Текст книги "Ромашка для Горыныча (СИ)"
Автор книги: Юлианна Клермон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10
Когда пришли девчонки, у меня уже всё было готово: по комнате плыл аромат варёных сосисок, в миске красовалась варёная картошка, а из чашки красными боками помидорок-черри подмигивал свежий салатик.
– У-и-и! Сонька! – верещит Алина, увидев меня. – Тебя выписали? Почему не предупредила?
– А мы сегодня к тебе собирались! – сообщает Рита, подбегая следом за Алиной и обнимая нас двоих.
– Девочки, я по вам так соскучилась! – смеюсь и приглашаю их ужинать.
– В честь чего пир? – интересуется Алина, присаживаясь и голодным взглядом окидывая накрытый стол.
Улыбаюсь и неопределённо жму плечами.
– Ни в честь чего. Просто решила отметить степуху и угостить подруг, – перевожу взгляд с Алины на Риту.
Та смущённо улыбается.
– Ну, тогда давайте есть.
Алина берёт вилку и накалывает сосиску.
– Красота! Вкуснямба, – стонет Рита, отправляя в рот кусочек помидора и блаженно замирая.
Стараюсь выбросить из головы то, что произошло сегодня на остановке, но губы всё ещё слегка покалывает, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не коснуться их кончиками пальцев. Усилием воли отгоняю мысли о наглом мажоре, потому что думать о нём ни в коем случае нельзя.
Вместо этого рассказываю забавные больничные истории или пересказываю услышанные от соседок по палате приколы. Решаю не упоминать встречу со своим биологическим отцом. С таким родителем уж лучше быть круглой сиротой.
Девчонки, в свою очередь, делятся новостями, общажными и вузовскими.
– Ой, что тут было! – в какой-то момент возбуждённо восклицает Рита и прижимает ладони к щекам. – Ты не представляешь, Сонь! Такие разборки!
– Кто с кем разбирался?
Спрашиваю скорее из вежливости, потому что подобного рода сплетни мне ни разу не интересны.
– Никто ни с кем не разбирался, – резко говорит Алина и кидает на Риту предупреждающий взгляд.
Откладываю вилку, скрещиваю на груди руки и откидываюсь на спинку стула.
– Ну и?.. – жду подробностей.
Рита, смущённая, знакомо теребит рукав кофты. Значит, сейчас выдаст что-то серьёзно-эпичное.
– Да не было там ничего такого, – фыркает Алина и показательно беззаботно кладёт в рот дольку помидорки.
Рита кидает на неё осторожный взгляд, поджимает губы и решительно поворачивается ко мне.
– Сонь, нас просили тебе не говорить, но… Тебя это касается в первую очередь, поэтому я думаю, ты имеешь право знать!
Вообще не понимаю, о чём идёт речь, и что такого могло произойти за время моего отсутствия, что касалось бы меня?
Алина тяжело вздыхает и недовольно качает головой, но я упрямо смотрю на Риту.
– Помнишь, когда ты заболела?
Киваю.
– Ну вот, – продолжает она. – Алинка тогда вызвала "скорую", но врач никак не могла привести тебя в сознание и сказала, что нужно ехать в больницу. И Алинка побежала за ребятами.
Рита замолчала.
– Ну и?.. К чему вся это предыстория? – спрашиваю, не дождавшись продолжения.
– Я побежала к айтишникам, – тяжело вздыхает Алина, понимая, что рассказать всё равно придётся, – потому что они не спали – голоса были слышны. В общем, забегаю, а там Горин. Я только сказала, что тебе плохо и надо в больницу… Короче, он отнёс тебя в "Скорую"… А на утро об этом знала вся общага.
Сердце ёкает. Обвожу девчонок настороженным взглядом и понимаю, что они что-то не договаривают.
– О чём знала?
– Ну, в общем, Горин так смотрел на тебя, когда нёс… У него по лицу было видно, что… ну, ему не всё равно, – пищит Рита и кидает на меня испуганный взгляд.
