Текст книги "Мой Мир (СИ)"

Автор книги: Юджин Юдд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Я вернулся. Уже вечерело. В углу, сжавшись, как воробышки, сидели Зита и Гита и смотрели на меня с первобытным ужасом.

– Кто ты, Хозяин? Ты покрылся черно-серо-багровыми всполохами, а твои глаза горели черным огнем. Сначала мы просто не могли пошевелиться, потом смогли отползти.

– Не бойтесь, девочки. Просто я понял, как ненавижу тех, кто хочет причинить вам всем зло.

– Ты два дня так сидел.

– Плохо. Я пропустил приглашение в Университет.

– Не думаем, что там что-то происходило. Мы связались с Нашими в башне. Они сказали, что по мировому пространству были такие возмущения и встряски, что вряд ли хоть один волшебник мог даже ходить.

– Не бойтесь. Все прошло. Я знаю, что мне делать.

– Мы любим тебя, – пропищало из угла. – И… если бы не Сестры из башни и не Брат, мы бы, наверное, умерли от страха.

Только тут я обратил внимание, что их обеих оплетает Хлыст, как бы защищая.

– Спасибо, Старик. Я перестал себя на какой-то момент контролировать.

– Не за что, – ворчливо ответил он. – Ты уж, пожалуйста, предупреждай в следующий раз.

– Прости.

Я встал. Тело было полно энергией, можно было просто летать. И тут я понял, что действительно могу взлететь. Не потому, что я стал легким, просто магия воздуха позволяла закрутить очень хитрую воронку. Воздух под ногами как бы становился плотным, и на нем можно было стоять. Да и перемещать этот твердый островок тоже можно было, правда, не быстро. Я немедленно это попробовал. Глаза моих воробышков, как я стал называть Гито-Зиту, просто округлились. Они-то, как Голубые, все видели.

– Хозяин, ты Великий! О таком мы только слышали, да и то считали, что это сказки.

– Хозяин, посмотри на себя, – это уже башня сказала.

Я глянул и увидел совершенно невероятных размеров шар, в основе которого было серое вещество. Из него, от переизбытка энергии, то и дело били разноцветные молнии.

Ну, что ж, надо этим с кем-нибудь поделиться. Я расплел с воробышков Хлыст и сгреб их обеих. Халаты тут же слетели на пол, я бросил их на кровать и стал, как зверь, входить в них. Во мне начинала закипать багровая ярость. Щелка-попка-щелка-попка. Они были как тряпичные куколки, а в глазах их плескался ужас. Я вошел в раж и вдруг почувствовал какой-то укус сзади. Или удар, я так и не понял. Ярость мгновенно съежилась и исчезла. Я оглянулся и увидел, что это Хлыст. Наверное, в первый раз за свою долгую жизнь, он сумел ударить кого-то, не находясь в чьей-то руке. Уж больно концентрировано было поле.

– Это я тебя ударил, ты бы их убил в таком состоянии! Можешь меня теперь убить, я достаточно пожил.

Он дико рисковал. В том состоянии, в котором я был – я просто разорвал бы его в клочки. Но, как говориться, дух на один метр шел впереди Воина.

Я сел и обхватил голову руками.

– Спасибо, Старик! Ты второй раз за один час спас меня и Сестер.

Я поднял глаза на Зиту и Гиту. Они, обнявшись, вжались в угол. И я впервые не почувствовал активного присутствия Своих из башни. Приглядевшись, я увидел, что Зиту и Гиту окружает цветное и переливающееся защитное поле. Зелено-желто-красно-сине-фиолетовое. Я медленно успокаивался, и поле стало таять, пока совсем не рассеялось. Тогда я услышал голос Зеленой, звонкий от внутреннего напряжения:

– Мы все любим тебя, Хозяин. И мы, и те, кто в нас и те, кто рядом с тобой. Но не будь таким, пожалуйста – ты только что чуть не убил Зиту и Гиту! Может, это Враг попытался на тебя так действовать? А может быть, просто ты еще не успокоился после твоего контакта с Великим? Но, в любом случае, теперь ты отвечаешь не только за себя. Все Звездочки в нас сжались, когда ты перестал себя контролировать. Синяя даже одела их в пузырьки, чтобы оградить от того, что из тебя выходило. Мы – твои, и всегда будем твоими, каким бы ты не был. Но я, мы, не допустим, что бы наши Звездочки знали тебя таким!

