Текст книги "Ночь несвятого Валентина (СИ)"
Автор книги: Юлия Черкасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Олесе подумалось, что он сейчас выйдет из-за стола, а она останется сидеть в одиночестве под перекрёстным огнём снисходительно-сочувственных взглядов официантов. Она мысленно порадовалась, что захватила с собой наличку, но Кеша её удивил. Покачиваясь, он подошёл к барной стойке, облокотился на неё, пригнувшись и слегка отклячив зад, и начал выкидывать из-за пазухи скомканные купюры. Бармен, расправляя и считая деньги, с любопытством разглядывал Олесю из-за плеча Иннокентия.
Одевшись, они вышли на улицу, и парень махнул рукой в сторону дороги.
– Вон остановка, а я погнал, – Кеша, вытянув губы трубочкой, потянулся к Олесиной щеке. – Покедова!
– Пока! – пробормотала девушка и торопливо пошла к светофору, украдкой стирая влажный пивной след со своего лица.
Дома Олеся набрала в ванну горячей воды, и, дрожа, погрузилась в неё по самый подбородок. У нее было такое состояние, словно она прорыдала пару часов подряд – странное чувство, тем более что плакать-то ей не хотелось. Девушка отогревалась среди пенных островков, прогоняя прочь мысли, воспоминания и прогорклый запах чего-то несъедобного, впитавшийся в волосы.
Глава 3
Утром Олесю накрыло лихорадкой. Её то колотило в ознобе, то бросало в жар. Градусник показывал высокую температуру. Горло жутко саднило, в носу щекотало, голову будто распирало изнутри. Она поднялась с кровати и на полусогнутых босиком прошлёпала на кухню, где, с трудом фокусируя зрение, принялась рыться в полупустой аптечке.
Как назло, подходящих лекарств в ней не оказалось. Олеся поняла, что надо срочно бежать в аптеку, пока она не утратила способность передвигаться, и попыталась собрать длинные волосы в хвост, но закружилась голова. Девушка бессильно опустилась на табуретку. Похоже, придётся кого-нибудь просить или ждать, пока не полегчает. Просить Олеся не умела, поэтому вернулась в постель и закуталась в одеяло.
Как ни странно, через полчаса ей позвонил Иннокентий.
– Здорово, ты чё, спишь?!
– Нет, я давно встала, – хрипло ответила девушка.
– А чё голос как с бодуна? Бухала вчера без меня, что ли?
– Да вот, приболела немного, – пояснила девушка.
– А-а-а, ну давай, лечись. Покедова.
Иннокентий отключился. Девушка тупо смотрела на погасший экран, пытаясь сконцентрироваться. Вот его можно было бы попросить сходить в аптеку, но обращаться к этому парню с просьбами не хотелось. Она словно чувствовала наперед, что это не принесет положительных эмоций ни ей, ни ему – и совершенно не догадывалась, что в эту минуту Иннокентий болтал с Валентином.
– Нормально так вчера посидели. Ничего так девка. Спокойная, слушает внимательно, серьёзная такая, как профессор. Я б её... того, – Кеша заржал. – Ну, а потом я к Коляну с Васей погнал, там ещё ништяк посидели... Без неё, конечно.
– А она что? Разговаривал с ней после? – полюбопытствовал вдруг Валентин.
– Ага, прикинь, голос, как у мужика сегодня – типа простудилась.
– Так может, ей лекарства нужны? – неожиданно проявил сочувствие приятель.
– Чё я, шестёрка, что ли, на побегушках? Кто она вообще такая? Выздоровеет – поговорим. Если будет себя хорошо вести.
Олеся, разумеется, об этом разговоре не знала, и, когда на мобильнике высветился входящий с неизвестного ей номера, она с сомнением посмотрела на него, думая – отвечать или не отвечать. Однако вызов приняла.
– Алло. Привет, – голос в трубке казался знакомым, но по телефону Олеся слышала его впервые.
– Привет... – настороженно отозвалась девушка.
– Это Валентин.
– Ого, у вас на небесах есть телефоны?
– У нас тут всё есть. До меня дошли слухи, что ты болеешь. Как ты?
– Не очень, – святому девушка могла признаться честно, – нет сил даже встать.
– Чем лечишься?
– Ну... Так, пока.
– Понятно, дома лекарств нет, и сходить некому?
– Ну и ладно. Полегчает – сама схожу.