– А потом он сел в "Скорую" прямо с тобой на руках… – продолжает Алина. – …В общем, Элинка всё это в окно видела. Ну, и пообещала тебя в асфальт закатать. А Горин ей на следующий день устроил такие разборки, что она уже три недели сидит тише воды, ниже травы, ни с кем не разговаривает и даже на занятия не ходит. Девчонки сплетничают, что она собирается переводиться.
Теряю дар речи и только могу открывать и закрывать рот.
Наконец, голос возвращается.
– И что он ей такого сказал? – хриплю.
– Так они наедине разговаривали. Никто не слышал, и Элинка не признаётся. Даже своим подружкам не сказала. Но она после того разговора так рыдала, что в соседних комнатах было слышно.
– Та-а-ак… – тяну. – Ну, а я в этой истории каким боком?
– Ну, – смущается Рита, – типа, Горин всем сказал, что тот, кто посмотрит в твою сторону, будет иметь дело с ним.
– В общем, девчонки сплетничают, что он на тебя запал, – добавляет Алина.
Мне нечего сказать. Только что-то болезненно сжимается внутри, то ли от страха, то ли от растерянности. Не знаю, как реагировать на это заявление после того, что случилось сегодня утром на остановке. Вообще уже не знаю, что думать. Я понимаю, что хоть и не хочу этого, но Горин мне нравится, очень нравится. Но что мне делать теперь, когда кажется, и я ему нравлюсь тоже? Или я для него просто очередная цель?
"Попользует и выкинет через неделю", – так я услышала однажды.
– Это всё? Или ещё что-то есть?
Хмурю брови и окидываю девчонок подозрительным взглядом.
Алина смотрит на меня наичестнейшими глазами. Рита, напротив, тяжело вздыхает и пытается оторвать несчастный рукав.
– Колитесь, девочки, – тихо припечатываю, и они вздрагивают.
Внезапно Алина подскакивает со стула и упирает руки в боки. Лицо подружки искривляется в гневной гримасе, и она негромко, но категорично цедит:
– Можешь с нами не дружить, не общаться и даже побить, но я тебе скажу! Короче, когда тебя в больницу привезли, дежурный врач сказал, что хорошо бы какое-то лекарство специальное, но у них его нет. Оно очень дорогое, но эффективное.
Молча жду, когда Алина справится с нахлынувшим волнением.
– В общем, Горыныч попросил название, поехал в ночную аптеку и привёз его.
– А ещё… Это он тебе фрукты в больницу передавал, – сбивчиво шепчет Рита, – но сказал тебе не говорить, от кого, потому что ты очень гордая и выкинешь их в окно, а тебе нужно есть витамины.
– И на одежду денег добавил… – добивает Алина и кидает на меня строгий взгляд. – Он немного добавил, Сонь! Ты только не кидайся шмотками… Иначе, в чём ходить будешь?
Сижу, обтекаю. Ну, вот и что мне делать с Гориным, если я его от себя отталкиваю, а он всё равно раз за разом меня спасает и помогает? И как теперь деньги за куртку и ботинки возвращать?.. Ох, чуяла я, что как-то дёшево мне хорошие вещи достались… Ну и ладно, буду носить.
– Кидаться не буду, но деньги ему всё равно верну… со следующей стипендии! – тяжело вздыхаю.
Зато теперь понятно, от кого он узнал, что меня выписали. Врач сообщил. Поэтому так удачно и подкатил к больнице.
От воспоминаний о том, что было на остановке, щёки немедленно вспыхивают. Стараюсь незаметно выдохнуть. Никаким мажорам в моепритихламеста нет… Только, судя по последним событиям, убеждать в этом мне теперь придётся не только себя.
– Сонь, ты чего так притихла?
Поднимаю голову и вижу озабоченное лицо Риты и отчаянную решимость в глазах Алины.
