Текст книги "Нежность ночи"
Автор книги: Ярослава Лазарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Боялась, что ты наболтаешь лишнего,– раздался звонкий голос, и на месте Гарца возникла Лила. Она висела в воздухе и напоминала огромную серую ночную бабочку.– Пришлось появиться, чтобы это не допустить. Странно, но как только ты превратился в человека, Гарц это почувствовал. Даже пришлось вмешаться в его вещий сон.
– С каким трудом я сдержался, Лила!– сказал я.– Это невыносимо. Но как странно, что я вижу тебя!
– Энергия Гарца еще не совсем развеялась.– улыбнулась она. – И я внутри ее. Но...
– Подожди!– взмолился я. – Как там Ладушка? Я с ума схожу!
– Помнит, тоскует, любит, – торопливо произнесла она. – Мне пора!
– Подожди! Прошу тебя, передай ей весточку! Умоляю! Я просто напишу, а ты передашь.
Лила посмотрела на меня как на не вполне нормального.
– Ты больше не вампир, – сказала она.
– Ты присутствовала при нашем бракосочетании, ты обещала отцу-настоятелю опекать нашу пару...Ты...
– Напиши и оставь на подоконнике в своей комнате,– оборвала она и исчезла.
А я побежал домой, заперся в своей комнате и начал тебе писать.
Ладушка, уже светает, я заканчиваю. Сейчас сверну листы в трубочку и положу их на подоконник. Надеюсь, что Лила исполнит свое обещание и ты прочитаешь эти строки. Любимая! Прошу тебя, не грусти, не печалься! Я верю, что все будет хорошо, что мы снова будем вместе!
Целую тебя бесконечно... всю-всю... люблю тебя...»
Часть второая
Встреча
Твоя душа, как белая голубка,
Трепещет в ожидании полета.
И ночь разлуки длится слишком долго!
Но бьется сердце пред рассветом гулко.
Уходит Тьма. Свободная от гнета,
Летит душа, как белая голубка...
Рубиан Гарц
Закончив читать, я перецеловала каждый лист, вдыхая едва уловимый запах Грега. Затем свернула трубочкой и спрятала в шкатулку. Главное, что я сейчас точно знала, что мой любимый жив и здоров и что он по-прежнему меня любит. И это воодушевляло.
«Из любого, даже самого безвыходного положения есть выход!– думала я.– Остается лишь найти его!»
Я вспомнила о Ренате. По правде говоря, надежда имелась. Если бы она смогла увидеть внутренним взором Грега в его нынешнем состоянии! Возможно, она смогла бы нарисовать его.
«Отнесу-ка я ей письмо!– подумала я.– Вдруг это поможет! Натолкнет ее на какую-нибудь идею. Главное, чтобы Грег оказался на холсте. А уж как вытащить его оттуда в нашу реальность я придумаю! И если надо, спущусь в ад и буду умолять сатану посодействовать».
Я вдруг вспомнила роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». А ведь аналогия была налицо! Маргарита ради любимого продала душу дьяволу. Я вздрогнула. И впервые серьезно задала себе вопрос: а способна ли я на такое? Раньше никогда не задумывалась над такими глобальными вопросами, как ад, рай, бессмертие души. Я была православной, но крестили меня по настоянию бабушки еще младенцем. Когда я подросла, то меня просто поставили перед фактом, но в вопросы религии я никогда особо не вникала, на службы не ходила и, по правде говоря, молитв наизусть не знала. Однако после знакомства с Грегом поневоле начала задумываться над многими вещами, ведь видела прямое доказательство существования иной жизни, иных миров. Я сама слышала, как Рената беседовала с сатаной, когда вымаливала у него «оживление» Ганса. И нетрудно было предположить, что если подобная ситуация возникнет у нас с Грегом, то мне тоже придется заплатить свою цену. Может быть, даже отдать душу. Готова ли я к такому?
Я подошла к книжному шкафу. Библиотека у Грега была очень обширная, он собирал ее не одно десятилетие. Я не сомневалась, что найду книги Булгакова, ведь темы Бога и дьявола особенно интересовали Грега. И действительно, вскоре я нашла издание «Мастера и Маргариты» и достала его. Уселась на диван и начала его перелистывать.
