

Основными задачами, которые стояли тогда перед германским Генштабом, были:

1. Сохранить оставшиеся и подготовить новые военные кадры.

2. Сохранить хорошо развитую военную промышленность Германии и основные кадры ее работников.

3. Разработать и освоить новые виды вооружения.

Решать эти задачи в Германии было невозможно по причине строгого контроля со стороны союзников. Представители Генштаба вели переговоры в Испании, Венгрии, Финляндии и СССР. В результате переговоров было намечено: в Испании и Финляндии – строительство подводных лодок, в Венгрии – развитие химической промышленности, в СССР – производство авиации и артиллерийского вооружения. С этой же целью были установлены деловые отношения со шведской фирмой «Буффорс», производившей орудия и автоматическое оружие, с швейцарской фирмой «Эрликон», производившей автоматическое оружие, и голландской самолетостроительной фирмой «Фоккер» [111]111
  Центральный Архив ФСБ РФ. Протокол допроса арестованного Нидермайера О. Ф. от 28 августа 1945 года. Л. 24–25.


[Закрыть].

Контакты между военным руководством Советского Союза и Германии, имевшие довольно живой, регулярный характер, планировались и осуществлялись – как правило, минуя МИД в Берлине и уж тем более германское посольство в Москве, – через «Зондергруппу Р» («Вогру») военного министерства Германии.

Переходу Советской России к НЭПу, провозглашенному на X съезде РКП(б) в марте 1921 г., хронологически предшествовало Постановление СНК СССР от И ноября 1920 г., разрешавшее создание на советской территории иностранных концессий. Оно явилось своего рода сигналом к действию для иностранных предпринимателей, с энтузиазмом взявшихся за дело. Многих из них в конечном итоге ожидало разочарование, но появление смешанных фирм объективно помогало экономическому развитию страны.

В то же время они создавали весьма благоприятный фон для советско-германских военно-промышленных предприятий, открывавшихся параллельно с ними и маскировавшихся по взаимной договоренности под концессии. Финансирование и координация их деятельности с немецкой стороны осуществлялись созданным 9 августа 1923 г. военным министерством Германии «Обществом содействия промышленным предприятиям» (ГЕФУ – транслитерация с немецкого: GEFU – «Gesellschaft zur Forderung gewerblicher Unternehmungen») с местоположением в Берлине и Москве. Оно было обеспечено необходимым производственным капиталом (75 млн марок золотом). Руководство ГЕФУ было возложено на представителя «Вогру» капитана Ф. Чунке (председатель правления) и Т. Эккарта, а также подполковника В. Менцеля (председатель наблюдательного совета).

Что касается советской стороны, то сначала военные контакты шли в основном через единственного тогда заместителя Троцкого по РВС – E. М. Склянского, затем (примерно с конца 1922 г.) через А. П. Розенгольца, члена РВС СССР, Главначвоздухфлота СССР и зятя Троцкого. Он являлся одновременно Председателем Совета СССР по гражданской авиации и членом коллегии Главконцесскома. С конца 1923 г. по 1930 г. за все вопросы военного сотрудничества и связь с представителями рейхсвера стал отвечать заместитель Председателя РВС СССР И. С. Уншлихт, позднее – Я. К. Берзин, начальник Разведупра РККА. Еще в августе 1925 г. Фрунзе принял решение об объединении всех сношений с немцами в руках Разведупра.

Советское военно-политическое руководство было заинтересовано в детальном знании ситуации в германской армии. Партнерство должно было иметь четкую социально-идеологическую и материальную подоснову. Положение немецкой армии, ее авторитет в обществе (в разных ее слоях – от рабочих до крупных предпринимателей), перспективы возрождения Германской империи – все эти вопросы закономерно зондировались советской стороной. Потому совершенно логичным и необходимым являлось задание, которое получали руководители групп краскомов, направлявшихся на стажировки или учения в Берлин. В этом отношении образцовым является цитируемый ниже документ – доклад заместителя начальника Штаба РККА М. Н. Тухачевского в Реввоенсовет СССР о результатах изучения рейхсвера во время осенних маневров 1925 г.