– Девочки, – собираюсь с силами и встаю из-за стола, – я, наверное, кажусь вам глупой и жестокой, или не способной влюбляться и видеть чувства других. Но поверьте, это не так. Просто мне иначе нельзя… Пока не встану на ноги, никаким отношениям в моей жизни места нет. Поэтому давайте уже оставим эту тему. Я очень благодарна Горину за всё, что он для меня сделал, но повторяю: у нас с ним ничего быть не может.
Не глядя на подруг, начинаю собирать посуду.
– Я вымою, – говорит Рита. – Сегодня моя очередь.
Отбираю у неё тазик.
– Отдыхай, я сама. Все бока в больнице отлежала, хоть по коридору прогуляюсь.
На самом деле не хочу, чтобы подруги видели сейчас моё абсолютно растерянное лицо.
Девчонки садятся делать "домашку", а я иду на кухню. Сплетни и косые взгляды, если они будут, уж как-нибудь переживу. А вот то, что приставать никто не будет, за это Горину действительно спасибо. А после сегодняшнего разговора и он, надеюсь, от меня отстанет. И я его забуду. Верну деньги и забуду о нём…
Захожу на кухню, и меня окутывает привычная суета и разноплановый шум: болтовня, смех, звон посуды, шкворчание и бульканье готовящейся пищи.
Не обращаю ни на кого внимания, занимаю за блондинкой очередь к раковине и отхожу.
Поставив тазик на подоконник, достаю из кармана телефон и залипаю в нём. Надо проверить, есть ли изменения в расписании, может, кто ещё "домашку" скинул. Смотрю объявления. О, в конце недели посвящение в студенты. Девчонки собираются идти. Меня звали, ещё когда в больницу приходили. Я отказалась. Может, всё-таки сходить, отвлечься от грустных мыслей?
Не сразу понимаю, что на кухне стало на пару тонов тише. А когда, наконец, доходит, что вместо шума и гама до моих ушей доносятся какие-то шепотки, понимаю глаза и… хочу провалиться сквозь землю, потому что вижу, как на кухню вальяжно заруливает мажор.
Что он здесь забыл?
– Горыныч, ты здесь каким боком? – озвучивает кто-то мои мысли.
Перевожу взгляд на говорившего. Брюнет с серыми глазами. А, это же Игнат, парень Алины. Горин подходит, здоровается с компанией, в которой стоит Игнат.
Понимаю, что пялюсь на них, только когда замечаю странные косые взгляды девчонок.
Чувствую, как медленно наливаются краской щёки. Опять я залипла на нём?
Опускаю голову. Смотрю в экран телефона и ничего не вижу. Хорошо, что Горин меня не заметил. Наверное. Во всяком случае, на меня не смотрел.
– Да так, кое-кого жду, – доносится ответ.
Голос Горина звучит, как всегда, – с привычной ленцой и величием царя зверей.
В сердце что-то тоненько колет, становится как-то обидно даже. Сначала доставал, а теперь ноль эмоции. Ну, а чего я ожидала? Сама же послала его куда подальше. Какая-то я иррациональная. Может, тёть Лена была права, и я всё-таки полная дура?
В уши врывается тонкий девчачий визг. Вздрагиваю, но голову не поднимаю. Не хочу смотреть. Не хочу, но все равно украдкой подглядываю через пряди волос. Хорошо, что сегодня не заплела их в косу, и они свободно разметались по плечам, и скрывают моё лицо.
К Егору с радостным воплем подскакивает темноволосая длинноногая девица. Не останавливаясь, она буквально бросается к нему на шею. Мажор самодовольно ухмыляется, подхватывает её под бёдра и усаживает на себя. Девица обвивает его руками и ногами и тут же впивается в его губы. Они целуются под свист и одобрительное улюлюканье компании. Руки Егора сжимают и мнут филейную часть брюнетки.
