Текст книги "Территория войны"

Автор книги: Ярослав Питерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Альберт замер как кролик перед удавом. Нет – второй раз?! Нет, не может быть! Может Злобина – вышла к соседке?

Земский, в нерешительности – толкнул дверь и, заглянув в квартиру, крикнул:

– Вера? Вы дома? Я уже пришел!

Но ему никто не ответил. Лишь, черный кот – грациозно скользнув по полу прихожей – спрятался под шкафом.

Альберт осторожно отворил дверь и вошел вовнутрь. Где – то в глубине комнаты работал телевизор. Диктор громко рассказывал о последних новостях в мире.

Земский, заглянул в комнату. Сердце его сжалось. Страх разогнал кровь, и кончики пальцев на руках занемели.

Вера лежала на диване, широко раскинув руки. Ее голова свесилась на бок. Пышные, рыжие волосы – разметались по подушкам. Глаза смотрели в потолок. Полы халата были распахнуты. Красивые стройные ноги закинуты на маленькие подушки. На шее, толстый, черно – бурый рубец. Горло женщины было перерезано. Из раны медленно струилась ярко – алая кровь. Она стекала тонкой струйкой на ковер, где образовалась уже целая лужица.

Земский, уперся в косяк двери, и тяжело выдохнув, сполз по нему – сев на корточки. Нервным движением, достав бутылку коньяка из кармана, он зубами содрал пробку и крупными глотками выпил – почти половину бутылки, не отрывая взгляда от Злобиной.

– Ну, ё, мое! Вот, влип, так, влип! – обречено пробормотал Альберт мокрыми, от коньяка губами.

– Сергей, ты понимаешь, что вляпался – в совершенно паскудную историю? – Елена Воропаева нервно курила.

Ее пальцы с алыми, накрашенными, длинными ногтями, то и дело сбивали пепел с кончика сигареты. Они сидели на кухне в квартире Злобиной. У окна, стоял, хмурый Хвалько. Он смотрел во двор.

– Сергей! Ведь по всем обстоятельствам – ты единственный, кто был в квартире. Как ты это объяснишь? Как ты сюда попал? – допытывалась Елена.

Земский, тяжело вздохнул и ничего не ответил. Он махнул рукой и налил себе в стакан коньяк. Выпив – закусил ломтиком черствого хлеба.

– И хватит пить! Вы, что не понимаете? Что происходит – не понимаете? Вы единственный человек, кто видел гражданку Злобину живой перед смертью! По всем законам – мы вас должны задержать – как подозреваемого! – прикрикнул, молчавший, до этого Хвалько.

Воропаева покосилась на него и прикрикнула:

– Игорь! Хватит! Уймись! Видишь – он тоже в шоке! Он переживает! Дай ему собраться!

– Хм, переживает! Он совсем обнаглел! – огрызнулся Хвалько и вновь уставился в окно.

– Сергей – действительно – кончай пить! Ты уже пьян! Расскажи нам, как ты сюда попал? И что тебе надо было у Злобиной?

Земский, покосился на Елену и тихо ответил:

– Ленка! Я сам не знаю! Как это все! Как это все произошло! Честно! Вера была коллегой Сергея. Вот и все! Мы встретились в редакции! Потом посидели в кафе. Потом она пригласила меня к себе. Хотела о Сергее, о его последних днях рассказать. Мы решили выпить. Не было у нее дома коньяка. Вот и все. Я пошел в магазин – вернулся, а тут!

Воропаева кивнула головой и задумалась. Помолчав, она спросила:

– А о чем вы говорили? Ну, что она рассказала то тебе? Что могла знать? Ты хоть что – то узнал? Угрожал ей кто – то? Или нет?

Земский задумался. Он не заметно, погладил карман куртки. В нем лежали письма Сергея, которые ему передала Вера. Помолчав, Альберт ответил:

– Нет, ничего такого – она мне не рассказывала!

– Что вообще ничего? – удивилась Елена.

– Нет!

– Ой, чую – врет он! Ой, врет! Знает он! Что – то знает – но молчит! Вы, почему молчите гражданин Земский? Ведь перед вами не какая то там Ленка, а старший следователь по особо важным делам краевой прокуратуры! – опять сорвался Хвалько.

