Текст книги "188 дней и ночей"

Автор книги: Януш Леон Вишневский

2. Они радуются за тебя без задней мысли.

Если они говорят, что сочувствуют тебе, когда ты страдаешь, – значит, они именно это и имеют в виду. Они не стремятся растрогать тебя своим сочувствием, чтобы в конце концов стянуть с тебя трусы.

3. С ними можно говорить напрямую.

Мир геев похож на мир женщин. Как и женщины, они хотят быть привлекательными, ухоженными и обязаны быть вдвое лучше остальных, чтобы хоть чего-нибудь в жизни достичь. Они понимают тебя на 100 %, когда ты говоришь о покупках, об огуречной маске. При этом они остаются мужчинами, они знают, что мужчины думают и как и почему страдают.

4. Им знакома тоска по бескорыстной близости.

В них можно уткнуть нос, прижаться к ним, чувствовать их тепло в танце, не рискуя, что они воспримут эту близость как сигнал для чего-то большего.

5. Их комплименты настоящие.

Главным образом потому, что не являются результатом хитроумно выстроенной сексуальной игры. Они ценны вдвойне. Если гомосексуалист восхитится твоими глазами, ты можешь быть уверена, что они на самом деле восхищают его, а не так, как бывает с другими: его одурманила твоя грудь, а глаза он в упор не видит.

Ваш список наверняка больше, не так ли?

Сердечный привет,

ЯЛВ

Варшава, вторник

Пан Януш,

Вы помните, что говорил Рокко Буттильоне?[22]22
  Рокко Буттильоне – министр юстиции и безопасности ЕС.


[Закрыть] Гомосексуализм – это грех. Он так считает. В таком случае перед кем? Перед Богом, перед нами, гетеросексуалами, природой или перед традициями и приличиями, принятыми в обществе? Эта многоплановость толкования греха гомосексуализма одна из многих причин, в силу которых так долго держится один из последних бастионов – гомофобия. Я не хочу иметь дело с соседом, учителем, другом, если он гомосексуалист. Впервые это определение появилось в 1868 году и, по мнению Мишеля Фуко,[23]23
  Мишель Фуко (1926–1984) – французский историк и философ культуры.


[Закрыть] приблизительно в это же самое время ему была присвоена сексуальная и правовая категория. «Женственность и гомосексуализм исторически являются табу для поляков?» – задается вопросом Томаш Китлинский[24]24
  Томаш Китлинский – польский писатель.


[Закрыть] в одной из глав своей недавно опубликованной книги «Гомофобия по-польски». Откуда в нас ненависть к женщинам и геям? Откуда берется зло? Как писал выходивший за пределы гетеросексуализма Витольд Гомбрович:[25]25
  Витольд Гомбрович (1904–1969) – польский писатель.


[Закрыть] «Все дело в том, что я взращен на вашей помойке. От меня воняет теми отбросами, которые вы сносили туда на протяжении нескольких столетий». Геи в Польше все еще считаются отбросами, подытоживает Китлинский. Думаете, преувеличивает? Разве он не прав, когда пишет, что в Польше до сих пор существует разделение на чужих (евреи, цыгане, женщины, геи, безработные, бездомные) и своих – всезнающих, справедливых и, возвращаясь к сути дела, безгрешных? Более того, определение «гомосексуалист» до сих пор не является этически нейтральным. Гей – грешник, распутник. Гомосексуалист грешен, потому что его сексуальные пристрастия не соответствуют генетическим условиям, потому что его любовь основывается на сексе, а его ориентация своего рода мода на распущенность. Британский социолог Мери Макинтош считает использование клейма «гомосексуалист» способом общественного контроля, позволяющего отделять грязных развратников от непорочного большинства. И поэтому единственным лекарством от гомофобии является выход из укрытия чужих, для того чтобы начать жить под боком у своих. Я знаю одно: гею не с каждой женщиной по пути. Они не выносят тех, кто кичится своей женственностью. Именно внешней. Им не нравятся сильно расстегнутые блузки, из которых чуть ли не вываливается грудь.

