Текст книги "Погоня за сокровищем (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Малец, – позвал ее Колченогий Мартель, – ты все носишься? Небось еще не завтракал.
Ответить Тина не успела, вместо нее заговорил желудок.
– То-то и оно, – Мартель поднял палец кверху. – Сходи на камбуз, Барту накормит.
– Угу, – промычала Тина. – Отрежет мне уши и запихнет в глотку. Нет уж, спасибо.
– Да он отходчивый, – усмехнулся Колченогий. – Вспыльчивый, конечно, но быстро успокаивается. Ты же для своего хозяина еду у него брал, живой остался.
– Так я поднос схватил и сбежал побыстрей, – вздохнула мадемуазель Лоет.
– Ой, что это? – неожиданно округлил глаза старый матрос. – Сверчок, что с твоей головой?
– Что? – насторожилась Тина, ощупывая голову.
– Уши заячьи растут, вот что, – засмеялся Мартель. – Поди и хвост уже имеется.
Он совсем уж зашелся в каркающим смехе и закашлялся, а Тина вспыхнула и сжала кулаки:
– Я не трус! – воскликнула она. – Сейчас схожу и скажу: 'Давай жрать!'. И поглядим, кто кого.
– Прыгай, зайчик, прыгай, – подбодрил его Мартель.
– Я не заяц!
И развернувшись на пятках, Тина решительно направилась на камбуз. Перед дверями она вздохнула и оглянулась назад. Колченогий, поймав ее взгляд, приложил ладони к голове, показывая заячьи уши, вновь хрипло смеясь. Мадемуазель Лоет насупилась и открыла дверь.
– И вот скажите мне, господин Барту, – донесся до нее знакомый голос. – К чему тратить деньги на слуг, когда одного рвет так, что душу от жалости выворачивает, а второй носится целыми днями по палубе и снастям, как обезьяна. Что в них проку, когда я могу сам себя прекрасно обслуживать?
– Обоих за борт, – со смешком ответил кок.
– Признаться, подобная мысль посетила меня сегодня, когда я проснулся, – согласился с ним Альен Литин. – Рени, чтоб не мучился, а Сверчка, чтоб не мучиться самому.
'Ой, маменька', – подумала Тина, слушая этот разговор. Она развернулась на цыпочках и хотела тихо исчезнуть, когда…
– Стоять! – рявкнул господин Литин, так и не повернувшись в ее сторону.
– Глаза у него на затылке что ли, – проворчала себе под нос егоза, направляясь к своему нанимателю, повинно склонив голову.
Сюжет выволочки был Тине знаком до самой крайней мелочи, потому она не стала отступать от привычного поведения. Девушка встала перед Альеном, ссутулилась, ковырнула ногой доску пола и шмыгнула носом, выдавливая из себя слезы, чтобы подчеркнуть самую глубину своего раскаяния. Теперь на нее должны были накричать, отчитать, возможно, надрать уши и отпустить на все четыре стороны, по неопытности поверив ее заверениям в том, что подобного не повториться.
Однако кричать и отчитывать ее никто не стал. Господин Литин спокойно закончил завтрак, продолжая разговаривать с коком, так же не обращавшим на Тину никакого внимания.
– Когда мы прибудем в Порт-Дайон? – спросил молодой человек у Барту.
– Ближе к вечеру, господин Литин, – ответил тот.
– Капитан спросил меня, не имею ли я ничего против, если 'Алиани' на сутки пришвартуется у местного берега. Я не стал отказывать, но, признаться, меня терзает любопытство, для чего нужна эта стоянка? Запас питьевой воды мы еще не могли израсходовать, – продолжал беседу Альен, а Тина навострила уши. Об этой остановке она ничего не знала, что было крайне странно, потому что девушка успевала, казалось, услышать все!
Кок усмехнулся и покачал головой.
– Мне капитан приказал прогуляться на рынок и закупить побольше свежих продуктов для вас, – сказал он. – Но там другая причина.
– Какая? – вскинула голову мадемуазель Лоет, за что тут же получила затрещину от Барту, и обиженно засопела, потирая затылок.
– Какая, уважаемый господин Барту? – словно не заметив возгласа своего слуги и подзатыльника, отвешенного ему, спросил Альен Литин.
