Текст книги "У тебя всегда нет выбора (СИ)"
Автор книги: Юлия Грызлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
***
Мария докрашивала губы багровой помадой – последний писк столичной моды. Оглядела себя и осталась довольна. Она принадлежала к тому небольшому кругу людей, на которых идеально сидели мантии. И все почему-то просто завидовали. Нет бы просто спросить, мол, подскажи, Мария, как тебе удалось так удачно подшить свою мантию? Но нет, любопытствующих не находилось, и секрет уйдет из академии вместе с ней.
Мария печально подмигнула собственному отражению и вышла из комнаты. Отвечая не приветствия, выскальзывала из объятий, игнорировала умоляющие взгляды, отрицательно качала головой на предложения. Такое внимание уже давно не льстило, скорее, раздражало. Мария уже давно, год как, вроде, не участвовала в подобных марафонах, да и не тянуло, если честно. Восторг от собственного влияния на мужчин уже стал нормой, и хотелось чего-то другого. Она бы сказала, что серьезных отношений, только это словосочетание ей в голову не приходило. Хотелось ей только одного. Эрана. И почему, она плохо себе представляла.
Если изначально мысль об этом парне была идеей фикс, то сейчас что-то происходило явно не так. Будто на земле остался только один мужчина, все остальные стали чем-то средним. И сейчас у нее опять, как вчера, позавчера и, наверняка, завтра, перехватило дыхание. Эран, все такой же высокий и широкоплечий, как всегда ждал ее на выходе из женского общежития. На этот раз он был задумчив и на заигрывания девушек отвечал лишь бессмысленными кивками. Мария заволновалась. Что это с ним? Что-то случилось?
Мария тревожно застучала каблучками по лестнице. Тут-то Эран и вынырнул из своих мыслей. Криво улыбнулся и поцеловал отчего-то затрепетавшую девушку в щечку. Парочка пошла в сторону столовой.
– Что-нибудь случилось? – Мария из последних сил делала вид, будто спрашивает из вежливости. Только ее потуги были не оценены: Эран опять где-то витал.
– А? Да нет, не обращай внимания. Просто от сестры ответа нет, вот и волнуюсь, – Эран опять криво улыбнулся и замолк. От Марии же довольно сложно просто так отмахнуться. Она пощелкала перед его глазами и, взяв его за руку (не без внутреннего трепета), отвела к стенке. Там уже, поставив руки в боки, просто терорезировала взглядом. Долго он не выдержал. Правда, результат оказался мало эффективным.
– Прости, но это не твое дело, – все таки грубо ответил Эран. Аккуратно отодвинув ее со своего пути, он в гордом одиночестве пошел в столовую. Мария же обиженно глотала воздух. Ей первый раз указали на ее место. Никто. У нее нет никаких прав на Эрана. Хорошая знакомая. С ней интересно перешучиваться, и ничего больше. Мария всхлипнула и отвернулась к окну. Она прекрасно понимала, что ничего страшного не случилось, просто все встало на свои места.
– Мария... Мария, что случилось? Я... я могу чем-нибудь вам помочь? – Девушка нервно вздохнула и повела рукой, все, мол, в порядке. Идите своей дорогой.
– Да не стоит он вас. Вы... вы же такая красивая... самодостаточная... А он... обычный индюк, вот он кто! – Мария улыбнулась дрожащими губами и все же обернулась. Перед ней стоял рассеяный юноша в очках, явно с младшего курса. Светлые чуть вьющиеся волосы уже давно не видели расчески, но мантия была в идеальном состоянии. Парень был высок, но очень худой. Он был взвинчен, длинные узловатые пальцы нервно складывались в непонятные фигуры, то и дело одергивая рукава на некрасиво тонких запястьях. Раньше Мария никогда бы не обратила внимания на эдакого цыпленка, сейчас же она увидела что-то такое в его бегающем взгляде, что живо напомнило ей саму себя. Они оба были безответно влюблены, и оба это прекрасно осознавали.
– Как тебя зовут?