– Диктуй свой адрес.
Удивлённая Олеся сообщила номер дома и квартиры Валентину и спряталась под одеялом. На такой поворот сюжета она не рассчитывала. Может, он хочет дать задание Иннокентию?
Через час в дверь позвонили. Накинув халат, девушка отворила и с изумлением увидела святого Валентина с пакетом в руках. Он деловито разулся, напялил на ноги женские тапочки – так, что пятки не поместились, – и по-свойски прошёл на кухню.
Загремел чайником, зачиркал зажигалкой и весело крикнул:
– У тебя нет аллергии на мёд?
– Нет... – Олеся с широко распахнутыми глазами сидела на диване и переваривала чудо, происходившее в её доме.
– Вот и отлично.
Выпив жаропонижающее и ещё какие-то таблетки, которые, как сказал Валентин, ему посоветовали в аптеке, Олеся принялась за чай. Валентин заварил напиток прямо в кружках, и подождал пару минут, пока чаинки опустятся на дно.
– Так вкуснее, – сказал он, и Олеся тут же ему поверила.
– Там у меня печеньки есть, – предложила она, – возьми, пожалуйста.
Кто бы мог подумать, что воскресным днём она будет пить дома вкусный свежезаваренный чай с мёдом в компании святого Валентина?
– Откуда у тебя шрам? – девушка заметила тоненькую ниточку, выползающую у мужчины из-под брови.
– Да было дело... – Валентин как-то смутился и не стал отвечать; он сразу же сменил тему, а Олеся сделала вид, что не заметила этого.
В отличие от Иннокентия, святой не матерился. Он рассказал ей пару забавных историй, и они вместе хохотали, а после долго болтали – так, будто знали друг друга тысячу лет.
Когда Олесе стало легче, Валентин засобирался:
– Запиши мой телефон и, если что понадобится, звони.
– И ты снова спустишься с неба?
– Сразу спущусь. Тут недалеко как раз быстрый спуск имеется, – подмигнул ей Валентин.
Весь день Олеся улыбалась, сама не зная, почему. И вечером, когда позвонил жених, чтобы справиться о здоровье, она весело призналась:
– Ко мне святой Валентин приходил! Принёс лекарства и мёд. Я уже выздоравливаю.
***
– А что, по-твоему, мне оставалось делать? – спокойно объяснял приятелю Валентин. – Она дома одна, без лекарств, болеет... Ты что, хочешь, чтобы она дядю попросила о помощи и заодно рассказала ему о событиях прошедшей недели?
– Не, извини, брат, не допёр сразу... – пробормотал Иннокентий. – Не хочу, блин.
– То-то же.
– И чё, мне теперь к ней таскаться надо будет? – возмутился Кеша, представив себе регулярные выезды с Пустяковского в другой район.
– Не парься, я решу этот вопрос. Отдыхай, брат, – успокоил его Валентин.
После беседы с приятелем образумившийся Иннокентий отправил девушке «романтическую» смс: «Споки ночи, красотулька!»
Олеся взглянула на экран, где от контакта с именем «Милый друг» замигала входящая смс... «Споки», – ответила в том же духе, и, уронив на подушку голову, растворилась мыслями во сне.
***
– Милый друг? – фея приподняла мою левую бровь. – Серьёзно?
– Мда, – покачала я головой, – она не так проста, как хочет казаться...
– Почему ты так считаешь?
– А ты взгляни на среднюю полку в её книжном шкафу. Что там стоит?
– Мопассан. Собрание сочинений. Хм...
– Как думаешь, девушка, знакомая с характером Жоржа Дюруа, что подразумевает под таким «ласковым» прозвищем?
– Подожди... Ты хочешь сказать, что она о чём-то догадывается? – нахмурилась фея.
– Я хочу сказать, что, как бы мы с тобой не старались навязать Олесе нужную поведенческую линию, она ускользает. Иннокентий в образе Жоржа Дюруа – это ирония. Мы с тобой стебёмся над ней и над ситуацией, а она едва заметно иронизирует в ответ.
– Интересно, о чём она сейчас думает?
– Она тебе не скажет.
– Но мы можем заглянуть в её тетрадку...
Я улыбнулась:
– Тогда она перестанет в ней писать...
***
Иннокентий, будто исправившись, теперь звонил Олесе каждый вечер.
– Чё, мать, ты там как вообще?