Земский, с презрением, посмотрел – на него. Достав сигарету – закурил и тихо ответил:

– Ничего я не скрываю. Единственное, что я вам могу сказать – по моему, я видел убийцу.

– Что?! Где когда? – воскликнула Воропаева.

– Когда я входил в подъезд. Мне, на встречу – какой то тип, попался, такой сутулый и маленький. Взгляд него не добрый был. Он меня чуть с ног не сшиб.

– Хм, а лицо его запомнил? – Елена постучала ногтями о крышку стола.

– Ну, так, относительно. Глаза такие почти белые, как не живые. И нос крючком. Вот, пожалуй, и все. Сильно то я его не рассматривал. Там темно. Да и мгновение все длилось. Единственное – он маленького ростика был. Такой щупленький. И все.

Воропаева с Хвалько переглянулись. Игорь сложил руки на груди и тяжело вздохнул:

– Дай ка я угадаю. Черная куртка, черная вязаная шапка на башке? Да?! Так одет был?

Земский с удивлением посмотрел на опера:

– А вы откуда знаете?

– Хм. Типичные приметы современного киллера. Что тут знать! – ехидно хмыкнул тот.

– Да, действительно, приметы то не очень. И с чего ты взял, что он убийца? Что у него взгляд не добрый был? Может, он тоже, в гости к кому ни будь, приходил? – разочарованным голосом, поддержала Хвалько Елена.

– Ну, я вам сказал, а вы уж решайте – важна эта информация или нет! – обиделся Альберт. – И вообще! Вы, что меня подозреваемым сделать хотите? Если так – я, без адвоката вообще ничего говорить не буду!

– А как вы хотели? Да, вы вполне тяните на подозреваемого в совершении этого убийства! Вполне! И если бы не Елена Петровна, то я вас закрыл бы к чертовой матери – суток на тридцать! До выяснения обстоятельств! Там бы вы быстро заговорили! – прикрикнул Хвалько.

Воропаева вновь покосилась на него, и опер осекся.

– Что били бы? Или противогаз на голову бы одевать стали – чтоб признался? Какие там у вас методы повышения процента раскрываемости?

– А ну! Заткнитесь оба! Заткнитесь! – Елена хлопнула по столу ладошкой. – А ты Игорь действительно – отправил бы парней своих, проверить. Живет ли тут человек подходящий под описание примет маленького и щупленького! Нечего тут цирк устраивать! А ты Алик, тоже – кончай пить и говори, о чем разговаривали с Верой! Официально – я буду в протокол заносить твои показания! Потом распишешься!

Альберт тяжело вздохнул и еще раз повторил – то, что сказал минуту назад. Елена писала быстро. Она отрывалась от бумаги и смотрела в глаза Земскому. Но ее взгляд не смущал. Альберт был пьян и говорил неправду с легкостью. Ему даже доставляло удовольствие – обманывать Елену и Хвалько. Когда Воропаева дописала протокол – она протянула лист Земскому. Тот не глядя, расписался.

– Нет, тут надо еще дописать – с моих слов, записано, верно, мною прочитано, – пояснила Воропаева.

– Хм, интересная штука, Ленка выходит – кто бы знал, тогда. Ну, в те моменты, когда мы в подъезде, по вечерам стояли, что ты допрашивать мен будешь? Вот какая штука жизнь то?!

– Ну, хватит в воспоминания вдаваться! Это не игрушки тебе! Тут убийство произошло – ты основной свидетель! – осадила его Елена.

Было видно, что она заволновалась после слов Земского. Хвалько, цыкнул языком и, покачав головой – язвительно заметил:

– А ведь он, Елена Петровна не понимает, что его еще ждет! Он не понимает, что с ним может еще быть?

Альберт рассмеялся. Он смеялся громко и вызывающе. Воропаева дотронулась до его руки и тихо сказала:

– Ну, ладно, Алик. На сегодня – ты уже нам не нужен. Сейчас тебя отвезут домой. Выспись! Завтра я хочу поговорить с тобой – трезвым! Тебя отвезут.

