Текст книги "CalibreSourceFile_5669bd9c9034b"
Автор книги: Your Name
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
***
Почему когда человеку грустно он ищет уединения? Чтобы не показывать окружающим свою слабость? Или нежелание, чтобы к тебе приставали с разными вопросами? Так ли хорошо переживать все в себе – в одиночестве? Что есть одиночество? Уединение или изоляция? Можно ли применить это слово человеку, который считает, что он один, даже если его окружает толпа? Ответ: Можно! Пытаясь убежать от себя, Ярослав пришел в городской парк. В место еще не сильно загаженное людьми. Где еще можно увидеть крепкие величественные дубы, ряд стройных берез, чистые не заваленные пластиковым мусором нежно-зеленые лужайки. Городские парки – это маленькие островки живой природы в застроенном многоэтажками мегаполисе. Альбом для рисования и несколько простых карандашей лежали в пакете и ждали своего часа. Яр всегда возвращался к детскому увлечению, когда чувствовал желание уйти от действительности. Углубившись в парк, он сошел с выложенной тротуарной плиткой дороги и, пройдя по газону метров пятнадцать, нырнул за дерево. Там, окруженная со всех сторон полуодетым кустарником, стояла скамья. Кто и когда ее здесь установил, Ярослав не знал, но был премного благодарен этому человеку. Только здесь он мог дать выход своим эмоциям, выплескивая их на бумагу. Как бы Султанов прохладно не относился к отдыху на природе, но этот зеленый уголок стал для него спасением. Птицы, прохожие – они уже были его моделями. Сегодня Ярослав второй раз в жизни решился написать портрет женщины, которой дорожил на протяжении более чем двадцати пяти лет. Ему не нужна была ее фотография, достаточно закрыть глаза и милый сердцу образ встает перед внутренним взором. Друг? Нет, намного больше, чем друг. Любимая? Нет, немного меньше, чем любимая. Почему Яр не смог ее полюбить как женщину? Потому что в девять лет она была просто сестрой лучшего друга. В пятнадцать – сообщником во всяких проделках. В восемнадцать – разнообразие выбора, из которого одна из девушек сегодня будет согревать его постель. В двадцать два года пришло понимание, что Ксюша – это близкий по духу человек, который никогда не предаст и не бросит. Он слишком дорожил их дружбой, чтобы пробовать играть в любовь. Время пролетело стремительно и незаметно. Ярослав вернулся в реальность, когда на улице уже вовсю хозяйничала ночь. И лишь свет уличного фонаря, стоящего за высоким забором, освещая пятачок укромного места, позволил Яру закончить портрет. – Я всегда с тобой. – Касаясь изображения кончиками пальцев, он очертил контур Ксюшиных губ, провел по линии бровей. Последний раз, посмотрев ей в глаза, Ярослав положил рисунок на скамью, придавил кулоном из белого золота в форме чертенка, после чего не оборачиваясь, ушел. Порыв прохладного ветра подхватил альбомный лист и закружил в воздухе. Он рассматривал его со всех сторон, но так и не найдя для себя чего-то занимательного, мигом потерял интерес и позволил рисунку, написанному карандашом, опуститься в небольшую лужу. То, что еще минуту назад радовало глаз Ярослава, теперь походило на обычное темно-серое пятно. Памятный кулон остался валяться ненужной безделушкой под скамьей. Когда-то, выбирая для Ксении подарок, Яр специально искал в интернете, какой из камней символизирует дружбу. Этим камнем оказался топаз. Он с давних времен символизирует дружбу и ревность, добрые дела и благоразумие, душевную чистоту, предусмотрительность и удачу. Первые два пункта отлично определяли их с Ксюшей отношения. Они дружили, что не мешало им ревновать друг друга. Вот только если Ксюша делала это открыто, то Яр держал в себе. Он понимал, что это просто чувство собственничества. Так же он знал, что обладать можно только вещами, но не людьми. В парке стояла тишина, и только гулкое эхо шагов нарушало этот молчаливый покой. Смотря себе под ноги и пиная попадающиеся на пути мелкие камни, Ярослав медленно двигался к выходу. Завтра утром он собирался покинуть город Ярославль. Он в последний раз навестит Москву, издали попрощается с родителями, а потом поедет в аэропорт. Ничего лишнего. Все быстро, инкогнито, без "розовых соплей", присущих любому прощанию. Кто-то может сказать, что Яр поступает не правильно – вот только он так не считал. Слишком много нервных клеток потратили его родители; с Ксюши достаточно душевных терзаний. Все, кто окружали Ярослава в прошлой жизни, так или иначе, страдали по его вине. Пусть малодушно, но он порядком устал от этого и решил сбежать. Уже завтра он начнет новую жизнь! Он не собирался ломать себя и становиться лучше. Яр останется собой. Заведет новые знакомства и уж точно больше не станет к кому-то привязываться. Вот теперь все его окружение станет для него "вещами", которые не жалко выкинуть, которые всегда можно заменить...
