Текст книги "Изнанка веера. Приключения авантюристки в Японии"
Автор книги: Юлия Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Хостесс, или наука улыбаться
Обсуждая работу в Японии, отдельно следует поговорить о хостессе. Дело тут вот в чем. Если в европейских странах занятая консумацией девушка может ощущать себя королевой, за которой все ухаживают, только и думая, как доставить ей радость, то в Японии она будет ощущать себя в лучшем случае официанткой.
В английском языке слово hostessпереводится как «хозяйка». Однако, на профессиональном жаргоне в консумации термин «хостесс» означает совсем другое. А именно – обслуживание клиента, ухаживание за ним.
О возникновении хостесса догадаться нетрудно. Скорее всего, дело было так: хозяин дома принимал у себя гостей, которым по традиции прислуживали жена, дочери и все женщины, которые были в доме. Гостю подливали саке, предлагали отведать специально для него приготовленных яств. Одна женщина пела, подыгрывая себе на струнном инструменте, другая исполняла традиционный танец.
Но однажды в гостеприимный дом приехало очень много народу, так что хозяйке дома пришлось просить соседей отправить на подмогу своих девушек. Так родился хостесс.
Постепенно эта модель начала перениматься заведениями, предлагающими клиентам скоротать приятный вечерок в окружении веселых и услужливых красоток, выпить, поесть – в общем, отдохнуть в свое удовольствие.
Кстати, несмотря на древность традиции, хостесс и сегодня сохранил черты далекого прошлого. Так хозяина клуба до сих пор называют Папа-сан, хозяйка или первая помощница – Мама-сан. Работающих же в клубе девушек воспринимают как дочерей, на чьи плечи могут быть возложены не только развлечение гостей, но и уборка клубного помещения, мытье посуды, а также зазывание новых клиентов с порога заведения.
Каждый день, по окончании работы в клубе, «папа» и «мама» высказывают своим девочкам, что теми было сделано правильно, а что – неправильно. «Родители» обучают своих чад тому, как следует по их представлению разговаривать с гостями, на каком расстоянии от них сидеть.
Непозволительно, например, класть ногу на ногу – этот жест считается вульгарным. Во многих клубах запрещается курить, сидя рядом с клиентом. Хозяин клуба может потребовать от девушек одеваться и делать прически в соответствии с клубным стилем. Иными словами, выстраиваются отношения, как две капли воды похожие на отношения в большой семье.
Клубов в Японии много и в каждом свой собственный устав и правила, за неисполнение которых «семейный совет» может наказать или даже отлучить провинившуюся «дочь», изгнав ее из «дома».
Первый день работы в клубе: «Почему ты не говоришь по-японски?»
Клуб находился на другом конце города, куда нас должен был отвозить менеджер. Я хотела сразу же облачиться в узкое черное платье, но Полина остановила меня.
– Ты что, хочешь раньше времени провонять потом? – Она покачала головой.
В одной сорочке я вышла на кухню, девочки тоже еще не были одеты. Румынка Милли сидела в одних трусах, демонстрируя мощную грудь, ее голова была обернута голубым полотенцем, Хельга уже освоилась и делала себе маску. Вторая румынка, должно быть появившаяся пока я принимала ванну, ела яичницу.
Мы накрасились, буквально в последний момент надев платья и туфли. В назначенное время вышли из квартиры и спустились вниз.
Да, судя по всему, много мне еще придется уяснить себя того, о чем я раньше не имела ни малейшего представления.
Столики в клубе стояли по кругу. В центре размещался монитор с микрофонами – караоке. В первый момент мне показалось, что клуб просто крошечный. В ужасе я подумала, что не смогу тут танцевать. А раз не смогу танцевать, то и денег не видать.
Нас тут же начали подсаживать то к одному, то к другому столику, вокруг слышалась непонятная цокающая речь. Мне показалась что все говорили о какой-то Наташе.
«Я не Наташа я Джулия», – чуть ли не кричала я, перебираясь за пятый столик.
Клиент дотрагивался до своего носа и произносил загадочное Ватасива [4]4
Ватаси-ва по-японски означает "я".
[Закрыть], которое я принимала за русское имя Наташа, или турецкое наташа– проститутка.
