Текст книги "Точное попадание"

Автор книги: Юлия Фирсанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Юлия Фирсанова.
Рыжее братство. Точное попадание

Пролог

– Это она? – в бесплотном и каком-то бесполом, не мужском, и не женском голосе явственно слышалось натуральное сомнение покупателя, пришедшего на базар в надежде найти по дешевке чистопородного щенка.

– Ага. Единственная, больше в мирах нашего Уровня не осталось, всех извели, да и размножаются они плохо… – прозвучал ответ, окрашенный более ярко, кажется, даже с призвуком обиды за отсутствие радости по столь уникальному поводу, как явление самой натуральной "её". – Ты просил, вот я и нашел.

– Урбанизированный мир, – сомнение, неуверенность и неприязнь в первом голосе почувствовались четче. – Если забирать, это же нарушение Закона Постоянства Пребывания.

– Закон он для живых создан, а нам все равно другого выхода нет, – наставительно заметил второй с интонациями завзятого сутяжника и прибавил почти иронично: – Не в Совет же запрос посылать: "Никого нет, пришлите ради Творца?"

– Нельзя, осудят, а если и дадут, то лет через пятьсот, а то и больше. Их же и на других Уровнях дефицит, а нам ждать долго нельзя… – снова послышался скорбный вздох. – Ну что ж, раз эта единственная… – очередной аналог вздоха побил все рекорды по содержанию массы сожаления на отдельный звук. – Придется ее…

Глава 1

Когда в голове или где-то вне ее ни с того ни с сего раздались таинственные голоса, я, ручаюсь, не спала, не читала и ничего тяжелого на свою черепушку не роняла. Мало ли что в таких пограничных для психики состояниях пригрезиться может. Напротив, деятельность моя носила вполне рациональный характер. Судите сами: девушка, уже одетая для цивильного выхода «в свет», торопливо шинковала редиску на салат, стремясь только к одной вполне практичной цели – как можно быстрее изрезать всю овощную фигню и бежать с подругой в кино на очередной крутой фильм с Милой Йовович. (К этой рыжей тетке с хрипло-пропитым голосом записной алкоголички и такой физической формой, о которой мне и не мечталось, я испытывала искреннее восхищение, сдобренное толикой белой зависти.) Словом, галлюцинациям и фантазиям в данный момент моей жизни было не место, однако, они явились, не спросив официального разрешения.

Я машинально продолжала строгать редис и слушала весь этот идиотский диалог, почему-то совершенно уверенная в том, что обсуждают мою персону. Как раз, когда мое маленькое терпение лопнуло и я собралась вмешаться, дабы послать спорщиков куда подальше, – если галлюцинация моя личная, значит, я ее и прекратить могу! – начала твориться несусветная фигня. Тело обволокло приятное тепло, потом стало ощущаться покалывание в конечностях, и мир покачнулся.

– А ведь ничего с утра крепче чая не пила, – успела промелькнуть обидная мысль.

– Не бойся, служительница, твой час пробил! – "подбодрил" меня незримый собеседник номер один с некоторой долей сомнения.

Чуя, что творится что-то неладное, я еще успела подхватить со стула одной рукой сумку и куртку. Вовремя! Мир исчез в каком-то не то мареве, не то вовсе "не здесь" и "не где".

– Совет ждет только вас! – набатом бухнул у меня в голове суровый голос, подразумевающий явно куда более невежливое "Где шляетесь, негодники!".

– Мы уже идем, – раздался поспешный отклик созданий, скрывающих за показной бодрой готовностью какую-то провинность. Я почувствовала себя игрушкой, которую ребенок нычет в укромном уголке, чтобы предъявить строгой воспитательнице совершенно пустые ладошки.

– Мы тебя скоро заберем, служительница, подожди пока здесь, – торопливо пробормотала пара голосов, и я оказалась выкинута на солнечную полянку в круге деревьев.

Мягкая посадка на куртку состоялась аккурат посреди полянки, а сверху по попе чувствительно поддала сумка, все счастье, что не упала на ножик, который цепко сжимала рука. Я машинально сунула в рот редиску и, сочно хрупая, огляделась по сторонам. Трава зеленая, цветы, кажется, незабудки, да еще какие-то желтые, как звать не знаю, но у нас такие видела, кусты и деревья… Блин, ботанику в институте как сдала, так и позабыть успела, но, вроде бы, половины из этих растений не видела ни в жизни, ни по телеку в передачах об экзотических странах.