Я ничего не стал говорить, во мне еще все клокотало. Я ушел в другую комнату и рывком провалился в медитацию.

Я плавал в волнах теплого воздуха, подо мной плескалось спокойное море, глаза смотрели в бескрайний шелестящий лес, а теплый огонь вокруг дарил уют и напоминал домашний очаг. Вокруг меня весело играли и ластились ко мне три чудесные Звездочки. Великое женское начало!

Когда я пришел в себя, я был совершенно спокоен.

– Спасибо вам всем. Если бы не вы, из меня бы мог получиться монстр. И некому было бы меня остановить. Думаю, я уже полностью себя контролирую. Вы дали мне то, из-за чего стоит жить. И еще, я чувствую себя в силах посетить Великую Степь и навестить наших восьмилапых друзей.

Теплые цветные огоньки были мне ответом

– Ты с нами! – прошелестело в моем сознании.

Было уже раннее утро. Я прошел в другую комнату. На кровати, так же, как и раньше, сидел сжавшийся комочек из двух тел. Увидев меня, они вдруг рванулись ко мне и прижались с двух сторон.

– Не будь таким больше, пожалуйста! Нам было так страшно и так больно! Мы думали, что погибнем. Тебя ничто не могло остановить. Если бы не Сестры и Брат, между нами и тобой бы ничего не было. Они все отдали, чтобы тебя остановить. И ничего не могли сделать. Все подключились! И башня и Синяя. Все-все! И Дедушка-Хлыст!

Они вдвоем плакали навзрыд, высказывая общие для них мысли. И не могли остановиться.

– Мы и маму звали. И колдовать пытались. Ты просто рвал нас на части.

– Успокойтесь, все прошло. Я постараюсь себя контролировать. Слишком сильно во мне клокотала ярость. Если бы не вы все, я не знаю, что бы произошло. Хорошо, что я в вас вошел и хорошо, что вас было двое – одна бы не выдержала. Это позволило мне удержаться на краю. А если бы не команда и Звездочки, я бы не вернулся из того, где был.

– Мы тоже хотим Звездочки!

– Вам еще рано. Вам надо еще много учиться и стать лучшими. Будут вам еще Звездочки, когда придет время.

Они все еще плакали, прижимаясь ко мне. Постепенно плач затихал, и они успокаивались. От пережитого их начало клонить в сон и вот уже в меня упираются два глубоко спящих комочка. Я проверил их – никаких фатальных повреждений не было. Хорошо, что я успел их растянуть, и их организм в состоянии стресса сумел приспособиться.

– Полечите их души, пожалуйста, – попросил я Своих в башне. – Им, наверное, хуже всех пришлось, а мне пора в Университет. Война началась.

Глава 27. Университет, гостиница

Я отошел от спящих Зиты и Гиты и связался с ректором. Было раннее утро.

– Извините, не мог с Вами связаться в назначенное время.

– Ничего. Были такие возмущения Эргрегора, что никто из нас не мог и подумать, чтобы встать с постели. Хорошо, что сейчас все успокоилось. На эти два дня не то, что Университет, город вымер. Такого нет в наших записях.

– Ничего, все когда-то бывает в первый раз. Наша договоренность в силе?

– Думаю, да. Подходите часам к девяти утра. Думаю, раньше Ректорский совет не соберется, хотя я всем послала вызов к восьми тридцати.

Я набрал ванну, улегся в нее и два часа пускал маленькие волны, как когда-то Синяя.

В полдевятого я встал, оделся, проверил спящих воробышков. С ними все было хорошо, а вокруг их голов явно прослеживалась зеленая аура. Я вышел, по дороге нацепив дежурную ауру Петраркуса. Внизу меня встретил бледный Василис.

– Господин, в эти дни ничего не происходило, и никто не заходил. У всех так болела голова, что никто не мог встать с постели.

– Хорошо, что все прошло. Всем нездоровилось. В случае чего ты знаешь, что делать.

