Текст книги "В мечту. Оковы одной души(СИ)"

Автор книги: Юлия Коковина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Заткнись, – прошептала Лита то ли воображаемому игроку, то ли собственным мыслям. – Молчать. Я справлюсь.

"А если все же нет?.."

Снова этот страх показаться глупой и ни на что не способной. Страх совершить ошибку и получить в ответ закономерное разочарование. Страх испортить мнение о себе.

Где этот чертов Синеокий? Лита желала одновременно и чтобы он никогда не появился, и чтобы появился прямо сейчас, и они поскорее со всем покончили. И где ее недавнее воодушевление, когда они сражались с Синеоким? Теперь Лита ощущала лишь все нарастающую панику. Хоть бы все получилось, хоть бы получилось... Да где носит этого идиотского коня? Лита нервно огляделась – никого, кроме деревницы, которая тем временем села на траву и сейчас внимательно смотрела на ямку, оставленную альноком. Ветви деревьев постоянно шевелились и шуршали листвой, хотя ветра не было – похоже, там возились ее товарки.

"И сейчас я оборачиваюсь, а этот конь стоит у меня за спиной", – мрачно подумала Лита. От этой мысли стало неуютно, и она поспешно обернулась.

И у нее невольно вырвался звук, похожий на полувздох-полувскрик.

На противоположном краю ущелья действительно стоял Синеокий и смотрел на нее пристальным недобрым взглядом. На его теле, напоминая кровь, сияли довольно-таки поредевшие трещины.

Литу охватило оцепенение. Она даже не задумалась над тем, как конь оказался на другой стороне. Точнее, Лита бы задумалась, однако у нее просто не оказалось на это времени. Секундная встреча взглядами с боссом – и Синеокий, как-то по-кошачьи подобравшись, прыгнул.

Лита испытала всю прелесть состояния человека, на которого летит нечто огромное и грозящее его раздавить – шок, испуг, завороженное наблюдение за телом коня, падающего на нее, четкое осознание, что надо отбегать, но невозможность оторваться и перестать смотреть. Все, на что ее хватило – это вскинуть руж и выстрелить. Пули ударили Синеокого в грудь и заставили его издать глухое, нелошадиное ворчание, однако этим все и ограничилось. Прежде чем Лита успела осознать это, босс приземлился буквально в сантиметре от нее, а затем девушку буквально снес с места громадный кулак. Резкая боль в груди, от которой перехватило дыхание, исчезновение земли из-под ног, ощущение полета – и почти такая же резкая и внезапная боль в спине, словно Лита на что-то налетела. Шелест листьев – похоже, она врезалась в дерево. До ушей донеслось угрожающее ржание Синеокого.

Больно... Лита лежала, ощущая щекой траву, пыталась восстановить дыхание и боялась пошевелиться, потому что у нее было четкое ощущение, что она сломала себе как минимум позвоночник. Хорошее начало боя, ничего не скажешь.

"Чтоб тебя, лошадь чертова..."

Совсем рядом вдруг раздались шаги, в поле зрения мелькнула белая шерсть. Мигом забыв о боли, Лита вскочила и оказалась буквально лицом к лицу – ну, в нашем случае лицом к ногам – с Синеоким. Конь явно решил закрепить успех: сжатый кулак вновь был отведен назад и готовился вновь ударить противницу.

Выстрел! Синеокий отшатнулся и прижал руку к груди, куда и попала Лита. Воспользовавшись его замешательством, девушка сорвалась с места и отбежала в сторону. Хоть бы у нее получилось держать дистанцию. Остановившись и резко развернувшись, Лита поспешно вызвала в сознании образ "Злого роя" и выстрелила вновь. Руж дрогнула и...

И ничего не произошло.

Лита ошарашено уставилась на оружие. Тридцатипроцентная вероятность, пронеслось у нее в голове. У "Злого роя" была Тридцатипроцентная вероятность, что он не сработает, что только что и произошло. Да чтоб вас! Лита приготовилась было выразить вслух свое отношение к умению, тому, кто сделал его таким, и этой ситуации в целом, но тут Синеокий вытянул руки перед собой, и в его ладонях начал расти знакомый сиренево-красный переливчатый шар. Поняв, что сейчас произойдет, Лита поспешно бросилась в сторону, и вовремя: шар ударил в то место, где она только что стояла, и с негромким хлопком взорвался. На Литу дохнуло холодом.

