Текст книги "Книга Звезд"

Автор книги: Йен (Иен) Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Чтобы забраться на борт, нужно было подниматься на специальной подъемной платформе. На самой верхушке корпуса корабля находился «отсек» – как его назвал Педро, – который был открыт для проверки. Возле него находились машины, закачивающие туда воздух и воду.

Назвать этот отсек могилой было бы несправедливо. Он был немного больше, да еще с окном над головой; однако большую часть пространства внутри корабля занимали разные тренажеры, включая дорожку, – по которой я могла идти до бесконечности, никуда не приходя, в ботинках с магнитными подошвами. Педро мне показал, как это делается.

После этого мы попробовали по кусочку пищи, которую производила машина и которая, как заверил меня Педро, будет милостью божьей получаться из моего же дерьма. Замечательно, грандиозно. «Иди и сам ешь свое дерьмо, Божественный разум», – подумала я.

Это что касается удобств для тела. А как насчет ума?

У меня была бы библиотека с записями музыки и еще одна с тысячами историй из старинной жизни, которые я могла смотреть на экране радио, показывающего движущиеся картинки. Я бегло просмотрела некоторые из них: мужчины в смешных шляпах скакали на лошадях и Стреляли друг в друга из пистолетов; мужчины сидели за рулем металлических четырехколесных машин, которые разбивались и горели; мужчина в набедренной повязке прыгал с дерева на дерево… Вот как я буду коротать часы, оставшиеся от ходьбы, гребли, вытягивания и толкания.

Сколько же будет таких часов?

И знаете, что оказалось? Что когда я прибуду на чужую планету, то, даже будучи первой леди, не буду – не смогу – на ней жить. Мне придется навсегда остаться в отсеке, который будет стоять на какой-нибудь вершине, откуда, если повезет, сквозь окно я буду видеть окрестности. А если не повезет, то застряну вместе с ним в каком-нибудь болоте или джунглях.

Это была плохая новость.

А хорошая была та, что, когда колония начнет жить, я смогу стать – сидя в своем отсеке – мудрым оракулом и советчиком. Я буду хранилищем всей мудрости, накопленной на Земле, до тех пор, пока эта колония вместе с остальными колониями галактики не будет стерта в порошок.

Дерьмо, какое дерьмо.

Ну хватит об отсеке. Гораздо больше меня интересовали двигатели.

Педро уже удовлетворил на этот счет мое такое невинное любопытство. Когда мы поднимались наверх, он показал мне бункер, из которого на конвейер выскакивали оранжевые «топливные шары». Каждый такой шар был размером с детский игрушечный стеклянный шарик. Я понятия не имела, какое в них топливо, но оно, несомненно, обладало огромной энергией. Возле конвейера находилась машина, которая проверяла шары, и если находила бракованные, то сбрасывала их в специальную трубу.

Как я уже говорила, на мне остался мой рабочий фартук, в кармане которого лежал секатор. Фартук был надет поверх сутаны, широченные рукава которой сами практически были карманами. Когда мы выходили из Отсека, я стащила с пальца золотое кольцо Тессы и опустила его в карман фартука. Иногда кольца бывают очень полезны. Как только платформа поехала вниз, я подняла руку.

– Мое кольцо! – залепетала я. – Его нет! Я его потеряла! Я чувствовала, что что-то не так, – должно быть, оно соскользнуло с пальца. Божественный разум так расстроится! Он хочет, чтобы я надела это кольцо на розу-победительницу. Нам нужно найти его, Педро!

Платформа опустилась на землю.

– В отсеке, ты там его потеряла? – спросил он.

– Возможно. Но я не уверена! Я думаю, что потеряла его раньше. А может, и в отсеке! Ты не посмотришь? А я поищу здесь, внизу. Мы должны его найти, иначе выставка будет испорчена!

Он кивнул:

– Я поднимусь наверх и посмотрю. Ты оставайся здесь. Поищи тут, только не обращайся к машинам – они все равно тебя не заметят. – (Приятное известие.)

Пока он поднимался, я сделала вид, что разыскиваю свое утерянное сокровище рядом с кораблем. Как только Педро скрылся из виду, я вынула кольцо из фартука и спрятала под одним из ящиков, стоящих неподалеку. Потом на цыпочках подбежала к бункеру. Схватив несколько топливных шаров, я спрятала их в рукавах сутаны. Я вернулась за несколько секунд до появления Педро, который закричал с высоты:

– Там его нет!

