Текст книги "Магическая Академия: Последняя из рода Теней (СИ)"
Автор книги: Яра Горина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 14: Слепой бумеранг
Следующие лекции прошли, как в тумане. На душе было премерзко, и все попытки Фитоль хоть как-то поднять ей настроение, терпели крах. Казалось, вся академия смотрит на графиню Беллентайн и не стесняется обсуждать. В невинных смешках ей слышалось злорадство, в разговорах – желчные сплетни.
Все мысли Ивари были о мести Крайну, только вот в голову не приходило ничего достаточно вероломного, чтобы по-настоящему досадить ему. Вызвать ревность принца и отплатить за унижение…
Какой хорошей казалась эта идея, но сейчас графиня была полна уверенности: ему все сойдет с рук!
Антуан не заступился за нее даже сейчас, не указал наглому советнику его место. Принц смеялся вместе со всеми, и это вызывало в ней самую большую горечь.
– Да перестань ты уже смаковать свои горести! – взвилась Фитоль, когда они сверялись с путеводителем по академии на подходе к аудитории, где, если верить расписанию, должна была проходить следующая лекция, – Ты выглядишь просто бесподобно! Сама увидишь…
Фитоль взяла Ивари за руку и затащила в близлежащий коридор, прятавшийся за массивной темной дверью с грубыми стеклянными вставками. Редкие маглампы освещали темные стены, увешанные охотничьими трофеями. Оскалившиеся пасти незнакомых чудовищ хорошего настроения не прибавляли.
Оглядев пустынный коридор, подруга достала из миниатюрной сумочки изящное зеркальце в перламутровой оправе. Пожалуй, лишь для зеркальца эта сумочка и была предназначена – крошечная до неприличия, чтобы ни у кого не возникло ни малейших сомнений: Маретти посещает занятия для галочки и ходит исключительно покрасоваться.
Фитоль начала суетливо магичить над отражающей поверхностью, и вскоре зеркало стало увеличиваться в размерах. Спустя несколько мгновений, подруга с глухим стуком приставила его к стене.
– Прабабушкин артефакт. – извиняющим тоном сказала Маретти, – Храню как память.
– И зачем твоей прабабушке понадобилось зеркало, которое из карманного превращается в напольное, – ошеломленно спросила Ивари, равнодушно рассматривая свое отражение.
– Как зачем? Она же с ним на войну ходила! – как само собой разумеющееся объясняла Фитоль.
Ловким движением заправской горничной она пригладила наэлектризованные волосы Ивари и расправила их на плечах.
– Представляю, как твоя бабуля таскала его на поле брани. Идет, а враги-уродцы, завидев себя в зеркале, падают замертво, – с пафосом ответила Ивари и картинно вздохнула, словно собираясь упасть.
Фитоль в ответ только фыркнула и отмахнулась:
– Я рада, что сеньорита «Пойду-Утоплюсь» оттаяла и изволит шутить, но мы не затем сюда пришли. Не заплетаются больше – дарх с ним! Он же говорил, только сутки продержится? Ты шикарно смотришься с распущенными волосами! Может, он это специально устроил?
Ивари принялась разглядывать себя в зеркало. «Она кажется совсем юной!»
Золотистые локоны, вперемешку с совсем светлыми, выгоревшими прядями, были в легком беспорядке разбросаны по плечам. Тонкое муслиновое платье сероголубого цвета, подчеркивало белизну кожи. Синие глаза, в обрамлении темных густых ресниц, поблескивали от недавних слез. В тусклом свете магламп они казались озерами, наполненными ледяной водой.
– И раз уж у нас появился повод похвалиться таким богатством, не дожидаясь праздника Триединой, – весело заявила Фитоль, расплетая сложную прическу, – я буду красоваться с распущенными волосами вместе с тобой!
Ивари с изумлением смотрела на подругу, которая собиралась попрать нормы приличий ради простой забавы. Она так и стояла, открыв рот, пока Маретти вертелась перед зеркалом.
Где-то вдалеке послышался удар колокола. Следующее занятие начнется через семь минут, а им предстоит еще найти аудиторию.
– Ты, похоже, не поняла еще, – глубокомысленно начала Маретти, накручивая на палец непослушную каштановую прядку, – Маги – своеобразный народ, а мы, поступив сюда, отвязались от назойливого внимания нянюшек, компаньонок и гувернанток!
