Текст книги "Фронтир Индикона Ii В джунглях Галаны (СИ)"

Автор книги: Яр Серебров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Из-за ограды выбежал новый отряд. Удар копьём принимаю на щит, лезвие застревает, и рывком я ломаю его. Сразу следует несколько уколов и боковой удар шпагой щита, копис-щит, снова копис. Я работаю как электрическая мясорубка, время от времени добавляя шевелящимся на земля горящим телам удары милосердия длинным лезвием ботинка. Счёт времени потерялся, дыхание сбито, и я уже не ощущаю ударов по доспехам, вокруг меня никого. Нет ни убегающих, ни сражающихся, и лишь горящая плоть освещает поле битвы. Бойня, самая настоящая бойня и ничего более. Надо закончить, прохожу по полю и отправляю к Аиду немногих оставшихся в живых, им всё равно не помочь. Несколько человек со слабыми ожогами живы.

– Кобэ, насыпай сухой земли на огонь и не вздумай тушить пламя водой! Этих свяжи и остальных проверь, – кричу я подоспевшему помощнику. А сам бегу в глубь лагеря. Там пусто, и только в центре, на столбе висит Павел. Убили! Лихорадочно обрываю верёвки и снимаю его. Нет дышит, похоже он без сознания. Трясу его. – Павел, Павел, очнись!

Он открывает глаза:

– Воды! Ярослав Александрович, вы ли это или мне чудится?

– Я, кто же ещё! Вы уж лучше помолчите. Похоже, потеряли много крови. Держите флягу. Сейчас Кобэ подойдёт, там у него бинты и спирт, подскажите, как перевязать порезы раны, а мне надо проверить лагерь, – я повернулся в темноту и закричал, – Кобэ, бросай всё и дуй сюда!

В лагере унгано никого не оказалось. В подобии храма, среди масок и высушенных чучел я нашёл спрятавшегося местного колдуна.

Ночью прикорнуть толком так и не удалось. Сперва пришлось зашивать порезы и промывать раны Павлу, после оказать помощь четверым, оставшимся в живых воинам колдунов. Всего было убито восемь колдунов и шестьдесят два туземца, но большая часть видимо разбежалась, так что оставаться здесь опасно.

Павел потерял много крови, и чтобы его перенести мы соорудили из запасов ткани гамак. Его понесут легко раненные. В логове нашлись и наши бусы, и приличный запас качественных хлопковых тканей. Их тоже возьмём с собой, пригодятся, перевозить есть на чём: Кобэ отловил в лагере двух ватусии.

С колдуном разговор не клеился и лишь когда я, достав фосфор, поджёг ему полоску кожи на руке, он, едва не потеряв сознание от страха и боли, вспомнил и язык кевенги и то, как они узнали про наш поход. Ничего нового я не услышал. Унгано действительно, орден или клан колдунов со сложной системой иерархии. Они собирают дань с деревень, где нет сильных вождей или колдунов, а также у них есть и своя собственная земля где-то на западе. О выдвижении отряда они узнали заранее и выслали несколько групп на поиски, так что наш проводник Буру нас не предавал, и это уже хорошо! Ночью зажгли ядовитые травы и напали на нашу стоянку. Павла колдуны приняли за меня, пытали в ритуальных целях и хотели казнить на рассвете, так что успел я вовремя.

Квенгу, так звали этого младшего колдуна имел невысокое положение, и я решил оставить его в живых. Он видел бойню, видел взрывы пусть передаст, что воевать с Ярунгом плохая затея.

– Передай старшим колдунам, что великий Ярунго прощает их, но если они ещё раз нападут на меня или моих людей, то я вызову духов земли, воды и мира мёртвых и вместе с ними приду и убью всех унгано, а их души заберу с собой.

Думаю, будет правильней напугать, если их старейшины сложат и представление у кевенги и разгром лагеря надеюсь им хватит ума не связываться с нами.