– О боже! – воскликнула я, заламывая руки. (Мне всегда очень хотелось заломить руки, с тех пор как я прочитала «Девушку-юнгу и каннибала».)

Когда он опустился на землю, я устроила ему великолепный спектакль – лихорадочные поиски кольца и его обнаружение. Вообще-то, я действительно испугалась, потому что забыла, под каким ящиком спрятала это чертово кольцо. Наконец я его нашла и вытащила:

– Ну надо же!

Когда мы вернулись на станцию «Ад», у меня появилась блестящая мысль упросить Педро взять мой фартук с его большим карманом и повесить в саду на место. Если какая-нибудь машина пересчитает шары и очень удивится, это должно отвести от меня подозрения.

Я попросила Тессу немедленно пойти к Жан-Полю и устроить нам встречу. И не обращать внимание на его отказ, как говорила Калима! Вместе с Тессой я послала Жан-Полю один из топливных шаров, а остальные держала в рукавах.

Через пару часов он появился передо мной.

Он поманил меня пальцем:

– Эй, ты! Да, ты, как там тебя! Нам нужно расширить одну чертову щель. Ты мне нужна – залезешь туда и заложишь заряд.

Схватив меня за руку, он потащил меня вниз по большой лестнице, а потом по спиральной дорожке мимо процессии носильщиков, тащивших корзины с камнями. Мы подошли к небольшой расщелине глубиной около дюжины пядей. Затолкав меня внутрь, Жан-Поль втиснулся туда вслед за мной, совершенно закрыв вход своим телом. Я с трудом повернулась к нему, но разглядеть лицо не смогла, поскольку его тело почти полностью закрывало собой свет. Однако я увидела его поднятый кулак. Он разжал его – на ладони лежал топливный шар.

– Сколько их у тебя? – пробормотал он.

– Пять. Знаешь, как они работают?

– Нет.

– Это Тебе мог бы объяснить Проф.

– Кто?

– Проф. Он прибыл на том же шаттле, что и я. Он занимается наукой, он был в Подполье. Разве Калима тебе о нем не рассказывала?

– Нет.

– Я так и знала. Я же говорила ей, что тебе нужно поговорить с Профом. Ты должен с ним поговорить!

– Должен?

– Да! Скоро улетят два последних корабля. После этого Ад будет уже не нужен, а?

– Что? Божественный разум нас никогда не бросит!

– Хочешь пари? Поспорим?

– Нет.

– Слушай, на Луне находятся сто пятьдесят три Миротворца, и все они будут присутствовать на выставке роз. Все будут смирненько стоять под небом, которое сделано вовсе не из твердого камня. Предположим, получится так, что все они пострадают в результате несчастного случая. Как ты думаешь, ты смог бы тогда взять управление Луной на себя?

– Продолжай.

– Когда Миротворцы будут устранены, вы сможете захватить их казармы и космическую площадку. У вас появится гораздо больше места. У вас будут машины и пища. Я видела машину, которая умеет превращать отбросы в еду. Постройте много таких машин, и у вас не будет никаких проблем. Недалеко отсюда находится пещера с сокровищами. Вы сможете выжить. И обретете свободу. У вас больше не будет перенаселенности, если только вы что-нибудь не сделаете с водой и не начнете размножаться.

Жан-Поль облизнул губы. Теперь я могла разглядеть его лицо. По нему струился пот.

– А кто знает, как строить машины, вырабатывающие пищу?

– Проф мог бы в этом разобраться. (А мог бы? Может, да, а может, и нет.)

– Божественному разуму это не понравится.

– Божественный разум собирается рано или поздно уничтожить вообще всех. Он сам мне об этом сказал! Если последние корабли не улетят, он, возможно, еще подумает.

– Он пришлет на Луну новые шаттлы с Миротворцами, чтобы утихомирить нас.

– А вы сможете уничтожить их корабли еще в небе. Здесь есть лазерные установки для отражения космических камней. Проф может навести их так, что они расстреляют и шаттлы. У него будет достаточно времени. Божественный разум будет в шоке и горе, когда его любимые цветочки взлетят на воздух. (А будет ли? Возможно.)

– Так что ты предлагаешь, Йалин? Я рассказала, и он присвистнул:

– Ты понимаешь, что с тобой могут за это сделать?

– Прекрасно понимаю. Я видела, что стало с Максом, помнишь?

