Текст книги "Другая принцесса Лея: Другая Земля (СИ)"

Автор книги: Юа Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Меня кто-нибудь слышит? Алло… Кто-нибудь слышит?

– пш-ш-ш-ш….тш-ш-ш-ш…псж…., – доносилось в ответ.

– Меня слышно? Мы тут застряли. Кто-нибудь слышит?

– впсж-ш-ш-ш-ш…пш-ш-ш-ш, – слова были неразборчивые. Я постучала в стекло, показывая на рацию. Но парни били друг другу морды, и докричаться до них не было никакой возможности. Я сделала рывок в сторону руля, проваливаясь между кресел, с силой вжимая ладонь в клаксон, в другой руке размахивая рацией. Результат возымело мгновенный. Два петуха рванули к машине. Рацию схватил Глеб.

– пш-ш-ш-ш-ш….координаты…пш-ш-ш-ш-ш….где…., – голос был глухим и далёким, прерывался серией помех, но был человеческим и спрашивал на русском языке, где мы. Просил назвать координаты.

Глеб пытался сориентировать тех, кто звучал в эфире, искал координаты места, волновался не меньше моего, пока Быков хитрыми манипуляциями реанимировал подстанцию и постепенно голос, звучащий из рации, приобретал стальные нотки.

– Вы есть на радарах, но мы вас не видим, – ответили по рации.

– Что там показывает? – спросил Самойлов.

– Где-то в районе Атлантического океана, – отозвался голос. – Вертушки в воздухе.

Настала тягостная тишина. Мы боялись пропустить хоть слово в эфире, даже дышали тихо, вслушивались. Прошло около двадцати минут молчания. Решили, что снова эфир накрылся, но он вдруг ожил, когда Быков решил сменить частоту и полез в настройки.

– Мы уже на подлёте. Место обнаружено. Оставайтесь на месте! – нам сообщили радостную новость.

– Нас обнаружили! – парни едва не обнялись от такой новости, но разбитая губа Самойлова и кровоточащий нос Быкова, как бы напомнили, что ещё недавно напарники готовы были друг другу глотки перегрызть.

Всё длилось минуты, но тут в эфире стали поступать сообщения, что вертушки нас не видят, что по тем координатам ничего нет. Что радар нас ловит, но визуально пусто. Что к этому месту стянули всех, но нет визуального подтверждения.

Парни сидели обескураженные. Они спорили с голосом из эфира, что лучше увидит и подсветит пространство, что они тут сидят, ждут, что значит нас не видно? Но мы-то здесь! Все забрались в машину и начали колесить кругами по полю, да сигналить, чтобы наверняка нас услышали снаружи.

Внезапно меня озарило о военных технологиях мира Леи, невидимых щитах, скрывающих корабли. Мы могли находиться где-то в подобном месте, не обязательно на корабле, но подобной технике, и поэтому визуально нас не было видно, но радары ловили наши сигналы.

– Я знаю, что это! – воскликнула я, останавливая это безумие. – Мы скрыты невидимым щитом. Нужно пальнуть по нему снаружи чем-то мощным. Он себя обозначит, когда по нему начнут стрелять.

Идея была бредовая, да я сама в неё мало верила, но решила предположить наобум и когда в эфире сказали, чтобы мы подтвердили запрос, Глеб ответил, что разрешает.

Пространство содрогнулось. По небу прокатилась рябь, оно потемнело, пошло всполохами, потом неожиданно зарябило, как будто покрыли его сеткой, вспыхнуло сильной вспышкой и мы полетели в разверзшийся под нами чёрный океан. Всё случилось за доли секунд: удар об воду и огромная волна, схлестнувшаяся над крышей. Испугаться я не успела, только схватилась за кресло, когда последовал сильный толчок на поверхность. Боль в теле напомнила о себе сразу – плата за то, что я не была пристёгнута ремнями безопасности на момент падения. Машина кряхтела, что-то перетиралось снизу. За окном мелькали вертолёты, океан, сизое небо и у меня на тот момент возникло только одно желание: уснуть и не видеть всего этого. Но Глеб не смог бы меня сейчас усыпить и потому пришлось терпеть последствия нашего спасения.