Э ПИЛОГ
По прибытии в город прошло два дня. Ксюша искала всевозможные предлоги только бы оттянуть визит к любимым родственникам. Парадокс: она по ним безумно скучала всё это время, а сейчас, когда ее от них отделяет лишь телефонный звонок и менее чем одна сотня километров – вдруг поняла, что еще не готова получить по бестолковой голове за скоропалительные решения и необдуманные поступки. Больше всего Ксюша боялась смотреть в глаза брата. Сашка никогда не поймет ее мотивов, как бы старательно она не пыталась объяснить свою позицию. Для него всегда прав один человек – Он. Если так можно сказать, то для Артемьева Александра никогда не существовало авторитетов, людей на которых хотелось бы ровняться. Мама. С ней Ксане было проще. Анастасия Игоревна редко когда выходила из себя. Она Леди! Да-да, Леди – с большой буквы. Все свои эмоции она выразит взглядом и едва заметной мимикой лица: упрек, разочарование и много чего еще. А вот реакция отца на ее возвращение могла быть только одна: облегчение, что с взбалмошной дочерью всё в порядке. Сергей Геннадьевич мог выказать свое недовольство сыну, но дочери – никогда. В каком бы возрасте не была Ксения, она всегда оставалась для него маленькой принцессой. Но в любом случае прятаться от семьи вечно, Ксения не могла. Это понимала она, об этом постоянно напоминал Каминский. Вспомнив обещание себе, что собралась меняться и не прятаться от проблем, Ксюша объявила о своем желании поехать повиниться перед родственниками. Вячеслав, которому игры в прятки от семейства Артемьевых надоели до чертей, в этот же день созвонился с Сашей и с долей облегчения сдал место пребывания любимой женщины. Воспроизводить дословно все то, что высказал Александр, Слава не стал, просто предупредил Ксюшу, что ее брат не очень доволен. Не теряя времени, Каминский практически волоком вытащил Ксану из квартиры и бережно погрузил ее тело в салон автомобиля. – Ксень, я устал, – раздраженно объяснил он. – Я хочу, чтобы ты, наконец, перестала орать "ты меня не нашел!" каждый раз, когда мне на телефон звонит твой брат. Это нервы! А в твоем положении рефлексировать нельзя. Не беспокоишься о себе, так хоть о нашем ребенке подумай. Ксана молча выслушала Славу. Из всей его речи она вычленила только одно словосочетание "...о нашем ребенке...". И снова Ксюшу окутал кокон, сотканный из любви, тепла и заботы – не только по отношению к ней, но и к еще не родившемуся ребенку. Накрыв ладонью руку Каминского, которой он с силой вцепился в руль, Ксана поблагодарила его в свойственной ей манере: – Не истери, – мягко проговорила она. – Мы отлично себя чувствуем. – Да? – искренне удивился Слава. – Тогда, может, поведаешь мне, что за мифические боли мучили тебя последние тридцать шесть часов? Мозг отказывался подкидывать правдоподобные отмазки. Ксюша никогда бы не стала признаваться в том, что чуть менее двух суток спекулировала беременностью и вымышленными недугами, только бы никуда не ехать – не к родителям, не в ЗАГС. – Ты что считал?! – Я с ума сходил! – повысил голос Каминский, и резко вывернув руль вправо, остановился на обочине. – Отвали, – рявкнула Ксения, не найдя ничего лучше, как свернуть тему. – Я спать хочу. – Вот и поспи! Я хоть спокойно до дома твоих родителей доеду. Ксана могла сказать еще многое и раздуть такой скандал, что апокалипсис покажется мелочью, вот только подкатывающая к горлу тошнота не позволила ей больше раскрыть рта. Обидевшись на то, что все против нее, Ксюша поудобнее устроилась на сидении и откинула голову на кожаный подголовник. Как только она закрыла глаза, машина плавно тронулась с места, снова вливаясь в поток автомобилей на загородном шоссе. Предатель желудок успокоился через несколько минут, что позволило Ксане и в самом деле спокойно задремать. Ей ничего не снилось. На задворках сознания она слышала: как тихо работает радио, как противный голос ведущей объявляет о начале какого-то конкурса, как Каминский недовольно высказывается в адрес лихача подрезавшего их машину. Все это она слышала, но вряд ли вспомнит проснувшись, поэтому даже не старалась отложить в памяти заковыристые ругательства, что так пришлись ей по душе. – Ксень... – позвал Слава и провел рукой по бархатистому лицу. Грубая кожа пальцев и нежность прикосновения – вызвали у Ксении стадо мурашек по всему телу. Низ живота налился приятной, томящей тяжестью. Появилось желание послать всех лесом, уехать домой, связать Каминского и насиловать его, насиловать, насиловать... Уже собираясь озвучить первую часть плана вслух, Ксана открыла глаза и облизала вмиг пересохшие губы. – Вылезай, – серьезно сказал Слава и выбрался на улицу. – Черт! Черт! Черт! – Ксюша была в бешенстве. Уже дважды Каминский оставлял ее в возбужденном и неудовлетворенном состоянии. Фашист! Он даже спать с ней в одной постели отказывается. А если все-таки и приходит посреди ночи, то прижимает спиной к своей груди и не позволяет развернуться. Деспот! Да с чего он взял, что она еще не готова? Готова! Готова, мать его! Стоя на улице и хмуро поглядывая на довольного жизнью Вячеслава, Ксана размяла затекшие мышцы и направилась не к главному входу, а к окнам гостиной. – Могу я узнать, куда ты пошла? – Сейчас посмотрю, что меня ждет, а потом пойду на плаху. – Остановившись у панорамного окна, Ксюша как заправский шпион заглянула в комнату через