Текст книги "«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» — 2"

Автор книги: Яшико Сагамори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

«Кавказские пленники» и Катастрофа

Чего больше всего боятся арабы?

Некоторые новости звучат, как читательские письма в редакцию журнала «Penthouse». Благодаря свободе печати, нам представился случай заглянуть в камеры пыток на Гитмо – базе ВМС США, находящейся в заливе Гуантанамо на Кубе. Творящиеся там ужасы описаны (невероятно суконным языком и почти без запятых) в статье корреспонта «Associated Press» Пейзли Доддс и со вкусом пересказаны в колонке Морин Дауд в «New York Times» от 30 января. У меня нет выбора, кроме как процитировать отрывки из статьи «Associated Press».

Женщина, работающая на базе по контракту [лимитчица? – З.Л.], использовала для ночных допросов заключенных-мусульман наряд, состоящий из миниюбки, минитрусиков и лифчика.

Это ли не ужасно? То ли еще будет. Вот как злодейка пытала саудовца, который с целью, которую нам всем очень хотелось бы узнать, учился летать в Аризоне незадолго до 9/11.

…она сняла китель, под которым оказалась тесная тенниска, и принялась дразнить заключенного, то гладя себя по груди, то прижимаясь грудью к его спине, смеясь при этом над его очевидной эрекцией.

Своими издевательствами лимитчица наносила удар сразу по двум уязвимым точкам несчастного заключенного. Во-первых, ни один порядочный араб не может не потерять уважения к себе, когда американка делится с ним своими впечатлениями о его половых органах. По какой-то непонятной причине арабы плохо переносят сравнение с другими мужчинами. Отсюда-то пошли и паранджа, и варварское обрезание, которому подвергаются их девушки-подростки. А, во-вторых, разве она не знала, что правоверным мусульманам эрекция разрешена, только когда они думают о смерти и райских гуриях, которые, вопреки всем заверениям мулл и имамов, не встретят их у райских ворот? Похоже однако, что не все мусульмане целомудрены до такой высокой степени.

Вскоре после того, как преступления американской военщины в тюрьме Абу Граиб стали достоянием общественности, в «New York Times» появилась статья, в которой, среди прочих интересных вещей, был описан такой эпизод. Американские тюремщики приказали нескольким заключенным выйти из камер, раздеться догола и на виду у всех заняться онанизмом. Заключенным пришлось подчиниться. Попробуйте вообразить эту сцену. Группа стоящих в ряд обнаженных заключенных, безжалостно выставленных напоказ как перед тюремшиками, среди которых были и мужчины и женщины, так и перед десятками других заключенных, глядящих на это из своих камер. Эта сцена имела мало общего не только с медвежьей шкурой, небрежно брошенной на пол перед пылающим камином, но даже с сортиром на одно посадочное место, где под раковиной заныкан потрепанный неприличный журнал. И тем не менее, один из заключенных, несмотря на суровость условий, в которых ему приходилось трудиться, с невероятной быстротой достиг блаженства и не смог остановиться, когда ему это было приказано. (Не знаю почему, но он не был наказан за неподчинение.) Вот с какими крутыми парнями нам приходится иметь дело в Ираке.

Но давайте вернемся в Гитмо, где события развиваются своим чередом.

Пленный поднял голову и плюнул ей в лицо…

Следовательница вышла из комнаты и спросила у мусульманина-переводчика, что она может сделать, чтобы заключенный не мог искать поддержки у своего бога. Переводчик порекомендовал ей сказать заключенному, что у нее менструация, прикоснуться к нему, а затем отключить воду в его камере, чтобы он не мог помыться.

Строгая интерпретация мусульманских законов запрещает мужчине прикасаться к женщине, которая не является его женой или близкой родственницей. Во время менструации любая женщина считается нечистой, и ее нечистота передается любому мужчине, который к ней прикоснется. Нечистому мужчите запрещено молиться. План следовательницы состоял в том, чтобы сделать пленного нечистым, чтобы он не мог молить аллаха о поддержке.

…Чтобы обмануть пленного, следовательница воспользовалась красными чернилами…

…Она обошла вокруг пленного, засунув руки внутрь своих штанов… Встав перед ним, она вынула руку из штанов, давая ему возможность увидеть, что ее рука измазана чем-то красным.

– Кто послал тебя в Аризону? – спросила она.