Что-то не давало мне покоя. Я, не снимая личины, вышел на заднее крыльцо. Ба! Вот оно. Недалеко в кустах притаился черный. Он был очень хорошо замаскирован. Я неторопливо подошел к кусту, за которым он сидел, достал маленький вялый пенис, принадлежавший моей личине, и помочился на куст. И на него тоже. А заодно и метку поставил. Потом повернулся к гостинице и заорал:

– Василис! Бегом сюда!

Он выскочил и, увидев, что я до сих пор в личине, сказал:

– Слушаю, господин Петраркус.

Молодец. Толковый мальчик!

– Почему мусор на заднем дворе! К нам приезжают важные персоны, а ты прохлаждаешься в подсобке, дармоед!

– Сейчас же велю подмести.

– И подстриги эти безобразные кусты! А то торчат, как волосня на манде проститутки!

– Будет исполнено.

– Вечером приду – проверю.

Он собирался зайти внутрь вслед за мной.

– И когда ты собираешься выполнять мое поручение?! – визгливо закричал я. – А ну немедленно секатор в руки и приводи все в порядок.

Пока он бегом метнулся в подсобку за секатором, я стоял на крыльце и задумчиво ковырял в носу – я совершенно не собирался облегчать черному задачку по скрытному покиданию места наблюдения. Ко мне подошел Василис и пока я придирчиво его осматривал, прошептал ему:

– Начинай вон с того дальнего куста, там человечек сидит. Не бойся, я подстрахую. Как только он подошел, в кусте произошел ярчайшая вспышка и метнулась тень. Понятно, техника ниндзюцу – отвлечение внимания. Но я-то его хорошо рассмотрел.

Потом я долго орал на Василиса всякую чушь, а он подслеповато моргал. Мы зашли в холл, я поставил защиту от прослушки

– Молодец. Мы его спугнули. Сегодня же выкорчевать все кусты и промести всю территорию. Затем засыпьте тонким слоем песка и разровняете граблями так, чтобы были ровные бороздки – по ним сложно без следов передвигаться. И пустырь за забором тоже убрать.

Рукой я снял боль и слезливость с его глаз.

– Понял, – сказал он.

Я стал думать: то ли это слежка за мной, то ли пул охраны важных персон, которые скоро должны прибыть. Если первое – я засветился со своими ночными экзерсисами. Если второе – эти ВИПы не так уж и глупы. Решил подождать. На всякий случай проверил улицу перед входом. Вроде все чисто. Может, успели снять оба поста? На всякий случай проверил нашу защиту. Связался с Зитой-Гитой.

– Девочки, просыпайтесь.

– Хозяин, ты где?

– Я на улице, пойду в Универ сейчас. Только что обнаружил Черного на заднем дворе. Не волнуйтесь, но продумайте как, если что, будете обороняться. И сегодня самоподготовка – одна медитирует, вторая на стрёме.

– А что такое стрём?

– Быть внимательной. Слушать, что происходит вокруг. В случае нештатной ситуации выводить сестру из транса и связываться со мной. Я подумал, и решил ненадолго вернуться. Вбежал на свой этаж и сделал очень масштабную иллюзию: Коридор был завален старой мебелью, везде был толстенный слой пыли. Двери номеров были открыты, и в них тоже была старая мебель. Это так, на случай, если охрана у ВИПа будет правильная.

Потом я припустился в Универ. Слежки за мной вроде не было. Я зашел в какую-то подворотню и вышел уже облике крепкого молодого человека с не очень запоминающимся лицом. Было уже почти 10 часов.

– Клофиссия, представьте…

– Представь.

– Представь меня, как выпускника Красной школы с Дальнего острова с хорошими рекомендациями. Потом предложи осмотреть работы по подготовке фасадов. Я там устрою некоторое представление, и ты предложишь стать мне стать Заместителем проректора по хозработе.

– Хорошо.

Я сделал себе глубокую красную ауру. Входя в ворота Университета, я на всякий случай ей сказал:

– Вхожу. Красный-красный.

Она мысленно хихикнула

Когда я приблизился, она помахала мне, и я подошел к группе весьма помятых деканов и замов деканов. Отдельно стоял зам проректора по АХО. Как и все они, желчный дедок со скряжистым выражением лица.

– Ну, вот и прибыл молодой человек с Дальнего острова. Как там Вас?

– Туттер, госпожа Ректор.

– Да, точно, Туттер. Он имеет хорошие рекомендации после окончания Красной школы и хочет попробовать себя по административной линии.