Люди, медики, осмотр, обезболивающее, расспросы о самочувствии, перелёт на вертолёте до суши, потом на самолёте до Москвы, потом снова вертолётом до больницы. Я проваливалась в сон не единожды, и то мне молнии снились, то странный остров, то невидимый щит, то та планета, где я себя потеряла. Кажется, меня укатали этими перелётами, и проснулась я уже лежа в палате.

***

Солнечное пятно на потолке, персикового оттенка стены. В кресле спала мама. Она выглядела измождённой. Родное лицо вернуло меня в реальность. Я её позвала, но она меня не услышала, продолжая дремать, склонив голову вбок.

Я попыталась подняться и хотя бы сесть, но не удалось даже оторвать головы от подушки. Только пошевелить рукой, коснуться холодного поручня кровати, почувствовать себя живой.

– Мам, – позвала я снова.

Она услышала. Дрогнули веки и мама, наконец, посмотрела на меня. Она быстро поднялась, шагнула навстречу и сделала движение меня обнять. Получилось неуклюже.

– Как ты, моё солнышко? – спросила она, осторожно пальцами касаясь моих волос.

– Хорошо, – ответила я. – Мам. Сколько я отсутствовала?

Она сглотнула, отвела взгляд, справилась с минутным оцепенением и снова посмотрела на меня.

– Около недели, – сообщила она.

Я нахмурилась.

– Как странно. А там прошло только два дня.

Выздоровление шло полным ходом, но домой меня не отпускали, и реабилитация затянулась на месяц. Я бы не назвала это место госпиталем, здесь что-то было не таким, возможно наличие людей в военной форме и отдельная комната, в которой я отдыхала. Прокол они залечили. Технологии, которых не было в моей реальности. Но я и не дома, и напоминала себе это каждый раз, чтобы держать внимание на пределе. Здесь всё было по-другому.

Я задумывалась бежать, но от чего и куда? Нужно было понять, с чем или с кем я имею дело. «Изучи своего врага прежде, чем ему кидать вызов», – как сказал Быков.

Это были какие-то тесты на внимательность, запоминание, математические числа. Даже давали возможность поиграть в виртуальные симуляторы: погонять на машинах, полетать на истребителях. Не скажу, что всё угнетало, даже было занимательно. Но я ощущала себя какой-то подопытной. Нет, всё было в рамках. Я виделась с мамой, виделась с отцом, даже виделась с другими людьми, которых здесь было полно: одарёнными. Мы встречались в общих комнатах отдыха, смотрели вместе кино на большом экране, играли в волейбол, но всё это не давало особой свободы перемещения. Нельзя было покидать здание. То есть, спускаться на первый этаж было можно, брать журналы, гулять по холлу, заказывать автомату мороженое, а покидать здание – нельзя. Сквозь тонированные стёкла первого этажа было не разглядеть, что там снаружи. Окна моей комнаты выходили в маленький сад, в котором мы гуляли, когда захочется.

Московский реабилитационный центр «Святого Михаила», гласила надпись над ресепшн. В холле всегда дежурили люди в форме, а вот дверь была заперта. Замок отпирала специальная пластиковая карта, которая была при всех военных, но мне она не полагалась. Парни были миролюбивы, агрессии не проявляли, но я-то знала, по Быкову, что в этих омутах черти водятся.

Игра в прятки

– Ну, как она, док? – Соколов придвинул стул ближе к столу и сел, рассматривая отчёт Левина.

– Высокие показатели. Я тестирую её и хочу ещё немного подержать здесь. Соня очень талантливая девушка, – потирая переносицу, ответил доктор.

– Давай так. Два дня и мы её отпускаем. Она хоть и спокойная, но парни докладывают, что порывалась несколько раз выйти. Не будем провоцировать её на агрессию. Доклад Быкова – серьёзный повод задуматься.

– Я думаю, что тебе нужно уговорить Соню работать под своим началом. А иначе нам не удержать её способности в узде. Рано или поздно это всем аукнется.