Пленный ответил ей взглядом, полным жгучей ненависти.

Тогда она размазала чернила по его лицу. Он пронзительно закричал, плюнул в нее и рванулся вперед с такой силой, что выдернул из стены цепь, которой были скованы его ноги.

Он заплакал, как ребенок… Следовательница сказала:

– Я велела отключить воду в твоей камере. Приятных сновидений, – и вышла из комнаты.

Я должна заметить, что у меня (а, скорее всего, и у вас) есть знакомые, которые охотно заплатили бы, чтобы хоть на пару часов оказаться на месте этого саудовского пленника, вместе с цепями, красными чернилами и всем остальным. Если вы назовете их извращенцами, я не стану спорить. Не забывайте однако, что в отличие от нашего недоучившегося Мимино, они никогда не мечтали вскарабкаться в рай по горе трупов. Так что их извращение – не самое страшное.

Серьезно же говоря, я не вижу пыток в описанной сцене. Я вижу дикаря, которого душат его собственные предрассудки, и профессионального следователя, использующего эти предрассудки, чтобы получить от пленного информацию, которая может спасти жизнь огромному числу людей, включая нас с вами. Я подозреваю, что после каждого такого допроса наша «лимитчица» долго отмывается под очень горячим душем. А, может быть, и нет. Как бы то ни было, ее подопечный пережил все выпавшие ему на долю испытания и охотно поведал о них миру и прессе. Правда, доказать он ничего не смог бы, поскольку адские пытки, которым он подвергался, не оставили на нем не только шрамов, но даже синяков. Я подозреваю, что, вспоминая его взволнованный рассказ, некоторые из его друзей испытывают потребность торопливо уединиться, чтобы не утешать себя на людях, как чрезмерно пылкий заключенный Абу Граиб.

Даже если все, что написано в статье, правда, я все равно не вижу в действиях следователя ничего предосудительного. Каждый следователь использует слабости подследственного, чтобы получить от него нужную информацию. Как ясно следует из приведенного выше примера, мусульманство в такой ситуации представляет собой несомненную слабость.

Тут кто-нибудь неизбежно должен спросить меня, согласилась ли бы я работать следователем в Гитмо. Ни за что. Я также не согласилась бы работать библиотекарем, медсестрой или губернатором Нью-Йорка. Следует ли отсюда какой-нибудь осмысленный вывод в пользу несчастных пленных террористов? Уверяю вас, что нет.

Но что произойдет, если участники вышеописанного действа поменяются ролями?

Во время первой войны в Ираке там разбился американский вертолет, и иракцы захватили в плен всех, кто при этом не погиб. В конце концов они все были освобождены. Среди них была женщина-врач в чине, если не ошибаюсь, полковника, у которой в результате аварии были сломаны обе ноги. Двое иракских солдат связали ей руки и бросили ее в кузов грузовика. Пока один из них рулил, второй никогда не мытыми руками копался у пленной в штанах. Потом они поменялись. Это был не допрос; солдаты просто развлекались.

По возвращении домой, она дала «New York Times» интервью, в котором описала этот эпизод точными, стерильными фразами. Репортер пришел в ужас от ее рассказа. Безупречный профессионализм ее ответа превратил мое уважение к ней в восхищение. Вот, что она сказала:

– Действия иракских солдат не представляли непосредственной угрозы моей жизни и не причиняли мне невыносимой боли.

Мне любопытно, как эти солдаты умудрились нарушить мусульманский запрет на физические контакты с женщинами за пределами своей семьи и при этом не нанести себе неизлечимой прихологической травмы. Почему они не пожаловались на пытки от (связанных) рук военврачихи со сломанными ногами? Мне в голову приходят три возможных объяснения. Во-первых, возможно, что солдаты были близнецами, ошибочно принявшими полковника за свою младшую сестру. Во-вторых, эти два солдата вполне могли оказаться израильскими шпионами. А в третьих, есть вероятность, что наша интерпретация запрета на контакт с чужими женщинами ошибочна. У нас порой случаются проколы в интерпретации мусульманских догм; без таких проколов никому в голову не пришло бы назвать ислам религией мира и любви. Возможно, это табу действует по-разному, в зависимости от того, кто командует парадом. Приключения врачихи-полковника иллюстрируют правила, установленные Кораном для правоверного мужчины, во власти которого находится женщина-немусульманка. Поскольку ситуация, когда мужчина-мусульманин оказывается во власти женщины-немусульманки, Кораном не предусмотрена, приходится торопливо притягивать за уши другие, гораздо менее эффективные параграфы шариата. Вот почему все, что остается на долю правоверного, угодившего в Гитмо, это уподобиться бешеному животному, каковым он являлся и до того, как его поймали. Вот, какая психотерапия. В смысле терапия психа.

