Текст книги "Ключи ушедшего бога"

Автор книги: Юлия Фирсанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Больше нас никто ограбить не пытался, если не считать случай со счетом от трактирщика на следующем постоялом дворе. Но красноречие щитовиков и блестящие острые штуковины в их руках вернее увещеваний жреца заставили хапугу сделать скидку. Фиилор хоть и бурчал о неудобстве женских шмоток, но в мужскую одежду переодеваться не спешил, только надоевший парик снял. Слишком хотелось юноше сорваться с крючка папаши и послать к Ольрэну его матримониальные планы…

Почему туда? Так чертей на Фальмире не водилось, и если хотели послать далеко и надолго, говорили просто: «Вали к Ушедшему». Компанией этот экстравагантный бог считался, мягко говоря, не слишком желательной, все равно что повелитель ада для набожной монашки.

Дорога, конечно, надоела до зеленых чертиков. Я и на авто на большие расстояния не любила путешествовать. Ногам слишком часто хотелось размяться и сидушка уставала. Никакие красивые пейзажи не радовали. Если что и выручало, так аудиокниги. Едешь, слушаешь, терпишь. Если хорошая история попалась, да в стоящей озвучке, еще и удовольствие получаешь.

На Фальмире на подобные развлечения рассчитывать не приходилось, не пьяницу ж пророка с собой тащить было? А тревожить задумчивого «шерифа» капризным нытьем: «Расскажи, дяденька, сказку, развлеки, мне скучно!» – не комильфо. Все-таки служитель Первоотца, и хоть терпимо отнесся к меткам Ольрэна в наших с щитовиками аурах, да кто ж его знает. Чужая душа – потемки. Вдруг это все до первого крупного города, где можно устроить показательное фаер-шоу? Впрочем, нет, он пусть и немногословный, но вроде не гад, хоть и обаятельный. Фиилору помогает, нас с ходу проклинать не начал, речи сизоносого менестреля слыхал наравне со всеми. Значит, замешан в ключевом деле по самое не балуйся, и случись чего, гореть жрецу с нами на соседних кострах или плавать в кипятке поблизости. Кажется, мне недавно что-то про котлы с горячим маслом внушали.

Глава 8
ВОЛЬНЫЕ ПУСТОШИ: КЛЮЧ К КЛЮЧУ

На территорию Вольных Пустошей мы въехали без шума и помпы. Никакого пограничного поста или таможенного терминала не наблюдалось. Межевых столбов тоже не обнаружилось. То ли рухнули в непогоду, то ли украли на дрова, то ли страны вообще не считали нужным отмечать границу в мире материальном, им хватало меток на картах. Лишь в какой-то момент вполне себе ухабистый тракт окончательно превратился в трассу для экстремальных гонок по бездорожью и карета ощутимо сбавила ход. Будь иначе, наши макушки познакомились бы с крышей кареты, а языки – с крепостью зубов. Словом, лучше всякой метки сработало качество дороги, вернее, отсутствие этого самого качества.

Покосившийся указатель на Кретаграт мы таки смогли углядеть на одном из перекрестков спустя несколько часов тряски. А там и дорога стала чуток получше, и народу на ней прибавилось.

Сам город не впечатлял от слова «совсем». Крепостная стена полуразвалившаяся, одно название, ров вокруг города заплыл ряской и стух. Пока ехали, видели пару бревен, перекинутых через него вместо мостов, для умеренных экстремалов. Кому лень до ворот топать, мог воспользоваться переходом и пробраться в здешний «мегаполис» через любой из проломов-обвалов в стене.

М-да, и в этом убожестве нам предстоит разыскать первый ключ? Фу-у, скорее лично я сдохну раньше. О гигиене, канализации и других страшных вещах здешние обыватели знать не знали, ведать не ведали.

– Вольные? То есть свободные, и, полагаю, в первую очередь свободные от понятий о чистоте? – зажимая нос первым попавшимся надушенным платком Фиилора, прогундосила я, высунувшись из кареты.