"Да что ж такое! Я же так никакого урона ему не нанесу!"

Литу охватила смесь злости и страха выставить себя слабой и неспособной справиться с поставленной задачей. Да почему все так идет? Неужели она и правда не сможет разрушить броню Синеокого настолько, чтобы потом Ичика смог уничтожить его одним ударом? Она же не сунется потом в Золсер от стыда... Синеокий тем временем поднялся на дыбы, и его копыта засветились синим. Опять?! Лита поспешно выстрелила по нему, и конь, резко замахав передними ногами, злобно заржал. Синий свет пропал, а по шкуре пробежали новые трещины. Хоть это хорошо. Однако через мгновение Лита поняла, что это маленькое достижение может стоить ей очень дорого: Синеокий понесся к ней, выставив руки вперед.

На этот раз Лите удалось преодолеть оцепенение от вида летящей на нее и грозящей раздавить туши. Она вновь рванулась в сторону; пронесшийся мимо конь резко затормозил, из-под его копыт брызнула земля вперемешку с травой. Лита невольно попятилась назад и вдруг ощутила спиной нечто твердое и шершавое. Дерево. Она уперлась в дерево.

Дерево, где живет деревница. Которая нападет лишь тогда, когда нападут на нее.

"...может, даже атакуют Синеокого, если он их заденет...", – всплыли в памяти слова Ичики.

Синеокий тем временем вновь вскинул руки, и между его ладонями опять засиял сиренево-красный шар. Не успев додумать план, начавший формироваться у нее в голове, Лита отскочила. Шар врезался в дерево и взорвался снопом искр, ствол треснул, и растение с жалобным треском начало медленно заваливаться вбок. С досадой, как показалось Лите, заржав, Синеокий встал на дыбы, и его копыта в очередной раз засветились синим. Черт! Лита выставила вперед руку с руж и приготовилась было стрелять, как вдруг чье-то негодующее ворчание заставило ее глянуть в сторону.

Выбравшаяся из ветвей упавшего дерева деревница, не отрывая от Синеокого злобного взгляда, резко выбросила ладонь вперед. От ее пальцев оторвалось пять зеленых огоньков, которые, стремительно прошив воздух, вонзились в морду коня. Босс взвизгнул и, не удержав равновесие, завалился на бок, и только упершиеся в землю руки не позволили ему упасть. Копыта погасли – интересно, кто-нибудь давал закончить ему эту атаку? Не останавливаясь на достигнутом, деревница взмыла в воздух и со злобным визгом пронеслась мимо Синеокого. Конь шарахнулся – кончик крыла оставил на его боку красную полоску и пошедшие от нее трещины.

Лита ошарашенно следила за деревницей, которая тем временем развернулась в воздухе и, похоже, приготовилась повторить атаку. Нет, у нее, конечно, была мысль попытаться натравить кого-нибудь из них на Синеокого, но она и не подозревала, что эти крылатые девушки нападают даже если навредишь их дереву. Интересно, почему, когда Лита врезалась в оное, на нее не напали? Считались только непосредственно атакующие умения? Впрочем, неважно: лучше не упускать свой шанс нанести броне коня побольше повреждений. Лита выстрелила в Синеокого; деревница же замерла в воздухе, и на коня посыпался дождь из белых игл, вылетающих из ее крыльев.