– Так зазноба у него там и ребятенок, плод страсти, как говорится, – Барту снова хмыкнул. – Капитан сына проведать хочет и денег оставить. Он всегда, если идем куда-нибудь, заворачивает в Порт-Дайон. Так-то он женат, и детишек трое, но кровь родную бросать не хочет, хоть и на стороне прижитую. Вы уж не сердитесь, господин Литин.
– Сутки меня не задержат, – улыбнулся молодой человек. – К тому же мне будет интересно прогулять по городу. – Тина вновь вскинула голову, сияя радостной улыбой, но ее наниматель закончил. – В одиночестве. Рени слишком слаб, чтобы сопровождать меня.
– А я?! – возмутилась мадемуазель Лоет.
Альен, наконец, повернул голову в ее сторону, некоторое время рассматривал незнакомым Тине ледяным взглядом, а после отвернулся и спросил:
– Полсантала или одно занятие?
– Что? – не поняла девушка.
– Я спрашиваю, какой штраф выбираешь: деньги или занятие?
– За что?!
– Сантал или два занятия?
– Я вам деньги за занятия плачу!
– Прекращаем занятия вовсе?
– Хорошо! Заберите себе несчастные полсантала, переживу, – буркнула Тина.
– Значит, занятие, – кивнул Альен.
– Почему? Я выбрал штраф в полсантала! – возмутилась мадемуазель Лоет.
– Именно поэтому. Занятием ты дорожишь, значит, это наказание быстрей достигнет цели, – спокойно пояснил молодой человек. – Что же касаемо прогулки по Порт-Дайону, то ты не покинешь палубы. Радуйся, я оставляю тебя там, где тебе больше всего нравится находиться. Хочешь носиться по кораблю, носись, я не буду навязывать тебе свое общество и мозолить глаза. Да, еще. – На губах Альена мелькнула насмешливая улыбка. – Перестирай мои вещи. Когда я вернусь, хочу увидеть их чистыми и сохнущими. Господин Барту, вы же поможете моему мальчику найти горячую воду и мыло? – кок весело кивнул. – Отлично. Стало быть, ты сегодня отдыхаешь, парень. Никакого фехтования, только стирка, а дальше можешь облазить весь корабль, я не против. – Закончив свою речь, Литин поднялся на ноги и кивнул Барту. – Благодарю вас, было очень вкусно.
– Не стоит, господин Литин, – широко улыбнулся кок.
Тина растерянно хлопала глазами, глядя вслед мужчине, не зная, что ей делать дальше. Заставил ее очнуться еще один подзатыльник, несильный, но обидный.
– Жрать пришел? – грубовато спросил Барту. – Садись. И не вздумай открыть рот.
– Как же я буду есть? – пробурчала мадемуазель Лоет.
Барту приблизил к ней свое лицо и пугающим полушепотом спросил:
– Ты знаешь, Сверчок, что умников никто не любит?
– Знаю, – поморщилась Тина и села на освободившийся стул, еще теплый после ее хозяина.
– Тогда не умничай, – отчеканил кок, отворачиваясь от девушки.
Позавтракала мадемуазель Лоет быстро и в полной тишине, а после побыстрей сбежала, чтобы найти Альена Литина и обрушить на него всю мощь своего актерского таланта. Однако в каюте его опять не было. Нахмурившись, Тина скрестила руки на груди и постучала босой стопой по полу, раздумывая, куда запропастился этот несносный хозяин, когда он так нужен. Да к чертям! Она должна попасть на берег!
Тряхнув головой, девушка поспешила на поиски Литина. Впрочем, долго искать не пришлось, она подняла голову и заметила Альена, оживленно разговаривавшего с капитаном, стоявшего рядом с рулевым матросом. Мадемуазель Лоет поспешила к нему, успев услышать:
– Конечно, господин Литин, вы совершенно правы.
– Благодарю вас, капитан Верта, – улыбнулся молодой человек.
Тина встала за его спиной и демонстративно покашляла, но ее наниматель протянул руку в сторону капитана:
– Позволите?
– Безусловно, – ответил тот, протягивая своему пассажиру подзорную трубу.
Альен раскрыл ее, повернулся лицом к Тине, и приставил трубу к глазу, глядя вдаль поверх ее головы. Мадемуазель Лоет помахала руками, привлекая внимание господина Литина, и он тут же повернулся к ней спиной, глядя в противоположную сторону. Однако юное создание не привыкла легко сдаваться, поэтому скользнула вперед, встав перед Альеном, понялась на цыпочки и потянулась вверх, уткнувшись носом в линзу подзорной трубы.
