Текст книги "Мальмезон"

Автор книги: Юлианна (Julianna) Перес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

***

Прошлой ночью

Тишину ночи разорвал пронзительный металлический шум. Скалли тут же вскочила, заехав напарнику локтем в ребра. Видимо, во сне они придвинулись друг к другу на середину кровати, и Малдер уютно устроился позади Скалли, крепко обняв ее за талию.

Малдер взвыл и открыл глаза. Ему потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, где они находятся. Отголоски грохота все еще разносились по дому.

– Что это за звук? спросила Скалли, поправляя рубашку, которая задралась благодаря чьим-то шаловливым рукам.

– Понятия не имею, – ответил Малдер, потирая ушибленные ребра. – Но нужно проверить.

Скалли встала с кровати, взяла пистолет и направилась к двери, слыша позади себя торопливые шаги напарника, который шел следом, крепко сжав в руках оружие. Они вышли в коридор, подойдя к лестнице, переглянулись, еле заметно кивнув друг другу. Полная луна ярко светила с безоблачного неба, и агенты без труда могли видеть друг друга. Малдер начал спускаться первым, выставив перед собой пистолет. Скалли шла чуть позади, чтобы в случае чего прикрыть напарника.

Холл был пуст и тих, если не считать доносившегося из приоткрытого окна пения цикад. Агенты повернули в правое крыло, не решаясь разделиться. Через несколько шагов они увидели дверь, из-под которой просачивался тусклый свет.

Малдер остановился и прислушался. Тишина. Он подождал еще пару секунд и распахнул дверь.

Ступив на порог, агенты увидели просторную кухню, освещенную масляной лампой. В центре, за столом, сидел дворецкий в длинной белой полотняной рубахе и кальсонах. В одной руке он держал серебряную вилку, в другой тряпочку, покрытую мелом. Неожиданное вторжение явно застигло его врасплох.

Скалли первая пришла в себя:

– Сэр, мы слышали шум.

Дворецкий хитро улыбнулся:

– Ах, да, простите старика. Руки совсем не те, что раньше. Постоянно что-то роняю. Вот и в этот раз не удержал блюдо.

Агенты опустили оружие и вошли в кухню, осматривая стол, который был заставлен серебряной посудой. Под рукой у дворецкого лежала дюжина вилок, ложек и всякой всячины, сваленной в небольшую кучу. Похоже, старику не спалось, и он решил скоротать ночь, чистя серебро.

Дворецкий взглянул на агентов и вернулся к своему занятию: опустил тряпочку в тарелку с измельченным мелом и принялся натирать вилку.

– Вы можете составить старому Клоду компанию, если хотите. Всегда приятно побеседовать с такой милой парой.

– Мы не пара! хором ответили агенты.

– Мне только кажется, или я слышу сожаление в этом заявлении? спросил Клод, отрывая взгляд от вилки и лукаво глядя на напарников. Скалли и Малдер переглянулись, вздохнули и сели за стол напротив дворецкого, который отложил работу, встал и направился к плите.

Только сейчас агенты заметили, что старик прихрамывал.

“Какое подходящее у него имя”, – отметил Малдер про себя задумчиво, кладя пистолет на стол рядом с оружием напарницы.

[Примечание: Клод – в переводе с латинского означает «хромой».]

Все в этом человеке вызывало симпатию: плавная речь, французский акцент, благородные черты лица и манеры, радушная, но хитрая улыбка, загадочность и в тоже самое время простота. Малдер поймал себя на том, что не мог оторвать взгляда от старика, его слаженных, точных движений.

Клод вернулся к столу и поставил перед агентами две чашки с мутноватой коричневой жидкостью.

– Что это? спросила Скалли, подозрительно глядя в чашку и принюхиваясь.

– Всего лишь немного чая со специями. Думаю, вам не помешает, поможет расслабиться и успокоиться. Я частенько его пью. Верное средство обмануть бессонницу.

Скалли сделала небольшой глоток, и Малдер последовал ее примеру:

– Хм… Интересный вкус, – отметил он. Но, кажется, вам он не очень помог этой ночью.

Старик усмехнулся и сел, опять принимаясь за работу.

– Сегодня слишком много дел. Нелегко управляться с таким огромным домом в одиночку. Особенно, когда приезжают постояльцы.

