Текст книги "Этот жестокий волшебный мир. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Юлия Ханевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Миловидная девушка с красивыми бархатно-синими глазами укоризненно смотрела на сестру. Та беспечно улыбалась, поглаживая округлившийся живот одной рукой и накручивая на палец другой прядь темно-русых волос. В ее взгляде блестело расплавленное серебро, а улыбка растопила бы самый толстый лед. Но Элария не поддавалась этим чарам. Она знала об опасности, которая грозит им обоим. Нельзя было так опрометчиво раскрывать тайну своей стихии человеку, приближенному к короне.

– Успокойся и порадуйся за меня. Я любима, люблю и жду дитя, – Дэлия задумчиво посмотрела в сторону невысокого домика, едва виднеющегося за раскидистыми ветвями жасмина.

– Ты ей не сказала? – догадалась Элария.

– Она не поймет.

– Конечно! После того, как ты сбежала с малознакомым мужчиной и исчезла на полгода! Хоть бы письмецо написала, в самом деле.

– Она мне не мать, с чего бы ей так терзаться переживаниями? – девушка запахнула тонкую шаль, в попытке скрыться от неудачной темы.

– Ты мерзнешь? – не упустила этого жеста ее сестра, – это плохо… Очень плохо! В тебе еще осталась хоть капля магии?

Элария подалась вперед и схватила сцепленные руки Дэлии.

– О, Солнце! Да ты сплошной лед! Как же ты могла вступить в не благословлённый брак, да еще и понести!

У девушки дрожал голос от стоящих в горле слез. Всего год назад старый Мастер Хисс выявил у них обоих Пятую Стихию. Словно приговор. Она помнила, как он рассказывал бледной матушке о могущественной силе, подвластной лишь женщинам. И о коварных планах мужчин завладеть ею. Существовало несколько способов: ритуал на крови, когда часть силы передается путем убийства и вступление в супружеский союз. Как оказалось, деля ложе с мужем, обладательница Пятой Стихии полностью теряет свои силы, добровольно отдавая их избраннику. Дэлия же наплевала на все законы, поддавшись чувствам. Чем это ей грозит, Элария боялась даже предположить. Но магии она лишилась, было видно без всяких диагностик.

– Хватит смотреть на меня, словно я уже труп! – Дэлия усмехнулась ужасу, отразившемуся на лице сестры и встала с лавочки, – покидать этот мир я еще не собираюсь. Мне есть для кого жить.

Элария поднялась следом.

– Я очень за тебя переживаю, сестренка… Ты уверена, что Габринг тот, кому можно довериться?

– В любом случае, уже немного поздновато об этом думать, не так ли? – она снова погладила животик и послав ей воздушный поцелуй повернулась уходить.

Элария смотрела ей в след, пока синее платье и распущенные прямые волосы не исчезли в зелени цветущего жасмина.

Она еще не знала, что видит ее в последний раз.

Не знала и спустя три месяца, когда сидела в этом же саду, на усыпанной листьями лавочке и держала в руках ее фотографию. На красочный кадр капали слезы, быстро стекая по глянцевой поверхности. Рядом сидел мужчина, которому она не могла отказать в его предложении.

– Ее жизнь в обмен на ваше согласие. И не нужно лить слез, королевству гораздо полезнее иметь сильного правителя, нежели никому неизвестную девчонку с редким даром. К тому же, теряете вы гораздо меньше, чем приобретаете.

– У меня нет выбора… – шептала Элария скорее себе, нежели в ответ незнакомцу.

Она знала, корона всегда получает то, что хочет. Но сейчас ей предоставили возможность не запятнать свою честь и спасти жизнь сестре. А это многого стоит. Возможно, король не такое уж и чудовище.

– Выбор есть всегда, – все же ответил мужчина, забирая из ослабевших пальцев фотографию.

– Хорошо. Я согласна стать женой короля по доброй воле.}

Она знала, что рано или поздно, Пятая Стихия объявится вновь. Но не ожидала застать ее на своем веку. Восемнадцать лет назад, когда она вскочила посреди ночи от раздирающей грудь боли, решила – все, срок, на который магия продлила ее жизнь после рождения сына истек и пора платить по счетам. Но нет. Оказалось, это образовалась тонкая, едва ощутимая связь между теми ничтожными каплями Стихии, оставшимся в ней и гораздо большим новым источником силы.