стекло и тихо присвистнула. – Ого! Вот это ж*па. – Что там? – Видимо Каминский сам втянулся в игры Ксаны: пригнувшись, он, чуть оттеснил Ксению и сам заглянул внутрь. – И что тебя так удивило? Недовольно цокнув языком, она указала на мать стоящую у стола с маленькой фарфоровой чашечкой в руках. – Она – прокурор, готова повесить на меня деяние всех смертных грехов, вот только нужных доказательств не имеет, а голословно обвинять – себе дороже. Папа – это подкупленный мною суд присяжных. Если даже я сейчас вытворю чего-то, он скажет, что ничего не видел. Сашка... Сашка – это, сука, неподкупный, жестокий и, по его мнению, справедливый мировой судья! Он выслушает всех, но решение примет, основываясь на своих доказательствах, а они против меня. Ну, а Лешка – это народ. Чует, что происходит что-то важное, но не знает что. Поэтому сидит с умным лицом и старается не высовываться, чтобы не выгнали. "Мировой судья" видимо почувствовал взгляд, который прожигал его висок и медленно повернул голову в сторону "приговоренной к пожизненному заключению" и ее "адвокату". – Нас поймали, – грустно вздохнула Ксана. – Пойду с повинной, может срок скостят. – Ты больная, – со смехом, но, тем не менее, восхищенно выдал Каминский, выбираясь из кустов на дорожку, которая вела к входу. – Прямо целое судебное заседание увидела в лице своей семьи. – Ты сейчас тоже увидишь, когда встретишься с ними лицом к лицу, – усмехнулась Ксана и, прикрывая тылы, прошла в дом. Гробовая тишина со стороны родственников стала ей приветствием. Их лица выражали разные эмоции: Саша обещал скорую расправу; мать – кажется, упрекала; папа – как и полагалось, приготовился принять в свои отеческие объятия; и только Алексей всем своим видом выражал обиду. Последнее наблюдение взволновало Ксюшу больше всего. Даже гнев Саши остался маячить где-то на втором плане. Сейчас ее волновало только то, чем так сильно она могла обидеть эту мелюзгу. Почувствовав, как Слава в ободряющем жесте положил руки на ее талию, Ксана мотнула головой и с вызовом в глазах обвела собравшихся в гостиной взглядом. – По какому поводу сбор? – Ну ты... – Саша проглотил ругательство и со зверским выражением на лице двинулся на сестру. Ксана и вправду начала переживать за свое здоровье, но вовремя вмешался Слава. – Саш, давай на словах, – спокойно попросил он. – Точно не знаю, но где-то слышал, что ее даже отлупить сейчас нельзя. Спотыкнувшись на ровном месте, Александр перевел растерянный взгляд со спокойного Вячеслава на ликующую сестру. Еще минуту он пытался осмыслить услышанное, а потом махнул рукой и, в два шага преодолев расстояние, отделяющее его от Ксюши, крепко обнял. – Вот же дура набитая, – тихо выговаривал он. – И когда успела? – Ксана посчитала вопрос риторическим, поэтому прямо отвечать не стала. – Ну, вам тоже с Таней много времени не понадобилось, – не осталась в долгу Ксюша и не сдержала скупой слезы, чем перепугала Сашу, отца и даже мать заметно занервничала. И только Слава закатил глаза к потолку и достал одноразовые платки из кармана пиджака. Этот атрибут гигиены стал неотъемлемой частью жизни Каминского. Пока всей семьей успокаивали Ксюшу, позабылся повод, почему все здесь собрались. Именно на это рассчитывала Ксана, размазывая тушь по лицу. Ну что поделать, если она не привыкла, когда ее отчитывают. Пусть уж лучше каждый по отдельности с ней беседу проведет, чем все скопом насядут с извечными вопросами: Кто виноват и что делать? – Всех разом она явно не перекричит, а так есть маленькая вероятность, что сможет уйти от ответа. Выбравшись из цепких рук отца и матери под предлогом похода в уборную, Ксана прошла на кухню и налив себе воды жадно выпила залпом целый стакан. Слава и Саша уединились в кабинете, решая рабочие моменты, а Алексей за все время так и не подошел к Ксане ближе, чем на два метра. Негодуя, чем заслужила такой прохладный прием со стороны ребенка, она решила вызвать мелюзгу на разговор тет-а-тет. Только она закончила в голове свою мысль, как на пороге появился Алексей с огромнейшим альбомом в руках. – Почему ты уехала? – насупившись, спросил он. – Так было нужно. Лешик кивнул, хмуря лоб и подойдя, отдал альбом. – Это тебе, – только и сказал он, а потом опрометью бросился во двор. Ксюша присела за стол и с интересом начала рассматривать практически одинаковые рисунки. На всех без исключения листах было нарисовано, наверное, море. Увлекшись рассматриванием волн-барашков, полного штиля или же наоборот – шторма, Ксана не заметила, что уже не одна в кухне. – Лешка каждый день рисовал. – Взмахнув руками, поднимая в воздух все то, что лежало на столе, Ксюша отскочила к раковине и, смотря на брата с ужасом в глазах, прошипела: – Никогда больше... никогда... не смей подходить ко мне со спины. Саша удивленно вздернул брови и открыл рот, намереваясь поинтересоваться причиной столь странной просьбы, но не успел. – Ксень. – Слава стоял в дверях и протягивал руку. – Иди ко мне. Поколебавшись с минуту, она словно загипнотизированная двинулась в его сторону. Стараясь игнорировать взгляд брата, прожигающий дыру на ее спине, Ксюша ступала на раскиданные по полу листы и не замечала этого. Неприятная щекотка в груди сводила с ума, но рассказать о том, что с ней произошло, Ксения была еще не готова. Бессознательный страх заглушал разум, и только взгляд Каминского