Альберт действительно почувствовал – что смертельно пьян. Он, держась за стол – с трудом встал и, шатаясь – направился к выходу. Воропаева, посмотрев ему в след – бросила Хвалько:

– Игорь! Довезите его до дома! И не грузите его! Он и так много пережил за эти дни. Это может быть, просто – нервный срыв.

Хвалько тяжело вздохнул и направился за Земским.

…Снег и лыжи. Длинная полоска, две полоски на белом листе. Черные линии кустов и ярко оранжевый лист крыши дома. Голубое небо. Пьяный запах свежего воздуха – он обжигает щеки. Они горят. Словно от жаркой печки. Потом потрескивание поленьев. Березовые дрова. И лицо матери, совсем молодое. Она улыбается…

Земский, проснулся в поту. Во рту было сухо. Пить. Как хочется пить! Альберт, нагнулся и, пошарив под кроватью – нашел большую кружку с водой. Сделав несколько, крупных глотков – он откинулся назад, на подушку.

– Господи! Какой странный сон! – сказал он сам себе в ночной темноте.

Тишину в комнате временами прерывал слабый рокот машин на улице. Яркие всполохи от их фар скользили по стене загадочными пятнами. Альберт, вглядывался в темный потолок. Он вспоминал. Вчера, все, было правдой – или это ему приснилось? Вчера. Кровь на паласе и ковре, и этот человек – в подъезде. Она мертва. Она говорила правду. Нет – это было наяву! Но лыжи, лыжи и печка?! Дом. Нет – это была дача. Их дача. Странный сон. Он не видел Сергея. Но он чувствовал его присутствие.

Земский, резко – вскочил с кровати. Протопав в коридор – схватил с вешалки куртку. Пошарив в карманах, он достал два листка – последних посланий Сергея.

– Если хочешь, узнать больше – сходи в баню! Но сильно не топи! – прочитал он в слух самому себе. – Господи! Да это он о нашей даче! Как я сразу не догадался! Господи! Это должно быть в бане!

Альберт прошел на кухню. Взглянув еще раз на бумагу, он открыл холодильник и достал бутылку пива. Сорвав пробку – жадно выпил.

– Как я сразу не догадался! Господи! Дача – наша дача!

Альберт вернулся в спальню и плюхнулся на кровать. Он долго лежал с открытыми глазами. Временами ему казалось – что в его пустой квартире, кто-то есть. Но это были фантомы. Звуки ночи.

Альберт любил свою квартиру. Он жил один. Две комнаты и кухня – что еще нужно холостяку. Но сейчас, он испугался. Пустота ночи пугала. Как плохо иногда – быть одному. Альберт поерзал на холодной подушке и, уткнувшись в нее носом – крепко заснул. Провалился – словно в бездну страшного, пустого, пространства – тревожного сна…

Очнулся он от протяжной и противной трели электронного звонка телефона на тумбочке. Безжалостный аппарат – растеребил тишину комнаты. Альберт, недовольно поморщившись – потянулся к трубке. Но, коснувшись холодной пластмассы – отдернул кисть. Покосившись на часы, он тревожно пробормотал сам себе:

– Кто, может звонить – в пять утра?! Господи, если это ленка с расспросами об убийстве – я ее обматерю!

Протер глаза и снял трубку с аппарата:

– Да!

– Хм приветик! – промурлыкал женский голос.

Альберт напрягся. Голос казался ему знакомым, но Земский не как не мог вспомнить кто эта женщина. Это была точно не Воропаева. У Лены голос мягкий, но низкий. В трубке повисла пауза. Но, через несколько секунд, женщина спросила:

– Алло? Это квартира Земского? Альберта?

– Хм, да… – осторожно ответил Земский.

– Хм, Альберт, это вы? Хм, я, что – не вовремя? Странно! Вы так убеждали меня при последней встрече – что я могу позвонить вам в любое время! Но вижу – тогда вы были просто пьяны и болтали чушь! Извините!

– Постойте! Я просто спал! И еще не совсем проснулся! – забормотал Земский. – Вы меня извините!

– Хм, извините! Ладно! Надеюсь, вы один спите? А то – я не хочу, тревожить вашу подругу! – капризно ответила женщина.

