Текст книги "Наглухо-убитый (СИ)"
Автор книги: Ярослов Гашик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Гашик Ярослов
Гашик Ярослов
Наглухо-убитый
Ярослов Гашик
Семейству кошачьих
Посвящается...
НAГЛУХО-YБИТЫЙ
Оргия им. Св. Георгия
Part I
Люди убиваются кто чем – работой, семьей, водкой – я предпочел скуриться. Не знаю, были ли тому какие-то причины, ведь все мое прошлое могло мне запросто померещиться. Тут наглухо-убитый перекрестился бы, но его в таких случаях останавливало то, что он не помнил, как это делать правильно. Хотя иногда это его не останавливало, и он крестился как Бог на душу положит. Вот и сейчас он подумал было перекреститься, вспомнил, что не знает как правильно, и решил, что сделает это в другой раз, когда ему будет уже все равно. Попросив прощения у всех, у кого мог попросить, признавшись в любви всем, кому мог признаться, я умываю руки. Для этого достаточно посмотреть на них и убедиться, что они и так чистые. В мире вообще много однозначно чистых вещей. Однажды я даже выпил воды из унитаза – вода как вода.
Сегодня наглухо-убитый пойдет встречаться с родителями бывшей жены.
– Ты развивайся! – скажут они ему. – а то вдруг мы, представь, возьмем и двинем кони...
– Куда вы денетесь, – ответит он им. – Конечно, двинете!
Они засмеются. Вместе и коллапсировать веселей.
У них он давно попросил прощения и с тех пор старается больше не обижать.
Кошку же свою ему приходится обижать каждое утро.
– Убью, сука, – говорит он и бежит за ней туда, откуда ее не достать. Ну, ничего, мы подождем. А потом ты получишь такую пиздюлину, которая начисто отвадит тебя от.
Кошка получает пизды и обижается на весь день. К вечеру он уже ползает перед ней на коленях, извиняется. Она, конечно, прощает, но не сразу. Так они унижают друг друга уже полтора года, бдсм-щики этакие.
В промежутке между утренней и вечерней экзекуциями он ходит обутый по городу М., и очень редко босой. Курьерит. Работает маленькой лошадкой, которая везет людям кокаин, зонтики и прочие детские игрушки. Доктором, который едет-едет сквозь снежную равнину, навстречу приключениям и людям, которые его уже, между прочим, заждались.
Да, и сразу скажу насчет секса. Чтоб у вас не было напрасных ожиданий. Секс это ужасно, я был бы счастлив, если б сумел хоть одного человека уберечь от секса. Так что любителям оного советую пропустить эту телегу. Ну, подумайте сами, женщина – она ведь друг человека. А тут вдруг вы, ни с того ни с сего, практически, ставите ее раком, стаскиваете с нее штанишки... Вы что, животное? Ужас. И что вы делаете потом? Засовываете ей в дырочку что вам на ум взбредет – в иной раз палец. В другой раз хуй, а вокруг еще предметы разные валяются... Чистое безумие! Люди, которые занимаются сексом, позорят человечество. Они сперва ебутся, как кролики, а потом рожают из срамного места детей, которых впоследствии учат тому же. И это при том, что они, как и все наше поколение, появились на свет в стране, где секса не было. Кого-то родители в магазине купили, кого-то в капусте нашли. А сексу нас мериканцы научили, чтоб мы деградировали до животного помрачения ума. Через кинематограф и прочую пропагарду. Сами-то они пуритане жосские все как один, для них Голливуд это публичный дом. А все актеры – проститутки.
Так что думайте своей головой, дорогие читатели, если вы ее еще не проебали окончательно. Сам я сексом не занимаюсь никогда и другим не советую. Лучше траву курите.
И о просветлении, чтоб долго не тянуть. Вера в просветленного индивидуума базируется на вере в индивидуума прежде всего, и уже потом – на вере в просветление. Само по себе просветление никого не интересует, вызывают интерес просветленные, но "просветленный" это имя прилагательное, а имя существительное обозначает то, чего нет нигде, кроме как в его описании.
Ну, и что, ну, и о наркотиках, конечно. Когда следователь спросил наглухоубитого:
– Наркотики употребляешь? -а дело было в госнаркоконтроле.
