Текст книги "Другая принцесса Лея: Другая Земля (СИ)"

Автор книги: Юа Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Часть 3. Глава 2. Странные дела

Я проснулась в полной тишине. Долго лежала без движений, вслушиваясь во всё, отходя ото сна. В голове всплывали события минувшей ночи: уличная потасовка, лица, перекошенные злобой. Что я им сделала? Их мысли выражали единое желание – убить меня. Зачем?

Мысли о происшествии вернули меня в настоящее, – я вспомнила, что меня куда-то везли. Мы не доехали? Отчего я до сих пор в машине? И вопросы посыпались один за другим, но резко подняться не дала боль, неожиданно вспыхнувшая в боку. На деле я лишь оторвала голову от подушки, подтянула под себя руку, чтобы упереться локтём в сиденье и так и замерла, теперь уже находя компромисс между острой болью и желанием сменить позу. Медленно вернула себя в прежнее положение, и теперь всё моё внимание занимала только пульсирующая боль в боку, задвигая на задний план мысли о других вещах. Я хотела пить, но чувство жажды было не настолько сильным, как желание унять пульсацию. Даже мысль о том, почему я в машине, а не дома, растворилось. Только боль. Только эта расползающаяся по телу «зараза», обездвиживающая.

Блокируй боль, – сказала бы Лея, но её здесь не было, а я не умела пользоваться её способностями. После её исчезновения я поняла, насколько жалкими были мои попытки совладать с Силой, и что тело моё не было приспособленным для схваток, я не тренировалась этому, и потому не смогла не распознать носителя сразу, ни дать сдачи, когда на меня набросилась толпа. Я была слабой и глупой. Самонадеянной дурой, возомнившей себя супергероем. Лея бы могла заблокировать боль, но я не знала, как это делается, с ощущением, что мне подарили самолет, которым я не умела управлять, точнее, меня посадили за штурвал уже в воздухе, и теперь предстояло не разбить машину при приземлении.

Мне не с чем было сравнить опыт, ведь я по своей памяти была сопричастна только с кристаллом Кайбурр, дававшим Силу, направляющим мысли, но не я сама. Гален заблокировал мою часть памяти и дал волю принцессе. Это она изучала искусство в управлении своими способностями, а не я. Её тело было способно понимать и запоминать, не моё. А когда Лея при той медитации с Вейдером смогла снять блок и впустить меня в своё сознание, всё равно я была в режиме автопилота, ведь тело мне не принадлежало. Я лишь умела читать мысли, создавать электрические разряды, да и то маленькие, а со способностями Леи все мои умения возросли тогда троекратно. Но теперь я владела навороченным истребителем и понятия не имела, как им пилотировать.

– Соберись, соберись, – шептала я, перебирая в голове все способы блокировки боли. На ум пришла только одна техника, которая была связана с нейропрограммированием. Но как бы это не называлось, мне было совершенно всё равно, лишь бы унять эту отупляющую боль в теле, от которой я не знала, куда себя засунуть.

Техника сработала и спустя какое-то время боль постепенно стала утихать. Она уже не была такой отупляющей, не занимала собой все моё тело, а будто стягивалась в одну точку, изначальную, где и был её очаг. Я даже не знала, что я ранена, просто увидела это внутренним взором. Когда от движений мышцы перестало сводить судорогой, я решила проверить, насколько всё плохо или это мой мозг нарисовал мне, что половина моего бока просто отсутствует.

Я стянула с себя тонкий плед, которым была укрыта и плавно, без резких движений оттянула на себе край водолазки вверх до уровня нижних рёбер и нащупала пальцами лейкопластырь. Область вокруг него болела. И теперь вместо того, чтобы ужаснуться, что я лежу незнамо где и с заплаткой на боку, я принялась вспоминать, когда успела переодеться в чёрную водолазку, которая сейчас была на мне. Ведь на мне была футболка.

– Только не снова, – простонала я, опасаясь, что снова меня куда-то переместило и снова в чужое тело. А это могло объяснить тяжесть и словно не мою неповоротливость. Я всегда легче себя ощущала, хотя если я ранена, то это, конечно объясняло всё. Теперь любопытство на грани с паникой завладели мной выше желания не делать никаких движений, а только лежать. Я захотела сесть.