Деканы кисло на меня посмотрели. Головы у них болеть уже были не должны, но им совершенно не нравилось работать с самого утра.

– Предлагаю до начала совещания осмотреть подготовку зданий.

Зам по АХО крякнул – камень в его огород. Но делать нечего, повел. Попытался сразу пойти дальше, мимо первого корпуса. А там было на что посмотреть: покрашено пятнами, окна заляпаны, вокруг грязно.

– В чем дело Ференц? – строго спросила ректор.

Он начал что-то мямлить, что подрядчик обещал исправиться. Через забор на него смотрел здоровенный детина и нагло улыбался. Все мялись, им было неинтересно. Тогда я подошел к ректору:

– Госпожа ректор, у нас на Дальнем проводилось много работ по ремонту, и я отвечал за работу с подрядчиками. Разрешите, я попробую с ним поговорить. Мне кажется, это мой клиент.

– Извольте.

Я повернулся к наглецу.

– Уважаемый, извольте подойти и отчитаться о ходе работ. А также о том, почему они столь неподобающего качества.

– Тебе надо, ты и подходи.

Я снял с пояса Хлыст. Затем легким движением Хлыста отвесил ему пощечину. Все заинтересовались, а новый Красный Декан вполне оценил филигранность удара.

– Я еще раз повторяю, подойдите и объясните, почему работы столь низкого качества?

Вокруг собрались работяги не только с этого дома, но и с соседних. Кто-то из деканов дернулся, но ректор подняла руку.

– Сука! Что ты делаешь!

Легкое движение и не менее оглушительная пощечина, уже с другой стороны.

Он, как черт из табакерки, бросился ко мне. Небольшой шаг навстречу и в сторону, легкое движение рукой и он, совершая невероятный кульбит, падает плашмя на спину, поднимая облачко пыли. Начинает подниматься. Опять несколько легких движений Хлыстом и из распоротой на заднице одежды начинает сочиться кровь. Из следов от ударов легко читается слово «Хам». Все начинают улыбаться, а Красный декан подбирается поближе. Аура моя не меняет цвет вообще: Устойчиво красный.

Он трет свою задницу, видит кровь, впадает в ярость и кидается на меня, доставая нож. Легкое движение рукой с Хлыстом на ближней дистанции, и нож улетает далеко вверх. На этот раз движение к нему навстречу, и я второй, тентаклевой рукой ловлю его за горло, нажимая на болевые точки. При этом немного приподнимаю над землей. Его глаза вылезают из орбит от боли. В этот момент я ловлю его взгляд, и вдруг он понимает, что в моих глазах смерть. Страшная. При этом я протягиваю руку с хлыстом и ловлю падавший с высоты его нож. Потом делаю легкое движение кистью, и нож втыкается, пробивая насквозь штакетину забора как раз напротив груди его товарища, который хочет прийти ему на помощь. У того желание вмешаться явно ослабевает.

Я, держа его за шею на грани болевого шока, еще раз повторяю вопрос:

– Почему работы столь низкого качества?

Он ломается, а по штанам растекается безобразное пятно. Он пытается что-то сказать, но не может. И при этом не может оторвать взгляд от меня. Я чуть-чуть ослабеваю руку, которая его держит. Он начинает лепетать какую-то чушь: Что, мол, краски не было, что рабочие плохие…

– Плохие, говоришь?

Он пытается кивнуть.

– Ну-ка иди сюда, – я подзываю обстоятельного работягу средних лет. – Теперь ты старший. Этих двоих, – я показываю на прораба и его явного подельника, – на уборку мусора. Начинают в восемь, заканчивают в двадцать один. Без обеда. Минута простоя для каждого – один удар хлыстом. Буду проверять сам. Каждый день.

– Хорошо, – а сам глаза прячет. Понимаю, запугали они их тут.

Я подзываю его подельника. Тот прячется за людей, но они его выталкивают. Он, трусливо озираясь, подходит. Я подманиваю его пальцем близко-близко.

– Доложишь о сегодняшнем Хасиму. Увижу, что не работаете – вдвоем пидорасами в портовый бордель пойдете работать. Усек?

Он падает на колени:

– Не погуби! – и начинает судорожно собирать мусор

– Старший!