Парень замялся. Он будто искал пути к отступлению, но спасаться бегством от своей возлюбленной посчитала верхом глупости. Поэтому он будто скукожился, зажмурился и, скривившись, выдал:
– Ий.
– Как? – девушка изумленно уставилась на парня, тот тут же покраснел. Марии тоже стало неловко. Парень же не виноват, что над ним так жестоко поиздевались, – Прости, просто имя необычное. А я Мария.
– Я знаю, – прошептал Ий, и покраснел на тон сильней, – Ты учишься на факультете Темных сил, пятый курс. О тебе говорят как о очень талантливой магичке. Я знаю о тебе практически все, и...
– А что еще обо мне говорят? – Мария зло прищурилась и опять стала той стервозной девицей из осени, – Знаешь же, да? И что тебе, такому благонравному, от меня надо? Хочешь, давай по-быстрому в мою комнатку, перепихнемся, пока все завтракают, а?
Парень замер и побледнел до состояния отштукотуренной стенки.. Да, Мария просто сорвала на нем свою злость, но не нужно сообщать сплетни о ней самой же. Зато теперь она сможет увидеть Эрана и удержать маску талантливой потаскухи с факультета Темных сил.
***
– Итак, дамы и господа, внимаю ваши предложения с особой тщательностью, – Тетра как всегда сочетала в себе какую-то хищную томность и внутреннюю силу. Как можно так элегантно сидеть на скамье в столовой?! Она выбила красивым хищным маникюром замысловатую дробь и обвела всех темным взглядом. Одной фразой Тетра умудряется взбодрить всех, сидящих за столом. Эран даже смог на секунду забыть о собственной проблеме. Точнее, об одной из них.
Сейчас его волновало поведение Марии. Она проигнорировала место рядом с ним и попросила близняшек пододвинуться, чтобы сесть рядом с Ринаром. Они тут же начали что-то энергично обсуждать, будто сто лет не виделись. А еще Мария ни разу на него не посмотрела. Звонко смеялась, улыбалась, даже отошла к какому-то очкарику и, Эран готов поклясться, просила у него прощения!!! Недопарень тут же покраснел, смотрел на нее щенячьими глазами, постоянно поправлял съезжающие с носа очки. Невероятно! Когда это Мария начала интересоваться неудачниками?! Эран пытался поймать ее взгляд, но она мастерски его игнорировала. Неужели эта сердцеедка умеет обижаться?
– Спасибо, господа, можете расходиться. Я сообщу ректору, что Студсовет можно распускать за неимением идей, – от ледяного голоса Тетры Эран опять вздрогнул. Ну как так можно? Невозможная Градис.
– Итак, мое предложение: напрягаем всех, кроме нас любимых. Преподаватели пусть проводят зачеты на нахождение слабых мест студентов. Студенты пусть придумывают друг другу пакости. Курс на курс, так сказать. Возражения? Отлично, – Градис опять обвела всех глазами. Только сейчас в них отразилось желание похулиганить за чужой счет, – А теперь я напрягаю вас, господа. Половина извещает преподавателей, вторая половина ищет гектар леса, который смело можно пустить на опыты так, чтобы не повредить близлежащим деревням. Вопросы?
– Как все это провернуть за месяц? – Миро смотрит на Тетру выпученными яблоками глаз. Они у него вылезли из орбит и пытаются визуализировать предстоящее веселье. Веселье Тетры, разумеется.
– Ваши проблемы, – с садисткой улыбкой отрубила госпожа Градис, – У вас была возможность состряпать свой сценарий того, как безболезненно пережить грядущие события, вы же им не воспользовались. В следующий раз будете думать оперативней, – она мило улыбнулась каждому, давая прочувствовать всю прелесть нашего положения.