На мою возню никто не отреагировал, и я сразу поняла, что в салоне я одна. Кроме того, было светло, а я помню, что мы ехали в тёмное время суток.

– Эй? Здесь есть кто-нибудь? – позвала я пассажиров.

Мне никто не ответил. Давящая тишина стала пугающей.

Я медленно села, бросая взгляд между кресел: ещё раз убеждаясь, что в машине было пусто. Двери были закрыты, ключей в замке зажигания не было. Борясь со слабостью, я вцепилась в спинки кресел, подтягиваясь на руках и вытягивая шею, чтобы разглядеть своё отражение в зеркале заднего вида. Моё лицо. На меня смотрело моё лицо. Я отвела взгляд от зеркала и посмотрела вперёд себя. За окном раскинулось зелёное поле травы. Я повертела головой направо и налево и видела одну и ту же картину бескрайнего поля. А заодно заметила на поверхности панели аптечку.

Мы ехали в управление. Почему поле? – мысли вернули меня в реальность. Страх подкатил неожиданно. В голову полезли самые разные мысли: похитили, маньяки, всё подстава. Надо позвонить папе! Меня ищут!

Я рванула, как обезумевшая, вперёд, перелезая между кресел на водительское место. В нише между креслами лежала рация. Я схватила ее и принялась крутить частоту. Зашуршало на каком-то обороте.

– Алло, алло, меня слышно? – закричала я, пытаясь вернуть шумы. Как будто я крутила магнитолу: что-то стало пощёлкивать, пронеслись звуки, как от крылышек бабочки, бьющейся в стекло.

– Алло, меня кто-нибудь слышит? Папа? Кто-нибудь? Я здесь. Спасите…

До хрипоты в голосе я звала на помощь и выкручивала ручку, когда снова настала давящая тишина. Рация, наверное, села. Я повернула голову, вглядываясь в дымку над горизонтом.

Почему мне показалось, что я видела уже что-то подобное, словно в другой жизни?

Вглядываясь в неясное дрожание воздуха вдалеке, я различала какие-то строения, но возможно, это был лишь мираж. Теперь нужно было понять, как управлять машиной. Без ключа? С тремя педалями. Хорошо. Давай вспомним, что у машины есть газ, тормоз и педаль сцепления. Есть рычаг переключения скоростей. Вот он. Я опустила взгляд вниз и разглядывала этот самый рычаг с минуту, как диковинного зверя, тыча пальцем в начертание цифр: первая, вторая, третья скорость, четвёртая, пятая и назад. Зачем столько переключений?

Вернула взгляд к приборной доске, с кучей всяких показателей, а, да, вот спидометр, а этот вроде показывает уровень бензина в баке? Я постучала пальцем по шкале, – стрелка стремилась к нулю.

С другой стороны какие-то приборы не показывают того, что нужно, когда не заведён двигатель. Но как завести машину?

Я видела, что система зажигания работает от ключа, но их самих не было на месте.

– Может они боялись, что я могу угнать их машину, пока они куда-то вышли? – задала я себе вопрос вслух. – Эти маньяки…

Такие мысли заставляли меня совершать резкие движения и очень скоро, я снова ощущала нарастающую боль в теле: концентрация рассыпалась.

– Так. Соня, – приказала я самой себе, взявшись за руль, как за спасительный круг, – Паника – твой враг. Соберись. Боль унять чем?

Я схватила аптечку и открыла её, роясь в содержимом. Нашла блистер с анальгином, выдавила одну таблетку и нехотя положила её на язык. Горечь была невероятной, но пришлось разжевывать её и в сухую глотать. В горле тут же запершило. Я сунулась в бардачок, в поисках бутылки с водой, но таковой не оказалось. Было дикое желание выплюнуть таблетку, но анальгин реально снимал боль и я это знала. Поэтому через свои «не хочу и не могу», я решительно терпела горечь во рту, потому что боль терпеть было ещё хуже. Горечь отвлекала, но меня всё больше начинал занимать вопрос о том, почему я не в городе и куда привезли меня эти двое, с которыми я ехала? Я точно помнила двоих: тот парень в маске с голосом Раёка и другой, без маски, водитель. Они были полицейскими, в чём я точно была уверена. Вряд ли они хотели причинить мне что-то плохое, но тогда что произошло?