– Знаешь что. Я не буду свою дочь принуждать ко всему этому. Она должна расти нормальным ребенком.

– В’лери, ты сам себе противоречишь. Её способности надо развивать на благо государства и направлять. А если она ранит кого-то в порыве гнева или убьет, не дай боже? Ты законы знаешь.

Соколов отодвинул от себя папку и сцепил руки в замок. Его взгляд был тяжёлым. Решалась судьба его дочери. Положа руку на сердце: он не желал ей участи быть частью этой системы. Ему хотелось видеть её обычным подростком. Но Левин был прав. И если не он примет решение, то за него его примут другие.

– Я с ней поговорю, – Соколов взглянул на Левина. Тот кивнул. – Скажи, чтоб спускалась в холл. Мы прогуляемся.

– Есть, товарищ генерал, – официально ответил доктор и направился к Соне.

Но в комнате её не оказалось.

– Пост, это Левин, найдите мне Соколову. Живо, – доктор шел по коридору и заглянул в соседнюю комнату, где обычно собирались здешние обитатели центра. Но среди присутствующих он не увидел её. Ребята пожимали плечами, мол, Соню не видели с обеда. Мужчина ускорил шаг, заглядывал во все комнаты, его волнение росло. Пост докладывал, что девушку не могут найти. Левин развернулся к тревожной кнопке и вдавил её. По зданию разлился сигнал. Щиты опускались, мелодичный голос просил всех разойтись по своим комнатам. Военные забегали по этажам.

Генерал подорвался с места, покидая кабинет доктора, и столкнулся с Левиным в коридоре, когда тот спешил назад, чтобы доложить, что Соколова пропала.

– Отсюда не сбежать, – вытаращив на генерала большие глаза, выпалил мужчина. Соколов только усмехнулся.

– Я уверен, что Соня сидит где-нибудь в парке, в укромном месте и смеётся над вашими попытками её найти. Отключай тревогу. Это лишнее.

Часть 3. Глава 4. Разговор с отцом

Соня была там, где и предположил Соколов – в парке. Она сидела в ракушке, подогнув под себя ноги, и читала. В наушниках играла музыка, и девушка не сразу заприметила отца, пока тот не постучал легонько ладонью по деревянной обшивке, привлекая её внимание. Соня подняла взгляд и спустила ободок наушников.

– Привет, – Соколов глянул на дочь, пытаясь понять, разыграла ли она всё это или действительно была увлечена чтением. Соня сунула травинку между страниц и захлопнула книгу.

– Привет, – отозвалась она с опозданием.

– Что читаешь? – Соколов взял книгу в руки. – М-м, Звездные войны. Кеноби. Интересно?

– Да.

– О чём книга?

– О Звёздных войнах, – Соня вытянула плеер из кармана джинсов и нажала на паузу. – Хочешь об этом поговорить?

– Можно и об этом, – Соколов кивнул охране, чтобы те перестали разводить панику. Пропажа нашлась.

– А если по правде?

Соня выглядела уставшей, её что-то угнетало и это не скрылось от цепкого взгляда её отца. К тому же тот знал свою дочь очень хорошо и если бы не вся эта история с перемещением, то сейчас она бы была дома и снова бы влипала в какие-нибудь неприятности или заводила новые знакомства. Но тот злополучный вечер перевернул её и его мир. А доклад Быкова и вовсе заставил пересмотреть многое и взять всё под контроль. Теперь о Соне знало больше людей, и это большинство имело некоторые козыри. Соколов должен был опередить их, а для этого предстоял не простой разговор с дочерью.

Соня выбралась из ракушки, слегка потянулась и, взяв свою книгу из рук отца, направилась к лавке. Соколов присоединился к ней и сел рядом.

– Как там Родни поживает? – Соня умела находить нейтральные темы непринуждённо и Соколову нравилась эта черта в своей дочери.

– Скучает по тебе, – ответил он.

– Я тоже по нему скучаю. – Соня кинула взгляд к небу, – Очень.

– Я обещал тебе, что к четвергу тебя выпишут.