– Я могу покурить травы, – встревожился тот, – однако наркотиком ее не считаю.
– Ну, и правильно, – успокоил его следователь.
В динамиках на столе у следователя Ноггано материл ментов, говорил что-то о чести и доблести. О правде. И о совести. О триптаминах, которые он знал, и фенетиламинах, которые он любил, наглухоубитый поведал следователю лишь взглядом, потому что слово не воробей.
– Травите народ миксами этими – сказал следователь.
– А вы табак и водку людям продаете.
– Это да, – потеряв любимого конька, следователь задумался над следующим ходом. – Может, поможешь взять кого-нибудь с гашишом?
– Травы в москве счас не достать – обиделся на следователя наглухоубитый, – все давно перешли на легальные смеси.
– Травите людей.
– Легально!
Тут в кабинет вошла оперативная работница, внесла клетку с попугаем. В Москве самые красивые в мире девушки, даже в милиции! О метро я молчу! Богини! И жопы у них просто божественные...
Когда я служил в армии, к нам в часть приехали чуваки с телевидения. Старшина роты сказал:
– Тут будут ходить телевизионщики, вопросы задавать. Можете плести им что угодно – что вас тут плохо кормят, бьют, всячески издеваются. Только не говорите, что у нас в части ДЕДОВЩИНА!!!
Точно так же можно писать на сигаретах, что они убивают, вызывают и вредят, главное не говорить, что сигареты и водка – НАРКОТИК.
Потому что НАРКОТИК это то, что старший брат рекомендует бросить. А на жизнь себе старший брат зарабатывает, продавая сигареты младшим.
Вообще, если вдруг кто до сих пор не понимает, почему в мире продолжаются войны и голод, почему запрещают петрушку и продают водку, почему все политики без исключения мудаки, и т.д., и т.п., бритва Оккама отвечает – деньги! Если хуйня выгодна, она произойдет.
Трава запрещена потому, что государство торгует водкой и табаком, так исторически сложилось. Если бы исторически сложилось, что в продуктовом магазине большую часть дневной кассы делал героиновый отдел (между хлебом и средствами для мытья посуды), то людей сажали бы за водку и сигареты. И в наших трубках мира был бы только табак.
Ну, и за психологию тоже не мешало бы перекурить. Психология, братья и сестры, это вам не дзен-буддизм; очень дельная вещь!
Однажды, будучи проездом в городе Н, наглухоубитый догадался расклеить в центре города несколько объявлений с приглашением на психологический семинар для незамужних женщин. Выбрав из десятка клюнувших парочку тех, чьи проблемы ему захотелось решить, он, конечно, навлек на себя праведный гнев остальных пациенток. Но билеты на поезд давали надежду удрать живым. В городе Z он решился-таки накурить участниц семинара, а в городе Y даже денег ни с кого не взял. Прозвище "терапевт" отпустило его лишь тогда, когда он переехал в город М за новой жизнью, но к тому времени наглухоубитый уже порядочно состарился, у него отвалились уши и правый глаз перестал различать добро и зло. Тогда ему показалось, что он это я, и я устроился курьером в магазин, торгующий легальными курительными смесями. Трава растет сама, а миксы люди делают для людей, этим они и отличаются, как организм и механизм. Как лошадь и мотоцикл, как Элли и Железный дровосек – то есть практически ничем. Многим миксы даже больше нравятся, а кому-то и козы достаточно.
Внутренний диалог наглухоубитый усмирял коаном "а с кем это я, интересно, сейчас разговариваю? Есть здесь хоть кто-нибудь кроме меня?"
Я не знаю.
2011.
У мира на работе.
Работа курьером пиздатая.
Приезжаешь утром к дяде Марику.
– Сегодня тебе всего два заказа. Первый – надо доставить "Удовлетворение" одной женщине на Юго-Западной. Вторая доставка посложнее – там не по земле ехать придется и не под землей. Вот тебе проездной, – он достает из кармана оранжево-фиолетовую шишку, и я неторопливо забиваю ее в трубочку. – Тебе придется доставить пьесу своей жизни. Первая доставка тебе будет стоить самой жизни, а за вторую ты заплатишь лишь цену входного билета, потому что ты единственный зритель своей пьесы. Триста рублей.