Я автоматически улыбалась, заученно произносила «кампай» [5]5
Кампай (яп) – традиционный тост.
[Закрыть], подносила бокал к губам, и вежливый менеджер тут же забирал меня за другой столик. Как потом выяснилось, это делалось для того, чтобы все клиенты имели возможность познакомиться с новенькими девочками.
Нам было сказано, что первые две недели мы будем получать процент со всего что съедим или выпьем, а также за все реквесты. Но через две недели от нас потребуется выполнять норму в четырнадцать реквестов в неделю, при недоборе которых прогорают и питейные деньги.
Поэтому мы решили поработать две недели перегонными аппаратами, получив хоть что-то. Слава Богу – самым крепким напитком, разрешенным для девушек, было пиво, но оно шло в одну цену с колой и лимонадом, поэтому каждая из нас пила, что ей больше нравилось.
Забегая вперед, скажу, что уже через три дня наши перегруженные почки дали о себе знать, а лица от воды и жары отекли. Но мы не очень-то переживали: клиенты все равно не знали, какие мы на самом деле, а мы приехали работать, а не отдыхать.
В первый же день работавшие в клубе филиппинки дали нам понять, что все постоянные и денежные клиенты клуба закреплены за ними, а значит нам оставалось только ждать, когда в клуб забредут новые посетители, желающие клюнуть на нашу троицу.
Милли и Рилли – румынки, жившие вместе с нами в «апартаментах», должны были уехать через неделю. Следовательно нам предстояло разузнать от них как можно больше о здешних обычаях и нравах.
Через пару-тройку часов недовольный менеджер отозвал меня в сторону, велев Милли перевести его слова Полине, дабы та могла в свою очередь донести до меня причину начальственного недовольства.
– Почему ты не говоришь по-японски?! – сокрушенно спросил он.
Милли и Полина автоматически перевели мне слова нашего нового босса и с открытыми ртами уставились на него самого.
Первый день работы в клубе – и такая планка!
Любопытно, считает ли он меня потенциально способной зарабатывать деньги и оттого сердится, что я покамест не могу изъясняться на его языке. Или же просто желает избавиться от меня?
Свои – чужие
Японские острова – особый мир, который долгое время был недоступен для пришлых. Поэтому у японцев сформировалась специфическая, не свойственная ни одному другому народу общность.
Понятие «свои» можно сравнить с кругами на воде. Ближний к центру и самый малый круг – родственники, семья. Далее идет круг близких друзей, соседей, сослуживцев, просто знакомых. И так далее…
Иностранцы никогда не вольются даже в самый последний круг «своих» – они всегда останутся «чужими».
В общении с «чужаками» японцы будут проявлять профессиональную вежливость. Если представитель другой национальности зашел в магазин или кафе, где работают японцы, гостю всегда будут оказаны почет и уважение. Тем не менее, в отношении иностранцев, даже длительное время проживших в Японии, сохраняется дистанция: с ними нужно держать ухо востро, разговаривать лишь на общие темы. Японец никогда не будет выворачивать душу наизнанку перед инородцем. Даже живя и работая за границей, они не путают «свое» и «чужое», сами же мучаясь от этого.
Из-за глобального перенаселения японцы волей-неволей привыкли всегда быть в обществе и – одновременно – не быть в нем. Общаясь даже друг с другом они словно бы нацепляют на себя своеобразные маски. Так, например, они могут ласково улыбаться и кивать собеседнику, думая при этом о своем или расспрашивать вас о неинтересных для них самих вещах – лишь бы не показаться невежливыми.
Они могут влюбляться в иностранцев, жениться, иметь совместных детей, но все равно держать тонкую, иногда заметную только им самим дистанцию.
Понятия «чужие», «чужое» распространяется на все, что не имеет отношения к Стране Восходящего Солнца. Находясь в другой стране, вежливые на родине японцы, могут вытворять вещи, которые никогда бы не сделали у себя дома.
Это происходит оттого, что нарушение этикета в мире «чужих» не является преступлением. За границей можно делать все, что угодно при условии, что об этом не узнают дома.