– Ну, что вы! Тут нет никого! Я один! Какая подруга?! Извините!

– Хм, ну ладно – смягчилась незнакомка, – ладно, я прошу прощения тоже! Звонить в пять утра – тоже, не совсем тактично! Так, что думаю – мы квиты!

– Да конечно!

– Хм, ладно! Я – позвонила. Просто – так получилось! Мой муж неожиданно уехал, на три дня! По делам в другой город! Такого раньше не было! А вы говорили – что бы если я решусь вас увидеть, то я могу позвонить, ну вот я и звоню! – радостно оповестила его женщина.

Альберт, оторвал трубку от уха и, покосившись на пластмасску, тяжело вздохнул. Это была одна из его поклонниц. Но кто? Он никак не мог вспомнить по голосу. Ситуация была нелепой и пикантной.

– Надеюсь, вы понимаете, с кем разговариваете? Может, вы еще и не поняли? А Алик? – словно прочитав его мысли, спросила незнакомка.

– Да конечно… – тяжело вздохнул Альберт.

– Ладно. Вам шалунишка, я вижу, вы все – таки не совсем проснулись. Это бывает. Бывает. И со мной такое бывает! Вы, наверное – видели плохой сон.

– Если честно то да.

– Ну, так и быть. Это вас беспокоит Виктория Путятина. Вика. Теперь понимаете – кто с вами разговаривает?

Земского словно обожгло. Виктория Андреевна Путятина была одной из главных его неприятностей в последнее время. Он чуть не попал в больницу, из-за, этой женщины. Жена вице мэра города стала одним из самых скандальных эпизодов в его жизни. Пару месяцев назад, напившись в одном из ресторанов – где и была Путятина с мужем – он подавал ей страстные сигналы глазами, затем руками. Потом даже отчаялся передать записку. Трудно сказать, что его толкнуло – кроме алкоголя и чрезмерного желания похвастаться перед своими друзьями, которые тоже были пьяны в тот вечер, но Путятина – эффектная высокая блондинка с красивой фигурой и огромным бюстом клюнула на эту нелепую шалость Земского. Она как не странно ответила ему, что готова встретится. Земский такого поворота событий не ожидал и на следующее утро вспоминал свою глупость – как кошмарный сон. Но Путятина сама ему позвонила. Прямо на работу. Трезвый Земский, разговаривал с ней, очень сдержано и вежливо – тактично. Но Виктория открыто намекала на романтическое свидание. Земский, сославшись – на занятость, от него, отказался. Идти на свидание с женой вице мэра – было равноценно самоубийством. Муж – Станислав Сергеевич Путятин слыл ревнивым характером и своими связями в криминальных кругах. О его жестокости ходили целые легенды. Поговаривали. Что он, напрямую связан с местной братвой и получает от бандитов солидные деньги за наезды на городских предпринимателей. Альберт понимал, что перегнул палку. Но случилось самое страшное. Вновь напившись, он снова позвонил Виктории, прямо домой. Наболтал ей кучу ерунды о неожиданной и безответной любви. Просил свидания. Земский, не знал тогда, что телефон прослушивается и, весь разговор был передан Путятину. Ревнивый муж устроил ему свидание с молодчиками в подворотне. Три здоровенных парня – отметелили Земского на совесть. Альберт, провалялся несколько дней дома, не вставая. Но как не странно – сам Путятин тоже испугался. По городу поползли слухи, что Земского избили за его правдивые репортажи о коррупции в чиновничьих кругах мэрии. Земского даже вызывали в прокуратуру, где допрашивали в качестве пострадавшего. Альберт, правда, ничего не рассказал о дурацкой и нелепой истории с Викторией Петровной и его пьяной выходке. Но это – тоже сработало. Путятин оценил его шаг. И через несколько дней, пригласил к себе на дачу. Там напившись – Земский убедил Путятина, что его жена – чистый ангел. Они подружились. Но вот сегодня, это звонок. Нелепая и пикантная ситуация перерастала в опасную игру.

– Алло! Альберт! Вы меня слышите? – капризно переспросила Виктория.

– Да.