Мысль Фитоль была крамольной, но в чем-то – вполне здравой. Ведь ей действительно частенько претило внимать занудным речам о достойном поведении благородной сеньориты.
«Не делай то, не делай это! Она уже много лет поступает лишь так, как ей говорят. Любое исключение из общепринятых правил приходится выторговывать хитростью и прятать за показной благовоспитанностью.
«Насколько было бы приятнее жить, делая, что душе угодно. Только вот… лишь скучное следование правилам приносит нужный результат: влюбленных мужчин и одобрение их родителей».
– Кто женится на девушке, которая не бережет свое честное имя? Как мог Крайн так меня опозорить? – гневно ответила Ивари, словно Фитоль была виновата в приключившемся. Внутри, точно натянутая струна лопнула, сдерживающая ее чувства.
– Глупенькая, – покачала головой подруга, оправляя декольте, – Как будто мужчинам действительно есть дело до приличий! Или ты думаешь, что они будут докладывать о твоих промахах маменькам? Наша задача сохранять лишь видимость невинности, остальное – сущая нелепица.
– О, неужели ты… – только и смогла ответить Ивари и залилась краской. Все же понятия о приличных вопросах были вбиты воспитателями намертво.
«Конечно, Фитоль несколько лет провела при дворе, она старше, мать ей абсолютно не интересуется, отец проигрался в карты…» Догадки, одна страшнее другой, роились в голове графини:
«А что если принц узнает, что она водилась с женщиной столь порочных нравов! Это же все погубит! Пусть ее лучше отчислят!»
Губы Фитоль скривились в презрительной усмешке, будто она поняла, какие предательские мысли бродят в голове Ивари:
– Не выдумывай, – бросила она, вытаскивая из сумочки припрятанное от Крайна колечко графини, – Я это к тому, что нас теперь никто не заставит слушать глупые нравоучения. Поэтому хотела сюда поступить и намереваюсь остаться! Поразмыслив, я подумала, что погорячилась с ректором. Надеюсь, рвение к учебе, убедит этого сморчка оставить меня здесь.
Ивари вздохнула с облегчением. Иногда, взгляды Фитоль ее порядком пугали, хотя она не могла не признавать наличия в них, пусть несколько извращенной, но логики. Собственно, именно это свело вместе столь по-разному воспитанных девушек.
На одном званом ужине Маретти подошла к Ивари с бокалом вина, щедро разбавленного чем-то более крепким, и принялась пространно рассуждать о том, что весь этот «королевский» двор слишком похож на птичий. Квохчут дамы, словно курицы-наседки, кулдыкают индюки в орденах, стараясь произвести впечатление на молоденьких цыпочек, а во главе – гусак и утка с выводком.
Принц был мало похож на утенка, но это ни сколько не смутило Ивари, которая хихикала над шутливыми аналогиями Фитоль весь вечер.
Обе они не слишком вписывались в местное девичье сообщество: графиня из-за тщеславия и любви окружать себя мужчинами. Фитоль же была слишком остра на язык, чтобы подружится с излишне рафинированными светскими куколками. Но истинные причины ее циничного отношения к окружающим, Ивари никогда не пыталась постичь.
– Идем уже, а то опоздаем, и на нас опять что-нибудь протестируют, – заметила Маретти, пряча в сумочку уменьшившееся зеркальце. Она опять изменила наряд, и кипенно-белое платье, украшенное нежным рисунком цветущей лаванды, потрясающе шло к ее рассыпавшимся темным волосам. В раскосых глазах плескалось веселье. Она потянула Ивари за собой, локтем открывая дверь.
– Ах, да, мы и тебе добавим штришков – немного блеска не повредит. Все же, это твое кольцо, – спохватилась Фитоль и с ее пальцев сорвались серебристые искры, найдя пристанище на легком муслине платья Ивари.
Графиня восхищенно разглядывала иллюзию, которую с такой легкостью сотворила Маретти. В глубине души, она даже позавидовала подруге, которая мановением руки может создавать подобную красоту.
– А если кто-то начнет спрашивать, почему мы расхаживаем по академии в таком виде – станем валить на этого Денвори с его импульсами, – хихикнула подруга и лучезарно улыбнулась проходящему мимо студенту.