– Всевышний! – вскрикнул Литин, отпрянув. – Капитан Верта, что за дьяволовы дыры на горизонте?
Господин Верта, сохраняя на лице каменное выражение, приблизился к пассажиру, забрал у него из рук подзорную трубу и посмотрел вдаль.
– Должно быть вам почудилось, господин Литин, – заметил он, – горизонт чист.
– Да как же?! – возмутился Альен, снова забрал трубу и целенаправленно ткнул ею Тине в нос. – Вот! Вот они, смотрите сами!
– Действительно… – задумчиво протянул капитан, припадая глазом к окуляру, удерживаемой Альеном трубы. – Дьяволовы дыры. Из них идет пар, даже стекло запотело. Извержение?
– Вполне возможно, – важно кивнул Литин. – Чувствую, приближается взрыв. – Он вновь посмотрел в трубу, склоняясь вслед за Тиной, пытавшейся увернуться. – Быть может, это морское чудовище? Я слышал, в этих водах водится одна особь…
– Довольно! – заорала Тина, вырывая из рук нанимателя подзорную трубу.
– О, – невозмутимо отозвался Альен. – Так вот ты какое, морское чудовище.
– Простите, господин Литин, – произнес капитан Верта, чье лицо сейчас напоминало по цвету свеклу. – Я покину вас ненадолго.
Он спустился на палубу, и уже оттуда до Тины и ее нанимателя донесся врыв хохота, тут же загоготал рулевой, а господин Литин мило улыбнулся. Только мадемуазель Лоет было не до смеха. Она заскрежетала зубами, сжала кулаки и выпалила:
– Сами вы чудовище, хозяин! – и бросилась прочь.
– Ты мне льстишь, Сверчок, – крикнул ей вслед Альен и, наконец, тоже рассмеялся.
Зарычав, девушка потрясла кулаками и стремительно исчезла, бормоча проклятья и посылая работодателя так далеко, что сам он вряд ли бы догадался, что туда может попасть человек. Горя жаждой мщения, Тина направилась в каюту Литина, еще сама не зная, чтобы такого сотворить, чтобы душа ее успокоилась. Это же надо! Нет, вы только подумайте! Чтобы ее… ЕЕ – дочь самого Вэя Лоета, унизили на глазах всей команды! Да как он вообще смел?! Береговая крыса! Хлыщ! Гарпун ему в печень и якорь в холеный зад! Нет, какова наглость! Чтобы так обращаться с девицей…
– Дьявол меня дери, – проворчала Тина, останавливаясь у дверей пассажирской каюты.
Несправедливость собственных возмущений смутила мадемуазель Лоет. Какая, к чертям, девица? Она же юноша, и обращаются с ней соответственно. Хочешь, чтобы перед тобой расшаркивались и выполняли капризы, надевай платье. Но этого-то Тина делать и не собиралась. Меньше всего ей хотелось, чтобы с ней обращались, соответственно ее пола. Все затрещины она сносила спокойно, принимая их, как должное. Как говорил мэтр Мулер, отец Сверчка, парню ум только хорошей оплеухой и можно вложить, чтобы он запомнил – глупость и самоуверенность наказуемы. Вот Тина и воспринимала все, что перепадало ей на борту 'Алиани', как часть мужского воспитательного процесса. Захотела быть мужиком – будь им.
Обдумав все это, мадемуазель Лоет пришла к выводу, что мстить – себе вредить. Значит, нужно не лезть в бутылку, напрашиваясь еще больше на неприятности. Нужно дружить с нанимателем. В конце концов, она сама согласилась работать на него, вот и стоит начать отрабатывать хлеб. Подумав еще немного, Тина все-таки вошла в каюту, чтобы найти себе дело.
Вскоре она вытащила на палубу вторую пару туфель и дорожные сапоги господина Литина, ваксу, щетки и принялась за дело, не обращая внимания на подтрунивания команды, уже знавшей обо всем, что произошло со Сверчком.
– Никак через дьяволовы дыры ветер мозги мальцу прочистил, – и еще много чего, в том же духе.
Однако мадемуазель Лоет, отключившись от всех этих шуточек, продолжала чистить сапоги, ожидая, когда ее заметит Альен. Но молодой человек не спешил увидеть стараний своего слуги, он вновь разговаривал с капитаном и его старшим помощником.
– Сверчок, ты сотрешь башмаки хозяина до дыр, – хохотнул Длинный Эйб. – Сапоги ты чистишь уже пятый раз.