«В общем положение германской армии чрезвычайно тяжелое в силу ограничений Версальского мира. Это положение отягощается упадком духа германского офицерства и падением интереса в его среде к военному делу. Отдельные роды войск германской армии стоят на достаточной высоте, но редко превышают средний уровень. Только в деле дисциплины, твердости и настойчивости, в стремлении к наступательности и четкости немцы имеют безусловно большое превосходство и над Красной Армией и, вероятно, над прочими» [112]112
  Из доклада заместителя начальника Штаба РККА М. Н. Тухачевского в Реввоенсовет СССР о результатах изучения Рейхсвера во время осенних маневров 1925 г. // Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и России 1925–1931. – 1995. – С. 89.


[Закрыть].

Отчет о поездке в Германию командира и военного комиссара 5-го стрелкового корпуса А. И. Тодорского от 5 октября 1928 г. (то есть три года спустя) также изобилует обобщениями на «заданную тему», причем в сравнении с уже ранее полученной советским генштабом информацией.

«Армия привлекает добровольцев как обеспеченностью самой службы (на 30.08 в Германии было 648 600 безработных), так, главное, возможностью получить школу и занять крепкое место в обществе (быть служащим, торговцем, офицером).

Большой выбор (из 10 – одного) дает возможность командованию укомплектовать Рейхсвер специально желательным и военногодным людским материалом. Прием коммунистов запрещен специальным циркуляром. Социал-демократы принимаются, причем, по словам офицера-переводчика, пацифистские убеждения их быстро выветриваются» [113]113
  Отчет о поездке в Германию командира и военного комиссара 5-го стрелкового корпуса А. И. Тодорского // Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и России 1925–1931. – 1995. – С. 105.


[Закрыть].

Тодорский, основываясь на беседах с офицерами рейхсвера, предпринимал попытку классифицировать по социальному составу возникшие в послевоенной Германии политические партии. Суть его анализа вкратце такова.

«Националисты. Входят: помещики, крупные немецкие капиталисты, бывшие офицеры, крупные чиновники, зажиточные крестьяне… Национал-социалисты, или фашисты. Главным образом, молодежь. Есть ориентация на запад, есть и на восток. К рейхсверу относятся хорошо. Социал-демократы. Партия утомленного народа. Входят рабочие, мелкий буржуа, учителя. Ориентация на запад, против востока» [114]114
  Там же.-С. 106–107.


[Закрыть].

Количество предложений, которые были сделаны советской стороне при посредничестве «Зондергруппы Р» и лично германского канцлера, в конечном итоге резко сократилось. Произошло это по ряду причин. Во-первых, отсутствие материальной базы и средств у советской стороны для скорого налаживания технологического процесса. Во-вторых, отсутствие у военного министерства Германии партнера – организации для финансирования дорогостоящих проектов. Утверждение госбюджета, а таким образом и военного бюджета, проходило через обсуждение в немецком парламенте. Потому легальное выделение государственных ассигнований на нужды военного министерства с учетом ограничительных статей Версальского договора было невозможным.

Те немногие проекты, которые в результате переговоров получили реальные очертания в виде оформленных договоров, представляли собой ключевые, наиболее перспективные направления в развитии военной техники – производство самолетов, отравляющих веществ, боеприпасов для артиллерии.

Ими стали: авиационный завод в Филях (с участием «Юнкерса»), химзавод «Берсоль» под Самарой по производству отравляющих веществ (с участием «Штольценберга»), производство с помощью «Круппа» боеприпасов для артиллерии на различных советских заводах (Златоуст, Тула, Петроград, Петрокрепость) «при немецком техническом содействии» [115]115
  Schieder Theodor.Die Probleme des Rapallo-Vertrages. Eine Studie über die deutsch-russischen Beziehungen. 1922–1926. – Köln und Opladen, 1956. – S. 27; Erinnerungen eines deutschen Diplomaten. – Frankfurt am Main; Bonn, 1956.-S. 191.