– И? – Соня в упор посмотрела на отца. Тот ей улыбнулся.

– И обещание сдержу.

– Значит, ещё два дня.

Соня поежилась. На улице было тепло, но её словно обдуло холодным ветром. Она на миг изменилась в лице, но быстро взяла себя в руки.

– Что такое? – Соколов поздно протянул руку, касаясь руки дочери. Она пожала плечами.

– Просто два дня, это так долго, – выкрутилась она, но подумала явно про что-то другое, решил про себя Соколов и был прав. Соня содрогнулась при мысли о тех двух днях, которые она провела с двумя бойцами неизвестно где. И голос Раёка возвращал её снова в прошлое, где была Лея. Её нужно было найти. То, что она не была теперь частью Сони, девушка это чувствовала.

– Борис Сергеевич тебя пока понаблюдает, – Соколов все никак не мог подобрать нужный ключ к беседе.

– Но зачем? Я прекрасно себя чувствую. В той стерильной капсуле не было ни радиации, не вирусов. От чего меня лечить?

Интонация Сони взлетела вверх. Она начинала злиться и имела на это все права. Отец всегда появлялся на несколько минут, не каждый день, расспрашивая её о здоровье и ссылаясь на неотложные дела, уходил. Обещал, что её выпишут, а Соню снова оставляли на день, два дня, три дня. И ей не нравился этот глав врач. Он был каким-то скользким типом, как решила про себя Соня. Внешне был симпатичный, но внутри противный и Соня не могла понять, почему она себя так ощущает рядом с ним. Интуиция.

– Пап.

Соня сжала руку в кулак под отцовской широкой ладонью, и развернулась всем корпусом к нему.

– Пап, ты ведь курируешь одарённых, – начала она с разбега. Соколов внутренне натянулся, как струна.

– Да.

– Откуда «одарённые» появляются? Ну. Такими. Со способностями?

– Предположительно, это заложено в генах и передаётся по наследству, – Соколов подбирал каждое слово. Соня сама начала задавать нужные вопросы.

– Ты, получается, тоже владеешь Силой?

– Силой? – переспросил её Соколов, но точно знал, что она имеет в виду. Он должен был понять степень её осведомлённости. Соня всё ближе подбиралась к теме.

– Я тоже читаю мысли, – сказал он непринуждённо и увидел в глазах дочери разочарование.

– И всё?

– Разве этого мало? – улыбнулся Соколов.

– Я, наверное, могу и не спрашивать, что все те, кто с тобой работает, тоже одарённые?

Соколов, наконец, выдохнул. Теперь разговор строить было проще. Он взял напряжённую руку дочери, сжатую в кулак и погладил. Соня разжала пальцы.

– В мире много людей со способностями, но не у всех они ярко выражены и далеко не все в течение жизни их могут развить. С тобой же всё иначе. Ты обладаешь целым перечнем редких качеств, которыми обладали наши предки, по легенде прибывшие на космических кораблях из глубин космоса.

– Папа. Ты говоришь о пришельцах? – Соня пробовала пошутить, но её отец отрицательно качнул головой.

– Я говорю о твоём далёком предке с теми же способностями, что у тебя. Прилетали они или не прилетали, это уже как часть истории. По крайней мере, они более известны как жители Атлантиды.

– В атлантическом океане?

– М? – Соколов воззрился на Соню, а та принялась что-то водить пальцем в воздухе и её плечи напряглись.

– Пап, а мы там, в океане, угрохали их технологию? – Соня резко поднялась, Соколов от неожиданности вздрогнул. – Жители Атлантиды, Атлантический океан. Ты читаешь между строк?

Соня развела руками, глядя на отца. Тот ей лишь улыбнулся, но она свою мысль продолжила.

– Еще где-то в пятом веке Геродот называл этот океан Атлантисом, что в переводе с древнегреческого значило Атлантида.

Соколов взял книгу со скамьи и снял с неё суперобложку. Под глянцем он обнаружил совсем не Звездные войны, а исторические труды немецкого ученого, описывающего легенды об океане, с современным обоснованием и картами на тонких листах, которые были вложены в книгу.

