Текст книги "Дорога славы"

Автор книги: Ярослав Васильев

Соавторы: Наталья Субботина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Что же делать? Если муж увидит маяк, обязательно вызовет спасателей. Он ведь так часто говорил, как ненавидит эту планету и мечтает поскорее с нее убраться. Но Мария вовсе не хотела, чтобы их нашли! Ведь только Бог знает, что они с Драгом женаты, а люди… людям нужны документы. Бездушные пластиковые карточки. Она все равно не сможет вернуться на родной Левит: там ее даже слушать не станут, просто казнят как блудницу. И Драг… дома у него было много женщин – он сам рассказывал – и она будет уже не нужна ему. «Нельзя, чтобы он узнал, – решила Мария. – Я ничего не скажу, и мы останемся здесь навсегда, вдвоем… – она приложила руки к животу, – втроем».

Драг возвращался с добычей: на поясе болтались тушки шести «кошек» – пушистых зверьков с нежным мясом и мягким серебристым мехом, который очень нравился Марии. Девчонка обрадуется – теперь шкурок хватит на целое одеяло. Мужчина невольно улыбнулся, представив, как засияют глаза девушки при виде такого богатства. Все-таки хорошо, что он тогда не убил ее. Мария всегда слушала его, открыв рот, с нею он не чувствовал себя ничтожеством, годным только на то, чтобы сварганить наркотик. Она скучала, когда он уходил надолго, переживала, если он поранится… О Драге раньше никто не беспокоился, даже родная мать. В постели девчонка, конечно, как сломанный дроид – лежит, даже не шевелится – зато никогда не против… Драг резко остановился, прерывая размышления: впереди сиял красным огоньком маяк, и к нему шла Мария! «Дьявол, – подумал он. – Эта идиотка сейчас подаст сигнал!» Драг побежал к девушке. Ее нужно было остановить – во что бы то ни стало. Он споткнулся и упал, но тут же вскочил и понесся дальше изо всех сил, растеряв с трудом добытые трофеи, не обращая внимания на боль в ушибленном колене и исцарапанных ладонях. Мария была уже рядом с маяком.

– Стой! – заорал он, – не тронь его, дура! – но девушка его то ли не услышала, то ли проигнорировала.

Он понял, что уже не успеет перехватить ее, машинально потянулся к ружью, которое брал с собой на самый крайний случай, если не удастся отбиться от зверья копьем. Девчонка остановилась в паре метров от маяка. Может, не знает, как им пользоваться? Конечно, она же такая глупая… Мария сделала еще один шаг к огоньку, и пират снова закричал, срывая голос:

– Не прикасайся, зараза!!!

Но Мария даже не обернулась, стоя слишком близко к маяку – и слишком далеко от Драга. «Только не трогай его, – мысленно уговаривал пират. – Отойди, девочка».

Она сделала движение рукой…

Хрупкая фигурка упала в траву, почему-то прижимая руки к животу.

Роняя оружие, Драг рухнул на колени…

Он так и не понял, когда нажал на спусковой крючок.

Больше о нем никто не побеспокоится.

История вторая. Потому что со мной имя твоё

Жёлтый автобус резко затормозил, чтобы не столкнуться с выскочившим из-за поворота «Гепардом». И недовольно загудел, словно обругав бесцеремонного водителя. Но матово-синяя машина только моргнула огнями, словно извиняясь: мол, согласен, резковато получилось – но извини, друг, я спешу. И лихо понеслась дальше, перескакивая из просвета в просвет плотного вечернего движения, «подрезая» и обгоняя неторопливо едущих с работы горожан. Мартину сейчас хотелось мчаться со всей мощью, на которую был способен его «железный конь». Впереди долгожданные выходные, чёрт побери! К тому же Рози, секретарша шефа, шепнула ему перед уходом, что из-за случая с лайнером «Лебедь» сняли начальника одиннадцатого сектора, а Мартин на хорошем счету – и, значит, главный кандидат на освободившееся место. Такую новость стоит отметить!