– Я!

– Сколько на переделку?

– Если все будут работать – послезавтра все исправим.

Я смотрю на подельника:

– Вы ведь будете работать лучше всех?

Тот мелко кивает.

– Тогда начните оба с сортира, терпеть не могу этот запах.

Тот опять кивает.

– Старший, будешь одалживать этих на чистку сортиров другим бригадам, а они тебе пусть подсобниками помогут. Все-таки ваш дом самый крайний. Сделаете лучше всех?

Он широко улыбнулся:

– Сделаем.

– Докладывать будете каждый день уважаемому эээ… Я поискал взглядом проректора по АХО – Ференцу.

На шоу собрались работяги уже со всех домов.

– Всех касается! В 9:00 каждый день доклад уважаемому Ференцу о ходе работ!

Я повернулся к ректору:

– Госпожа ректор, можно лучшим премию по результату выписать?

Она удивленно кивнула.

– Тем, чья работа будет признана лучшей – пять золотых от Университета!

Пять золотых – это их тройная оплата за всю работу. Народ как ветром сдуло. Я, наконец, отпускаю несчастного опущенного обоссавшегося прораба.

– Ты еще здесь? Кнута захотел?

И он на карачках убирается прочь – работать.

Я поклонился ректору.

– Думаю, подрядчики справятся к сроку, – и скромненько ухожу назад за толпу пораженно молчащих деканов. В глазах ректора пляшут веселые черти. Ференц, так просто улыбается во весь рот.

Ко мне пробирается Красный декан.

– Молодой человек, я сам кнутовик. Я давно не получал такого удовольствия. Всегда говорил, что кнут – двигатель человечества. Вы у кого учились?

– Я сам. На коровах тренировался, – улыбнулся я.

– Они, наверное, у вас строем, в шеренгу по четыре ходили? – поддержал он.

Я к нему пригляделся – хороший мужик. Правильный.

Тем временем обход продолжился. Мне было уже не очень интересно, но Красный декан не отходил от меня. Потом он снял с пояса свой кнут и попросил показать, как я выбивал буквы. Я взял его в тентаклевую руку и изящным движением выбил на заборе надпись: «Кнуту слава». Правда его кончик совсем растрепался, но Декан этого так и не заметил, пытаясь повторить мои движения.

Потом было общее собрание, на котором ректор предложила мне должность заместителя ректора по особым поручениям. Возражение поступило только от Красного, который просил передать меня их факультету. Но ректор отказала.

Когда все закончилось, ректор попросила меня остаться.

– Сэр Юджин…

– Юджин, – вернул я ей утреннее и снял личину.

– Юджин, я давно так не смеялась. Великолепное воспитательное средство. Ни у кого не возникло вопросов по поводу Вашего назначения.

– А новый декан красных – хорош! Толковый дядька.

– Да. Мы решили провести прямые выборы на факультете. У преподавателей было по два голоса, а у студентов по одному. Он победил с большим отрывом. Известный кнутовик, между прочим.

– Он уж сказал, все выспрашивал, у кого я учился. Он, кстати, явный Мастер хлыста.

Ректор вызвала Кларитессу:

– Милочка, два чая на травах и можете быть свободны.

Кларитесса молча поклонилась и бросила на меня просительный взгляд, однако я остался холоден.

Тем временем ректор встала ко мне спиной и стала рассматривать какие-то безделушки в шкафу. Я к ней присмотрелся – фигурка худенькой нерожавшей женщины с железной, судя по осанке, самодисциплиной. Если бы не цвет волос, то невозможно было бы со спины определить ее возраст. Я решил немного похулиганить и пустил легкий ветерок, ласкающий ее шею. В отражении было видно, что ее щеки порозовели. В этот момент вошла Кларитесса и поставила на стол чай. Затем встала в дверях.

– Спасибо, милочка. На сегодня все. Можете уйти пораньше, – сказала Клофиссия, не оборачиваясь.

– Спасибо, госпожа ректор, – прошептала она, явно рассчитывая на совсем другое, и вышла, тихонько, но плотно закрыв дверь.

Я продолжил свои хулиганские выходки с ветерком. Она вдруг откинула голову. Я подошел к ней сзади и встал совсем близко.