Утром собрали всю имевшуюся в лагере соль, железные наконечники от стрел, копий и топоров, сушеное мясо и несколько бурдюков местного зерна. Не богато, но нам лишним не будет. Выступили с первыми лучами солнца и к вечеру были у лагеря. Нас уже встречали и помогли переправиться на наш берег. Из нашего отряда отравились насмерть двое и столько же погибли от ран при нападении. Двоих легко раненых в ногу и шею, после перевязки, я решил отослать назад, в походе они будут только обузой, а так и вождю расскажут про разгром лагеря колдунов, а родственникам убитых привезут добычу. На месте мы задержались ещё на два дня, и как только Павел смог самостоятельно передвигаться, мы немедленно продолжили поход. С ранеными бойцами вождя отправил ватусси, нагруженного железным оружием и двумя тюками хлопковой ткани.

Через день мы отвернули от русла реки на запад, углубившись в болотистую местность. Путь быль тяжёлый, ватусии зачастую проваливались в липкую грязь по колено, местность изобиловали ядовитыми змеями и в день мы едва проходили восемь, иногда десять километров. Буру решил подвести нас к лагерю бхунту минуя их дозоры и обычные караванные тропы. Несмотря на все тяготы, мы упорно шли вперёд, и на третий день Ключ выдал сигнал! В восьми километрах на востоке наши!

Немедленно разбили лагерь, а сами налегке отправились на разведку. К большому сожалению, на месте мы ничего не обнаружили, кроме костей и браслета, что валялся в куче грязи. Минус один. Не знаю, кто был этот человек и как он тут оказался, но с нами ему уже не по пути. По молчаливому согласию мы похоронили его останки и в подавленном настроении вернулись в лагерь.

На пятый день мы вышли к лагерю бхунту, что располагался на берегу небольшой, речки. Близко не подходили, расположившись в лесу, и по очереди наблюдали за их лагерем в подзорную трубу.

Лагерь был окружен толстым частоколом, поросшим густыми лианами. Около стен расчищенное место, ров! Ловушки с острозаточенными кольями. Ребята серьёзные, похоже с наскока не возьмёшь. У берега несколько причалов из жердей, рядом с которыми стояли два десятка лодок-долблёнок и плоты. С раннего утра их разгружали пленники, таская в лагерь тюки и мешки. Тридцать семь человек, из которых восемнадцать – белые!

– Ну-с, Ярослав Александрович, похоже наши клиенты.

– Не сомневаюсь. Вот только где сигнал от Ключей?

– Думаю, их доставили без ключей, содрали да на себя одели. Обратите внимание пленники тащат словную кость, циновки, кувшины в длинный сарай в северной части лагеря. Нам стоит сперва разведать расположение дозоров, вооружение и численность и бхунту, и пленников, а после составить план нападения.

– Полностью вас поддерживаю, Павел Петрович. Без разведки нечего и думать соваться в это логово. Сколько их там, бог знает, а гранат и пороха у нас негусто. Нам бы желательно его экономить.

Иллюстрации

Карта местностии   Угольный топливный элемент   Мушкетоны   Теодолит   Фонарный щит  Схема маятника   Примитивный маятник   Вид клепсидр

Конец бхунту

 

Вчера из сарая с пленными вывели двух взрослых и трех подростков. Что-то прокричав их повалили на землю и резкими взмахами топоров отрубили ступни и ладони, оставив на земле истекать кровью. Метод казни древний, но даже в моё время он кое-где применялся в глухих уголках Чёрного континента. Тем же вечером вытащили связанного старика и до самой ночи пытали несчастного горячими углями. Старик держался достойно. Он не проронили ни единого звука и лишь смотрел на бхунту ненавидящим взглядом.

 

– Тьфу ты какая низость! Ярослав Александрович, нам непременно надобно разворошить это осиное гнездо! Ну как есть нечисть!

 

Оставив Павла наблюдать за лагерем, я решил разведать местность на восток от него. Со стороны реки к лагерю сходились караванные тропы, по которым не прекращалось движение. Оживлённое место.