Так куда меня зашвырнули эти психи и главное зачем? Идиотизм! Впрочем, пока забавный идиотизм. Вряд ли кино окажется интереснее, – рассудила я и спрятала нож в сумку. Вынуть всегда успею, но пока ведь никто не нападает, все мирно, как в раю, даже птички, примолкшие было с моим "визитом", снова расщебетались, кузнечики стрекочут, как заведенные, шмели жужжат. Красота, курортная зона! Вдохнув полной грудью свежий, полный ароматов трав, цветов, леса и спелой малины воздух, я улыбнулась.

Давно мечтала о жарком лете, солнце и зелени. Начало весны только манит обещанием тепла, но настоящего зноя еще ждать и ждать, а тут все прелести жизни в один момент как по заказу. Как там проклинают на загадочном Востоке? "Жить тебе в эпоху перемен", а еще есть другое недоброе напутствие "Пусть твои желания осуществятся". Так вот пока ничего плохого в "сбыче мечт" я разглядеть не могла, может, потом проникнусь и соглашусь с мудрыми узкоглазыми гуру, а пока, как же здорово! Ждать "здесь" в мирном разнотравье куда лучше, чем, к примеру, на северном полюсе, у кратера вулкана или барахтаясь в океанской бездне.

Вот только интересно, за мной вернутся, как обещали, или такие ненормальные вообще позабудут, если не обо мне, так о том, куда кинули. Вдруг у них внимание рассеянное, как у белок, или еще чего из области психиатрии? Нет, заботу о себе посторонним людям доверять нельзя… Кроме того есть мысль, что беседовали со мной вообще не люди, а… а кто? А хрен его знает. Ну и ладно! Пока не важно! Пожалуй, надо провести рекогносцировку местности. Нет ли тут еще и речки с песчаным пляжем. С прошлого лета не плавала… Размышляя, я машинально отдирала кору с подобранного в траве сухого длинного сучка, теперь же, приняв решение, решительно поднялась на ноги и зашвырнула палку в ближайшие кусты, кажется, это был благоуханный малинник.

– О-уо, – прозвенел явный вопль боли, только уж больно тоненький даже для ребенка.

Я вздрогнула и нахально скомандовала, пытаясь сразу показать, кто в доме хозяин:

– А ну, вылезай, шпион!

– Сию секунду, прекрасная магева, только не кидайся больше, – на полянку влетело, явно заваливаясь на один бок удивительно создание размером с мою ладонь. Смесь человечка с мотыльком, крылышки радужные и легкие, сам тонкий изящный.

– Вот так фигня! Одно ясно, у нас в парках такие не водятся, – отстраненно подумала я, созерцая местного представителя отряда чешуекрылых. – Ты, Ксюха, влипла куда-то по-настоящему!

Наблюдатель зажимал ладошкой всю правую сторону лица, на которой наливался и распухал прямо на глазах сочный синяк.

– Ох, бедолага, это я что ль тебя так приложила?

– Прекрасная магева необычайно проворна, – пожаловался "мотылек".

– Холодненького чего приложить, компресс сделать, – посоветовала я, шаря в карманах в поисках платка, – тут ручей какой-нибудь имеется, чтоб тряпочку смочить и компресс сделать.

– Есть, – всхлипнуло создание. – Там, налево с пригорка только спуститься.

– Показывай, – скомандовала я, подставляя мотыльку раскрытую ладонь. Тот недоверчиво зыркнул зелеными кошачьими глазищами, но все-таки уселся, щекоча кожу, такой теплый и волшебно-живой.

Мне стало стыдно за свой случайный меткий удар. Быстро продравшись через кусты, я спустилась к полноводному ручью, смочила платок и поднесла его на ладони к сидящему пареньку и велела:

– Прикладывай к ушибу мокрую ткань, может и синяка не останется, мы вовремя спохватились.