Они брезгуют нарочитой сексуальностью. Но их не раздражает женская душа, в которой столько же драматизма, сколько и в их жизни. Самые большие трудности возникают у тех из них, которые, несмотря ни на что, делают хорошую мину при плохой игре.

Отвечают на знаки внимания и комплименты женщин, которым нравятся, но потом, когда вынуждены дать им свой номер телефона, в этот решающий момент меняют в нем последнюю цифру. Мучаются также и те, которые изображают гетеросексуальных мужей и отцов. Что происходит с их жизнью? Достаточно посмотреть телесериал «Ангелы в Америке». Именно поэтому тех, кто решился жить в открытую, так немного, особенно в Польше.

Я дружу с одним из тех, кто не рискнул жить открыто.

Привлекательный, мужественный, никто ни разу не видел его в гей-клубе. Мы довольно часто встречаемся и беседуем о его тайной жизни, о том, как трудно ему ее устроить. С кем и где? Я знаю, какие мужчины ему нравятся, и ловлю себя на том, что мы разговариваем о них, как две женщины. А, этот… в нем что-то есть, и так далее. Мы никогда не уточняем, что именно, хотя наверняка оказалось бы, что каждый из нас, говоря «об этом», имеет в виду что-то свое. Когда мы познакомились, третьей фразой моего нынешнего приятеля было: «Вы знаете, а я…» «Да, знаю», – подтвердила я. Откуда?

Может быть, я поняла это, когда услышала, с каким достоинством он говорит. Ему нечего скрывать, но он относится к тем, кому легче жить с идеализированным представлением о мире геев. Толерантные, независтливые, примиренные с собственным выбором. Полный набор прав (кроме усыновления). Много шума наделала книга Михала Витковского «Любиево». Другой мой знакомый-гей подарил мне эту книгу со словами: «Ты должна это прочитать». Великолепно, хотя в ней есть и бьющие по нервам сцены. Это правда. В ней есть грязные, отталкивающе физиологичные сцены. Отвратительные.

Витковский вводит нас в мир геев и тех, кого в субкультуре педерастов называют тетками. Он вынуждает нас заходить в общественные туалеты и слушать, но что? Истории геев. Рассказы о человеческом падении. Кенгуриха, Цыганка, Паула. Цитата из стихотворения Флоры Ресторанной:

Я – Тетка

 
неужто стану я переживать,
скрываться,
молить меня понять,
по улице вышагивать мужской походкой,
сносить насмешки,
хвост поджимать, когда прикрикнут,
убегать побитою собакой, когда мне засвистят вослед,
сутулиться, шаг ускорять, когда заблеют в спину,
и одеваться по-мужски, чтоб люди невзначай не обернулись,
и унижаться пред санэпидсбродом натуралов?[26]26
  Витковский М. Любиево / Пер. Ю. Чайникова. М., 2007.


[Закрыть]
 

Меня резануло то, что действие книги Витковского происходит во Вроцлаве. Я помню эти места, которые проезжала по дороге на учебу, знаменитый гейский писсуар рядом с костелом Божьего Тела и то маленькое кафе напротив здания Оперного театра, где мы с удовольствием поглощали пирожные. Неужели этот мир действительно существует? А может, без излишнего пафоса, но ради обычной порядочности согласиться с Лешеком Колаковским,[27]27
  Лешек Колаковский (р. 1927) – польский философ, публицист, прозаик.


[Закрыть] который говорит, что начало к созданию открытого общества, в котором каждый гуманен и где все равны в моральных обязательствах, положили многие цивилизации. Древнегреческие философы, иудейские пророки, святые буддисты и христиане прокладывали путь к универсальной человеческой морали. А ведь там тоже были чужие.

С уважением,

МД

Франкфурт-на-Майне, среда, вечер

Интересно, у животных секс лучше, чем у людей?