 

Обойдя лагерь по большому кругу, набросал карту местности. Междуречье густо поросло галерейным лесом и лишь в центре имелась невысокая, поросшая лесом гряда. Вернулся к лагерю по другому берегу.

 

Чем ближе я подходил к лагерю, тем внимательней осматривал местность в подзорную трубу, зачастую забираясь на высокие деревья. Паранойя была с лихвой вознаграждена. В густой кроне я заметил дозорного, что внимательно осматривал окрестности и вновь скрывался в густой листве. Издалека его обнаружить трудно, повезло ещё что смотрел он лишь в сторону реки.Битые ребята, что немного настораживало. Не ожидал тут системы дозоров увидеть, не ожидал!

 

Вернувшись в лагерь, мы обсуждали каким образом нам действовать. Ночью, само собой, эффект от гранат и наших нарядов перевешивает хорошую видимость. Решили ударить с двух сторон. Моя задача – атакую главные ворота, отвлекаю на себя главные силы, шумлю побольше, а Павел под шумок, с основной группой должен проникнуть в сараи, освободить пленников и раздать оружие, что осталось после разгрома колдунов.

***

 

Всё началось, как и в прошлый раз. Туземцы ожидаемо оказались шокированы моим внешним видом. Решил ещё нагнать страху громким голосом из рупора, обещавшим кары небесные и горящими в темноте файерами. И всё же бхунту неприятно удивили меня, сперва слаженной стрельбой из луков со скоростью пулёмета, а после мощными и точными бросками топоров. Из-за ворот бхунту выбежали организованным строем, прикрытым щитами, и я едва успел кинуть в них гранаты. Вот только после ужасающего взрыва они не ринулись разбегаться, а наоборот словно убедив себя, что я для них главная угроза с утроенной силой атаковали меня. Объятые пламенем, из последних сил они пытались достать меня. Да какая атака! Я лишь бегал по кругу чтобы не быть смятым этой беснующейся толпой. Десятки бросков по доспеху рано или поздно должны были найти уязвимое место, и они его нашли. Надо было делать панцирь... Я не чувствовал боли в горячке боя. Вот и всё. В толпу ушла последняя граната, а в бхунту словно дьявол вселился. Один из бхунту с горящими руками бросился мне в ноги и в этот раз я не успел среагировать и свалился. В следующее мгновение на меня напрыгнули семь или шесть бхунту. Блин словно дешевый фильм ужасов про зомби, они что обкурились?! А-а-а! Я смог перевернуться на спину и подтянуть острый щит. Ещё немного и я смогу освободить руку. Укол, ещё укол кописом. Я колол и колол в кучу тел на мне, но всё чаще стал ощущать сильные удары листовидных, острых как бритва наконечников копий бхунту.

 

И тут бух-бух-бух! С трудом выбираюсь из-под горы трупов. Голова гудит от близких разрывов. Нога кровоточит, что-то неприятное прилетело в ботинок. Нет орды бхунту, точнее вот они все лежат как спелые колосья после страды. Некоторых разбросало веером как сухую листву порывом ветра. Да это же мортирки!Выручили! Кобэ молодец! Он что же вплотную подкатил повозку что ли? Использовать картечь по воротам смысла не было, поэтому мы и замаскировали наши мартирки. Договорились, что он зажжёт шнур по моему сигналу. Но сигнала то не было, не было сигнала. Сам сообразил. Пока бхунту меня в землю трамбовали он выходит подкатил станок и вжарил супостатам! Четырнадцать стволов калибром девять сантиметров, да картечью, у этой толпы шансов не было!

 

Всё же и у железных бхунту имелся предел. Те, кто оказался вне сектора обстрела, с испугом смотрели, как я медленно выбираюсь из горы трупов, они все видели десятки топоров и копий, стрелы, коими я как дикобраз был утыкан до самой макушки, и они побежали, побежали чёрт побери! Вот только далеко они не убежали, со стороны лагеря на бхунту неслись их бывшие пленники уже с оружием. Мне оставалось только ковылять. Что-то серьезное с ногой, надо перевязать, но не сейчас.