– Да. Лучше уж ты, чем я. – Жан-Поль положил топливный шар в карман. Потом достал тоненькую палочку, похожую на карандаш. – Считается, что ты пришла сюда взрывать скалу, так что тебе лучше что-нибудь взорвать. Залезай как можно глубже, вставь это в какую-нибудь щель, а потом сломай там, где намотана проволочка. У тебя будет три минуты, чтобы выбраться наружу. Если застрянешь, я тебя вытащу за ноги. О… но сначала отдай мне все топливные шары.

– Хорошо. – Я быстро передала их Жан-Полю. Через несколько минут мы оба находились на безопасном расстоянии от расщелины. Меня не пришлось вытаскивать за ноги. Взрывная палочка сработала, и из расщелины взметнулась пыль.

– Ах вот ты где!

Меня схватили за волосы. Я уронила тарелку, которая разлетелась вдребезги, ударившись о скалу. Меня развернули – и я оказалась лицом к лицу с Калимой.

Я заскрежетала зубами.

– Заткнись! – зашипела я. – Иначе все испортишь. И тогда Жан-Поль вышвырнет тебя вон.

– Ты втянула меня в историю со своим драгоценным Профом. – Калима выглядела неважно. – Он побил меня, свою секретаршу!

– Скоро он не будет таким. Веди игру разумно и станешь королевой гораздо больших владений.

– Оставь ее в покое, – сказала Тесса. – Ты же не собираешься ревновать к Йалин? Она немного мелковата, не находишь?

– Из-за вас у меня были большие неприятности. – Калима потрогала багровый синяк на своей смуглой щеке. Но ее рука, крепко державшая меня за волосы, немного ослабла.

– Побили раз, побили другой, зато Миротворец теперь ручной, – сказала я. – Жан-Поль изменится, потом. Он станет мягче.

– Не надо мне этого!

– О, так тебе все это нравится? Как ты изменилась! Тогда тебе следует меня поблагодарить!

– Я хочу сказать, Йалин, что, если все пройдет хорошо – с этим предприятием, – люди захотят расслабиться, а это опасно. Жан-Полю придется держать их в узде. А как?

– Для этого ему понадобится тонкий дипломат. Ты, Калима, а? Начинай учиться быть тонкой. Попрактикуйся прямо сейчас.

Она пришла в ярость, но только на мгновение. Она овладела собой. И даже заставила себя улыбнуться:

– Да, ты права. Жан-Поль восхищается тобой, Йалин. Я не должна из-за этого обижаться, правда? Потому что ты мне не соперница.

– Что я и говорила, – пробормотала Тесса.

– Особенно потом, когда все произойдет. Тесса удивленно подняла брови:

Я не рассказала ей о нашем плане. Калима его явно знала.

– Потом? – сказала Тесса. – Когда что произойдет?

– Когда Йалин…

– Тихо, – оборвала я ее. – Тихо.

И Калима действительно замолчала. Она многозначительно кивнула. И перед тем как уйти, она почти ласково погладила меня по голове, пригладив выбившиеся пряди.

Проф, как оказалось, работал где-то неподалеку от прожекторов. Бернардино тоже. Жан-Поль начал потихоньку собирать команду для выполнения нашего плана. Как я ему и советовала.

Тем временем Педро Дот продолжал возить меня на «Розалуну», чтобы я освоила все тонкости судейства на лучшей во вселенной выставке роз.

Я была в таком восторге от того, как шли наши дела, что занималась выставкой с превеликим удовольствием, к большому удовлетворению Педро.

Однажды Божественный разум снова вызвал меня к себе, потому что внезапно испугался, что моя знаменитая интуиция не позволит мне правильно выбрать розу-чемпиона. Я ни в коем случае не должна выбирать победительницу просто по зову души. Это было бы против правил. Я должна буду на время забыть о своем таланте – ну, это нетрудно! – и подчиняться исключительно правилам игры, установленным для роз.

Я торжественно обещала действовать только по правилам.

Больше всего меня веселило то, что два сорта роз, которые были недавно выведены Божественным разумом и на которые он возлагал большие надежды, назывались «бомба гляссе» и «бомба сюрпрайз». Обе были чудесного белого цвета и вели свое происхождение от «айсберга». Обе могли похвастаться высоким центром, а по внутренней стороне их лепестков шли аккуратные полоски: почти голубые у «гляссе» и малиновые у «сюрпрайз». Эти две «бомбы» получили свое название в честь пудингов из мороженого.

Однажды вечером к нам заскочил Проф и шепотом сообщил, что собрал устройство, которое он настойчиво называл «инфернальный прибор», использовав взрывные карандаши в качестве детонаторов для топливных шаров.