Со вчерашнего воскресенья я вовсе в этом не уверен и скорее склонен считать, что выделение Homo sapiens в качестве единственного существа, которое из секса сделало нечто большее, чем способ продления вида, является очередным мифом, необходимым человеку, чтобы доказать (вот только кому?) свое превосходство. Вчера, вместо того чтобы читать отложенные статьи по оптимизации алгоритмов в объектном программировании (возможно, Вы в это с трудом поверите, но иногда изучение алгоритмов можно сравнить с интеллектуальным детективом), я провел более двух часов с книгой Михаэля Тирша «Эта странная сексуальная жизнь животных». То, что я прочел, оказалось для меня вовсе не странным, потому что я не вижу странности в том, что так распространено… среди людей.

Когда речь заходит «про это», то надо сказать, что животные умеют почти все, что делают (по крайней мере в начале любовной связи) люди. Обезьяны бонобо практикуют французский поцелуй (часто одновременно с несколькими партнерами и партнершами), рыбки гурами во время любовной прелюдии прижимаются губами и застывают так до десяти минут, слон без колебания всовывает свой хобот в рот слонихи. Морские львы трутся мордами друг о друга в течение двух часов, а черепахи (без виагры или сиалиса) совокупляются в течение десяти часов. Люди говорят, пишут, мечтают «про это» постоянно, а «это самое» у них продолжается в среднем десять минут (если верить популярному автору Коэльо – одиннадцать). Животные не умеют рассказать «про это». Они просто делают это. Некоторые из них на это (очень даже продолжительное) время забывают обо всем свете. Половой акт полёвок длится сорок часов, мыши вида Antechinus flavipes, обитающие в Австралии, на Тасмании и в Новой Гвинее, совокупляются двадцать четыре часа без перерыва, гремучие змеи делают это в течение двадцати двух часов, черепахи около десяти часов, а носороги около полутора часов.

То, что Дарвин («принцип, в силу которого закрепляется каждое полезное изменение, я назвал естественным отбором…») определял как «выбор самки», коллективно практикуется с самыми лучшими результатами. То, о чем мечтают отдельные крайне ортодоксальные и поэтому инфантильные феминистки, уже давно получилось у беспозвоночных из семейства коловраток (Rotatoria), очень полюбивших аквариумы. Уже тридцать миллионов лет в мирном симбиозе живут матери с дочерьми и до сих пор не произвели на свет ни одного самца.

Гомосексуализм, как показывает природа, вовсе не выдумка сатаны и касается не только людей. Насекомые, черви, равно как и некоторые виды морских свинок, практикуют его не реже, чем люди. Самки определенного вида человекообразных обезьян, которые явно никогда не слышали об острове Лесбос, с удовольствием (отнюдь не для продолжения вида) предаются утонченному сексу главным образом между собой. Гомосексуальное поведение не представляет из себя нечто исключительное. Оно отмечено более чем у четырехсот пятидесяти видов животных. Точно так же исключением не являются у животных и самцы человеческого (под)вида: «уестествляю все, что движется». Альпийский сверчок (Anonconotus alpinus), как только в его поле видения появляется самка, бросается на нее и принуждает к сношению, длящемуся несколько секунд. Согласно наблюдениям британских энтомологов, сверчок меняет партнершу каждые восемнадцать секунд. В мире животных это своеобразный рекорд полигамии (распущенная обезьянка бонобо явно проигрывает сверчку). Более того, он даже не беспокоится о том, принадлежит ли самка к тому же самому виду! Британцы не дали никакой информации на тему отношения самок (в том числе и представительниц других видов) к такому поведению сверчка: трактуют ли они «это» как насилие?