Удачно, что аврал закончен и сотрудников больше не задерживают. Так что Мартин вполне успевает в «Черепаху», отпраздновать будущее назначение. Впрочем, он собрался туда не только потому, что это был самый известный ночной клуб округа. Именно в «Черепахе» они познакомились с Евой… И встречались целых полгода – пока не расстались в прошлые выходные. Ну забыл он про её день рождения, стоит ли поднимать шум из-за такого пустяка! Да ещё и высказывать по поводу его недавней интрижки с той первокурсницей. Подумаешь!.. И вообще, мужчине время от времени надо разнообразить жизнь – это залог спокойных и крепких отношений. А не повод для обвинений, тем более что Ева ему даже не жена. Да ещё и устроила скандал на весь дом…Всю дорогу Мартин уговаривал себя, что расстались они правильно. Хотя какой-то неприятный осадок всё равно тревожил душу… Но как только он оказался на пороге «Черепахи» – все глупости тут же ушли прочь. Яркая музыка, шумная толпа и море обаятельных девушек – что ещё нужно для счастья? И Мартин радостно окунулся в водоворот развлечений.

Звонок и вызов на работу застал его ещё в постели. Самым неприятным было то, что едва начинался второй день уик-энда, а кровать принадлежала симпатичной девуле с синими волосами, которую Мартин подцепил в пятницу вечером и с которой рассчитывал провести все выходные. Выслушав доброе: «Ты нужен мне, мой мальчик», – Мартин начал торопливо собираться. Когда он уже надел пиджак, девица проснулась, откинула покрывало и зазывающе обнажила огромные груди, раскрашенные по последней моде татуировками. Увидев, что Мартин, сделал вид, будто ничего не заметил, девушка томным голосом произнесла:

– Ты куда, милый? А как же обещанные на сегодня «Три вертела»?

Но Мартин только что-то невнятно промычал в ответ и захлопнул дверь: ему уже было не до ресторанов. Невысокий и пузатый, шеф напоминал смешного шерифа из популярного телесериала – не хватало разве что толстой сигары. Только вот на деле это был циничный злопамятный ублюдок. А доброе «мой мальчик» означало «где тебя носит, болван, когда ты мне нужен». В Управление Мартин примчался через полчаса после звонка… шеф принял его не сразу и продержал, как обычно, почти двадцать минут в приёмной. Мартина подобная демонстрация своей значимости всегда раздражала. Но увы, он человек пока маленький, так что вынужден мириться. Наконец, шеф соизволил вспомнить о подчинённом и вызвал его к себе.

– Мартин, мальчик мой, ты помнишь нападение на «Лебедя» в прошлом месяце? – сальным голосом произнёс хозяин кабинета. Мартин кивнул. Ещё бы! Головы в спецслужбах продолжали «лететь» до сих пор – вспомнить, например, Сандро из Одиннадцатого… На злосчастном лайнере летела невеста одного из Прокураторов! Хотя прошло уже почти две недели, с новостных лент сообщение о нападении не сходило до сих пор. Неужели срочность связана именно с пропавшей девушкой? Словно подтверждая его догадки, шеф продолжал:

– Там летела невеста Прокуратора, Мария. Бедная девочка…

С последним Мартин мог бы и поспорить. По должности и месту работы он был неплохо осведомлён о нравах некоторых «обитателей Олимпа». И вовсе не был уверен, что для девушки хуже: попасть к пиратам или добраться до своего будущего мужа. Прокуратор любил хорошеньких девушек – в этом они с Мартином вполне сходились. Как и Прокуратору, ему тоже нравилось менять пассий чуть ли не каждый месяц. Но если Мартин, к своим тридцати с небольшим, вывел для себя правило всегда добиваться взаимности, то Прокуратору нравилось брать женщин силой. Нет, до примитивного изнасилования столь солидный чиновник никогда не опускался, а рукоприкладство, по слухам, допускал только в отношении своих жён. Да и то изредка. Но излюбленные Прокуратором способы, на взгляд Мартина, были куда хуже: шантаж, психологические издевательства и моральное давление. Хотя… У властных мира сего – свои причуды. И неизвестно, как он вел бы себя сам, доведись ему оказаться в столь солидном кресле.