У меня гора упала с плеч. Я совсем не была уверена, что он сможет изготовить бомбу, даже если все хорошенько обмозгует. В отличие от Луиджи.

– Она должна сработать, – сказал он. – Я отколупнул кусочек от одного шара и поджег – тот горел как сумасшедший. Теперь главная задача – сконцентрировать и максимально усилить взрыв. – Он вытащил из кармана плоскую банку с рыбными консервами, сардинами. – Это тебе подарок. Тот же размер, тот же вес. Ну-ка попробуй.

– Подбросить ее в воздух, как будто от радости?

– Сейчас не надо. Миротворцы могут подумать, что ты пытаешься разбить один из их стеклянных глазков. Ты пока к ней привыкай. Представь, что бросаешь ее.

Я несколько раз перебросила банку с руки на руку, чтобы ощутить ее вес.

– Даже если ее бросит ребенок, на Луне она взлетит довольно высоко, – пробормотал он. – Долетит, куда надо. На банку со взрывчаткой я прилеплю этикетку с тунцом, так что ты их не перепутаешь. – (Тунец – это еще один вид рыб, обитающих на Земле.) – Перед тем как бросить банку, ее нужно хорошенько встряхнуть. В тот момент, когда содержимое начнет оседать, произойдет взрыв.

– Будем надеяться.

– У нас не должно быть никаких проблем с поездами в туннеле – мы их легко пустим. А вот восстановить, э-э, тела мы не сможем. Те, которые останутся в саду.

– Это меня не беспокоит. Мое тело все равно лишь второго сорта.

– Я принесу банку с тунцом за день до выставки.

– О нет, не надо. А что если они поменяют день? Я хочу, чтобы моя бомба была у меня в рукаве постоянно. И пожалуйста, принеси мне еще несколько банок сардин. Я время от времени буду брать с собой по одной. Буду доставать ее из рукава, открывать и есть на ланч рыбу. Педро привыкнет видеть меня с банкой рыбных консервов. Правда, только иногда. Чтобы он не решил, что я стала контролировать рынок консервов.

– Я спрошу Жан-Поля.

– Нет, ты ему об этом просто сообщишь.

День выставки становился все ближе, когда у нас кое-что произошло. Прибыл космический корабль с новой партией ссыльных.

В то утро Педро зашел за мной поздно, поэтому у меня было время посмотреть, как Жан-Поль и его бородатая команда с трудом взбираются по большой лестнице. Вскоре рядом со мной остановилась Калима и пробормотала:

– Миротворец велел нашему боссу подняться наверх. Через час или три прибудет новая партия.

– Разве они не знают точно, когда прибудет корабль?

– Миротворцы-то знают, но, если бы они сказали Жан-Полю, было бы удобнее, верно?

– О, и он не был бы в таком скверном настроении, когда бы прибыла новая группа.

– Он и сейчас не слишком-то весел. – И она рассказала мне, как предстоящее прибытие новых ссыльных чуть не изменило решение Жан-Поля участвовать в нашем заговоре. Да, последний корабль, наполненный искромсанной и нарезанной на куски плотью непокорных, должен был вскорости отправляться в путь. Но ведь на Луне уже и так было достаточно плоти непокорных? Зачем нужно присылать новых людей, если через два-три года Ад все равно собирались закрыть? Может быть, сохранять status quo было бы безопаснее? Может быть, лучше всего было бы подождать.

– Я над ним поработаю, – пообещала она. – Я сделаю его решительным и смелым, не бойся! У нас только одна золотая возможность – ты. – Она погладила меня по голове. – А впрочем, кто я такая, чтобы говорить «не бойся» тебе? – Она явно стала мягче и добрее.

– Это если сработает мой маленький план, – напомнила я. – Цыплят по осени считают.

– Если он сработает, ты отправишься прямо в лоно Божественного разума, так ведь? И вряд ли он будет от тебя без ума. Может быть, этот Ад ничто по сравнению с тем Адом, который ты найдешь в сердце Божественного разума.

– Я отправлюсь – куда?

– Если то, что говорят о лоне Божественного разума, правда…

Ну конечно! Она не знала, что у меня есть линия жизни (или, вернее, смерти), связывающая меня с хранилищем-Ка черного течения… То есть если она все еще не оборвалась.

– Это пустая болтовня, Калима. Я в это не верю. Я вообще считаю, что это сплошное вранье.

– Будем надеяться, что ты права, это в твоих же интересах.