Постанывая "мотылек" послушно следовал моему совету, прижимая к лицу то одну сторону мокрого платка, то другую, а я разглядывала его и мысли скакали как белки по деревьям: Ручаюсь, этот мир не мой, то есть не мой родной. На Земле такие создания точно не водятся. А значит, все еще более увлекательно, чем представлялось вначале! Пожалуй, той отмороженной парочке, что меня из дома утянула, при встрече следует спасибо сказать… Кстати, о курортных перспективах подумаем потом, сейчас важно другое, если тут такие мотыльки летают, может, и магия действует. А если она действует, значит, я могла бы проверить, как тут работают руны, столь прилежно, насколько при своей беспечности и легкомыслии я способна что-то делать, и тщательно, изучаемые мной на Земле. Зачем? Из чистого интереса к жалким остаткам волшебства, уцелевшем в мире. Вот, например, смогла бы я исцелить это создание, как пробовала врачевать в своем мире синяки, кстати, иногда даже получалось неплохо. Сразу вспомнила йод, ватную палочку и старательно выписываемые коричневые рунные знаки… Да, если в этого худосочного мотыля палочкой тыкать. Так и вообще вусмерть забить можно…. А вот если попробовать представить нужную комбинацию мысленно?… как там, полагается: УРУС – жизненная сила, ЙЕР – сила земли, СОУЛУ – энергия солнца – комплекс для врачевания недугов… Знаки запылали у меня перед глазами: урус красным, йер – зеленым и коричневым как спелая пшеница, и соулу – ослепительным золотом. Триаду знаков я аккуратно совместила с раздутой мордочкой моего больного, в очередной раз перекладывающего голову на другую сторону холодного платка. Тот вздрогнул, вздохнул облегченно и недоверчиво, его лицо стремительно приобретало прежние формы.

– О прекрасная магева, твое колдовство действует! Никогда бы не подумал, что "компресс" – такое сильное заклятье!

– Я тоже, – хмыкнула я, выжимая платок над текущей водой, где рябило мое отражение – симпатичная девчонка с рыжими волосами, россыпью веснушек на вздернутом носу и ореховыми, а если правильно подсветить, то почти зелеными глазами. Вот в этом ручье мои радужки так и вовсе изумрудами сверкали, хороший ручей, зеркало бы такое. – Ну раз ты полностью здоров, – мотылек довольно закивал, расплываясь в улыбке. – Давай познакомимся, заодно объяснишь, зачем шпионил.

– Я лакомился восхитительной лесной малиной, у самого края поляны, на солнце она особенно вкусна. Солнечным светом напитана, – объяснил порхатый человечек, – а тут вы, о прекрасная магева.

– Как ты меня называешь? Что еще за магева? – переспросила я, усаживаясь на бережку ручейка на камень побольше, под размер афедрона (это в Греции, мне один шибко умный парень рассказывал, так зад называли). Задумчиво глянула на платок, а не подсушить ли его тоже магией, в конце концов, КАНО – руна огня известна, или не рисковать, чтобы весь лес не спалить? Все-таки решила эксперимент отложить.

– Вы дама, владеющая колдовской силой, женщина маг, стало быть, магева, – как само собой разумеющуюся вещь объяснил малец, пожимая плечиками так задорно, точно цыганочку с выходом собрался танцевать.

– Ясно, – взяла я в толк.

– А посему, я предпочел для начала скрыться, вы же обнаружили меня и покарали за догляд. Приношу свои извинения, – мотылек отвесил церемонный поклон.

– Замяли, любопытство не порок, – спрятав отжатый платок в карман, отмахнулась я свободной рукой, на одной как на диване все еще возился мотылек. – Меня зовут Оксана Рой.

– Высокая честь, ты представилась первой, – на подвижной мордочке не смотря на размер можно было разглядеть все движения души, сейчас там было почти шоковое удивление. – Но истинное имя магевы не для простых разговоров…

– Друзья-приятели Осой называют, поскольку на язык я острая, – подумав, ответила я. – Можешь и ты звать, коль в здешних краях магам псевдонимы положены.