Я киваю, отдаю деньги, пакую "Удовлетворение" в рюкзак и еду на Юго-Западную.
Женщина с юго-запада весьма соблазнительна, но я на работе.
– Это и есть "удовлетворение"? – говорит она. – А почему на бирке написано "Разочарование"?
– Да вы только что взяли маркер и сами всё написали! – я с нее фигею. – Прям на моих глазах!
– А вы можете показать, как его правильно вставлять?
– Правильно его доставлять, – говорю. – Смотрите!
– О, а щас вроде оно мне уже нравится...
– А вот так еще можно.
– Ух ты! Класс.
– Это еще что! Можно и так.
– Ахуенно. Такого "Удовлетворения" мне еще никто не доставлял. Вы уж меня простите, что я сходу-то не разобралась – бабушка старая! – и прокляла тебя и весь твой род до седьмого колена. Ты умрешь от оргазма прямо сейчас, – с этими словами юго-западная женщина размахивается "Удовлетворением" и всаживает его мне прямо в центр мозга. Чтоб игнорировать нельзя было. Меня убивает наглухо, я и не против. Что же до пьесы моей жизни.. Можно, конечно, попытаться заставить актеров играть то, что ты задумал, но я больше люблю, когда они импровизируют.
Описание предназначено для того, чтобы удерживать наше внимание на этой фазе сна. Описывая происходящее, оно не дает нам перескочить вниманием на что-нибудь другое. Все проникновения иного оно описывает как естественное, чтобы иное не заменило этот мир, созданный описанием-кундалини. Например, я замолчал и услышал детей за окном, которых, естественно, не было до того, как я замолчал. То, что я услышал, нужно было назвать "детьми", чтоб я не пошел разбираться с ними – что они такое? Мой мир остался прежним.
А если вы оказались в матрице описания, поняли логику действенности, куда бы вы пошли дальше?
Из задумчивости меня вывел телефон:
– Привет, косой, это я.
– Ничего себе! Сколько лет.
– Я, собственно, по какому поводу. Ты не посоветуешь, где у вас тут в Москве можно хорошенько посрать?
– Ну, в макдональдсе можно. И у метро биотуалеты.
– Это попса! Я хочу хорошо посрать, с размахом. На красной площади там или в музее современного искусства – но это все шаблонные места, и без меня загаженные туристами. Вот я и хотел спросить – Может, ты знаешь какое-нибудь особое место, сакральное, чтоб вход только для посвященных.
– В душу мне насри.
– А ты распахни ее пошире, за мной дело не станет.
– Распахиваю.
– Сру!.. Хорошо...
– Ну как – посрал уже?
– Нет еще, погоди малехо.
– Годю.
– Фух! Ну, вот и облегчился. Спасибо!
– На здоровье.
В природе все не случайно, я так считаю. Дерьмо, которое мы носим в себе, со временем перегниет и станет замечательным удобрением для сада нашей души. Вы только потерпите, дождитесь осени.
А теперь, мальчики и девочки, закройте глаза и представьте на секунду, что в мире нет ответов на ваши вопросы.
Как уже было сказано, наглухоубитый терпеть не мог секс, да и вообще – по возможности старался сохранять человеческий облик. На окружающих он смотрел с сочувствием, и всегда радовался, встречая на своем пути редких благочестивых жен, у которых в голове были праведные мысли, а не секс в большом городе.
– Ведь если разобраться, – говорила ему одна такая благочестивая женщина, – у половых сношений может быть только одна-единственная цель – рождение ребенка. Когда эта цель достигнута, страсти утихают. Жена теряет интерес к мужу, а муж начинает заглядываться на ее подруг. Инстинкт ослепляет людей, и они начинают цикл заново, это так скучно, пошло и бессмысленно!
– Как вы правы! – вторил наглухоубитый. – Я тоже сексом никогда не занимался и не собираюсь. Пускай обезьяны в зоопарке этим развлекаются. Конечно, пока тело молодо, половые железы работают без остановки, но ведь можно использовать их с пользой!