– Да ты просто пылесос, детка! – ржёт кто-то из парней.
Не отрываясь от Горина, девица показывает шутнику средний палец, а после начинает показательно томно постанывать.
Мне становится неловко и как-то противно. Опускаю голову ниже, чтобы не видеть эту картину, но перед глазами всё равно стоит этот кадр – тонкие руки, обвивающие шею мажора, и его циничная самодовольная ухмылка.
Сжимаю зубы. Не знаю, из-за чего сильнее щемит в груди – из-за них, или из-за того, что я не смогла остаться равнодушной.
– Егор, хочу кататься, – через минуту капризно тянет девица.
– А ты уверена, малышка, что сможешь расплатиться? – насмешливо хмыкает Горин.
– Думаю, мы договоримся, – томно вздыхает она, и следом раздаётся громкий, почти издевательский чмок.
Это просто невыносимо.
У меня внутри всё сжимается, сердце пропускает удар за ударом. Хочется раствориться, исчезнуть, ослепнуть и оглохнуть, чтобы всего этого не видеть и не слышать. Слёзы уже жгут глаза, но нет, плакать нельзя! И убегать отсюда глупо… Но стоять здесь и слушать их просто невыносимо…
Терпи, Соната! Он тебе не нужен. И ты ему тоже, как видишь. Игрушка оказалась с характером, и мальчик тут же нашёл ей замену.
Внутри всё ломается. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но вместо этого передо мной всплывает его взгляд. Пронзительный, тягучий, всепоглощающий.
– Слышь, Горыныч, с нами потом поделишься? – раздаётся насмешливый возглас.
– Посмотрим, – спокойно отвечает Горин.
Голос звучит так равнодушно, будто ему всё происходящее абсолютно неважно.
Судя по шагам, он уходит. Но проверять не буду. Просто стою, глядя в телефон, и надеюсь, что он действительно уйдёт. Из кухни. Из общаги. Из моей жизни. Из моего сердца.
– Сонь, раковина свободна! – окликает Лана.
Глубоко выдыхаю, будто надолго задерживала дыхание. Беру тазик и, ни на кого не глядя, иду мыть посуду. Руки двигаются автоматически. Помыть, положить, не думать. Помыть, положить, успокоиться. Помыть, положить, забыть.
Собираю посуду, разворачиваюсь… и замираю. Горин стоит в дверном проёме и пристально, с вызовом смотрит прямо на меня. Ждёт от меня реакции? Зря! Меня жизнь и не так била, так что, когда надо, я умею держать pokerface.
На моём лице отражаются только безразличие и холод. Так должно быть. Сама себя в этом убеждаю.
Мне всё равно.
Мне плевать…
Мне это неинтересно!..
А где-то внутри из разорванного сердца вытекают горячие кровавые слёзы.
Глава 11
Стараясь наверстать упущенное за время болезни, с головой погружаюсь в учёбу. Только так удаётся хоть на время отвлечься от того, что за последнее время случилось в моей жизни.
Любыми путями стараюсь не думать о Горине, но он, как будто назло, возможности забыть о нём не даёт.
С того дня, как увидела его на кухне с брюнеткой, он будто бы поселился в нашей общаге. Постоянно слышу его голос или вижу, как он заходит в ту или иную комнату. И каждая из них, конечно же, женская.
Всю неделю хожу с отрешённым окаменевшим лицом.
Видеть, как Горин зажимает по углам девчонок выше моих сил, и порой мне кажется, что я вот-вот сорвусь и расплачусь прямо у него на глазах.
Подружки быстро догадались, что со мной происходит, и стараются хоть как-то облегчить моё существование. На кухню я больше не хожу, стараясь после занятий быстро проскочить в свою комнату и без нужды до ночи больше не выходить. Рита с Алиной готовят и моют посуду вдвоём и, возвращаясь, каждый раз кидают на меня сочувствующие взгляды. И я сразу понимаю, что мажор снова тусуется в общаге, окучивая на кухне или в коридоре очередную девицу.