удерживал Ксюшу от полного безумия. Шаг, еще шаг... всё, она в безопасности. Повернувшись к Саше с вымученной улыбкой на лице, она позволила Славе обнять себя, закрыть от окружающего мира, от своих кошмаров, мучающих ее разум и тело всегда, когда она остается без поддержки Каминского. – Нервы. – Ага, я так и подумал. – По его лицу Ксана сразу поняла, что Сашка ни на грамм ей не поверил. Плевать. Главное ничего не успел спросить. Узнай он, что случилось, неизвестно, кому Артемьев свернет шею: ей – за глупость или нападавшему – за мысль об изнасиловании. Напряженная тишина давила на уши, хотелось закричать во все горло, чтобы разорвать эту завесу молчания – наполнить ее хоть каким-то звуком. – Мне пора. Увидимся завтра. – Артемьев, верно, смог определить, что сейчас он здесь лишний. Случилось что-то, после чего Ксана не может чувствовать себя расслабленно и защищенно в его присутствии. Она понимала, что своим поведением сильно обижает брата, но наступить на горло своим страхам пока не могла. Желая хоть как-то сгладить ситуацию, Ксюша спросила: – Ты сейчас куда? – К Тане. – Как она? – Нормально, – сухо ответил Саша. – Позвони и узнаешь. – Позвоню, – кивнула Ксения. – Саш, мне нужно от вас разрешение на вывоз Лешика из страны, – сказала она, тронув брата за руку. – Это куда вы собрались? – В Израиль. – Куда? – хором спросили Саша и Слава. – В Тель-Авив. Я обещала показать ему море, – ответила Ксана, пожав плечами. Рассматривание рисунков всколыхнуло в памяти обещание, данное Лешке в центре брата. В тот день Алексей сравнил красоту Ксюши с морем, которое видел только на картинках, а она, поддавшись лиричности момента, пообещала, что обязательно свозит его посмотреть на это чудо. – И когда? – В первых числах июня. С пузом наперевес я не поеду, так что не откладывай в долгий ящик решение этого вопроса, ... пожалуйста. – Ты убиваешь мою психику, – выдал он, усмехнувшись. – Верните мне сестру, – прокричал он, задрав голову к потолку... Благодаря легким шуткам им удалось обойти неловкость. Недавний эпизод если и не был забыт, то напряжение однозначно спало. Ксюша и Слава проводили до машины, спешащего к будущей жене Сашу и, пожелав ему сил и терпения, отправили в роддом. На этом сюрпризы дня не закончились. Поздно вечером, вернувшись домой, Ксана заявила, что после поездки к теплому морю пойдет работать на фирму Каминского. Отговаривать ее было глупо, потому что эта идея родилась в светлой голове еще по дороге из Ярославля, так что являлась хорошо обдуманным и взвешенным решением. – И кстати в Тель-Авив ты едешь с нами, – лежа в кровати предупредила Ксюша, устраивая голову на груди Каминского. – Куда же я денусь, – хмыкнул Слава, целуя ее в макушку. Внутри жила твердая уверенность, что в эту ночь он будет нагло соблазнен. Что же, так тому и быть. Ведь этого хочет его любимая женщина!
***
Как Ярослав и собирался, перед тем как поехать с вещами в аэропорт он в последний раз навестил город герой Москва. Пригород радовал глаз своей зеленью, а легкие – чистым воздухом. Вот только даже это не могло привнести в душу покоя. Не думая, что прощаться с родителями будет так сложно, Яр пресёк импульсивный порыв развернуть машину и буквально заставил себя ехать дальше. Остановившись неподалеку от дома, он не спешил покидать уютный салон взятого напрокат автомобиля. Догадываясь, что с полоумным остервенением мать слушает предписания врача и выводит отца на прогулку, дабы тот подышал свежим лечебным, – она в это искренне верила, – воздухом, Султанов сверился с часами на телефоне и посмотрел на скрипнувшую калитку. – Минута в минуту, – усмехнулся он, наблюдая за людьми, которые дали ему жизнь и всячески помогали все его тридцать с хвостиком лет. Уже далеко не молодые, но все также горячо любимые родные лица. Мама. Милейшая женщина, которая, наверное, до сих пор плачет ночами в подушку и ругает непутевого сына. Имеет право – на то она и мама. Отец. Полная противоположность матери. Жесткий, можно сказать деспотичный. Однако, он всегда знает и может остановиться. Способен признать собственные ошибки, если те были допущены им – что было редкостью. Радуясь, что все же доехал и посмотрел на родных, Ярослав завел машину и тронулся задним ходом, бросив прощальный взгляд на мать, прогуливающуюся по асфальтовой дорожке под ручку с отцом. Ощущая, как накатывает апатия ко всему происходящему и становится тупо все равно на вся и всех, Яр включил громче радио и, подпевая новой поп-диве радиоэфира, поехал в аэропорт "Домодедово". Как и полгода назад ситуация на дорогах города Москва не изменилась: вечные километровые пробки из-за укладки свеженького асфальта. И плевать всем, что только сегодня ночью прошел дождь – Главный сказал "Надо!" значит, надо класть. Россия, чУдная страна!.. Или чуднАя?! Каширское шоссе стояло. Прорваться через плотный поток машин, казалось, невозможным. Но... Видимо, сегодня Ярославу соблаговолили сами небеса. Заслышав характерный для "скорой" звук сирены Яр приготовился вынырнуть из своего ряда и пристроиться за медиками, спешащими на место аварии ... или на обед. Как итог: самый тяжелый и муторный участок дороги, Ярослав буквально проскочил. Выехав из города и прибавив скорость, Султанов облегченно выдохнул. Оставляя позади себя всё, что ему когда-то было дорого, он ощутил небывалую легкость и