Некоторое время они так и атаковали босса вместе – Лита стреляла из руж, а деревница носилась в воздухе вокруг коня и то пикировала, раня крыльями, то швыряла в него огни с пальцев и иглы с крыльев. Синеокий метался, разрываясь между противницами, и то бросался к одной, то подпрыгивал и вставал на дыбы, стремясь достать другую. Его шкура расцвела многочисленными трещинами, которые покрывали теперь почти половину тела босса. Наконец конь решил, что с него достаточно. Замерев на несколько секунд под градом пуль и игл, он заржал. Звук резанул по ушам Литы, и она, вскрикнув, зажала их ладонями. В голове зазвенело, сознание помутилось. Рябящим и расплывающимся зрением Лита смутно разглядела, как деревница тоже прижала к голове руки, и Синеокий, дотянувшись до нее рукой, мощным ударом сбил ее на землю. Невольная союзница Литы с трудом было приподнялась – и тут Синеокий, встав на дыбы, обрушился на нее всем своим весом. Раздался хруст, похожий на звук ломающегося стекла, и от тела деревницы разлетелись сияющие красные осколки; еще один удар копытом в грудь, и крылатая девушка рассыпалась пылью.

"Броня, – сообразила Лита, изо всех сил стараясь не упасть и сфокусировать зрение. – Он лишил ее брони, а потом добил".

Звон в голове утихал, картинка перед глазами обретала ясность. Вот только не так быстро, как хотелось: Синеокий уже повернулся к Лите и теперь рысью бежал к ней, занеся руку и явно готовясь повторить удар, доставшийся деревнице. Девушка подняла руж. Давай, стреляй...

Лита вдруг четко, со знакомой ясностью вложенной в голову игровой информации осознала, что энергии для выстрела недостаточно. И снова воспользоваться руж она сможет только через минуту.

"Да какого черта?!"

Удар! Лита еле успела увернуться от летящего в нее кулака, но не удержалась на ногах и покатилась по земле. Впрочем, вскоре она уткнулась во что-то мягкое, что и остановило ее движение. Приподнявшись, Лита увидела вяло шевелящуюся деревницу – по всей видимости, та все еще переживала последствия ржания Синеокого. Скользнув по ней взглядом, девушка машинально подняла голову выше – и увидела других деревниц. Все они лежали на траве и явно были не способны сражаться. То есть повторно натравить их на босса не получится...

"Что ж так не вовремя..."

Тяжелый и опасно близкий топот за спиной. Чисто по наитию Лита вскочила и рванулась с места. Ушей достиг звук удара: похоже, рука Синеокого уже летела к ней, когда она услышала его шаги. Да когда "Пламенное перерождение" уже наконец-то по-настоящему заработает?! Не может же она в течение минуты беззащитной бегать от Синеокого! Черт, неужели ни одно умение нельзя использовать?

В голове вдруг вспыхнул образ. Точнее, два образа, но подходящим был только один. Да, на выстрелы не хватало энергии. Зато хватало на кое-что другое.

Зацепившись за образ, Лита резко развернулась и вскинула правую руку. Руж неуловимым движением втянулась в овал, вместо нее из преобразователя выскользнула серебристая искра. Конь уже несся к девушке, угрожающе сверкая глазами и раскинув руки. Подавляя желание развернуться и побежать, Лита сосредоточилась.

Искра сверкнула, и в следующее мгновение в Синеокого впились голубоватые разряды, тонкими нитями тянущиеся из нее. Резко затормозив, конь негодующе заржал и начал приплясывать на месте, словно пытаясь стряхнуть их. Пять секунд – короткая трещина на морде, пятнадцать – еще одна на груди... Магическое умение наносило меньше урона, чем выстрелы, но его плюс был в том, что оно могло держаться, пока в преобразователе окончательно не кончится энергия. Такая вот потенциально бесконечная атака. Жаль, что только потенциально.

Все, энергии больше нет. Это осознание пришло к Лите одновременно с тем, как разряды исчезли, а искра погасла. Синеокий стоял, тяжело дыша и сверля девушку свирепым взглядом. Лита отвечала ему тем же.

"Перерождение" через 4... 3..."

Хорошая все же штука – эта система сообщений "все в твоей голове". В крови кипел адреналин, сердце грело довольство собой – у нее получилось разрушить положенную половину брони Синеокого. Лита улыбалась. Еще немного, и они победят.

"2... 1".

Томительная лишняя секунда после окончания отсчета. Шаг Синеокого к Лите, от которого ее кольнул страх. А вдруг Ичика не успеет?..

Успел.