Горин вообще как взбесился – меняет девиц по два раза на день. Брюнетку, с которой я его видела на кухне, на следующий день сменила блондинка, с которой он целовался на крыльце общаги, а вечером в коридоре он уже обнимал русоволосую пышечку.
И всё это время он будто не замечает меня, совершенно неожиданно я стала для него невидимой. Его отстранённое, безразличное лицо во время случайных встреч выглядит зеркальным отражением моего собственного.
Убеждаю себя, что это к лучшему. Что так и должно быть. Но где-то глубоко внутри что-то надрывается и плачет каждый раз, когда слышу его голос или случайно замечаю в конце коридора высокую гибкую фигуру.
Сегодня, в честь Дня студента, занятия сократили, так что мы с девчонками освобождаемся почти одновременно.
Не став обедать, сразу же сажусь за конспекты. И вот уже десять минут пытаюсь прочесть один и тот же абзац, но не понимаю из прочитанного ни единого слова.
Первой не выдерживает Алина. Хлопнув ладонью по столу так, что я вздрагиваю, она возмущённо заявляет:
– Сонь, ну хватит уже страдать! Пошли вечером на дискотеку. Хоть развеешься немного.
– Посмотри на себя! Глаза ввалились, ходишь, словно зомби, не ешь ничего. Ты ещё после болезни не оправилась, тебе беречься надо, а ты целенаправленно гробишь себя! – поддерживает подругу Рита.
Да я и сама уже понимаю, что если не остановлю этот поток самобичевания, то скоро превращусь в тень.
В который раз перечитываю одну и ту же строку и, ничего из неё не поняв, закрываю тетрадь.
Медленно поднимаю голову и выдыхаю:
– Может, и правда с вами сходить?
Алина моментально оживляется и, театрально воздев руки к небу, стонет:
– Аллилуйя! Я уж думала, этот светлый день никогда не настанет.
Соскочив со стула, она направляется к шкафу и начинает выкидывать из него вещи.
– Так, это не пойдёт… Это старое… Это вообще трэш… О! Вот в этом пойдёшь!
Она торжественно вытаскивает из шкафа платье бутылочного цвета и бросает его на мою кровать.
Растерянно перевожу на него взгляд.
– Спасибо, конечно, Алин… Но я не могу…
– Очень даже можешь! – подруга фыркает и демонстративно складывает на груди руки.
– Ой, Сонь, хватит уже! Надевай и иди! – категорично заявляет Рита.
Подруги наезжают на меня с двух сторон, и я сдаюсь.
– Супер! – восторженно пищит Рита, разглядывая меня в Алинином платье. – Сонька, ты и так красотка, а в этом платье просто звезда!
Платье мне действительно идёт. Не короткое – немного выше колена, с узкими длинными рукавами и высоким воротником, полностью закрытое, оно, благодаря своему фасону, облепляет тело так, что подчёркивает все изгибы.
– Так… – Алина оглядывает меня с ног до головы, задумчиво прикусив губу, а потом тянет: – А теперь, девочки, быстро собираемся и идём в обувной.
– Зачем? – удивлённо смотрю на неё.
– Затем, что твои ботинки сюда вообще не подходят!
– Да нормально всё, – пытаюсь отмахнуться, но ловлю её строгий взгляд.
– Короче так! – подруга всплёскивает руками. – Родаки мне к днюхе подкинули денег, так что сейчас идём и покупаем тебе сапоги.
– Алин, да ты что! Я не буду брать у тебя… – начинаю протестовать, но её категоричное "Потом отдашь" заставляет замолчать.
Так что вечером стою посреди комнаты в красивом платье и новых сапогах на тонком высоком каблуке. Немного подкрученные рыжие локоны свободно струятся по плечам и спине.