свободу. Свободу от обязательств, обещаний и глупого желания показаться лучше, чем ты есть на самом деле. Хватит! Наигрался! Пора обществу, во всей красе показать, каким именно человеком является Султанов Ярослав. Кто и что о нем подумает – его не волновало. Теперь на всё пофиг! Жить для себя! – станет его лозунгом в ближайшее будущее. Аэропорт встретил Ярослава гулом голосов, повсюду сновали провожающие и встречающие. Улей – другого определения этому месту Яр бы просто не смог дать. Все кричат, пытаясь переорать объявление посадки; плачут, утираясь сопливыми носовыми платочками, или же целуются, ни на кого не обращая внимания. Все это размытым пятном пронеслось мимо Ярослава, пока он шел к кассе. Заняв очередь за стройной фигуристой брюнеткой, Яр мысленно обрадовался, что время его ожидания скрасит любование округлой филейки, упакованной в узкие джинсы с низкой талией. Отсылая документы для оформления шенгенской визы, Султанов уже тогда предчувствовал, что останется один – без своей Ксюшки, вечного двигателя и просто потрясающей женщины. Наверное, именно поэтому и скрыл факт продажи бара и собственного отъезда из страны. Пока, он собирался просто отдохнуть от всех перипетий в жизни и получить эстетическое удовольствие, любуясь одним из городов федеральной столицы Австрии. Городом, что расположен у подножия Альп. Где весна наступает в конце февраля и длится до середины мая, как раз то, что надо – еще не жарко, но уже не холодно. Красота, да и только! Медленно, но верно Ярослав подходил все ближе и ближе к кассе. Когда подошла очередь брюнетки покупать билет, Яр поймал себя на мысли, что с интересом прислушивается, куда она собралась. Довольно громко фыркнув, услышав пункт назначения, Султанов получил удивленный взгляд девушки. – Твою мать! – Ярослав отшатнулся, будто приведение увидел. Присмотревшись, он понял, что перед ним все-таки не Ксюша, а девушка очень сильно похожая на Артемьеву. Жадно всматриваясь в знакомое лицо, наслаждаясь подарком судьбы, Яр мимо ушей пропустил все то, что спрашивала или говорила ему эта особа женского пола. Позади недовольно забубнил какой-то мужчина. И все бы ничего, но бухтел он Ярославу прямо в ухо, как назойливая муха. Нахмурившись и проигнорировав обоих, Султанов подошел к кассе и, протянув документы, спросил о ближайшем рейсе в Вену. – Простите, но ближайший самолет будет только завтра. Громко чертыхнувшись, Ярослав оперся локтями на стойку и посмотрел вслед удаляющейся брюнетки. Всё внутри него кричало о том, что он хочет догнать эту барышню и пообщаться. Зачем? А черт его знает! Просто она так похожа на Ксюшу. Яр не стал обманываться – он уже очень сильно скучал по своей занозе, а тут... альтернатива, если так можно сказать. Подло, не красиво, не правильно – плевать. Султанов решил жить против правил, значит мучиться угрызениями совести глупо, бесполезно и ему не грозит. Россия его не отпускает – значит надо ехать... в Орск. Три часа ожидания и вот он уже в самолете. Заняв свое место, Ярослав ждал, пока к нему присоединится его сексапильная попутчица. Мысленно проработав план соблазнения, он потирал руки в предвкушении веселого перелета. Одного взгляда на девушку ему хватило, чтобы оценить ее материальное положение – это явно рабочий класс. Следовательно, девочку можно "купить". Осталось выяснить сумму и пустить пыль в глаза и тогда приятное времяпрепровождение ему обеспеченно. – Всегда мечтал это попробовать, – вслух высказался он об идее секса в уборной, не заметив, что его пассия уже заняла свое место. Поймав на себе еще один вопросительный и тревожный взгляд, он решил представиться: – Ярослав. – Он протянул руку и удержался от едкого комментария относительно заторможенности девушки. – Диана, – наконец проговорила она и пальчиками пожала его теплую ладонь. Решив не тянуть кота за хвост, а сразу наводить мосты, Яр поинтересовался: – Впервые летишь? – Нет, уже доводилось несколько раз. – А я вот впервые, – увлеченно начал врать он. – Немного волнуюсь. – Это заметно, – скептически протянула новая знакомая и демонстративно открыла журнал, собираясь углубиться в чтение. Султанов рассмеялся, потому что подозревал, как от возбуждения блестят его глаза. Азарт захватил с головой. Кровь бурлила в венах, заставляя сердце работать в ускоренном режиме. Перед глазами уже запрыгали черные точки, еще чуть-чуть и он потеряет сознание. Одернув себя, Яр попытался успокоиться. Но как это возможно, если та, которая всегда вызывала у тебя животное желание, сейчас сидит рядом и увлеченно читает о взаимоотношениях полов. Будь это Ксюша, Ярослав бы не позволил себе подобных мыслей, но ведь это совершенно чужой ему человек, так что – можно всё! – По работе в Орск? – Да. Длительная командировка. – В какой сфере работаешь? Диана закрыла журнал, и немного подумав, осторожно ответила: – Сфера продаж. – Даже так, – усмехнулся Яр, думая, что в таком случае девушка должна как никто другой знать, что в этой жизни продается всё и все – остается вопрос соответствия цены и качества. Но даже если Диана запросит вдвое больше того чего заслуживает, Султанов приготовился дать ей это. За разговором ни о чём прошло больше часа полета. Диана вроде как уже не так настороженно смотрела на Ярослава и даже смеялась над его шутками. О себе она рассказывала мало и скупо, зато с удовольствием и неподдельным