Эран часто поражался Градис. Как в одной женщине (а она точно женщина, девушки так на мир не смотрят) могут уживаться столько качеств? Она не стремилась к общению, но вокруг нее постоянно кто-то вился. Она носила обычную мантию так, будто это тога какого-нибудь божества, при этом не пришивая к ней никаких оборочек, манжетов и т. д. Она часто сидела в таверне "У родных берегов", при этом знала программу курса глубже, чем некоторые преподаватели. Она одинаково ровно общалась с ректором, однокурсницами и ночными пьяницами. Она удивляла многих, активное большинство ее не понимало и поэтому не переваривало. Да и Эран не смог бы прогнозировать ее поведение. А сколько слухов гуляло о ней по академии! Кто-то даже клялся, что по ночам она гуляет обнаженной по городу и соблазняет одиноких путников. Всем было ясно, что это бред сивой кобылы, но слухов от этого меньше не становилось.
– А теперь детализируем наш план...
***
Я обвела всех присутствующих довольным взглядом. Хочу видеть изменения их лиц, когда они начнут осознавать, во что вляпались:
– Всю территорию делим на десять трасс. Студенты каждого курса ее видоизменяют, обслуживают и проходят. Студенты-стихийники делают свою работу. То есть, чтобы просто так и шагу ступить было нельзя. Некроманты населяют лес милейшими созданиями. Артефакторы снабжают боевиков амулетами, которые помогут последним пройти трассу. Лекари будут спасать пострадавших. Все просто. Нужно лишь провести экзамен, по результатам распределить группы по их самым слабым знаниям и заставить все это дело проходить на практике. Ну и, завершающим аккордом спланировать все так, чтобы обошлось без жертв. Ну, как вам план? – я излишне оптимистично улыбалась, увеличивая силу их... потрясения, скажем так. Близняшки в этот раз выглядели совершенно одинаково. Мария забыла про накрученный на палец локон. Эран не обратил внимания на выпавший из правой руки карандаш. Моника хлопала глазами. Ринар честно выругался. Миро и Давид переглянулись. Берн лег на стол и простонал что-то себе в локоть. В общем, эффект мне понравился, даже очень.
– Вопросы, милые мои? – я уже мурчала. Кто бы знал, как я люблю портить людям жизнь! Великолепное ощущение.
– Кто будет контролировать практику студентов? – испуганно пролепетала Моника, явно ожидая и в этом подставы с моей стороны. Я лишь всепрощающе улыбнулась.
– Конечно преподаватели, Моника! Не буду я же вас заставлять выучить всю свою программу на несколько лет раньше, – произнесла я вполне искренне. Ребята закашлялись, хмуро переглядываясь. И правильно, я и не то могу.
– А как стихийники будут делить территорию? – едко поинтересовался Ринар. Я уверена, моей идеей он искренне впечатлен, просто не хочет мне это показывать. А глазки уже загорелись, я же вижу.
– Ну-у, скажем, по трое на пять квадратных метров. Создают детище, обсуждают условия содержания тварюшки трио некромантов, и вперед. Дадим им на это около двух недель, – я прикинула в уме, сколько всего можно придумать за это время. Получился портал в другой мир, хе.
– А боевики, надеюсь, не по одиночке будут эту красоту проходить? – бедного Давида даже передернуло. Видимо, у него тоже фантазия работает не слабо.
– Ну нет, это слишком жестоко, – я в задумчивости стучала ноготками по столу, прекрасно зная, насколько этот звук бесит абсолютное большинство мужчин, в особенности того же Ринара, к примеру, – Скажем, двое? Или трое? Один держит щит, другой мочит тварь, третий смотрит под ноги. Так?
Боевики переглянулись. Пожали плечами и махнули на меня рукой. Отлично, так и запишем: по трое.
– А артефакторы должны быть в курсе того, что делают на трассе? Или они готовят амулеты на все случаи жизни? – поинтересовалась Тава, уже предвкушая, что же можно смастерить.
– Конечно, не должны! Так же никакого интереса не будет! И выделить никого не сможем. А так будем оценивать диапазон и ширину полета фантазии. Ведь только от того, что задумает артефактор, будет зависеть, сможет ли боевик пройти испытания легко и просто, или же получит ожог легких на втором метре, – я фыркнула, а боевики опять переглянулись. Теперь уже с ужасом. А Тава уже была не здесь, накидывая список того, что можно засунуть в колечки, подвесочки, заколки, пряжки ремней и т. д.