– Кстати о постояльцах, – Скалли сделала еще один глоток и вопросительно посмотрела на Клода. Я не видела здесь гостей, кроме нас.

– Вы единственные.

– Тогда почему вы сказали, что у вас только один свободный номер? поинтересовался Малдер, кинув удивленный взгляд на напарницу, которая лишь пожала плечами.

– Я такого не говорил, месье. Я сказал, что у нас только один “подходящий” номер.

Малдер задумался, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Но после нескольких глотков чая он почувствовал волну тепла во всем теле, и его мозг словно окутала расслабляющая дымка. Агент откинулся на спинку стула и уставился на разрумянившуюся напарницу, которая теперь держала чашку обеими руками и задумчиво глядела на кучу хлама, сваленного на столе. Пару секунд спустя она протянула руку и взяла со стола небольшую коробку, которая напоминала ювелирную.

Скалли посмотрела на Клода, как бы спрашивая разрешения, и он кивнул. Дана открыла коробочку и достала из нее золотое кольцо с сапфирами. Малдер с легкостью распознал восхищение, с которым напарница смотрела на украшение. И когда она поднесла кольцо поближе к лицу, чтобы лучше рассмотреть, агент невольно отметил, что камни были того же самого цвета, что и глаза Скалли. Малдер тряхнул головой, отгоняя нелепо-романтические мысли и протянул руку. Скалли отдала кольцо напарнику.

– Настоящий сапфир, – вынес вердикт Малдер, осмотрев украшение.

– С каких пор ты стал оценщиком камней? спросила Скалли игриво.

– На самом деле, драгоценные камни довольно интересны и загадочны, – заметил Малдер. – Возьмем, к примеру, тот же сапфиры. Ты знаешь, что Авиценна рекомендовал лечить сапфирами глазные болезни, и в старину люди верили, что этот камень открывает глаза на правду, оберегает от порчи и даже гарантирует бессмертие?

Скалли внимательно слушала Малдера, который продолжал:

– Я люблю сапфиры. В Средневековой Европе этот камень называли королевским самоцветом. Есть в нем что-то благородное и чистое… И он напоминает мне твои глаза… – выболтал Малдер, сам удивляясь, зачем ляпнул это.

Скалли покраснела еще больше и отвела взгляд. Клод сидел, склонившись над очередной тарелкой. Но Дана видела, что старик улыбнулся и чуть заметно покачал головой, будто удивляясь смелости Малдера.

В кухне воцарилась неловкая тишина. Взгляд Скалли блуждал по шкафам с утварью. Малдер осушил чашку с чаем и откашлялся:

– А откуда это кольцо? спросил он Клода. Наверняка, оно стоит бешеных денег. Почему оно здесь, среди столовых приборов?

Клод распрямился и почесал затылок:

– Это кольцо принадлежало моей хозяйке, самой интересной женщине, которую я когда-либо имел честь знать. Настоящая красавица. Хозяин, любивший ее безмерно, подарил ей это кольцо в день свадьбы.

– Этот дом и сейчас принадлежит ей? спросила Скалли заинтересованно.

– О, нет. Хозяйка уже давно умерла. И дом без нее запустили. Я еще помню времена, когда он был похож на замок и блистал. Когда-то все здесь было иначе: античный стиль, английский парк, пристройки в неоклассическом духе, празднества, пышные приемы. Сейчас дом мертв. Кольцо – одно из немногих напоминаний о былой роскоши.

– Тогда почему оно здесь? Не похоже, чтобы вы берегли его.

Клод улыбнулся и произнес, пристально глядя на Малдера:

– Иногда вещи живут своей собственной жизнью и находятся там, где должны быть, месье.

– А кто жил в той комнате, где мы остановились? спросила Скалли, допивая чай.

– Это была спальня хозяев. Соседняя комната мастерская хозяйки. Она любила искусство. Сама рисовала и даже занималась гончарным делом. Я оставил ту комнату нетронутой, в знак памяти. Если хотите можете посмотреть. Чувствуйте себя как дома.

С этими словами Клод встал, поклонился и направился к двери:

– Пожалуй, теперь можно немного вздремнуть. До рассвета рукой подать, а завтра нелегкий день. Но вы можете остаться. Кажется, вам есть, что обсудить.