Имеющий до сих пор широкое хождение тезис, что люди, дескать, совокупляются для удовольствия, а животные для продолжения рода, безоснователен. Как тогда можно объяснить, что несколько видов приматов спариваются, выбирая для этого такое время, когда самки не способны к репродукции? Некоторые из животных, причем не обязательно из приматов, для того чтобы сделать приятное своим самкам, преображаются так, чтобы быть на высоте положения. У самца осьминога – обычного моллюска без позвоночника – во время генеративного периода вырастает дополнительное, модифицированное плечо, так называемый hectocotylus. Во время акта спаривания он ласкает им партнершу. Потом достает им из своего нутра сперматофоры и переносит их в углубление в мантии самки. Иногда он делает это так энергично, что дополнительное плечо отрывается и проникает в тело его избранницы, которая вместе с ним величественно отплывает. Кто из мужчин готов оторвать себе руку ради своей женщины?! Даже если бы знал, что оставляет ее у нее в вагине?

То, что до сих пор пока не удалось генетикам, давно получило распространение среди тростниковых мух на Сейшелах, пятнистых гиен и морских слонов. Все эти виды могут выбрать пол потомства и произвести на свет самца или самку в зависимости от того, что больше подходит к конкретным условиям среды. Люди тоже умеют так делать – и этому нет никакого научного объяснения, – но лишь на коротких отрезках своего развития. После войн женщины рожают значительно больше мальчиков, чем девочек, в мирный период статистика практически выравнивается: на сто шесть девочек приходится в среднем сто один мальчик. Сороковые и начало пятидесятых годов XX века в Германии, в Польше и в Советском Союзе были периодом бума рождения мальчиков. Откуда Мать-Природа знала, что мужчины погибли на фронтах или в лагерях, до сих пор загадка…

А еще у животных встречается такое, чего никогда не бывает у человека: у самцов куниц увеличение яичек и члена всегда сопровождается увеличением мозга. Вы должны согласиться, что у мужчин, как правило, все наоборот. В свою очередь, то, что является неосуществимой и самой потаенной мечтой многих мужчин, само собой разумеющееся у обитающей в Японии ласточниковой бабочки: во время полового акта самец может видеть своим пенисом!

Вопреки сложившемуся мнению, ум животных не занят «постоянно одним только этим». Для доказательства близости и принадлежности друг другу они могут нежно касаться друг друга и брать части тела друг друга в рот или облизывать. Птицы из пары, например альбатросы, чистят друг другу перья, а тупайи (напоминающие наших обычных белок) сидят по нескольку часов в день рядышком, прижавшись. Без малейшего сексуального подтекста.

Читая о тупайях и рассматривая фотографии, где они нежно прижимаются друг к другу, я подумал: кто же более странный, люди или звери?

Сердечный привет,

ЯЛВ

Варшава, четверг

Пан Януш,

казалось бы, мы покончили с ханжеством и сказали adieu всевозможным табу. Мы такие образованные. Однако сексологи бьют тревогу. Мы все еще очень далеки от понимания сущности физической стороны любви. Мы не можем ответить на самые простые вопросы. Оказывается, чем больше свободы в том, что разрешено обычаем, тем труднее нам воспринять указания, советы и технические приемы. Далее не хочется протянуть руку к таблетке. Стоит, однако, преодолеть себя, чтобы взять книгу Оливии Джадсон «Dr. Tatiana's Sex Advice to All Creation» («Сексуальные советы доктора Татьяны – для всех, маленьких и больших»), из которой можно узнать, что каждый способ хорош, которая объясняет нам, бестолковым, что в действительности нужно мужчине и женщине. В постели. По неясным до сих пор причинам отречение от секса и плоти почти всегда приводит к краху и вымиранию. «Отрекаясь, ты выпадаешь из игры», – пишет Джадсон, известный специалист по эволюционной биологии. Так что мы занимаемся любовью для того, чтобы продолжить свой род, произвести на свет потомство. Мы и животные. У них генетические изменения также приводят к смене традиций, вплоть до того, что они становятся более игривыми, развратными, непостоянными. Риск существует всегда: длинный птичий хвост вызывает у самок интерес, но и в лапах у кота такая птичка может оказаться быстрее. Объясняя сексуальные повадки животных, Джадсон приводит множество впечатляющих воображение примеров их эротического темперамента. Кто бы мог подумать, что среди самых выносливых любовников лидируют палочники. Акт спаривания в их исполнении длится в среднем десять недель. Но поскольку самец по размеру меньше самки в два раза, то ей незатруднительно носить его на спине.