Чего ей стоило скрывать рвущиеся на волю эмоции и с привычной отстранённостью интересоваться о новостях у мужа. Не привлекая внимание найти-таки ее – девчушку с большими глазами цвета листьев жасмина и золотыми волосами. Следить за ее судьбой и периодически тянуть за редкие ниточки, своего влияния на короля.

Обмануть артефакт, определяющий стихию было не трудно. А вот добиться перевода в Харбону, под надежное крыло племянника – в разы сложнее.

После раскрывшегося обмана супруга, узнав об убийстве Дэлии, она на долгие месяцы словно выпала из жизни. В мыслях по кругу шли лишь два эпизода: беспечная улыбка сестры и непроницаемое лицо короля, говорившего: «А ты думала, я оставлю свидетелей?».

Для нее Дэлия была единственным родным человеком. Даже матушка, забравшая их из приюта, а после трагических событий потерявшая рассудок не стала ей настолько близкой, какой была сестра. Ее потеря практически уничтожила Эларию.

Но со временем, появился смысл для продолжения жизни – родился сын. Она с головой ушла в заботы о нем, в его воспитании. Отказавшись от каких-либо нянек и сиделок, Элария занималась ребенком исключительно сама.

Увы, едва ему исполнилось три года, к ее сокровищу протянул щупальца король. Словно ядовитые лозы плюща, влияние отца задушило в мальчике тот неповторимый свет, с которым он родился и который с таким трепетом взращивала она. Элария получила холодного, расчетливого сына, находящегося в постоянных метаниях от черного к белому. Он порой пугал ее. Она не знала, о чем он думал и чего хотел от жизни, но твердо была уверена – своего он добьется, какой бы ни была цена.

Новый свет в оконце появился шесть лет назад. Церемония посвящения в Мастера и темноволосый юноша с глазами Дэлии. Она узнала бы этот серебряный свет даже будучи мертвой! А когда загорелое лицо осветила «та самая» улыбка, заставляющая верить, что все невзгоды этого мира – жалкая мишура, сердце Эларии на мгновение перестало биться.

Ей нельзя было раскрывать их родство. Но она могла следить за его судьбой и стараться хоть как-то оградить от бед. Именно в тот самый момент, когда она увидела его, в черной строгой мантии посреди ярких нарядов, поняла кому стоит доверить девочку с Пятой Стихией.

В дверь тихонько постучали. На мгновение закрыв глаза, отгоняя воспоминания, королева обернулась и отошла от окна. Тусклый свет, едва пробивающийся из-за туч освещал небольшое полупустое помещение с горевшим камином. Она любила здесь уединяться, вместе с полочкой книг, старым креслом и огнем, горевшим для нее круглый год.

– Не заперто.

– Ваше Величество, вы просили сообщить, когда Его Высочество вернется.

Вошедшая худенькая девочка была единственной служанкой, которой Элария могла доверять. Без фанатизма конечно, тайны прошлого, терзающие ее каждую ночь, она не могла раскрыть даже ей.

– Спасибо, Лилия, – королева улыбнулась и запахнув крепче шаль направилась вниз, в надежде перехватить сына прежде чем он скроется в своих покоях.

Ренар пропадал чуть ли не каждый день, часто не ночуя во дворце. Чем он занимался, она не знала. Но вернувшись из школы некромантии пару месяцев назад, он стал еще более скрытным, позволяя себе не ставить в известность своих дел даже короля. Вообще, последнее время отношения между ними были более чем натянуты. Элария переживала, предчувствуя что-то недоброе.

Ей повезло. Ренар стоял в широком холле и снимал перчатки.

– Начинал утро с поездки верхом? – улыбнулась она и остановилась, не дойдя до него трех шагов.

– Как спалось, мама? – дернув уголком губ, он даже не попытался выглядеть приветливым.

– Как всегда, прекрасно, – солгала.