– Хорошо, Кеша, – ласково отвечала девушка, – рада тебя слышать.
– Ой, чё, для хорошего человека г.. не жалко, – Иннокентий улыбался, довольный собой и своей заботой, и пытался поддержать беседу. – Ну, чё там у тебя?
Поначалу Олеся, оправдывая скудость диалогов чувством взаимной неловкости (хотя откуда такому чувству взяться у весьма непосредственного Иннокентия?), пыталась что-то рассказывать жениху, но потом поняла, что он слушает её вполуха.
Девушка быстро освоила его несложный язык и теперь легко вступала в беседу:
– Ну, чё, братан, как твоё ничего?
– Ништяк, зад болит только, – сетовал жених.
– Ты чё, фраерок, попутался?! – пугалась Олеся. – Ты ж не той масти.
– Не-е-е, – соглашался Кеша, – рубился в танки всю ночь, зад и отсидел.
– Ну ты, того, береги очко смолоду, – парировала Олеся, – а то очешник на уши натяну!
Иннокентий почему-то замолкал после таких фраз. Через пару дней он не выдержал.
– Слышь, Олеся, ты это... Очень выражаться стала... Девушку это не украшает.
– Ой, да ладно, не трынди, – рассмеялась Олеся, – это же делает живым диалог, позволяет достичь взаимопонимания и привносит в наше общение особенный колорит. Ты – удивительный мужчина, я прежде не встречала подобных.
– Да ладно, чё ты, я обычный... – смутился Иннокентий. – Как все пацаны. У нас тут много таких...
– Значит, я просто не те компании посещала, то есть, тёрлась не с теми людьми: с лошками обычно, да с мажорами. Но теперь я, как говорится, встретила любовь и познала истинное счастие.
– Э-э-э... Мне больше нравится, когда ты по-умному выражаешься, – настаивал жених.
– Ах, «по-умному»? – разочарованно протянула Олеся. – Ну, ладно, по-умному, так по-умному. А чё, умные не матерятся?
– Ну, подколола, – заулыбался Иннокентий, – я ж матерюсь, хотя и умный. Лан, тока давай пореже, не забывай, что ты – баба.
– Хорошо, – кротко согласилась Олеся, – только скажи мне, где ты чалился?
– Нигде. Не бывал, не привлекался.
– А основы разговорного жанра где постигал тогда?
Впрочем, этот вопрос остался без ответа. Иннокентий кинул краткое:
– Ой, всё! – и завершил разговор.
***
– Она, что, воспитывать его решила? – удивилась фея.
– Не знаю, – произнесла я с сомнением, – я уже боюсь делать какие-либо выводы относительно её мотивов.
– Ну-ну, пошла наша девица в разнос.
***
Но Олеся отправилась не в разнос, а в театр. Точнее – в театральную кассу.
– Дайте мне два билета на «Чайку» в партер, – попросила она билетёршу.
Расплатившись, набрала Иннокентия.
– Почему в театр? А чё меня не спросила? Я бы лучше на футбик сходил, – возмутился он.
– На футбик в другой раз непременно, – пообещала Олеся, – но я пока взяла билеты на хорошую постановку «Чайки».
– Это хоть комедия? Поржать можно будет? Пошли бы лучше в кино, там спецэффекты, а что в твоём театре?
– Кеш, тебе понравится, – улыбнулась Олеся, – ты офигеешь.
В театр теперь наряжаться не обязательно, если цель визита – не себя показать, а погрузиться в атмосферу действа, эмоции и ритм спектакля, прожить вместе с героями двухчасовую жизнь, а после проводить их в закулисье, откуда они не раз ещё будут возвращаться, меняясь лицами и фамилиями в соответствии с режиссёрским замыслом...
Нет, платье в театре – далеко не главное. Очки, по мнению Олеси, куда важней, если зрение хромает, но в этот раз она засомневалась было, не надеть ли ей какой-нибудь наряд. Наверняка Иннокентий будет доволен её стройными ногами под короткой юбкой, – рассудив так, она надела джинсы.
...Они уселись в восьмом ряду. С третьим звонком свет погас, зрители притихли, и зал начал погружаться в атмосферу грядущего представления.
– Пивка надо было взять, – буркнул в ухо девушке Иннокентий.
– Кеш, запомни три главных правила поведения в театре: не есть, не портить воздух и не сморкаться во время спектакля.