«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!..»– читала я, начиная волноваться.
Никогда особо не любила классиков. Видимо, еще в школе, как это ни парадоксально звучит, мне привили эту неприязнь. Да и разве можно в подростковом возрасте понять всю глубину таких книг? То, что навязывалось по программе, обычно прочитывалось в сокращенном варианте, лишь бы ответить урок, а потом забыть. И я знала, что многие мои одноклассники так же относились к классической литературе. Но, видимо, всему свое время. И вот сейчас я совсем по-другому смотрела на «роман из школьной программы». Я читала жадно, словно в этих строках крылись ответы на волнующие меня вопросы.
«Проснувшись, Маргарита не заплакала, как это бывало часто, потому что проснулась с пред-чувствием, что сегодня наконец что-то произойдет. Ощутив это предчувствие, она стала его подогревать и растить в своей душе, опасаясь, чтобы оно ее не покинуло.
– Я верую!– шептала Маргарита торжественно.– Я верую! Что-то произойдет! Не может не произойти, потому что за что же, в самом деле, мне послана пожизненная мука? Сознаюсь в том, что я лгала и обманывала и жила тайной жизнью, скрытой от людей, но все же нельзя за это наказывать так жестоко. Что-то случится непременно, потому что не бывает так, чтобы что-нибудь тянулось вечно».
– Да-да! – прошептала я, поднимая глаза от книги. – Именно, что-то должно произойти! Не может же так продолжаться!
«Маргарита крепче зажала в руке коробку и продолжала:
– Нет, погодите... Я знаю, на что иду. Но иду на все из-за него, потому что ни на что в мире больше надежды у меня нет. Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам будет стыдно! Да, стыдно! Я погибаю из-за любви!– и, стукнув себя в грудь, Маргарита глянула на солнце.
...– Согласна на все, согласна проделать эту комедию с натиранием мазью, согласна идти к черту на куличики...»
– Боже мой!– прошептала я, прижимая холодные ладони к пылающим щекам.– Как мне страшно! Маргарита без раздумий согласилась на все ради любимого! А я? На что пойду я, чтобы вернуть Грега? Или уж лучше плыть по течению и просто ждать, не предпринимая никаких попыток? Но я так не могу!
«– Итак, Марго,– продолжал Воланд, смягчая свой голос, – чего вы хотите за то, что сегодня вы были у меня хозяйкой? Чего желаете за то, что провели этот бал нагой? Во что цените ваше колено? Каковы убытки от моих гостей, которых вы сейчас наименовали висельниками? Говорите! И теперь уж говорите без стеснения: ибо предложил я».
Когда я прочитала эти слова, то у меня похолодело сердце. Мне казалось, что они обращены ко мне.
– Верните мне моего любимого, мессир!– прошептала я.– Верните Грега!
И вдруг ясно поняла, что никогда, никогда и ни за что не продам душу дьяволу. Это было сильнее меня. Не продам даже за то, чтобы вернуть Грега. Жизнь– да! Отдала бы, но только не душу. И это осознание вызвало такой шок, что у меня началась самая настоящая истерика. Я отбросила книгу, упала на диван и бурно разрыдалась. Когда устала плакать, то замерла в каком-то оцепенении.
Не знаю, сколько я находилась в таком состоянии. Вывел меня из него звонок домофона. Правда, я не сразу его услышала. Однако он через какое-то время повторился. Я взяла себя в руки, вытерла мокрое лицо и ответила. Консьерж сообщил, что ко мне гости.
– Я никого не жду!– торопливо ответила я.
– Но эта женщина уверяет, что она ваша мать,– произнес он с явным недоумением в голосе.
– Ах да,– постаралась я говорить как можно спокойнее,– скажите, что я уже иду.
Ее появление без какого-либо предупреждения удивило. Тем более мама никогда не была у нас в гостях, что, впрочем, и понятно. Но сейчас, в отсутствие Грега, я могла ее пригласить. Однако это отчего-то оказалось выше моих сил. Видимо, я воспринимала нашу квартиру словно какой-то храм, храм нашей любви, и присутствие кого бы то ни было из посторонних казалось мне неуместным. Даже родной матери. Я быстро умылась и выглянула в окно. На улице потеплело, но было пасмурно и сыро. Я оделась и покинула квартиру. У меня слегка кружилась голова и неудивительно– я столько времени провела взаперти.