– И давно ты увлечена мифами и легендами об Атлантиде? – просил Соколов совсем не то, о чем хотел спросить, и Соня лишь пожала плечами.

– Иногда на меня находит.

– Это хорошее увлечение. История очень развивает кругозор. Не то, что эти твои Звездные войны.

– Не начинай, ладно? – Соня отняла книгу и села на скамью, – Ты подарил мне Кайло Рена и спасибо тебе.

– Но я не говорил, что это плохо, я лишь сказал, что история Земли не менее увлекательна и она реальна.

– Что есть реальность? – фыркнула девушка, – У каждого она своя.

– В моей дочери проснулся философ, – Соколов обнял Соню за плечи, привлекая к себе. Она сжалась, как воробушек. Пришлось отпустить и пожурить родного ребенка по голове, как маленькую.

– Ну, пап, – выкрутилась она. Потёрла корешок книги и вздохнула.

Наступила затяжная пауза. Было слышно городской шум за стенами здания. В ветвях деревьев чирикали воробьи.

– Ладно. Давай пообедаем где-нибудь. Не здесь. – Соколов встал. – Как на счёт пиццы?

Соня удивлённо посмотрела на отца.

– А как же все эти правила не нарушать карантин, и не выходить в город?

– Тебе можно, – он протянул руку дочери. Та поднялась и взяла отца под руку.

– Ну, окей. Я за любой кипиш. А куда пойдём?

– Есть одно спокойное место. Пицца, горячий шоколад, как ты любишь.

– Звучит вкусно.

– Значит, решено.

***

Черная машина с правительственными номерами, за рулём которой сидел мой отец, рассекала по пустой автостраде. Я сидела впереди и поглядывала в зеркало заднего вида. Две черные машины ехали позади нас, не давая никому нас обогнать.

– Как президентский кортеж, прям, – усмехнулась я. И дорога впереди была расчищенная. Даже неловко было как-то. Как важная птица какая-то, не иначе.

– Всё ж лучше, чем стоять в пробке? – подмигнул мне отец. Я кивнула. С этим не поспоришь.

Мы прибыли к ресторанчику, припарковались и в окружении охраны вошли в здание. Нас встретил приветливый администратор, здороваясь с моим отцом, как со старым знакомым, но учтиво. Поднимались по лестнице на второй этаж, прошли коридор и оказались в комнате с мягкими диванами. Всё было мило и по-домашнему. Я чуть было не ляпнула, что давно ли тут кушает мой отец, но вовремя прикусила язык, потому что по следующей фразе: «Мне как всегда, а дочери то, что она заказывала в прошлый раз», поняла, что я должна знать это место, но воспоминаний на этот счет не было никаких. На стене висела фотография меня, отца, мамы и ещё одной женщины и именно за этим столом. Если бы я знала, что будет такая постава, не поехала бы.

В отдельной кабинке я помыла руки и взглянула на себя в зеркало.

– Так. Давай глаза менее удивлёнными сделай, – сказала я самой себе и, смахнув прядь за плечо, вышла в комнату. Пиццу уже принесли. Столовые приборы, воду.

Я сбросила с ног кеды и по-свойски залезла с ногами на диванчик. Отец сидел в отдельном кресле. Себе он заказал салат. Я, мило улыбаясь, ела пиццу руками. Не важно, что я там делала раньше, сидела ли как школьница с прямой спиной и пилила кусок ножом, сейчас я хотела так. И мне было всё равно, что обо мне подумают. Охрана осталась снаружи.

– Как у тебя сегодня прошел день? – спросил отец.

– День, как день, – ответила я, дожёвывая кусок, – Ничего интересного. А у тебя что-то было интересного?

– В целом нет.

Я поняла, что отец подводит к чему-то, но всё ищет повод.

– Чем хочешь заняться этим летом? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Раньше я знала. Теперь даже не знаю. Наверное, пересмотрю свои увлечения. Запишусь в космическую программу.

– Что? – улыбнулся отец. Он подумал, что я пошутила.

– А что?

– Ох, Сонька. Снова тебя на приключения тянет.