– А мы будем в этом участвовать? – спросил до того молчавший Эран. Тут уже все напряглись. Незаметно моя идея захватила всех, заставляя головы работать уже сейчас. Я выдержала театральную паузу, накаляю атмосферу. А потом начала с большим удовольствием тянуть кота совсем не за хвост, медленно вставая и пятясь задом от приподнимающихся парней.
– Ну-у, я пока не зна-аю, нужно обсудить этот вопрос с ректором, ведь это не честно по отношению к остальным студентам, мы ведь уже все знаем. Да и вообще, не хорошо это, когда мы будем, так сказать, в центре происходящего, нужно наблюдать со стороны, как настоящим... Ий! – под конец фразу я уже петляла между столами, пытаясь не даться в руки несколько озверевшим советничкам. Слова мешала со смехом, все еще пытаясь сохранить серьезность на лице. Ребят я уже совсем достала, видимо, раз они так быстро нашли общий язык без слов и начали вполне грамотно загонять меня в угол. Девчонки просто дико хохотали над нашей потасовкой.
Я еще раз пискнула и рванула огородами. То бишь, на карачках под столами. Но меня и оттуда выловили и, под общее улюлюканье, начали пытать. Щекотки я не боюсь совершенно, кстати, но пришлось им подыграть, чтобы веселее было. Вполне реалистично дергаясь, я молила о прощении, вставляя чу-уточку оскорблений в сторону столь суровых студентов:
– Хи-хи...ну ладно, ладно! Я подумаю.... Ай, хватит, прошу!... Эран, ну хоть ты то, прекрати!... Миро... хи-хи... от тебя вообще такого не ожидала... Ну ребя-ят, я больше не буду, честно... Я больше не могу, у меня живот от смеха болит!... Изверги!... Сердца у вас нет!... Я все ректору расскажу!!! Дамы, спаси-и-ите меня-я-я!!!
***
Этой ночью я решилась дождаться демона. А то что это такое, мало того, что без спросу появляется на моей территории, так еще и в кровать за так лезет! Ему тут не ночлежка, в конце концов!
Но так я просто не давала себе упасть духом. На самом деле, будет довольно неловко опять выяснять с ним отношения. Ведь я сама плохо понимаю, что мне нужно. Наивысшей глупостью я всегда считала не признаваться самой себе в слабости. Когда ты закрываешь глаза на собственные оплошности и ищешь бедненькой себе оправдания. Сознательно заставляешь себя не замечать определенных моментов. Потому что так проще, комфортней. Прощаешь себе то, что презираешь в остальных.
Вот и я словила себя на подобном. Я сидела на стареньком потрепанном диванчике и вспоминала. Как мне хотелось прикоснуться к демону, поцеловать его, когда я боялась сказать ему, чтобы он остался. Когда мысль о том, что у него есть кто-то другой, что-то задевала внутри. Пришла пора признаться: я ревную его. Я стала ловить себя на собственнических замашках. А это совсем не та плоскость, на которую мы договаривались в начале.
Но моя гордость! Я не могла представить себе, как смогу перешагнуть через собственные амбиции и сдаться ему, показать, что я на самом деле слаба и нуждаюсь в мужском плече. Как смогу довериться ему...
Вдруг из спальни раздался какой-то звук, шелест ткани. Я замерла с книгой в руках. Книга там находилась исключительно для антуражу, потому что за этот вечер я и строчки из нее не прочитала, погруженная в собственные мысли. Я опустила взгляд вниз и мысленно чертыхнулась: я держала ее вверх ногами. Нда, студентка, блин.
А из спальни выглянул демон. Смерил меня чуть смущенным взглядом и спросил:
– Ты чего тут делаешь?
– Сижу.
– Это я вижу. Почему не спишь?
– Тебя жду.
– А зачем?
– Поговорить надо.