Тут Мартин понял, что перестал следить за речью начальства, и сосредоточился, пытаясь найти нить разговора снова. А шеф, как всегда не обращая внимания на подчинённого, вещал:

– Так вот. Позавчера базу пиратов нашли и взяли штурмом.

Мартин мысленно улыбнулся. Нашли они! Да про «Розу» в Управлении знали, наверное, даже тараканы. Что там отдыхает добрая половина пиратских экипажей, а дельцы и коррумпированные чины договариваются с пиратскими баронами. Через хозяина же «Розы» всегда велись и переговоры о выкупе заложников – об этом тоже знал весь сектор. Управление хотело прижать Шорка давно, но у того были слишком серьёзные покровители. Похоже, похищение невесты Прокуратора хозяину «Розы» с рук всё же не сошло. Но при чём тут Мартин?

– Девушки там не оказалось – похоже, вывезли прямо перед началом операции. Есть мнение, что пиратов кто-то предупредил. Поэтому ты отправишься на Иволгу. По договорённости с тамошним Управлением Погранслужбы будешь искать по их информационным базам данные о связях и маршрутах пиратов. Чтобы, так сказать, помочь найти утечку. Чтобы, так сказать, получить информацию со всех сторон, – закончил шеф.

Мартин непонимающе пожал плечами. Иволга – это имперская планета. А операцию проводил спецназ Содружества, следовательно, и «крысу» искать надо с их стороны. Но шеф тут же пояснил:

– «Наверху», – он поднял палец, – появилось мнение, что нападение на «Лебедя» связано с кем-то из чиновников Империи. Вот ты и должен это установить!

Мартину на несколько мгновений показалось, что он ослышался. Обвинять Империю в связях с пиратами – это бред. Имперская территория страдала от них куда больше Содружества, а на её границах время от времени даже разворачивались настоящие сражения с пиратскими флотилиями. Имперцы, кстати, давно бы сами вычистили пограничье – но им мешали дельцы из Содружества. И теперь «наверху» хотят обвинить в захвате лайнера администрацию одной из имперских планет. Это же война. Или, по крайней мере, крупный военный конфликт.

Хотя… Соседи давно уже точили зубы на имперские планеты «зелёного пояса», но поодиночке предпринять ничего не могли: Империя была куда сильнее любого. Да и население воевать за далёкие от него интересы транскорпораций не торопилось. Теперь, похоже, шакалы всё-таки договорились друг с другом, и им нужен повод для разжигания истерии «народного гнева»… Тогда понятно, почему шеф вызвал именно его, лучшего специалиста по «склеиванию» нужных дел на пустом месте.

Кабинета шефа Мартин покинул в приподнятом настроении: чтобы «придать веса» главному актёру намеченного спектакля, Мартин стал начальником департамента одиннадцатого сектора. И твёрдо было обещано, что если всё пройдёт «как надо» – кресло за ним сохранят. Правда, уже на выходе из Управления почему-то мелькнула мысль, что Еве это не понравилось бы… но Мартин тут же выбросил глупость из головы.

Иволга встретила Мартина проливным дождём. Хмурый таможенник, больше получаса проверявший бумаги и багаж, хорошего настроения тоже не прибавил. Да и встречающий из местного отделения Управления Погранслужбы опаздывал… А позвонить ему Мартин не мог, потому что забыл заказать регистрацию коммуникатора в местной сети. С раздражением оглянувшись в поисках хоть какого-нибудь телефона-автомата, Мартин уже хотел выругаться со вкусом … как столкнулся взглядом с невысокой тёмно-русой девушкой в деловом сером костюме.

– Извините, Вы, наверное, меня ждёте? – смущённо с лёгким акцентом сказала она. – Меня дождь задержал, извините.

Хмурое выражение исчезло с лица Мартина словно по волшебству. На девушек он сердиться не привык, тем более на таких хорошеньких.