Тина сердито посмотрела на него, но остервенело тереть сапог не перестала.
– Боюсь, ты так прощения не получишь, – заметил Колченогий Мартель, останавливаясь рядом с девушкой. – Если ты хотел, чтобы твой хозяин заметил, что ты чистишь его обувь, то он заметил уже давненько. Пора бы уж переходить к другим делам, иначе он не поверит, что ты усвоил урок.
– Чтоб его рогатый забрал, – проворчала Тина, подхватывая обувь Альена Литина и убираясь с палубы.
Мадемуазель Лоет вернулась в каюту нанимателя, размахнулась, собираясь запустить обувью куда подальше, но все же аккуратно поставила ее на прежнее место и огляделась, отыскивая себе новое дело. Обнаружив вчерашнюю рубашку, так и лежавшую на стуле, хотела взяться за нее, но вовремя опомнилась и поспешила отмыть руки от ваксы. Затем собрала белье, которое требовало стирки, кривясь и фыркая. Никогда еще ее руки не знали подобного занятия. Бывало, конечно, что Тина пыталась в речке убрать пятна со своих платьев, но от головомойки это не спасало, и девушка бросила это дело, предпочитая отдать испачканное платье Лисси. А тут, здрасти вам, бери и стирай.
Неожиданная мысль пришла в голову выдумщицы. Она запихала одежду хозяина в свой заплечный мешок и поставила у входа, решив поговорить с Альеном, когда он появится. Настроение как-то сразу приподнялось, и Тина, напевая одну из папенькиных песен, занялась стиранием пыли, помыла пол в каюте, затем оценила результат и осталась довольна.
– Время обеда, – услышала она, когда собралась передохнуть.
Господин Литин прошел в каюту, и взял в руки кусочек душистого мыла, выжидающе глядя на своего слугу. Отставив швабру, Тина взялась за кувшин, вспоминая, что вылила остатки воды на свои руки.
– Воды нет, господин Альен, – сказала она.
– Куда же она делась? – полюбопытствовал молодой человек.
– Она утекла, – с философским спокойствием констатировала мадемуазель Лоет. – Должно быть, вода нашла иную цель, другие длани.
– Как любопытно, – Альен отложил мыло и вытер руки о полотенце. – Чьи же длани показались воде более… подходящими для утекания?
– Сдается мне, что вы имеете честь смотреть на них, – Тина отставила кувшин и скромно потупилась.
– Правда? – оживился молодой человек, подхватывая ее руку за запястье и поднося к глазам. – Пять пальцев, под ногтями чернота… – затем приставил свою руку рядом с изучаемой пятерней Тины. Она вздохнула и отвела глаза, но тут же вновь скосила, рассматривая изящные пальцы молодого человека с аккуратно подстриженными ногтями. – Впрочем, понятно. Вода предпочитает те длани, которым она нужней.
– Должно быть так, – согласилась девушка.
Альен Литин отпустил ее, взял в руки кувшин и ткнул им в живот мадемуазель Лоет:
– Истратил воду, принеси снова, – отчеканил он. – Эмил, неужели даже такую мелочь нужно объяснять?
– Я не успел! – возмутилась Тина.
– Ты об этом даже не подумал, – усмехнулся Альен. – Скажи мне, Сверчок, неужели за все свои тринадцать лет ты все еще веришь, что мир существует для твоего удовольствия? Эта демонстрация твоего усердия, когда ты чистил мою обувь, вся эта уборка – хочешь сказать, что ты исполнял свои обязанности? Нет, Эмил, ты всего лишь хотел, чтобы я отпустил тебя не берег, и завтра ты вновь забудешь о том, что должен делать. Ты делаешь только то, что считаешь нужным, стараешься, когда это касается тебя. Тебе плевать на тех, кто окружает тебя, тебе безразличны чужие чаяния. Эгоизм недопустим, и нам придется над этим работать. Занятия по фехтованию откладываются до тех пор, пока я не увижу, что ты взялся за ум.
– Но… – мадемуазель Лоет потрясенно смотрела на своего нанимателя. – Я же старался!
– Разовая акция меня не впечатляет – отмахнулся Альен.
– Я хотя бы могу отнести ваши вещи прачке, когда мы придем в Порт-Дайон? – нервно спросила Тина.