Из ветряного ущелья – надо же, они почти от него не отдалились, Лите почему-то казалось, что они давно от него отбежали в горячке боя, – взмыла ввысь фигура, объятая красным пламенем. Совсем как феникс, мелькнула мимолетная мысль у Литы, недаром "Пламенное перерождение" назвали так. Она даже забыла на несколько секунд о Синеоком, восхищенно любуясь Ичикой – так невероятно выглядело его охваченное кольцами огня тело и такое ощущение небывалой мощи исходило от него. Игрок напружинился, словно желая оттолкнуться от воздуха, клинок на его руке полыхнул тем же красным пламенем – и парень действительно оттолкнулся от воздуха, стрелой полетев в сторону Синеокого.

Конь даже не успел среагировать. Один быстрый удар – и все его тело охватил тот же огонь. Негодующе заржав, босс поднялся на дыбы, и во все стороны от него разлетелись красные осколки брони. Ичика приземлился неподалеку от него и тут же, пружинисто выпрямившись, развернулся и поднял руку с клинком. Пламя, охватывающее его тело, испарилось: часть "Перерождения", отвечающая за сильнейший удар, была истрачена.

Однако, несмотря на исчезновение брони, Синеокий все еще не собирался умирать. Издав какой-то нелошадиный злобный, истошный крик, он сорвался с места и понесся прямо на Литу. Этого она совершенно не ожидала. Ее снова охватило оцепенение. Черт, да почему так?! Почему на нее?!

– Лита!

Ичика рванулся вслед за конем, но явно не успевал: слишком быстро тот несся. Однако его крик вырвал Литу из оцепенения и привел ее во внезапное противоположное состояние. То ли это помогла игра, то ли перед лицом опасности у Литы открылась способность нереально быстро реагировать, но решение пришло мгновенно. В сознании горело одно активное умение – видимо, энергия успела на него накопиться за то время, пока Ичика перерождался и атаковал Синеокого. Довольно маленькое по урону и больше годящееся для добивания, если у врага оставались лишь жалкие крохи жизни. Идеально в данный момент. Раз! Лита вскинула руку с овалом, и из него выскочила руж, из ствола которой торчал клинок, составляя с ней одно целое. Два! Рывок навстречу Синеокому. Три! Руки коня метнулись к ней, но Лита уже поднырнула под его живот. Получай!

Лезвие вытянулось, достигая необходимой длины, и вспороло брюхо босса почти до самого хвоста. Лита проскользнула по траве на спине, словно по льду (нет, все же странноватая физика у этой игры), и оказалась позади Синеокого. Поспешно опершись на руки, она вскочила и обернулась. Босс неподвижно стоял, словно окаменев. До ушей Литы донесся тоскливый, почти человечий вздох.

И тело коня рассыпалось знакомой серой пылью.

Тяжело дыша, Лита со смесью недоверия и нарастающей радости разглядывала место, где он только что стоял. Все? Правда все? Они победили его? Неужели победили! Они наконец-то его победили! Захлестываемая счастьем, Лита повернулась к улыбающемуся во весь рот Ичике. Вздумай он сейчас ее обнять, она бы охотно разделила его порыв.

– Ичика, мы победили его! – счастливо воскликнула Лита. – Наконец-то! Это было так круто! Мне сначала немного страшно было, но это так круто! – Ее переполняла радость и гордость за себя – и от самой победы, и от того, что она не подвела Ичику, и от того, что, несмотря на "Пламенное перерождение", финальный удар был нанесен именно ею. Ну, были, конечно, косяки, но все же получилось, да и первый раз, в конце концов! – Я боялась, что у меня не выйдет снести ему побольше брони, но все получилось! Черт, правда, это так здорово! Обожаю твой мир, Ичика! – прибавила она в порыве восторга. – Ты не представляешь, насколько!

Ее радость вдруг поутихла. Ичика рассматривал Литу с непонятным выражением лица, таким, словно он изо всех сил пытался понять, что происходит. Девушка покраснела. Черт побери, как же она, наверное, глупо выглядела со стороны! Несет всякий бред...

– Ты так радуешься, – медленно произнес Ичика. В его глазах светилось удивление, замешательство... и искреннее, неподдельное восхищение. – Мы всего лишь победили его, а ты так радуешься.