Об отчужденности и расслоенности всех этих ближних и дальних кругов «своих» говорит, в частности, следующий факт: уходя из того или иного заведения домой, клиент-японец говорит не «я ухожу», а «я возвращаюсь», поскольку вернуться японец может только домой.
Желая сообщить, что он еще вернется в понравившееся ему место, японец никогда не скажет: «Я еще вернусь». Скорее он употребит фразу типа: «Приду еще раз» либо «приду в такой-то день».
А то и просто перейдет на-английский.
Пьянь, рвать, дрань – а в общем-то японцы
Япония странное место. Изобразим на бумаге глобус, наметим на нем Россию и Японию (мы в клубе так развлекались) и затем пририсуем двух человечков, упирающихся ногами в эти страны: мол, вот тут живу я, а тут вы. Неизменно получится, что японцы окажутся относительно нас головой вниз, и ничего тут не попишешь. Поэтому мы и не понимаем друг друга.
В Японии все не так, даже луна валяется вдрызг пьяная с задранными кверху ногами. Если бы только луна.
В клуб часто заходят целые делегации: платящий за гулянку босс и целая толпа уставших после работы, но все же вынужденных развлекаться в угоду корпоративным правилам, подчиненных. Этих редко когда можно раскрутить на чаевые. Те что пришли в ночной клуб в первый раз сидят, будто аршин проглотив, и низко кланяются на каждое слово.
Скука! Совсем другое дело завсегдатаи и матерые пропойцы. Эти приходят в ночные заведения с завидной регулярностью, оттого и чувствуют себя там практически хозяевами.
В японских клубах и ресторанах никому из начальства не придет в голову не впускать посетителей без галстуков или в непотребном виде. Гость, он же клиент – бог и царь. И не важно, трезвый он или пьяный, одет в грязные шорты и потную майку или явился в халате. Всем почет и уважение.
Гость открывает дверь, и тут же, со всех сторон – многоголосое: «Ирассяимасэ!» («Добро пожаловать!»). Но клиент не спешит проходить, придирчиво осматривая заведение и вскочивших при его приближении девушек. Затем он неторопливо интересуется, кто из девушек «ичибан» [6]6
Ичибан (яп) буквально ичи – один, и бан – номер. Ичибан – первый номер – лучшая. Система присваивания девушкам в клубах почетных номеров введена для морального поощрения персонала. Кроме того, первую, а значит и лучшую девушку чаще рекламируют, подсаживая к самым выгодным клиентам.
[Закрыть], и заказывает ее.
Потом, все так же степенно проходит в зал и садиться за предложенный ему столик. Менеджер привычным движением подтягивает брюки и садиться на корточки принимая заказ.
Иногда особенно щедрый гость поит не только девушек, но и менеджера с официантами, и те не смеют отказаться – как же, гость проявил уважение.
Однажды я стала свидетелем того, как постоянный клиент велел страдающему язвой желудка бармену выпить бокал пива. Старика все звали Сухарь, он действительно был похож на высушенную воблу, все знали, что он мучается болями, и я всерьез испугалась за его здоровье. По лицу старика я поняла, что он думает о том же.
Никто в клубе не любил бармена, но и не желал ему смерти. Приняв пузатый бокал и вежливо поблагодарив щедрого гостя, старик произнес роковое «кампай» и, выпрямив свою сгорбленную спину, поднес бокал к губам.
В тот же миг филиппинка, сидевшая рядом с гостем и наблюдавшая ту же сцену, уронила на пол бутылку с пивом. Гость обернулся на резкий звук, а я в это время выхватила из рук старика бокал, поставив рядом с ним пустой.
Бармен бросил на меня быстрый благодарный взгляд и тут же отер рукой свои сухие губы.
– Спасибо господин! Не желаете ли чего-нибудь еще?
Филиппинка, уронившая бутылку, улыбнулась мне из-за плеча гостя.
Ни с Сухарем, ни с филиппинкой мы никогда впоследствии не обсуждали произошедшего.
Я уже говорила о том, что японцы могут явиться в клуб в самом что ни на есть затрапезном виде. Но на самом деле их тоже можно понять, попробовали бы вы целый день, даже в жару ходить в черном похоронном костюме, быть в напряжении, как бы чего не ляпнуть и кланяться, как болванчики. Не удивительно, что выбравшись из этого казенного футляра, они становятся совершенно другими людьми, веселыми, пьяными и отвязными.
