Текст книги "Мельница на Лютыне"

Автор книги: Ярослав Ивашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

А дед и внук пошли дальше. Эта лесная дорога, пересеченная выбоинами и корнями деревьев, была хорошо знакома Ярогневу. Справа остался еловый лесок, очень густой и темный, темнее этой черной ночи. Дальше они углубились в участок леса, окруженный высокими лиственницами. Тишь здесь была такая, что шаги их гулко отдавались в воздухе. Не шелестела ни одна ветка, ни один листок, а охваченных морозом листьев много еще было на деревьях. Поднимая по временам глаза к небу, Ярогнев видел, что звезды гаснут. Да и холод становился ощутительнее. Это были единственные предвестники наступающего утра.

Они шли так минут двадцать, а может быть, и больше. Поднялись на самую вершину холма, потом спустились вниз и, наконец, вступили в царство дубов. За дубами тянулся участок молодого соснового леса, подковой окружавшего лощинку, которую окрестные жители называли урочищем. Здесь старый Дурчок остановился. Ярогнев стоял рядом с ним.

Старик раз, другой глубоко перевел дух, словно глотая окружавший их терпкий холодный воздух. И вдруг обернулся к внуку.

– Молись, – сказал он.

Ярогнев не понял. Поднял глаза на деда, и, будь в эту минуту светло, можно было бы увидеть, как усмешка, полная ненависти и презрения, растянула его рот, открывая белые острые зубы.

– Помолись, – повторил Дурчок. – Читай молитву. Ну! «Отче наш»…

Ярогнев равнодушно подчинился. Стал вполголоса читать «Отче наш». Дед вторил ему.

– А теперь – молитву богородице.

Прочитали молитву богородице.

– Десять заповедей!

Ярогнев начал:

– «Чти отца твоего и матерь твою…»

В это самое мгновение Дурчок схватил его за руки, вывернул их за спину и связал веревкой. Ярогнев умолк.

– Дедушка, что ты делаешь? – крикнул он.

– Чти отца твоего и матерь твою, понимаешь ты это? – рявкнул дед в темноте.

И Ярогнев почувствовал на шее петлю. Теперь он понял.

– Дедушка! – вскрикнул он внезапно и забился в сильных руках мельника.

Но тот быстро перекинул веревку через заранее выбранный толстый сук на сосне, с силой отпустил его, а конец веревки привязал к нижнему суку, у самой земли. Худенькое тело мальчика тенью взвилось невысоко над землей, сдавленный голос внезапно оборвался, ноги дернулись раз-другой, – потом он повис, холодный и недвижимый. Дурчок еще раз с силой потянул мальчика за колени. Убедившись, что тело неподвижно, он отвернулся и ровным шагом пошел в сторону Лютыни.

Эльжбета ничего не спросила, когда он вернулся домой без внука. Францишек сразу лег в постель и два дня лежал, не вставая. Труп Ярогнева нашли только спустя несколько суток, и все решили, что это дело рук жандармов. Похоронили его тайком в лесу, на месте казни. Дурчок и его жена никогда больше не поминали о внуке.

Незадолго до рождества Францишек расхворался, и к весне ему стало совсем худо.

Жена ухаживала за ним, угождала чем могла. И только один раз, недели за две до его смерти, в час, когда синие мартовские сумерки окутали покинутую мельницу, их дом и два высоких тополя над ним, Эльжбета, сидя у постели мужа, промолвила, не глядя на него:

– Вот, Францишек, оставил нас господь одних на свете…

Францишек вдруг приподнялся в постели:

– Скажи мне, Эльжбета, Иоася была моя?

Эльжбета посмотрела на него с удивлением.

– Что это ты? Почему?..

Францишек снова упал на подушку.

– Ну, потому что тот, повешенный… похож был на Гиляровского пана. Значит, мать его была не от меня?

– Глупый! – сказала Эльжбета. – Это покойный Ярогнев был сын старого пана. Пан ко мне еще ездил… А потом – к Иоасе… Их, панов, до старости на это станет…

Ошеломленный Францишек протянул руку в темноте и ощупью нашел руку жены.

– Эх, Эльжбета… Останешься ты одна как перст.

– Останусь, – шепотом отозвалась старая женщина. – Была ночь и будет ночь… Такая уж судьба человеческая. Но зачем ты это сделал?

– Должен был. Если господь бог не творит суд правый, так человек должен сам это делать.

1945