 

– Ярослав Александрович, Ярослав! – Павел бежал ко мне.

 

Я устало отмахнул рукой.

 

– Слава богу вы живы, слава богу! Вы, словно Марс, кровью залиты с головы до ног!

 

-Павел, дожимай бхунту! Я справлюсь.

***

 

Сколько их убежало, мы так и не узнали, но четверых удалось живыми взять в плен. Бывшие пленники исступлённо били и били уже мёртвые тела бхунту. Никто их не останавливал, кто мы такие чтобы судить? Даже того, что я увидел хватило понять, они заработали такое отношение к себе!

 

Павел занимался очисткой лагеря, крутился как юла, командовал и был на своём месте. Надо было заняться ранами. Табо и То я взял в поход именно на этот случай, в нашем лагере я учил этих подростков делать перевязки, зашивать раны и измерять температуру, больных у нас хватало всегда. По большей части у меня были легкие раны и порезы. 'Пенопласт' погасил большую часть ударов и глубокие были лишь в местах стыков пластин. Как я не хитрил, чередуя бронзовые пластины и 'пенопласт', уязвимых мест хватало. Особенно неприятны оказались метательные топоры, что насквозь пробивали бронзовые пластины, а с копьями банально повезло. По какой-то причине бхунту метили в голову, а прочный шлем легко сдерживал все удары, единственное, подташнивает. Похоже лёгкое сотрясение я всё же заработал. Раны дезинфицировали, зашили и забинтовали. Из ноги вытащили чугунную картечину, пробившую мышцу до кости, вплотную к сухожилию, прошло ещё бы чуть-чуть и быть мне как Джон.

 

Неплохой набор хирургического инструмента у меня есть, бинты, порошки, обезболивающее из мха, спирт. У раненых пленников отличные шансы на выживание. Раненых было очень много. Всё же это не воины. По большей части охотники и собиратели, волею судьбы попавшие в рабство. Нам носили раненых, а мы шили и перевязывали колото-резаные раны. Всякие, от лёгких порезов, до отсевающих конечностей, бхунту были жестоки и карали за малейшую попытку бегства отрубанием ладоней.

 

Поток раненых не иссякал, и в какой-то момент передо мной оказался белый мужчина лет сорока с кучерявыми, соломенного цвета волосами, чуть тронутыми сединой у висков, с окладистой бородой, крепкого телосложения.Прямоугольное лицо и глазницы, прямой нос, прямо переходящий в лоб почти без выделения переносицы и глубоко посаженные глаза лазурного цвета. Ни дать ни взять, копия с греческого бюста Нептуна.

 

– Мутабор!

 

Он лишь удивлённо уставился на меня.

 

– Мутабор!

 

– Кхм, Ярослав Александрович, они того, по-нашему не понимают ни бельмеса. Я с ними, как только не пробовал. И по-нашему, и на фряжском, немецком, французском – никак. Думаю, вовсе не наши. Но бойцы крпекие, если бы не они, то точно не сдюжили. Бхутну эти есть черти во плоти, ещё хуже маори.

 

– Вот оно что. А вы, Павел Петрович, латынь случаем не знаете?

 

– Как не знать то, нам её накрепко вбили в детстве!

 

– Так спросите, кто они такие.

 

– Так спрашивал, что-то бормочут не пойму.

 

– Tu quis es?

 

– είστε εξοικειωμένοι με τη γλώσσα της αυτοκρατορίας.

 

– Ну, что я вам говорил!

 

– Это древнегреческий. А может и среднегреческий. Я немного знаком с этим языком, какие-то слова угадываются. Что-то про империю говорит.

 

– Είμαστε πολεμιστές έμπορος Ξενοφών συνελήφθησαν όταν έφτασαν στο εμπόριο από την Ινδία με πλοίο.