– Как это?
– Вы знаете, ученые – британские ученые! – установили, что семенная жидкость содержит в себе кладезь микроэлементов, невероятно полезных для здоровья организма. И как следствие – мощный омолаживающий эффект.
– Интересно!
– Интересно – не то слово! Да вы можете сами попробовать – откройте рот, – тут наглухоубитый обычно расстегивал ширинку. – Шире.. Не бойтесь, представьте, что я ваш доктор. Скажите "А".
– Аааа...
– Вот так... Ах-х... Щас, потерпите минут десять, сейчас все будет.. ых... х-х..
В общем, чего не сделаешь из любви к ближним благочестивым женщинам.
– Вот... вот, щас... Глотайте!..
Британские ученые исследовали мир и установили, что он не предназначен для практического применения.
Мировоззрения, картины мира, или, говоря по-русски – вера – бывают разные. Кто в Бога верит, кто в астрологию. Логически ни то, ни другое не доказуемо. Вера в то или иное знание сохранилась до наших дней во всем противоречии ее форм благодаря лишь тому, что в конце концов человек вынужден выбирать. Перед тем, как совершить действие, мы должны верть, что в состоянии сделать это. Достаточно лишь допустить мысль, что мы можем утонуть, как воды разомкнутся под нами; не допуская такой возможности мы обречены ходить по воде – как проверить эти утверждения, не допустив мысли о самой возможности проверки?
И вы знаете, что самое обидное? Думаешь обо всем об этом, идя по дороге в супермаркет, где тебя отправляет на тот свет обмотанный взрывчаткой идиот.
Я до сих пор не понимаю, зачем он это сделал, наверное, из любви ко всему живому и неживому.
В тени.
Сверху падает тень чего-то настолько большого, что нет никакой возможности выяснить природу этого феномена.
Здесь есть маленький пляж и море, которое немного пахнет серой. Оно теплое летом, купаться в нем даже приятно – кажется, что живешь на супервулкане. Осенью оно холодное, а зимы и весны тут не бывает.
Мы живем на острове, я и Полмихаила, вернее – неживем, т.к. умерли. Полмихаила и был тем загадочным идиотом, который себя подорвал в супермаркете и других не пожалел. Однако до причин его поступка мне докопаться не удалось – в виду того, что у Полмихаила нет головы. Он не может ни услышать моих вопросов, ни ответить на них. Еще у него нет сердца, потому что нет правого грудного отдела и правой руки. Мне было бы, вероятно, непросто жить вместе с зомби, у которого остались только три нижние чакры, но судьба приготовила мне еще более мерзкий жребий. В результате взрыва от меня только и осталось, что верхний правый отдел туловища. Сами понимаете, пришлось нам с Полумихаилом пришить свои останки друг к другу леской, которую я обнаружил на побережье, ползая по острову и удовлетворяя машинальное своё любопытство. Пришил я себя к Полумихаилу, когда он спал. У нас с ним оказались разные ритмы, поэтому жить нам крайне неудобно. Когда ему надо шляться по острову, я хочу спать, а когда я просыпаюсь, он уже устал и готов вырубиться. А что делать – других останков на острове я не наблюдаю – тут темновато! В полумраке мне кажется, что Полумихаил – моя тень, которая в загробном мире решила со мной поквитаться – я ходила за тобой тридцать лет, теперь ты ходи за мной. И ныне я – тень Полумихаила, его бессознательное, когда он спит, мои мысли – это его сны, когда он бодрствует, мне снятся его желания. В основном он хочет избавиться от червей и увидеть солнце.
Нашел на острове книжку по философии одного из времен. Это комментарии к классическому диалогу Псевдопелевина "Раздор". Сам диалог невелик:
– Ты пошто Машку выеб?
– Не твое собачье дело!
Вот, собственно, и все. Настоящие философы знают, что об истине говорить бесполезно, поэтому довольствуются конкретикой.
Здесь очень темно, от чего мне попеременно то жутко становится, то хочется трахаться. Правую руку не чувствую вообще – приходится дрочить левой. Не ел и не срал. Бессмертен я или умер? Жутко хочется трахаться. Откуда такие желания в теле мертвого примата? Почему этот текст составлен так, словно я его думаю?