– Что ж, я рад, что твои сны ничего не тревожит, – он наконец удостоил ее вниманием синих бархатных глаз.

Элария на мгновение залюбовалась его чертами. Прямой нос, четкий контур губ, разлет черных бровей и высокие скулы. Он не был похож ни на нее, ни на своего отца. Взял от каждого по чуть-чуть, соединил в себе лишь только хорошее. Ее сын был наделен холодной мужской красотой, на которую обычно заглядываются женщины. Она с каждым годом все сильнее удивлялась, почему он все еще не нашел себе невесту. По закону, вполне мог себе это позволить, не оглядываясь на происхождение и титулы избранницы. Элария опасалась, что в итоге, король подберет на пустующее место экземпляр из собственных «запасов». Более того, она знала, что в планы мужа входило отправить Ренара в Сапфировый замок, на границу со Срединным королевством, вечно норовящим прихватить никем не охраняемые земли.

Скорее всего, рано или поздно это произойдет. Магия Пятой стихии обеспечила королю долгую жизнь и в свои шестьдесят он выглядел на двадцать лет моложе. Элария подозревала, что Ренару вообще не суждено было взойти на престол. Она ему этого и не желала. Власть портит людей, а принца она может изменить до неузнаваемости.

Единственное, что Элария всей душой пророчила сыну, так это полюбить. По-настоящему, всем сердцем, почувствовать то, чего не удалось в свое время ей. Только в любви она видела его спасение. Но никак не во власти.

– Я редко тебя вижу в последнее время, – нарушила затянувшуюся игру в гляделки она, – ты взялся за очередной проект? Признаюсь, твоя идея изучать нежить меня немного покоробила… Надеюсь очередное увлечение вполне себе живое, носит платья и очаровательно улыбается?

Она вновь попыталась завести беспокоящую ее тему. Неожиданно, Ренар не стал уходить от ответа и торопиться на нескончаемые важные дела. Его взгляд потеплел, что совсем выбило почву из-под ног. Неужели дождалась!

– Признаюсь, есть одна девушка, – губ коснулась едва заметная улыбка, – я даже предложил ей наше родовое кольцо.

Элария замерла, забыв выдохнуть. Подобного она никак не ожидала! Ее сын, ни разу не заговоривший ни об одной девчонке, прямо сейчас стоит перед ней и заявляет о помолвке? С кем? Кто она? Какими сетями словила его сердце? Стараясь не выдать волнения, королева взяла сына под руку и потянула на улицу.

– Я просто обязана расспросить тебя о подробностях!

– Их нет, – Ренар позволил себя вывести во двор и увлечь в сад, что раскинулся за дворцом. Холодная осень его практически не коснулась. Обилие так любимого Эларией жасмина не позволяло разноцветным краскам поселиться в нем. Душистый кустарник до сих пор цвел, радуя глаз белыми и нежно-розовыми цветами, в окружении светло-зеленых поредевших листьев.

Королева любила жасмин не спроста. По ее мнению, он олицетворял истинную женственность и силу, которая вопреки всем законам природы, способна выжить и расцвести даже под снегом.

– Она приняла кольцо? – Элария вцепилась в рукав мантии Ренара, желая услышать, как можно больше.

– Еще нет.

Нет?! В королевстве имеется девушка, которая не приняла кольцо от ее сына? В то же время, это его «еще», заставило насторожиться. Ренар всегда добивался цели, что бы это не стоило ему или окружающим и Эларии стало немного жаль эту девушку. Ведь в отказе должна была быть веская причина. Может она уже в кого-то влюблена?

– А в чем причина отказа? Если существует серьезное препятствие между вами, не правильнее ли оставить ее? – она говорила осторожно, дабы своими словами не подстегнуть его к чему-то нехорошему. Элария безумно любила сына, но не могла поклясться в том, что он не сможет причинить кому-либо вред.

– Причина, на самом деле, ничтожна. Мы знали друг друга всего день.

– Любовь с первого взгляда? – она не удержалась и взглянула на его лицо. Губы плотно сомкнуты, скулы напряжены, взгляд задумчив.