Контраст между этими двумя случаями это контраст между злобным дикарем и цивилизованным человеком. Цивилизованный человек знает, что враг может причинить ему боль и даже убить, но не унизить. Дикарь же всегда остается во власти своих идиотских предрассудков – в данном случае, своей специфической формы монотеизма.

Конечно, попади полковник в плен к арабам сегодня, ее судьба могла бы сложиться совершенно иначе. Сегодня Аль-Джазира (которую несколько лет назад левая американская пресса превозносила как свободный голос арабского мира) дает убийцам возможность пытать и казнить своих жертв публично, оставаясь при этом в (надеюсь, что временной) безопасности своего неизвестно где находящегося логова. Сегодня ей, скорее всего, медленно отпилили бы голову на глазах у миллионов восторженных арабских телезрителей. При этом никто из участников торжества не пришел бы в отчаяние от прикосновения к женской крови, и ни одно агентство новостей, кроме «Fox News», не употребило бы слова «пытка», описывая это событие.

Поведение прессы и реакция общественности важны для нас, поскольку они помогают понять, как стала практически осуществима Катастрофа. Абу Граиб по-прежнему не сходит с первых страниц газет всего мира, хотя его «жертвы» живы, здоровы и не боятся обвинять своих «мучителей». Но сколько из вас еще помнит об израильтянке на последнем месяце беременности и ее четырех дочерях, в упор расстрелянных арабами? Это произошло на той же неделе, когда скандал в Абу Граиб стал достоянием гласности. В отличие от узников Абу Граиб, эта женщина и ее дети лежат на кладбище. Израильские солдаты застрелили их убийц, но те, кто организовал убийство, живы, здоровы и остаются на свободе. Им практически ничего не угрожает. Они с тех пор убили еще несколько евреев, а в будущем убьют гораздо больше. Мировую общественность это не тревожит. Да и о чем здесь тревожиться? Это был всего лишь незначительный эпизод в длинной цепи убийств, рассчитанных на постепенное уничтожение Израиля. Люди доброй воли всего мира ничего против этого не имеют. Они поддерживают уничтожение Израиля во имя высших идеалов. Повальный антисемитизм? Вне всяких сомнений. Но отнюдь не только он.

Южная Африка была неотъемлемой частью европейской цивилизации. Как мы все знаем, на земной рай она не тянула. И все же это была процветающая демократическая страна, которая могла бы быть исправлена реформами. Вместо этого, она была уничтожена. Прогрессивное человечество радостно принесло ее в жертву беззастенчивым расистам, вроде Нельсона Манделы и Десмонда Туту. Сегодня то, что осталось от Южной Африки, контролируется людьми, чье участие в цивилизации ограничено заменой набедренной повязки на галстук перед появлением в Генеральной Ассамблее ООН. Они не считают нужным скрывать свою ненависть к белой расе и созданной ею цивилизации, хотя именно эта цивилизация до сих пор считает своей обязанностью вытаскивать их из одного кризиса за другим. Преступность множится; СПИД распространяется, как пожар; повсеместная коррупция становится образом жизни. Привело ли разрушение страны к улучшению жизни ее цветного населения? Нисколько. Важная часть нашей цивилизации была угроблена ни за что, ни про что. Поскольку мы с вами все еще остаемся частью этой цивилизации, потеря Южной Африки является победой для наших врагов и поражением для нас. Все это у нас на глазах повторяется с Израилем.

Самоубийственные тенденции, присущие европейской цивилизации, в Европе проявляются пока сильней, чем в Соединенных Штатах. Сам термин «европейская цивилизация» был наиточнейшим названием, поскольку, возникнув именно в Европе, во мраке Средних веков, пройдя через Возрождение и серию технологических революций, она увенчала прогресс человечества созданием работающей демократии. В прошлом веке Европа попыталась покончить собой посредством Гитлера. Соединенные Штаты ее спасли и предотвратили попытку самоубийства посредством Сталина. Как только ей представилась возможность, Европа отравилась исламом. Прежде, чем нынешнее поколение сойдет со сцены, термин «европейская цивилизация» будет употребляться исключительно археологами.