Астральная наёбка – игра для школьников, обычно мы заняты ею на перемене. Ты живешь где-нибудь в снежной России, деньги пытаешься зарабатывать, и вдруг приходит Шива и всех уводит в класс. Иногда Смерть и Косой приходят – смотря кто сегодня уроки ведет.
Однажды утром на острове появился человек.
Он приплыл в лодке.
– О, а я думал, тут никого нет! – заявил он. – Хорошо, что решил заглянуть. А то пришлось бы вам ждать да Завтра, а Завтра в этих краях наступает в исключительных случаях, большей частью сегодняшним днем довольствоваться вынуждены.
– Вы заберете нас отсюда? – решил конкретизировать я.
– Да, но прежде вы должны придумать, куда. Вы же умерли, значит, вам надо теперь достойно организовать посмертное существование. Вы где хотите жить – в аду, в раю, в нирване, может быть, хотите пребывать? Советую проторенными тропами не ходить, а придумать что-нибудь свое.
– А что, правда, в рай можно?
– Как два пальца об асфальт.
–А как оно там?
– Это вы должны придумать.
– Так.. значит.. во-первых, четырнадцатилетние девственницы, много! Во-вторых..
– Советую не торопиться! Я дам вам время, чтобы вы хорошенько всё продумали.
– Время... Мне так надоел этот остров, и я заебался быть ходячей скульптурой из тухлого мяса.
– Хотите, я верну вас назад?
– Снова быть этим торчком? Да уж будьте добры, дяденька, век вас помнить буду. И детям закажу.
– Воля ваша! Крибле! Крабле! Бумс!
– Кажется, ничего не произошло.
– Подождите. Ахсалай-махалай!
–?
–Ах, да, я чуть не забыл. Магистр Акопян был первым, кто сформулировал Правило. Согласно Правилу, сейчас нужно дунуть. Потому что – если сейчас не дунуть, никакого чуда не произойдет.
Что есть наш мир? Многие чувствуют эту истину интуитивно, я бы описал так – в одном лесу сидит бобер, по воле случая увидевший наш мир, а мы тут живем.
Вернувшись домой и привычно наглухо убившись для начала, я уж было твердо решил жить для накопления разнообразнейшего опыта, чтобы потом отобрать перлы и выложить ими свой райский лубок, но тут меня похлопали по плечу.
В мире животных
Ну, ничего святого не осталось!
Ученые разгадали генетический код, потому что это было заложено в их генетическом коде. Что-то вроде этого я всегда подозревал. За что не люблю науку – кучу крыс в опытах перережут, лишь бы доказать что-нибудь, известное каждому с детства.
Можно возразить – ученые придумали лсд, это да. Помню, как только после конца Света на земле воцарился лигалайз – никто лсд не ел, как-то не нуждались.
Вызывает подозрение то, что все значительные открытия ученых приходили им в форме откровения. Если вы не верите, что это все инопланетяне нам подкидывают – и таблицу Менделеева, и лсд – потому что проводят над нами опыты – я уже хуй знает, чем вас испугать.
На работе я делаю себе постель из картонных коробок и сплю. Шеф пообещал купить диван. Купил раскладушку.
На улице я мерзну и курю.
В метро я сплю.
Также я продолжаю смотреть сны и наяву. Астрологи говорят – это мысли других людей. Звучит правдоподобно, пока не задумаешься, реальны эти люди или нет. На темной стороне все кажется сновидением, на светлой – нет даже реальности, а снов и подавно.
После конца света понаехавшие из разных восточных стран, за которыми закрепилось обобщающее прозвище "таджики" переименовали москву в Свадхистан. К ним, конечно, мало кто прислушался – большинство присутствующих вообще не понимало, что это такое – Москва. А в двух словах ведь не объяснишь.