Они шли по мокрой белой плитке аллеи, между раскидистых кустарников. Ветер путался в подоле ее фиолетового платья. Воздух пах дождем и свежестью.

Эларии не нравилась пауза, затянувшаяся после ее вопроса. Она знала, так может начаться затяжное молчание и «уход в себя», потому постаралась подойти с другой стороны:

– Назовешь мне ее имя?

Неожиданно он остановился и повернулся к ней. Пару секунд она ничего не понимала под его внимательным взглядом.

– Куда делась твоя магия, мама?

Она опешила от такой резкой перемены темы. Не успев взять себя в руки, интуитивно сделала шаг назад и огляделась. И вдруг поняла, что не она увела его из дворца, дабы разузнать секреты, а совсем наоборот.

– О чем ты? Всё королевство знает эту историю…

– Да-да, «Вынашивая наследника престола, королева смертельно заболела и лишь чудо спасло их обоих. Но она расплатилась за это магией. Всей, до капли». Я слышал это и не раз. А теперь хочу правды.

Сердце бешено билось в груди, а лицо пылало. Если бы Элария не была уверена, что ее кожа всегда неизменно бледна, отвернулась бы и поспешила во дворец. Но вряд ли кто-либо мог прочесть ее чувства. Даже Ренар.

– Это и есть правда, сынок.

Она грустно улыбнулась и отвернулась, продолжая движение вглубь сада. Любое напоминание о прошлом ввергало ее в тоску, от которой не было спасения.

Ренар нагнал ее и пошел рядом.

– Я изучил повадки всех стихий. Особенно твоей – Земли. Ни одна из них не покидает мага, оставив ему жизнь.

По спине прошелся холодок. Ренар ступил на слишком тонкий лед. Она молчала.

– Но когда мои исследования дошли до некромантии, в одном из древних фолиантов нашлась короткая заметка о некой силе, с именем Пустота… Кто-то считал ее Пятой стихией. А кто-то, «матерью» четырех известных, «ибо все берет начало….

– … в Пустоте» – закончила она цитату, впервые услышанную от Хисса. Старый Мастер старался спасти их с Дэлией, просил не привлекать к себе внимание и умолял беречь свой дар. Для чего, какой цели – не говорил. Быть может скрывал, а может и не знал вовсе. Сейчас это не важно, ведь они обе не уберегли его. Одно Элария знала наверняка: ничего в мире этом не возникает просто так, бесцельно, ради собственного существования.

Ренар резко остановился. Его лицо побледнело, губы сомкнулись в тонкую линию, а в глазах полыхнул огонь.

– Значит, я был прав!

Он резко развернулся и почти бегом направился во дворец. Элария запаниковала, представляя, что натворила.

– Нет! Ренар! В чем прав? Остановись!

Она сорвалась с места, понимая, что вряд ли догонит сына. Но интуиция подсказывала – он направился к отцу.

ГЛАВА 10

Шла третья на этой неделе пара зельеварения, а она уже ненавидела, как предмет, так и его преподавательницу – белокурую красавицу Лорну. Называть ее Мастером просто язык не поворачивался. Она словно сошла с обложки журнала мод: точеная фигурка в бирюзовом платье, длинные локоны, струящиеся по спине, закрученные ресницы и небесно-голубые глаза под ними. В первые минуты, Алесана думала, что ее разыгрывает одна из одногруппниц и поспешила всем видом показать, что на столь дешевый маскарад она не купилась. Пока на столы не полетели из настенных шкафов разнообразные склянки-пробирки-котлы. Кабинет мог подчиняться лишь Мастеру, потому, после подобного фокуса, Алесана резко сменила выражение лица.

Увы, внешность оказалась не только обманчивой, она жестко поиздевалась над соответствием того, что снаружи с тем, что внутри. Эта женщина, своим маниакальным стремлением нести науку и просвещение в темные умы сумела в короткий срок превратить жизнь Алесаны в ад.

В первый же день получив в домашнее задание подготовку доклада по безвкусным ядам, Алесана благополучно на него забила. Ойр просил прикинуться дурочкой? Получите, распишитесь! К тому же, нежная улыбка и тонкие кружева наряда Лорны никак не состыковывались со строгим образом Мастера.