Бедняга так оглядывался, что споткнулся на ровном месте и еле сумел сохранить равновесие. Наблюдая за его «пируэтами», Ивари чувствовала, как тугой узел неловкости и задетого самолюбия, развязывается в ее груди. Она шла с высоко поднятой головой – всем назло.
Встреченные мужчины бросали на девушек восхищенные взгляды. А на постные мины немногочисленных студенток, кокетки просто не обращали внимания.
«В глазах принца она будет смотреться жертвой нелепого эксперимента… Но какой прелестной жертвой! – размышляла Ивари, когда они подходили к нужной аудитории, – В конце-концов, барышни распускают косы на праздниках в честь Триединой… Она же не голая ходит по академии! Пусть это эксцентрично, зато ей очень идет».
Скучное занятие по магическому праву слегка поумерило их боевой задор. Лекцию вел сухонький старичок, судя по рассыпающемуся виду – свидетель первой магической войны. Он без конца теребил жидкую бородку и подтягивал спадающие брюки – мерзкого коричневого цвета.
«Когда я стану королевой, выпишу запрет на производство одежды подобных оттенков. Негоже травмировать эстетические чувства моих подданных».
Магистр Паркассе что-то вещал о неправомерных использованиях чар и ответственности, начиная каждую свою фразу со слов: «когда я трудился в магическом суде…»
«Перетрудился уже, поняли мы, какой нам ценный магистр достался!»
К ужасу Ивари, тезисы, произнесенные каркающим голосом, пришлось записывать. Паркассе прерывал их скучными разглагольствованиями о нравах современной молодежи, вставляя идиотские истории, казавшиеся забавными только ему. Кряхтящий смех раздражал графиню даже больше, чем назойливая муха, жужжащая где-то неподалеку.
«Как будто кому-то могут быть интересны эти глупые байки из твоей никчемной жизни! Продиктовал бы уже что-нибудь полезное!»
За соседним столом, положив голову на руку, сидел Варимонд, поглядывая на Ивари щенячьим взглядом, от которого она чувствовала себя особенно неловко.
«Благо, не позволила ему взгромоздиться рядом – донимал бы сейчас признаниями в вечной любви».
Фитоль шуршала под партой обрывком «Светского сплетника», а Ивари сокрушалась своей недогадливостью: она не додумалась захватить дамский журнал.
«Просить поделится хоть таким убогим развлечением, будет просто бесчестно. Пусть хоть одна из них не умирает от скуки. Жаль, нельзя развлечься светской беседой – старый пень зорко следит за любыми проявлениями словоохотливости и начинает задавать каверзные вопросы болтунам. А она ответов на них, к сожалению, не знает».
Близился полдень.
«Когда же время обеда?»
Ивари не могла дождаться окончания занятия и очень жалела, что пропустила завтрак. От голода начинало подташнивать, и лень было даже думать о том, чем вызваны мерзкие улыбочки сокурсниц.
Принц на лекцию не явился.
«Может, знал, что от нее ничего хорошего ждать не стоит?»
В уголке аудитории, под оценивающими взорами девчонок, что-то старательно писала Арлезот. Весь ее вид выражал усердие и сосредоточенность. Казалось, она совсем не обращает внимания на любопытных.
Сейчас, когда Арлезот была одна, и ее не окружал ареол власти принца, взглядов стало больше. Пожалуй, в этом деле, султанша составила достойную конкуренцию даже скандализированным Ивари с Фитоль.
Наконец, в шуршащей тишине кабинета, прозвучал долгожданный удар колокола. Ивари, с нетерпением дожидавшаяся этого благословенного часа, неряшливо забросила в сумку свои вещи, и чуть ли не рванула к выходу из аудитории. Но Фитоль ее окликнула.
Студенты так торопились покинуть душный класс, что в проходе образовалась настоящая свалка. Все внезапно забыли о принадлежности к благородному сословию. Видимо, дедок наскучил не только графине.
Парень мещанского вида, каким-то чудом оказавшийся среди них, собирал сброшенные со стола вещи.
Ивари в компании Фитоль подошла к выходу одновременно с Арлезот. За ними, чуть поодаль, плелся Варимонд.
«Сросшиеся брови ее, определенно, не красят».
Где-то сбоку хихикнула Маретти, вероятно, их мысли о "моноброви" султанши были схожими.