Генетика подыграла темпераменту. В подтверждение этой мысли доктор Джадсон приводит рассказ о львах, спаривающихся с двумя партнершами сто пятьдесят семь раз на протяжении пятидесяти пяти часов. Некоторые животные в совершенстве овладели умением совмещать секс с кормлением – самец приходит на свидание с едой. «Как мы видим, любовь – это не только стягивание брюк», – заключает Джадсон. Она также советует не давать возможности съесть себя во время прелюдии, поскольку некоторые самцы не могут смириться с отказом. Что интересно, самки редко борются за своих партнеров не на жизнь, а на смерть. А если и борются, то только тогда, когда находятся в отчаянии, в связи с немногочисленностью самцов. Они не сдаются и в ситуации, когда понимают, что именно этот самец-производитель может дать ей столько детей, сколько она хотела бы. А что касается человеческой зависти к моногамной жизни лебедей, то не стоит мучиться: по мнению многих исследователей, моногамия в мире животных возможна только тогда, когда отвечает потребностям обоих партнеров, когда отсутствие измен гарантирует, что они оставят после себя больше потомства, чем если бы решились на неверность. В животном мире действует даже Теория Хорошей Жены: я моногамна, потому что одна бы в жизни не справилась. Но из каждого правила есть исключение. Самцы известных калифорнийских грызунов (Peromyscus Califomicus) не покидают своих самок, даже когда те становятся старыми и некрасивыми. Самцы не покидают, а самки? Если бы я была самкой европейского богомола, то заметила бы, что секс вызывает у меня больше эмоций, если я заранее отгрызу голову моему любовнику. Довольно универсально звучит, не так ли?..

С уважением,

МД

Франкфурт-на-Майне, пятница, ночь

Час назад я размышлял о природе нашей судьбы – случайность она или предназначение? Если предназначение, то кто пишет ее сценарий? Кто получил такое право? И от кого? Если Бог, то от какого другого Бога получил?

Вчера я возвращался домой поздно вечером, ехал на машине по пустой улице в одном из районов под Франкфуртом. Никаких перекрестков. Плавный поворот, освещенный желтыми лампами. Четко видна белая прерывистая линия на хорошем асфальте. Каждые сто метров знаки, напоминающие, что максимально допустимая скорость на этом участке 40 км/час. Пустота улицы в словно бы игрушечном немецком городке около десяти вечера. Меня внезапно останавливают фиолетовые мигалки на крыше полицейской машины. За красным шлагбаумом, перегораживающим улицу, карета «скорой помощи», рядом «мерседес», в котором приехал врач (в немецких каретах «скорой помощи» есть санитары, но не бывает врача; его вызывают только в случае необходимости). Полицейский в черной кожаной куртке жестко приказывает мне припарковаться на обочине. Паркуюсь, подаю полицейскому документы. Он проверяет их в своей машине – настоящие ли. У меня польская фамилия. Я разговариваю с акцентом. Воспользовавшись отсутствием полицейского, подхожу поближе к «скорой». На обочине, врезавшись в дерево, стоит черный «фольксваген-гольф» с крышей, сильно вогнутой со стороны пассажирского сиденья. На асфальте тело, прикрытое черной пленкой. Двое молодых мужчин достают металлический гроб из серебристого «мерседеса», стоящего напротив того, что раньше было «фольксвагеном». У одного во рту сигарета. Они ставят гроб на асфальт рядом с телом, лежащим под пленкой. Поднимают тело, не снимая с него пленки. Пленка немного съезжает. Становятся видны белые остроносые высокие (десять сантиметров над щиколоткой) ботинки. Точно такие же я покупал недавно с моей младшей дочкой. Санитары кладут тело в гроб, закрывают крышку и вкатывают его в «мерседес». Я нащупываю телефон в кармане куртки. Звоню дочери.