О, я была права, вне всяких сомнений. Последнее доказательство: если бы Божественный разум мог управлять хранилищем-Ка, ему не нужно было бы реинкарнировать нас в виде херувимов, чтобы не выпускать из пробирки жизнь своих колоний. Хотя, надо признать, херувимы были неплохим способом не дать старушке-Земле умереть от скуки.

– Уверяю тебя, Калима, я согласна на что угодно, лишь бы не провести остаток моих дней запертой в отсеке и питаясь собственным дерьмом!

– Хорошо, что ты мне напомнила, мне пора идти. Нужно прибраться: Жан-Поль устроил утром небольшой беспорядок.

– Подожди, спроси его, нет ли среди прибывших человека по имени Луиджи. Луиджи, и еще Патриция. Они разбираются… сама знаешь в чем.

– Хорошо.

Я посмотрела ей вслед, а потом взглянула на эту мерзкую яму на Луне, в которой копошились рабы. Я почувствовала, что очень скучаю: по Пекавару и Сверкающему потоку, по Аладалии и Веррино. Потом я увидела, что ко мне большими шагами идет Жан-Поль, и поспешила ему навстречу.

Среди новой партии ссыльных не было ни Луиджи, ни Патриции. Тесса передала мне эту весть вечером, когда я вернулась «домой» после очередного урока экспертизы, полученного в розовом саду.

Тесса рассказала, что Жан-Поль и его люди проторчали на вершине Ада несколько часов, прежде чем появилась новая партия людей. Вернувшись в свою пещеру, он кипел от ярости и негодования. Но Калима, должно быть, неплохо над ним (или под ним) поработала. В следующий раз, когда Тесса увидела Жан-Поля, он выглядел спокойным и расслабленным. Немного позже Калима, на которой даже не было синяков, на ходу сообщила: никакого Луиджи, никакой Патриции.

Да зачем они мне вообще нужны? Луиджи занимался только изготовлением бомб, которые представляли собой наполненные горючим веществом бутылки из-под вина, в которые был вставлен фитиль. Или что-то в этом роде. Кроме того, и он, и Патриция в своих действиях совершенно не считались ни с неповинными людьми, ни даже со своими старыми товарищами. Мы прекрасно можем обойтись и без них. К тому же вовлекать в наш план кого-то из новичков было бы уже слишком поздно. Близок был час Великого события. Великого с большой «В», так как взрыв, как я надеялась, будет поистине грандиозным.

Наступил знаменательный день выставки роз. Как обычно, за мной зашел Педро Дот, и мы отправились на станцию «Розалуна». К тому времени я уже так привыкла таскать с собой эту фальшивую консервную банку с этикеткой тунца, что в какой-то момент, когда мы ехали в поезде, с ужасом подумала, что бомбы у меня нет! Нащупав ее в рукаве, я успокоилась.

Когда мы пришли в сад, Педро встал рядом со мной, гораздо ближе, чем обычно. Когда я попыталась остановиться на верхних ступеньках кирпичной лестницы, где бы я была поближе к небу, он ободряюще обнял меня за плечи. Это лишило меня возможности бросить банку прямо перед открытием выставки.

Не мог же он предположить, что перспектива быть главным экспертом при выборе лучшей розы космоса внушала мне благоговейный ужас? Или что меня испугала длинная фаланга Миротворцев, выстроившихся внизу? О да, все сто пятьдесят два человека (минус Педро) – как мне показалось – выстроились двумя ровными колоннами, протянувшимися по обе стороны аллеи от подножия лестницы до бельведера Божественного разума. Выставка роз была главным событием лунного года – главным праздником, который нельзя было пропустить. Присутствие обязательно. Через каждые двадцать пядей или около того стоял Миротворец. Перед лицом такого собрания как я могла вытащить банку с тунцом, чтобы якобы перекусить?

– Все в порядке, – пробормотала я. Но Педро торжественно повел меня вниз по лестнице между рядами белых кустов к месту, залитому солнечным светом. (На Луне снова был день.) Ну ладно, ничего, может быть, искусственное небо более уязвимо именно в центре, а не по краям. Может быть, здесь оно тоньше.

В петлице небесно-голубой формы каждого Миротворца, мимо которых я проходила, красовалась пунцовая роза; я без труда узнала «Старину», королеву миниатюрных роз. Я почувствовала себя настоящей замарашкой рядом с этими подтянутыми солдатами. На мне была все та же старая сутана; и пока мы шли медленным и торжественным шагом между их рядами, я холодела при мысли, что мне могут предложить переодеться во что-нибудь более элегантное. Что-нибудь без огромных рукавов.