Да что там японцы. В рабочие часы мы и сами были вынуждены ходить в клубе в вечерних платьях и туфлях на высоченных каблуках, с прическами и макияжем. Потом шли шоу таймы [7]7
Show-time – буквально «время показа», концертное отделение (англ.).
[Закрыть], где из одних узких и жмущих во всех местах платьев и туфлей мы перебирались в другие, более блестящие и вызывающие театральные костюмы – декольте, перчатки, ботфорты или кожаное белье. А потом – опять в вечерние платья, и опять театральные костюмы.
Ничего удивительного, что в свободное время мы не красились и одевались в самые свободные комбинезоны, в старые сандалии и линялые футболки. Главное – чтобы ничего не давило и тело дышало.
Появись я в таком затрапезном виде в Питере, на меня бы косились, как на бомжиху, но в Японии я гость, а гость – бог и царь, делает, что хочет и никого не спрашивает.
Рыба смотрела, как я ее ела
В традиционном японском ресторане прислуживали женщины, одетые в кимоно, принимая заказ они вставали на колени и кланялись, едва ли не касаясь лбами пола.
Традиционно японцы едят, сидя на коленях перед крошечными столиками. Но, поскольку со всеми церемониями из-за стола они могут не вылезать часами, а ноги начинают затекать в первые же несколько минут, то под столом устроено углубление, куда можно свесить уставшие конечности и спокойно наслаждаться трапезой.
Я заказала суши из мавро [8]8
мавро – японское название осетра.
[Закрыть], запеченную в клере королевскую креветку и рис на закуску.
В Японии рисом закусывают, как у нас хлебом. Богатые люди берут белый рис без всяких примесей, а бедные готовят темный смешанный рис, поливая его разнообразными соусами. К моему раздражению гиды заказали себе сасими [9]9
Сасими – сырая рыба,
[Закрыть]иногда даже живая, нарезанная кусочками, к которой подают различные соусы. Терпеть не могу это блюдо, хотя японцев тоже можно понять. Климат здесь жаркий, и продукты быстро портятся. Поэтому единственный способ доказать посетителям, что поданная им рыба действительно свежая, это либо убивать ее и разделывать при посетителе, либо подавать еще живой.
Однажды и я удостоилась этого кошмара. В небольшой забегаловке было полно народа, но хозяин и молодой человек, помогающий на кухне, как будто бы все успевали, не забывая болтать с посетителями и кланяться вновь прибывшим. Мокрый от пота пожилой японец, подал мне сасими – рыбу, свернутую в виде корзиночки, небольшая палочка протыкала точку под левым глазом рыбины и на ее хвосте, заставляя мученицу, прибывая в такой неудобной позе, наблюдать за тем, как равнодушные великаны лакомятся ее плотью. Рядом стояла маленькая тарелочка с соусом. Мне показали, как при помощи палочек «хаси» извлечь кусочек рыбы и обмакнуть в соус. На этом, правда, мое общение с сасими и закончилось. Все понимающая живая рыба смотрела на меня вдумчивым изучающим взглядом, в котором читалось: «Ага, вот кто собирается жрать мои кишки. Запомним, запомним…»
Я отдала рыбу своим спутникам и позже, все, что от нее осталось – голова, хвост, и скелет, – отправилось в горячий бульон. Рыба взглянула на меня в последний раз. Через несколько секунд ее глаз сварился, как белок яйца, сделавшись мертвым. Больше мы друг друга не видели.
Престиж профессии
– Никогда не считай, что ты кому-то чем-то обязана, – внушала Полина, отправляя меня на первое свидание с мужчиной, с которым мы познакомились в клубе.
Дело в том, что до поездки в Японию я была очень застенчивой и всегда все делала сама, не рассчитывая на других. Но нельзя же ехать за границу для того, чтобы платить за себя в кафе и придумывать бог весть что, когда галантный кавалер предложит подвести тебя до дома. Я не могла взять подарок или чаевые, мучаясь от мысли что обо мне дурно подумают. И не окажусь ли я в неоплатном сексуальном долгу в обмен на вкусный обед в ресторане или золотое колечко? Короче говоря, нужно было что-то делать, поэтому я и обратилась к более опытной в таких делах Полинке.