[Закрыть].

26 ноября 1922 г. в Москве между правительством РСФСР и фирмой «Юнкере» (Дессау) были заключены три концессионных договора: о производстве металлических самолетов и моторов; об организации транзитного воздушного сообщения Швеция – Персия; об аэросъемке в РСФСР [116]116
  Подписанию договоров предшествовали переговоры, начатые Нидермайером с представителями «Юнкерса» в июле 1921 г. после его поездки в Россию. В сентябре 1921 г. Красин и Хассе провели уже официальные переговоры, и в ноябре 1921 г. генерал Л. Вурцбахер и Хассе достигли с владельцем фирмы профессором X. Юнкерсом устной договоренности о строительстве в России завода по производству самолетов и авиамоторов на средства, которые предоставило военное министерство Германии. В декабре 1921 г. смешанная военно-техническая комиссия, в которую входили два представителя «Юнкерса» и офицеры рейхсвера (Хассе, Чунке и другие) вела в Москве переговоры об этом с Троцким и Лебедевым. В начале г. Вирт предоставил рейхсверу финансовые средства, и 15 марта 1922 г. «Юнкере» и «Зондергруппа Р» подписали между собой договор о строительстве в России авиационного завода. «Зондергруппа Р» дала «Юнкерсу» гарантию того, что весь политический риск она берет на себя, и обязалась предоставить капитал в 150 млн марок. 29 июля 1922 г. Хассе и Розенгольц подписали предварительный договор. «Юнкерсу» удалось добиться увязки строительства авиационного завода с гражданскими коммерческими проектами, и в итоге 26 ноября 1922 г. были подписаны не один, а три концессионных договора (АВП РФ Ф. 0165. Оп. 2. П. 111. Д. 61. Л. 5–98).


[Закрыть]. Все они были подписаны от советской стороны Председателем ВСНХ П. А. Богдановым и заместителем наркома иностранных дел М. М. Литвиновым, а от «Юнкерса» – директором фирмы «Юнкере» в Дессау Г. Заксенбергом.

В соответствии с основным Концессионным договором № 1, заключенным сроком на 30 лет, «Юнкере» получил право учредить Общество для производства самолетов и моторов. Для этих целей ему передавались в арендное пользование «Русско-Балтийский завод» в Филях под Москвой и «Русско-Балтийский авиационный завод» в Петрограде. Серийный выпуск самолетов должен был начаться не позднее 1 октября 1923 г., а серийный выпуск моторов – через год после подтверждения договора. К 29 января 1924 г. концессионер обязался выпустить 75 самолетов и 112 моторов, а к 29 января 1925 г. уже выйти на проектную мощность (производство 300 самолетов и 450 моторов в год). Советская сторона обязалась закупать ежегодно по 60 самолетов. Договором предусматривалось, что «первоначально концессионер принимает и оборудует завод в Москве» (Фили) [117]117
  Директором завода в Филях под фамилией Штекель стал бывший германский военный атташе в России подполковник В. Шуберт, какое-то время работавший в «Зондергруппе Р».


[Закрыть]. О втором заводе говорилось, что он предназначался «для производства только гидросамолетов».

Переговорный процесс «Юнкерса», «Зондергруппы Р» и РВС друг с другом вплоть до заключения договора 26 ноября 1922 г. свидетельствует о том, что стороны видели в нем в первую очередь политическую сделку. Нидермайер, Чунке, Фишер («Зондергруппа Р») считали, что этот договор для Германии имеет чисто военнополитический характер, экономическая сторона дела их абсолютно не интересовала [118]118
  Groehler Olaf.Selbstmörderische Allianz. Deutsch-russische Militerbeziehungen 1920–1941. – Berlin, 1992. – S. 39.


[Закрыть]. (Это обстоятельство – одна из важнейших причин экономической неэффективности части советско-германских военно-промышленных проектов.)