интересом слушала правдивую ложь, которой сыпал Яр. Нет, он не стал врать о том, что является почетным донором крови или волонтером в домах престарелых. Он рассказывал историю своей жизни немного в измененном формате. Султанов Ярослав, бизнесмен, который решил отдохнуть от всего и съездить в отпуск. Семья, дети? Боже упаси! Нет, он совершенно свободен! Да, да, такой видный, симпатичный мужчина не обременен какими-либо отношениями. – А теперь о деле. – Яр быстро переменился в лице, становясь деловым человеком, а не разговорчивым душевным собеседником. – Девочка, ты не глупая, да и я время, как-то терять устал. Сколько? – без перехода спросил он. – Не поняла, – удивленно сказала Диана и во все глаза уставилась на Ярослава. Видимо, она оказалась не настолько тупа, как вначале подумал Яр, потому что по выражению ее лица он понял, в какой момент девушка осознала, о чем именно ее спрашивают. А вот то, что произошло далее, он не предвидел, за что и поплатился. Диана сжала в руке пластиковый стакан, в котором находился томатный сок, и все содержимое струёй брызнуло на Ярослава, заляпав ему кофту и светлые брюки. – Бл*ть! – ругнулся он, вскакивая с кресла. Стоя с расставленными в стороны руками и наблюдая, как достаточно густая масса капает на пол, он сжал кулаки и процедил сквозь зубы: – Ты овца вообще понимаешь, что творишь? Что ты из себя целку строишь? – он навис над Дианой. Вызов – это он прочитал в глубине ее глаз. – Я просто сэкономил свое и твое время. При любом раскладе все бы закончилось постелью, так чего кота за яйца тянуть? Или тебе принципиально надо, чтобы я тебя по кабакам и ресторанам поводил? Так давай я тебе денег отвалю, сама погуляешь. – Пошел к черту! – четко проговорила Диана и толкнула его в грудь. – Мы продолжим сразу, как я вернусь, – предупредил Яр, направляясь в уборную приводить себя в Божеский вид. Зайдя в тесное помещение и посмотрев на безобразные пятна через зеркало, Султанов стянул кофту и попытался ее застирать. Пока он счищал мякоть томатов, пятно на брюках начало подсыхать. Снова обматерив свою строптивую попутчицу, он отложил практически чистую кофту и снял брюки. Оставшись в нижнем белье, носках и ботинках, Яр подумал о том, что не припомнит случая, когда бы ему пришлось стирать вручную вещь. Неуверенный стук в дверь немного удивил его. – Это Диана. Предположив, что девушка обдумала все сказанное им и приняла решение в пользу денег, Ярослав не удержался от торжествующей улыбки, но дверь открыл с хмурым выражением. – Совесть мучает? – Немного, – пожала плечами Диана, протискиваясь и в без того маленькую уборную и закрывая за собой дверь. На полуголый вид Ярослава она отреагировала достаточно спокойно, точнее вообще этого будто не заметила. – Я тут подумала... Договорить она не успела. Мучимый диким возбуждением, Ярослав заткнул ей рот поцелуем и не удержал удовлетворенного стона или точнее сказать, рыка. Все тело ломило от желания обладать, подчинить, сломать... Хозяйничая своим языком у девушки во рту, он упивался той страстью, с которой Диана ему отвечала. Такого фейерверка в голове у него не было еще ни разу. Он сильно сжал талию Ди руками, намеренно оставляя на ее коже синяки – клеймя собой и той страстью, что она в нем разжигала. А потом... Открытая дверь, ошарашенные глаза бортпроводницы и, подло хихикающая Диана, уносящая его вещи. Его вещи!!! – Эм... – выдала стюардесса и не удержалась – посмотрела на оттопыривающую нижнее бельё плоть. Ярослав уперся рукой в стену и нагло заявил: – Ни одна авиакомпания не ввела дресс-код. В чём хочу, в том и лечу. – Он спокойно закрыл дверь, после чего разразился гневной тирадой в адрес головастой сучки, что уперла его брюки. Когда возбуждение сошло на нет, а горло уже першило от шипящих ругательств, Ярослав вышел из уборной, собираясь "вот так!" пройти на свое место. Уже знакомая ему бортпроводница с румянцем на щеках подпирала стену напротив, держа в руках плед, которым укрываются пассажиры. Она протянула его Ярославу и дежурно улыбнувшись, ушла, не сказав не слова. Обмотавшись теплым покрывалом, Султанов с гордо поднятой головой и походкой модели пошел к своему месту, игнорируя тихие, да и не очень тихие, смешки в спину. Такого позора ему еще не приходилось испытывать. Все кому не лень бросали комментарии относительно его наряда, а некоторые даже не поленились сфотографировать на телефон и снять коротенькое видео. Предчувствуя, что завтра проснется звездой YouTube, Яр приготовился оторвать голову одной молодой особе за подобные выходки. Его Ксюша так ни разу не подставляла, как эта Диана. Дойдя, наконец, до своего места и, увидев, как старательно его соседка сдерживает смех закусив нижнюю губу, Ярослав отметил, что его уже не душит то раздражение, которое он испытывал еще секунду назад. – Сука! – покачав головой, беззлобно сказал он. – Урод! – не осталась в долгу Диана и, уткнувшись в некогда отложенный журнал, демонстративно игнорировала Ярослава до самой посадки самолета. Так и не добившись ответа на вопрос: "Где мои вещи?", Яр уличил момент и вытащил из заднего кармана джинсов Дианы ее мобильный телефон. – Охренел? Верни сейчас же! – Брюки мои где? – Чувствуя себя хозяином положения, Султанов наплевал на всеобщее внимание, привлекаемое их парой, и просто наслаждался видом разъяренной тигрицы. – Я тебя уже