– После слов Юдолии о том, как я могу научиться не фиолетовому заклинанию, я сегодня взглянула на Вас совершенно другим взглядом.

– На тебя…

– И Вы… ты мне понравился.

Я обнял ее сзади и начал ласкать ее маленькие для моих ладоней груди. Вдруг почувствовал несмелое царапанье ее пальчиками моего давно вставшего члена.

Я увеличил чувствительность ее грудей, и она со стоном откинулась на меня.

– Ты знаешь, после того, как двадцать два года назад глупо погиб мой муж, у меня не было мужчины. Мне же и лет то не так много, всего сорок четыре, а волосы я просто крашу. Прожили мы с ним вместе всего два года.

В это время ее ладонь уже жадно меня гладила.

– Пойдем туда, – она взяла меня за руку и отвела в ту комнату, где сейчас жила.

Уютно, но по-спартански. Душ, туалет, трюмо с небольшим количеством косметики, большой рабочий стол и неширокая кровать, на полу ворсистый теплый ковер. Она почти совсем притушила свет.

– Не хочу, чтобы ты меня видел. У тебя вон, какие красотки живут…

Я просто закрыл ей рот поцелуем. Она со вздохом прижалась ко мне вся и ответила. Потом отстранилась:

– Я в душ. Ты ложись.

Послышался звук воды. Я быстро разделся и пошел к ней. Она стояла ко мне спиной с закрытыми глазами и медленно намыливала себя. Я обнял ее сзади и начал растирать мыло по ее телу. Попутно я произвел с ней кое-какие изменения. Думаю, в 22 она выглядела хуже. Я немного увеличил ее груди, подтянул всю кожу. Кстати, настроил ее под себя – теперь она дрожью отзывалась на каждое мое прикосновение. Убрал с тела все волосы. Все это время она так и стояла с закрытыми глазами. Я провел пальцами по ее лицу, убирая преждевременные морщины. Ее волосы я сделал еще более бело-фиолетовыми, потом я опустил руку и немного потер ее клитор. Она вздохнула и пошире развела ноги, чтобы мне было удобно. Снизу я ее тоже настроил под себя. Теперь при моем прикосновении к клитору она просто трепетала.

Я приподнял ее легкое тело и, практически посадив верхом на член, понес в комнату. Она за все это время глаз так и не открыла. Я еще немного притушил свет и мягко положил ее на ковер. Она лежала, широко раскинув ноги, повернув голову на бок и прикусив губу. Я приставил головку к ее входу и плавно, но мощно вошел, расширяя ее при этом. Она полуохнула-полувздохнула, повернула голову и посмотрела на меня глазами, в которых были одни зрачки. Я, глядя ей в глаза, начал мощные размашистые движения. Ее аура затрепетала и открылась для меня. Я неторопливо двигался в ней, замирая в крайней точке, разогревая ее и давая привыкнуть к новому или давно забытому старому ощущению. Через некоторое время у нее наступил первый оргазм. Потом они начали идти один за другим. Когда я кончил в нее, наполнив до краев своим семенем и слив большую порцию серого тумана, она практически потеряла сознание от эмоций. Но я совершенно не собирался останавливаться. Раз за разом я наполнял ее. Часа через полтора ее отклик практически прекратился, она была в какой-то прострации. Цвет ауры стал практически фиолетово-серым.

Я поднял ее на руки, отнес на постель и прикрыл одеялом. Затем быстро оделся и вышел из кабинета.

В холле темно. Решаю посетить Кларитессу. Вычислить где она живет не составляет труда. Прислушиваюсь – за дверью тихие стоны. Замок в двери – не большая проблема. Тихо захожу в комнату. Она обнаженная мечется по кровати и шепчет мое имя. Я тихо говорю:

– Ты звала меня?

Она ойкает, прикрываясь, и щурится на мой силуэт напротив двери.

Я быстро подхожу вплотную к ее кровати.

– Ну, показывай, как ты ждала меня.