Мама медленно прохаживалась вдоль дома, опустив голову, и явно о чем-то размышляла. Ее вид вдруг поразил меня, я словно в первый раз ее увидела: давно вышедшее из моды драповое пальто, короткие тупоносые сапоги практически без каблуков, плохо прокрашенные, торчащие в разные стороны волосы с остатками химической завивки. Все это выглядело жалко. Мама решила, видимо, для меня принарядиться и повязала на шею яркий цветастый шарфик. Но он лишь усугублял общее впечатление неухоженности, отсутствия вкуса и скудости средств. В жизни не забуду того стыда, который охватил меня. Впервые мне было стыдно не за внешний вид матери, а за себя. Как я могла быть такой равнодушной к ней и к тому, что происходит в ее жизни?! Как я могла, имея достаточно средств, позволить ей ходить в таком запушенном виде? А ведь я– ее единственная дочь, и мой святой долг поддерживать маму во всем и помогать, если у меня появилась такая возможность. Какую зарплату она могла получать, работая акушеркой, пусть и в частном роддоме? А у отца, видимо, стеснялась просить! Мои щеки запылали от стыда. Я словно прозрела и поняла, как сильно люблю ее, что это родной мне человек и что другой матери у меня никогда не будет. Благодарю Бога, что он помог мне все увидеть и осознать. Я простила маму. Простила от всей души, потому что поняла– нами движут самые разные чувства и мы не вправе осуждать кого бы то ни было, а уж тем более родных нам людей. И нужно постараться понять, отчего произошло именно так. Могу точно сказать, что в тот миг я повзрослела, потому что научилась прощать. И даже отец со всеми своими амбициями, темным прошлым, неуемной «жаждой наживы», пристрастием к показухе увиделся мне не каким-то чудовищем, а просто обычным человеком с комплексами. В душе я примирилась и с ним.
– Мамочка!– Я бросилась к ней, с трудом сдерживая слезы.– Что ж ты не позвонила?
Она повернулась ко мне и с недоверием вгляделась в мое лицо. Я видела, насколько она измучена нашей размолвкой, как боится встречи. Но, видимо, мое лицо сказало ей о многом, потому что она перестала хмуриться и расцвела мне навстречу счастливой и какой-то по-детски беззащитной улыбкой. Я обняла и расцеловала ее.
– Хочешь, поднимемся к нам?– предложила я.– А то ведь ты так ни разу и не была.
– Так зачем же я вам, молодой семье, мешать буду?– немного смущённо ответила она.– Я и звонить то боюсь! Уж больно твой друг строг! Я ведь тут случайно оказалась. С утра одна коллега позвонила и сообщила что у неё прострел[8]
[Закрыть]. Умоляла приехать и сделать ей укол, а то встать не может. А живет она на Пятницкой, тут рядом совсем. Вот я и завернула к вашему дому. Ты не думай, я не специально приехала!
– Мамочка! Я так рада! – взволнованно ответила я, взяв ее под руку, и пошла по улице.– Ты уже свободна?
– Да, сегодня у меня выходной, – закивала она, приноравливаясь к моему шагу.
Я обрадовалась, что ее лицо посветлело. И мне снова стало стыдно за то, что я так долго мучила ее своим пренебрежением, осуждением, нежеланием общаться. Я крепко прижала к себе ее локоть, она посмотрела на меня с недоумением, но увидев, что я ей улыбаюсь, зарделась и улыбнулась в ответ.
– Значит, так,– решительно произнесла я,– у меня большие планы!
Мама замедлила шаг.
– Значит, мы сейчас расстанемся?– явно огорчилась она.
– Мои планы касаются исключительно тебя!– с улыбкой заверила я.– Этот день мы проведем вместе!
Мама остановилась. Я смотрела в ее лицо и понимала, что она просто не верит ни своим глазам, ни ушам.
– А Грег все еще гостит у родни?– все-таки уточнила она.
– Ага!– закивала я.– Так что я абсолютно свободна!
– Какое у тебя сегодня настроение,– тихо заметила она и расплылась в улыбке.
– Мама! – я повернулась к ней.– Прости меня, пожалуйста! Я была не права! Не права во всем!