После чего он вдруг закрыл глаза и, обмякнув, рухнул на траву.

***

Разноцветные луны заливали мир нежным светом. Теперь, когда действие кристалла «Мощи двух» прекратилось, и Лита вернулась на первую стадию мощи, их неуютный розоватый оттенок пропал, и все вокруг теперь выглядело таким же спокойным и безмятежным, как и когда она только попала сюда. Листва на деревьях тихо шуршала – деревницы уже очнулись и залезли обратно на их ветви. Металлический и красные цвета перестали просвечивать сквозь зелень и серебро травы и листьев. Теперь ничто в пейзаже не намекало на то, каким он был во время битвы с Синеоким.

– Мир называется Луной, – рассказывал Ичика. Он лежал на траве рядом с сидящей Литой и смотрел вверх, немного щурясь. – Непонятно, правда, почему Луной, а не Лунами, их же много. Здесь всегда ночь. Из живых существ только монстры и те, кто играют здесь. С каждой новой стадией мощи мир вокруг все больше изменяется – ну, ты уже видела. Зелень постепенно пропадает, луны краснеют, все вокруг постепенно становится зловещим. Мы – новый вид существ, созданные лунами, и пока непонятно, зачем мы вообще здесь. Те, что уже живут в этом мире, нас не принимают, и, чтобы выжить, нам все время надо сражаться и становиться сильнее. А что будет дальше, я пока не знаю. Вроде бы у этой игры есть конец. Наверное, дальше будут какие-то тайны, сюжет начнет все больше раскрываться, а в конце... сражение с боссом? – с сомнением произнес игрок.

Страшная усталость – побочный эффект "Пламенного перерождения" – у него уже прошла, хотя двигался и говорил Ичика до сих пор слегка заторможено и сонно. Лита же так и чувствовала себя немного неловко. Отойдя от усталости, парень больше ничего не сказал ни про бой с Синеоким, ни про ее радость после него. Он лишь пробормотал, что теперь ему как-то боязно вновь испытывать на себе "Пламенное перерождение", хоть ощущать себя безгранично сильным и здорово, сообщил, что не прочь еще раз сразиться вместе с Литой, и внезапно решил рассказать ей про этот мирок-игру. Несмотря на это, Лита все же ощущала смущение и легкую досаду на себя. Вела себя как ребенок, блин, а еще осуждала Ичику за похожее поведение...

– В самом начале игры мы приходим к большому камню, который называется Путеводителем, нас приводит к нему белая дуга, – продолжал тем временем парень. – Он нам и рассказывает телепатически про мир, кто мы такие, что делать, ну и всякую игровую информацию дает – про классы, атаки, виды кристаллов и где их найти, как изучить атаку, как ее усилить, где каких монстров найти, ну и подобные вещи. Ой, насчет кристаллов, – вдруг смущенно добавил Ичика и извиняющееся взглянул на Литу. – Нам же после победы над Синеоким дали батарейки... ой, то есть, пищевые кристаллы.

– Пищевые что? – недоуменно переспросила Лита.

– Кристаллы. Да, мы в этой игре питаемся ими, – хмыкнул Ичика. – Ну, это не еда, а что-то вроде батареек для нас, которые дают нам энергию. Чем сильнее монстр, тем мощнее кристалл мы получаем и тем на большее время нам хватит энергии. Проверь свой инвентарь.

Запустив руку в мешочек на поясе, Лита вытащила оттуда светло-голубой прозрачный кристалл с шестью гранями. Пять дней, возникла у нее мысль, посланная системой игры. Энергии в этом кристалле хватит на пять дней. Ичика тем временем тоже достал свой и довольно улыбнулся.

– Пять дней. Здорово. Кристаллы из обычных монстров дают энергии на один-два, – объяснил он. – Поднеси его к груди. Сейчас покажу, как.

Ичика поднес руку с кристаллом к центру груди, и на глазах у изумленной Литы тот втянулся внутрь тела игрока. Неуверенно посмотрев на свой, девушка все же повторила жест парня. Кристалл нырнул ей в грудь. От него по всему остальному телу прокатилось приятное, медленно угасающее тепло.