– Ничего страшного. Бывает. Вы…

– Лика. Я буду сопровождать Вас и окажу необходимую помощь в работе.

– Ну, не надо так официально, – рассмеялся Мартин. – И не переживайте вы так. Подумаешь, подождал чуть-чуть, – тут Мартин пресёк попытку поднять багаж. Не хватало ещё, чтобы девушка таскала его баулы! Тем более, такая… приглянувшаяся. Мартин сразу же решил сойтись с девушкой… скажем, чуть поближе. Для начала.

– И давай сразу на «ты» – нам ещё вместе работать и работать. Да и рано ко мне ещё на «Вы» обращаться. Тем более красивым девушкам.

Лика покраснела от комплимента и рассмеялась. После чего повела спутника к своей машине.

Мартин ненавязчиво стал ухаживать за девушкой, а неприступность Лики только добавляла охотничьего азарта. Его не остановило даже то, что она была замужем – в конце концов, оба они вполне современные люди. И хотя Лика на супружескую измену почему-то смотрела косо, Мартин о подобных старомодных глупостях не задумывался. Что такого, если оба просто разок получат удовольствие? Лика ведь и дальше останется любить своего мужа, а он через неделю-две уедет.

Опытный сердцеед, Мартин был аккуратен и осторожен. Ведь ни одна женщина не похожа на остальных, и каждой нужен свой подход: кому-то нравятся красивые цветы каждый вечер, кому-то компания обаятельного мужчины в ночном клубе, а кому-то хороший собеседник, который выслушает и похвалит. Лике нравилось сидеть вечерами за чаем или кофе и беседовать на самые различные темы. Постепенно сложилось, что после рабочего дня они вместе шли гулять по городу и проводили вечер в кафе.

Они обсуждали все – от спортивных событий до влияния Сократа и Платона на философию неопантеизма Кастальеса. И Мартин, который при первой встрече оценил Лику только как очередную «крошку» в коллекцию, подумал, что девушка очень умна. Каждый раз, провожая Лику по набережной, думал, как она прекрасна. Прекрасна той естественной красотой, которая так редко встречается на его родине – «сдвинутой» на зазывающих формах пластической косметологии и вульгарной косметике. За теплыми и уютными вечерами пролетели почти три недели. Мартин теперь с нетерпением ждал каждого вечера, давно позабыв – зачем он всё и затеял. Главное – что она готова с ним говорить, готова его слушать…

Когда Лика предложила на выходные съездить к лесному озеру, Мартин согласился не раздумывая – среди мегаполисов его родины таких мест почти не осталось. Сначала он просто обрадовался, что сумеет провести с Ликой не только вечер – они не расстанутся целых два дня. Романтическая ночь у костра, вдвоём, мечтательно представлял он… Как вдруг в глубине души проснулся забытый охотничий азарт!

Утомлённые долгим днём, они расположились на берегу. Тягуче отгорел закат, багровое от усталости солнце неторопливо спряталось за деревья, и лес укрыли синие густые сумерки. Наконец, когда стемнело настолько, что освещённым остался только кусочек земли рядом с костром, Лика собралась спать – и неожиданно обнаружила, что не взяла с собой фонарик. Было темно, а из земли то ту, то там торчали корни деревьев – поэтому Мартин тоже встал, чтобы помочь девушке добраться до палатки. В это мгновение инстинкт и опыт толкнули его в спину: «Давай же! Сама она не начнёт, но сейчас ты легко сможешь её подтолкнуть! Обними ненароком, потом случайно коснись губами шеи, а у самой палатки… дальше ты и сам всё прекрасно знаешь!»

Мартин, словно по инерции, сделал шаг к девушке… И тут его обожгла мысль: да, это будет замечательная ночь. Но дальше? То удивительное, теплое и нежное чувство, та хрупкая радость, которую он ощущал все последние дни – они исчезнут. И не вернутся больше никогда. И Лика наутро уйдёт из его жизни навсегда – оскорблённая и униженная. Нет, ради нескольких минут удовольствия он не готов убить то чудо, которое поселилось в его душе! И Мартин просто по-рыцарски подал Лике руку, а потом вернулся к костру и просидел до самого рассвета, задумчиво рассматривая пламя и смоляную гладь набегающих на берег волн.