– Конечно, – широко улыбнулся господин Литин и закончил, рявкнув, – нет! Все, что необходимо, тебе предоставят на 'Алиани'.
– Вы… вы… – Тина едва сдерживала слезы обиды. – Катитесь дьяволу в зад! Я больше не работаю на вас! Я перехожу в команду 'Алиани'!
Она развернулась и выбежала из каюты, утирая кулаками злые слезы. Посмотрите на него! Да что он о себе возомнил? Тоже еще нашелся воспитатель. Да от этих воспитателей уже не продохнуть! Папенька воспитывал, дед воспитывал, в пансионе воспитывали, еще какой-то Альен Литин будет воспитывать! Ну уж нет.
– Капитан Верта! – закричала Тина, выйдя на палубу. – Я хочу поговорить с вами!
Капитан с вежливой улыбкой кивнул и замер, ожидая, пока мадемуазель Лоет подойдет к нему.
– Это серьезный разговор, – важно начала девушка.
– Разумеется, господин Мулер, – не менее важно кивнул мужчина. – Что вы хотели?
То, что капитан перешел на 'вы', Тине не понравилось. Еще более ей не понравилось, что уголки его губ то и дело подрагивают. Девушка привычно шмыгнула носом, и мужчина с пониманием заметил:
– Сквозняк.
– Что? – опешила Тина.
– Я говорю, в дьяволовых дырах бывают сквозняки, – пояснил капитан, и губы его скривились в попытке удержать ухмылку.
– Р-р-р, – отчетливо зарычала мадемуазель Лоет.
– Неужто проснулась особь? – забеспокоился капитан Верта.
– Какая, к чертям собачьим, особь?! – взвилась Тина.
– Как же, господин Мулер, то самое морское чудовище, что живет в Дьяволовых дырах, – на лице мужчины появилось фальшивое возмущение.
– Хватит! Хватит повторять глупости! – заорала взбешенная девушка. – Единственное чудовище, которое есть в этом море, сейчас сидит в своем логове и упивается самолюбованием!
– Отчего же, – послышался за ее спиной насмешливый голос. – Оно покинуло логово, желая, чтобы им любовались все. Стоит заметить, чудовище совсем мелкое, вы не находите, капитан Верта.
– Да, особь могла бы быть и крупней, – охотно поддержал капитан. – Так что ты хотел, дружок? – с улыбкой спросил он у побагровевшей Тины, из ушей которой уже шел пар.
– Дружок желает работать на вас, господин Верта, – вместо нее ответил Альен Литин, скрестивший руки на груди. – Что вы ответите этому ветреному созданию?
– Отвечу, что моя команда в полном составе и господин Мулер нам не нужен. Слишком молод, слишком непостоянен. У меня нет доверия человеку, который не сумел честно отработать свой хлеб однажды.
Мадемуазель Лоет хватала ртом воздух, пылая от возмущения.
– Но я же хорошо исполнял все, что мне говорили! – воскликнула она.
– Не спорю, – согласился капитан. – Но это отвечало твоим желаниям, парень. Как только ты найдешь занятие поинтересней, нас постигнет участь господина Литина. Нет, меня не устраивает такой матрос. – Мужчина потер подбородок, раздумывая о чем-то, затем вновь вежливо улыбнулся и добавил. – Господин Мулер, хочу предупредить вас. Если вы не работаете на господина Литина, и я отказываю вам в найме, то вы должны знать, что вам необходимо внести оплату в размере пятидесяти санталов. Вам предоставлено место, вы получаете завтрак, обед и ужин, и наша компания предоставляет вам услуги перевозки. Вы готовы оплатить ваше путешествие на 'Алиани'? Если нет, то мы ссадим вас в Порт-Дайоне, и вы вольны выбирать способ, которым вернетесь назад. Решать вам.
Тина охнула и беспомощно взглянула на Альена. Он развел руками:
– Прости, но ссудить эти деньги я тебе не могу, у меня нет уверенности, что они вернутся ко мне. Единственное, что я могу для тебя сделать – это выплатить жалование за те дни, что ты служил мне. Если у тебя есть остальная сумма, то твой вопрос будет решен тотчас. Если же нет…
– Чтоб черти жрали вашу печень, – всхлипнула Тина.
Она отвернулась от мужчин, некоторое время справляясь со слезами. Позволить оставить себя на чужом берегу, будет величайшей глупостью. Это мадемуазель Лоет понимала. Верта не возьмет ее, это уже ясней ясного. Скорей всего и в фехтовании ей откажут. Остается одно… Молча развернувшись, Тина покинула палубу. Вскоре она уже несла кувшин с водой. Затем принесла обед, накрыла на стол и вернулась на палубу.