– Мне нравится, что здесь мы питаемся так, – с довольно-расслабленным выражением лица сказал Ичика. – Чувство такое... приятное. Да и быстро.

Лита угукнула, не зная, что еще отвечать. Игроки не ели вне игр и делали это лишь тогда, когда требовал сюжет оной. Интересно, как бы он отреагировал на то, что людям всегда надо питаться лишь одним способом, а без еды они умрут?

– Что еще можно рассказать... – задумчиво протянул тем временем Ичика и сел, подтянув под себя ноги. Похоже, усталость после "Перерождения" окончательно покинула его. – Так, я вроде хотел рассказать про стадии мощи. Они очень похожи на уровни, но их отличие в том, что на протяжении одного уровня твоя сила остается неизменной, а вот на протяжении стадии мощи она растет с каждым новым убиенным тобой монстром, а при достижении определенного порога ты переходишь на новую стадию. Например, вот мы сейчас с тобой убили Синеокого, и ты стала раз в пять сильнее и наполовину приблизилась ко второй стадии. Хм, что еще...

– Ты говорил, что Синеокий не должен был ко мне цепляться, пока я не выбрала класс, – произнесла Лита. Она уже узнала, что зацеплением игроки называют атаку монстра на них. – Почему он тогда напал?

– Не знаю. – Ичика удрученно пожал плечами. – Он никак не должен был за тебя зацепиться. Игрой не предусмотрено. Ошибка, наверное...

Он замолчал, подняв к небу задумчивое лицо; Лита же перевела взгляд вниз – как бы красивы ни были разноцветные луны, все же вид двух из них, громадных и бледно-серых, вызывал у нее давящее чувство и ощущение, что они сейчас упадут ей на голову. Трава была в этом плане приятнее. Серебристая кайма мягко переливалась в лунном свете, создавала впечатление, что каждая травинка была припорошена снегом. Вокруг раздавались тихие стрекочущие звуки – это перекликались между собой деревницы.

Красивый все же мир. Остаться бы тут...

– Лита, – вдруг произнес Ичика. – Лита, а какое небо в твоем мире? Оно одинаковое или меняется?

– Э... ну... – растерянно пробормотала застигнутая врасплох Лита, вскидывая взгляд на парня. С чего вдруг такой вопрос? – Меняется. Днем оно синее, и оттуда светит солнце. Иногда его могут затянуть облака, и тогда оно станет серым, а солнца не будет видно. Ночью черное, и оттуда светят луна и звезды. Луна бывает то полной, то от нее видна только часть, и тогда ее называют месяцем. Как-то так...

Ичика слушал, внимательно смотря на Литу. В его глазах светился искренний интерес.

– Здорово, – восхищенно произнес он. – Хорошо, что оно меняется. Одно небо – это всегда скучно.

– Наверное, – согласилась Лита, взглянув наверх. Россыпь разноцветных лун светила с неба. Пусть две из них и вызывали давящее чувство, но все же вид был чудесен. – Хотя это небо гораздо красивее моего. Хороший у тебя мир.

– Может быть. – Лицо Ичики вдруг погрустнело. – Хотя мне кажется, что жить в твоем мире и быть человеком лучше.

Странный он все-таки. И чего его тянет в ее мир?

– Почему ты так думаешь? – спросила Лита.

– Ну... – Ичика с тем же печальным выражением лица взглянул на нее. – Например, то, как ты радовалась. Я, как игрок, никогда не испытаю такого сильного чувства.

– О чем ты? – Лита ощутила недоумение и немного – смущение от воспоминания странного выражения лица Ичики, когда он смотрел на радующуюся нее.

– Наши эмоции, – тихо ответил Ичика. – Они намного бледнее человеческих. Намного мельче, намного поверхностнее.

Что?

– Ты... по-другому чувствуешь? – ошарашено произнесла Лита. Этого не было в книге. Об игроках давали информацию, но ничего не говорилось об их эмоциях. Почему об этом не было никаких упоминаний?

Ичика медленно кивнул.