Но Лорна подобное отношение к своему предмету не оценила. И к предыдущему заданию втулила еще одно. Которое Алесана так же не выполнила, но уже с некой настороженностью и ожиданием худшего. И оно настало.

Проведя в первой части занятия практикум, Мастер совершала обход, проверяя субстанции в тонких серебряных котлах. В них должна была переливаться всеми цветами радуги киселе подобная жидкость Лунного зелья. Что-то подобное получилось лишь у единиц, у остальных же с высоты своего последнего ряда Алесана наблюдала варева самых разных цветов, консистенции и формы… да-да, у Сетта Морана зелье умудрилось не просто извергнуться, подобно вулкану, но и мгновенно застыть прямо в полете. Лорна остановилась рядом с красным, словно маков цвет парнем и красноречиво переводила взгляд с его работы на него самого. Молча черкнув что-то у себя в блокноте, она спросила про домашний доклад. Сетт тут же предоставил внушительного объема рукопись. Мастер провела по первому листу кончиком пера, считывая информацию и удовлетворенно кивнула, отходя к следующему.

Еще трое, и под внимательным взором окажется котел Алесаны. Нервно покусывая губы, она пыталась слиться с мебелью, в надежде, что про нее не вспомнят. Никогда бы не подумала, что плохо учиться так утомительно! Особенно по предмету, по которому всегда были пятерки. Пятнадцать минут назад получив идеальное Лунное, которым можно было погрузить в глубокий счастливый сон с добрую сотню человек, Алесана с мукой на лице влила в него лишние тридцать грамм сока топальи. Радужный перелив тут же сменился ядовито-зеленым цветом, к тому же котел начал источать жуткий запах тухлого мяса. Ближайшие к ней студенты тут же начали оборачиваться, озирая ее насмешливо-снисходительными взглядами. Такими обычно одаривают полоумных. Это жутко злило! У самих-то варево – хоть стены шпаклюй!

С последней встречи с Ойром прошло четыре дня, он куда-то пропал, а Высшее Целительство по расписанию стояло лишь послезавтра. Алесане очень хотелось его увидеть, почувствовать на себе тепло серебристых глаз и начать наконец индивидуальные уроки по приручению Пятой стихии. Ей срочно нужно было оградить себя от опасных проявлений силы, чтобы стать нормальной студенткой и доказать всем, что она не полная дура, коей её начали считать. Если теорию она могла принципиально не учить, то на практике так и тянуло поворожить! Но это было поистине опасно.

Необъяснимые всплески магии Алесана начала ощущать два дня назад. Проснувшись, словно от толчка посреди ночи с ужасом узрела свечение, исходящее от своих ладоней. А утром, она едва успела подумать, что не мешало бы принять освежающую ванну, как оказалась лежащей в ней! Она тогда едва не захлебнулась от неожиданности, сумев выбраться из деревянной тары лишь с третьего раза. Руки дрожали, а ноги подгибались в коленях, скользя по дну. Как тогда на шум не заявился Фабиан – вообще не ясно. Возможно, он еще крепко спал.

С тех пор, она не снимала артефакт, подаренный деканом даже на ночь. Каким-то чудом, невесомое украшение сдерживало ее силу. Алесана понимала это по ощущению напряжения внутри. Сердце постоянно ускоренно билось, а в голове временами стоял неясный шум.

– Леди Волонская, по зелью вы получаете тройку, – вырвал из мыслей голос Мастера, – оно конечно в корне загублено, но хотя бы не может никого убить… Разве что запахом.

До ушей донеслись пара смешков. В голове вновь начало подниматься гудение.

– Позвольте посмотреть ваши доклады? – небесно-голубые глаза с ожиданием вперились в ее лицо. Было жутко стыдно признаваться во второй раз, что она ничего не сделала. В подтверждение этого, щеки загорелись, мгновенно бросив Алесану в жар.