Она моргнула, ее лицо приняло на миг жалкое выражение, губы скривились, словно она сейчас разрыдается. Я быстро обняла ее и расцеловала в раскрасневшиеся щеки.
– Прости! Прости!– говорила я.– Я так виновата! Я принесла тебе столько горя! Но я уже все-все поняла! Я больше не буду,– добавила я, словно маленькая девочка.
Мама все-таки всхлипнула, но тут же вытерла глаза и заулыбалась.
– Я так рада, так рада,– сбивчиво заговорила она.– Ладушка, я так измучилась! Уже не знала, что и делать! Ты ведь у меня одна-единственная доченька, другой-то уже не будет!
– Ну какие твои годы!– попыталась я пошутить.– Можно еще мне и братика подарить!
– Ты с ума сошла?!– возмутилась она, но, глянув внимательно на меня, засмеялась.– Не пугай!– погрозила пальцем.
– Минуту!– сказала я и достала мобильный.
Мама смотрела с недоумением, но улыбаться не перестала.
На мое счастье, Лиза оказалась в салоне.
– Хай!– торопливо поздоровалась она.– Давно не слышались!
– Лиз, можно к тебе?
– Освобожусь через два часа,– сообщила она.– Устроит? Надеюсь, ты не собираешься снова перекрашивать волосы?
– Я– нет!
И меня пробрал смех. Убрав телефон в сумочку, посмотрела на испуганное лицо мамы.
– Не волнуйся! – сказала я. – И полностью мне доверься!
Мы отправились в ближайший торговый центр. Мама вначале не могла понять моей цели. Она даже решила, что я хочу что-то приобрести для себя. А когда я завела ее в один из магазинов дизайнерской одежды и начала снимать с вешалок и прикладывать к ней различные наряды, она сильно смутилась. Но я действовала решительно. Видимо, хотела искупить вину и хоть что-то исправить. Отобрав то, что считала несомненно ей подходящим, я отправила ее в примерочную. Мама взяла ворох одежды и остановилась, растерянно глядя на меня.
– Хочу тебя переодеть,– безапелляционным тоном заявила я.– Сколько можно носить все эти отсталые вещи? Полюбуйся на свое отражение!
Мы остановились возле большого зеркала в зале. Мама глянула, ее лицо выглядело удрученным. Но и контраст был очевидным. Она была ниже меня ростом и намного полнее. К тому же прямое пальто из толстого драпа, низкие каблуки делали ее фигуру еще более приземистой и широкой. Я, в узких обтягивающих джинсах, на высоких каблуках, в ярко-синем свитере и распахнутой короткой приталенной белой куртке,
казалась рядом с ней еще более стройной и изящной.
– Ты такая красивая, дочка!– заметила она. – Да и молоденькая! Куда уж мне до тебя! Но что-то и правда я сильно располнела в последнее время,– тихо добавила она.
– Все поправимо!– улыбнулась я.– Вес можно убавить, но пока все равно необходимо подобрать другую одежду. Сколько можно так ходить? Ты ведь не старуха! Так что иди в примерочную и не спорь!
– Да тебе-то это зачем нужно? – не унималась она.– Но какая ты стала...
– Какая?
– Решительная,– констатировала мама. – Как же ты изменилась за последнее время! Повзрослела!
«Знала бы ты, кто мой жених!»– подумала я, а вслух сказала, что жду ее в новом имидже.
Мама вздохнула и отправилась в примерочную. Когда она вышла, раскрасневшаяся, одергивающая приталенный пиджак, то я даже ахнула от изумления. Брючный костюм сидел на ней как влитой. Казалось, мама сбросила килограмм пять, не меньше. Костюм был припыленного серого цвета, но это ее совершенно не полнило. А бирюзовая блузка с небольшими воланчиками по вороту, которую я подобрала под него, несомненно, освежала и придавала пикантность.
– Вот это да!– восхитилась я.– Как же тебе идет! Осталось подобрать верх и сапоги. А потом и прическу поменять.
– Лада!– пролепетала растерявшаяся мама.– Все это стоит безумных денег.
– А вот об этом можешь больше вообще не думать!– рассмеялась я.– Мало того, мы сейчас все твои старые вещи вообще выбросим!