– А вдруг их подкараулили, убили и украли их машину вместе со мной? – в мою голову влезла другая мысль и была она ещё более зловещей. Я понимала, что себя накручиваю. От незнания паника внутри всё больше разгоралась.

– Да ну, бред. Раёк? Откуда ему здесь взяться? – Сказано было вслух, чтобы нарушить тишину, которая начинала давить на меня.

Внезапно рация зашипела и через шум помех я различила человеческий голос. Он звал на помощь. Я застыла от ужаса – это был голос Раёка и мысли одна хуже другой снова полезли мне в голову. Я смотрела на рацию, как на хищника, который укусит, не решаясь её взять в руки, холодея от мысли, что из всех голосов именно он преследует меня. Здесь. Сейчас.

–…сиг…л, п… ай с…н…ал…, – голос пропадал, эфир шуршал и щёлкал помехами. Одно и то же повторялось снова и снова, как по замкнутому кругу.

Я не выдержала, хватая рацию, нажимая на всё подряд.

– Раёк. Ты где?! – почти закричала я. В горле запершило. Я откашлялась, хватаясь за бок. – Раёк, зачем ты снова здесь?! Где Лея?! Где Люк?!

–…сиг…л, п… ай с…н…ал…, с… пшшшш… сиг…л, п… ай с…н…ал…, – слова были совсем не различимы. Я не понимала, что голос говорит и стоит ли этот словесный бред моего внимания. Я должна была завести машину и уносить ноги, но вместо этого говорила с голосом, от которого у меня желудок в узел сворачивался.

– Соня..., – голос из рации заставил меня подскочить на месте. Я выронила её себе под ноги и вцепилась в руль. Коробка продолжала звать, но теперь уже из неё прозвучало моё имя. Я запаниковала ещё больше.

В поисках ключа я обшарила всё в пределах видимости, даже умудрилась заглянуть под сиденье и ничего. Ключа не было. Его унесли с собой. Я оказалась запертой в машине, без возможности открыть двери изнутри. Только приспущенное окно не давало мне задохнуться в салоне, но через эту щель я бы ни за что не смогла пролезть. Оставалось либо сидеть и паниковать, либо начинать действовать.

Я вцепилась в руль, спустила ноги до педалей и понажимала их поочередно. Взглядом скользнула до ручного тормоза, опуская его. Машина не отозвалась. Я вздохнула. Что ж, попытаться стоило.

От безысходности я вдавила руками в клаксон. Раздался резкий звук сигнала. Эта часть машины работала без системы зажигания, ей не нужен был генератор и слава Силе, сигнал работал! Громкими звуками я пыталась разорвать тишину и мне это удавалось. Тишина нехотя покидала это место. Ей не нравились резкие звуки, как мне казалось, но мне было всё равно. Я должна была привлечь любое внимание, а не погибать в запертой машине. Глупая смерть.

Рация зашуршала и через секунду снова заткнулась, но я её уже и не слушала, перебивая всё громкими звуками клаксона, длинными гудками, короткими, выводя ритмичные мотивы, развлекая себя.

Я так увлеклась новой забавой, что не отреагировала на приближение. Со стороны водителя в стекло ударили. Я вскрикнула, отпрянула в сторону, глядя на мужчину в черной форме. Он смотрел на меня, я на него. Наконец, он постучал в стекло пальцем. Я не слышала его мыслей, совсем и потому не знала, о чём он думает, глядя на меня через стекло. Откуда мне было знать, кто это?

– Как ты? – спросил он. У него был голос Раёка. Но не его лицо.

– Ты маньяк? – спросила я, продолжая испуганно пялиться на мужчину.

Он выглядел изможденным.

– Ты откроешь мне дверь?

Я отрицательно мотнула головой. Мы говорили через щель в окне.

– Соня, не бойся меня. Я боец спецподразделения. Моё имя Глеб Самойлов. Я вёз тебя, помнишь? Ночная драка.

– А откуда мне знать, что ты это ты? – спросила я робко.