– И от законов. Здесь нет последователей Дагонта Законника-Очистителя, и товар их ценный на Пустоши разве что тишком кто протащит. Только в землях, где бога не почитают, нет особой силы и вещам, сотворенным божественной силой. Быстро утрачивают магию, – хмыкнул Кирт с облучка.

– И-и-и? – не поняла я прямой связи.

– Вспомни, лапуля, как порой очистителей украдкой кличут – навозники. Дагонт не только о законах людских, но и о чистоте телесной печется. А без его клейма не только шкаф одежный – просто коробка с вещами, а и любая ночная ваза – всего лишь горшок с нечистотами, которые надо куда-нибудь выплеснуть. И хорошо если не на голову соседу, – пояснил словоохотливый щитовик.

Я порылась в памяти Ким и припомнила… нет, не кличку «навозник» – для Ким, выросшей в закрытой среде, это было бы неслыханной дерзостью. Вспомнились мне чистенькие горшочки под мягонькими ободками-сидушками в пансионе и во дворце, из которых содержимое исчезало не задерживаясь. Вспомнила я сооружения попроще в трактирах, где нам останавливаться пришлось, и присвистнула. Это ж как церковь Законника-Очистителя на теме экскрементов нагрелась! Если последователи бога могут обеспечить чистоту без канализации, то это золотое дно. Хотя, конечно, репутация… Но если есть деньги, репутацию можно купить. А уж понюхав свободный город Кретаграт, я сама Очистителю помолиться готова и, судя по интенсивности запаха, молиться буду о глобальном очищении напалмом.

– Меня тоже тошнит, – нашел в себе силы мужественно признать слабость зелененький Фиилор. Мы с принцем обменялись соболезнующими взглядами.

– Но ключ-то там, – растерянно крякнул Кирт.

– Ключ в стене, если верить словам сизоносого, но не факт, что он внутри, а не снаружи! – осенила меня спасительная мысль. – Вечер скоро, давайте сделаем вид, что карета сломалась, отъедем с дороги и дождемся ночи. Вдруг впотьмах легче будет не только в ров с нечистотами навернуться, а и с ключом разобраться получится?

– Я хорошо вижу в темноте, – осторожно вставил принц. – Если бы знать, как выглядит ключ и что нужно искать…

– Судя по всему, чувство юмора у Ольрэна своеобразное, – побарабанила я по стенке кареты. – Вид у ключа может быть любой: от камня в стене, не отличимого от других, до натурально ржавого ключа, вмурованного в кладку.

– Как тогда искать? – задал актуальный вопрос Керт.

– Вместе, – вмешался «шериф». – Если речь Указующего Путь слышали все, то и поиск, думаю, вести поодиночке не получится. Указание, как правило, тесно связано с целью и героями поиска.

– М-да, – протянула я, представляя идиотскую пародию на летку-енку в ночи. Как мы ковыляем, сцепившись в потемках, спотыкаясь и нащупывая пахучие мины дорожными ботинками. Если так воняет из города, сомневаюсь, что под стенами будет чисто. Жаль, что жрец под Первоотцом ходит, воздушник бы нам больше пригодился. Или даже последователь Дагонта. Вдруг строгое божество, вняв отчаянным молитвам вляпавшегося в нечистоты жреца, снизошло бы до очищения окрестностей?

Увы, мы имеем то, что имеем. Надо с этим работать. Если у местных нет никаких идей по поиску, даже Фиилор-взломщик беспомощно хлопает ресницами, придется напрячь опыт предков. Как у нас издревле искали потерянное? Ничего, кроме рогульки, в голову не приходило. Ну попробовать недолго, надо только раздобыть пять пар высоких, желательно рыбацких, сапог. В ботинках я под стены не пойду, и не уговаривайте!