Я сняла с вешалки элегантное темно-серое полупальто и приложила к испуганной маме.
– Отлично! – констатировала я, помогая его надеть. – Посмотри, какая ты стала интересная! И это еще без новой прически. Вот отец-то удивится!
При этих словах мама мучительно покраснела и беспомощно на меня глянула. – Ты из-за него так стараешься?– прошептала она. – Вы же в ссоре!
– Это для тебя!– сказала я.– Хочу тебя преобразить. А о деньгах не беспокойся! Теперь тебе их на все будет хватать. У тебя, мамуля, очень богатый зять. Скоро сделают карточку, и я тебе ее отдам. И уже сама будешь распоряжаться средствами с нее.
– Лада, ну зачем ты?..
– Никаких возражений не принимаю!– твердо проговорила я.– Или ты хочешь снова со мной поссориться?
– Нет, нет, что ты!– испугалась она.
– Вот и не спорь!– улыбнулась я.
Когда я расплатилась за покупки, а мама переоделась, я предложила ей немедленно избавиться от старых вещей. Но она уцепилась за пакет и сказала, что они еще ей пригодятся. Для нее все происходящее и так являлось шоком, пусть и приятным, поэтому я настаивать не стала и повела ее в магазин обуви. Она уже не сопротивлялась и даже начала улыбаться, примеряя сапожки на довольно высоком каблуке. Единственное, что её по-прежнему пугало, это цены. По себе знаю, как трудно перейти к другому мироощущению, когда ты привык постоянно себе во всем отказывать и скрупулезно просчитывать, на что ты можешь потратить деньги и какую именно сумму.
Мы вышли из магазина. Я настояла, чтобы мама сразу надела новые сапожки. Она уже не возражала и, к моему удивлению, даже решила выбросить старую обувь. Пробормотав, что сапоги уже никуда не годятся, а новые набойки стоят больше, чем они сами, она отнесла их к ближайшей урне. Солнце уже садилось. До встречи с Лизой было еще около получаса, а до ее салона рукой подать, и я предложила зайти в меховой магазин.
– Зачем?– удивилась мама.
– Присмотрим тебе какую-нибудь красивую шубку,– весело ответила я.– Вся зима впереди!
– Ну, это лишнее,– немного неуверенно произнесла она, но я заметила, что ее глаза заблестели и едва сдерживаемая улыбка морщит губы. Я повела ее к входной двери магазина, который увидела неподалеку. В витрине были выставлены роскошные шубы. Мама замешкалась, изучая их, но я потянула ее за собой.
– Ладушка, тут очень дорого.– бормотала она.– Можно и на рынке присмотреть что-нибудь.
– Еще чего!– настаивала я.– Давай мы хотя бы примерим!
Когда мы вошли в магазин, к нам сразу устремилась продавец-консультант. Я заметила ее быстрый оценивающий взгляд и мгновенно появившуюся любезную улыбку.
– Мы сами все посмотрим, – вежливо ответила я на предложение подобрать что-нибудь подходящее.
– Ты иди, а я посижу немного, – сказала мама и устроилась в мягком кресле.
Я видела, что она уже немного устала. Продавец-консультант тут же подскочила и предложила ей чашечку кофе. Но мама глянула испуганно и отказалась. Я улыбнулась ей и отправилась в глубь магазина. Подойдя к кронштейну с норковыми полушубками, начала изучать модели. Я вспомнила, что у мамы имелось дорогое полупальто из фиолетовой норки, когда-то подаренное ей отцом. Правда, она никогда его не надевала. Я решила отказаться от норки и направилась к кронштейну с моделями из лисьего меха. Невольно провела по рукаву короткого жакета из чернобурки и замерла. На меня пристально смотрела... Тина. Она стояла за длинной шубой из рыжей лисы, словно пряталась за ней. Я мгновенно узнала ее вишневые раскосые глаза, густые рыжие волосы и лукавую улыбку.