Похоже, малютку это предложение вполне устроило. Он кивнул и в свою очередь заявил:

– Меня, о магева, именуют Селвин йе Индоль ка Фалькоран…

Еще с минуту он продолжал перечисление каких-то зубодробительных имен, так что я, парадоксально запоминающая самые заковыристые названия, безнадежно запуталась. Закончив, мотылек вновь изобразил придворный поклон, ну точь-в-точь герой-любовник какого-нибудь исторического фильма.

– Очень приятно, – пробормотала я и попросила: – А покороче тебя как-нибудь можно называть, дружок?

– Фаль, о прекрасная магева, – урезал марш малыш.

– Слушай, а кто ты есть по… – мозг быстро перебрал параметры национальность, раса, народ, вид… – из какого народа?

– Я дух воздуха, сильф, – с немалым удивлением пояснил он. – Ты разве не знаешь, Оса? – почему-то мой собеседник именую меня, сделал ударение на первый слог, но я не стала поправлять, может так на местный лад лучше звучит.

– Там, откуда я родом, такие, как ты, не водятся, хотя ходят сказки, но там вас именуют эльфами.

– Этими верзилами, – пренебрежительно зафыркал Фаль и расхохотался, повалившись на спину и задрыгав ногами, крылышки забились так, что бойся я щекотки, непременно сбросила бы его в ручей.

– С этим тоже пока ясно, – кивнула я, снова задумавшись о перспективах.

Итак, если это мир магический и судя по всему не особенно развитый, воздух уж больно свеж и чист, какие из моих умений здесь пригодятся, чтобы выжить? Из единоборств знаю только 101 прием – изматывание противника бегом, да и то надолго меня не хватит, никакой полезной технической информации в памяти не храню, химию и иные науки всегда недолюбливала, так что на дивиденды от изобретений нос можно не раскатывать. Сказок, по-здешнему, наверное, легенд знаю много, но что от этого толку, если пока под местный колорит их подогнать не смогу? Никакими навыками следопытов-разведчиков не обладаю. Вон в ручье столько рыбы, так хвостами и бьет зараза, но сначала попробуй поймай, а потом не сырьем же ее лопать без соли или руной Кано огонь разжигать? Да, в целом плюс пока один – руны работают, а значит, как-нибудь выкручусь.

– Ну ладно Фаль, – резюмировала я, прихватывая шмотки, и, поднявшись на ноги, предложила, – давай, что ли к малине вернемся.

За совместной трапезой можно многое выудить из болтливого мотылька (как-то язык не поворачивался называть его духом, созданием бесплотным и возвышенным). Такой подход к делу сильфу пришелся по вкусу. Мы вернулись к краю полянки и принялись с энтузиазмом обдирать россыпь спелых ягод с кустов. Когда еще поесть доведется неизвестно, так что перекусить не вредно будет.

– А с какой целью магева Оса, – вопросил порхатый приятель, – прибыли в Лиомастрию?

– Понятия не имею, меня тут оставили, а почему и зачем никто не объяснил, – пожала плечами, сунув в рот горсть малины, – так что можно сказать я в свободном полете.

– А… – мотылек слопал еще пяток ягод (как только влезли?), робко перепорхнул ближе к моему уху, и набрав в грудь воздуха, выпалил: – Могу ли я присоединиться к твоему путешествию, о Оса?

Масштабы любопытство моего нового приятеля, как и его непомерный аппетит, явно не соответствовали хилым размерам его тщедушного тела. Впрочем, тело хоть и маленькое, было вполне справным и милым, личико очень симпатичным, золотисто-рыжие, очень яркие вьющиеся волосы, веснушки, сияющие зеленые глазищи в пол лица, а уж от переливающихся на солнце крыльев и вовсе было глаз не оторвать.

– Пойдем, – беспечно пожала плечами.

Местный, хоть и мелкий, все лучше, чем ничего.

Накушавшись, закинула куртку на плечо, сумку, Фаль устроился на свободном плече, облизывая красную от ягод физиономию и ладошки. Язычок мелькал быстро, как у кошки, да и глаза проблескивали точно так же, лениво настороженно.

– На дорогу нам в какую сторону? – уточнила я.

– Налево, – сильф махнул рукой в нужном направлении.