– Господин Альен, обед подан, – бесстрастно произнесла девушка.
– Иду, мой мальчик, – так же бесстрастно ответил Литин.
– Кажется, мы на время усыпили чудовище, – усмехнулся капитан Верта. – Любопытно, надолго ли?
– Сдается мне, сон этого чудовища краток, – заметил боцман, покручивая ус.
Капитан усмехнулся и покинул палубу вслед за своими пассажирами. До Порт-Дайона оставалось не так уж много времени.
Глава 12
***************
Моргани – большой, но неухоженный город, встретил господина Лоета заунывным криком точильщика:
– Точу-у ножи-и, косы, вилы-ы, точу-у-у.
Трое мужчин проехали мимо него, морщась от завываний.
– Точу-у-у, – вновь протянул точильщик, и Кузнечик обернулся, запуская огрызком недозрелого яблока работяге точно в лоб.
– Гори-и в Преиспо-одне-ей, – не меняя интонации, отреагировал точильщик. – Точу-у ножи-и-и…
Вэйлр Лоет свернул за угол, разыскивая остановку дорожного экипажа. Он мчался сюда во весь опор, надеялся перехватить дочь, если и не перед посадкой, то догнав экипаж в пути. Он рассчитал время, которое понадобилось пешей Тине, чтобы добраться до Моргани, и пришел к выводу, что быстро догонит ее, передвигаясь верхом. Однако по дороге дочь ему не попалась, как и ее следы. То Самель, то Кузнечик отставали от своего капитана, наводя справки о миловидном пареньке лет двенадцати-пятнадцати, но только в Пиррете такого паренька вспомнила харчевница, в харчевню которой заглянул Самель, решив, купить готовой еды в дорогу.
Больше никто Тину не видел. Это угнетало и пугало ее родителя. Вэйлр уже тысячу раз поклялся открутить ей уши, выпороть так, чтобы мясо сошло с седалища, и столько же раз поклялся не обижать дочь и баловать ее так, как еще ни один отец не баловал своих детей. То ему хотелось задушить ее от злости, то в объятьях от любви. Несчастный отец, никогда и ничего не боявшийся, теперь умирал от страха, что с его сокровищем могло случиться что-то нехорошее. Тем более он узнал, что в этих местах разбойники нападают на путников, и отловить негодяев никак не удается.
– Голыми руками порву, – мрачно решил Лоет.
– Башку через задницу вырву, – не менее мрачно добавил Самель.
– Вспорю брюхо и станцую на их потрохах, – закончил Кузнечик.
Если бы разбойники знали, что их ждет, пожалуй, они сами бы сдались на милость полиции. Но пока они пребывали в счастливом неведении, а капитану Лоету и двум членам его старой команды было не до лихих людишек. Они все еще надеялись найти Тину и вернуть домой живой и невредимой.
– Здесь останавливается дорожный экипаж? – спросил Вэй мужчину в форме станционного смотрителя.
– Здесь, милостивый государь, – кивнул мужчина, снял фуражку и протер платком лоснящуюся от пота лысину. – Только он прибудет не раньше, чем через три дня, поломался в дороге. Пока ремонтировали, кучер запил, так что ждем.
Лоет переглянулся со своими людьми и спешился.
– Где те, кто ожидают прибытия экипажа? – спросил он.
– Те, кто с ним ехал, сидят в Мальяре, а нашенские пассажиры на постоялом дворе, кто не из Моргани, – смотритель вновь утер пот и шумно выдохнул. – Ну и жарища, скажу я вам.
– К чертям жарищу, – отмахнулся Вэйлр. – Здесь появлялся мальчишка лет тринадцати? Глаза карие, волосы по плечи, на меня похож. – Лоет повернулся к смотрителю здоровой стороной.
– Нет, мальчишки точно не было, – мотнул головой мужчина. – Со вчерашнего дня только женщина появлялась, противная такая, крикливая. Был еще хромой старик, да кузнец из соседней деревни, он частенько к брату в Кольетт ездит.
– Где этот постоялый двор? – закипая, спросил Лоет.