Сначала на первом плане стояли советско-польские противоречия. «Юнкере» даже дал согласие в конце 1921 г. помочь интенсифицировать имевшееся в РСФСР производство деревянных самолетов. Однако к началу лета 1922 г. напряжение в советско-польских отношениях спало, и стороны отказались от этого намерения, поставив целью сотрудничества производство цельнометаллических самолетов.

ОГПУ в июле 1925 г. так определяла цель концессии для немецкой стороны: «Организация германской военной промышленности в СССР с целью сокрытия военного имущества от Антанты, особенно Франции, и создания у нас военной базы для Германии» [119]119
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва – Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 97–98.


[Закрыть]. Первоначальной задачей «Юнкерса» стало обучение персонала Филевского завода и запуск производства цельнометаллических самолетов. С этим фирма справилась.

После франко-бельгийской оккупации Рурской области в Германии для поддержания «пассивного сопротивления» был создан так называемый «Рурский фонд», и с этой же целью «Вогру» на средства фонда закупила у голландской фирмы «Фоккер» 100 самолетов, что явилось неприятной неожиданностью для «Юнкерса». В Москве сомневались в качестве производимых «Юнкерсом» самолетов, что привело к тому, что советская сторона стала затягивать оформление заказов на производившиеся в Филях самолеты, а 20 декабря 1923 г. заключила с фирмой «Фоккер» договор на поставку 200 самолетов. «Юнкере» не стал выводить завод в Филях на запланированную мощность.

5 ноября 1923 г. военное министерство Германии заказало у фирмы 100 самолетов, но весной 1924 г. этот заказ был наполовину сокращен. «Юнкере», терпя убытки, в апреле 1924 г. обратился за помощью в МИД Германии.

В конечном итоге 5 мая 1924 г. был заключен еще один договор между «Юнкерсом» и «Зондергруппой Р», по которому фирма получила 8 млн марок. Однако это не решало ни финансовых проблем фирмы, требовавшей 20 млн марок золотом, ни тем более вопроса о сбыте готовых самолетов.

В момент предоставления «Юнкерсу» концессии продукция его завода в СССР была конкурентоспособной на мировом рынке. (При этом производственные расходы, и особенно заработная плата, были почти вдвое ниже, чем в западных странах.) Заказ на поставку 100 самолетов был заключен по твердым ценам, однако введение НЭПа в СССР и инфляция в обеих странах свели на нет всю калькуляцию, и расходы более чем вдвое превысили установленные цены.

«Юнкерсу» в довольно короткий срок удалось перенести в Россию по существу современный по тем меркам авиазавод. Он, хотя и с некоторыми задержками, был «более чем на 95 % готов оборудованием для выполнения производственной программы – 25 самолетов в месяц» [120]120
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва – Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 99.


[Закрыть].

Металлические самолеты «Юнкерса» были вполне надежными и могли использоваться и в военных, а главное – в мирных целях. Что касается гидросамолетов, то машины «Ю-21» являлись наилучшими из имевшихся на вооружении ВВС. Самыми большими в мире, строившими металлические самолеты, являлись в указанный период завод «Юнкере» в Дессау и его филиал в Филях, по своим размерам почти не уступавший основному.

Тем не менее, обе стороны были не вполне довольны ходом сотрудничества. «Юнкере» признавал, что он недооценил «трудности пересаждения завода и организации русского производства», назначив слишком короткие сроки поставки, и согласился с упреками в отношении технических данных производившихся в Филях самолетов.

Завод, где работало свыше 1300 человек квалифицированного персонала и в который были вложены миллионные суммы, должен был быть обеспечен заказами, поскольку иначе росли бы накладные расходы. Однако в течение всего 1924 г. даже обязательный заказ на 60 самолетов «Юнкерсу» не давался, поскольку советская сторона настаивала на таких ценах на эти самолеты, которые можно было бы признать обоснованными лишь при полной загрузке завода.