Еще чуток побарабанила пальцами и выдвинула единственную пришедшую на ум версию насчет рогульки и спецобуви. На что получила резонный ответ:

– Примут за лиходеев и со стены застрелят.

– А мы рогульку чем-нибудь замаскируем и сделаем вид, что пьяные! – внесла я корректировку в условия поиска.

Вот теперь мое предложение приняли за рабочую версию, хоть и крепко претило жрецу втягивать в подобное шоу принца и впрягаться самому. Но лучшей идеи никто не предложил. Фиилор, храбро зажмурившись, объявил, что он на все согласен. Жрец неодобрительно похмурился, посетовал на тяжкий жребий и позор седин, помолчал. Кажется, даже помолился мысленно, ожидая нечаянного божественного откровения. Увы, не дождался. Филя парой жалобных протяжных вздохов его дожал. «Шериф» сдался, и мы крепко задумались над реализацией моего гениального предложения. Спустя час примерный план действий был выработан. Мы отъехали от города и остановились в рощице неподалеку. Загадить ее еще не успели, потому как на ночь город не запирался и примыкающих к стенам деревень-курятников не имел. Все это добро с успехом содержалось и размещалось в городской черте. Брр!

В загашнике у «шерифа» нашелся небольшой шатер (а я-то гадала, что это за нелепая скатка на крыше кареты, похожая на надувную лодку, сварганенную из ковра). Устанавливался он быстро, щитовики знали, как обращаться с рулонишем. Наверное, в перечень обязательных навыков телохранителей это умение входило.

В шатре мы с принцем и разместились. Жрец нацепил на себя светскую одежду, став еще больше походить на шерифа Ноттингемского и заставив меня прятать руки за спину. Очень захотелось пощупать располагающий вид сзади. Телохранитель Керт ограничился сменой выражения лица. Превратил вполне приятную физиономию в тупую морду «моя твоя охранять, ничего не понимать». Кирт остался приглядывать за нами. Пусть по рощицам у города никто не шарится, но мало ли…

«Шериф» и щитовик отбыли в Кретаграт с важной миссией, включающей в себя встречу с местным начальством с целью подкупа и посещение обувщика. Доработка идеи принадлежала жрецу и основывалась на одном из забавных обычаев Вольных Пустошей. Тут считалось, – вполне, кстати, справедливо, – что пока парень не переделает всех глупостей, мужчиной ему не быть. Потому пусть делает, только под приглядом взрослых, а те ему еще и чудить помогут, чтобы накушался чуди до отвала.

Именно такой обряд мы якобы и должны провести тут, а дабы нас не подстрелили по случаю ненароком, нужны были переговоры и некоторая умеренная (дашь мало – обидишь, дашь много – разбудишь жадность) сумма для покрытия возможных расходов.

Поскольку молодежь тут выделывалась по-всякому, наши поиски под прикрытием точно не должны показаться чем-то выдающимся. Выпендривается малец, и взрослые его опекуны выделываются, так пусть, тем паче за все уплачено.

Вольные Пустоши – вообще земли странные. Тут не то чтобы богам в лицо плюют или плевали, но в них здесь изначально особо не верили, еще когда сильна власть Ольрэна была, а после, как он сгинул, местные небожители заполнить с ходу пустоту не смогли. Слишком пропитаны земли были духом Ольрэна, поэтому даже лучшие из жрецов оказались не способны сотворить нечто значительное, а уж у богов и вовсе снизойти до Пустошей то ли не получалось, то ли желания не возникло. Может, на них чужой дух как аромат скотомогильника действовал. Вот и остались земли пустыми. Ушедший ушел, Пустоши не заполнились. Поначалу местные, может, и переживали, а потом привыкли. Верить во что угодно никто им не запрещал, а что чудес нема – так на Земле без немедленных и ежечасных чудес масса религий процветает. Нам эта пустота Вольных Пустошей даже выгодна, внимания не привлечем.