Через семь минут, следуя указке проводника, я выбралась на самую обычную деревенскую дорогу, только что колеи не были размечены отпечатками шин. Поле колыхалось начинавшей поспевать зерновыми, какими: рожь ли пшеница не знаю, не сельская девочка, а ботанику, как уже упоминала, забыла. В поле было довольно жарко, на вскидку градусов двадцать пять. Черная куртка на плече моментально раскалилась. Да, легкий ветерок не помешал бы, однако, вызывать пока погодим, вдруг бурую наколдую? Так меня же эти сеятели из-под земли достанут, чтоб "спасибо" сказать. Я бы на их месте точно достала, такое поле засеять, и чтоб потом все труды прахом пошли из-за какой-то экспериментаторши недоученной? Магева там я или не магева, а пока телепортироваться не умею и бегаю плохо, лучше ничего не творить. Кроме того, ошпаренных меньше, чем обмороженных и кто-то совсем недавно о тепле мечтал. Получила, вот и наслаждайся, а не сетуй!

– Жарко, – вздохнула я и, поглядев на пыльную обочину мысленно в очередной раз порадовалась, что тапки на мне оказались не совсем чтобы домашние, а так, что-то вроде теннисок из плотного текстиля. Во всяком случае, по сухой дороге идти можно. Но в дождь, было б хреново. – Надо какую-то обувь поудобнее раздобыть на случай ненастья.

– Большое село недалеко, там несколько лавок есть, – снова дал своевременную справку Фаль.

– Неужто за покупками летал? – удивилась я.

– Нет, – нимало не смутился дух, – в одной лавке сластями торгуют, вкусны-ые… но обувь людскую я тоже видел в соседней.

– Ясно, – ухмыльнулась я. Маленький любопытный воришка нравился мне все больше и больше, бывает же так, что к кому-то чувствуешь симпатию против воли, а не за то, что благородный, добрый и так далее. Рядом с таким и самой как-то не всегда удобно бывает, сравниваешь, и какое-то чувство неполноценности возникает. – Денег у меня, правда, местных нет, но поглядим, может, удастся заработать.

Приближающийся скрип телеги отвлек нас от беседы.

– Не подвезти ли тебя, магева? – прогудел густым басом знатно бородатый, кряжистый возчик в нарядной светло-синей рубахе с косым воротом и серых штанах на кожаном поясе.

– Ты-то понятно, дружок, все с ходу сечешь, но почему он меня так обозвал? – задумчиво обратилась я к духу.

– Так ты ж по дороге идешь пустой и с кем-то беседуешь, да и одежда на тебе странная, все маги, да магевы так одежку выбрать стараются, чтоб ни на кого похоже не было, – пожал плечами Фаль. – Вот и чуют вас люди.

– Это что выходит, тебя они не видят? – осенило меня.

– Ну да, Оса, – согласился мотылек. – К тонкому миру глаз особый нужен.

– Подвези, – обернулась я придерживающему смирную лошадку широкоплечему вознице, дожидающемуся конца нашего диалога, и забралась на телегу. Все тапки целее будут, да и по дороге такой лучше ехать, чем идти, не авто на бензине, не укачает.

– Я Оса, – представилась я опять первой, воспользовавшись новым псевдонимом.

– Торин, почтенная магева, – отозвался мужик, покосившись на меня из под кустистых бровей.

– Из гномов что ли? – почему-то первым делом вырвался у меня вопрос.

– Да, были в роду, – гордо согласился мужчина, приосанившись. – Надолго в наши края?

– Еще не знаю, – пожала я плечами, – как карта ляжет. А что так любопытствуешь или интерес есть?

– Давно не забредали, а в магах всегда нужда сыщется, – подтвердил возчик, – если б подмогла чуток, мы б по совести отблагодарили, как заведено!

– Договоримся, – думая о сапогах или каких-нибудь ботинках охотно согласилась я как раз в тот момент телега подпрыгнула и ударилась колесом о массивный камень, раздался какой-то нехороший треск и соскочив с оси колесо во всю прыть погнало в ближайшие сочные заросли, что-то чавкнуло. Лошадь повернула голову, покосилась на сломанную телегу, и совершенно по-человечески вздохнула.