Старик покинул кухню, плотно прикрыв за собой дверь.

С минуту Малдер и Скалли сидели, молча глядя друг на друга. Оба агента чувствовали необычные легкость, спокойствие, прилив сил и неизвестно откуда взявшуюся веселость. Сон как рукой сняло. Малдер подумал, что неплохо было бы выпить чего-нибудь покрепче, но тут же отбросил эту идею, решив, что Скалли не одобрит его энтузиазма. Кроме того, он не был уверен, что на кухне (впрочем, как и во всем доме) найдется что-то спиртное. Он хотел предложить пойти спать, но непрошенные слова вырвались из его уст:

– А не выпить ли нам чего-нибудь “погорячее”?

Скалли посмотрела на напарника и захихикала:

– Читаешь мои мысли, напарник…Ой, – она хлопнула рукой по губам. Я не хотела этого говорить.

Малдер смотрел на нее широко распахнутыми глазами:

– Но ты действительно об этом подумала? Не знаю, что это был за чай, но мне нравится его эффект, Скалли… Иногда меня так напрягает, что ты пытаешься скрывать от меня свои мысли и чувства… Черт… Откуда это взялось?

Скалли нахмурилась:

– Ничего себе. У нас сегодня ночь откровений? Или загадочный дворецкий прячет в кальсонах запас пентотала?

[Примечание: пентотал вещество, используемое в качестве сыворотки правды]

Малдер захихикал и наклонился к напарнице:

– Колись, Морфеус, где коды доступа к компьютерам Зиона?

[Примечание: отсылка к фильму “Матрица”, где агент Смит использует сыворотку правды, чтобы получить от Морфеуса коды доступа к компьютерам Зиона. Простите за этот маленький анахронизм.]

Скалли засмеялась и во внезапном порыве нежности обняла Малдера. Она не могла бороться с собой, когда видела его смеющимся и настолько раскованным. Она даже не помнила, когда в последний раз он вел себя так. Вот уже несколько месяцев Скалли наблюдала, как напарник отдаляется от нее, день ото дня становясь все угрюмее. И она винила в этом Диану, которая пошатнула их прочный союз.

Малдер замер, удивленный таким откровенным показом привязанности:

– Скалли? прошептал он.

– Что? так же шепотом спросила она, не разжимая объятий.

– Теперь мне точно надо выпить.

Скалли отпустила Малдера, поднялась со стула и начала открывать шкафы в поисках спиртного. Через минуту она повернулась к напарнику, держа в одной руке наполовину пустую бутылку текилы, а в другой бутылку пива.

– Та-дам! издала она победный клич и, взяв из буфета стопку и кружку, плюхнулась на стул, на котором несколько минут назад сидел Клод. Не знаю, готова ли я к текиле, но от пива не откажусь. Боже, у меня уже такое ощущение, что я выпила гостиничный мини-бар. Не чувствовала себя такой одурманенной с колледжа… Упс… И снова извини за правду.

Малдер хмыкнул, но тут же стал серьезным:

– Никогда не извиняйся за правду. Слышишь, Скалли, никогда! его язык немного заплетался, и Малдер чувствовал приятное головокружение, как от затяжки марихуаной.

– Ок, напарник. Так за что мы пьем?

Скалли открыла бутылку текилы и налила стопку. – Нет, Скалли, – сказал Малдер и покачал головой. Так абсолютно не интересно.

– То есть? Пить не интересно? Или со мною не интересно?

– С тобой мне всегда интересно, а вот просто так пить не интересно.

– Предлагаешь устроить соревнование?

– Почему нет, черт возьми?

Скалли задумалась на секунду, потом подперла подбородок рукой и посмотрела на Малдера, хитро прищурившись:

– Ну, хорошо. Только играем по моим правилам.

Малдер развел руками:

– Идет. Что за правила?

Скалли достала еще две стопки и одну кружку и поставила на стол.

– Итак. Правила просты. Спорим, что я выпью две кружки пива быстрее, чем ты выпьешь три стопки текилы.

Малдер недоверчиво посмотрел на нее:

– И в чем подвох? Ты же знаешь, что я выпью три стопки так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь.