– Простите, – пролепетала она, отводя глаза, – по пути в библиотеку я…

Договорить на ходу сочиняемую легенду не удалось, так как дверь в аудиторию резко распахнулась, являя взору присутствующих Фабиана. От удивления, Алесана вмиг забыла все, что успела выдумать. Вид у брата был более чем ему не свойственный: взъерошенные волосы, перекошенная мантия, расстегнутый ворот рубашки. Но больше всего пугало выражение лица. Оно было растерянным.

– Мастер, я бы хотел отпросить Алесану Волонскую с пары, – напряженным, будто сдавленным невидимой рукой голосом проговорил он.

Лорна быстро кивнула, скорее всего находясь под впечатлением подобной наглости и отошла в сторону, пропуская резко побледневшую Алесану. Напрочь забыв об учебниках, аккуратно сложенных на крае стола и письменных принадлежностях, она под оглушительное молчание торопливо вышла вслед за скрывшимся в дверях Фабом. Душа стремительно сжималась от предчувствия беды.

– Что случилось? – тут же спросила бледного, словно призрак брата. Он пару секунд просто стоял, опустив руки и смотря ей в глаза каким-то потускневшим взглядом. Она шагнула на встречу, дергая его за рукав, – Фабиан! Не молчи!

– Мама… – прошептал он, вяло перехватывая ее руку, холодными пальцами – она… ее больше нет.

Слова оглушили ударом гонга. Она захлопала ресницами, не понимая, почему лицо Фабиана плывет перед глазами.

Ее сжали объятия.

Алесана словно издалека услышала странный звук, не до конца понимая, что это ее, заглушенный мантией брата крик, перетекающий в рыдание.

– Тише, – ладонь, прижимающая ее голову к груди, дрожала.

***

Спустя два дня, пролетевших, словно страшный сон, Алесана стояла поодаль от небольшого скопления людей, облаченных в черное. Она была пуста и с полным безразличием смотрела, как отец стоял на коленях, припав к красному ящику грудью и сотрясаясь в беззвучном плаче. Ей хотелось оттолкнуть его, напомнить об их с мамой отношениях. О последних двух годах безразличия в его взгляде и постоянных командировках. В голову упрямо лезла мысль, что, если бы он не оставлял ее так часто одну, ничего бы не случилось.

«Надо было любить ее живой!» – вертелось на языке. Но произнести что-либо она не смела. Запертая где-то в глубине души настоящая Алесана изо всех сил стучала в стены, рвясь туда, к отцу. Желая растолкать всех этих смутно знакомых ей людей, поднять тяжелую крышку и обнять безжизненное тело. Прильнуть к маме в последний раз, поцеловать холодный лоб и погладить мелкие морщинки вокруг глаз. Вспомнить, как они углублялись во время ее смеха. Как теплели глаза и растягивались в улыбке красивые губы.

Но нельзя. Алесана использовала свой последний раз еще там, на перроне.

По словам Целителей, на маму напал дикий зверь, не оставив живого места. Чтобы распознать ее, пришлось проверять останки на кровной магии. Экспертиза заняла целые сутки. Лишь после уверенного заключения, отец сообщил страшную новость им.

Было странно стоять от выкопанной могилы так далеко, но подойти ближе она не могла. Черная сырая яма даже сюда дотягивала свои холодные щупальца, скручиваясь вокруг груди и не давая свободно дышать. Если бы рядом был хоть кто-то родной, возможно она бы рискнула оказаться там, среди скорбящих.

Но Фабиана здесь не было. Он остался собой даже сейчас и переживал свалившееся на них горе в одиночку. Его терзало чувство вины за свое холодное отношение в ту последнюю их встречу. И бессилие, от осознания, что он не сможет что-либо изменить. Алесана все понимала.

Поэтому, Шаю она отправила к нему.

Сандора похоронила двумя годами ранее.

Больше у нее близких не было.

Оставалась лишь она сама, напряженно прямая, затянутая в длинное платье и скрытая за черной вуалью. На фоне ярких осенних листьев, укрывших толстым ковром всю округу она казалась себе изощренной насмешкой над самым красочным временем года. Маминой любимой осенью.