– В бардачке лежит моё удостоверение. Достань его. Сбоку у стенки.

Я протянула руку к открытому бардачку. Не так давно я искала в нём ключи и не закрыла крышку. У стенки лежало удостоверение. Я его открыла: «Капитан полиции. Особый отдел. Подразделение: (буквы на неизвестном мне алфавите) и фотография. Ощущение было, что фото в 3d формате напечатано, и я могу увидеть лицо даже в профиль. Но это было голографическим обманом.

– Убедилась? – спросил он, стирая рукой со лба капли воды. На лобовое стекло машины накрапывал дождь.

– Да. – Утвердительно ответила я.

– Так откроешь мне дверь? – снова просил он.

– Так-то я заперта здесь, – ответила, разводя руками.

– Ясно. Тебе надо нащупать кнопку под приборной доской. Ближе к дверце.

Я протянула руку под руль, водя ею по пластику обшивки.

– Не нахожу, – сказала я.

– Чуть ниже согнись и дальше руку просунь. Возле стенки.

Он ждал. Я сползла чуть ниже, вжимаясь плечом в основание руля и, наконец, что-то нащупала, вдавив пальцем в гладкую круглую кнопку. В салоне раздался щелчок, на панели двери выскочил язычок замка и мужчина потянул за ручку, распахивая дверь.

– Пересядь в соседнее кресло, – сказал он, подождав, пока я переберусь и сел на место водителя, хлопая дверцей. Поискал глазами ключи, точно так же, как я до него и потянул за козырёк над головой – ему в руки выпали ключи. Глеб глянул на меня и незамедлительно провернул ключами в замке зажигания. Мотор ожил.

– Короче, едем прямо. Там впереди какие-то постройки. Хрен знает, куда нас занесло.

– В смысле? – переспросила я.

– В прямом, – ответил он. – Мы здесь торчим уже больше суток, хотя может и больше.

– А где это здесь?

– Я же ответил: «Хрен знает где».

– Можно не выражаться? – глянула я на него осуждающе. Мужчина хмыкнул.

– Я ещё даже не начинал, – и вдавил педаль газа, бросая не глядя в мою сторону, – Потрясет. Накинь ремень.

Дождь зачастил вея, как из сита. Дворники скрипели по стеклу. Машину юзало по полю туда-сюда, как будто колёса поскальзывались на траве. Нас периодически заносило и Глеб выкручивал руль, но курс держал.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он через некоторое время.

– Боль немного поутихла.

– Хорошо.

– А вода есть? – спросила я в надежде прополоскать рот и утолить жажду.

– Есть. В багажнике. Потерпишь? Немного осталось. – Глеб кивнул вперёд. В дымке что-то начинало вырисовываться. – Быков там ждет.

– А кто это? – спросила я.

– Мой напарник.

– А почему вы меня одну оставили? – спросила я, глядя на водителя.

– Хотели разведать обстановку и не смогли назад выйти к машине. Здесь места лихие, техника с ума сходит. Но ты стала сигналить, я и вышел на тебя.

– Я стала сигналить, потому что в рации услышала твой зов.

Глеб изменился в лице и в упор на меня посмотрел. Машина дважды подскочила на кочках.

– Рация что-то поймала? – он выкрутил руль.

– Да. Шум, треск, и твой голос.

– Точно?

– Да. А что не так?

– Так. Ладно. Об этом позже.

Дорога стала каменистой и относительно ровной. Под колёсами захрустело и машину перестало кидать в стороны.

По обе стороны от дороги вставали сооружения из серого камня больше напоминающие большие гаражи. Некоторые плиты были разломаны, а какие-то уцелели. Людей не было видно. Кроме одного. Дорогу заступил человеческая фигура и когда мы подъехали ближе, им оказался мужчина. Он махнул нам рукой.

– Это Быков. – Глеб закатил машину под каменный навес, сдавая назад, чтобы нос машины смотрел на улицу и заглушил мотор. – Здесь, по крайней мере, хоть какая-то защита, много каменных укрытий, если на нас нападут, – мужчина открыл дверцу со своей стороны и вышел.

– Кто нападёт? – нахмурилась я.

– Надеюсь, что никто.