– Возможно, – ответила она уклончиво. И чтобы ты не думал, что здесь есть какой-то подвох, договоримся, что я не могу прикасаться к твоим стопкам, а ты к моим кружкам. Тогда все будет по-честному.

– Договорились. А на что спорим?

Скалли снова задумалась, глядя в потолок.

– Проигравший демонстрирует свой скрытый талант.

Малдер закашлялся:

– Талант? О, Скалли, тогда надеюсь, ты продемонстрируешь мне что-то экстраординарное, – он улыбнулся и махнул рукой. – Наливай!

Скалли сделала, как велел партнер.

Они сидели друг против друга. Три стопки текилы и две кружки пива на столе перед ними.

– Поехали, – скомандовала Скалли и начала пить пиво.

Она успела только наполовину осушить первую кружку, когда Малдер залпом выпил две стопки текилы. Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и наблюдая, как напарница пытается допить кружку и не поперхнуться. Еще одна стопка стояла нетронутой. Малдер специально ждал, пока напарница допьет первую порцию, чтобы дать ей возможность увидеть его триумф. Скалли сделала заключительный глоток, посмотрела на стол, затем на Малдера, зловеще улыбнулась и накрыла пустой кружкой стопку с текилой. Малдер был готов соскочить со стула. – Эй! Мы так не договаривались! Это не по правилам!

– Почему нет? усмехнулась Скалли.

– Ты не должна трогать мои стопки!

– А я разве трогала? спросила она, протягивая руки.

– Это… Че-о-орт! Ты маленькая обманщица!

– Я сделала тебя, Малдер, признай это, – победная улыбка сияла на ее лице.

Скалли взяла вторую кружку, выпила пиво и перевела дыхание. Малдер сидел насупившись.

– Время платить по счетам. Признавайся, Малдер, какой у тебя скрытый талант!? Скалли подозрительно прищурилась в предвкушении: сейчас раскроется одна из тайн напарника.

– А что если у меня нет скрытых талантов? – пожал плечами Малдер.

– Они у всех есть!

– То есть у тебя точно имеется скрытый талан… Хм, я заинтригован, Скалли. Надеюсь, это не последний спор на сегодня, – подмигнул Малдер, приободрившись.

– Ты хоть этот спор доведи до конца, – ухмыльнулась Дана.

– Честно, я понятия не имею, есть ли у меня таланты, которых ты еще не видела.

– Скромности тебе не занимать, партнер. Ладно, давай что-нибудь простое. Ты умеешь заворачивать язык трубочкой?

– Нет, а ты?

– Не переводи стрелки.

– Ах, кажется, я знаю, – Малдер встал и подошел к напарнице, – трубочкой язык заворачивать не умею, а вот другие таланты языка могу продемонстрировать.

Малдер протянул руку и заставил Скалли подняться со стула. Она затаила дыхание, наблюдая, как напарник подошел к ней вплотную и стал наклоняться. Все ближе и ближе. Она закрыла глаза в ожидании поцелуя и мгновение спустя почувствовала…

Что мочка ее уха оказалась во рту Малдера.

– Ты что делаешь?

– Талант, – промямлил он, не выпуская мочку изо рта. Скалли чувствовала, как язык Малдера играл с ее серьгой.

“Он умеет творить языком невероятные вещи. Действительно, скрытый талант”, – подумала Скалли и застонала, не в силах удержаться. Она почувствовала, как губы Малдера растянулись в улыбке.

Не прошло и минуты, как Малдер отстранился от Скалли: на его губах играла самодовольная ухмылка.

– Интересная демонстрация. Уверена, твои девушки были в восторге от такого, – произнесла Скалли, переводя участившееся дыхание. Теперь она была настолько возбуждена, что с трудом соображала, что сказать.

Малдер молча взял руку Скалли, поднес к своим губам, и поцеловал в ладонь, оставив там “гвоздик”, который снял языком.

– Ничего себе, засмеялась Дана, покачивая головой.

– Теперь я думаю, что зря пыхтел, снимая сережку. Ты была готова признать, что мой язык талантлив, и без этого трюка.

Скалли замялась.

– Готов идти спать? – спросила она, отводя взгляд. Скалли чувствовала себя совершенно опьяненной и смущенной, но частичка здравомыслия все же осталась. Они с Малдером заигрались, и ей было все труднее удерживать себя от импульсивных поступков и необдуманных слов. Она и так непонятно почему выболтала напарнику пару мыслей, явно не предназначенных для его ушей.