– Пиво – это не еда, – резонно возразил жених.
– Нельзя, Кеш. Пена шипит громко. Видишь – усилители стоят? Каждый звук в тысячи раз усиливает. Вот люди пришли монолог Нины Заречной послушать, а вместо него услышат твое пиво. Где справедливость?
– ЧуднАя ты, – с сомнением возразил Иннокентий.
– Ага, – легко согласилась девушка, – как скажете.
Пока Иннокентий дремал, Олеся наслаждалась игрой актёров. Конфуз случился во время того самого монолога Нины Заречной, о котором она упоминала в начале спектакля. Иннокентий проснулся и начал хохотать.
– Ты чего? – Олеся прижимала палец к губам, призывая парня успокоиться и не мешать зрителям, которые уже недовольно заворчали в его сторону.
– Блин, что она несёт?! Какие, нафиг, рогатые олени? Я, чё, блин, в цирке?! Молчаливые рыбы. Олени рогатые.
Олеся согнулась, зажав ладонью рот. Нет, с монологом Нины всё было в порядке, как и всегда, но монолог Иннокентия...
Нервные зрители уже шикали и на неё. Поняв, что ещё вот-вот, и она разразится громким хохотом на весь зал, Олеся схватила жениха за рукав и поспешила к выходу.
Молодые люди выскочили в фойе.
– Ты чего, с ума сошла? – недоумевал Кеша. – Куда так рванула? Чё ржешь? Из-за оленей?
– Да, – кивнула девушка, – очень монолог смешной.
– Ну, я бы так не сказал, – хмыкнул Иннокентий, – тоска смертная. Лучше б на «Факеров» сходили. Может, в буфет? Пивка хлебнём, ну или что ты там пьёшь – кофе свой?
***
Вечером Олеся заварила в кружке чай и задумалась. Она вспоминала выходной, Валентина в тапочках на полступни, и отчего-то грустила. Ей хотелось поговорить с ним. О чём? Неважно.
Девушка взяла в руки телефон, и, пролистав записную книжку до его имени, замерла...
«Если что понадобится, звони», – сказал он тогда. А что ей может понадобиться? Помощь? Внезапно ей захотелось выйти босыми ногами на балкон и простудиться – сильно-сильно, так, чтобы можно было набрать его номер и спросить: «Валентин, а у тебя не осталось мёда? Что-то мне нехорошо...»
Но девушка понимала, что не сделает этого. Святому Валентину не позвонишь просто так. Нет.
...Но можно написать смс. Сообщение ни к чему не обязывает, и, если он занят, то может и не отвечать. А вдруг ответит? Олеся зависла на полчаса, придумывая текст. Она начинала несколько раз, после – стирала, и начинала вновь. Так ничего и не придумав, отправила короткое: «Привет! Как дела?»
***
– Оп-па, как интересно... А этот-то тут причём?
Мы с феей наварили крепкого кофе и болтали на кухне о всякой всячине – незначительной, легкомысленной и глупой – так, как могут болтать только девочки.
Олесин нежданный каприз прервал эфемерно-бессмысленный диалог и заставил нас встрепенуться.
– Хм... Похоже, ей понравился Валентин.
– Внезапно, – согласилась фея, – что-то мы упустили по ходу сюжета, не находишь? Вообще, как он тогда нарисовался?.. Ишь ты, доктор Айболит... Это ты придумала?
– Нет... – протянула я. – Я думала, что это твоя идея была...
– Нет, я тут ни при чём, – фея, широко раскрыв глаза, медленно качала головой. – Погоди... Он, что, тоже?!
– Что «тоже»? – не поняла я.
– Вышел из-под контроля.
– Похоже, да. Есть ли этот контроль? Наши герои, похоже, давно живут своей жизнью и делают то, что считают нужным.
***
Святой Валентин не ответил на Олесино сообщение – он перезвонил через пару минут.
– Как дела? – спросил он. – Чем занимаешься?
– Чай пью... Вот завариваю теперь прямо в кружке, как ты научил. Так действительно вкуснее.
– Я тоже чай пью...
– А что, у вас на небесах тоже есть чай, кипяток и чайники?
– Конечно, всё как у людей... Есть планы на ближайшие дни?
«С какой целью он интересуется?» – нахмурилась Олеся и беззаботно ответила:
– Ой, я пока ничего и не планировала...