В ее глазах светится безумная радость и все еще небольшое неверие. Она откидывается назад, раскидывает ноги и, не отрывая от меня лучащегося взгляда, начинает тереть себя. Щель у нее уже опухла. Я, не раздеваясь, достаю член и наваливаюсь на нее, так что она только ойкнула. Подвожу головку к входу и начинаю движение. При этом я расширяю ее, но специально недостаточно, чтобы ей было немного больно, а член максимально ее заполнил. Войдя до конца, я начинаю с сумасшедшей скоростью долбить ее, совершенно не заботясь о ее эмоциях. Кто она? Она только кожаный мешок для моего члена и моих желаний. Она пищит мне в грудь, находясь в непрерывном оргазме. Кончив и вкачав нее совсем чуть-чуть серого (хорошего понемножку), я встаю и смотрю на дело «рук» своих – между изящных длинных ножек зияет огромная раздолбанная дыра. Она находится в прострации, но я хватаю ее за волосы и тащу в ванну. В ее глазах полное подчинение и непонимание. Ставлю ее в ванне на колени, беру член в руку и начинаю писать на нее. На лицо, на волосы, на груди. Она пытается поймать ртом мою струю и опять кончает. Пописав, я даю ей облизать свою головку, заправляю член в штаны и выхожу, так и оставляя ее стоящей на коленях.

– Береги ректора, даже ценой собственной жизни, – бросаю ей через плечо.

Я быстро шел по темным улицам. Решил проверить, где находится черный, которого я сегодня так удачно пометил. Смотрю… Опять у гостиницы, на сей раз вместе с товарищем. Теперь у главного входа. Один в палисаднике, один на другой стороне улицы. Я прошелся по ним «дальним поиском». Оружие с собой вроде стандартное – метательные ножи и короткий меч. Мне кажется, если бы они пошли на «дело», то и вооружились бы по-серьезному, да и больше бы их было. Значит, проверяют место для своих ВИПов. Ну, что же, такая подготовка аж за неделю вызывает уважение. Окна в гостинице темные. На верхнем этаже работает моя маскировка, остальные спят. Я нацепляю на себя личину Петраркуса и неровной пьяненькой походкой, не таясь, иду к главному входу. Стою, пьяно покачиваясь, перед главной дверью, чешу свои яйца и поглядываю на кусты. В основном за тот, где прячется черный. Потом начинаю к нему подходить. В кусте шуршит. Я «вздрагиваю от неожиданности». Обостренным слухом слышу хрюканье его товарища.

– Вот долбанные кошки, – шепчу я достаточно громко, – поссать не дают.

Разворачиваюсь и иду в дом. Думаю, после этого случая, у того Черного, который так хорошо маскируется по кустам, будет соответствующее прозвище.

Поднимаюсь к себе, сбрасывая личину, тихо захожу. Зита и Гита не спят и смотрят на меня испугано.

– Хозяин, кто-то чужой сегодня вечером подходил к коридору на нашем этаже – система безопасности сработала. Он дальше не пошел, но мы испугались.

Я обнимаю их и прижимаю к себе.

– С тобой так хорошо и безопасно, – шепчут они.

– Не бойтесь. У нас хорошая маскировка.

– От Вас пахнет другой женщиной.

– И даже не одной.

– Так было надо?

– Да, воробышки.

Они изо всех сил прижимаются ко мне.

– Нас мама в детстве так называла. Мы так соскучились по такому имени…

Затем иду в ванну. Слышу, в другой комнате расставляют посуду. Когда вышел – смотрю, они разложили еду на столе и горячими потоками воздуха ее греют.

– Золотая помогает, – хором ответили они на незаданный мною вопрос.

– Вы с ней на постоянном канале?

– Да. Через башню.

– Разработайте с ней и Красной систему защиты. Очень горячий ветер, приносящий боль, мне кажется, достаточно эффективен.

– Подумаем!

Я поел, и мы пошли спать. Было уже достаточно поздно. После вчерашнего я решил их пока не трогать и просто получал удовольствие от двух обнаженных доверчивых теплых комочков, лежащих рядом.

– Мне надо встать часа через три. Разбудите?

– Хорошо.

И разбудили – такого темпераментного минета в два язычка я давно не получал. Кончил в ротик сначала одной, а потом другой, вкачав очередную щедрую порцию серого. Кстати их шарики стали размером с арбузы. Молодцы, быстро учатся девочки.

Только поели – дважды зазвонил колокольчик. Я нацепил на себя личину Петраркуса и скатился по лестнице вниз. В холле стоял Пилар.