– Понятно, – демон вздохнул и бухнулся на диван, положив при этом голову мне на колени. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, в то время как мне отчаянно захотелось прикоснуться к нервно бьющейся жилке на его виске, – Откуда поняла, что я у тебя ночую?
– Подушка, – я пожала плечами, хотя он и не увидел этого, – На ней остаается след от твоей головы. И запах, – который окутывает меня на утро. Почему-то чувствую его очень остро. Но он совершенно не напрягает.
– Блин, – демон вздохнул, – Не подумал.
Воцарилась напряженная тишина. Демон все также не открывал глаз, а я изучала его лицо, будто в первый раз. Высокий лоб, мощные надбровные дуги, узкие глаза с щеткой ресниц, нос с горбинкой, характерные скулы, суховатые губы, волевой подбородок. Теперь мне уже захотелось провести по дужке уха. Так захотелось, что я предпочла скрестить руки на груди.
А тишина продолжала вливаться в комнату, заполняя все окружающее пространство, вливаясь в уши, закрывая глаза, застывая в одежде. Она остановила время, легла тяжелым пологом на все предметы, стелилась по полу, все больше запутывая мысли и отдаляя нас друг от друга. Я вдруг со всей ясностью поняла: если я сейчас не скажу чего-нибудь, через десять минут он встанет и уйдет. И вряд ли появится в моей жизни снова. Потому что не может быть столь отвратительной тишины между двумя симпатизирующими друг другу существами.
Я зажмурилась и открыла рот для того, чтобы сразу же его закрыть. Сломать, перебороть набирающую сил тишину оказалось крайне трудно. Но я пересилила и ее, и себя.
– Саакр... пойдем спать?
***
Академию трясло в приступе лихорадки. Хорошо, что никто не вкладывал силы в проклятья, а то была бы я косая, одноглазая, в шерсти и противно хрюкающая. Хотя парочку пришлось с себя счищать. Студенты все же будут поглупее преподавателей, им обязательно нужно отомстить. А я тоже студент, как никак, только действую тоньше. Вот и оказалась парочка особо наглых в Лекарском крыле, залечивая переломы пальцев от резко захлопнувшейся двери, пострадавший копчик и другие неприятные травмы...
Но это так, отступление. Абсолютное большинство в первый раз серьезно засело за учебники. Студсовет рассказал о предстоящем веселье без утайки, поэтому многие уже предвкушали, что можно будет натворить. Поэтому они заваливались к кому-нибудь в комнаты и часами на пролет общались на научные темы, спорили, шутили, смеялись, на скорость заучивали куски параграфов, повторяли вчерашнее, записывали идеи... Понятное дело, не все исполнились энтузиазма, многие лишь поднимали глаза к потолку, плевались мне в след и другими жутко обидными способами выражали свое отношение ко мне. Я дергала бровью. Обиды преподавателей были страшнее.
Они задумали показать мне мое настоящее место, что умницей меня можно назвать со скрипом, и что ректор в друзьях мне не товарищ. Поэтому бессонными ночами кроме жутких контрольных всей академии они придумывали задания и для меня лично. А что я? Я ничего. Посылаю демона на разведку и вызубриваю вырванные параграфы, особое внимание уделяя парочке строк мелким почерком, поселяюсь в библиотеке, тихо переругиваясь с ее духом. Если бы эта несравненная старушка была жива, у нее определенно начался тик. А так она взяла на себя функции моей совести (хорошо спелись, благо обе почили с миром) и тихонько нудела на ухо, мол, и спать иногда надо, правнучка ты моя, и кушать не помешало бы, горе ты мое в десятом колене, и вообще, не свойственно такое поведение молодым девушкам. Вот я пятьсот назад в этот час ночи знаешь с кем бедокурила?.. Нахалка, откуда вычитала?! Отдай мне этот томик и быстро пошла спать, несносная!...
***
Однажды я очень продуктивно прошлась по одному коридорчику вечером. Шла я с определенной целью, но она разрешила мне удовлетворить собственное любопытство. И не надо мне говорит, что кто-то просто подслушивает, нет! Кайя Ньямо, так же, как и Тетра Градис, всегда удовлетворяет собственное любопытство, чего бы оно не требовало...