Ивари повернулась к подруге, чтобы увидеть на ее лице такое же злорадное выражение, каким было ее собственное. Лишь краем глаза она сумела уловить летящую со стороны двери красную пыль. Графиня инстинктивно закрыла лицо руками и отвернулась, догадываясь, от какой напасти себя уберегла.
Но Арлезот не повезло. Девушка, не знакомая с методами барышень моренского двора, лишь успела отшатнуться и закрыть глаза. Ивари услышала ее глухой стон. Лицо соперницы покрывалось красными пятнами, раздуваясь прямо на глазах. Измельченный кровавый олеандр – лучшее средство от простуды, которое можно дешево купить у любого аптекаря, превращало ненавистную султаншу в гротескную карикатуру.
Арлезот надрывно закричала, словно выплескивая последние силы, и Ивари замутило от отвращения и жалости одновременно.
«Такого никому нельзя пожелать! Порошок попал ей в нос. Она может задохнуться! – думала графиня, подхватывая оседающую на пол султаншу».
– На помощь! – закричала Ивари, в тайне радуясь, что удар пришелся не по ней, – Зовите лекаря!
«Если уж кого-то сегодня и отчислят из академии, то это будет не Фитоль, а кто-то из ее собственных врагов».
Глава 15: Сила наказаний
Кабинет ректора располагался в самой высокой башне. От целителей с четвертого курса, с которыми Ивари познакомилась в лазарете, где сейчас лежала Арлезот, она узнала, что магистр частенько контролирует погоду, потому и забрался так высоко.
– С этой книжицей ты точно заблудишься, – снисходительно прокомментировал Тай, покрутив ее путеводитель. Ивари лишь удрученно покачала головой: «Как, скажите на милость, ориентироваться по квадратам дЗ и 65? Бред полнейший!»
Они с Фитоль примостились на маленьком диванчике у окна. Здесь не так пахло лекарствами, да и компания практикантов оказалась неожиданно приятной.
«Вряд ли они являются представителями дворянского сословия, однако их внимание и любезность подкупают.
– Салем, у тебя не осталось того путеводителя, над которым мы колдовали в прошлом году для твоей сестры? – обратился Тай к высокому черноволосому парню в зеленой форме.
– Ты из тех самых Салемов? – вставила Ивари, кокетливо поигрывая длинной сережкой.
– Почти. Я бастард, – ответил он и посмотрел прямо, без всякого смущения, отсекая ненужные вопросы. Ивари подмывало уточнить происхождение его сестры, но она так и не решилась.
"Впрочем, с чего бы ей интересоваться внебрачными отношениями такой семейки?"
Как-то нянюшка, думая, что Ивари не слышит, назвала академию «пристанищем бастардов», и теперь графиня могла собственными глазами убедиться в небезосновательности подобных заключений.
Пока лекари колдовали над постанывающей Арлезот, Ивари успела обзавестись чудесным путеводителем. Потрепанный переплет принадлежал когда-то книге «Страдания Святой девы Анисьи» – на редкость унылое чтиво.
На форзацах размещались карты: план академии сразу под обложкой и план территории с другой стороны. Графиня немало удивилась, обнаружив, что за учебным зданием находятся несколько тренировочных полигонов.
Салем положил руку Ивари на книгу и прошептал заклинание: теперь каждое передвижение графини обозначалось миленьким розовым цветочком. Она мельком пролистала доставшееся ей сокровище и нашла там список преподавателей, их имена, даты первых сессий и множество других полезностей. Не оставалось сомнений: Салем очень любит свою сестру и старается помочь ей по мере сил.
– Это чудесный артефакт! Просто великолепный, – поблагодарила Ивари, прижимая к груди драгоценную книгу, – Но я опасаюсь, что ваша сестра огорчится…
– Не стоит, – с холодной улыбкой ответил Салем, – Она вышла замуж и бросила академию. Надеюсь, вы не совершите подобной ошибки?
– Ни в коем случае, – любезно отозвалась Ивари, оценивающе глядя на парня из– под ресниц, – Никаких ошибок!
«А он хорош собой! И она ни капельки не соврала, ведь выйти замуж принца не может считаться ошибкой. Хорошо, что они с Фитоль отправились в лазарет вместе с Арлезот! Прошлая владелица вышла замуж… Это точно знак!».
Тай, почесал веснушчатый нос и в задумчивости взъерошил соломенную шевелюру:
– Мне кажется, я могу порадовать вас, сеньорита!