Ввиду такого положения и отсутствия у концессионера по договору права обращаться в третейский суд, «Юнкерсу» оставалось либо «ходатайствовать» перед советской стороной об изменении концессионного договора в связи с изменением основных экономических условий, уповая на ее милость, либо рвать договор со всеми вытекающими из этого последствиями. К тому времени в Филях уже началось свертывание деятельности завода и увольнение советского персонала, насчитывавшего 1150 человек.

Что касается вывода завода на производственную мощность, то, как отмечало советское Управление военно-воздушными силами (УВВС), этот пункт концессионер не выполнил. Так, по договору «Юнкере» обещал выпустить к 29 января 1924 г. 75 самолетов и 112 моторов, а фактически выпустил только 12 самолетов и ни одного мотора. К 29 января 1925 г. «Юнкере» должен был выпустить 300 самолетов и 450 моторов, а изготовил лишь 75 самолетов и ни одного мотора [121]121
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва – Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 103.


[Закрыть].

2 июня 1925 г. РВС под председательством Фрунзе постановил произвести пересмотр договора с акционерным обществом «Юнкере» в сторону предоставления льгот концессионеру на условиях организации (помимо самолетостроения) моторостроения и постановки соответствующей конструкторской работы, а также предоставления советским инженерам возможности знакомиться с аналогичной деятельностью «Юнкерса» как в СССР, так и в Германии. В случае несогласия с предложениями РВС постановил «поднять вопрос о расторжении договора с Концессионером». Осенью фирме был сделан заказ на 15 самолетов типа «К-30».

Чтобы избежать полного банкротства, «Юнкере» в октябре 1925 г. обратился к немецкому правительству, которое, чтобы не навредить своей новой внешней политике, пошло на санацию фирмы. «Санационные меры» привели к тому, что уже к лету 1926 г. профессор X. Юнкере был вынужден распродать 80 % акций фирмы, причем 60 % завода в Филях перешли к «Зондергруппе Р».

Созидательная деятельность «Юнкерса» в СССР на этом закончилась. Всего при его участии в Филях к концу 1925 г. было изготовлено 170 самолетов, 120 из них приобрела советская сторона. Если учесть, что в 1924–1925 хозяйственном году в СССР было изготовлено всего 264 самолета [122]122
  Schmitt Günter.Hugo Junkers und seine Flugzeuge. – Stuttgart, 1986. – S. 135.


[Закрыть], то следует признать появлявшиеся в советской прессе того периода утверждения о том, что авиационный завод в Филях являлся флагманом советского самолетостроения, недалекими от истины.

После парафирования в июле 1923 г. договора о реконструкции военных заводов и поставках артиллерийских снарядов рейхсверу фирма «Крупп» помогла советской стороне наладить производство боеприпасов (гранат и снарядов).

Заказ выполнялся Главвоенпромом на заводах: «а) Тульском патронном (гильзы), б) Златоустовском сталелитейном (стаканы), в) Казанском пороховом (порох), г) Ленинградском трубочном им. т. Калинина (трубки), д) Богородском взрывном заводе (снаряжение стаканов), е) Охтинском пороховом (сборка трубки и ее снаряжение)». По договору ГЕФУ передало 600 тыс. американских долларов на налаживание производства и 2 млн долларов – как аванс под заказ [123]123
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва-Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 110.


[Закрыть].

Во время визита германской военной делегации во главе с подполковником Менцелем в Москву 14 мая 1923 г. был подготовлен договор о строительстве химзавода по производству отравляющих веществ. На его создание немецкая сторона выделила 35 млн марок [124]124
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва-Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 105.


[Закрыть].

В июле 1923 г. в Берлине было подписано предварительное соглашение. 30 сентября 1923 г. ГЕФУ и его советский партнер «Метахим» заключили между собой договор (сроком действия 20 лет) по организации смешанного акционерного общества «Берсоль» для его реализации.

По нему советская сторона в лице «Метахима» обязалась предоставить «химический завод бывш. Ушакова» в Иващенково под Самарой (ст. Иващенково Самаро-Златоустовской ж. д.) [125]125
  В начале 20-х гг. Иващенково было переименовано в Троцк, а Троцк в 1929 г. – в Чапаевск.