Несмотря на сопротивление, девчонки умудрились немного меня подкрасить – подвели тенями веки, чиркнули тушью по ресницам и слегка промокнули блеском губы.
Увидев отражение в зеркале, с трудом узнаю в этой яркой красотке себя. И только немного испуганный и грустный взгляд говорит о том, что это всё ещё я.
– Сонька, выглядишь просто потрясно! – с восторгом восклицают подруги, и мы отправляемся на вечеринку.
Ректор не затягивает торжественную часть, коротко поздравив нас с началом новой жизни и пожелав успехов в учёбе. Как только его слова утопают в аплодисментах, в зале выключают свет, стены расцвечивает яркая светомузыка, динамики взрываются драйвовой композицией, и толпа начинает двигаться в такт музыке.
Алина и Рита цепляют меня под локти и увлекают в самую гущу танцующей массы.
Современные танцы – это и не танцы вовсе. Все прыгают, скачут, размахивают руками.
Быстро подхватываю общий ритм и ничем не выделяюсь из основной массы. Скачем, прыгаем с подругами, смеёмся. Оказывается, на дискотеках так весело и прикольно.
– Девчонки, хотите шампусика? – к нам подскакивает незнакомая девушка, вероятно, одногруппница моих подруг.
Она хватает за руку Алину, та – Риту, а Рита, соответственно, меня. Так паровозиком и пробираемся к выходу из актового зала.
В одном из немногочисленных открытых кабинетов незнакомые девчонки быстро разливают шампанское. Все по очереди пьют из одноразового стакана.
– Не, я не буду, – мотаю головой.
Я вообще, в принципе, алкоголь никогда не пробовала. К тому же, не очень хочется пить из общей тары.
– Да ладно тебе! Алкоголем уже сто раз продезинфицирован, – хохочет девушка, протягивая мне стакан. – Это просто для настроения. Всем понемножку.
Девчонки подбадривают. Они уже выпили.
– Давай, Сонь. Хоть расслабишься, – шепчет на ухо Рита, и я делаю небольшой глоток.
Шампанское кисленькое, шипучее, но с какой-то горчинкой. Наверное, оно такое и должно быть. Откуда мне знать?
– Делай глоток побольше! – требуют девчонки.
Под общий смех быстро выпиваю полный стакан. Пузырьки щекотно бьют в нос, я морщусь и прикрываю рот ладонью.
– Ну, кто ж шампанское залпом пьёт? – смеётся Алина.
Минут через пять, когда бутылка пустеет, возвращаемся с девчонками в зал.
В ушах шумит, всё вокруг слегка плывёт, но настроение резко ползёт вверх. Вот она – целительная амброзия! Сила воздействия алкоголя. Мне легко, хорошо, кайфово! Чувствую себя свободной, как никогда. Да, шампанское, однозначно, настоящее лекарство для измученных нервов!
Смеюсь вместе с девчонками, снова вливаясь в танцующую толпу. Каждое движение отзывается радостью, музыка будто прошивает насквозь. Впервые за последнее время забываю обо всём, что тревожило, все неприятности словно стираются из памяти, остаётся только чувство лёгкости и невероятного кайфа. Я просто наслаждаюсь моментом.
Шум в ушах нарастает, меня немного штормит. Но я не обращаю внимания, продолжая танцевать.
Громкая и быстрая музыка стихает, сменяясь мелодичной и неспешной. Из толпы появляется Игнат, подхватывает за талию сияющую Алину, целует в висок и увлекает её в круг танцующих. Мы с Ритой остаёмся вдвоём.
– Мне бы на воздух, – говорю, чувствуя, как начинает кружиться голова, но Рита не слышит, цепляет меня за руку и начинает раскачиваться в такт мелодии.
– Потанцуем? – раздаётся над головой.
Поворачиваюсь. Высокий кареглазый парень смотрит на Риту, и на её лице появляется растерянная улыбка. Мысленно радуюсь: вот и у подружки началась движуха в личной жизни. Наконец-то Артём решился.