Он согнул пальцы в какой-то совершенно невозможной комбинации и стал читать заклинание. Прямо на глазах Ивари, цветочек на карте превратился в силуэт девушки в пышном платье. Распущенные волосы миниатюры выдавали источник вдохновения Тая.
Крошечная фигурка так и подпрыгивала от нетерпения, словно собиралась тотчас отправиться в путь. Фитоль со смешком похвалила парня за хорошую работу:
– Ничуть не уступает оригиналу, – плутовато заметила она.
«Вот поганка!»
Смущенной Ивари пришлось взять себя в руки, ведь благородные сеньориты должны вести себя чинно и с достоинством, невзирая на обстоятельства. Она, как могла, старалась сохранять спокойствие, хотя внутри все горело жаждой мщения.
«Ректору придется ее выслушать!»
Графиня улыбалась четверокурсникам, чувствуя, как пылают щеки и лоб, будто у нее внезапно поднялась температура. Ивари догадывалась, кто мог совершить такую пакость, и намеревалась сообщить об этом ректору. Ее мутило от мысли, что это она могла лежать там, в соседних покоях, раздутая и уродливая.
В башню ректора вел арочный коридор, по обеим сторонам которого располагались неостекленные оконные проемы, украшенные каменным кружевом. Пол здесь был выложен разноцветной мозаикой – старой и неровной, цепляющей каблуки. На стенах – узорчатые изразцы, яркие, разношерстные и несколько аляповатые.
Ивари подумалось, что все это здание строилось на развалинах прежних эпох, настолько отличными друг от друга были его части. Старинный большой зал с дубовым паркетом, вычурные завитушки и витражи в холле, восточная мозаика в другом конце замка, – здесь пахло древностью и историей, которая столкнулась в такой причудливой форме.
Графиня почувствовала, что находит особую прелесть в этой дисгармонии, точно та отражает состояние ее противоречивой души.
Легкий ветерок остужал горящие щеки, воздух пах «днем урожая». Слева, из широкого окна Ивари увидела стройные ряды апельсиновых и мандариновых деревьев, источавших бодрящий цитрусовый аромат. С этой стороны открывался совершенно другой вид на окрестности академии: приземистые теплицы примыкали прямо к полигону, а вдали бледнела полукруглая балюстрада, ограждающая выход к морю.
Ивари уговорила Фитоль подождать в коридоре, а сама никак не могла решиться войти в приемную ректора. Сделав несколько глубоких вдохов с мыслью «смерть мне не грозит, а значит, бояться нечего», графиня постучала в дверь.
– Войдите, – раздался деловитый голос, и девушка вдруг с ужасом вспомнила, что даже имени ректора не знает. Одна надежда на путеводитель, полученный от старшекурсников. Судорожно листая страницы, она корила себя за глупость.
Графиня вздрогнула от неожиданности, когда тяжелая дверь, натужно скрипнув, распахнулась. Перед ее глазами предстал ректор: вид у него был усталый.
– Я ожидал вас увидеть, Ивариенна, – спокойным тоном сказал он, вытянув руку в приглашающем жесте, – Признаюсь, не так скоро. Проходите, присаживайтесь.
Если кабинет в полной мере мог отразить личность хозяина, Ивари могла бы сделать вывод, что ректор – человек с хорошим вкусом. Все здесь, начиная от обивки кресел, украшенных тонкой резьбой и заканчивая черными лакированными книжными шкафами, – находилось в безупречной гармонии. Даже старинные талмуды были расставлены по цвету и размеру.
На стене в эбонитовых рамках под стеклом висели дипломы и чертежи непонятных механизмов.
Похоже, визит графини оторвал ректора от дел: на столе были разложены кипы бумаг. Взгляд Ивари упал на табличку: Трем Заграй – ректор Магической Академии Марены, магистр первой степени.
«Хвала Триединой, не опозорюсь!»
Ивари с облегчением выдохнула и откинулась на удобную спинку кресла, но под внимательным взглядом ректора тут же подобралась.
«А фамилия у него самая что ни на есть плебейская, вот почему он так разозлился на Фитоль!»
– Я догадываюсь, что вы мне скажете, – начал ректор, сложив руки перед собой, – И отвечу вам сразу: сегодня из академии никого не отчислят.