Есть ли у нас иммунитет от самоубийственного безумия Европы?

Вскоре после того, как «пытки» заключенных в Абу Граиб были вынесены на суд международной общественности, я получила приглашение на обед от семьи моих друзей. Подобно нашей цивилизации, эта семья имеет и еврейские, и христианские корни. Главное же то, что они – совершенно замечательные люди: высокообразованные, остроумные и теплые. Я предвкушала интеллигентную застольную беседу. Вместо этого, кто-то упомянул Абу Граиб, и все стали рассказывать друг другу, как стыдно им быть американцами. Каждый старался заверить всех остальных, что он горит от стыда сильнее своего соседа по столу. К тому времени, как был наконец подан десерт, народ притомился от самобичевания, и я воспользовалась паузой, чтобы спросить у всех присутствующих, почему дурь, происшедшая в Абу Граиб, беспокоит их больше, чем расстрел израильской женщины и ее детей, включая одного еще не родившегося и потому, казалось бы, ни в чем пока не виновного. Я думала, что задаю вопрос на засыпку, но у них был готов ответ. Мне легко объяснили, что ответственность за это убийство лежит на правительстве Израиля, на Белом доме, на сионистах и, конечно, на самой убитой женщине. Арабы оказались ни при чем.

Несколько месяцев спустя, скорбящий папа Ника Берга применил ту же логику, чтобы обвинить Буша и Чейни в убийстве своего сына. Мы все видели по крайней мере фрагменты видеозаписи убийства. Ни Буша, ни Чейни в комнате не было. Голову Нику отрезал совсем другой человек. Более того, ни Буш, ни Чейни не посылали Ника в Ирак. Он поехал туда по собственной воле, по каким-то своим, малоинтересным для нас делам. И тем не менее, ни один человек не возразил против потока злобных глупостей, изрыгаемых г-ном Бергом-старшим.

Именно это и сделало последнюю Катастрофу осуществимой.

Если бы я была архитектором, я бы начала разрабатывать проекты мемориалов грядущей Катастрофы прямо сейчас, чтобы опередить конкурентов, когда наступит очередное затишье между двумя Холокостами.

Контакт

Пророк учил, что прежде, чем напасть на кого-нибудь, жертве следует дать ясное предупреждение и возможность перейти в мусульманство.

Майкл Шойер, бывший сотрудник ЦРУ, специалист по Осаме бин Ладену

Нам не избежать гибели, если мы не начнем бороться с исламом так, как боролись с фашизмом. Я не призываю к геноциду мусульман: наша решительная победа во Второй Мировой войне была достигнута без уничтожения немецкого народа. Вместо этого, мы уничтожили фашизм. Сегодня у нас нет выбора: мы должны уничтожить самую убийственную идеологию, которая когда-либо существовала – ислам.

Яшико Сагамори, «Невинные гражданские лица во время джихада»

____________________ Original Message ____________________

From:[email protected]

To:[email protected]

Sent: Tuesday, February 08, 2005 4:04 PM

Subject: PEACEMONGERS AND JIHADEERS

Во имя Аллаха всеблагого, всемилостивого.

Дорогая Яшико Сагамори!

Прочел Вашу статью «Поджигатели мира и джихадёры» и нашел в ней много искажений, расплывчатости, ненависти и фактических ошибок. Ваша статья основана на предубеждениях, совершенно необъективна и представляет собой мусор.

Скажите мне, как Вы можете получать удовольствие, желая нам всем стать жертвами атомной бомбардировки? Мне кажется, Вы мало знакомы с исламом, а выступаете, как всемирный авторитет.

Ваше имя говорит мне о Вашем японском происхождении. Если это так, то Вам следует поинтересоваться жестоким поведением Ваших предков по отношению к китайским женщинам во время Второй Мировой войны, и вы увидите, что их жестокости не сравнимы ни с чем, что было сделано во имя ислама.

Я убежден в Вашей наивности в этом вопросе и предлагаю вступить с Вами в контакт, чтобы помочь Вам изменить Ваши ошибочные взгляды. Если Вы получите объективную информацию об Аллахе, то, уверяю Вас, с Ним Вы найдете награды, которые нельзя купить за деньги.