– Ада, черт побери, где ты?! – кричу я в трубку.

– Дома, а где мне еще быть? – отвечает она спокойно. – А почему такой крик?

В этот момент полицейский в кожаной куртке воз вращается с документами. Громко приказывает мне немедленно вернуться в машину и уезжать. Он не понимает по-польски. Я не двигаюсь с места. Он начинает мне угрожать. Призывает на помощь коллегу. Я ухожу.

«Дома, а где мне еще быть…» Ее голос, ее. Боже…

Час назад я съездил на то самое место. К дереву прибит деревянный крест. Свечи. Плюшевые мишки. Цветы. Ее звали Сабрина. На прибитой к дереву фотографии молодая улыбающаяся девушка. В январе ей должно было исполниться семнадцать лет. Кругом молодые люди. Она ехала со своим парнем из той же самой гимназии, из выпускного класса. Никто не знает, как произошло ДТП. Кроме травмы стопы, с парнем ничего серьезного. «Скорая» взяла у него только кровь на анализ. Алкоголя не обнаружили. Сейчас он находится в психбольнице.

Случайность или предопределенность? На эту тему написаны книги, научные и псевдонаучные исследования философов, теологов, математиков, астрологов или шаманов. Некоторые из них настолько невежественны, что из предсказания судьбы сделали себе профессию и за определенную плату гадают по линиям рук, по расположению звезд или раскладу карт. Я – верующий в Бога физик, информатик, а в последнее время и химик и знаю, что ответ на этот вопрос зависит от момента. Есть такие моменты, когда я верю, что нечто в моей жизни было предопределено, чтобы неделю или час спустя быть уверенным, что это не более чем случайность. Жизнь – это своеобразная реализация Программы Судьбы. Никто на самом деле не знает, кто у нее Программист. Может, именно в этом и состоит магия жизни. Вы так не считаете? Для одних стечение обстоятельств – это реальное воплощение теории вероятности, для других это прием, к которому прибегает Бог, для того чтобы Самому остаться в тени. И те и другие могут оказаться правы. Могут.

Завтра я зажгу свечку у дерева Сабрины.

Привет,

ЯЛВ

Варшава, суббота

Пан Януш,

сколько раз приходилось Вам снимать ногу с педали газа, проезжая мимо разбитых автомобилей? Много раз, правда? В этот момент нас словно что-то хватает за горло, а во рту делается сухо. И мы беззвучно спрашиваем себя: неужели так выглядит смерть? Какое-то время мы едем, соблюдая правила, но уже через несколько километров возвращаемся к привычной жизни. Чтобы превысить допустимую скорость. А что если и мы не случайно оказались в том месте? Возможно, нам нужно было что-то понять, испугаться, обрадоваться тому, что мы живы. Почему же тогда мы, вернувшись в мир живых, так быстро и при первом удобном случае превышаем скорость? Хотим что-то выиграть? Почему те, кому на сей раз повезло, не задумываются об этом? Почему мы так быстро забываем о том, что выиграли жизнь в лотерее? Не потому ли, что, в конце концов, мы все рано или поздно проиграем? Ирония или предостережение? Мой отец великолепно водил. Он погиб в автомобильной катастрофе, сидя на пассажирском сиденье рядом с водителем. Иногда я пытаюсь понять, что он почувствовал, когда понял, что из того виража им выйти не удастся?

С уважением,

МД

Франкфурт-на-Майне, воскресенье, вечер

Мир снова оповестили, кто в этом году самый умный физик, химик, врач или экономист. Сразу после этого решили, кто написал самую главную книгу, и выбрали того (в этом году женщину), кто больше остальных сделал для мира во всем мире. Практически все газеты – начиная с бульварных и до самых респектабельных – увлеченно освещали присуждение Нобелевских премий в этом году.