Три следующих дня прошли как обычно, в рутине и деловой суете. А в четверг Лика, волнуясь, попросила Мартина съездить с ней в аэропорт, так как прилетали вернувшиеся из патрулей пограничники. Она так боится каждый раз за мужа, когда тот уходит в патруль… а сейчас он возвращается, и Лике очень хотелось бы его встретить. Но поскольку рейс прибывал в рабочее время, а Лика обязана постоянно сопровождать гостя, то без помощи Мартина не обойтись. Мартин согласился. С интересом гадая про себя – каким может быть муж у этой богини?!

В зале ожидания было людно. Сегодня возвращался не только муж Лики, но и десятки других пограничников, и потому зал был заполнен семьями. Лика каждые пять минут бегала к дальней стене смотреть на большое табло с прибывающими рейсами. Мартин же спокойно стоял у стены, с любопытством рассматривая окружающих. Вдруг к нему подбежала девочка лет четырёх-пяти, в ярко-жёлтом платье. Задорно встряхнув рыжими косичками, она топнула ножкой и, старательно выговаривая букву «р», крикнула: «А мой папа лучший пограничник». И с радостным смехом понеслась дальше, не обращая внимания на подошедшую вслед за ней маму. Женщина начала, было, извиняться – но тут объявили о прибытии рейса, и она, догнав ребёнка, заторопилась к выходу посадочного терминала.

В начавшейся суете Мартин потерял Лику из виду. Он искал девушку, пытался пробиться сквозь хаос, начавшийся в зале. И лишь когда люди слегка успокоились, заметил её вдалеке, спешащую к мужу. Мартин смотрел на невысокого мужчину под тридцать, не атлета и, по его мнению, не красавца – и пытался понять, что же в нём нашла Она. Тут Мартин увидел, как лицо девушки светится от счастья, как она не помня себя от радости целует мужа… и Мартину стало горько. Ведь всё это – не для него.

Подумав, что Лика обязательно потащит мужа знакомиться, Мартин решил незаметно выйти на улицу. Чтобы собраться с мыслями и хоть немного взять себя в руки… когда к нему в голову пришла леденящая мысль, от которой он замер, а лоб и спина покрылись противной холодной испариной: «Как только я сделаю свой доклад перед журналистами – муж Лики погибнет первым». Погибнет и отец рыжей девочки, и все эти счастливые мужчины в зелёной форме. Погибнут, стараясь спасти тех, кто сейчас их встречает в зале ожидания аэропорта!

На пресс-конференцию Мартин прибыл не заезжая в Управление: его задержала «случайная» накладка между внешним и внутренним рейсами. Три часа ожидания Мартин внимательно смотрел новости за последнюю неделю: «пиратская» истерия была в самом разгаре. Для «войны народного гнева» не хватало лишь одного – громкого заявления чиновника достаточно высокого ранга, который «в прямом эфире не сможет сдержать негодования на подлость соседей» и продемонстрирует «доказательства»… и значит он должен сделать то, о чём подумал тогда. В аэропорту. В здании, где готовилась пресс-конференция, Мартина встретил лично шеф – и, получив заверения, что всё будет «как надо», с нетерпением вытолкнул подчинённого под объективы.

Первые пятнадцать минут шла обычная рутина. Наконец, один из «прикормленных» журналистов задал вопрос на тему, что, возможно, пиратские нападения происходят по чьему-то приказу и содействию. Мартин тихо вздохнул, и всё тем же спокойным и официальным тоном ответил:

– Управление безопасности Содружества совместно с Пограничной службой Империи провели тщательную проверку подобных слухов. Как представитель Управления могу заявить, что данные слухи совершенно беспочвенны. К пиратским нападениям непричастен никто из официальных лиц – как со стороны Империи, так и со стороны Содружества. Кроме того, от лица руководства Управления безопасности уполномочен официально заявить, что Содружество больше не намерено терпеть такого вопиющего нарушения закона на своих границах. Поэтому мы обязуемся полностью покончить с пиратством в течение ближайших месяцев, для чего начаты переговоры по координации совместных действий с соответствующими службами Империи. А теперь вопросы, господа!