Фиилор, наконец-то переодевшийся в мужское, умиротворенно вздыхал и нетерпеливо метался у кареты, то и дело поглаживая рогульку. Молодой гладкоствольный вяз на опушке расстался с небольшой высохшей веткой без возражений. (Покажите мне дерево, умеющее возмущаться, и я скажу, что либо вы много выпили или нюхнули не того, либо забрели к толкиеновским энтам.) Теперь принц привыкал к инструменту, принюхивался к нему и едва не пробовал на зуб.

Кирт чистил оставшуюся пару лошадок. Я вязами, дубами и осинами не интересовалась, зато, обнаружив рядом малинник, с наслаждением принялась опустошать заросли. Проклятая юбка, конечно, здорово мешала, но кое-как справилась. Поглазев на мою блаженную физиономию, измазанную в красном соке, принц осторожно заткнул рогульку за пояс и тоже стал лакомиться ягодами. Руки немного поцарапал, зато быстро наловчился избегать колючек на ветках. После нескольких съеденных горстей он удивленно отметил:

– Вкусно, я такие ягоды во дворце ел, они куда кислее были. Их всегда со сладкими сливками подавали.

– Малина – ягода хитрая, ее надо есть с куста, если сладкой хочешь. Полежит сорванная, кислить начнет даже самая сладкая, а уж если на леднике побывает, то такая кислая станет, скулы сведет! – наставительно пояснила я принцу, приобщающемуся к правильному ягодному вкушению.

Закончив с лошадками, Кирт тоже пошел к нам в кусты. Задумчиво забрасывая в рот ягоды, чавкнул:

– Странно, город рядом, а ягод море.

– Нет веганов? – вяло пожала я плечами, дублируя привычный для себя жест местным шевелением пальцев. – Или тут местный лакомка нескромных размеров обитает, с которым связываться не хотят. В Пустошах крупные звери водятся?

– Не знаю, нападет – проверим, – рассудил Кирт почти беспечно, а когда я указала на вопиющую безответственность телохранителя, ткнул в лошадей, спокойно жевавших траву. Дескать, если коники врага не чуют, значит, и нам опасаться нечего.

Успокоил настолько, что я пошла в обход кустов к ягодкам покрупнее, а Фиилор вовсе побрел куда-то почти в недра рощи, туда, где редколесье начинало походить на лесок. Окрик Кирта высочество оставил без ответа, а когда щитовик догнал парня, беглец что-то шепнул на ухо преследователю. Телохранитель мгновенно отстал, даже вернулся ко мне и пояснил четко, наверное, боялся, что я тоже пойду выяснять причину прогулки:

– Это… как ты сказала, зеленая остановка парню нужна.

– М-да, в решении таких интимных вопросов свидетели не требуются, – хмыкнула я, возвращаясь к ягодному истреблению. Я вообще до свежих ягод жадная, без фруктов всегда легко обходилась, но ягоды – моя слабость, полакомиться вдоволь можно лишь летом, а уж если свежесорванных хочешь – и подавно. Поэтому как вижу – удержу не знаю, особенно со сладкими!

Пока наслаждалась малиной, раздался панический крик, треск, и юный принц, отлучившийся по важным делам, вернулся назад со скоростью бумеранга к австралийскому аборигену.

– Та-та-та-а-ам! ОН! – выдохнул Фиилор, по-плебейски тыча рогаткой пальцев на запад.

В здешних краях невежливым считалось указывать направление к цели широко расставленными указательным и средним пальцами одновременно, эдакая горизонтальная «виктория» получалась. Забавно, что допустимый вариант выглядел так же, как на Земле, – стандартно простертая ладонь.

– Кто «он»-то? – заинтересовалась я, не прекращая объедать куст. Лошади спокойны, я тоже. Чего и всем желаю.

– Ме-ме-дведь, – промямлил принц.

– И что делает эта помесь овцы и хищного зверя в «та-там»? – продолжила я допрос.

– Лежит в овражке в грязи, спит или дохлый, воняет, – почти не заикаясь, выдал бледный от пережитого ужаса юноша.