– Это как лужа рядом с океаном. У нас все... мимолетнее. Слабее. Мельче. Ваши чувства намного глубже, ярче и разнообразнее. Вот хотя бы то, как ты радовалась. Это было так... сильно. Бурно. Ярко, да. Словно... словно в океане шторм, большие волны, и они захлестывают и потрясают... – Ичика слегка покраснел и опустил взгляд. – Глупо, может, звучит, но у меня возникло такое ощущение.

Лита не нашлась, что ответить. Ей овладело замешательство. Так вот почему Ичика так странно на нее смотрел, когда она радовалась. Игрок впервые видел настолько яркое проявление эмоций... Но неужели он действительно чувствует все слабее? Лита вспомнила, как он при второй их встрече радовался, когда героя игры удалось провести через зал, его любопытство, интерес к ее миру. В них совсем не чувствовалась та бледность и мимолетность, о которой говорил Ичика.

"А может, – вдруг подумалось Лите, – это лишь внешнее проявление? И такое впечатление создается только благодаря мимике и жестам? А на самом деле..."

– А как ты узнал об этом? – спросила она, чтобы хоть что-то спросить.

– От Золотого Сердца. – Ичика поднял голову. – Но не напрямую. Я спрашивал у него о людях, но оно не ответило. Не потому, что не хотело, – поспешно добавил он, – просто... оно сказало, что почти ничего не помнит. Что забывает понемногу о людях.

О том, что Сердце может что-то забыть, тоже не было в книге. О нем не говорилось ничего, кроме того, что оно являлось необычным компьютером, работающим на человеческой энергии. Было ли это в фантазии автора, но не нашло отражения в книге? Или же это продолжает развиваться ее вселенная?

– В общем, оно ничего об этом не говорило, – продолжал тем временем Ичика. – Но однажды я умер в одной из игр. И во время перерождения мне приснился сон.

Он ненадолго замолчал, прикрыв глаза и, видимо, вспоминая.

– Там был город. Большой город, по улицам которого бродило множество людей. Я как-то понял, что это именно люди, а не создания игр и игроки. Я просто бродил там без всякой цели, даже ни на что не обращая внимания. Потом у меня в кармане зазвонил телефон... да, вроде так называется. Мне что-то сказали по нему, но я не запомнил, что. Но я ощутил радость.

Ичика снова помолчал, после чего тихо произнес:

– Я впервые почувствовал такую радость. Она словно заполняла меня всего, она была такая глубокая, трогающая и яркая. Она... топила в себе. Уносила за собой. Переворачивала. Я... – Он запнулся. – Я не знаю, как точнее описать. Не могу найти слов. Когда я проснулся, то первым делом спросил Золотое Сердце, почему я испытал ее так сильно. И оно ответило, что во время перерождения мое сознание каким-то образом вступило в контакт с одним человеческим воспоминанием, которое осталось в памяти Сердца, и прожил кусочек жизни этого человека. Вот так я узнал, что люди чувствуют совсем по-другому, чем игроки.

– Но... почему так получилось? – спросила Лита. Ее почему-то пробрала кратковременная дрожь. Ичика описывал человеческую радость так... вдохновенно. И с такой тоской...

– Сердце не смогло создать нам такие чувства, как у людей, – ответил Ичика грустно. – Оно сказало, что они требуют много энергии и слишком сложны и многогранны, чтобы их можно было непрерывно воспроизводить без ошибок. Поэтому ему пришлось дать нам такие, какие есть у нас сейчас. Я понимаю его, но все же... – он коротко вздохнул, – завидую тебе. У тебя есть эти глубокие и яркие чувства, ты можешь находиться и в своем мире, и в моем. Человеком быть здорово.

– Все же не сказала бы. – Лита вдруг тоже ощутила грусть. – Плохие чувства мы тоже ощущаем сильнее. А то, что я в Золсере... мне просто повезло сюда попасть. Обычно жизнь людей намного скучнее жизни игроков.

– Но ведь они могут, – упрямо возразил Ичика. – Могут попасть в Золсер. Могут чувствовать и сильные положительные эмоции. Вы можете гораздо больше, чем мы. Вы ведь, в конце концов, и создали этот мир. А мы можем только играть в нем.