 

– Так-так. Воины, торговцы, Индия. Ну ничего не понимаю. Похоже это не среднегреческий, уж очень консервативная орфография.

 

– Εμός ὄνομα Ярослав! – и показал на себя.

 

Мужчина привстал, почтительно поклонился:

 

– Εμός ὄνομα Ксенифон.

 

Но чудес не бывает, и дальнейший разговор у нас не заладился. Я понимал кое какие слова, но совершенно не улавливал общий смысл предложений. Павел куда-то сбежал, но к тому времени, когда я закончил перевязку Ксенифона, вернулся и сиял, словно масляный блин.

 

– Нашёл! Нашёл! Он подтолкнул вперёд полного, смуглого мужчину низкого роста, неуловимо похожего на Ксенифона.

 

– Листарх! Он понимает латынь. Понимает!

 

Таким образом Павел смог найти общий язык с Листархом, и тот поведал нам много интересного. Понятно, что и он и его люди, точнее его охрана, никакого отношения к нашим коллегам не имели. Листрах был индийским купцом греческого происхождения. Он не раз путешествовал по Индийскому океану и бывал в Персии, Аравии, Египте и даже далёкой Византии. Настоящий полиглот, знает санскрит, персидский, сидху, арабский, латынь, греческий и даже местный кику сильно похожий на язык кевенги. Когда я достал ему свою карту побережья Восточной Африки, Листарх выпал в осадок.

 

– Откуда у вас эта карта? Я готов купить её за хорошие деньги! Что за великий географ её сделал? А эти линии параллели, как у Эрастофена? Наши цифры. Не понимаю!

 

Я подсказал. Листарх был и купцом, и капитаном в одном лице. Соображал быстро, и через несколько минут мы уже отмечали царства и крупные порты на побережье. Опоне и Пане на побережье Африканского рога, входившие Аксумское царство, царства Миккура, Нобатия, Алва вдоль Нила и города Сарапион на берегу, южней Никон и Меле, он же Момбаса, и далёкий Раптха на острове Индигор, куда и плыл наш Листарх за смолой, слоновой костью и красивыми рабынями.

 

– Если он ничего не напутал, то этот остров Индигор не что иное, как знаменитый Занзибар!

 

– Ндас, известное место. Традиции работорговли тут с времен античности процветают. Признаться, не предполагал, что торговцы в эти времена плавали так далеко на юг.

 

И всё же Листарх не доплыл. Днище корабля сильно обросло ракушками. И он встал на ремонт на острове Пиралах, рядом с небольшим селением кику. Именно там на его корабли напали бхунту, которых перевезли на двух судах его конкуренты, арабские купцы. Многие воины погибли в схватке, а остальных, как и часть товара, отдали бхунту в оплату. Арабам нужна была медь, именно этот металл был основным грузом. Листарх привозил в Византию олово, ткани и шёлк, а на выручку скупал дешёвую медь на рудниках Иордании. Схемы обмена довольно запутанные. Одним словом, кручу-верчу обмануть хочу! За каким лесом его понесло на экватор, я так и не понял, может дело в муссонах. Мы долго не могли прийти к понимаю по двум вещам – мерам веса и календарю. Единицы, что он называл, мне ни о чём не говорили. Нашли всё-таки общую для нас величину – византийскую либру. Она равна древнеримской или двенадцати унций, что составляет ровно 327,5 грамма, кстати, прототип фунта. Листарх долго считал, знаете, сколько он вёз меди? Четыреста восемьдесят тонн! Я дважды переспрашивал. Откуда, спрашивается, такие обороты металла в древнем мире?! Кто такой этот Листарх, чтобы целое состояние перевозить?

 

– Слышали, Павел Петрович?

 

– Да уж!

 

– Нам такое богатство упустить никак нельзя.

 

– Совершенно верно, но. Признаться меня больше судьба корабля волнует, они же его для ремонта на мель посадили. Может ещё успеем?

 

– Да. Это бы нам здорово помогло.

 

– Так что же с вами было дальше, Листарх?