– Ну, так почему молчите? Вы, что не поняли, что я сказала? Муж уехал на три дня. Мы можем встретиться.

– Я понял.

– Вы, что не хотите? Хм, что-то я не пойму?

– Нет, просто это как-то неожиданно.

– Неожиданно? Хм, я знаю – вы просто испугались! Глупышка! Не бойтесь! Я не звоню с домашнего телефона. И этот телефон не прослушивается – никто не знает о моем звонке. Я взяла сотик у подруги. Старой – про нее не знает даже муж. Мы с ней случайно встретились два дня назад, на улице. Я попросила у нее сотик. Вот и все!

– Хм, интересно. Вы начинаете – словно детектив.

– Хм, детектив! Я, что не знаю, что вас тогда из – за меня побили. Все я знаю. И про баню вашу – знаю. Вы молодец. Но только вот я не пойму – вы тогда мне наговорили о своих чувствах – будучи пьяным?

– Нет, что вы! – Земскому стало стыдно.

Это было правдой. Но он все равно не хотел в глазах этой женщины выглядеть трусом.

– Альберт! Я узнала о вашем горе. У вас кажется – убили брата? Он тоже вроде журналистом был?

– Да. Убили. Несколько дней назад.

– Бедный. Мне вас так жаль! Вот, я и решилась – позвонить вам. Я бы вас могла утешить, – в словах Путятиной прозвучало кокетство.

Земский поморщился. Он не знал – как отделаться от этой женщины. Встречаться с ней, да еще и сейчас, после того, что произошло с Сергеем и Верой – ему не хотелось.

– Так – как? Насчет встречи? Вы хотите – со мной встретится?

– Ну не знаю. Что, прямо сейчас? Я, честно говоря – не готов.

– Ха, сейчас! Да нет, конечно! Ну, а если вечером? Вечером?!

– Хм вечером? Ну не знаю.

– Так. Решайтесь. Я вам сама уже набиваюсь – а это не в моих правилах. У меня куча поклонников. А я с вами нянь чуюсь! Уговариваю! Сейчас я вам продиктую сотик. Номер. Если вы надумаете – позвоните. Вечер мой – будет посвящен вам. Я готова. Больше шанса не будет!

– Хм. А где мы встретимся? У вас? Нелепо! У меня опасно! Ваш муж наверняка – проследит за каждым вашим шагом! Я честно не хочу вновь лежать с синяками и отбитой печенью! – перешел в наступление Альберт.

– Хм, нет, конечно! Что, я, по вашему – дура? Я знаю – Стас пасет меня! Но вот сегодня вечером – у меня, будет возможность, оторваться от его помощников и холуев. Поэтому я вам и позвонила так рано. И никто об этом не знает. Я разговариваю, кстати, с вами – сидя на унитазе. В одном неглиже причем! У меня очень сексуальная ночная рубашечка с большим вырезом! – промурлыкала Путятина.

– Хм, вы смелая женщина!

– Мужчины – тоже любят, только смелых и решительных! Записывайте! Восемь. Девятьсот тридцать три. Триста тридцать, одиннадцать два нуля! Номер легкий!

Альберт, вздохнул, но записывать не стал. Он, знал, что не позвонит ей. К чему напрягать память и искать бумагу с ручкой.

– Записали? Альберт! Я буду ждать! И самое главное – надо встретиться на нейтральной территории. Найдите квартиру. Если хотите меня видеть. Все! А то я подозрительно долго нахожусь в туалете!

Разговор прервался и в трубке – противно запиликали гудки. Альберт, вздохнул и вытянулся на кровати. Нашарив на тумбочке сигарету – закурил и уставился в темный потолок.

– Господи – только тебя мне сейчас не хватало! Вика! Вот дура! – тихо прошептал он сам себе. – И все – таки надо ехать на дачу! Сон – может быть вещим!

Дачный поселок на станции Сорокино поздней осенью – выглядел как мертвый. Маленькие коробушки домиков, серые крыши, словно спали – в ожидании весны. По узким улочкам пройти было практически невозможно. Огромные лужи и грязь по колено – делали передвижение настоящей мукой.