– Скалли, как насчет еще одного спора? – спросил Малдер, поигрывая бровями. Реакция напарницы на его небольшой фокус вселила в Малдера уверенность и желание продолжить то, что они начали. Он был намерен отыграться во что бы то ни стало.

– Тебе мало? Ты и так проиграл.

– По-моему, я выиграл. Не каждый день выпадает честь пососать твое ушко… – Малдер не хотел произносить этого: слова сами вырвались из его рта. Но агент уже не жалел о сказанной правде.

– Эй, следи за словами. Ты снимал сережку! Скалли из последних сил пыталась следовать голосу разума.

– И тебе, как я понимаю, понравилось. Или это был не стон наслаждения?

– Он самый… – созналась Скалли, понимая, что просто не может врать.

– Серьезно? – искренне удивился Малдер. А его подсознание хлопало в ладоши, уже обдумывая очередной ход. Извини, не хотел смущать. Но ты мне обязана матч-реванш. Знаешь, чтобы поднять с пола мое раздавленное самолюбие. Правила такие же: кто проиграет, тот показывает скрытый талант.

– Малдер, признайся, ты любишь спорить или просто хочешь попробовать еще какую-то мою часть тела?

– Возможно… А можно?

Скалли слегка толкнула напарника в бок, еле удержавшись от того, чтобы не сказать “да”. Малдер расхохотался.

– Так и быть, дам тебе второй шанс.

– Ок! Обещаю, это будет быстро, но блистательно, Малдер взял со стола ложку. Спорим, что ты не сможешь перешагнуть эту ложку, если я положу ее на пол. Ложку трогать нельзя ни мне, ни тебе.

– И это все? спросила Скалли, соображая, в чем подвох.

– Да, это все.

– Кажется, я знаю, что ты задумал. Поэтому ставлю условие: нельзя класть ложку вдоль стены.

Малдер подумал и согласился:

– Хорошо. Ты готова?

– Конечно. Клади.

Малдер развернулся и положил ложку под буфет:

– Можешь перешагивать.

Скалли сложила руки на груди и улыбнулась:

– Ладно, партнер, ты выиграл, но я предупреждаю, что у меня нет талантливого языка, – Малдер наигранно вздохнул, – зато есть не менее талантливые руки.

Она подмигнула и вышла из кухни. Ночь обещала быть очень интересной.

***

Мы стояли на кухне, молча уставившись друг на друга. Мои щеки горели от стыда.

– Ты тоже это вспомнила? – спросил Малдер, откашлявшись.

– Если под “этим” ты подразумеваешь наш пьяный спор, то да, я, определенно, вспомнила.

– И что это было?

– Понятия не имею. Но есть догадки.

– Клод? – спросил Малдер, хмуря брови.

– Моя первая мысль. В следующий раз напомни мне не пить чай, заваренный незнакомцем.

– И ты мне, – вздохнул Малдер и зашагал по кухне взад-вперед.

– Итак, что у нас есть? – начала я своим лучшим лекторским тоном. – Мы спорили, мы пили чай и кое-что покрепче. Что еще помнишь?

Малдер остановился и посмотрел на меня:

– Я показал тебе “свой”, ты обещала показать мне “свой”… кхм… талант, – попытался сострить он, и я улыбнулась, хотя и была не в настроении.

– Хорошо, я помню, как вышла из кухни. Что потом?

– Не знаю, Скалли, – он снова зашагал по комнате.

Я на минуту задумалась, перебирая возможные варианты развития событий. И на ум приходили только неприличные. Я покачала головой, пытаясь отогнать картины из серии “пьяные и голые”, которые мелькали перед моим мысленным взором. Вдруг меня посетила здравая мысль:

– Хорошо, наши воспоминания стали возвращаться после того, как мы оказались на кухне и услышали звук падающей тарелки. Это был внешний импульс. Значит…

– Нам нужен еще один, – закончил Малдер.

– Именно. Куда мы могли пойти потом?

– Хм… Думаю, ты вряд ли стала бы демонстрировать, на что способны твои талантливые руки, на улице, – заметил Малдер, выходя из кухни. Я следовала за ним. – Значит, у нас был только один путь – наверх.