Прошу Вас удалить свои статьи с Интернета и немедленно опубликовать извинение.

Будьте верны себе.

Искренне,

Саид Хуссейн (мусульманин)

Дорогой Саид Хуссейн (мусульманин)!

Вы – не первый правоверный мусульманин, предлагающий мне критический анализ моих статей. Как все Ваши предшественники, Вы беззаботно и громко высказали свое «фе», не потрудившись привести ни одного примера допущенных мной искажений и неточностей. «Расплывчатость»? Без единого подтверждения мне трудно сказать, действительно ли я пишу «расплывчато» или это Вы не способны следовать простой и ясной логике, чтобы связать общеизвестные факты. «Необъективность»? Но я ведь не судья и даже не репортер. Мне не обязательно быть объективной. Мне вполне достаточно придерживаться правды.

Придерживаетесь ли правды Вы? Ровно настолько, настолько этого следует ожидать от джихадера. В статье, вызвавшей Ваше негодование, я пишу не о радости, а об ужасе моего коллеги при мысле о ядерном ответе на ваше нападение на США 11 сентября 2001 года. Я написала, что все немусульмане разделяли его понимание необходимости такого ответа и ужас при мысли о неизбежных при этом сотнях тысяч человеческих жертв. В частности, я написала вот что:

«И этим в значительной степени определяется разница между мусульманами и всем остальным человечеством. Что бы ни сделал с нами враг, никто и ничто не сможет заставить нас праздновать смерть».

12 октября 2000 г., г. Рамалла, Израиль

В каких же словах Вы сумели найти выражение радости? Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию молодого мусульманина со счастливым лицом и окровавленными руками. Он счастлив, потому что только что, вместе с толпой таких же молодых мусульман, он голыми руками растерзал двух евреев. Посмотрите внимательно: это Ваше лицо сияет такой лучезарной радостью. Это моя кровь у Вас на руках.

Вы пишете, что я – не знаток ислама. Откуда Вы знаете? Знатоком чего являетесь Вы сами? Безусловно, не истории Второй Мировой войны. Бесчеловечное обращение японцев с пленными и гражданским населением хорошо известно. Почему же Ваше внимание привлекли только страдания китайских женщин? Я думаю, что такая избирательность не случайна. Я подозреваю, что публичные дома, организованные японцами для своих солдат, где захваченных женщин (в основном, кореянок) вынуждали заниматься проституцией, являются для Вас максимально возможным на земле приближением к Вашей идее рая. (В один прекрасный день Вам предстоит жестокое разочарование.) Что же касается страданий пленных и гражданских лиц обоего пола на оккупированных Японией территориях, то Вы не считаете их достойными упоминания, потому что мусульмане на месте японцев зверствовали бы куда больше. Так что если Вы считаете, что японские зверства не идут ни в какое сравнение с преступлениями, совершаемыми во имя ислама, то Вы являетесь худшим знатоком ислама, чем даже я.

Сегодня, несмотря на огромные культурные различия с Западом, Япония является неотъемлемой, процветающей, демократической частью нашей цивилизации. Атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года, явились важнейшим фактором в изменении милитаристских устремлений Японии на мирное и плодотворное участие в прогрессе человечества. Это было горькое лекарство, но оно помогло. Что заставляет Вас думать, что муджахидам оно поможет меньше, чем самураям?

Я искренне признательна Вам за Ваше предложение контакта. К сожалению, Вы не заметили, что мы с Вами вступили контакт очень давно. Я не знаток истории, но, если не ошибаюсь, наш с Вами первый контакт произошел, когда войска Магомета истребили евреев Медины. Почти 60 лет назад Вы облекли свой контакт со мной в форму арабской войны за уничтожение Израиля вместе со всем его населением. Вы вступили в контакт со мной в 1993 году, совершив свою первую попытку разрушить Всемирный Торговый центр. Тогда Вам удалось убить всего шесть человек, что, безусловно, не могло утолить Вашу жажду крови. 12 октября 2000 года Вы вступили в контакт со мной дважды: сначала, убив 17 моряков американского военного корабля «Коул», а затем, радостно растерзав двух резервистов в израильском городе Рамалла, где и был сделан вышеприведенный снимок. Вы вступили со мной в контакт 11 сентября 2001 года, когда Вам удалось убить 3 тысячи моих соотечественников. В октябре 2002 года Вы вступили со мной в контакт в Москве, где мой близкий друг и его дочь оказались в числе 130 невинных жертв Ваших самоубийственных забав. 11 марта прошлого года Вы вступили со мной в контакт в Мадриде, убив 200 ни в чем не повинных пассажиров пригородной электрички. В сентябре того же года вы вступили со мной в контакт в Беслане, где Вы оставили за собой 344 убитых христиан и мусульман, по меньшей мере половина которых была детьми. Вы вступаете в контакт со мной каждый раз, когда, надев пояс с взрывчаткой, Вы входите в израильский автобус или ресторан.