– И все же лучше бы я чувствовала не так ярко и не могла попасть в мир людей, но жила бы здесь, – буркнула Лита. – А этот мир был создан одним человеком, и он скорее исключение из правил, подавляющее большинство людей не способны на что-то такое.

Почему он так убежден, что людям лучше, чем игрокам? Он ведь даже не знает, как они живут! Да многие бы, наверное, с удовольствием променяли бы свои эмоции и якобы большие возможности на бытие бессмертными существами, вечно играющими в большом мире без тревог и забот!

Ичика молчал, вновь задумчиво глядя на небо. Его брови были озабоченно нахмурены. Наконец он медленно произнес:

– Этот мир... он ведь был изначально создан для людей, да?

– Да, – ответила Лита, не понимая, к чему он клонит.

– Значит, вы мечтали именно о таком мире? – Ичика пристально взглянул на нее. – Вам не нравился свой, и вы хотели другой? Почему?

Лита отвернулась. Как ему объяснить? Поймет ли он? Что их мир – не игра, что там нельзя выбрать другую жизнь, если не нравится старая, что их реальность в чем-то более жестока, чем самые кровавые и жуткие игры? Что там слишком много рамок, за которые выйти – значит, обречь себя на осуждение и презрение? Что испокон веков люди желали избавиться от этого и сотворить идеальный мир, но могли достигнуть его лишь в своих мечтах и произведениях?

– Это... очень долго объяснять, – наконец ответила она. – Но да, множество людей наверняка хотели бы жить в Золсере.

– Понимаю, – помолчав, сказал Ичика. – Похоже, мир людей гораздо сложнее, чем мой. Вот уже сейчас я не особо его понимаю. Лита, – вдруг смущенно произнес он, – ты ведь еще вернешься? Раз тебе нравится мой мир? Просто... я бы хотел еще раз сыграть с тобой. И узнать больше о тебе, о мире людей.

Литу охватило странное чувство. С одной стороны, ей было приятно, что Ичика хочет увидеть ее еще раз, с другой – не нужна ли она ему только для того, чтобы рассказать про мир людей? Ведь, кажется, она интересует его лишь потому, что является человеком. Впрочем... не интересует ли ее игрок в большинстве своем только потому, что он игрок и житель Золсера?

Хотя... нет, наверное. У Литы было ощущение, что за время боя с Синеоким и этого разговора они сблизились. И Ичика начинал ей нравиться уже как, хм, существо? Может, они даже и подружатся?

И тогда у нее будет именно друг, а не просто виртуальные приятели, с которыми можно поболтать, но нет душевной близости...

– Вернусь, – пообещала Лита, глядя в глаза Ичике. – Все же я хотела сюда попасть, и не один раз.

Просияв, парень широко улыбнулся. И совсем по его лицу не скажешь, что его эмоции гораздо слабее человеческих.

– Я рад, – счастливо произнес он. – Я тебе тоже расскажу про Золсер и покажу другие игры. Устроим обмен информацией, – усмехнулся игрок и заговорил дальше, постепенно увлекаясь: – Я покажу тебе мои любимые игры, думаю, они тебе понравятся. Там и сюжеты хорошие, и играть увлекательно, и атмосфера потрясающая. Или, если хочешь, останемся в Луне. Будем вместе на монстров охотиться, кристаллы искать, вземи исследовать... – Глаза Ичики сияли: похоже, его действительно воодушевляла эта идея. – Можем даже прямо сейчас начать! – Он вскочил и протянул слегка опешившей Лите руку. – Так что ты хочешь? Тут остаться или посмотреть на другую игру? И на какую именно? Тебе какие больше нравятся?

– Э... ну... – растерянно пробормотала Лита, машинально беря игрока за руку; Ичика потянул девушку за нее, помогая встать. Ей нравилось то, что предлагал парень, хотелось узнать больше о Золсере и увидеть другие его игры, но внезапно она вспомнила про свой мир. Сколько времени уже прошло с момента ее ухода? По ощущениям – довольно-таки много, возможно, там уже даже наступила ночь. – Черт, наверное, этим придется заняться в следующий раз, – с сожалением произнесла Лита. – Сейчас мне надо возвращаться домой. Я слишком давно здесь, за меня будут волноваться.