Мы поднялись на второй этаж и остановились посреди коридора.

– Куда теперь? – спросила я, полностью полагаясь на интуицию и дедуктивные способности напарника. Малдер осмотрел коридор.

– Наша одежда испачкана в глине, но оружие – нет. Думаю, мы сначала зашли в нашу комнату и оставили там пистолеты.

– Согласна.

– Значит, мы вернулись в комнату и оставили там оружие. Куда мы могли пойти потом?

– Ну, мы здесь больше ничего не знаем, – я снова начала прокручивать в памяти разговор с Клодом. – Кроме…

– Мастерской! – воскликнул Малдер, и я подскочила. – Клод рассказывал о мастерской. И если не там, то где еще мы могли достать глину?

Я подошла к комнате, следующей сразу за нашим номером, и толкнула дверь.

Мастерская оказалась открытой. И огромной. Стены были завешаны картинами, в центре стояла пара мольбертов с холстами и красками. Справа, за дверью, мы обнаружили многоярусную полку с различными гончарными поделками.

Малдер направился прямиком к полке и стал рассматривать стоявшие на ней безделушки. Я подошла к одному из мольбертов, осмотрела краски и, не оглядываясь позвала:

– Малдер!

– Что? – раздался хриплый голос партнера прямо у меня над ухом. Я вздрогнула.

– Кажется, я нашла краску, которой ты меня разукрасил, – я повернулась к напарнику и показала ему планшет с акварельными красками. – Смотри, единственная не сухая. И тут я заметила зловещую улыбку Малдера. Я вопросительно посмотрела на напарника, пока не заметила в его руках предмет, напоминающий что-то среднее между искусственным фаллосом и Александрийским маяком.

Малдер протянул сие творение мне, и я прочитала надпись: “От Малдера – Скалли”.

– Кажется это для тебя,– сказал он, пытаясь не захохотать.

– Что это?

– Ну, если вспомнить дядюшку Фрейда, то все вытянутое означает…

Я не собиралась иметь дел с психосексуальной теорией Фрейда прямо сейчас, поэтому быстро перебила:

– Интересный подарок, Малдер. Не ожидала. Надеюсь, остальные работы… – я бросила взгляд на полку, – женский бюст, голый мужчина, чья-то оторванная нога, – перечислила я, – не твоих рук дело?

– Боже упаси, Скалли, я не настолько талантлив. Кстати, о талантах… Как мы дошли до такой жизни? Ты что-нибудь вспоминаешь?

– Нет, – призналась я. – Надо сосредоточиться и найти правильный стимул.

Я подошла к гончарному кругу, стоявшему в углу комнаты сразу за полкой, присела на маленькую табуретку и положила руки на глиняную заготовку в форме шара. Малдер внимательно наблюдал за мной. Я закрыла глаза и немедленно почувствовала себя помпезной гадалкой с хрустальным шаром. Память не хотела возвращаться.

Я уже собиралась открыть глаза, как услышала шаги Малдера и ощутила прикосновение его рук к моим ладоням. Словно электрический импульс пробежал по моему телу. Я вздрогнула и вновь погрузилась в воспоминания.

***

Прошлой ночью

Он чувствовал теплые руки Скалли на своих ладонях. Ее прикосновения ласкали и обжигали одновременно. А ее дыхание возбуждающе щекотало его шею.

– У тебя определенно талантливые руки, – прошептал Малдер, учащенно дыша.

– Не торопись, – словно промурлыкала Скалли, игнорируя его комментарий.

– Тебе удобно? – Малдер немного подвинулся.

– Очень.

Скалли чуть сместила руки, ведя ладони напарника.

– А сейчас немножечко пониже. Теперь по бокам… да, вот тут. Нежнее… Не трудно ведь?

– Нет, я всегда знал, что вместе мы хороши во всем.

– А теперь бережно по кругу…

Малдер в очередной раз попытался переместить руки.

– Я сверху, не забывай! – напомнила Скалли.

– Может, поменяем позицию? Я переживаю за твою спину. Тебе приходится нагибаться… надо мной… Конечно, в этом тоже есть свои прелести…

– Я вытерплю все неудобства, раз такова цена проигрыша.