Он пропал из поля видимости. Хлопнули багажником. В салон заглянул его напарник, моложе Глеба и в той же одежде, с шевроном полицейского на рукаве.

– Привет. Как самочувствие? – спросил он.

– Пока нормально, – ответила я, недоверчиво на него поглядывая.

– Хорошо. Кстати, я Женя, – подмигнул он мне, но руку не протянул. И на том спасибо, что никто меня не хватал и к дружбе не принуждал.

– Держи воду, – Глеб вернулся и протянул мне литровую пластиковую бутылку, предварительно свинтив крышку.

– Спасибо, – я моментально осушила одну треть тары, взяв крышечку у парня и завинтила бутылку. Моя будет. Кинула воду на заднее сиденье. Вышла из машины размять ноги. Дышалось легко.

Каменный гараж был широким, без дверей. Машина в него спокойно вместилась, еще оставалось место по сторонам, чтобы можно было широко распахнуть дверь и не опасаться за содранную краску на обшивке.

Я выглянула из-под каменного навеса на улицу. Там шел дождь, пропитывая каменную дорогу. Я вытянула руку, ловя ладонью капли. Самый обычный дождь.

Мужчины курили в стороне, прислонившись спиной о борт джипа. Я обошла машину, рассматривая её номер, расцветку и даже глянув на полицейский колпак. Всё было так же, как и тогда, когда меня вели к этой машине после той драки. Общие приметы я запомнила. Вне сомнений, это были те же люди и по всей вероятности меня никто не похищал.

Я встала напротив парней и поняла, что ниже обоих на голову.

– Вы мне скажете, где мы находимся? – спросила я.

– Знать бы самим, – на меня посмотрел Женя.

– Вы работаете на моего отца? – спросила я.

– Да, – ответил мужчина постарше. Я всё хотела найти в его лице знакомые черты, но это был не Раёк. Только его голос. Случай, как с моим отцом. Хотя лица мандалорца-то я как раз и не видела.

– Куда вы меня везли?

Я сложила руки на груди, инстинктивно закрываясь от чужих мне людей.

– В управление.

Со мной разговаривал Глеб, как будто был старше по званию или просто больше словоохотлив. Второй просто курил, смотрел на меня, бросал взгляд за мою спину, себе под ноги, в небо.

– И не довезли? – съязвила я.

– Выходит, что так.

Глеб кинул окурок себе под ноги и затушил его носком ботинка. Я поёжилась от ветра, дунувшего мне в спину. Через тонкую ткань водолазки это было ощутимо.

– Мы на Земле? – осторожно спросила я.

– Кстати. Я тоже задавался этим вопросом, – неожиданно заговорил второй. Он не спеша курил, смакуя каждую затяжку.

– Мы на Земле, – сказал как-то обыденно Глеб и посмотрел на меня, – Но где, ответа дать не могу. Рация не работает. Кстати об этом.

– Она работала. Правда, не разобрать было слов. – Ответила я честно. – Треск, помехи, но когда я подумала, что в сообщении пытались сказать, по смыслу больше всего подходило «подай сигнал». Я и стала сигналить.

Глеб сунулся в машину и вынул рацию. Включил её и показал мне и Жене. Коробка молчала.

– Нет эфира. Глухо. У нас больше суток нет никакой связи.

Я пожала плечами и взяла рацию в руки.

– Я не знаю, но там сигнал был, – махнула я рукой в сторону дороги.

– И ты слышала мой голос из неё? – продолжил за меня Глеб.

– Да. Слышала.

Мужчины переглянулись.

– Переключим внимание на насущные дела, – Женя втоптал бычок в землю и перевёл взгляд на напарника. – Нужно выяснить где мы. Не нравится мне эта зона отчуждения.

Они решили искать ориентиры и ловить связь. Возможно, здесь её что-то глушило.

– Если я найду высокое место, то смогу что-то да сделать, – вклинилась я в их разговор.

– Что сделать? – посмотрел на меня Глеб с непониманием.

– Я не уверена, что вы поймёте. Это и не объяснить словами. Может и не получится вовсе, – я пинала носком кеда каменистый пол, глядя себе под ноги.