– Встретимся? – предложил Валентин.
– А тебя отпустят с неба? – подчёркнуто серьёзно забеспокоилась она. – Проблем не будет потом из-за меня?!
– Всё нормально, я ведь говорил – здесь рядом есть быстрый спуск! Я тебе покажу его, хочешь?
– Хорошо! Давай вечером, после работы? Часов в семь.
– Договорились. Я зайду за тобой, – пообещал Валентин.
Глава 4
В театр Олеся так не наряжалась, как она готовилась к встрече с Валентином. Посмотрела на себя в зеркало и ахнула: бархатное платье, локоны до пояса и тонкая нить чёрного жемчуга на шее. Взглянула на часы – 18.30 – присела на табурет и принялась ждать. Сначала огнём запылали уши, после – щёки. Он посмотрит на неё и догадается, почему она, идиотка, в февральский слякотный вечер вырядилась, как на свидание!
Она быстро стянула через голову платье и спрятала в шкаф. Надела джинсы, серую толстовку и собрала волосы в хвост. Провела рукой по шее. Ах, забыла жемчуг снять, чуть не выдала себя с головой! Стыдно-то как! Сняла, убрала в шкатулку. Вот, смотрите, – теперь не придерёшься! Одета просто и аккуратно. И ничего личного!
Валентин явился ровно в семь.
– Пройдёшь? – предложила Олеся. – Поужинаешь? У меня есть еда. Обычная, не небесная, но кто тебя знает...
– Не откажусь, – согласился Валентин, и, вынув из внутреннего кармана куртки небольшой свёрток, вручил ей, – держи, это тебе.
Олеся с любопытством развернула газету – внутри оказался розовый цикламен в горшочке.
– Нежный какой... – восхитилась она.
– Его поливать надо снизу, знаешь? – заметил Валентин. – Так мне сказали в цветочном магазине. А у тебя дома ни одного живого цветка нет, будем восполнять.
***
«Будем восполнять», – эта фраза преследовала её до тех пор, пока они не вышли из дома. Будем восполнять... Будем. Мы – будем.
– Куда идём? – поинтересовалась Олеся.
– Спуск смотреть, – и парень лукаво улыбнулся.
– Спуск с неба?!
– Именно, – серьёзно подтвердил Валентин.
Вереница скользких тропинок привела их на железнодорожную станцию. На станции было пусто и тихо. С прибытием электропоезда перрон накрывала волна пассажиров – она быстро растекалась по окрестным улочкам, и перрон вновь погружался в дрёму. В направлении города здесь почти никто не садился.
Олеся с Валентином постояли, проводили взглядом проходящий мимо состав, и Олеся в радостном порыве даже помахала ему вслед. И пусть эта вечерняя прогулка совершалась в месте, неподходящем для романтических (а Олеся догадалась, что романтика уже началась) свиданий, у неё захватывало дух.
– Где же спуск? – Олеся помнила обещание Валентина.
– Пойдём, покажу.
Они спустились с платформы, прошлись немного вдоль железнодорожной колеи, и Олеся его увидела. Трёхэтажный дом напоминал работы мастеров разных эпох и вместе с тем был выполнен словно в миниатюре. Наглухо заколоченные окна придавали ему покинутый вид, но это лишь увеличивало градус очарования случайного прохожего. Несведущая в вопросах зодчества Олеся интуитивно догадалась об эклектике, воплощенной в искусной работе неизвестного автора. Да, порталу здесь – самое место. Олеся представила тусклое зеркало с чёрными проплешинами, в которых исчезают призраки и люди – и по спине побежал холодок, пугающий и завораживающий одновременно.
– В него сейчас не зайти, темно, да и грязь кругом... – с сожалением сказал Валентин. – А летом там можно встретить летучих мышей. Это и есть спуск, он же портал. Тебе нравится?
– Очень, – честно призналась девушка.
– Мне тоже, – мужчина помолчал, а после добавил: – Мы в детстве здесь с пацанами играли. До сих пор люблю это место.
***
Мы с феей смотрели в монитор на Олесю. Она сидела в ночной сорочке перед тусклой лампой и что-то записывала в тетрадь. Будто догадавшись, что мы за ней наблюдаем, она оглянулась и подмигнула...
– Что же она там пишет? Как бы это узнать? – любопытная фея не находила себе места.
– Думаю, придёт время, и Олеся сама всё покажет. Или расскажет.