Бульварные (такие, как, например, немецкий «Бильд») агитировали быть умным и в качестве аргумента приводили главным образом размер выплачиваемых премий. А в редакционных комментариях впадали в возвышенный патриотический тон, когда из биографии лауреата становилось ясно, что «это же наш человек», потому что его бабка со стороны отца родилась в Германии и провела там первые три месяца своей жизни, прежде чем ее родители вывезли в колыбельке в США. В том, что касается назойливых и порой смешных попыток докопаться до национальных корней всех тех, кто добивается всемирного успеха (спортсмены, актеры, музыканты, писатели или ученые), немцы идут вровень с поляками, если не опережают их. В недавно опубликованном списке ста самых выдающихся немцев даже Моцарта записали немцем. Не говоря уже о Копернике, который в учебниках некоторых немецких земель назван «выдающимся немецким астрономом, родившимся в г. Торн», то есть в Торуни. Адрианна, моя младшая, семнадцатилетняя дочь, рожденная во Франкфурте-на-Майне, – сестра Иоанны, рожденной в Торуни, – встала на уроке физики в своей гимназии им. Альберта Эйнштейна и объяснила классу (и учителю), что Коперник не мог быть немцем, если родился там же, где родились ее прабабка, бабка и отец, «а они все поляки». Возможно, это слишком детская и наивная аргументация, но я испытал своего рода гордость, когда она рассказывала мне об этом.

Так называемые интеллектуальные газеты (например, «Die Zeit»), комментирующие решения стокгольмского капитула, пытались выяснить, почему именно этот, а не какой-то другой ученый был объявлен самым умным и что он сделал, чтобы заслужить себе такое отличие. Как правило, читатель совсем не понимает, о чем пишет журналист. Главным образом потому, что трудно понятно писать о том, чего сам не понимаешь. Как в свое время сказал Эйнштейн, дважды удостоенный Нобелевской премии: «Считай, что ты ничего не понимаешь, если ты не в состоянии понятно объяснить это своей бабушке».

С другой стороны, трудно винить журналистов, если сами лауреаты не могут (не только своим бабушкам) доступно объяснить, за что они получили свою премию. Несколько дней назад я смотрел по Би-би-си интервью с одним из нынешних лауреатов Нобелевской премии в области физики (за исследования в области сверхтекучести и сверхпроводимости). Я никогда не стану бабушкой, а кроме того, я пять лет изучал физику, но, несмотря на это, я не слишком много понял из его рассказа. Редактор, бравший интервью, делал умное лицо и вежливо поддакивал даже тогда, когда лауреат перешел на птичий язык и стал использовать терминологию, которой нет даже в самых новых изданиях специальных физических энциклопедий.

Лично я против присуждения Нобелевских премий. Работа комитета при Шведской академии наук напоминает мне вердикты судей, оценивающих выступления фигуристов. Я никогда не мог понять, как они различают выступление, получившее оценку 5.8, от выступления, оцененного в 6.00.

Кроме того, считаю, что в наше время при всеобщей доступности информации ни одно из фундаментальных открытий не является на сто процентов пионерским и всегда базируется на открытиях других ученых.

Никогда не забуду того разговора, который у меня состоялся на эту тему в декабре 1999 года в одном из шикарных ресторанов в лондонском Сохо во время моего пребывания на ежегодной конференции и информационной выставке «Online Meeting». Эта конференция хоть и не имеет высокого научного ранга, но постоянно притягивает в Лондон химиков-информационщиков из всех самых значительных научных центров мира. Циники, с которыми я в данном случае соглашусь, считают, что пребывание в Лондоне в районе двадцатых чисел декабря – хороший повод сделать рождественские покупки на Оксфорд-стрит или в изысканном магазине «Харродс». Что-то в этом есть, потому что редко на какой другой конференции я встречаю столько жен моих досточтимых ученых коллег.