– Сонь?.. – подруга смотрит на меня умоляюще.
– Иди, танцуй, – машу рукой. – А мне бы на воздух.
Чувствую себя не очень хорошо. Наверное, не нужно было пить целый стакан. И пить не умею, и на голодный желудок… Чувствую пониже спины привычный зуд. Бежать! И срочно!
Иду на выход из актового зала, пробираюсь между танцующими парами. Кто-то хватает за руку, приглашает танцевать, но я отказываюсь. В желудке что-то неприятно скручивается, зуд тоже усиливается.
Ох, срочно, срочно на улицу!
По коридору стараюсь идти ровно, но меня почему-то мотает из стороны в сторону. Ещё и каблуки мешают. Чего я в своих ботинках не пошла?
Добираюсь до раздевалки, накидываю куртку и быстро вываливаюсь на крыльцо. На свежем воздухе становится немного легче.
Спускаюсь и отхожу подальше от лавочек. Тут тоже студенты. Собрались небольшими группками. Кто-то курит, кто-то просто весело болтает. Ловлю на себе любопытные взгляды, но стараюсь не встречаться глазами. Подхожу к какому-то дереву, прижимаюсь спиной. Глубоко дышу, стараюсь взять себя в руки.
Открываю глаза и понимаю, что мир вокруг меня вращается. Лица студентов расплываются, голоса звучат, словно издалека. О Боже, как же мне плохо!
– Вау, какая у нас здесь девочка! – слышу мужской голос. – Может, познакомимся?
Пытаюсь открыть глаза, но не могу. Как только открываю, мир переворачивается с ног на голову. Шампанское подкатывает к горлу. Хватаю ртом воздух.
– А девочка-то у нас перебрала! – смеётся кто-то, крепко обхватывает меня за талию и куда-то ведёт.
Всё вокруг упорно вращается, асфальт кажется зыбким, как песок.
– Пусти… – шепчу одними губами, но ноги подкашиваются, я висну на парне и почти не сопротивляюсь.
– Блин, да иди ты нормально! – раздражённо бросает парень и обхватывает ещё крепче.
Пытаюсь стряхнуть с себя чьи-то цепкие пальцы, но руки не слушаются.
– Отпусти… сейчас же… – даже не могу не то, что крикнуть, чётко сказать не хватает сил.
Спотыкаюсь, чуть не падаю. Чужие руки больно сжимают живот. Чувствую, меня сейчас стошнит. Сгибаюсь пополам. Тяжело дышу.
– Да твою мать, ты вообще, что ли? – рычит кто-то зло.
Не отвечаю. Просто наклоняюсь ниже и выворачиваю из себя шампанское и то, что в желудке случайно осталось от завтрака.
– Охренела?! Прямо на новые кроссовки! – матерится тот же голос.
Резкий толчок, и я теряю равновесие. Куда-то лечу, но не долетаю. Зависаю в воздухе, а точнее, у кого-то в руках. Глаза боюсь открыть, только судорожно вдыхаю и закрываю рот ладонью.
– Ни хрена себе, ромашка, как тебя развезло, – тихо, но очень зло цедит кто-то прямо над ухом.
Узнаю этот голос. Мне так стыдно, что я не сопротивляюсь, когда Горин поднимает меня на руки и куда-то несёт.
Слышу щелчок двери и чувствую под собой мягкое сиденье. Откидываюсь на спинку. Выдыхаю и медленно открываю глаза. Кажется, мир больше не вращается, и вообще намного легче стало. Только чувство тошноты остаётся вязким осадком. Во рту неприятный вкус. Попить бы…
Через стекло вижу, как Горин подходит к какому-то парню и коротко бьёт того в челюсть. Незнакомец падает, хватаясь за лицо, и что-то кричит, но Горин даже не оборачивается. Молча возвращается к машине, садится за руль и, не глядя на меня, резко трогается с места.