 

– Нас связали и посадили на лодки. Мы плыли много дней вверх по течению этой реки.

 

– А порог проходили? – заинтересовался я.

 

– В одном месте, нам пришлось тащить лодки и товар на себе.

 

– Так я и думал! Это река Ати или Галана. Водопад Левинсона – небольшой порог в двухсот пятидесяти километрах от устья.

 

Павел подробно расспрашивал капитана про корабль, и тот его даже нарисовал. Я попросил разузнать его, из какого города он прибыл?

 

– Шурапака.

 

– Не слышал такого, – Павел пожал плечами.

 

– Павел, сейчас там неподалёку Мумбай.

 

– Кто же ваш правитель? – распрашивал Павел.

 

– Махараджа Сатьяшрая Пулакешин II, сын Киртивармана I, да будет он править вечно!

 

– Вот что, уважаемый Листарх, скажите, какой сейчас год?

 

Тот посмотрел на нас удивленно, но незамедлительна ответил:

 

– Шестьсот семьдесят пятый от начала эры викрам самватд.

 

Мы переглянулись.

 

– Ну а что ты на меня смотришь, Павел? Не знаю, не силён я в индийском календаре. Надо с другой стороны зайти. Листарх, сколько лет прошло со времени битвы при Иссе?

 

– Той, где победил великий Александр?

 

– Именно.

 

– Минул ровно девятьсот восемьдесят один год.

 

– Так, – рассуждал Павел, – сражение при Иссе триста тридцать третий год до нашей эры, значит, сейчас шестьсот восемнадцатый год. Вы были довольно близки в своих догадках, Ярослав Александрович!

 

– Листарх, а идет ли война между Византией и Персией?

 

– Проклятая война остановила торговлю! Ираклий не пускает суда из красного моря, хорошо, что шахиншах Хосров второй дает мне хорошие льготы.

 

Всё разом стало на свои места – и время, и место. Значит, сейчас VIIвек. Тёмные века в Европе, жестокая война Византии и Сасанидов. Впрочем, нам эти технологии по барабану. Второй век, седьмой или семнадцатый, всё одно – примитив, а вот людские ресурсы другое дело.

***

 

К четырем часам мы закончили с ранеными и занялись складом, куда бхунту годами стаскивали награбленное. Тут было чем поживиться! Пусть мы и не нашли наших коллег, но в материальном плане мы точно не прогадали. Список плюшек получился весьма внушительным. Две большие хижины под завязку забиты кожами, шкурами и корзинами с провиантом. В той что поменьше были железные крицы, медь и восемь бурдюков, плотно набитых красноватым золотым песком. Из-за примеси он ценился меньше, ведь разделять медь и золото здесь не умели. Я сделал щуп из клинка и нашёл бонус – мешок из кожи крокодила с корабля Листарха полный сокровищ: индийские и персидские монеты, ожерелья и посуда из золота и серебра. Под этим мешком, чуть ниже, нашёлся ещё один тюк, туго набитый местными деньгами – миниатюрными топориками и наконечниками стрел.

 

Пока я занимался трофеями, Павел занялся организацией дозоров и восстановлением стен.

 

– Докладываю, у бхунту в наличии восемь больших лодок из кожи.Сделаны крепко. Они-то на них удрать хотели, но мы им успели путь отрезать.

 

– Насколько они велики?

 

– В каждую войдёт по десять-двенадцать гребцов.

 

– Негусто.

 

– Так мы же пойдём вниз по течению, тогда и четырёх достаточно на каждую, остальное загрузим товаром. К тому же маленьких лодок с дюжину точно будет. Кое-как подлатать и всё, а не хватит так на складе полно кожи. Сбить хребет – невеликое дело!

 

– Павел, тогда, пожалуйста, займись этим вопросом. До завтра мне надо точно знать сколько людей брать и сколько груза.

 

– Добро!

 

– Дня два у нас есть на организацию, не больше. Ты составил список людей?