– Так-то мы в курсе, что ты одарённая, – издалека начал Женя, хитро на меня поглядывая, чем сильно удивил меня и насторожил одновременно, – Давай начистоту, чтобы мы были готовы ко всему и прикрыть тебя от пуль, если понадобиться.

Откуда им было знать о моих способностях? Неужели это не было тайной в этом мире? Тогда все мои попытки скрыть это были смехотворны. Парни ждали от меня объяснений и я видела по их глазам, что обо мне они знают больше меня.

– Я не могу управлять этим. Я ощущаю себя так же, как будто сижу за штурвалом истребителя и должна его посадить, но не знаю как, но у меня полный бак топлива, сила и скорость, а ракеты приведены в боевую готовность.

– Не можешь или не знаешь, как управлять? – уточнил Женя. Теперь говорил он.

– Не могу. Я теоретически знаю, а на практике не выходит так же, как должно быть, – ответила я, осторожно подбирая слова.

– Ага. Но с этим проще. Тебе просто нужно откалибровать прицел, – улыбнулся он.

– Что? – не поняла я.

– Попрактиковаться, – перевёл Глеб.

Часть 3. Глава 3. Между небом и землёй

Почему-то в теории всегда всё выглядит просто, но стоит приступить к практике, то находится много подводных камней: сырость, отсутствие наставника, усталость, боль, из-за которой невозможно долго удерживать внимание. Обезболивающие таблетки я не пила, по совету парней, потому что неизвестно, насколько мы здесь застрянем, а в аптечке оставалось всего по минимуму. Воды в таре с каплю, а мы ещё не придумали, как будем обеспечивать себя пропитанием.

Пока я упражнялась в новой для меня технике без руководства, чисто по наитию, ребята трудились. Один решил обойти каменные постройки, поискать чего пригодного для существования и заодно поохотиться, как сказал Глеб. Его напарник остался со мной, чтобы соорудить чашу по сбору воды: дождь лил не переставая, то морося, то обильно проливаясь. Я сидела под каменным навесом «гаража» напротив нашей стоянки и упражнялась высекать искру. То, что дома получалось играючи, сейчас выглядело жалкой пародией. Я не могла запалить бумажку, что уж говорить об управлении Силой, на которую я больше всего и рассчитывала. Она точно была, я знаю, но это место дурно влияло на мои способности. Они словно были заперты и это страшно бесило.

– Что с этим местом не так? – крикнула я вверх, со злости отшвырнув камень, который так и не воспарил в воздухе, как ожидалось. Женя глянул на меня.

– Да тут всё не так, – ответил он спокойно.

– Почему мы не уедем отсюда? – задала я очевидный вопрос, – Здесь ловить нечего.

– Навес лучше, чем стоять в открытом поле, – ответил он, натягивая брезент на распорку и затягивая ремешками. У него получилась чаша, в которую скатывались дождевые капли. – Кстати, как бок?

– Я потерплю, – ответила я, отвернувшись. Мне хотелось уединения, но нужно было оставаться в компании с этим парнем. Может потому у меня ничего не получалось с управлением Силой? И кстати, я не выяснила, потому я не слышу его мыслей? Об этом я спросила его в лоб.

– Почему я не слышу твоих мыслей?

Женя перебирал рюкзак, раскладывая его содержимое на капот машины. Мой вопрос его не обескуражил.

– Я защищён этим, – он указал на армейские часы на своём запястье. Можно было догадаться, что они экранировались от моего вторжения.

– Боишься, что услышу что-то запретное? – хмыкнула я.

– Не исключаю.

– Ты можешь ответить, о каких способностях моих шла речь недавно?

Женя не переставал доставать вещи, хотя заметно напрягся, глянув на меня.

– А сама что думаешь?

– Я интересуюсь, потому что должна знать степень твоей информированности и восполнить пробелы в твоих знаниях, если потребуется.

– Ого, – Женя усмехнулся, – Ты мой информатор?

– Я. Твой. Кто? – я взяла с капота маток верёвки.

– Не так выразился. Извини. Ты мой осведомитель, – он протянул мне мой чехол, а верёвку забрал, – Кстати, это было при тебе.

Он удачно сменил тему. Или ушел от разговора. Но я не намерена была так легко отступать. Чехол был вспорот.