– Нда, запаски, как я понимаю, у тебя нет, – констатировала я, соскакивая с заваливающейся на бок телеги.

– А ведь проверял, как от шурина ехать, – охнул мужик, дернув себя за бороду, – что ж теперь делать?

– Доставать! – пожала я плечами.

– Так болото же, – жалобно протянул потомок гномов и с новой надеждой уставился на меня, – а может ты, того, поволшебствуешь малость, я в долгу не останусь!

Где-то я читала, что плотность тела у гномов куда выше людской, потому и жрут они больше и плавают, как топор, в смысле бултых и на дне. Читала, конечно, в сказках, но рациональное зерно в таких рассуждениях авторов, никогда не видевший гномов воочию, похоже, было, во всяком случае, мой осмотрительный возница был готов тащить на себе телегу и лошадь, только бы не соваться в болото. Я же, хоть и умела плавать неплохо, заниматься этим в болоте никогда не пробовала и пробовать не собиралась (впечатлительной девушке запали в душу мещерские рассказы). Словом, тонуть в болоте во цвете лет никакого резона нет, а вот если… Что ж, назвалась магевой, давай волшебствуй!

– У тебя веревка прочная есть? – спросила я.

– Вот, – изрядный моток весьма добротной на вид бечевы, извлеченный из склада каких-то мешочков, был с готовностью предъявлен мне.

– Отлично! – обрадовалась я. – Фаль, дружок, поможешь?

– Чем? Я колеса не уволоку! – заканючил дух.

– Да и не надо, веревку к нему привяжи только попрочнее, а мы уж вытянем!

– Так можно! Узлы я люблю вязать! – оживился, чуя забаву, малютка.

Конец веревки я торжественно вручила сильфу и начала аккуратно разматывать бечеву. Фаль обвязал им свой пояс и исчез в осоке и тростнике. Кажется, тут и впрямь знатное болото. Торин с благоговением наблюдал за нашими манипуляциями, шепча в бороду:

– Эвон как! Надо ж…

– Готово! – Фаль вернулся быстро и завис перед моим лицом, рапортуя столь гордо, что только руку к голове не приставил, честь отдавая.

– Спасибо, дружок, – поблагодарила я и велела, всучив конец бечевы в опасливо протянутые руки крестьянина: – Тяни! Вызволяй свое колесо!

Торин крякнул и дернул, что было сил, что-то звучно чавкнуло и колесо выпрыгнуло из осоки, разбрызгивая воду, ладно хоть не грязь. Возчик осмотрел возвращенное имущество и за несколько минут, пока мы с Фалем изучали окрестности болота сумел присобачить его назад, закрепив каким-то макаром настолько, чтоб до деревни додюжило.

Снова заняв свои места, мы минут за пятнадцать под речь Торина, ровно гудящего хвалу моим выдающимся способностям, добрались до села. Ничего так себе, ладные домишки, бревенчатые. Фундаменты даже кое у кого каменные, кровля глиняная черепица или бревенчатые скаты, живность сытая, довольная, куры носятся, гуси гогочут, козы. Да и народец, что глазами телегу Торина провожает, отнюдь не худой. Может, и правда сапоги здесь купить удастся.

– Как село-то зовется? – поинтересовалась я.

– Большие Кочки, – отозвался Торин.

– За что ж его так? – удивилась я, – вроде местность не болотистая?

– Да камни стояли крупные, тут, только в стороне, где теперь Малые Кочки, их груды поменьше были, вот и…, – наследник гномов пожал плечами.

– Понятно, – успела кивнуть до того, как визг прервал наши этимологические изыскания.

Визжало трое: две толстые бабы и одна свинья. Деревенский народ, заслышав вопли, начал подтягивать на бесплатное представление. Торин притормозил.

– Что за шум, а драки нету? – довольно громко поинтересовалась я.

Визг и вопли готовых выдирать волосы друг у друга баб моментально стих, все головы повернулись ко мне.

– Магева, магева, магева… – прошелестело по толпе.

Сдобные деревенские бабенки по сравнению, с которыми я ощутила себя недокормленным дистрофиком, приблизились к самому плетню, отделявшему огород от улицы, и неловко поклонились, свинья, ясное дело, кланяться не стала.