ненавижу! – воскликнула Диана, но про одежду ничего не сказала. – Запомни это, детка! Вернемся к нашим баранам, – он выдержал театральную паузу. – Где мои вещи?.. Несколько месяцев спустя... – Тужься! – Да ну нафиг, меня сейчас разорвет! – Тужься, я сказал! – Ну, старикашка, я тебе еще отомщу! Собравшись силами, Ксюша начала следовать приказам пожилого акушера, которому повезло принимать роды. Слыша как сквозь вату очередное указание, она стиснула зубы, проглотила грязное ругательство, рвавшееся с языка и, наконец-то, почувствовала облегчение. Лежа на гинекологическом кресле с раздвинутыми в разные стороны ногами Ксана повернула голову в направлении подошедшей к ней девушки в белом халате и с орущим фиолетового цвета кожей ребенком на руках. – Кто? – спросила девушка, едва не тыкая Ксюше в лицо ту часть тела, посмотрев на которую точно можно определить пол ребенка. – Девочка. Ты что сама не видишь? – Главное, чтобы Вы видели, – усмехнулась поганка и отошла проводить необходимые процедуры. – Ну и последнее, – хохотнул старикашка после быстрого осмотра и нажал Ксюше на живот. Она охнула и почувствовала, как из нее вывалилось что-то еще. – Я что-то лишнее выплюнула?! – в ужасе закричала Ксана. – Запихните это обратно! – Увозите ее, а то она и вправду заставит меня вернуть послед на место, – устало попросил акушер, внимательно осмотрев детское место и пропальпировав живот роженицы. – Эй-эй, я своими внутренними органами раскидываться не привыкла, – продолжала верещать Ксюша. – Вы что собираетесь делать с этим... ну с этим, – тыкала она на емкость с плацентой. – Продать через «черный рынок»? Доктор снял перчатки и, выкинув их в ведро, повернулся к группе интернов, стоящих у стены. Найдя самого бледного будущего «светило медицины», он обратился к нему: – Когда лед ей положишь, сходи ко мне в кабинет, возьми книгу «Беременность и роды» и дай ей почитать, а то она мне своим криком все отделение переполошит. Интерн с сомнением в глазах покосился на орущую Ксану, но ослушаться не решился. Оказавшись в коридоре, он не удержался и задал вопрос, который волновал его с самого начала родов. – Вы что, даже никакой литературы не читали во время беременности? – Нет, а должна была? – огрызнулась Ксюша. – И вообще, отвали от меня. Когда мне дочь в палату принесут? – Как только, так сразу. – Слышь, малый! – начала снова заводиться Ксана. – Я тебе не подружка, чтобы так со мной разговаривать. Ответь прямо на поставленный вопрос и желательно в развернутом виде, если не хочешь, чтобы я сейчас сама за своим ребенком пошла. – Говорить о том, что все время беременности она работала как полоумная, Ксюша не стала, посчитав это ненужными деталями. Интерн еще больше побледнел и прибавил скорость. Как решила Ксюша, он поверил в то, что не совсем адекватная роженица способна исполнить угрозу. Так бы оно и было, если бы не общая слабость от количества обезболивающего в крови. – Я жду. – Ксана со скрипом приподнялась на локтях и посмотрела на мальчишку. – Я не знаю. Улегшись обратно, Ксюша хмыкнула и выдала по ее мнению истинную правду: – Не быть тебе хорошим врачом, нервишки слабые. Бери пример с вашего старикашки – железная выдержка. Можешь еще потренироваться на мне, – разрешила она, улыбнувшись. – Это как? – интерн с помощью молоденькой молчаливой медсестры вкатил каталку в лифт и нажал кнопку этажа, где находилась палата Каминской Оксаны. – Попой об косяк. Я тебе все разжевывать должна? Дальше путь до палаты прошел в молчании и относительном покое. Ксана напряженно размышляла, как ей провернуть все то, к чему она морально готовилась последние восемь месяцев. В палате, в ящике прикроватной тумбочки, лежало два бумажных пакетика, содержимое которых надо было сдать в генетическую лабораторию. Того, кто отвезет материал для анализа, Ксана уже нашла, и даже поставила в известность о возложенной на него серьезной миссии. Сейчас, главной задачей стояло, незаметно для Вячеслава взять у него мазок с внутренней стороны щеки. Когда ее уложили на кровать и оставили одну, Ксения смогла перевести дыхание и в полной мере осознать, через что ей пришлось недавно пройти. Вспомнив слова Тани, что роды это не страшно, она мысленно обозвала жену брата лгуньей. Скудные знания, почерпнутые из журналов про беременность и роды, не передавали и сотой доли того, через что проходит женщина. Единственное, с чем Ксана сразу могла согласиться так это, что сами схватки это еще ничего, а вот потуги... Такого кошмара она больше пережить не хотела. Хотя, от второго ребенка не отказалась бы. Ксане понравилось именно то ощущение, когда в животе шевелится ребенок, как он переворачивается, пинается ножками, толкается ручками. Все это очень здорово, правда, когда происходит днем, а не глубокой ночью. Пока Ксюша размышляла, в дверь несмело поскреблись. – Оксана Сергеевна, я Вам книгу принес. – Молодой интерн вошел на вражескую территорию и осторожно продвигаясь, подошел к тумбочке. – Я ее тут оставлю. – Положив толстый фолиант, он медленно, не поворачиваясь к Ксюше спиной, вышел из палаты. Как только за парнишкой закрылась дверь, Ксюша взяла полезную литературку и начала листать. – Это мы читали... и это вроде знаем... – бубнила она, проскакивая многие интересные, но уже не нужные факты. – Вот оно! После рождения плода начинается третий период родов – последовый... Прочитав небольшой абзац и фыркнув, тем самым обозначив свое отношение к написанному, Ксана отложила книжку. – Я-то думала, – проговорила она. – Надо бы извиниться, что ли. – Ксюша сильно задумалась, после чего махнула рукой и усмехнулась: – Каминский пусть извиняется. Я рожала, а ему остается последствия разгребает. У нас в семье равноправие... кажется. Стоило вспомнить о Славе, как он появился на пороге со счастливой улыбкой на помятом лице. Заметив под глазами темные круги, Ксюша сделала правильные выводы и начала воплощать свои поистине злодейские планы в жизнь. – Привет, – мягко улыбнулась она и протянула руку навстречу к Славе. По тому, как нервно дернулись мышцы на его лице, Ксюша поняла, что перегибает. Тяжело уронив руку обратно на подушку, она менее приветливо поинтересовалась: – Ты хоть спал эти два дня? – Не получилось, – ответил Вячеслав и присел на краешек кровати. Ласково касаясь Ксюшиного лица, он провел по нему пальцами и задержался на губах. – Спасибо. – Будешь должен, – усмехнулась Ксана. Пусть она и чертовски устала, но действовать надо было незамедлительно – такой подходящий момент может представиться еще не скоро. Дернув мужа на себя, Ксюша уложила его рядом с собой на узкой кровати и приказала: – Спать! Слава видимо немного растерялся, потому что не стал сразу сопротивляться или что-то говорить. – Я как бы еще нормально себя чувствую. – Я не дам тебе в руки ребенка, если ты не поспишь, хотя бы пару часов, – резко и безапелляционно заявила Ксана и, кряхтя, удобно устроилась в объятиях любимого мужа. В его руках, как и всегда, было тепло, уютно и спокойно. Все треволнения отступали, принося полный покой в душу. Слушая размеренные удары сильного сердца, и млея от того, как Слава перебирает прядки ее волос, Ксюша ждала, пока в палату принесут ребенка. Полное осознание того, что она стала Мамой, еще не пришло и это немного пугало. Во время беременности Ксана поняла и приняла, что скоро у них с Каминским будет ребенок, но это немного другое. Вячеслав уткнулся носом ей в макушку и, глубоко втянув в себя родной запах, мирно засопел. В такие моменты вселенские тревоги отступали, и на горизонте маячила твердая уверенность, что всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо! Услышав над ухом невнятное бормотание, Ксана улыбнулась и решила выждать еще пару минут, перед тем как ковыряться палочкой во рту у Славы. Чувства вины за то, что делает это, не поставив его в известность, она не испытывала. Ксюша даст мужу право выбора. Дальше всё зависит только от его желания и решения. Стараясь не сильно тревожить обычно чутко спящего Вячеслава, Ксана достала из-под подушки ватную палочку... На всё про всё ушло не больше тридцати секунд. Отрезав кончик, который держала руками и, упаковав материал для анализа в бумажный конверт, купленный заранее, Ксюша убрала всё в ящик тумбочки и прилегла обратно, кутаясь в теплых объятиях. За окном бушевала метель. Миллиарды снежинок в хаотичном порядке метались из стороны в сторону, создавали подобие воронок и рассыпались через несколько секунд. Красиво. Волшебно. Сказочно... Не заметив, как ее сморил сон, Ксения продолжила смотреть сказку уже сквозь призму сновидений. Сколько прошло времени, перед тем как она резко распахнула глаза – Ксана затруднялась ответить. За окном сгустились сумерки, и только свет уличных фонарей позволял хоть что-то рассмотреть на улице. Проснулась она потому, что почувствовала какой-то толчок в спину. Приподнявшись, Ксана оперлась на локоть и уставилась на дверь. Расслышать звук шагов медперсонала не представлялось возможным, ибо все они ходили в мягких тапочках, чтобы не тревожить рожениц. Сердце ухнуло в район желудка ровно за секунду до того, как открылась дверь и в палату внесли запеленованный сверток. Не видя ничего вокруг кроме своего ребенка, Ксана не заметила, как сполз с кровати Слава. Пропустила момент, когда именно ей в руки дали дочь. Всё казалось настолько сюрреалистичным, что никак не хотело укладываться в голове. Проведя подушечкой пальца по маленькой переносице, белесым бровкам, плотно сомкнутым губам Ксения стерла неизвестно откуда появившуюся капельку со щеки своего чада. А потом еще одну и еще... – Ксень, – окликнул ее Слава, присаживаясь на край кровати. – Ну, ты чего? – улыбнулся он и, заставив ее посмотреть на себя, обхватил лицо руками. Наклонившись, он собрал крупные слезинки губами и прижался лбом ко лбу Ксаны. – Не знаю, – растеряно произнесла она. – Я мама. – А я папа, – тихо рассмеялся Слава и протянул руки. – Разрешишь? Ксения кивнула и передала дочь мужу. Он с радостной улыбкой смотрел на пока еще отекшее маленькое личико, а Ксана смотрела на Каминского. Видит Бог, еще ни разу в жизни она не была так счастлива. Впервые, Оксана плакала от радости, что переполняла ее изнутри. Как остановить этот бурный поток слез, она не знала и не хотела. Что говорить – тоже не имела понятия, но верила в то, что Слава всё прекрасно понимает и без сотрясания воздуха словами. Об этом говорил его взгляд, улыбка и прикосновения. Как обычно это и бывает, обязательно найдется человек, который разрушит всю красоту момента. Вот и в этом случае без этого не обошлось. – Так мамочка, – пробасила дородная тетенька, вошедшая в палату, – оставляйте ребятёнка на папу, а сами в туалет, иначе ставим катетер...