Он рассмеялся.

– У тебя есть варианты?

– Предположим, есть. Услышать хочешь?

Он кивнул официанту, который принёс мне горячий шоколад, а ему чай с лимоном. Ещё всякие пирожные. Пиццу я не одолела. Как всегда.

Когда посторонний человек вышел, а отец с наслаждением сделал пару глотков напитка, то продолжил.

– У нас есть программа для юных гениев, где есть возможность развить свои таланты и выбрать для себя интересную профессию будущего. В разы интереснее программы НАСА, гарантирую.

– То есть я могу закинуть учёбу в колледже и учиться в школе для одарённых подростков? – уточнила я.

– Да. Думаю, Надя не будет против того, чтобы ты сменила сферу деятельности.

– И что такого интересного в этой школе? – я смаковала печенье, обмакивая его в чашку с шоколадным напитком. Любимое занятие.

– Каждый ученик выбирает сам те направления, которые ему интересны. Есть общие дисциплины, которые нужно посещать. Дается личный наставник. Учат стрельбе из лука, фехтованию, плаванью, другим спортивным дисциплинам.

– А стрельбе из тактического оружия? – переспросила я.

– По истечении какого-то времени, но дисциплина закрытая.

– То есть кандидат должен подтвердить свою адекватность?

– Вроде того.

– И где эта школа находится?

– Где именно, я не могу сказать. Маршрут засекречен и разглашению не подлежит. К месту учебы доставляет специальный вагон в метро.

– Какие сложности, – вставила я свои пять копеек.

– Простая предосторожность, – непринужденно пожал плечами отец и вытер губы салфеткой. – Ну, так что, Соня, подумаешь над моим предложением?

– А это было предложение? – наигранно удивилась я.

– Да. К тому же мне спокойнее, когда ты под моей защитой, а не слоняешься по городу в поиске новых неприятностей.

– Давай я дам ответ, когда меня отпустят уже домой? Я причешу свои мысли в порядок. Там многое нужно поменять. Согласен?

– Хорошо. Это твоя жизнь и твои правила.

– А есть буклеты или сайт этой школы?

– Есть. В машине покажу.

Он вызвал официанта, расплатился картой.

– Ты поела?

– Да, спасибо. А пиццу пусть завернут. Я её потом доем, – попросила я упаковать три куска в контейнер. Официант мигом всё организовал и уже на выходе мне вручил пакетом со сладким подарком от ресторана, с пожеланиями хорошего вечера. Я с отцом в окружении охраны спускалась по лестнице к машине.

В салоне папа взял в руки планшет, набрал код и показал мне эту самую школу. Классы, залы, зона отдыха, тир и прочее. Я не особо впечатлилась, но вот истребитель в ангаре привлёк моё внимание.

– Это симулятор? – спросила я.

– Нет. Боевая машина. Он для наглядной демонстрации.

– И там всё такое же натуральное? Не муляж? – спросила я.

– Да.

– А инструктора кто?

– Специалисты высокого класса, ученые, инженеры, врачи, военные.

– То есть это такой маленький пентагон, нашинкованный боевой техникой? – улыбнулась я.

– Нет. Это так скажем «песочница» для юных умов, откуда выходят профессионалами своего дела.

– И руки не связывают в выборе специальности? – решила уточнить я.

– Нет. Свобода воли, свобода слова, если всё в рамках российской конституции, – ответил отец. – Ты уже решила, какое направление выберешь?

– Нет. Я пока просто интересуюсь.

– Понял тебя.

Отец свернул страницу на планшете и пристегнулся.

– Ну что, едем назад?

– Ага, – вздохнула я, перекидывая через себя ремень безопасности.

– Потерпи, зайчик. Всего два дня и тебя выписывают.

– Ловлю тебя на слове, – глянула я на отца.

– Слово офицера. – Он сделал шутливый жест, будто запирает свой рот на ключ и выбрасывает его в окно. Так всегда раньше делала мама. В моей реальности.

Я в чужой реальности, – напомнила я себе вовремя, чтобы не проникнуться любовью к другим родным.