На выходе из зала Мартина встретило серое лицо шефа.

– Ты, ты!.. – заикаясь, начал он. – Ты понимаешь, что наделал?!!

Мартин только грустно улыбнулся: отказаться от такого заявления, сделанного в прямом эфире, не сможет ни всемогущий шеф, ни Прокураторы. И войны – не будет! И Лика не будет больше бояться за мужа, а та рыжая девочка всегда сможет встречать своего папу. Но объяснять всё это было бессмысленно, поэтому Мартин негромко ответил:

– Понимаю. Очень хорошо понимаю.

История третья. Тень героя

Лампы замерцали и тут же погасли: теперь рубку освещали только большие навигационные экраны, полукругом огибающие кресло. А воздух с каждой минутой становился всё гуще, превращаясь в душный кисель. Интересно, сколько ему осталось? Он до секунды помнил, во сколько отключилась вентиляция, знал объём помещения, содержание кислорода в атмосфере корабля и скорость потребления воздуха человеком. Легко можно высчитать, когда он потеряет сознание и наступит смерть – но не хотелось. Всё-таки ни один человек не желает узнать, когда настанет его час. Даже приговорённый к казни старается забыться. Не думать об оставшихся днях и минутах, а мечтать о помиловании. У него такой надежды нет – но высчитывать всё равно не хочется. Лейтенант поудобнее устроился на жёстком металлическом полу и прикрыл глаза. Интересно, каштаны рядом с памятником Командору ещё цветут?

Парк для Димы всегда был самым любимым местом в городе, особенно дальняя часть, где корабельные сосны и белые берёзы сменялись аллеями каштанов. Даже кафе напротив парадного входа училища ему нравилось меньше, хотя именно туда бегали знакомиться с девушками все курсанты, от желторотых первокурсников до умудрённых жизнью шестикурсников. Сверкающий стеклом и хромом зал всегда покидали парочками или шумной весёлой компанией – а по тихим аллеям парка можно гулять одному… Словно невзначай выходя каждый раз к памятнику Командору Андрееву.

Статуи Андреева и его товарищей встречались по всему Эдему: по одному и вместе, в парадной форме и в повседневных комбинезонах. Когда-то ещё на заре освоения планеты они спасли колонию. Корабли не смогли прорваться сквозь аномалию к поселенцам, чтобы доставить лекарство от вспыхнувшей эпидемии. И лишь экипаж командора Андреева рискнул пройти на одноместных шлюпках: шанс был, наверное, один из тысячи. Добрались лишь двое, но помнили и всех остальных. Учили биографии в школе, а мальчишки все как один мечтали оказаться в героическом экипаже. И Дима не был исключением.

В парке за училищем Андреев был изображён не в парадном кителе с орденами, и не в лётном комбинезоне. Причудливый гений скульптора изваял его в рубашке, которая выбивалась из-под форменного ремня брюк: словно её, вместе с волосами, растрепал ветер, застывший в бронзе. И каждый раз, приходя к памятнику, Дима представлял себя рядом со своим кумиром в момент Подвига. А ещё будущему звездоплавателю всегда хотелось узнать: о чем думали эти герои и сам Командор, когда шли на смерть ради совсем незнакомых людей.