Земский, спрыгнул с подножки, зашипевшей, сжатым воздухом электрички. Взглянув – на уезжающий, в серую даль поезд, закурил. Постояв и несколько раз – глубоко затянувшись – посмотрел в сторону горы, где находилась семейная дача.

Альберт ухмыльнулся. Ему вспомнился этот полустанок. Давным – давно, они ездили сюда – зимой, с друзьями студентами и устраивали веселые пирушки. Гуляли, по выходным, вдали – от родителей, на маленькой заснеженной даче.

Воспоминания молодости – резанули запахом пропитанных керамзитом шпал и дыма от угля. Альберт, вспомнил, как на таких пирушках, рождались настоящие чувства у его однокашников. Молоденькие девчонки и пацаны – влюблялись и пробовали на ощупь – первые чувства, в холодных пастелях, на кроватях, с панцирными сетками.

У некоторых потом рождались семьи. Дача Земских, была легендой, в институте и, съездить сюда на зимний пикничок хотели многие. И они с Сергеем старались не кому не отказывать. Мать ругалась, когда в огороде по весне – находила пустые бутылки из-под водки и вина.

У Альберта слегка защемило сердце от этих воспоминаний. Грустно улыбнувшись – он выбросил окурок и двинулся неспешной походкой по перрону.

У входа на улицу, где находилась дача – стоял маленький дом сторожа. Покосившаяся избенка выглядела – словно жилище бабы яги. Сторож дед Яким, пьяница и матершинник жил здесь всю жизнь. Осенью и зимой он охранял дачи от набегов бродяг и охотников за алюминиевым ломом. Летом сторожил огороды от воришек фруктов и овощей. Старик, был одинок. Жена его умерла лет двадцать назад. Дети разъехались – бросив Якима на произвол судьбы. Но дед Яким не отчаивался. Ему нравилось так жить в одиночестве и спокойствие.

Приезжавшие сюда дачники, чем могли, помогали сторожу – давая сигареты и водку. Кто-то привозил продукты. Кто-то давал немного денег. Зарплату Яким получал раз в пол года от председателя дачного кооператива. Закупал на нее огромное количество дешевого технического спирта – это и была его моральная подпитка одинокой жизни.

Огромный рыжий пес – звякнув тяжелой цепью, выскочил из будки и зашелся хриплым и низким лаем. Где-то в углу двора, залаяли еще две собаки. Яким, держал в подмогу себе – целую свору, четвероногих помощников.

Альберт подошел к покосившейся изгороди и крикнул:

– Дед Яким! Ты дома?

Через минуту показалась сутулая фигура старика в рыжем облезлом тулупе. Тяжело переваливаясь в огромных резиновых сапогах, он медленно и чинно шел к Земскому. Его лукавые маленькие глазки ехидно бегали среди морщинистой кожи лица.

– Не как Алька! Сучок малолетний приехал! Что – опять девок привез, в баньке на даче попариться? Так не было тебя уж лет десять? Чего пожаловал?

Альберт улыбнулся. Только Яким звал его Алька. И это прозвище еще раз напомнило Земскому – о детстве и юности. Старик, подошел в плотную, и не открывая калитки, облокотился на изгородь:

– Ну, пострелыш, чего? Не знаешь, как на дачу пройти? Аль забыл? Мне, что проводить тебя?

– Нет. Спасибо! Я зашел вот спросить – там грязь по колено – может у тебя пара сапог лишняя есть? А то я вот в городских ботинках – ноги все промочу.

Дед, посмотрел на ботинки Земского и, покачав головой ответил:

– Да, нашел в чем осенью на дачу ездить! Дурак ты был, дураком и умрешь!

– Так дашь сапоги то? Или нет?! Чего ругаешься?

– Хм, дать то – дам! Да у меня всего одна пара в запасе. Так, что спутникам твоим вряд ли достанется.

– Хм, да один я дед. Один приехал сегодня. Ненадолго. Посмотреть дачу и все.

Дед, внимательно посмотрел в глаза Альберту и, хитро сощурившись, вновь покачал головой:

– Да, что за ерунда?! Чего на нее смотреть? Ездят – смотрят! А чего на нее смотреть? Стоит она родная – весны дожидается!