– Да, чувствуется, – потянула я носом. Почему-то ранее не ощутимая вонь разливалась в воздухе могучей струей.

Миг, и от Фиилора стало возможно не только прикуривать, но и заправлять огнеметы. Он сменил цвет не на мило-розовый и даже не на красный. Парень стал багряным, как сентябрьский георгин.

– Это не медведь, кобылу мне в жены! – первым догадался Кирт, крякнул, подхватил виновника аромата под локоток и увлек к карете переодеваться и подмываться.

Я запоздало покашляла от легкого чувства неловкости. М-да, не сразу сообразила, откуда волна аромата пошла, и юношу запозорила. А может, к лучшему? Перестанет всякие романтические взгляды в мою сторону кидать. Задолбал малость. Ничего не говорит, но вздыхает! Так бы и врезала, если бы таким мимишным не был. И когда сообразит, что не Симелия я и никогда ею не стану, хоть обвздыхайся?!

Спустя четверть часа мы отправились проверять случайно обнаруженного Фиилором зверя. О досадном недоразумении по молчаливой договоренности никто не заикался. Правда, его высочество продолжил краснеть сильнее обычного и избегал встречаться со мной взглядом. Кирт посмеивался в несуществующие усы, но открыто над оконфузившимся беднягой не ржал.

Оказалось, что под кабинет задумчивости принц выбрал самую густую часть рощицы. Вроде и небольшая в диаметре, здесь она была похожа на дебри. Промоина, полная неизвестно откуда взявшейся полужидкой грязи, – довольно узкая, метра полтора в ширину, но глубокая, – скрывалась под роскошными зарослями местного шедевра, название которого мне-землянке ничего не говорило. Зато глаза видели обыкновенный лопух, вымахавший от радиации до размеров дерева.

Под его широкими листьями в грязевой яме нашел свой последний приют здоровущий медведь. Зверь был очень и очень стар, бурая шерсть давно уже стала клочковатой и седой. В тех местах, где его не заляпала грязь, это просматривалось четко. Следов крови и ран заметно не было. Очевидно, здешний патриарх, прежде нещадно распугивавший любителей малины, банально скончался от старости, а грязь сыграла роль плохонького консерванта, не дав вони распространиться дальше места погребения.

Поглазев на немаленькую причину большого недержания его высочества, мы вернулись обратно. Вытаскивать медведя, разумеется, даже не пытались. Старый, вонючий и грязный – пусть покоится с миром. Мы за его путь в страну вечной охоты еще малинки поедим.

Часа через полтора прибыли из города Керт и жрец в штатском, вооруженные мешком самой разной, в том числе и побулькивающей, продукции. Что отрадно, не забыли про высокие сапоги, которым городская грязь не страшна.

С нужными людьми они перетерли, о запланированном буйстве молодого да раннего, возжелавшего вокруг города ночью протанцевать с девицей, кого нужно предупредили. В число нужных вошел и тип, гоняющий городскую стражу. Заковыристое название этой должности я не запомнила. Так что стрелять без предупреждения или даже после предупреждения в нас не должны, а потому осталось только распределить роли, не забыть реквизит и поскакать в закат. То есть начать представление под стенами Кретаграта.

Маскарадные костюмы были заранее спрыснуты дешевым вином, рот – прополоскан. Теперь от нас за милю разило местной сивухой. Фиилор остался при своем костюмчике и рогульке, мне как ночной спутнице героя предложили наряд пофривольнее. Принц стеснялся отчаянно, для меня же все виделось обычным спектаклем, в котором роли не всегда выбирают.