Случилось так, что в 1999 году я был приглашен на ужин, на котором присутствовал тот самый Николас Террет, которого британская пресса окрестила «отцом виагры». В свое время он возглавлял коллектив ученых, которые в британском филиале американской фирмы «Пфайзер» синтезировали sildenafil citrate, вещество, присутствующее в виагре. Фирма «Пфайзер» была заинтересована в приобретении очередной версии написанной мной программы, что объясняет мое присутствие на этом ужине. После десерта и нескольких бокалов французского вина, которое любит Террет (очкарик лет сорока, в слишком узком, как у всех британцев, костюме), я спросил его, стал ли он богаче после того, как его виагра принесла фирме миллиарды долларов прибыли. Он спокойно ответил, что нет, и добавил то, что я помню по сей день:

«„Пфайзер“ открыл за последние двадцать лет три или четыре лекарства, вышедшие в массовом порядке на рынок. На фирме работает около двухсот химиков и столько же биологов, то есть более четырехсот ученых, из которых лишь некоторым посчастливилось принять участие в проектах, непосредственно приведших к открытию этих лекарств. В том числе и силденафила (Террет упорно избегал названия „виагра“ в разговоре). Остальные работали на этих нескольких, чтобы те не пошли ложным путем. Отрицательные результаты их исследований важны не менее, чем положительные результаты работы моей группы. Очень легко выбирать из ста дорог правильный путь, если девяносто семь из них были проверены другими, удостоверившимися, что эти дороги ведут в никуда. По какой же причине я должен получить больше, чем они?»

Каждый раз, когда мир будоражат сообщения прессы о ежегодных присуждениях Нобелевских премий, мне на память приходит этот разговор. Кроме того, весь этот ажиотаж претит мне в силу еще одного соображения, а именно: уважаемый Нобелевский комитет может просто ошибаться или оказаться не вполне объективным в своем выводе. Премия этого года по медицине за исследования по применимости магнитно-резонансной томографии (МРТ) для безопасного и неинвазивного «просвечивания» (сканирования) всего человеческого тела с целью поиска новообразований или других патологических изменений внутри тела – лучший тому пример. Мир науки и многочисленных откликах недвусмысленно попенял стокгольмскому жюри, что оно не вспомнило о заслугах в этом вопросе Раймонда Дамадиана, который первым предложил использовать МРТ в медицине. Лауреаты этого года, Лотербур и Мэнсфилд, по мнению решительного большинства серьезных ученых, лишь технически усовершенствовали метод обработки, предложенный Дамадианом.

За долгую историю присуждения Нобелевских премий наберется несколько примеров сознательного выбора или ошибочного умолчания. Два из них, к счастью неосуществившихся, касаются национальной гордости Польши, и оба примера – вода на мельницу феминисток. Едва не прошла мимо Нобелевской премии наша Мария Склодовская-Кюри.

Когда в 1903 году решался вопрос о премии по физике за открытие радия, стокгольмский комитет решил присудить эту награду Пьеру Кюри, мужу Склодовской, и Анри Беккерелю. Видимо, из-за своего пола она, по мнению уважаемого комитета, могла быть в этой работе лишь лаборанткой, помогавшей своему мужу. Но в конце концов ее вписали в число лауреатов после поставленного ее мужем ультиматума.

Через восемь лет кандидатура Склодовской появилась вновь, на этот раз в разделе химии, за измерение атомного веса радия и открытие полония. Существенным (!) препятствием в деле присуждения ей премии оказался для комитета тот факт, что Склодовская после смерти мужа в 1906 году якобы связала свою жизнь с женатым мужчиной, физиком Полем Ланжевеном.[28]28
  Поль Ланжевен (1872–1946) – французский физик и общественный деятель.


[Закрыть] На этот раз аргументация комитета опустилась если не до панели, то наверняка до уровня французских бульварных изданий того времени (1911 год), распускавших сплетни о романе Склодовской, пытаясь таким образом оказать давление на решение комитета.

Нас ожидают помпезные торжества по случаю вручения красочных дипломов и чеков в Стокгольме, и мы можем спокойно ждать следующего представления в будущем году…