Алесана почувствовала теплое прикосновение к руке и апатично повернула голову к подошедшему мужчине. При виде Ренара ничего в ее груди не дрогнуло, сообщая хоть о каких-то эмоциях. Их просто не было. Осталась лишь информация – наследный принц пришел на похороны, чтобы отдать дань уважения приближенному лорду своего отца. Сам монарх не явился. Возможно, он выказал соболезнование раньше. Алесана не спрашивала. Она вообще за эти жуткие два дня не сказала ни слова.

– Я не могу представить, как тебе тяжело сейчас.

Она смотрела, как губы Ренара шевелятся, но едва слышала звуки слов. Лишь через некоторое время поняв, что он больше ничего не скажет, подняла взгляд к его глазам. Темные, словно штормовое море. И неподдельно печальные. Говорить ничего не хотелось, потому Алесана коротко кивнула, высвободила из теплых пальцев ладони и обхватив себя за плечи вернула взгляд к ярко-красному гробу. Его уже медленно опускали в могилу, поддерживая золотистым облаком магии.

Вот и все. Ее семья ровно на половину была мертва.

На плечи опустилась тяжелая ткань чужой мантии, но у Алесаны не было сил ее сбрасывать и объяснять, что любое внимание Ренара ей не нужно. Она сомневалась, что сейчас слова прозвучали бы убедительно. Кроме того, этот незначительный жест каким-то чудом вернул часть эмоций: сердце сжалось и к горлу вновь подкатил тяжелый ком.

Алесана закрыла глаза и прикусила губу, благодаря Солнце, что за траурной вуалью дорожки слёз вряд ли привлекут чье-то внимание.

Рука принца скользнула по ее спине в жесте, призванном успокоить, утешить, но вместо этого вызвала совершенно противоположную реакцию. Отшатнувшись, Алесана тут же сняла с себя его мантию и грубо втолкнула ему в грудь.

– Не надо! – голос прозвучал, словно из глубокого колодца, – оставьте меня в покое! Мне не нужны ни ваши мантии, ни ваше внимание, ни ваша забота!

Ренар резко отбросил скомканную в кучу ткань и схватив Алесану за запястья рванул на себя. От неожиданности, она чуть не упала, очутившись в его жестких объятиях. Со стороны, возможно, все выглядело невинно – сочувствующий утешал рыдающую у него на груди девушку, но в действительности, Алесана изо всех сил пыталась вырваться из стальной хватки. Откуда-то из глубины высвободились эмоции, с таким трудом замурованные в душе: обида, злость, нет – ярость на весь мир, так несправедливо отнимающий ее родных, досада, от собственной беспомощности, растерянность, от кучи вопросов, на которые не было ответов. Все это вместе отдавало звоном в ушах и почти осязаемой болью в душе. Она готова была пустить в ход ногти, зубы, что угодно, лишь бы избавиться от неподвижных тисков, сковавших ее тело, словно смирительная рубашка.

– Успокойся! – прорычал он сквозь зубы, – не заставляй меня причинять тебе боль. Приди, наконец, в себя!

– Отпустите! – в тон ему рыкнула она, – иначе, я закричу! И плевать мне на ваши кровь и титул! Я обращусь в королевский суд и обвиню вас в домогательстве!

Она совершенно не думала, что говорила, но под конец фразы вдруг замерла, испуганно глядя в его глаза. Шляпка вместе с вуалью давно слетела с головы, открыв ее бледное лицо и растрепанные волосы. Выражение лица Ренара было трудно объяснить.

Мгновение и ее губы накрыл жесткий, требовательный поцелуй. Она даже не пыталась сопротивляться, пребывая от происходящего, словно в невесомости. Хватка Ренара ослабла, одна из рук скользнула вверх по спине, окутывая Алесану необъяснимым теплом. Движения губ замедлились, стали мягче и нежнее, рассыпая перед глазами звездный дождь.

Она не сразу поняла, что поцелуй завершен. Открыла глаза, наткнувшись на синеву бархатного взгляда.

– Теперь обвинение будет не беспочвенно, – прошептал он, опуская руки.