Примерила. Вырез платья оказался до того глубоким, что пришлось долго соображать, чем и как набить корсет, чтобы придать отсутствующим формам Кимеи хотя бы видимость присутствия. Единичка с половиной – все, чем обладала наперсница Симелии, – устроить наших дотошных режиссеров не могла. По таким размерам может вздыхать только извращенец-педофил или совсем уж сопливый юнец, для которого пьянка и разврат развлечением не станут. Ничего, кое-как прелести героини я увеличила до соблазнительного третьего, пожертвовав несколькими чулками из актерской коллекции Фиилора. Потом мы еще раз обговорили все детали, дождались, пока начнет смеркаться, и понеслось!

Карета о четырех конях лихо затормозила не у моста, а у мосточка в три доски, перекинутого через смердящий ров. Из недр экипажа вывалились покачивающиеся и горланящие непристойные куплеты пассажиры: три мужика, один юноша и разбитная девица. Пританцовывая, все они двинули к мостику, у самого края рва приостановились, перешли на другую сторону, а потом с громким хохотом построились цепочкой, схватились за бока друг друга и… Отплясывая летку-енку – танец, какого еще не знал Фальмир и каковой пришлось для начала немного порепетировать, – лихо поскакали вдоль стены. Под гогот и похабные комментарии стражников, сверху приглядывающихся к чудакам. Мужики громко и с чувством советовали непременно пропустить девицу вперед и держать ее не только руками. Дурацкая шутка началась!

Мы прыгали, чавкая по грязи, телохранители периодически издавали гогочущие звуки потревоженных гусей и звенели бутылками в руках. Фиилор размахивал рогулькой с нацепленными на нее ленточками и регулярно взвизгивал. Все оттого, что хорошенько схватиться за его тощие бока у меня никак не получалось, выходило, будто я не держусь за парня, а щекочу его. Поначалу я пыталась найти более удобную позицию, не беспокоящую принца, но решила, что издаваемые жертвой крики как нельзя более соответствуют имиджу веселящегося пьяного сопляка под контролем трех матерых олухов-опекунов.

Кроме того, Фиилор смог приспособиться к ощущению непрекращающейся легкой щекотки довольно быстро и сосредоточился на собственном таланте, помогающем ему чувствовать цель поиска. Таланте слабеньком, но нашел же он как-то меня в захолустной таверне? Горя желанием разыскать возлюбленную невесту, почуял же как-то ее частицу во мне? А до этого, руководствуясь толчками подсознания, смог улизнуть из дома и преодолеть несколько границ.

Сейчас далеко идти не требовалось, правда, и размер ключа был поменьше пропавшей принцессы. Ну да попытка – не пытка. Юный искатель скакал, вздевая замаскированную рогульку, и пытался включить интуицию. Мы скакали следом для поддержания имиджа. Городская вонь кружила голову вернее хмеля и любовной горячки.

В итоге на первой четверти часа чуткий нос его высочества, покрасневший так, что фонариком сверкал в подступающих сумерках, не выдержал. Фиилор принялся чихать, да так отчаянно, что сбился с танца, споткнулся и умудрился неловко завалиться на бок. Мы все едва не рухнули в подсыхающую грязищу под стены Кретаграта.

Фиилор же на очередном «а-а-апчхи!» мотнул головой так, что ткнулся лбом в стену, заскулил от боли и рухнул на карачки в грязь, где и остался, отчаянно чихая и кашляя. Рогулька при падении вонзилась рядом.

Когда же мы попытались оказать бедолаге первую помощь, он стал отбиваться как безумный. Отстали мы от принца только после того, как высочество смогло в перерывах между чихом и кашлем проскулить:

– Он где-то тут! Рогулька не зря воткнулась! Мне ладонь как углем жжет!!!

– Кострища не видать, – резюмировал Кирт.

– Бери его! – скомандовал жрец.

– Не могу, – растерянно пожаловался Фиилор. – Когда мы расцепились, я чувствовать перестал, даже когда за рогульку берусь, не помогает.

– Так цепляемся обратно, – оперативно предложила я, хлопая принца по бокам, тот тоненько взвизгнул.