– Так вон он, на той стороне, – узловатый палец ткнулся в старое строение с грязной вывеской. – Далеко от станции никто уходить не хочет. Мало ли пропустят экипаж. Папаша Бузо неплохой барыш с проезжих имеет. У него и харчевня тут, и спальные комнаты…
Вэй уже не слушал его, стремительно направляясь на постоялый двор. Но и там его ждало разочарование, про Эмила Мулера никто не слышал, как и про Сверчка. Приметы паренька были никому незнакомы, и осмотр окрестностей утешительных новостей не принес, Тина словно растворилась.
– Вашу мать, – протяжно вздохнул Лоет, оседая на ступени одной из лавок, куда мужчина заглянул, уже ни на что не надеясь. – Какого дьявола мне понадобилась послушная дочь? Зачем мне ее ответственность, если ребенок неизвестно где, и что с ней происходит сказать невозможно?
– Найдем, капитан, – попробовал поддержать его Кузнечик и тут же спрятался за Самеля, когда Лоет зло взглянул на него.
– Да какого дьявола?! – сорвался вдруг Вэй, вскакивая со ступеней. – Меня никто и никогда не мог упрекнуть в том, что в моей голове свищет ветер! Ада – разумнейшая из женщин. Мальчики уродились с головой. Одной Тине плевать на всех! Куда ее унесло? Во что ввязалась? Сколько можно вдалбливать ей, что мы переживаем за нее, что дорожим ею? Сколько можно издеваться над родителями? И хоть уши ей дери, хоть задницу, ей море по колено… – Он вскинул голову, глядя на Самеля. Из-за плеча кока высунулась голова Кузнечика.
Великан гулко сглотнул и произнес:
– Пьен.
– До него дней пять пешего хода отсюда, – добавил Кузнечик.
– Пьен, – повторил Лоет. – Эта мартышка могла свернуть с дороги, если шлея под хвост попала. У нее же благие мысли в голове дольше трех минут не держатся. Вернуться под домашний надзор или исполнить мечту детства?
– Маленький ангел всегда выберет то, что интересней, – улыбнулся Самель.
– Что ты лыбишься? – ядовито спросил Вэй. – Закрой хлебало, слепишь. Маленький ангел, – мужчина фыркнул. – Да ей сам дьявол в подметки не годится. Если есть в мире человек, который может обуздать это исчадие Преисподней, я готов отдать ему всю свою компанию и дочь в придачу. Вот это и будет счастливой старостью. Что рты пораскрывали? Вперед! – рявкнул капитан Лоет, первым взлетая в седло. – Найдем и… Даже не знаю, что с ней сделаю.
Вскоре трое всадников покидали Моргани, мчась в сторону Пьена. Теперь несчастного отца обуревали мысли, что его дочь может пролезть на какой-нибудь корабль тайно, и, когда ее обнаружат, может произойти, что угодно. Если капитан не законченный мерзавец, то девчонку не выкинут за борт, но, узнав, что мальчишка вовсе не мальчишка, что ждет девушку, оказавшуюся в море одна среди такого количества мужчин? От таких размышлений, Вэйлр передергивал плечами, пугая Самеля и Кузнечика зубовным скрежетом. Руки сами сжимались в кулаки, и капитан Лоет молил Всевышнего, чтобы он не позволил Тине совершить глупость раньше, чем до нее доберется ее единственный защитник – родной папенька.
Дорога до Пьена превратилась в пытку. Лошади не могли бежать быстрей, чем бежали. Более того, пришлось их сменить, потому что бедные животные уже не выдерживали заданного темпа. До порта трое всадников добрались всего за три с половиной дня. Они валились с ног от усталости, но останавливаться дольше, чем требовалось времени для очередной смены лошадей и короткого перекуса, не хотели.
Первым напряжения не выдержал великан Самель, вдруг начавший причитать, что маленький ангелок попал в беду, и они не успеют ее спасти, за что получил от взбешенного капитана, который уже сам успел вообразить всякие ужасы. После этого Самель замолчал, зато нервный чес начался у Кузнечика. Он чесался столь усердно, что в Пьен въезжал с царапинами на щеке, синяком под глазом и изодранными руками. Синяк ему поставил раздраженный Самель, должно быть, не желая сверкать таким украшением в одиночку.
Добравшись до порта, Лоет отправил своих матросов проверять причалы и суда, сам же направился к начальнику порта. Если на один из кораблей был принят новый член команды, то у него должна была иметься об этом запись, тем более, если взяли совсем юного паренька. Однако начальника не оказалось на месте, и Вэйлр готов уже был взвыть и выломать дверь в его кабинет, чтобы посмотреть книги, но мужчину остановил секретарь, сказав:
– Если вам нужны сведения о каком-то из кораблей, то я готов вам помочь за небольшое вознаграждение.