 

– Обижаете, ещё утром! Туземцев с ребятишками двести восемьдесят четыре человека, из них сто сорок шесть мужиков, полностью здоровых – меньше сотни, а греков, значится, с Листархом двадцать четыре человека. Только с этими ухо надо востро держать, они себе на уме.

 

– Раздели, половину оставим здесь с Листрахом, будут за нашим добром присматривать.

 

– Не пойдёт, Ярослав Александрович, если корабль отобьём, кто же на нём матросами будет? С дюжиной человек с такой-то громадиной не справимся. Нет, точно не справимся.

 

– Павел, ну ты же сам офицер, командир корабля. Отбери штурмана, отбери самых сообразительных матросов, остальных заменим нашими ребятами да пленниками смышлёными. В конце концов тебе всё равно обучение и слаживание команды организовывать.

 

– Значит, разделить? Ну что же и то дело. Из трофеев то, ничего не хотите купцу отдать?

 

– Нет. Нам всё нужно! Но и купец в накладе не останется.

***

 

Для ревизии складов я взял Листарха и двух наших ребят. Листарху передал бумажные листы и карандаш, чтобы он дублировал записи на латыни. Начали с самого ценного, с его товаров. Индийского железа отличного качества, не хуже моей стали, сто двенадцать кило. Пять плотно набитых мешков небольших, по килограмму криц. Отлично выкованных ножей – сто сорок два, топорищ – тридцать одно, два меча и восемьдесят наконечников для копий. Меди в слитках, похожих на туши пять тысяч килограмм, и как бхунту столько приперли то? Хотя от всего металла это копейки. Арабы отдали им немного меди, железо, ткани и золото, оставив себе самое ценное.

 

Когда Листарх описывал свой товар, он чуть ли не плакал, постоянно бубня, что он разорен и его семью продадут в рабство, так как его доля составляет лишь третью часть. Спрашивается, на кой ляд тебя с медью понесло на Занзибар, рискнул, хотел лично себе подзаработать, надеялся на хорошую охрану? Не вышло. Ничего, к утру сговорчивей будет. Сделаю ему предложение, от которого невозможно отказаться.

 

Железо и медь перевешивали и записывали под подпись, отчего опись затянулась до глубокой ночи. Два тюка шёлковых и льняных тканей, шестнадцать хлопковых. Отдельно описали монеты, ожерелья, посуду. Порадовали специи – несколько мешочков с ванилью, корицей и перцем. Листерах пояснил – с корабельной кухни.

 

Через пару часов дошло дело до товаров местной промышленности. Железных криц семьдесят шесть. Дерьмо, конечно, губчатые, ошлакованные комки непрокованного толком железа, но зато почти тонна. Пятьдесят два слоновых бивня всех размеров: от огромных, весом больше сотни до маленьких. Шесть рогов черного носорога и там же корзина полная зубов гиппопотама. Те отчего то ценились много выше бивней слона. По одной корзине розовых кораллов, жемчуга. Тут же аккуратно уложенные штабеля чёрного и розового дерева. Богато! Корзины сплетены очень аккуратно из прочной светлой лозы и плотно закрыты.

 

Порадовал и продуктовый склад: сорок корзин с привычными злаками из люпина и столько же сорго. Корзины с диким медом, плодами баобаба и дум, орехами стояли в два ряда. Тут же и яйца страуса, мешки с сушеной рыбой и мясом и плетеные короба с брусками соли почти двести килограмм. У противоположной стены три ряда горшков с маслом ши и ароматной камедью.

 

Местное оружие не записывал, его сразу уносили Павлу, который занимался его учётом и распределением, но по весу его будет побольше, чем индийского.