«Шериф» и Дабл-Кей восстановили цепь, и принц, не подбирая рогульки, зашарил по земле ладонями, радостно пыхтя:

– Щиплется, где-то щиплется совсем рядом… Вот он!

Радильярское чудо снова радостно пискнуло и, не щадя маникюра, выковырнуло из земли небольшой, с половину моего кулака, камень.

– Булыжник мелкий. Это ключ? – не поверил Кирт.

– Только он жегся и до сих пор пощипывает руку, – недоуменно пролепетал принц. От ликования, секунду назад клокотавшего в душе, не осталось следа. Камешек и впрямь был совсем невзрачный. В груде щебня закопай – не отличишь.

– Давайте круг закончим для проверки, – предложила я, и мы снова поскакали, уже через силу буяня, фальшиво веселясь и размахивая рогулькой. Правда, камешек выбрасывать не стали, его Филя припрятал в свой кошель.

К той поре как круг почета (вернее, амеба – кто бы стену ровным циркульным кругом строить стал?) вдоль стен Кретаграта завершился, ноги ощутимо гудели. Вдобавок я сапогами стерла пятку на одной ноге и натерла большой палец на другой. Из-за запаха сивухи и амбре городских стен откровенно подташнивало. От глупых вопросов случайных городских зевак, упражняющихся в остроумии, хотелось материться. Но все оказалось напрасно. Ни в какую сторону Фиилора больше не потянуло.

До кареты мы уже скорее ковыляли, чем скакали. Стража хоть и глумилась над буянящими недоделками, за транспортом, похоже, присмотрела. Во всяком случае, карету не угнали и лошадей не выпрягли. Скинув грязнущие сапоги прямо на землю, хотели их тут и оставить. Не тут-то было, домовитый Кирт сгреб благоухающее добро в мешок из рогожи и примотал сзади кареты. Ну и пусть его, только, чур, пусть сам моет, я к этой дряни не прикоснусь. Хочет «енот-полоскун» лишней работы – его проблемы. Мы загрузились в экипаж и покатили к медвежьей роще. Лучше один невоняющий дохлый медведь и ночлег на природе, чем такой город.

Камень решили не рассматривать впотьмах, все отложили на завтра. К тому же его высочество опять отличился. Его начало тошнить, едва карета тронулась по ухабистой дороге. (Откуда же взяться шоссейному покрытию на Вольных Пустошах?) Мутило юнца качественно, а потом начало выворачивать так, что он едва успел высунуть голову из окошка кареты, чтобы порадовать местность видом всего съеденного на ужин и, как оказалось, выпитого.

Сивухой этот непризнанный гений театра не только полоскал рот для запаха, а еще и сделал несколько глотков для пущей достоверности. Цыплячий вес, тряска – и много ли надо жалкой родовитой тушке, вкушавшей лишь тонкие вина? Вот и уболтало болезного. М-да, счастье Фиилора, что рядом находилась не Симелия. Если б его обожаемая капризуля-принцесса увидела и понюхала жениха, точно нашла бы способ вдоволь поиздеваться над бедолагой. Мы же, пускай и посмеивались украдкой, ему еще и сочувствовали от души. Мелкий, тощий, полный нелепо-возвышенных идеалов и уже успевший столкнуться с их частичным крушением! Радильярского носителя голубых кровей было жаль. Дождавшись, пока его кончит полоскать, дали напиться водички, обтерли и снова тронулись в путь.

Фиилор вымотался настолько, что заснул прямо в карете, используя жреца как подушку, матрац и одеяло. Я даже позавидовала. Кто бы меня так бережно обнял такими руками…

Принц не проснулся даже тогда, когда его выгружали в свежеустановленный шатер. Дрых без задних лап, и я последовала его примеру. Все равно в таком тельце и с такими навыками никто меня в караул не поставит. Если и спугну кого, то лишь ударной порцией визга. Но не факт, что начну вопить раньше, чем меня придушат, поэтому на фиг такую сигнализацию, лучше спать.