Лоет со всей силы припечатал банкноту достоинством десять санталов к столу и вопросил:
– Ну? Хватит?
Секретарь, оценив свирепый вид мужчины весьма бандитской наружности, сглотнул и убрал деньги в стол, жарко кивнув:
– Что вас интересует?
– За последние дни кто-нибудь нанимался на корабли, стоящие у вас в порту?
– Одну минуту, – мужчина открыл дверь в кабинет начальника порта и вскоре вернулся с толстой книгой. – Был нанят новый матрос на 'Сокол', ищут кока на 'Беспощадного', так же взяли двух канониров на 'Бурю'. Кто из них вас интересует?
– Матрос с 'Сокола', – решил Вэй. – Имя, возраст.
– Эльен Кортен, возраст – двадцать пять…
– Не то, – тут же мотнул головой Лоет. – Мальчишка появлялся в порту? Клянчил место на каком-нибудь корабле?
Секретарь задумался, после уверено покачал головой.
– Хорошо, – проскрежетал Вэйлр. – За последние дни какие-нибудь корабли покинули гавань?
– Да, – теперь секретарь вновь кивнул. – Военные корабли… – заметив досаду на лице посетителя, мужчина исправился. – С торгового причала отошли пять судов. Последней была шхуна 'Алиани', зафрахтованная для посещения Тарвана. Остальные в море уже около пяти дней. – Он вдруг задумался и просиял. – Подождите! На 'Алиани' прибавился один пассажир, как раз юноша тринадцати лет, сейчас-сейчас…
Мужчина вновь исчез в кабинете своего патрона, а вернулся с другой книгой. Он полистал ее, отыскивая нужную страницу.
– Да, вот же. Эмил Мулер, тринадцать лет – сопровождающее лицо представителя компании 'Литин и сын', зафрахтовавшей 'Алиани'…
– Кто? – переспросил Лоет, потрясенно падая на стул для посетителей. – Кто зафрахтовал?
– К…компания 'Литин и сын', – повторил мужчина, глядя на то, как на глазах бледнеет странный посетитель.
– Не стоит забывать о прошлом, оно еще вернется и станет будущим, – глухо повторил капитан Лоет, разом вспоминая предсказание старого друга. – Литин… Уму непостижимо… Дамиан?! – в его голосе прорвались рычащие нотки, и это окончательно испугало секретаря.
– Уходите, пожалуйста, – проблеял он.
– Я спросил, Дамиан Литин на борту 'Алиани'?! – навис над столом разъяренный Вэйлр. Сейчас он даже готов был поверить в запланированную месть за прошлое. После всего, что несчастный отец пережил, разыскивая свою дочь, он поверил бы даже в дракона, похищавшего прекрасных принцесс, и плевать, что Тине до принцессы, как Самелю до танцовщика из королевского балета.
– Нет, его сын – Альен, – прошептал бледный, как снег, секретарь. – Он сказал, что в дороге нанял мальчика к себе на службу и внес его в реестр…
Лоет вновь упал на стул. Литин! Всевышний, как?! Как такое возможно? С тех пор, как Литин отделился от тестя и перебрался в столицу вместе с семьей, о нем не было слышно уже, почитай, лет десять. Услугами 'Вэйлады' он больше не пользовался. Оно и понятно, Пьен гораздо ближе и доставка товаров выходит дешевле. Но, дьявол его задери! Как могли вновь переплестись дороги судьбы четы Лоет и семейства Литин?
Так-так, спокойно! Вэйлр встрепал себе волосы и снова посмотрел на книгу, лежавшую на столе. Он внес Тину в реестр, как мальчика, значит, может думать, что она – мальчик. Девчонка так поднаторела в уличных премудростях, что и в платье порой напоминает парня, особенно, когда сутулится. Сложение ее еще не сильно развито, да и Ада никогда не имела выдающихся форм, будучи миниатюрной даже сейчас, родив троих детей. А мадемуазель Лоет находится все еще на стадии взросления, значит, может продержаться в выбранной роли достаточно долгое время, если сама себя не раскроет. Сейчас ее брань казалась даже необходимой, как и манера сплевывать и лезть в драку.