[Закрыть]. Согласно этому документу немецкая сторона (ГЕФУ и фирма «Штольценберг») обязывалась «поставить производство», с тем чтобы к 15 мая 1924 г. был полностью налажен выпуск серной кислоты, каустической соды, хлорной извести, суперфосфата и жидкого хлора, а иприта, фосгена и бертолетовой соли – к 1 июля 1924 г.

Годовая производительность «Берсоли» планировалась следующей: бертолетовой соли – 26 тыс. пудов, хлорной извести – 75, каустической соды – 165, олеума (концентрированная серная кислота) – 250, суперфосфата – 400, фосгена – 60 и иприта – 75 тыс. пудов. Наливные станции «Берсоли» должны были ежегодно «снаряжать» по 500 тыс. снарядов иприта и фосгена. Причем производство химических снарядов было основной целью, а производство мирной химической продукции – «попутно, главным образом, в целях конспирации» [126]126
  Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва-Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 105–106.


[Закрыть].

В октябре 1923 г. соответствующий договор между собой подписали «Штольценберг» и ГЕФУ. Военное министерство Германии вложило в создававшиеся два завода (Грефенхайникен и Иващенково) в общей сложности 24 млн золотых марок, причем больше половины было инвестировано в химзавод в Иващенково.

К концу 1925 г. было налажено производство лишь серной кислоты. Представители «Метахима» неоднократно указывали руководству рейхсвера и «Зондергруппы Р» на слабую подготовку немецких специалистов и на то, что «Штольценбергом» не выдерживаются сроки.

Пустить завод на проектную мощность в срок X. Штольценберг не смог. Причин этому было много. Это и непредвиденные задержки в поставках из Германии в Россию, и различные проблемы технического характера (в частности, доводка оборудования в процессе его монтажа).

В мае 1925 г. в Берлине комиссия РВС СССР поставила перед ГЕФУ вопрос о сроках окончания работ по строительству заводов и устранения всех сомнений по поводу их мощностей «путем осмотра аналогичной установки в Гамбурге», где размещалось основное предприятие «Штольценберга». Но туда комиссия, несмотря на обещания фирмы, так и не попала. «Метахим» «неофициально» добыл сведения, убедившие его в банкротстве специалистов «Штольценберга» [127]127
  АВП РФ Ф. 0165. Оп. 5. П. 123. Д. 146. Л. 41–43.


[Закрыть].

Параллельно шел поиск подходящих организаций для налаживания производства средств защиты от отравляющих веществ (OB). Так, 2 апреля 1925 г. советский военный агент Я. М. Фишман посетил фирму «Ауэр» в Берлине, производившую противогазы. «Ауэр» снабжал рейхсвер противогазами образца 1918 г. Ожидалось, что, несмотря на положения Версальского договора, запрещавшие в числе прочего военную работу с OB и средствами защиты от них, «Ауэр» в конце 1925 г. приступит к снабжению рейхсвера противогазами новой модели [128]128
  Советско-германское военное сотрудничество в 1920–1933 годах (Впервые публикуемые документы) / Публикацию подготовил атташе Историко-дипломатического управления МИД СССР С. А. Горлов // Международная жизнь. – 1990. – № 6. – С. 115.


[Закрыть].

Была достигнута предварительная договоренность о немецкой помощи в организации в СССР производства противогазов (с «Ауэром»), пулеметов «Дрейзе», военной оптики (артиллерийские и авиационные приборы с помощью «Цейсса»).

Однако в условиях начинавшегося отхода от НЭПа и укрепления линии на окончательную ликвидацию частной собственности на средства производства началось вытеснение из СССР иностранных партнеров-концессионеров и иных инвесторов. Это происходило как путем искусственного создания им различных сложностей, включая открытые провокации ОГПУ, судебное преследование иностранных специалистов – в ходе поиска «внутреннего и внешнего врага», так и путем организации забастовок советского персонала с требованиями о резком – двух-, трехкратном и более – повышении заработной платы. В итоге концессионные договоры, заключавшиеся, как правило, на длительный – 20-30-летний и более срок, расторгались, ввезенное оборудование «выкупалось» по относительно низким ценам советской стороной.