– Как будто пытались меня ударить ножом в спину, – показала я на разрез по ткани. Даже прошили внутреннюю прокладку. А там телескопический шест. Он и остановил удар. Я поёжилась. Меня действительно намеревались убить. Смерть ходила рядом.

– Для чего тебе шест? – спросил Женя, кивая на предмет, который я вынула из разорванного чехла и принялась вытягивать направляющие.

– Я занимаюсь артистическим фехтованием.

– Саберфайтингом?

– Ты и это знаешь? – я посмотрела на парня в упор. Он кивнул.

– Я обязан знать всё, что тебя касается.

– Зачем? – спросила я, смерив взглядом бойца.

– Твой отец так распорядился, – он обогнул меня, чтобы взять с пола сумку, я развернулась и коснулась концом шеста его плеча.

– Если бы не это место и не та боль в боку, я бы выбила из тебя всю правду, – сказала я, понижая голос. Быков медленно развернулся. В его взгляде было удивление и уж никак не испуг. Он протянул руку, отняв шест, и шагнул под проливной дождь.

– Правило первое, – сказал он, начиная серию прокруток. Шест в его руках завертелся со страшной силой: – Изучи противника прежде, чем угрожать ему.

Он провёл серию ударов и блоков, изящно двигаясь под дождём, и казалось, что время замерло, капли падали с неба очень медленно.

– Правило второе: никогда не ставь себя выше другого. И правило третье: всегда думай прежде, чем сказать.

Он вернул мне шест и принялся упаковывать всё с капота в сумку. Я молчала, глядя на него. Этот человек был быстрее и опаснее. Конечно, он был военным и специализировался на общении с «одарёнными». Он не боялся таких, как я, возможно обладая какими-то способностями, и не говорил о них и даже не пытался раскрыть их первому встречному. Но он был на своей территории и даже здесь он не потерял силу духа. Он смог бы выжить в любой ситуации. Но я опасалась, что это часть какого-то плана и что я здесь жертва. Этот мир был для меня чужим. И я потеряла Лею.

– Никогда не сдавайся, – сказала я отстранённо, складывая шест и чувствуя в ладони остывающий жар на рукояти снаряда. Я шагнула из-под козырька, – Это моё правило.

– Ты куда? – я услышала окрик в спину.

– Искать выход.

– А ну вернись.

Я обернулась. Дождь усилился. Быков шёл за мной.

– Я тебя напугал? – он был серьёзно настроен. – Ты не должна убегать. Я за тебя головой отвечаю.

– Я должна найти выход.

– Самойлов его ищет. Вернись в машину.

– Я должна сама.

– Ты должна вернуться в машину. Или мне придётся силой вернуть тебя.

Я выставила ладонь вперёд себя.

– Пожалуйста, не надо.

– Соня. Ты ведёшь себя как капризный ребёнок. Пожалуйста, не вынуждай меня прибегать к силе.

– Это ты не вынуждай меня! – крикнула я.

Женя поднял руки в знак примирения, приближаясь. Сейчас преимущество было на его стороне, но неужели он не опасался моих способностей? В боку пульсировало, превышая допустимый порог боли. Хотелось взвыть, но я лишь закусила губу.

– Соня. Давай не будем усложнять всё. Ты вернёшься в машину...

– Не вернусь!

Почти визуально я увидела воздушную волну, которая оттолкнулась от моей ладони, рассекая капли дождя, щитом ударилась в грудь бойца не сильно, но достаточно ощутимо, как от сильного порыва ветра пошатнув его.

– Чего под дождём торчите оба? – услышала я голос Раёка из-за спины. – Марш под навес.

Я обернулась. Глеб смотрел на меня и Быкова. В следующую минуту я уже бежала мимо построек, но была поймана и водворена назад. Сопротивляться было бесполезно.

Быков сожалел, что устроил мне демонстрацию силы, это он сказал своему командиру, и Самойлов его чуть было не взгрел за это, пока я сидела на заднем сиденье машины и жевала всухую анальгин, морщась от боли, обиды и горечи во рту.

Потом оба курили, что-то перебирали в рюкзаках, заглядывали в импровизированную чашу для сбора воды, поглядывали в мою сторону и ни один не пытался со мной заговорить. Быков не просил прощения, да мне и не хотелось быть в его компании.