– Говори, – кивком головы я указала на ту, что справа.

– Свинья ее проклятая, черед забор подрывается и все ко мне норовит забраться, всю капусту попортила, – отчиталась бабенка, красная от досады и праведного гнева.

"Н-да, кажется, я тут нежданно-негаданно оказалась авторитетом и судией. Вот так влипла, и чего делать? Я ж не Соломон, да и рубить бедную свинку напополам чего-то совершенно не хочется".

– Ты? – я указала на обвиняемую.

– Та что ж я, виновна, коль Марынька такая шустрая, уж и запираю ее, а она все подроется и прысь к Феоклине, – потянула баба.

– У тебя что, капуста что ль вкуснее? – хмыкнула я.

– Да не, – заулыбалась Феоклина, словно ей сказали какой-то несусветный комплимент. – Свинки у меня в загончике рядом, из помета одного с Марынькой, вот она "на хрюк" и роет, другие-то от Катарины ко мне не лезут. Только эта шкода…

Обвиняемая Марынька согласно подвизгнула, дернув хвостиком, лихо закрученным в кольцо.

– И часто залезает?

– А почитай каждый день, – безнадежно вздохнула Катарина, махнув рукой.

Народ, видать, уже давно следящий за свиной историей и превратившей ее в бесконечный анекдот, блуждающий по селу, захихикал.

– Стало быть, из-за одной свиньи, к родне прорывающейся, вы две подруги вконец рассориться собрались? – я покачала головой. – Или решили, коль свинья-то так по-человечески себя ведет, сами по-свински поступать будете? – задумчиво добавила я.

Бабы покраснели и виновато посмотрели друг на друга и на свинью раздора. Упрямая свинка вздернула к небу пятачок.

– Да разберитесь вы с ней, бабоньки, – попросила я, – ну хоть кормите ее сообща, патриотку, или вовсе к родне переселите, потом мясо поровну поделите, а если на опорос оставили, так свинок. Неужто договориться не сможете?

– Хорошо, магева, сможем, спасибо, – поклонились мне спорщицы, расплываясь в довольных улыбках, словно я им открыла великую истину и, обнявшись, неожиданно заревели друг у друга на плече, подвывая: "Феоклина, прости меня дуру! Нет, Катарина, это ты прости!!!" Свинка поглядела на своих хозяек и бочком-бочком попятилась в сторону плетня, разделявшего участки подруг, а потом нырнула в дыру.

– Первый раз такое вижу, наших баб с двух слов унять, – изумленно протянул Торин, дернув себя за бороду и машинально тронул вожжи.

Телега потрюхала по центральной деревенской улице. Собравшийся народ поглядел и медленно двинулся следом, делая вид, что просто так прогуливается или вообще по своим делам шествует, заодно обмениваясь сплетнями о приезжей магеве с не успевшими на концерт соседями.

Честно говоря, только после слов Торина я начала удивляться сама, с того самого момента, когда я скомандовала "Говори", все происходящее казалось мне самым правильным на свете занятием. Будто я поступала именно так, как должна была поступить, поэтому, и все другие тоже поступали правильно и никаких сомнений в моих способностях и праве на суд не выказывали. Такое странное чувство. Никогда раньше у меня такого не было… Я и вдруг арбитр в деревенской склоки. Ох, ну и чудеса! Пожалуй, даже чудесней этого сильфа, что мне все плечо оттоптал, извертевшись от любопытства, маленький, а такой тяжелый, на диету его, что ли посадить?

– Почтенная магева, – неуверенно откашлялся потомок горных гномов, бросив на меня из-за плеча какой-то просительный взгляд. Никак сейчас чего клянчить будет. Интересно, чего ему надо? Уж больно стесняется, бородавки что ль на заднице вывести некому или другая какая болячка стыдная одолела?

Сгорая от любопытства не меньше своего сильфа, я вежливо кивнула, изъявляя готовность выслушать любое обращение.

– Вы остановиться у нас в Кочках, где думаете?.. Э-э, я вот тут прикинул, может, соблаговолите моему дому честь оказать?… – Торин смешался и замолчал, теребя в широких ладонях вожжи так настойчиво, словно задумал чего из них спрясть.