– Что насчет того, чтобы я был сверху? Пожалуйста! – Малдер снова попытался изобразить щенячий взгляд, но вовремя вспомнил, что Скалли все равно не может видеть его лицо.

– Малдер, это я учу тебя, а не наоборот.

– Думаю, теперь я сам справлюсь. Можешь больше не “вести” меня.

– Уверен? – Малдер кивнул. – Хорошо.

Скалли выпрямилась и отошла от напарника. Они заключили пари, и она проиграла. Теперь же Скалли выполнила свою часть сделки. “Пусть Малдер дальше сам разбирается”, – решила Дана, бросив на него обиженный взгляд.

Полчаса назад, когда на горизонте уже замелькал рассвет, агенты обнаружили мастерскую, о которой рассказывал Клод.

Проиграв Малдеру во втором споре, Скалли тут же вспомнила, что старик упоминал о мастерской и гончарном деле, и решила показать талант, о котором она не вспоминала со времен средней школы.

Напарники поднялись на второй этаж, и Малдер заметил, что дверь в соседнюю с их номером комнату приоткрыта. Он тихо окликнул Скалли, как будто боясь, что кто-то может услышать. Скалли покачала головой, нахмурив брови и махнула рукой, указывая Малдеру идти за ней в их комнату. Он повиновался. Но идея исследовать незнакомое место теперь полностью завладела им, поэтому первое, что он выболтал, когда они оказались в номере, было:

– Почему мы не вошли туда, Скалли? Где твой дух приключений?

– Как я могу показать, насколько талантливы мои руки, когда они заняты? – Скалли подошла к тумбочке и убрала пистолет в кобуру.

– О… – только и выдохнул Малдер, покраснев. И последовал ее примеру.

Скалли хихикнула, взяла со столика зажженную лампу и, схватив напарника за локоть, вышла в коридор.

Как только Дана оказалась в мастерской, ее взгляд остановился на гончарном круге. Когда-то в детстве она любила лепить из глины на похожем ножном станке. Скалли улыбнулась своим воспоминаниям о времени, когда она была беззаботна и менее прагматична.

– Хорошо, – прошептала она, потирая руки.

Малдер, который, щурясь, озирался по сторонам, рассматривая картины на стенах и замысловатые поделки на полках, подозрительно взглянул на напарницу. Он вел себя необычно тихо, когда Скалли усадила его на, как ему показалось, неудобный табурет у гончарного круга. Но от того, что произошло потом, у Малдера вылетели все мысли о неудобстве.

Скалли быстро объяснила партнеру азы гончарного дела, смочила руки и кусок глины в тазике с водой, стоявшем рядом со станком. Когда Дана начала делать из глины шар почти идеальной формы, Малдер тоже окунул руки в воду и зачарованно наблюдал за действиями напарницы. Вот она поместила заготовку на гончарный круг и прильнула к Малдеру всем телом, и ему не оставалось ничего другого, как наслаждаться и надеяться, что импровизированный урок продлится как можно дольше.

Но, несмотря на опьяняющий туман, который заволок его сознание, он точно следовал инструкциям, и заворожено следил за тем, как маленькие руки Скалли лежали на его больших ладонях, скользящих по меняющей форму глине. Скалли тихим певучим голосом рассказывала Малдеру, что движения должны быть мягкими и плавными, без рывков. Но он уже не слушал, отдавшись во власть ощущений.

Ведя руки напарника и создавая нужное давление на глиняную заготовку, Скалли сделала из нее купол, а затем преобразовала купол в конус и обратно. Надавив на большой палец правой руки Малдера, Дана наметила центр на вершине купола и начала постепенно вдавливать в него палец напарника. Но когда она на мгновение убрала свои руки, чтобы смочить, Малдер чуть не погубил их творение.

Скалли отошла от напарника, с сожалением подумав, что он слишком быстро учится. Она сполоснула руки, прошлась вдоль стены, увешенной картинами, и остановилась около полотна, на котором были нарисованы солнце и бескрайнее поле. Она засмотрелась и не заметила, как Малдер встал и подошел к ней сзади. Он обнял Скалли одной рукой, а другой протянул ей непонятное глиняное изваяние с наспех сделанной подписью “От Малдера – Скалли”.