Разожгли огонь, чтобы приготовить походный суп. По готовности, прежде чем самому поесть, Глеб протянул мне миску с похлебкой, но я отрицательно мотнула головой.

– Отпустило? – он сидел на переднем сиденье, поглядывая на меня с тревогой.

– Не особо, – прошептала я.

– Тут палец поранишь, дуешь на него, а у тебя прокол. Это серьезное ранение и я сожалею, что не могу облегчить твою боль, Соня.

– Вообще-то можешь, – сказала я тихо.

Он смотрел на меня сочувственно.

– Усыпи меня.

– Что? – он явно не то понял, нахмурившись.

– Вы знаете точки, на которые нажать и человека вырубает.

– Да?

– Усыпи меня, – я была серьезно настроена.

– Ты уверена?

По его взгляду было видно, что он мне искренне сочувствует и готов пойти навстречу.

– Да.

Он отставил миску, вышел из машины, обошел её, что-то сказал напарнику и открыл дверцу с моей стороны.

– Часов шесть ты точно будешь спать. Если это твой выбор…, – он попросил меня лечь и обнял руками за голову.

– Мой…

Кажется, эти слова я уже не произнесла вслух, вырубаясь моментально.

Мне снилась река, спокойная прозрачная вода, в которую я опускала пальцы. Глаза слепил яркий солнечный свет, нестерпимый, от которого захотелось заслонить рукой глаза.

Меня пробудила вспышка. Я открыла глаза и долго смотрела на всполохи за окном, не понимая, что происходит. Грохот снаружи, словно в горах камнепад, сотрясал воздух. Я села, цепляясь руками за кресла. Парни не спали.

Мы до сих пор стояли под навесом. Была ночь, а за окном бушевала стихия.

Молнии метало с неба в землю, и от того ночь была светлой и страшной. Парни вырубили всю технику и несколько раз упомянули, что если бы они до сих пор находились в том поле, всем бы точно настал конец. Разряды било так близко, что Быков порывался несколько раз откатить машину глубже в гараж, но Самойлов велел ему не высовывать носа наружу, чтобы не схлопотать удар электрического заряда, потому что казалось, даже камни были его проводником. Машина, мол, имеет что-то вроде громоотвода и вообще стоит на резине, поэтому опасаться нечего.

Я впервые испугалась грозы. Обычно я смотрела на это явление без страха, но это было какое-то нечто, от чего ходил мороз по коже, и я попросила кого-нибудь из парней посидеть со мной. Просьба не вызвала встречного смеха. Как сказал Глеб, перелезая между кресел, такое на его веку впервые и у него у самого волосы на холке дыбом встают от такой природной аномалии. Он тут же стал рассказывать о подобном явлении на одном острове в атлантическом океане, где молнии как часть самого существования острова, и следом предположил, что мы могли бы застрять там. Но потом сам же от такой мысли отказался, так как получалось бы, что нас закинуло куда-то на десятки тысяч километров через океан, а такого точно быть не могло. И потом тот остров обитаем, а наш клочок земли был словно вымершей цивилизацией.

Всё это Глеб рассказывал, пока я сопела у него под боком, пригревшись и убаюканная рассказом. Мне снились пигмеи, костры, молнии и горы.

Проснулась я от движения. Мы были в пути.

Свернув лагерь, парни решили медленно продвигаться на машине дальше, как только рассвело. Я спала на заднем сиденье. Позади нас остались каменные гаражи, и вокруг снова раскинулось поле. Глеб вел машину по тому маршруту, который он запомнил, но через какое-то время ему показалось, что мы катаемся кругами. Ребята стали ругаться друг на друга. Напряжение нарастало, оба вышли, хлопая дверьми, продолжая выяснять отношения уже снаружи. Через минуту всё переросло в драку. Я опасалась, что как бы эти двое покалечив друг друга, не перекинули бы свой гнев на меня, и решила заблокировать дверцы машины, но это была плохая идея. Кроме того, злить военных себе дороже. Соображая, как охладить пыл бойцов, я протянула руку к хрипевшей рации, лежащей в нише между кресел, и принялась звать на помощь.