Девушка захлопнула тетрадку и быстро легла спать, не выключив лампы.
***
– Ты видишься с Олесей? – спросил Валентин Иннокентия.
– Ну, так, поддерживаю связь, в театр ходили несколько дней назад на какую-то муть тухлую, – отчитался тот. – Всё пучком, легенда соблюдается.
– Слушай, – приятель тщательно подбирал слова, – не напрягайся особо, давай я сам решу этот вопрос.
– Оп-па! – удивился Кеша. – А чё так? Она меня не напрягает, мне прикольно, весёлая баба, ну, с тараканами, конечно, но...
– Она же тебе всё равно не нравится, – не унимался Валентин, – зачем тебе это?
– А чё нет-то? Я думаю ее с Колянычем и Васей познакомить, она и тему поддержать может, и всё при ней, перед пацанами не стыдно, даже наоборот, – возмутился Иннокентий. – И вообще, зря мы её тогда с тобой развели. Я тут хочу в кабак её сводить, или на концерт Стаса Михайлова, чтобы компенсировать, так сказать. И получится, типа это не развод был, а реальная ситуация.
– Я сам компенсирую, – настаивал Валентин, – не парься.
– Да я не парюсь вовсе... О, прикинь, «вовсе» – уже, как она, стал выражаться... Короче, Олеся – нормальная тёлка, я мутить с ней буду.
– Слушай, брат, – наконец, не выдержал приятель, – мне она тоже нравится. У нас вчера свидание было.
– Да ты чё, братэлло, за моей спиной с моей бабой шашни крутишь?
– С чего она вдруг стала твоей? Вы с ней виделись всего два раза, и, потом, у нас был уговор, что это на полтора месяца. Я сам с ней поговорю, сам разберусь. Ты ведь говорил, что она тебя напрягает.
– Сначала напрягала, а теперь прикалывает. Короче, давай так, по-чесноку, пусть сама решит, с кем ей мутить. Лады? Не ссориться же нам из-за бабы.
– Договорились.
***
Олеся, разумеется, не знала об этом разговоре, однако звонить Иннокентию ей не хотелось. Девушка понимала двусмысленность ситуации и не представляла, как ей вести себя, когда объявится Кеша.
А тот уже нарисовался входящим звонком:
– Здорово! Чё делаешь?
– Таблицу составляю, – Олеся рассеянно смотрела в рабочий монитор, – цены считаю в экселе... Диаграмму рисую.
– Умная какая, – восхитился парень, – меня научишь?
– Угу, – вздохнула Олеся.
Ну и что ей теперь делать?
– Через месяц Тарас Степанов концерт даёт, пойдём? Я билеты куплю, места хорошие выберу.
Олеся отняла от уха телефон, не веря услышанному – что?! Иннокентий приглашает её на концерт? В качестве кого, интересно?
– Приятно тебе хочу сделать, у нас же, того, отношения, – словно угадал её немой вопрос Кеша.
Олеся опешила так, что не могла произнести ни слова. Она силилась ответить что-то подходящее, но не могла сообразить, что именно.
– Кеша, – наконец, догадалась она, – я пока не знаю, нравится мне Тарас Степанов или нет. Мне нужно что-то послушать из его песен.
– Лады, – согласился жених, – время ещё есть. Послушай и отзвонись мне.
– Хорошо, – согласилась Олеся.
– Кста, – вспомнил вдруг Иннокентий, – мне тут Валентин сказал, что у вас с ним туса была. Какого фига?
– А что, со святым Валентином нельзя встретиться? – ехидно поинтересовалась Олеся. – Он же не человек. Благодетель, между прочим, наш...
– Ну да, крыть нечем, – согласился Кеша, – но мне это всё равно не нравится, предупреждаю.
«Мне тоже всё это уже не нравится», – подумала про себя она, а вслух сказала:
– Я поняла тебя.
***
– И что получается? – фея возмущённо жестикулировала маленькими ладошками. – Как ей теперь быть?
– А ты видишь варианты? – усмехнулась я. – Я – нет.
– Значит, Кешу побоку, а Валентин её окрутил, и...
– Никто никого не крутил, – возразила я, – она не веретено, а живая девушка. Я – за Валентина.
– А я – против обоих, они оба сволочи, и не достойны Олеси.