Ивари хотела было возразить, но магистр жестом ее остановил:
– Сеньора Маретти тоже останется, – продолжал Заграй, – Однако я надеюсь, что вы объясните ей: в следующий раз ее безалаберность и несдержанность я прощать не намерен.
Ивари согласно кивнула. «Подруге не помешало бы проявлять больше такта».
– Но что с покушением на Арлезот Султан? Неужели виновные не будут наказаны? – спросила графиня. От мысли, что эти гадкие девчонки будут тут и дальше разгуливать, ее становилось не по себе.
– Мы знаем, что это вы были целью, не так ли? – ничуть не смутившись ответил ректор, – Ответственные понесут наказание, но продолжат учиться.
Графиня нахмурилась, губы упрямо сжались.
– Поймите, Ивариенна, академия и магия в целом находится в слишком большом упадке, чтобы мы могли терять учеников сейчас, – мягко убеждай магистр, – Впервые за долгое время у нас появилась надежда на какие-то изменения, мы слишком долго работали над этим.
«Признайся, что ты боишься мести их папочек, трус!»
Ректор поднялся из-за стола и подошел к окну.
– Техномагия вытесняет волшебство, – продолжал он, точно разговаривал сам с собой, – Да и к техномагии это имеет слабое отношение: артефакты построенные на механике! До чего дошло! Уже сейчас ведутся исследования в области антимагических импульсов, и результат вы сегодня почувствовали на себе. Кто, по– вашему, их финансирует?
Ивари вспыхнула, вспомнив эксперимент Крайна.
«Какая разница, кто финансирует подобные глупости!»
Ректор печально вздохнул и улыбнулся:
– Вы как никто другой должны понимать, как важно вернуть магию на прежнее место в обществе, не допустить возвращение темных веков, когда за одно наличие дара можно было провести всю жизнь в тюремных застенках. А для этого нужны ресурсы.
«Да, да, ресурсы от министра финансов, министра обороны и главного судьи, которые приплатят за своих дочек!»
– Доказать, что покушение было на меня – довольно сложно, вы не находите? – спросила Ивари, чувствуя как внутри закипает гнев, – Вы были готовы отчислить Маретти за мелкую провинность, но собираетесь покрывать преступниц только из– за того, что за ними стоят влиятельные родители? Думаю, «Светскому сплетнику» понравится эта история, а мою скромную персону не возьмут в расчет, когда есть иноземная принцесса, ставшая жертвой подобной пакости.
Ивари вскочила с кресла и направилась к выходу, как вдруг почувствовала, что уперлась в невидимую стену. Графиня застыла в растерянности и кинула взгляд на ректора. В ушах шумело. «Не дай Триединая голоса лишит, как старые маразматики во время испытаний!»
– Я знаю чуть больше и не оставлю их проступок без внимания. Однако отчислять мы никого не будем. Он встал и подвел ее к креслу:
– Успокойтесь.
Графиня плюхнулась на мягкое сидение и положила локти на стол, сбрасывая на пол бумажки Заграя. Раздражение выплескивалось наружу, заменяя собой страх перед гадостями соперниц, действующих исподтишка. – А как же Маретти?
Суетливый нервный ректор, с которым ее знакомила тетушка, куда-то исчез. Сейчас у него был вид человека, знающего себе цену. Неужели это все маска или тетушка так умеет давить на людей?
– Сеньорите Фитоль пора было «щелкнуть по носу», – ответил Заграй и ухмыльнулся. В его глазах вдруг загорелся хитрый огонек. – И да, шантажировать меня не получится.
Ивари открыла рот от удивления, ведь именно это она и планировала делать. «И как он догадался, неужели тоже менталист?»
– Как вы могли подумать подобное о благородной сеньорите? – деланно возмутилась графиня, скрывая за бравадой ощущение собственной беспомощности.
«И почему эти негодные девчонки решили тут учиться?!»
– Я знаком с вашей тетушкой. – ответил ректор, собирая разбросанные бумаги в аккуратную стопку, – И, чтобы вы мне не говорили, Маретти все же стоит наказать: каждый день в течение года ее комната будет в том беспорядке, который она оставила в первый. Последствия взрыва, мы, так и быть, устраним.
Он встал, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Мановением руки убрал невидимую стену и открыл дверь, выпроваживая Ивари из своего кабинета.
– Идите уже, сеньорита Беллентайн! Ваша подруга просто изнывает от любопытства, но я все же жду ее… с извинениями.