– Подумай сама, ты – редкая, красивая, стильная. Даже если ты не упакована и в фирменные шмотки, они все равно не знают, как ты должна одеваться на самом деле. Может в России это последний писк моды, может тебе шьет твой личный портной. Кроме того, ты теряешь больше, чем получаешь от этих встреч. Смотри, встречаешься ведь ты в свое свободное время! Что тебе заняться больше нечем? Идешь в ресторан, когда самое время поголодать, одеваешься в выходной наряд, а на улице +40ºС в тени – следовательно, после прогулки одежду придется стирать, а она от этого новее не станет. Твоя косметика тоже не из дешевых, а здесь все в несколько раз дороже. Приплюсуй амортизацию одежды, обуви и расход косметических средств, включая шампуни, кондиционеры и прочее. Уже получилась неслабая сумма! Дальше, ты вынуждена говорить на чужом тебе языке, напрягаться, пытаясь понять его, развлекать, подбирать темы для обсуждения. Словом – после всех этих мук он просто обязан сделать тебе поощрительный подарок, не говоря уже о кормежке в самом симпатичном ресторанчике. Поняла?
Желая показать мне пример, Полинка пошла со мной на свидание и выдала настоящий класс, отведя растерявшегося японца в магазин и купив два огромных пакета продуктов, которые мы с удовольствием и умяли потом в нашей конуре.
Почему и у кого японцы должны просить прощение?
Странно было слышать, как совсем юный Кейске произносил: «Мы – японцы». Говоря так молодой человек словно преисполнялся гордости за свой народ, частичкой которого он был. «Мы – японцы» выражало волю жителей всех японских островов, причем не только людей века нынешнего, но и их далеких предков. Несмотря на юный возраст Кейске был хорошо образован, начитан, знал историю своей страны.
– В старые времена Япония была своеобразной военной машиной, мы много воевали с Китаем и Кореей, – поведал как-то он.
– Да, мне всегда нравились японские самураи, – поддакнула я ему. – Наверное это самые храбрые люди на земле.
– Я говорю не о том, – он укоризненно покачал головой. – Мы много воевали, доставляя страдания другим людям, и теперь вынуждены постоянно извиняться перед этими народами, низко кланяясь им.
Представляю, как должны тогда извиняться и кланяться перед японцами американцы – за Хиросиму и Нагасаки!
Первая вылазка в город – Замок в Нагое
Что делает человек в чужой стране в свой выходной? Казалось бы, что может быть проще – спит, отдыхает, бродит по городу. Да мало ли что еще…
Но когда в свой первый выходной ты еще не говоришь на языке страны, в которой находишься, когда нет никаких знакомых, не то что друзей, зато ты уже выяснил, что где-то тут, в центре – буквально рукой подать, находится красивейший замок – жемчужина Нагои…
Девчонки договорились с одним, недавно появившимся в клубе и, судя по всему, страшно богатым клиентом пойти в ресторан. Я не стала напрашиваться с ними. Никак не могу наладить отношение с нашими, а ведь их – русскоговорящих – здесь только две.
Бродишь обычно совершенно одна по городу перед работой, словечком ни с кем перемолвится не можешь. А позвонить своим – так телефонные карты дороги, время на них летит быстро, не успеешь ничего как следует рассказать, не то что душу отвести.
Девчонки объявили мне неофициальный бойкот, молчат или уходят вдвоем. И я в одиночку брожу по парку, улицам, в сотый раз разглядываю статуэтки в магазине, поднимаюсь на мосты, что изогнулись над проезжей частью, а в горле ком невысказанных слов, болит – хоть режь.
Мама говорит, это у меня чисто нервное, но я-то знаю: все дело в словах. И в начале было слово, и в середине и в конце. В моем же случае слова заперты во мне.
Нет языка, а значит нет возможности объяснить, что накопилось в душе, рассказать о себе, высказать…
Вместо этого я повторяю обычные заученные слова приветствия, спрашиваю о том, о чем могу спросить, а не о том, что меня действительно интересует.