– Что это? – Скалли покраснела, но не смогла сдержать смех, увидев поделку Малдера.

– Это подарок. Для тебя.

– Кажется, мы лепили что-то другое…

– Точно. Пока ты не отошла. Без тебя у меня ничего не получается.

Услышав это, Скалли была готова растаять, но Малдер вдруг развернул ее лицом к себе и предложил:

– Давай еще один спор.

– Тебе мало?

– Это забавно. К тому же, у нас ничья.

– Ты придумал очередной трюк с ложкой, через которую я не смогу переступить?

– Ты первая начала мухлевать, – Малдер огляделся. Его взгляд упал на стоявшую на полке с поделками шкатулку. Агент открыл ее и извлек из кучи безделушек монету. Эврика! – На этот раз все по-честному. Подкинем монетку. Если решка – ты победила, если орел – я.

– И все? – удивилась Скалли.

– Мои руки чисты, – Малдер показал ладони, демонстрируя свои добрые намерения. – Ой, нет, не совсем чисты, – он подошел к тазику и смыл глину с рук. – Вот теперь чисты! – Хорошо, – согласилась Скалли.

Каково же было удивление агентов, когда монетка, упав на пол и покрутившись, остановилась на ребре, прижавшись к шкафу.

– Не может быть! Опять какой-то трюк?

– Скалли, в отличие от тебя у меня не было ирландской тетки, научившей меня фокусам. Похоже, сама судьба против нашего соперничества. И никакой забавы, – Малдер наигранно надул губы, и Скалли уступила.

– Можно устроить забаву и без всяких споров, – ответила она спокойно, но от Малдера не ускользнул дьявольский огонек, мелькнувший в ее глазах. – Сыграем в игру, которую мы с Мисси придумали в детстве. Называется “мое желание – твое условие”. Я выбираю, что ты должен сделать, а тебе решать, как именно ты будешь это делать. Идет?

Малдер кивнул не раздумывая.

Скалли указала на картину с солнцем:

– Хочу, чтоб ты нарисовал мне такую же.

Малдер улыбнулся:

– Будь осторожна со своими желаниями, Скалли, – произнес он зловеще и, оглядевшись, нашел краски и воду у мольберта в углу комнаты.

Когда Скалли услышала следующие слова напарника, у нее мелькнула мысль, что зря она все это затеяла.

– Снимай кофту! – приказал Малдер.

– Что? – только и смогла вымолвить Скалли.

– Твое желание – мое условие! И я выбираю твое тело… в качестве “холста”.

– Я опять оказалась проигравшей, хоть у нас и ничья, – пробормотала себе под нос Дана, но Малдер услышал.

– Ай, Скалли, прекрати жаловаться и раздевайся. Бьюсь об заклад, тебе понравится.

Малдер подошел и, не церемонясь, задрал рубашку напарницы.

– Скалли, если ты будешь придерживать подол, то картина получится намного лучше.

Дана не вполне отдавала отчет своим действиям, но без лишних возражений сделала так, как сказал Малдер, который уже опустился перед ней на колени. Двусмысленность положения добавила пикантный оттенок в эту нелепую ситуацию. И Скалли казалось, что она потихоньку сходит с ума, но ничего не может поделать. Она чувствовала себя так, как однажды в колледже, много лет назад, когда на вечеринке попробовала ЛСД. – Только пока не смотри, – велел Малдер, строго глянув на Скалли снизу вверх, и принялся за дело.

Дана вздрагивала от каждого прикосновения и изо всех сил старалась стоять спокойно и не реагировать на кисть, щекотавшую ее. Малдер сосредоточенно работал, закусив нижнюю губу. И вскоре на животе Скалли появились солнце с глазами, ртом, носом. И сердечки.

Малдер сделал последний штрих, немного отстранился и подул на рисунок. Скалли снова почувствовала волну пробуждения и ей показалась, что ее ноги стали ватными. Малдер встал, взял Скалли за руку и, подведя ее к большому зеркалу, улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Не только у тебя талантливые руки, – произнес он глубоким голосом, пытаясь подражать Кларку Гейблу. – Хотя у меня все части тела талантливы.

– Не сомневаюсь, – отрешенно произнесла Скалли, рассматривая живот.