– ...Но я же вижу, что ты обижаешься! – донеслось до меня из-за плохо закрытой двери. На удивление знакомый голос уже начинал злиться, – Ты не разговариваешь со мной, постоянно треплешься с этим очкариком... И буду его так называть, если этот ботан с птичьим именем... Не важно! Мария, просто объясни мне, что [вырезано цензурой] происходит?
Мне тоже было очень интересно, что происходит. Наша тепленькая компания, Студсовет то бишь, с большим любопытством наблюдал за тем, как Мария мастерски не обращает внимание на Эрана. Просто профессионально! Такой спектакль заслужил бы оваций, если бы близняшки мне не рассказали шепотом, что кое-кто часто плачет в их комнате без объяснения причин.
– Ровным счетом ничего, – Голос Марии был совсем тих, пришлось вспомнить пару заклинаний буйной молодости.
– Ну нет, так разговор не пойдет. Ты уже полчаса отвечаешь мне односложно, да нет, наверное! Пока не объяснишь, что происходит, отсюда не выйдем.
Я приуныла. Зная упрямство Марии, концовки сего романа я так и не узнаю. Дела-то никуда не делись, вон нетерпеливо машут ручкой из библиотеки.
Эран тоже это понимал (про упрямство, естессно), поэтому, судя по шагам, перешел к активным действиям. Обнял, похоже. И дело сдвинулась с мертвой точки. Мария "поплыла". Девушки почему-то не умеют рыдать молча в чьих-то объятиях. Обязательно нужно что-то лепетать неразборчивое, стучать кулачками по широкой (и не очень) груди, обвинять всех вместе взятых мужиков и собственную самооценку занижать.
– Что ты за мной ходишь... Не нужна я тебе!... Ни в качестве подруги, ни в качестве девушки, на роль постельной шлюхи и то не гожусь!... Что тебе от меня надо?... Я и так делаю все возможное, чтобы близко к тебе не оказываться, а ты меня постоянно дергаешь!.. Ты!... Отпусти меня, немедленно отпусти, ты...
Я покосилась на часы и, печально вздохнув, задумчиво поковыряла дырочку в стене от чьей-то плохо удавшейся шутки. Успокаивать он ее еще долго будет, парочка признаний, и я притворяюсь стенкой, а они мимо меня понесутся в комнатку... Или прямо там... Ну их нафиг! Меня еще дела ждут.
Я деловито фыркнула, развернулась и, громко цокая каблуками на весь коридор (все равно не услышат уже, пошла в сторону женского общежития. У меня закончился запас апельсинов, а у одной знакомой девочки папа – заморский капитан, обещал мне бандерольку этих невероятных фруктов прислать...
***
– ...Может, вы все же снизите требуемый уровень проверки преподавателями? Мне уже приходила не одна жалоба в ваш адрес. Я знал, конечно, что вы подойдете к моей просьбе серьезно, но чтобы настолько... – ректор измерял шагами собственный кабинет. Говорил он как всегда безэмоционально, волнение только его мельтешение перед глазами выдавало. Ишь ты, какой. Ну уж нет, иномирец, хотел проблем – разбирайся. В одиночестве страдать не стану. Вон, Студсовет тоже ноет, но не мне же! Друг дружке, пока не слышу.
– Господин ректор, я искренне радею за уровень знаний наших студентов. Вы ведь знаете, не все года обучение усвоены нашими студентами великолепно, поэтому что-то такое определенно требуется для корректировки ситуации. Вы правы, ваша идея феноменальна! – в глазах огонь, кулачки сжаты, широкая улыбка больной на всю голову заучки. Ты у меня еще попляшешь, господин ректор, – Я не могу позволить себе опростоволоситься в глазах общественности, ведь все делается от вашего имени! И процесс уже запущен, назад сдавать уже нельзя, и...