Остается надеяться на природную чувствительность японцев, которые, как признаются сами – все сплошь телепаты, а значит есть шанс, что они сумеют прочесть в моей душе.
В свой выходной я вознамерилась совершить вылазку в центр города к замку.
Впервые в японском метро. Хорошо что под японскими иероглифами у них написаны названия станций на английском. Я хоть и не знаю этого языка, а все же он понятнее катаканы с хираганой [10]10
хирагана, катакана – японские слоговые азбуки.
[Закрыть]. Заранее выяснила у филиппинок, сколько станций нужно проехать и как они называются.
Билет покупаешь в автомате: нажимаешь на кнопку станции назначения и тут же на специальном табло вспыхивает цена. Билет следует сохранять до конца поездки, потому что без него могут возникнуть сложности на выходе.
Японское метро не глубокое, как у нас в Питере, и по сравнению с нашим выглядит по-сиротски в своем аскетичном минимализме. Зато сиденья в вагонах мягкие, обтянутые зеленоватым плюшем, а поперек вагонов болтается под потолком разнообразная реклама.
Над дверями электронная схема следования. Когда поезд подходит к станции, то на схеме вспыхивает ее название.
Диктор непрерывно что-то объявляет. Что говорит – не разобрать, все сливается в один общий шум, поэтому я сосредотачиваюсь на светящейся схеме, боясь пропустить свою остановку.
Теперь, уже в Питере, когда за спиной остались две поездки в Японию, могу наконец-то расшифровать те указания, которые сообщал невидимый руководитель.
В общественном транспорте и, в частности, в метро японцы постоянно находятся под неким информационным душем. При прибытии поезда им обязательно подскажут, что они не должны заходить за ограничительную линию, так как могут травмировать себя. Ласковый голос диктора напомнит о возможно забытых в вагоне метро вещах и попросит выходящих из вагона свернуть газету в трубочку, дабы не помешать другим пассажирам.
Создается впечатление, что японцам вообще не нужно думать самим, все за них решит ласковый голос невидимого руководителя: поможет, подскажет, научит…
Я вышла из вагона метро на указанной в записке станции, и, о ужас! она называлась не Nagoya Castle [11]11
Нагойский Замок (англ).
[Закрыть], как это вывела мне крупными печатными буквами филиппинка Тереза.
Не зная, что предпринять, я подошла к схеме метрополитена. Такой станции не было.
Перечитав все названия, мне не оставалось ничего другого, кроме как обратиться к первому попавшемуся аборигену, которым оказался симпатичный молодой человек в строгом костюме и с дипломатом в руках.
Я произнесла: «Нагоя кастле», – и подвела его к карте. Молодой человек начал что-то быстро объяснять, на что я могла лишь развести руками. Тогда он произнес тираду на английском – тот же результат.
При этом я преданно смотрела ему в глаза и все произносила: «Нагоя кастле, Нагоя кастле». Наконец, устав от моего непонимания, он сдался, взял меня за руку и повел в нужном направлении. Оказалось, что я вышла на нужной станции. Тереза перепутала только ее название.
Прекрасный замок возвышался над Нагоей, отражаясь в зеркальном канале.
Мой гид откланялся, и я отправилась гулять по парку, разбитому вокруг замка. Быстро темнело, в воздухе разносился запах сладостей.
Потемневшие беседки из живых растений были облюбованы местными бомжами, и я не решилась беспокоить их в столь поздний час. Мимо по аллейкам парка великого сёгуна скользили огоньки велосипедистов. В воде плескались жирные гуси, а чуть в стороне от них изгибала шеи пара лебедей.
В этот раз я приехала слишком поздно, и музей был уже закрыт. Я решила во что бы то ни стало вернуться сюда, чтобы осмотреть внутренние покои замка. Это удалось сделать через выходной, когда мы с Полиной и нашими новыми друзьями приехали туда на экскурсию.
Увы, оказалось, что в войну Нагойский Замок был разрушен до основания, а затем восстановлен.
Замок второго дубля, замок которого нет, но он все же существует – вот таким остался в моей памяти Nagoya Castle с его гербом в виде золотого дельфина.