– А не стесню вас? – уточнила я, пытаясь скрыть радость.

Соваться на местный постоялый двор без единой монетки в кармане совсем не хотелось, а использовать сильфа в качестве карманного вора пока не позволяло завалявшееся где-то на дне души чувство порядочности.

– Места у нас много, старшую дочь, Вилану, только замуж отдал, горенку, что она с Полункой делила, освободим, младшая и с матерью поспит. Жена моя Дорина готовит знатно, не хуже чем бабы у Фоклина, трактирщика нашего. Да это ж какой почет – магева в доме… – Торин снова взглянул на меня с жалобной мольбой.

Мужик очень хотел, чтоб я отправилась с ним, и не только по доброте душевной, о статусе бородач думал и о том, что не сумей он доставить волшебницу к себе домой, его дорогая половина будет не слишком довольна. Когда Торин жену помянул, сразу стало ясно, гордится он ею, любит и побаивается. Это гном-то поперек себя шире. "Ну да мы, женщины, народ такой, не только обворожить, но и застращать любого сумеем", – самодовольно подумала я и согласилась погостить у Торина.

Обрадованный возница погнал телегу вперед с такой скоростью, будто желал выставить ее на "Формулу-1", сильф беспечно болтающий ногами у меня на плече едва не упал. Фаль машинально схватился за прядь моих волос цепкой ручонкой и я зашипела от боли.

– А магева с фималом и вовсе для жилья благословение, – довольно прибавил повеселевший мужик и принялся разливаться соловьем о том, какой уют и комфорт меня поджидает.

– Это как он меня вольного сильфа обозвал! – подпрыгивая на плече, завопил мне на ухо Фаль, так, что на пару секунд я вообще оглохла на одно ухо, зато продолжала слышать его негодующий вопль другим. – Меня и слугой! Я… я ничем не связан, в любой момент покинуть тебя могу!

– Можешь прямо сейчас, – прошипела я, щелчком скинув разбушевавшегося мотылька на телегу. – Уже половину волос с головы выдрал и оглушил начисто!

Мигом придя в себя, шкодник заткнулся и, трепеща удивительной красоты крылышками, завис перед моим лицом, виновато взмахивая длиннющими ресницами. Интересно, Фаль среди сильфов одни такой плейбой на сотню или они все такие красивые? Или все дело в том, что мотылек так мал, что я не вижу на его лице никаких дефектов? Да нет, таких сияющих глазищ у людей все равно не бывает.

– Прости, о прекрасная магева Оса! Я не желал оскорбить тебя, – защебетал негодник, переходя на возвышенный стиль. – Вельми возмутил меня сей неуч, спутавший сильфа с подневольным служителем, заклятьем повязанным.

Зеленые чуть раскосые глаза стали еще шире и так проникновенно печальны, что я почти расчувствовалась. Ну точь-в-точь "умирающий с голоду котенок", выпрашивающий у черствого человека кус дорогущей ветчины сразу после того, как смолотил миску вареной курятины. Фыркнув я, протянула Фалю раскрытую ладонь и он, хитрюга, тут же разулыбавшись до ушей уселся на ней.

Пока мы тихо препирались с сильфом, выясняя вопросы главенства в нашем маленьком прайде, счастливый Торин подогнал телегу к широко раскрытым воротам украшенным нехитрой, но сделанной с душой и любовью, резьбой.

По чисто выметенному двору у большого бревенчатого дома его шла высокая, на полторы головы выше гнома, русоволосая статная женщина из тех, при одном взгляде на которых вспоминаются Некрасовские строки про коней и горящие избы. Серое платье с квадратным весьма скромным вырезом на груди, прикрытым белой рубашкой, обрисовывало впечатляющую фигуру.

Лохматущий черно-серый пятнистый пес габаритами с хорошего теленка первым учуял и приветствовал хозяина заливистым басовитым лаем. Да уж, при таком страже и ворота можно хоть на всю ночь открытыми оставлять, тогда зверушку кормить не надо будет, во всяком случае, первое время, пока воры не поумнеют, а потом уже по ночам с цепи по деревне на поиски харчей пускать.