С Тиной я познакомилась этой осенью, когда мы с Грегом посетили поместье вампира Константина под Анапой. Она и ее брат-близнец по имени Тин, как и мы, были гостями. Тин и Тина – оборотни-лисы. Увидев здесь оборотня, да еще к тому же в такой близости от моей матери, я вздрогнула, испытав очень неприятные ощущения, словно два параллельных мира на миг соединились и наступил хаос. Этого просто не могло быть. Я тщательно оберегала близких от таких опасных встреч, поэтому быстро втолкнула Тину в проход между кронштейнами и тихо спросила:
– Ты здесь откуда? Что тебе нужно? За мной следишь?
Она хитро улыбнулась. Лишний раз я убедилась, насколько она может быть прелестной. Лицо Тины выглядело свежим, кожа – гладкой и упругой с легким румянцем на нежных щечках, большие раскосые глаза влажно блестели, пушистые ресницы оттеняли их глубину, чувственные яркие губы притягивали взгляд. А рыжие волосы в свете искусственных ламп казались живым червонным золотом, обрамляющим ее лицо и падающим на плечи. Я не могла не признать, насколько Тина обворожительна.
– Привет, Лада!– как ни в чем не бывало ответила она и отстранилась, поправляя сбившийся от моего натиска вырез красной блузки.– Ни за кем я не слежу! С чего ты взяла? Просто выбираю себе шубку. Зима холодная, моя нежная кожа мерзнет,– капризно добавила она.– Но я рада, что встретила тебя. Милашка Грег тоже здесь?– с любопытством добавила она и вытянула шею, явно стараясь разглядеть, что у меня за спиной.
– Грег в отъезде,– сухо сообщила я, отодвигаясь от нее.– А вы, значит, в Москве... И Тин здесь?
– Ага,– беззаботно ответила она.– Прокатились до столицы. Тин тут с кем-то встречается по своим ученым делам.– Она неожиданно хихикнула. – Все учится, дурачок! Думает, что таким образом достигнет бессмертия души и будет свободно гулять по островам Бессмертных.
– Не вижу ничего плохого в учении, – заметил а я.
– У каждого свои путь, – загадочно ответила Тина, но тут же тихо засмеялась.
Я оглянулась. К нам приблизился молодой человек. Он был довольно симпатичным, но бледным и на вид уставшим.
– Тина, дорогая, все в порядке? – заботливо спросил он и пристально на меня посмотрел.
Я растерянно улыбнулась.
– Да, милый,– медовым голоском ответила она, и обольстительная улыбка преобразила ее лицо.– Это Лада, моя знакомая. Случайно встретились. Представься!– предложила она.
– Петя,– немного смущенно сказал он и пожал мне руку.
– Очень приятно,– торопливо ответила я.
Мне уже хотелось скорее ретироваться и увести отсюда маму. Но Петя выглядел вполне обычным парнем и на оборотня мало походил. Я поняла, что его можно не опасаться. Тем более вспомнила слова Тина о неразборчивости сестры и ее многочисленных поклонниках. Такова была ее натура, падкая на удовольствия и плотские утехи.
– Я тут не одна,– сказала я.– Так что извините!
– Новый воздыхатель? – тихо засмеялась Тина и погрозила мне пальцем. – Все Грегу расскажу!
– Ошибаешься,– ответила я, стараясь говорить спокойно.– Мне пора.
– Тин тебя часто вспоминает,– сообщила она.– У нас есть квартира в Москве. Давно уже приобрели. Тин не любит гостиницы, хотя мне, наоборот, больше нравится останавливаться именно в них. Это ни к чему не обязывает.– Она глянула на Петю и подмигнула ему. Он тут же покраснел и явно смутился.– К тому же можно менять гостиницы по своему вкусу.
– Я пошла,– довольно невежливо прервала я ее излияния.
– Дай-ка свой телефон!– вдруг попросила она.
Я растерялась, но телефон ей протянула. Тина что-то вбила туда, потом вернула мне со словами, что на всякий случай записала их с братом номера.
– Звони!– сказала она.– Погуляем! А то Тин все занят какими-то делами. А мне бывает скучно.
– Но...– начал Петя, явно обидевшись на ее замечание.
– Не с тобой, котик!– засмеялась она.– С тобой мне всегда весело! Но ведь хочется и с девчонкой какой-нибудь иногда поболтать! А Лада классная, сам видишь!
– Хорошо,– согласился он и мило мне улыбнулся.