– Пусть она сама решает, кто кого достоин. Сдаётся мне, у неё есть мысли на этот счёт, и мы их скоро узнаем.
– Пусть гонит взашей обоих! – буйствовала фея. – Прикрывай лавочку, запрети ей с ними встречаться. Отправь её в отпуск на Мальдивы и сведи там с олигархом.
– Хорошо, давай попробуем... – уступила я рассерженной товарке.
***
– Олеся, тебя вызывает директор!
Девушка поднялась с кресла, не спеша прошлась по коридору и, постучавшись для проформы в дверь с табличкой «генеральный директор», вошла в кабинет, не дожидаясь приглашения.
– Олеся, присаживайся! – начальник разговаривал с ней голосом школьного деда Мороза. – У меня для тебя есть отличная новость.
Олеся приподняла бровь и уселась на свободное кресло.
– Внимательно слушаю, Николай Петрович, – с некоторой долей иронии, соответствующей тону диалога, отозвалась девушка.
– Головной офис разыгрывал по итогам прошлого года призы для лучших сотрудников. В нашем филиале есть победители... – Николай Петрович замер в драматической паузе, ожидая ответной реакции.
– И?.. – Олеся осталась немногословной, как и подобало Снегурочке.
– Ты выиграла путёвку на Мальдивы на две недели.
– Как на Мальдивы?! Какую еще путёвку?!
– Вот так! В этом году учредители решили раскошелиться по полной! Короче, Олеся, пакуй чемоданы, через неделю будешь греться на солнышке.
– А я не могу, – вдруг невозмутимо произнесла Олеся.
– Как не могу?! – Дед Мороз обмяк в кресле и откинулся на спинку.
– А вот так – не могу. У меня проект. У меня Роспроммаш на следующей неделе стартует. Кто будет этим заниматься?!
– Передадим на время отпуска кому-нибудь.
– С «кем-нибудь» они откажутся! Вы же знаете, как там было трудно пробиться. Мы потеряем крупного заказчика и в следующем году из нашего филиала не то что на Мальдивы – в Геленджик никто не поедет, даже за свой счёт.
Директор молчал минут пять, а после недоверчиво спросил:
– Ты что, реально готова отказаться от путёвки из-за проекта?
– Ну да, время неудачное. Дело важнее всего. Пусть кто-нибудь другой отдохнёт.
Весть о том, что Олеся «ради проекта» отказалась от путёвки, облетела весь офис. Весь день к ней подходили коллеги, и изумлялись:
– Олеся... Это правда, что ты отказалась лететь на Мальдивы?!
– Да, проект горит, нельзя мне лететь, – сокрушённо вздыхала Олеся, а коллеги странно посматривали на неё и пожимали плечами.
Только близкой приятельнице, Маринке из соседнего отдела, Олеся призналась по секрету:
– Да не хочу я! Что я там не видела? Пальмы, кокосы? Съездишь один раз, а потом кланяйся несколько лет начальству из благодарности... Нет уж, я лучше в свой законный отпуск слетаю сама, притом туда, куда душа пожелает.
– Олесь, там вообще-то олигархи отдыхают, познакомишься и забудешь мигом об этом сраном офисе и начальстве, никому и кланяться не придется.
– Ещё не лучше, – фыркнула Олеся по-иннокентьевски. – На кой мне олигарх сдался? В небоскрёбе сидеть и всю жизнь его в зад целовать? Нет уж, обойдусь.
– Почему же в зад сразу, – удивилась подруга, – нормального найдёшь, на руках тебя носить будет...
– Зачем на руках?! – испугалась Олеся. – У меня суставы в порядке, что ты, я сама хочу передвигаться...
Маринка из соседнего отдела только пожала плечами:
– ЧуднАя ты...
– Угу, – с готовностью подтвердила Олеся, – я и не отрицаю.
***
– Вот зараза упрямая! – фея не верила своим глазам. – Да её соплёй не перешибёшь! Смотри, как упёрлась. Творит что заблагорассудится.
– Знаешь, вообще-то я с ней согласна. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мутная эта вся ситуация с Мальдивами, я тебе скажу.
– А, фиг с ней, пусть поступает, как знает, – махнула рукой расстроенная фея.
Глава 5
Домой идти не хотелось. Девушка слонялась по торговому центру вот уже битый час, рассматривая всё подряд – от фарфоровых статуэток до электродрелей, – всё, что угодно, лишь бы отвлечься от происходящего.