Война пришла нежданно. Войска Соединённых миров и «Чёрные роты», как называли в Звёздной Ойкумене[1]1
  Ойкумена (греч. oikumene) – обитаемая часть суши, включающая все заселенные, освоенные или иным образом вовлеченные в орбиту жизни общества территории


[Закрыть] наёмников, атаковали границу и изрядно «порезвились» в приграничных мирах. Но уже скоро война перешла в иное русло: с линией фронта, сражениями эскадр и всем остальным, что так красиво и героически смотрится из безопасной глубины тыла. Дима вместе с друзьями с замиранием сердца следил за военными сводками. Каждый из выпускников хотел оказаться среди героев, защищающих Родину! Но их, неопытных юнцов, в бой пока никто посылать не собирался. И всё, что оставалось молодым мичманам[2]2
  Мичман – младший морской офицерский чин. По аналогии с русским флотом 19го века гардемарин-выпускник получает звание мичмана, который уже не числится матросом или иным младшим чином, но ещё не является полноправным офицером. По истечении какого-то времени службы мичману присваивают офицерское звание. Но иногда мичман мог получить офицерский чин сразу без прохождения срока «стажировки» – если требовали обстоятельства или за особые заслуги


[Закрыть] – ждать назначения и спорить до хрипоты, мучаясь от нетерпения. Когда Дмитрий неожиданно получил назначение в действующий флот, он был на седьмом небе от счастья. На одном из рейдеров срочно понадобилось заменить младшего навигатора, а никого подходящего из ветеранов Адмиралтейство найти не смогло. Поэтому в экипаж брали пусть и необстрелянного, но всё же одного из лучших выпускников этого года. Повестка пришла поздно вечером, и Дима уезжал в страшной спешке, радуясь, что наконец-то окажется «там». Хотя и жалея в глубине души, что никто из товарищей и знакомых девчонок не увидит его в погонах младшего лейтенанта. Самого первого офицера из всего выпускного курса Лётного училища.

К своему кораблю Дмитрий добирался с каким-то детским восторгом и ожиданием чуда, а когда прибыл к «месту назначения», то от коменданта сразу же поспешил в доки. «Щука», стоявшая рядом с исполинской тушей тяжёлого крейсера, казалась совсем крохотной. Подойдя поближе, парень незаметно прижался к шершавой броне: его первый корабль! Пусть это не стоящий рядом «Гром», пусть не новейший линкор «Паллада»… Зато – его, отныне и до последнего дня: куда не занесёт молодого лейтенанта, а потом может быть даже и капитана, судьба и служба – «Щука» навсегда останется для него самым важным и самым лучшим кораблём. Как первая любовь и первый поцелуй…

А вот знакомство с экипажем Дмитрия разочаровало – хотя он и не подал виду. Остальные полтора десятка душ оказались людьми резкими, чёрствыми и необщительными. Лишь момент атаки вызывал в них какой-то яростный подъём, какую-то лихорадочную энергию. Впрочем, после первого боевого вылета, Дмитрий решил, что это, наверное, свойство всех глубинников. Ведь главная специфика таких рейдов – ожидание. Словно древние подводные лодки, корабли сквозной атаки неделями могли лежать в точках перехода на самой границе гипера, выбросив на «поверхность» лишь буй-перископ. Положение опасное, всегда можно «провалиться» по неосторожности или от близкого взрыва специальной бомбы слишком глубоко в иное пространство. И соскользнуть в неконтролируемый переход. Зато у такого корабля есть шанс успешно атаковать даже самый защищённый транспорт конвоя или самый мощный линкор. Вот только ожидание, когда небольшой экипаж неделями заперт в клетушках отсеков, страшно выматывает. К тому же все остальные члены команды потеряли семьи ещё в самом начале войны и говорить за пределами устава и службы с желторотым новичком не желали.

Время на передовой летело быстро. Эскадры линкоров сходились в кровавых схватках, стараясь сломать и перемолоть противника. А «Щука» с неизменной хищной грацией ходила в рейды, стараясь не пропустить вражеские суда к линии фронта. Стремительно и неотвратимо атаковали – и хитро прятались, если их обнаруживали эсминцы конвоя. Дмитрий даже заработал благодарность от капитана, когда удержал корабль от «провала» после близкого взрыва. И с каждым днём, с каждым рейдом молодой лейтенант как можно больше старался походить на старших товарищей. Опытных, всегда спокойных и уравновешенных. Даже во время стоянок в портах и на базах Дима старался выглядеть настоящим глубинником – человеком, невозмутимым в любой ситуации и каждый день идущим по лезвию ножа.