 

Думаете всё? Не-е! Главные богатства на втором складе. Выделанные кожи, сложенные в толстые пачки. Куда уж там вождю Нгози. Шкур ватусси насчитали двести восемьдесят две штуки, леопардовых и гепардовых двадцать четыре штуки, жирафов восемь штук, двадцать две шкуры зебры, львиных – шесть, гиен – сорок две и двадцать крокодиловых. Качество выделки, правда, сильно гуляло. Хм. Дарёному коню в зубы не смотрят. Тем не менее основной объём склада занимали не кожи, плетенные из прочной травы и волокон рафии циновки, дернина и мешки. Смотанные пуки волокон, бухты верёвок. Тут же беспорядочно свалены тюки с местными тканями, мотыги, сосуды из тыквы и ленточной керамики, маски, идолы, статуэтки, деревянные бусины. Весь этот шлак я оставил записывать и укладывать Листарха, дав ему в помощь четверых ребят. От усталости я уже падал с ног. ***

 

Утром отправил Буру с сопровождением к торговцу в Кереве. Путь ему предстоит долгий. Бывших пленников собрал с помощью толмачей, далеко не все из них понимали язык кевенги и агитировал на работу. Обещал за каждый день бесплатную еду, соль, железные ножи, женщинам украшения и бусы. Руку в агитации туземцев я набил, и большая часть с радостью согласилась. Павел сейчас занимался отбором воинов, охотников и ремесленников. Листарх самостоятельно продиктовал список имён и умений своих людей. Он внимательно осмотрел наши товары: иглы, зеркала, бусы, керамику. Глаза загорелись, но он ещё не решался заговорить со мной на эту тему. В обед я взял Листарха с собой на съёмку местности и в общих словах показал, как составляю карты. Он был хорошо образован, знаком с начертанием карт, компасом и сходу понял зачем на карту нанесены параллели и меридианы. Он засыпал меня вопросами: 'Зачем я залил в клепсидры ртуть вместо воды?', 'Как работает труба, приближающая деревья?', 'Что за механизм со стрелками, зачем я откачиваю из него воздух?'. В конце концов я отдал ему подзорную трубу, чтобы он оставил меня в покое. Когда же я закончил измерения, то передал ему тубус с большой картой всего восточного полушария. Тот, едва увидев её, бросил трубу и жадно вцепился взглядом в лист, разом забыв о волшебной трубе и о потерянном товаре. Лишь водил пальцем и что-то неразборчиво бормотал под нос:

 

– Водный путь в Китай! Огромная Африка! Сколь мала Византия, что я считал величайшим государством мира! Оксианское озеро! Пандит, я думал, что боги покарали меня отобрав у меня корабль и всё состояние, теперь же вижу, что они сделали величайший подарок, который только может пожелать человек моего происхождения. Пандит,* Ярослав, я обязан выучить ваш язык. Ваша карта! Откуда вы прибыли?

 

– Издалека. Мы ещё успеем это обсудить.

 

– Я весь во внимании, – Листарх не унимался.

 

– Ты видел наши товары и наше оружие.

 

– Оно страшно. Когда мы попытались тушить горящего разбойника водой, он вспыхнул словно сухой лист! Я видел десятки сожжённых тел, другие были убиты железными шариками. Это короткие бронзовые трубки, что стояли у леса, да! Вам знаком секрет греческого огня!

 

– Оружие не то, о чём вы должны думать Листарх. Карта вот что позволит вам стать богатым! Вы сможете вести корабль не вдоль берегов, а напрямую через океан. Я могу научить плавать, ориентируясь по Солнцу и звёздам, совсем по-другому, не как у вас. Ты сможешь вести товар по морю из Китая, а пряности вот с этих остров. Показал я ему на Яванский архипелаг. И наконец мы сможем построить корабль, что будет в три раза быстрей твоего.

 

– Но что, что я могу предложить вам за эти сокровища? Мой корабль и медь у арабов, а жалкие остатки, они и так ваши, как и мы сами.

 

– Тут вы правы. Но мы не работорговцы, и я не могу держать ни вас, ни ваших людей на привязи. У вас два пути уйти сейчас или остаться служить мне. Три года, три года и большего я не прошу. Сколько ты платил своим людям, только в индийских монетах?

 

– В византийских солидах подойдёт?