– Дружище Петраркус! Как я рад Вас видеть! Готовитесь к приему гостей? Я принес Вам деньги за первую неделю. Кстати, мое вино уже почти закончилось. Я вчера вечером еще раз «побеседовал» с коллегой. Меня назначили Начальником отдела и теперь она мой, гы-гы, секретарь, – он сально мне подмигнул.

– Василис! Прими деньги от господина Пилара, оформи все бумаги и не забудь приготовить документы, как мы говорили. И принеси еще одну заветную бутылочку. Мы прогуляемся по заднему двору. Чтобы к нашему приходу все было готово!

Я взял Пилара за локоток и вывел на задний двор. Кстати он был идеально убран и засыпан песком. Никаких кустов не было и в помине. Я просканировал пространство – все чисто.

– Господин Пилар. Вот что хотел спросить: у тех ВИП-персон, которые приедут, своя служба безопасности?

Он сразу посерьезнел

– Да. Они вчера утром выспрашивали про вашу гостиницу. Серьезные мужики. Когда говорят с тобой – мурашки по коже. А почему Вы спрашиваете?

– Мне показалось, что кто-то наблюдал за гостиницей. Конкретно я ничего не видел, но, если хотите, чуйка сработала. А без нее я, простой деревенский парень, не добился бы того, чем сейчас являюсь. Я ей верю. Думаю, Вам надо пореже здесь появляться и только с официальными визитами в присутствии кого-нибудь из коллег, а лучше кого-нибудь из них. Плохо, если они заподозрят что-нибудь неладное. Официальные платежи лучше передавать через кого-нибудь из подчиненных. А Вашу часть «документов» я лучше буду передавать Вам где-нибудь в городе, отдельно. Пусть передающий сообщает, когда и где. И пока лучше с «коллегой» у нас не появляться – не думаю, что на работе Вас все любят. На Ваше место полно желающих, мне кажется.

Он серьезно на меня посмотрел.

– Петраркус, сейчас Вы мне оказали по-настоящему неоценимую услугу. Мне и самому было неспокойно от их присутствия. «Коллеги» и прочая подождут. В кабинете ртом поработает, если невмоготу будет. Номера никуда не денутся, а вот лишиться должности, да еще и с позором – это крест на всем, чего я достиг. Давайте встречаться раз в неделю. Я буду Вам рассказывать наши новости, а Вы передавать мне оговоренные «документы». Да, времена меняются… Кто первый поймет новые правила игры, тот и будет наверху.

– Думаю, что после скрытого наблюдения, ко мне придет их начальник охраны. Предлагаю говорить ему все, кроме некоторых вещей, о которых просто умолчим. Наверняка они, волшебники, ложь чуют. А вот полуправду, по моему опыту, нет. Предлагаю Вам часть «документов для Департамента» действительно сдавать в кассу Департамента на премирование сотрудников. Иначе, если меня спросят: «просил ли что-нибудь Пилар», а я скажу «нет», меня раскусят. И Вас.

– Разумно, всех денег не заработаешь. О какой сумме «документов» будем говорить?

– Думаю, о 10 %. При этом я скажу, что сам Вам предложил. Я – торгаш, я не должен поступать по-другому.

– Отлично! А я получаюсь Очень Хороший Начальник. Думаю, под это дело и на мелкие грешки, типа «коллеги» посмотрят сквозь пальцы. Идеальных не бывает – должен быть какой-то секрет, какая-то слабость, иначе не бывает.

– Кстати, учтите, Пилар, ее могут завербовать, если уже не завербовали. Она – лучший доносчик на Вас, какого можно придумать. Я бы, на их месте, так и сделал. У меня в гостинице все горничные, которые спят с портье, докладывают о них… за совсем небольшую доплату. Поэтому и не воруют. Боятся.

– Хм… Не подумал об этом. Переведу-ка я ее в другой отдел с повышением. У меня еще на должность «коллеги» кандидатуры есть. А Вы, Петраркус, нравитесь мне все больше и больше. Думаю, у Вашей гостиницы в Департаменте большие перспективы.

– Может быть, нам еще одну-две открыть? Специально под Вас?

– Я подумаю…

После этого мы с ним вернулись в гостиницу. Он получил два полновесных мешочка с «документами». Маленький для Департамента и побольше – для себя, забрал еще бутылочку заряженного вина и ушел.