Я не в состоянии привести полный список наших с Вами контактов. Но когда он он будет наконец составлен, он окажется куда тяжелей горы доказательств, представленной обвинением на Нюренбергском процессе.

В Нью-Джерси жила семья коптов: мать, отец и две дочери, 15 и 8 лет от роду. Они были наивней меня. Они полагали, что правоверный мусульманин может быть возвращен человечеству, если он покинет свой культ. Вы доказали их неправоту, убив всю семью. Вы перерезали глотки Вашим связанным жертвам и с удовольствием смотрели, как они истекают кровью. Скажите пожалуйста, какое удовольствие нашли Вы в мучительной смерти невинных людей?

Неужели Вам безразлично, что из всего огромного множества религий, существующих сегодня на Земле, Ваша – единственная, все еще практикующая ритуальное убийство и человеческие жертвоприношения?

Но допустим, что я решу принять Ваше приглашение и дам Вам возможность заполнить зияющие пробелы в моем образовании по исламу. Что Вы мне можете сообщить об исламе такого, без чего моя жизнь будет неполной? По моему, мы с Вами вдвоем знаем об исламе практически все. Я знаю о преступлениях ислама; Вы знаете, как мусульманские демагоги эти преступления оправдывают. Мои знания могут быть выражеты двумя фразами:

Если Вы – противник джихада, то Вы – не мусульманин.

Если Вы – сторонник джихада, то Вы – мой враг.

У Вас есть, что возразить?

Что бы Вы ни попытались добавить к сказанному мной, это будет примитивной вражеской пропагандой. Причем эта пропаганда рассчитана не на «неверных» вроде меня, а на таких же правоверных, как Вы сами. Дело в том, что мусульмане – тоже люди. В глубине души они знают, что то, что они творят, это преступление против людей и Бога. Если оставить Ваши мозги непромытыми, Вы можете в один прекрасный день почувствовать угрызения совести. Хуже того, в теории Вы можете даже отказаться принимать участие в преступлениях, совершаемых во имя ислама, а это, сами понимаете, недопустимо.

Попробуйте, если можете, взглянуть на это моими глазами. Когда Вы взрываете автобус, в котором я еду, мне все равно, что Вы при этом вопите: «Аллаху акбар!» или «Хайль Гитлер!». Мне все равно, называется ли источник вашего вдохновения по-арабски «Коран» или по-немецки «Майн Кампф». Мне все равно, сколько раз в день Вы принимаете коленно-локтевую позу и куда при этом нацеливаете свой зад. Мне все равно, какими демагогическими приемами Вашим муллам удается гарантировать, что Вы навсегда останетесь послушной овцой в их стаде. Единственное, что мне важно, это выбор, который Вы мне предоставляете: стать рабом или рабовладельцем, если мне повезет; стать убитым или убийцей, если нет. Если я буду «верна» себе, мне разрешат участвовать в убийстве неверных и угнетении димми. Если нет, то Вы и меня сделаете димми, возможно, мертвой.

Но как же изменится к лучшему моя жизнь, если я решу переметнуться на Вашу сторону? Каковы ожидающие меня дары Аллаха, которых не купишь ни за какие деньги? Что я смогу найти в «Дар эль Ислам» такого, без чего не могу обойтись в «Дар эль Харб»?

Если я – женщина, у меня будет возможность прожить мою жизнь без лица. В ранней юности меня подвергнут варварской, болезненной операции, которая для мужчины была бы равносильна кастрации. Мне запретят работать. Мне также запретят водить машину, но это будет не так важно, поскольку машина, скорее всего, будет мне не по карману. Если Вы решите последовательно претворять в жизнь мусульманские требования «чистоты», я буду лишена даже самой элементарной медицинской помощи. Если я буду изнасилована или дам повод для слухов, меня либо убьют члены моей же семьи, либо по приговору суда забросают камнями.