Было дело – Шива, один из наших преподов, проснулся однажды с мыслью:
– А давно что-то я чужих семей не разрушал! – после чего залогинился и вошел в астральную наёбку. Суть игры сводилась к тому, что тебя наёбывают, а ты об этом не догадываешься. Шива прошел больше уровней, чем мы, поэтому был в числе тех, кто наёбывает, мы же составляли основную массу тех – кого. Нет, мы тоже, конечно, наебывали, но – исключительно самих себя. А чтобы наебать нас, достаточно показать нам, где мы сами себя наебываем, мы заглатываем наживку и начинаем долгий процесс самосовершенствования, который тоже часть наёбки. Такая игра. Некоторые даже на перемене задерживаются, никак выбраться из тел не могут.
Позже, на уроке, он скажет нам:
– Астральную наёбку как самостоятельную игру, а не малый уровень ее, воспринимают те, кто, подобно вам, пребывает на уровне ментальной наебки.
После этих слов она наклоняется к моей шее и прокусывает артерию. Утолив первую жажду, она столбенеет.
– Ты что-то курил?
– Считай, что манаги попила.
Всю жизнь мы учимся, набиваем шишки. Сперва – на лбу, потом – в трубочку.
Это ведь не ты читаешь эти буквы, не так ли? И буквы тебя не читают, расслабься.
Пишу для тебя, попробуй, опровергни. Наопровергался уже, небось, до сих пор опровергается, наверное, после былых опровержений.
В этом месте есть все что надо. Насчет других мест не знаю, но знаю, что ты интересуешься. Правильно делаешь! Предостерегать тебя не от чего – все и так предрешено. Если хочешь молчать – тогда слушай.
Вот примерно такие слова и сказал мой папаша, когда его ненаглядный кот шмыгнул засветло, чтобы увидеть там можно было всего за полцены, а то и вовсе за бесценок проапгрейдить себе что-нибудь заведомо убыточное для человека, который прожил всю свою неуемную зарплату на спор между такими конкретными, но в то же время и, нисколько не удивляясь этакому, вполне ожидаемому, как это уже всех тех, кому бы пришлось сказать моему папаше, когда его двоящиеся убеждения смогли всем, и я с ним согласился.
Тантра – путь к Богу через задний проход. Кто рискнет сказать, что там Его нет?
Походу настало время вам познакомиться с автором этой повести. Его зовут Ярослов Гашик, и он никогда не курит, мелочно не желая приучать себя к дыму. Предпочитает есть печеньки с шишками. Конопляная кулинария это отдельная тема, и ярослов уважает аюверду. Надо же так грузануть глаголами, прости, читатель! Я не хочу, чтобы ты безропотно выносил все выходки Ярослова. Я бы желал, чтобы ты мог ходить по потолку и тихо прославлять табуированные темы. Или, чтобы ты просыпалась на рассвете, несмотря на то, что заснул вечером. Чтобы рамки пола и потолка тебя не сковывали и квартирный вопрос не мучил.
– А можно без нравоучений? – Ярослов открывает один глаз.
– Нельзя, колыбельные должны программировать угасающего человека на позитив, чтобы ему было с какой ноги вставать утром.
– Но ты меня разбудил своей "колыбельной", можно хотя бы на кухне покурить. Ночью Свадхистан большей частью засыпает, дышит холодильниками и редкими машинами за окном.
–Уже, можно сказать, утро.
– В субботу? Только не для нас с тобой. Наше утро будет ближе к полудню. Суббота вылечит нас от московского времени так, что вечером в воскресенье мы задумаемся, а стоит ли возвращаться, – Ярослов закрывает глаз обратно, долго ворочая ключами в замке, чтоб уснуть под их равномерное бряцание. Вот если его так будить среди ночи, он всё время такие телеги и гонит. Днём он побаивается ляпнуть что-нибудь не то, что может спровоцировать поиск смысла сказанного.
Зоосемантика рассматривает смысл как змею, вроде бы там сокрыта мудрость, но она или ускользает, или жалит ядом, если не получается ускользнуть. Те, кто любит змей, дружат и со смыслами, тогда змеи могут раскрыть им свои секреты, они не были рождены для полета, если, конечно, не заручиться поддержкой ветра. Если же любить змей по-настоящему, то и охотиться на них не станешь никогда.