Когда я подошла к маме, она встала и с любопытством на меня посмотрела. Я напряглась, решив, что она видела Тину и ее спутника. Объяснять ей ничего не хотелось, потому что поневоле пришлось бы лгать. Однако мама ничего не заметила.
– Смотрю, ты не выбрала ни одной шубки – сказала она. – Вот и правильно! И не нужно мне ничего. Забыла? Твой папа подарил мне когда-то красивый полушубок из норки!
– Да, да, мамочка! – ответила я, беря ее под руку и ведя к выходу. – Я тоже о нем вспомнила! Просто ты почему-то не носишь.
– Некуда,– улыбнулась она.– Да и к моим вещам он не очень подходит. Хотя теперь...
– Именно! Так что будешь носить!
Я быстро вывела ее из магазина. И мы отправились в салон. Лиза уже ждала, но явно удивилась, что я привела маму.
– Ой, теть Галя,– быстро заговорила она,– никак не ожидала, что Ладка вас хочет преобразить! Ну, здоровски! Меня всегда раздражала эта ваша химия! И какой у вас модный прикид сегодня! Супер!
– Подождите, девочки,– испугалась мама.– Что вы задумали?
– Ничего особенного,– сказала Лиза, усаживая ее в кресло и подмигивая мне,– сделаю вам хорошую стрижку, только и всего. Какие сухие концы волос! Явно пережженные! Не нужно
вам химию больше делать! Что вы, в самом деле, теть Галь?
– Лиза, на твое усмотрение! – улыбнулась я. – Пора все это поменять раз и навсегда!
– Оки! – кивнула она и приступила. Мама вздохнула и закрыла глаза.
Через некоторое время Лиза посадила маму в уголок и сказала, что нужно полчаса подождать, чтобы краска хорошо впиталась. Она кивнула мне, взяла сигареты и вышла на улицу. Я ободряюще улыбнулась по-прежнему испуганной маме и последовала за ней.
– Ну ты даешь, подруга!– заметила Лиза, прикуривая.– Не ожидала от тебя такой прыти! Как мамочку преобразила! Шмотки ты ей присоветовала? Очень ей идет! Я чуть дара речи не лишилась, когда ее в этом элегантном сером полупальто увидела. Не узнала в первый миг. Сейчас ей причесочку сделаем, и будет вообще звезда! Твой отец упадет, как увидит! Это ты ему назло решила?
Она затянулась и выпустила дым через ноздри, пристально глядя на меня. Ее предположение вызвало недоумение, но, возможно, в нем крылось зерно истины. Хотя после сегодняшнего переворота, произошедшего в моей душе, я думала об отце без прежней злобы. И даже поймала себя на мысли, что готова все ему простить. Вообще все.
– Знаешь, устала быть с ними в ссоре,– ответила я.– Кое-что переоценила, поняла, что родители, что бы они ни сделали, все равно останутся самыми близкими мне людьми.
– А вот это правильно!– кивнула Лиза.– Надеюсь, теперь чаще будешь у них бывать и заодно со всеми нами видеться. Ребята со двора частенько про тебя спрашивают, типа, куда ты пропала.
– Да ты сама наверняка постоянно у Димки тусуешься! – улыбнулась я. – И дома тоже редко появляешься. Как у вас, кстати?
– Да все отлично! Мой самый длинный роман на сегодняшний день!
Лиза затушила сигарету и поправила сползшую с плеч куртку. И тут же ее глаза округлились. Она смотрела куда-то вдоль улицы за моей спиной, и я невольно обернулась. К нам приближались Тина и Петя. Он нес многочисленные пакеты и выглядел удрученным. Тина двигалась, плавно покачивая бедрами, туго обтянутыми узкими брючками. Длинная шуба из лисьего меха была распахнута, красная блузка выделялась ярким пятном.
– Девка-то!– услышала я голос Лизы.– Не идет, а пишет. Надо же так воображать! Много она о себе понимает!
Я так растерялась, что замерла. Видеть спокойно разгуливающего по московским улицам оборотня, пусть и в облике красивой девушки, было крайне неприятно. К тому же мне совсем не хотелось, чтобы два моих мира– людей и вампиров– хоть как-то соприкасались.
– Привет еще раз!– невозмутимо проговорила Тина, поравнявшись с нами.– Твоя подружка?– бесцеремонно спросила она и окинула оценивающим взглядом оторопевшую Лизу.– Симпатяга!