«Зачем я вообще заварила эту кашу? – досадовала Олеся, и тут же с возмущением поправляла себя. – Это не я её заварила».
Чуть позже она притулилась за маленьким столиком в углу сетевой кондитерки с французским названием, где нехотя ковыряла ложкой персиковый сабаньон. Кофе тут подавали в двух вариантах: в мензурках на пятьдесят миллилитров и некрепкий американо, брать который и смысла-то не было. Олеся предпочитала густой, интенсивный вкус и знала наперечёт места в городе, где можно выпить кофе не по привычке, а в удовольствие. «Французские» кондитерские в их число не входили, но десерты здесь готовили неплохо, поэтому девушка в порыве нежелания возвращаться домой решила просидеть весь вечер в этом полупустом кафе, отвернувшись от других посетителей и подперев подбородок ладонью.
Она зацепилась каблуком за металлическую перекладину стула и в задумчивости дёргала им, сдирая набойку с каблука. Наконец, набойка отошла наполовину, и перекладина вписалась в образовавшийся зазор, как фрагмент паззла. Олеся довольно замерла, почувствовав, что ботинок крепко зафиксирован – и тут до неё, наконец-то, дошло, что она наделала.
«Ой», – удивлённо рассматривала она своенравную ногу. С усилием стукнув каблуком по полу, чтобы вернуть набойку на место, девушка с досады засобиралась домой.
...Олеся вошла в квартиру, разулась, осмотрела повреждённый каблук, покачала укоризненно головой, сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики в прихожей и зашла в комнату. Взяла со стола тетрадь, постояла с ней секунд тридцать, о чём-то размышляя, и убрала в ящик, сунув под стопку исписанных блокнотов.
Зазвонил телефон, Олеся увидела номер и отключила звук сигнала. Звонил Иннокентий. Наверное, хотел узнать, послушала ли она Тараса Степанова.
Вспомнив о музыке, она порылась в сумке и выудила оттуда плеер. Открыла папку с подборкой композиций гениального Фредди Меркьюри, и, нацепив наушники, отправилась на кухню готовить ужин.
На душе было неспокойно. Ещё неделю назад в её жизни всё казалось простым и понятным, а ситуация с Иннокентием дразнила и раззадоривала её. Олеся ухмыльнулась, вспомнив недавние события: охоту на жениха, расследование, погоню за Валентином... За Валентином. Вот тот, кто нарушил её планы и спутал удачно подобранные карты.
Он же и затеял всё, возникнув тогда ночью перед ней, словно из ниоткуда, в тёмном переулке...
«Портал, – горько усмехнулась она, – зад-то, интересно, не болит каждый день на улицу по порталу съезжать?!»
Олеся разозлилась. Написать бы ему что-нибудь гадкое... Но – нельзя. Пока нельзя. А уже и не хочется, вот в чём беда.
– Может, оставить всё, как есть? – произнесла она вслух. – Исчезнуть, да и фиг бы с ними со всеми, и с той ночью святого Валентина... Бывали в жизни ситуации и ... Что она так уцепилась за эту идею? Детство, что ли, вспомнила?
В детстве Олеся была не только примерной девочкой, но и отъявленной фантазёркой. Предоставленная самой себе в большом пустом доме, она воображала сказочные истории, которые происходили с ней «как будто на самом деле». Девочка разыгрывала их перед зеркалом, примеряя разные выражения лиц: прыгала, кривлялась, убегала, возвращалась, боролась, пряталась, побеждала, ликовала и тут же взрывалась яростью, направленной на воображаемого злодея...
Дни, проводимые в одиночестве, Олеся любила больше всего. В зеркале отражался целый мир. Фееричная сказка со множеством персонажей. Живая в своей непредсказуемости, раскрашенная внезапными поворотами сюжетов, судьбами, характерами и костюмами. Разных эпох, миров и вселенных. Маленькая Олеся никогда не скучала – стоило только подойти к зеркалу и протянуть руки навстречу воображаемым героям, как те тут же подхватывали её и увлекали за собой в Зазеркалье.
Олеся впитывала образы, перенимала повадки и характеры, не догадываясь о том, что всё это её производное, что в каждом образе отражается лишь одна из многочисленных граней её личности... Не догадываясь о том, что тысячи странных персонажей за серебристым барьером – это всё она, Олеся.