Почувствовав, что я дрожу, Педро крепче прижал меня к себе.

– Все в порядке! – Я резко сбросила его руку. Он понял намек и, отстав на шаг, пропустил меня вперед.

Между тем Миротворцы, выстроившись парами, последовали за нами в качестве эскорта.

Все пространство перед бельведером было уставлено столами с вазами, вазонами и коробками со срезанными цветами. Я остановилась и попыталась принять важный вид.

– Добро пожаловать! – загремел голос Божественного разума. – Добро пожаловать на ежегодную вселенскую выставку роз. Мы рады сообщить, что в этом году честь проводить экспертизу предоставлена херувиму Йалин…

Миротворцы, столпившиеся в конце аллеи, зааплодировали.

– …которая официально откроет нашу выставку, потом выберет победителей в своих классах и наконец назовет розу – чемпиона выставки!

– Ну и что мне теперь делать? – тихо спросила я Педро, который дышал мне в шею.

– Ты должна произнести маленькую речь со ступеней бельведера. Просто несколько слов. Потом объяви об открытии выставки.

– Ладно. Это я сумею. Стой здесь. Он остался стоять на месте.

Я взошла по ступенькам. Повернулась и стала лицом к аудитории: Миротворцам и розам. Теперь я наконец осталась одна.

Вот он, подходящий момент. Другого не будет.

Я сглотнула. Нащупала в рукаве банку.

Отчего же не произнести небольшую речь? Мне не хотелось, чтобы Божественный разум подумал, что я скорее взорву себя, чем скажу несколько слов.

– Божественный разум… и джентльмены, – начала я. – Говоря «джентльмены», я хочу подчеркнуть, что вы являетесь джентльменами в полном смысле этого слова – благородными мужчинами! Вы истинные спасители мира, и, конечно, «Мир» – это своего рода изумительная роза, не правда ли? И каким же умом должен обладать наш Божественный разум, чтобы вывести такую красоту, когда у него так много других забот в космосе!

Снова аплодисменты. Пока все шло хорошо. Я подняла руку, скромно призывая к тишине.

– Здесь у меня золотое кольцо для розы-победительницы, которую я выберу по своему усмотрению, это будет лучшая роза не только на Земле и Луне, но и во всей галактике. Но сначала, в виде благодарности за оказанную мне честь, позвольте преподнести вам маленький подарок лично от меня.

Я выхватила банку с тунцом, резко ее встряхнула, присела и, быстро выпрямившись, изо всех сил подбросила вверх.

– Жри сам свое дерьмо, Божественный разум! – закричала я.

За те несколько секунд, что у меня остались, я успела подумать, что вандализм становится неотъемлемой частью моей жизни. Сначала Базилика на Сан-Марко, теперь лучший в галактике розовый сад.

Я не следила за полетом банки. В отличие от большинства присутствующих.

И тут бомба взорвалась.

О да! Обдав жаром, ударная волна зашвырнула меня внутрь беседки, крыша которой защитила меня от самого страшного удара.

Хоть Миротворцы и были крепкими парнями, многие из них повалились кто куда. Другие закрывали глаза руками. В воздух взметнулись тысячи розовых лепестков. Особенно сильно пострадали столы.

Я откатилась туда, откуда мне было видно все, что происходит. Куски ихора, изображавшего облака, сыпались с содрогнувшегося неба.

С оглушительным треском начал раздвигаться его внешний слой.

И когда на нас обрушился космический вакуум, сам сад, казалось, издал душераздирающий вопль. Листья, цветы, ветви, срезанные соцветия и даже маленькие кустики взлетели вверх.

Вместе с воздухом из моих легких. Вместе с теплом моего тела. Вместе с самим звуком. О, эта пронзающая боль от лопающихся барабанных перепонок! (Однако не стоило обращать на это внимания.) О, эта внезапная мертвая тишина!

Некоторое время – мне показалось, что очень долго, – мое тело боролось за жизнь, которой больше не было. Как Макс, которого Жан-Поль выбросил в космос, я стала совершенно пустой изнутри; эта пустота сжалась, вобрав в себя все мои внутренности.

В моих глазах вспыхнули звезды. Я почувствовала, как во рту у меня закипает кровь.

«Отлично, Червь! – завизжала я про себя – теперь я могла визжать только внутри своего раскалывающегося черепа. – Делай свое дело! Я надеюсь на тебя!»