Весьма симптоматична в связи с этим служебная переписка ОГПУ.

Уже в 1924 г. появилось специальное циркулярное письмо за подписью начальника КРО ОГПУ A. X. Артузова «По германской разведке». В нем указывалось, что в СССР отмечается большой наплыв немецких коммерсантов, промышленников, разного рода дельцов, создающих предприятия, под прикрытием которых ведется разведывательная деятельность. «Нами установлено, что личный состав этих предприятий подбирается в большинстве своем из бывших офицеров германской армии и, отчасти, из офицеров бывшего германского Генерального штаба… Во главе этих предприятий очень часто мы видим лиц, живших ранее в России, которые до и во время революции привлекались к ответственности по подозрению в шпионаже» [129]129
  Зданович А. А. Спецслужбы. Интриги разведки. – М.: Олма-Пресс, 2005. – С. 283–284.


[Закрыть].

12 мая 1926 г. Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) по спецзаказам (Уншлихт, Чичерин, Ягода, Аванесов, Шкловский, Мрачковский, Гальперин, Гайлис) приняла решение проект «Ауэра» по производству боевых противогазов отвергнуть как не отвечающий условиям предварительного договора. Тогда же Комиссия постановила ввиду невыполнения немецкой стороной своих договорных обязательств по учредительному договору, а также несмотря на предоставленную ей отсрочку до 1 мая 1926 г.: «провести в жизнь» принятое этой же Комиссией решение от 9 января 1926 г. о расторжении договора со Штольценбергом. Было также решено, не дожидаясь пуска «Берсоли», самостоятельно, без помощи немцев начать строить другой завод.

«Учитывая колоссальное значение OB в будущей войне», Уншлихт предложил объединить все заводы – производители OB и противогазов в самостоятельный «военно-химический трест» с выделением их из ВОХИМ-треста. Тем самым все те немногие специалисты по OB были бы сосредоточены в одном месте.

4 февраля 1927 г. Уншлихт доложил Сталину, что немцы («Штольценберг») решили оставить советской стороне всю матчасть и финансовые взносы без всякого встречного счета и отказываются от всех прав по учредительному договору как совладельцы «Берсоли».

Возникшие трения ГЕФУ не только с советскими контрагентами, но и с германскими фирмами «Юнкерсом» и «Штольценбергом», попытки директоров ГЕФУ получить от германских фирм комиссионные вознаграждения с целью вложения их в расширение военных предприятий, а также различные финансовые спекуляции с использованием казенных средств, в том числе в личных целях, привели в конечном счете к тому, что с 1 апреля 1926 г. ГЕФУ прекратило свое существование.

1 мая 1926 г. была организована новая фирма – ВИКО (WIKO – Wirtschaftskontor – «Хозяйственная контора»), которая и взяла на себя функции ГЕФУ. В распоряжение ВИКО были переданы все остававшиеся на счетах деньги, а также поступавшие в Москву грузы. Ликвидация ГЕФУ означала конец соперничества между немецким Генштабом и Управлением вооружений рейхсвера по вопросу деятельности ГЕФУ в СССР.

ВИКО была подчинена немецкому Генштабу и регулярно получала от него денежные суммы. Кассовый отдел взял на себя функции обеспечения деятельности школ рейхсвера в СССР (компетенция генштаба), торговый отдел – функции торгово-экономического характера (компетенция управления вооружений). Однако и ВИКО просуществовала недолго – в результате «разоблачений» в прессе (об этом будет подробнее сказано ниже) торговый отдел ВИКО 31 декабря 1926 г. был ликвидирован. А после подписания 26 февраля 1927 г. МИД и военным министерством Германии протокола о ликвидации ГЕФУ/ВИКО «Хозяйственная контора» официально вступила в полосу ликвидации.