– Хватит, госпожа Градис, я все понял. Можете идти, – похоже, он уже даже смотреть на меня не может. Смотреть в глаза собственной глупости, ага. Стоит спиной, в окно уставившись. А я же и обидеться могу!.. Ладно, пожалею беднягу, неплохое же он существо, вроде бы.
***
– Ну что, господа, как там идут дела с трассами? – энтузиазм так и бьет поддых, так и бьет. Ничего не могу поделать, мы все страдаем за идею.
– Лес нашли, в двух днях пути на север. Там никто, кроме оленей и мишек, не живет, – буркнул Ринар. Он уже не был недоволен, нет. Парень просто очень устал, под глазами круги, а толпы фанаток неудовлетворенно вздыхают. Выражение "переспать вместе" уже давно потеряло для них основное значение, теперь они просто спят ночами и боевую форму теряют. Бедняжки.
– Отлично. Мишек с оленями выгнать, временный телепорт поставить, лес на дорожки расчертить. Ринар, возьми с собой пяток стихийников посильнее, чтобы все поголовье мишек мне спасли! Маргарет, бегом к ректору с просьбой о телепорте. Их должно быть два: один за пределами нашей опушки общего пользования, другой в центре леса, чтобы прошедшие смогли перенестись к ликующим зрителям. Тава и Моника с командой артефакторов создают что-то такое, чтобы разделить лес на секторы. Границы обязаны быть хорошо видны, смотаться на другой сектор ни в коем случае нельзя. Кстати, донесите до всех курсов артефакторов, что каждый должен сдать по четыре малых амулета телепортации, дальностью до километра. Было бы неплохо, чтобы их всех переносило в определенную точку, которую, кстати, Эран, побыстрее нужно установить. Это для пострадавших и сдающихся. Вроде, все. Ну что, уяснили? Послезавтра сбор, расскажете мне об успехах.
***
И все же, нужно отдать должное нашим преподавателям. Не зря они свою зарплату получают, ох не зря.
Контрольные оказались непростыми. Если бы народ не учил, сдал бы мало кто. А еще профессора косились на меня, косились, и пришли к одному простому выводу: работать чужими руками очень удобно! И попытались посадить Студсовет на проверку работ. Но тут уже я побежала жаловаться ректору: наших в черную используют, где это видано! Ректор задумчиво почесал капюшон и решил, что да, дескать, у нас проблем, дел, прошу прощения, и так хватает. Так что проверять посадили отличников. Профессора же выдали каждому ответы, и бедных студентиков в принудительно-добровольной форме посадили проверять работы. Правда, роптали они не очень громко: за час проверки каждый получал по двадцать серебряных. Очень даже неплохо для умственной деятельности. Только ректор вздыхал на тему дополнительных расходов. Но преподаватели стойко стоял на своем, не желая проверять всю академию. Пришлось идти на уступки.
Шквал контрольных обрушился на нас и по всем практическим предметам в том числе. Что мы только не творили! По-моему, именно сейчас мой курс понял, каково это, быть стихийником. Когда вещество перестает иметь определенную плотность, когда мир с готовностью мнется под пальцами, когда ты начинаешь ощущать благодарность от ожившего цветка, вычищенного озерка. Когда ты перестаешь восхищаться новым породам собственно выведенных животных и начинаешь принимать это за данность. Ощущение, понятное только стихийникам. Стихийникам, работающим по своей специальности десять часов в сутки каждый день. Которые не только творят с удовольствием, но и поглощают чужие мысли, чужие идеи, переваривая все это и делая своим. Хотя, почему это только стихийникам. Любой, работающий в своем деле и получающий от него удовольствие, испытывает примерно тоже самое.
Хорошо было только одно: к третьей практической паре силы заканчивались, и проверка уровня знаний приходилась только на первые две. Было создано специальное расписание зачетов и практик, чтобы студенты не подохли на третьи сутки.
Это я все к чему. Было сложно. Очень сложно и очень энергозатратно. И стало мне казаться, что уровень нагрузок был неоправданно высок. По крайней мере, по отношению ко мне. Вечера я помню смутно, голова разрывалась от усталости, а ведь нужно было и еще что-то на завтра почитать.