Тут надо вспомнить, что сам Ярослов был лис, рыжее такое животное, и жил в норе. К змеям у него отношение менялось в зависимости от ситуации. Когда змей поблизости не было, он их любил.
Все свои произведения, в том числе и эту повесть, Ярослов написал при свете свечи – никто в лесу не должен был догадываться, что занимает эту лису, поэтому днем Ярослов изображал из себя что-то типа кондуктора. Поймает какого-нибудь зайца, прижмет лапой к сосне и скажет:
– Привет, Мамлеев. Короче, такие дела. Купи меня в сексуальное рабство к своей жене. В доме ни копейки, а кормить писателя надо, как ни крути, мясом.
– Мяса уже лет семь как не продают, Ярослов, ты питаешься муляжами из пшеницы.
– Так одолжи на муляж. Или я убью тебя, Мамлеев, перегрызу тебе глотку, не забывай, что мы живем в лесу, а не в придуманной кем-то Москве.
– Не соглашусь с тобой, Ярослов! Это лес живет во мне, в моем сердце. Что до денег, то, поверь, я и рад был бы одарить тебя суммой любого, рвущего шаблоны самого извращенного воображения, размера, однако же и сам смиренно ожидаю пятницы, когда нам, возможно, выплатят аванс, и я не зря говорю "возможно", ибо...
– Остановись, двуличный пидр, – с горечью берет зайца за яйца Ярослов. – Дай же я тебя поцелую тогда взасос, чтоб ты потом отплевывался. Я не я буду, если день другу не испорчу.
– Целуй хоть в хуй, а денег нету у меня.
– Подумать только, неприступен как броня. А покурить с собою нету?
– Покурить есть, но ты же не куришь.
– Если не делать исключения из правил, то и соблюдать их не придется, чё у тебя сегодня?
– Очень интересный микс, – развязывает свой мешочек Косой. – Щепотка гималайского ганджубаса, щепотка индийского дурмана, щепотка питерских грибов, щепотка сальвии, которую дядюшка Барсук на подоконнике выращивает, щепотка кактусов неизвестного происхождения, парочка кристаллов ДМТ, немного майянского табака мапачо...
– Стой, там много еще?
– Я только начал...
– Достаточно. Забивай!
И вот они хуячат эту смесь. Косой вообще ничего в чистом виде не признавал, зато всё в чистом виде уважал изрядно. А Ярослов был рад наебошиться нахаляву, некоторых тока так и прёт. Ну, что делать с воображением, которое реалистичней обычной реальности, ненамного более, чем в миллион раз? Первую тысячу лет только ебешься и летаешь везде как МанкиМэн, вселенную все время нужно спасать от коллапса. А потом начинаешь заниматься поисками признаков жизни в окружающем пространстве и во внутреннем. Но нигже никого нет, о ком бы ни шла речь.
Тут перемена заканчивается, и нас снова выдергивают из астральной наёбки на урок.
– Первоначально эта игра называлась Дум, – объясняет Шива. – У нее было много версий, и все эти Думы оставили изгладимый след в сознании "человека", так называется персонаж в одной из версий.
– Мы знаем, что такое "человек", играли!
– Ну, и как, дети, всем понравилось быть "людьми"?
Узнав о том, что он всего лишь персонаж повести, которую сочиняет лис Ярослов Гашик, наглухоубитый решил сам сочинить что-нибудь про Ярослова, чисто в отместку. Бля, я забыл, что хотел написать. А, вспомнил. Короче, покурили они мамлеевской смеси, посидели, повтыкали в глюки.
– Как жена, дети? – спрашивает Ярослов
– Жена фракталит по полной, – отвечает Мамлеев. – А дети скоро в школу пойдут.
– Ты с ума сошел – детей в школу отдавать? Что они тебе сделали?
– Им бы всё, знаешь, приблизительно в десяточку, безэмоционально на пределе возможностей.
– А, ну, тогда, конечно, надо проучить ребят, заслужили. Я бы за такое не то, что в школу – в армию отдал бы.
– Сейчас так просто в армию не берут, – говорит Мамлеев. – Мрут кто крут, врут про прут, прут на пруд груды, труд или ждут.