– Спасибо! – ответила Лиза, придя в себя.– Ты тоже ничего!
Тина звонко расхохоталась, потом махнула нам рукой и двинулась дальше. Петя покорно последовал за ней.
– Кто это?– поинтересовалась Лиза, глядя им вслед.
– Приятели... Грега,– ответила я.– Я с ними шапочно знакома.
– А-а,– неопределенно протянула она.– Шикарная девица! Прямо как киноактриса!
– Ты про маму не забыла?– перевела я разговор на другую тему.
– Да-да, уже пора,– пробормотала Лиза, продолжая смотреть на удаляющуюся парочку.– Надо же, какие у тебя сейчас друзья...
Я, не дослушав, вошла в салон. Я заметила, что мамино лицо выглядит очень довольным, оно просто светилось счастьем. А когда Лиза закончила работу помимо стрижки и укладки она нанесла и легкий макияж,– мама настолько преобразилась, что даже я с трудом ее узнала. Довольно короткая стрижка хорошей формы, золотисто-каштановый цвет волос, светлый тональный крем, легкие румяна, помада естественного цвета, умело подкрашенные глаза в сочетании с новой модной одеждой превратили ее в другого человека. Мама, пристально глядящая в зеркало, сияла. Правда, когда она только увидела свое отражение, ее глаза повлажнели. Мне даже показалось, что она сейчас расплачется от неожиданности. Но к любым улучшениям привыкаешь мгновенно, и вот уже мама смотрит на себя с явным восторгом. Налюбовавшись, она повернулась к нам.
– Лизочка, у тебя золотые руки!– взволнованно сказала она.
– Да ладно,– смутилась Лиза.– Вам очень идёт! Видите, даже укладывать особо не нужно.
И она вдруг взлохматила ее волосы. Мама испуганно отпрянула и глянула в зеркало. Быстро поправила пряди, и они послушно легли. Прическа снова была в порядке.
– Надо же!– удивилась мама.– И правда, все снова красиво!
– Это стрижка такая,– улыбнулась Лиза.– Можете после мытья вообще руками укладывать, волосы сами примут нужную форму.
Когда мы попрощались с Лизой и вышли на улицу, мама посмотрела на меня растерянно: она не знала, что дальше. Я раздумывала. По правде говоря, мне очень не хотелось возвращаться в пустую квартиру и снова погружаться в мрачные размышления. Но и в компании мамы я начала чувствовать какое-то странное неудобство. По всей видимости, я отвыкла от такого долгого общения с ней и уже не знала, о чем говорить. И в то же время, простив ее от всей души, я чувствовала, как любовь заполнила меня. И это было приятно, будто я после долгого отсутствия возвратилась в родной дом, где меня ждут и любят.
– Ладушка, а может, к нам поедем?– тихо предложила мама.– Ты так давно не была... дома!
В первый миг я растерялась, так как все еще не представляла, как встречусь с отцом, хотя он мог и не быть дома. К тому же я помнила, что мою комнату после моего ухода из дома родители быстро превратили в свою спальню и убрали все мои вещи. Для меня это оказалось настолько болезненным, что я даже какое-то время не разговаривала с мамой и в душе считала ее предательницей. Получалось, что мне не было пути назад.
– А где сейчас отец? – поинтересовалась я.
– У него какая-то важная встреча по работе,– с готовностью сообщила мама.– В ресторане,– зачем-то добавила она.
Я улыбнулась, тряхнула волосами, подхватила ее под руку и быстро пошла в сторону Павелецкой. Оттуда на трамвае до нашего дома было всего несколько остановок. Мама обрадовалась и приноровилась к моему шагу. Всю дорогу она рассказывала мне о том, что происходило с ней в последнее время. Возбуждение, волнение, приподнятое радостное настроение словно открыли клапан, так долго сдерживающий ее эмоции. И вот они хлынули мощным потоком. Впервые мама полностью раскрылась. И я, слушая ее, все больше убеждалась, какую же сильную боль причинила ей и своим уходом, и дальнейшим нежеланием общаться. Конечно, прямо она об этом не говорила, но эхо ее боли рефреном звучало в беседе, и я его четко улавливала.