Если я – мужчина, то мне может представиться возможность поддержать честь семьи, убив мою дочь или сестру, а лучше – обеих. Время от времени я буду принимать участие в забрасывании камнями человека, приговоренного к мучительной смерти за то, что у цивилизованных людей вообще не считается преступлением. Если мне очень повезет, мне доведется разорвать на клочки обгорелый кусок человеческой плоти, как Вы это сделали в Фаллудже. В промежутке между убийствами, я буду развлекать себя обезглавливаниями, транслируемыми аль-Джазирой. И если всего этого окажется недостаточно, чтобы сделать меня счастливым, я всегда могу опоясаться взрывчаткой и пробраться в Израиль.

Я знаю, что не все мусульманские страны живут согласно всем канонам шариата. Не везде законы и традиции ислама соблюдаются буквально. Но это – результат тлетворного влияния Запада. Когда Вам наконец удастся это влияние устранить, то те, кто выживет, будут вспоминать Талибан, как эталон свободы и справедливости.

Обратите внимание, что даже в то время, как Соединенные Штаты оккупируют Ирак и Афганистан, большинство мусульман, умирающих насильственной смертью, становятся жертвами не «неверных», а своих собратьев-мусульман. Обратите внимание, что хотя подавляющее большинство жертв недавнего цунами оказались мусульманами, помощь к ним пришла из «Дар эль Харб», а «Дар эль Ислам» тем временем исхитрялся, как бы объяснить цунами происками международного сионизма и американской военщины. Посмотрите, как в Ираке, по поводу шиитского праздника, сунниты убили несколько десятков шиитов. Ничего, шииты дождутся суннитского праздника и тоже повеселятся. Сплошные мир да любовь.

Я Вам прямо скажу: у меня нет ни малейшего желания к Вам присоединяться. Я никогда не мечтала жить в пещере. Выбор, к которому Вы пытаетесь меня вынудить, меня совершенно не привлекает. Я не хочу жить ни по ту сторону рабства или убийства, ни по эту. И потому избавление от ислама, даже если при этом придется бросить атомную бомбу на Мекку, не кажется мне такой ужасной идеей. Не заблуждайтесь: единственная причина, по которой этого до сих пор не произошло, это глупый оптимизм наших лидеров, верящих, что нашу цивилизацию можно спасти менее радикальными средствами. Но поскольку Вы денно и нощно трудитесь, чтобы убедить их в обратном, то рано или поздно даже им придется открыть глаза.

Представьте себе день, когда это произойдет.

Я жаловалась, что американцы не ответили на 9/11 взрывом гнева. Действительно, гнева сильно недоставало. Но посмотрите, как легко, несмотря на полное отсутствие гнева, мы стерли с лица земли два самых ядовитых исламских режима. Арабы известны своей трусостью, а афганцы – храбростью, но как это отразилось на результатах нашего вторжения? Никак. Не занимайтесь самообманом: ядерное оружие в Ваших руках может увеличить количество жертв, но победить вы все равно не сможете. Даже с самым ужасным оружием Вы все равно останетесь дикарями, неспособными сопротивляться современной армии. Будь это не так, разве существовал бы сегодня Израиль? Подумайте о дне, когда мы наконец восстанем во гневе. Куда Вы побежите, когда это произойдет? Что завопит камень, за которым Вы попытаетесь спрятаться?

Я не настолько наивна, чтобы не заметить зловещего предупреждения в Вашем письме. Вы говорите, что если я не соглашусь вступить с Вами в контакт на Ваших условиях, то со мной обойдутся, как с Тео ван Гогом. Почему единственным способом для ислама доказать, что он является «религией мира и любви» остается убийство тех, кто знает, что это – ложь, и не боится об этом сказать? Почему единственный способ для мусульманина сохранить верность себе это убийство? Допустим, Вам удастся перерезать мне горло, чтобы доказать бесконечную доброту Вашего бога и мудрость его пророка. Это, безусловно, поможет увидеть правду и мне самой и миллионам других людей.

За что же, по-Вашему, я должна перед Вами извиниться?

С искренним отвращением,

Яшико Сагамори