Тут-то мне и аукнулись все мои терки с преподавателями. Мои контрольные были на несколько уровней сложнее обычной работы. То, что я представляла себе в виде обычного зачета, стало трехголовыми монстрами с десятком когтистых лап, несущихся на меня со скоростью хорошо разогнавшегося дракона. Я еще ни одну теоретическую работу не дорешала до конца. Только один раз перевалила на задания уровня "хорошо".
Все это было очень и очень плохо, грозило мне большими проблемами. Ведь в состав Студсовета должны входить только хорошисты. А я такими темпами скоро не буду входить не то что в состав собственноручно созданного коллектива, а вообще не буду числиться студентом. Что мне не нужно кровь из носу точно.
Преподаватели противно улыбались, забирая мои работы, однокурсники удивленно переглядывались, узнавая мои результаты, а я задумалась по-серьезному. Что-то нужно делать. Похоже, меня намерены вышибить отсюда самым простым способом: из-за плохой успеваемости по большинству предметов.
Но в голове медленно но верно созревал план. Простой, как и все гениальное, но, будем надеяться, что действенный. В конце концов, вряд ли господин ректор позволит мне устраниться на данном уровне развития наших студентов.
***
– Госпожа Градис, зайдите в мой кабинет, пожалуйста, – холодный голос перекрыл гомон студентов, которых вокруг меня каждый раз оказывается на удивление много. Да, я в данный момент разговариваю со Студсоветом, да, каждого из них ждут их друзья, но это же не сто человек, в конце концов!
– Конечно, господин ректор, – зато как народ расступается красиво. Большинство уже перестало нервно шугаться ректора, но многие его еще побаиваются. Понятное дело, почему меня никто не стал задерживать. Вот я уже сколько раз оставалась с нашим иномирным начальником один на один, но сейчас и у меня стадо мурашек прокурсировало вдоль позвонка. Чую я что-то нехорошее, ох чую Мда.
Идти же за его правым плечом не позволяла гордость, я же не простая студентка. Поэтому на свой страх и риск пошла с ним с одной скоростью, гордо держа подбородок. Ну и пусть мне сейчас устроят что-то нехорошее, об этом никто из окружающих не узнает. Хотя, и так же все всем известно. Слухи о моей минусовой успеваемости обсуждаются уже который день.
Вот и чудная дверка, с которых связано так много близких сердцу воспоминаний. Эту операцию я, после долгих раздумий, не стала считать проваленной. Главное результат! А он оказался весьма неплох. Даже слишком.
– Госпожа Градис, как вы объясните мне происходящее? – ректор обогнул свой стол и уселся в кресло. Только перед этим повернул его на девяносто градусов, чтобы оказаться боком ко мне. Так ему открывался прекрасный вид на вечно цветущий сад, при этом на меня можно было не смотреть. Ляпота.
– Знаете, это уже слишком. Всем изначально было ясно, что вы взвалили на себя слишком много ответственности, – тем временем продолжал ректор, любуясь садом, я же делала все возможное, чтобы скрип моих зубов не дошел до ушных впадин этого... нехорошего существа.
– Господин ректор, вам следует признать, – я говорила тихо и очень четко. Слова градинами скатывались с языка, срывались с губ, чтобы капать на пол ядовитой пеной – все происходящее целиком ваша заслуга. Именно вы являетесь причиной того, что я известна каждой собаке в этом паршивой... паршивом городе. Я весь год прекрасно успевала за программой, пока вы не решились на эту энергозатратную идею. У меня много обязанностей, которые я стараюсь выполнятьnbsp;. Именно поэтому мне кажется, что я заслуживаю другого к себе отношения. В первую очередь, от преподавателей. Я не требую ничего запретного, просто не обязательно вымещать на мне злость и пытаться выкинуть из академии. Вам не кажется, что благодарность должна выражаться в несколько другой форме?
Под конец своей пламенной речи я взвинтила обороты, так что последняя фраза получилась даже несколько громче, чем следовало бы. Особенно по сравнению с наступившей тишиной.