Что ж, целиком и полностью виновата сама. Она отошла, присела за шляпкой. На фоне фейерверка только что прогремевшего в голове, факт с такой наглостью украденного у нее первого поцелуя бесцветно мерк. Вместо негодования и злости, в полупустом сознании лениво парила одна единственная мысль: терпкий, сладко-горький привкус поселившийся во рту был ей знаком. Зелье Сакрилла – самое сильное из известных обезболивающих, и от того запрещенное. Она принимала его лет пять назад, когда упала с пегаса и сломала ногу. Единственным в их семье, способным приготовить его был Сандор. На любые расспросы о том, откуда он знает рецепт, брат туманно ссылался на старого друга и сразу же менял тему разговора.

Алесана выпрямилась и сжав черный фетр прямо спросила:

– Кто изготовил вам зелье Сакрилла?

Ренар едва заметно дернул бровью. Медленно поднял и отряхнул мантию. Перекинул ее через плечо и только потом проговорил:

– Странный вопрос, после поцелуя.

– Вы не так хороши в этом деле, как вам кажется.

Он усмехнулся, глядя куда-то ей за спину.

– Зато немного привел тебя в чувства. Нельзя принимать удары судьбы, уходя в себя и превращаясь в статую. Можно запросто разбиться.

Она отвернулась и не прощаясь направилась в сторону поредевшей толпы. Церемония была завершена, люди старались поскорее высказать соболезнования и убраться восвояси. Поставленный ею вопрос остался без ответа, впрочем, одним больше… Но то, что Ренар своими действиями выдернул ее из ступора являлось неизменным фактом. Этого бы не случилось, если бы он не действовал на нее так раздражающе. После произошедшего, Алесана не знала, как себя вести дальше, чем объяснить ее неожиданные ощущения и учащенный ритм сердца.

Но думать об этом при нынешних обстоятельствах она не могла. И без того на плечи навалилось слишком много.

– Алесана, дочка, – она наконец добралась до отца, тут же сгребшего ее в объятия.

Он плохо выглядел: под глазами залегли темные круги, лицо постарело лет на десять, разом обнажая смертельную усталость.

Горечь во рту Алесаны стала сильнее, глаза болели, но оставались сухими. Все что могла, она уже выплакала.

– Держись, папа. Мы справимся.

Резким порывом ветер поднял листву, кружа ее в замысловатом танце. Плотные тучи, затянувшие небо с утра, немного развеялись, пропуская к земле тонкие лучики света.

– Мне стоило отказаться от переезда. Стоило уйти из палаты лордов еще два года назад…

Алесана закусила губу и зажмурилась. Стоило, папа, конечно же стоило. Но зачем терзать себя тем, чего не сделал в нужное время? Ты считал, что король нуждался в тебе больше, нежели твоя семья.

– Ни к чему сейчас себя винить, – Алесана отстранилась, – изменить что-либо никто не в силах. Ты нужен нам с Фибианом, потому не смей сдаваться. Не смей покидать нас, как это делала мама после смерти Сандора.

– Я переговорю с Его Величеством. Откажусь от курирования Ордена Вечности. Пора уступить эти вожжи молодым.

Алесана нахмурилась. Орден? Отец никогда не говорил, чем именно он занимается в парламенте. Стоило догадаться, после переезда не куда-нибудь, а именно в Тир-Линн – закрытый на всех рубежах военный центр Хаерлора. И почему именно на три года? Чем знаменателен этот срок?

– Папа, – она понизила голос, хотя среди могил они были одни, – Орден Вечности активизирован? Мы готовимся к войне?

– Нет, что ты! Король давно не следит за тем, что происходит за теми стенами. Думаю, он устал от абсолютной монархии… Потому, распределил некоторые свои обязанности на приближенных ему людей.

В сознании промелькнула страшная мысль. А что, если смерть мамы не случайна? Что, если это убийство в целях выведения из строя куратора Ордена, приближенного к королю? Да, новый дом расположен недалеко от окраинного леса, уходившего далеко в горы, откуда вполне мог выбежать дикий зверь, но мама редко гуляла вечерами. И какое же все-таки животное способно на такую кровожадность?