– Ну, с последним я бы поспорил, но здесь тебя хотя бы можно понять! Сперва же ты что-то сказал про "сейчас", словно не знаешь, что концепция времени это вирус, которым нас заразили...
– Ну-ну?
– Заразили...
– Инопланетяне?
– Да, кроме них, по ходу, больше некому. Вот такой рассказ я сочинил про тебя, Ярослов, чтоб тебе неповадно было все это обо мне врать, и ничего, на самом деле, я о тебе не сочинял, т.к. знать не знаю и т.п.
"У меня же нет детей!" – спохватился Мамлей, но было поздно. Они уже заняли место в его сердце, придется доживать с ними. Лис хитро улыбнулся.
– Ах, вот ты как, – говорит заяц кровожадно, – сейчас я тебе отомщу. Короче, такие расклады. Ты работаешь кровельщиком на стройке. Дело имеешь в основном с жестью и умственно отсталым помощником. Вы лежите с ним на крыше под июльским солнцем, загораете, потому что сейчас обед. Твоя голова мирно покоится на рулоне рубероида, ветер вентилирует твои дыхательные пути его смолистым запахом. Прораб приезжает незаметно.
– Лежите – говорит он, – загораете? А я вам еще травы привез.
– Так что же ты стоишь.
– Короче, чуваки, вы главное тут лежите, загорайте, делайте что хотите, можете хоть художественную мастерскую открыть, я не против.
– Мы тебе крышу починим.
– И художественную мастерскую сделайте, ты сейчас въедешь в эту тему, расслабься. Короче, прикинь, вы с напарником твоим будете там картины рисовать, скульптуры лепить..
– А...
– А я буду там порнуху снимать, пока вы искусством занимаетесь.
– А мы будем рисовать, как вы порнуху снимаете, отличная идея!
– Я знал, ты поймешь меня, брат. Теперь насчет жести. Там у поставщика какие-то детские проблемы – грузовик банально доехать не может, плутает по лесу третий день, связь с водителем налажена неудовлетворительно, поэтому чует моя жопа – жести у нас на участке не будет минимум неделю.
– И слава Богу, брат!
–Твоя правда.
– Интересно, что случилось с водителем грузовика?
– Я расскажу тебе по секрету. Однажды мы устанавливали сваи, и меня ударило крюком по голове. Перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь – не только то, что было, но и то, что будет. Так же я увидел, что расскажу тебе историю водителя грузовика, подлинность которой подтвердит будущее.
Водитель в действительности бухает у себя дома, у него душа болит, как у капризного ребенка, которому вместо бодрого минета подарили на новый год мину замедленного действия. Сам же он во всем винит тиканье часов.
– Часы напоминают ему мину?
– Он думает, что они и есть мина. Беда с часами, что они везде – в мобильнике, в компьютере, в метро. Рвануть может где угодно. Вот он и пьет, болезный, а на звонки отвечает смс-ками, что, мол, в лесу заблудился, и что как найти правильное направление, если отвергаешь пространство и время в принципе?
А твой безумный помощник скажет:
– Сложная работа у водителя! – с этими словами Мамлеев набил еще трубочку. – Ну, как, отомстил?
Да, – принял трубочку Ярослов, – ты оказался изощренным мстителем. Но при этом ты и был моим слабоумным помощником! Вспомни! Тот же самый жаркий июльский день, тремя часами ранее. Ты смотришь на меня, на дядю Толика, и думаешь, а если бы дядю только и запрягать зимой в сани и ездить так на работу и с работы, а на ночь, конечно, отпускать домой к семье. Вот едете вы с ним, бывало, ранним январским утром, снег мокрый, грязный, и вы трясетесь среди растоптанных хлопушек и конфетти, и только на полдороге ты вспоминаешь, что сегодня выходной, т.к. вчера был новый год, и на работу ехать не надо. Дядя Толя недовольно пофыркивает, но скачет резво, он рад предвкушению скорой свободы. Можно будет отоспаться после вчерашнего.
Эти мечты прерывает замечание дяди Толика:
– Славик, ты стоишь с открытым ртом уже шесть с половиной минут, я время засек.
– Я просто хотел подышать ртом, иногда это полезно. Не всегда же носом дышать.