Место младшего навигатора в одиночной резервной рубке: и во время боя, и во время рутинных дежурств. Остальной экипаж молодой лейтенант лишь изредка видел в столовой да сталкивался в спортзале, посещение которого было обязательным для всех. Но парня это не тяготило: ведь лишь на вахтах он позволял себе сбросить маску «бывалого волка». Оставшись один, он долгими часами любовался звёздным небом, мечтая о дальних экспедициях и таинственных неизведанных мирах. А ещё писал стихи, стыдливо читая их центральному компьютеру, к которому в первую же неделю тайно от всех запрограммировал нештатный канал связи. Лучший выпускник, он неплохо знал смежные специальности – а компьютер, замечательно защищённый от атак снаружи, оказался, на его взгляд, удивительно легко доступен изнутри. Это было, конечно, серьёзным нарушением, и скрывал Дима канал как можно тщательнее – хотя и был уверен, что проверять никто не станет даже на базе… ему слишком был нужен собеседник. Пусть не настоящий: создавать полноценный искусственный интеллект так и не научились. Но Диме хватало и той имитации, которую могло дать это неживое сердце корабля.

Это был третий в его жизни свободный поиск. Словно тихий, но опасный хищник «Щука» прокралась сквозь линию фронта и затаилась глубоко в тылу возле одного из маяков на перекрёстке транспортных путей Соединённых миров. Ждать подходящей цели пришлось целых полторы недели. Они даже пропустили без ущерба два небольших корвета: капитан искал крупную добычу и не хотел выдавать своего присутствия. И лишь когда из соседней точки перехода показался огромный круизный лайнер, по кораблю прозвучала холодная команда:

– Боевая тревога. Торпеды к бою. Приготовится к атаке.

– Капитан, это гражданская цель! – не выдержал Дмитрий.

– В этой войне нет гражданских целей. Они сами так решили.

– Но эти люди не виноваты!

– Заткнись, щенок. Они все виноваты. А здесь летят сынки или сами папаши, натравившие на нас «Чёрные роты».

Дмитрий недоуменно смотрел на бегущие по одному из экранов «данные всплытия». Но ведь… Вчера они перехватили с маяка сообщение о том, что Содружество отказалось вступать в войну на чьей либо стороне. И теперь противники вряд ли захотят продолжать побоище, которое обескровит обоих. Но если сейчас сожгут пассажирский лайнер – мирных переговоров не будет. Так нельзя! Война вспыхнет с новой силой, и тысячи семей разделят участь погибших у границы. Так зачем же он приносил присягу, в которой клялся «служить и защищать, не жалея своей жизни»!

Дима не раздумывал ни секунды. Всего несколько минут – и он подключается к центральному компьютеру. Минуя все сторожевые программы и приоритеты капитана, из резервной рубки вместо стихов идут команды. «Смена центрального поста погибла! Тревога!» – замерцала перед ним красная надпись. И компьютер послушно переводит всё управление кораблём на резерв. Датчики из коридора, ведущего к запасной рубке, истошно вопят о разгерметизации и радиоактивном заражении, после чего послушная автоматика намертво блокирует двери, спасая человека. Корабль тем временем проваливается в неуправляемый скачок.

Ему грозили. Его уговаривали. Пытались взломать дверь. Всё было бесполезно – чтобы пробить броню переборок, нужно слишком много времени, а с каждой минутой шансы на возвращение в обитаемые места становятся всё призрачнее. Наконец кто-то из инженеров сумел отключить вентиляцию, а затем и освещение. В надежде, что «щенок» выберется из норы сам.

Дмитрий тяжело дышал, привалившись к двери. Он знал, что осталось недолго: скоро погаснет сознание, а потом придёт милостивый покров смерти. Его статуя никогда не будет установлена рядом с Командором, их корабль просто запишут как ещё одну сгинувшую в неизвестность жертву этой никому не нужной войны. Но теперь он знал, о чём думал Командор, когда шёл навстречу своему подвигу.