Земский насторожился. Достав из – за пазухи бутылку водки и две пачки сигарет – протянул их Якиму. Тот ловким движением убрал подношение в глубокие карманы тулупа.

– Значит, говоришь, ездят? А кто ездит? Кто приезжал?

– Да Серега! Братан твой! Кто ж, еще? Мать то ваша – осенью и зимой не ездит. А Серега приезжал! Тоже вот – за сапогами заходил. Пробыл на даче часа два – назад пьяный в стельку вернулся – весь в грязи извалялся. И как не странно – один тоже был! Вы, что тихими алкашами стали? Ездить сюда – по одиночке будете и, напиваться тут? Так лучше – вон ко мне заходи – выпьем! И переспать если что можешь! Я вот только что щей с квашеной капустой сварил!

– Не спасибо за прием и приглашение – но мне на час. И все! А может и быстрее. Я вещь одну найти хочу! Нужна – дома, по хозяйству! – отмахнулся Альберт, он решил ничего не говорить деду о смерти Сергея. – Так, что сапоги дашь то или нет?

– Да, зря! А то зашел бы! – обиделся Яким. – А валенки тебе и не нужны. У вас дачка то на центральной улице – так там более, менее, сухо. Я ведь постоянно обход делаю собаками. Знаю. И гравий подсыпали там. Так что иди смело.

– Спасибо. Что ж ты раньше мне не сказал? Пузырь ждал? – рассмеялся Альберт.

Яким, отмахнулся и, поправив кепку на голове – развел руками:

– Так, а вдруг забудешь? И не спрашивал ты!

– Ну и хитрец ты дед! Может ты еврей? Яким то не зря зовут?

– Хм может и еврей! Не знаю я! не помню родичей то своих! Детдомовский я! говорили – что их в сталинские лагеря забрали – и померли они там!

– Да! А ты вот тут?! Слушай дед! А, что с дачей то все в порядке? Никто тут не лазит?

Яким вновь развел руками. Покосившись на пса у будки, ответил:

– Да, что ей будет то? Стоит! А лазить – лазют! Бичи и прочие сволочи! То ложки, то чашки воруют! Люлюминий все ищуть! Я один то – за все не угляжу! Но как могу – гоняю их! У меня и ружьишко есть! Если что – бабах!

– Ну, молодец дед! Ладно! Пойду я! А ты выпей вон за мое здоровье! Да за Серегу!

Сергей повернулся и пошел по дачной улочке. Дед Яким еще несколько минут смотрел ему вслед. Затем, тяжело вздохнул и, закурив очередную сигарету – двинулся к дому. Пес у будки перестал лаять и лишь жалобно скулил – провожая хозяина преданным взглядом.

Тропинка к даче действительно была посыпана гравием. Альберт внимательно смотрел под ноги. Но разобрать в неясных очертаниях что – то интересное для себя не мог. Тупые овалы от ног в грязи – словно маленькие лунные кратеры, наполненные водой и ничего больше. Среди них какие то – были последние следы Сергея. Зачем он приходил сюда? Один? Напиться? Нет!

У калитки дачи, словно маленькое озерко – блестела лужа. С трудом, перепрыгнув через нее, Альберт отворил деревянную дверку – зашел во двор. Земский, постоял у входа и, закурив сигарету – к дому не пошел. Он направился прямо к баньке. Альберт, вспомнил фразу из прощального послания Сергея – хочешь попариться…

На крыльце бани – Альберт пошарил рукой за низким карнизом. Нащупав, холодный метал – вытащил ключи. Они всегда с Сергеем прятали их тут.

Несколько раз, дыхнув, на озябшие пальцы – открыл замок. Дверь, противно скрипнув заговорческим писком – открылась. Земский посмотрел в темное помещение предбанника и осторожно шагнул во внутрь. Беспорядка он не заметил. Вроде, как ему показалось – все лежало на своих местах. Старые веники в углу. Тряпки и металлическая посуда у стены. На полках коробки и сухая трава в пучках. Мелкие баночки и дрова у печки. Пахло сыростью и полевыми травами. Березовым ароматом и гарью. До боли знакомый с детства запах. Альберт, постоял в нерешительности и подошел к печке. Опустившись на колени – открыл чугунную створку. Несколько поленьев на старой, пожелтевшей газете аккуратно лежали в топке. Они с Сергеем всегда так оставляли друг, для друга запас. Вытащив паленья и газету, Альберт заглянул вовнутрь и пошарил рукой. Пальцы нащупали старую золу. Ничего. Пусто.

– Нет, не может быть! Неужели я ошибся? – тихо прошептал он.

Сев на пол почесал лоб – черными от золы пальцами. На коже остались темные полоски. И тут его взгляд упал на поддувало. Альберт нервно рванул крышку. Засунув рук – нащупал толстый сверток бумаги замотанный в полиэтилен. Дрожащими руками – распотрошил пачку. На пол посыпались листки с печатным текстом и мелкими записями шариковой ручкой. Альберт, быстро пробежав глазами по тексту – понял. Узнал подчерк. Писал это Сергей. Его брат. Значит, предчувствие его не подвело.

Земский нервно перебирал бумаги – листая листок за листком. Какие то непонятные копии счетов, авизо, банковские справки. Ничего, не понимая, он отбрасывал их на пол. Наконец на одной из бумаг он увидел подчерк Сергея. Неровной рукой выведены слова. Было видно – что брат торопился.

«Журналистское расследование. Автор Сергей Земский. Материал первой полосы. Рабочее название – «ТЕРРИТОРИЯ ВОЙНЫ». Крупные аферы и отмывание денег в банковской сфере. Банк «Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк». Подложные вклады и их движение. Реструктуризация грязных денег. Отмывание и подкуп. Вклады и гарантии. Действующие лица. Антон Сергеевич Борц – владелец. Ирина Сергеевна Бронская Борц – куратор. Станислав Петрович Путятин – координатор. Виктория Андреевна Путятина – владелица тридцати процентов. Илья Владимирович Люгер – банкир и исполнитель. Самохвалов —???»

Земский задумался – кроме фамилий Путятин и Путятина – другие имена ему ничего не говорили. Отмывание денег – лихая закваска к расследованию. Сергей работал над крутой темой.

Посмотрев на остальные бумаги – Земский увидел, что в счетах и авизо встречаются те же фамилии. Люгер, Путятин. Бронская. Борц.

– Банк Сибирьтранскапиталкомерцметаллбанк!!! Фиг – выговоришь! Что-то я не слышал о таком? Странно! – произнес Альберт, – черт! Сергей, ты все одну задачку за другой задаешь!

Перебрав, еще на несколько раз – все листы, Земский, неожиданно наткнулся на странный список. В размытой на копировальной машине – копии фигурировали одни и те же фамилии. Но тут была и добавка. Первым номером виднелось имя его брата.

«Черный список. 1. Сергей Земский. 2. Вика Путятина. 3. Стас Путятин. 4. Илюха Люгер.»

Имена были написаны неровным и мелким подчерком. Буквы словно плясали по бумаге. Альберт еще на несколько раз перечитал список и, достав сигарету – закурил.

– Хм, тут не хватает Бронской, Борц и какого-то – Самохвалова! И при чем тут Сергей? Он то, каким боком, к этому чертову банку, отношение имеет?

Земский – чуть не подавился табачным дымом. Он вспомнил слова Ирины – жены Сергея, о его участии в этой афере. Неужели – правда? Неужели – они его кинули, и Сергей просто начал мстить?

– Вот шарада! Вот мать ее! – ругался Альберт, – Но почему? Сергей?! Почему ты так?

Сидя на полу, он раз за разом перечитывал строки. Сергей работал – судя по датам над этим не меньше трех месяцев. А, судя по авизо и счетам люди, фигурирующие в них – вели активную деятельность с деньгами в банке последние три года.

Земский, встал и, аккуратно сложив бумаги обратно в пакет – засунул его во внутренний карман куртки. Похлопав по оттопыренному боку – ухмыльнулся:

– А в прочем – надо ли это тебе? А? – спросил он сам у себя.

Закрыв баню – положил ключ на место – под карниз и поймал себя на мысли, что обязательно сюда вернется, причем скоро.