Текст книги "Король Матиуш Первый"

Автор книги: Януш Корчак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

IX

Вот когда Матиуш понял, почему министры на заседании столько говорили о сапогах, сухарях и фураже.

Если бы не сухари, они умерли бы с голода. Три дня, кроме сухарей, у них ничего во рту не было. Спали по очереди, два-три часа в сутки. А ноги стерли в кровь, прямо, что называется, до костей.

Бесшумно, как тени, пробирались они лесными тропами. Поручик то и дело вынимал карту, искал овраг или заросли погуще, чтобы спрятаться.

Время от времени в отдалении появлялись неприятельские разведчики, выследят, в каком направлении они отступают, и мчатся с донесением к своим.

Матиуша было не узнать. Худой, как скелет, сгорбленный, он казался еще меньше ростом. Многие солдаты побросали винтовки, а он сжимал свою одеревеневшими пальцами.

Столько переживаний за несколько дней!

«Папочка, папочка, как тяжело быть королем, когда на твою страну напал враг! – с горечью думал Матиуш. – Сказать: „Я вас не боюсь и разобью в два счета, как мой прадед Павел Завоеватель“, ничего не стоит. А победить ох как трудно! Какой я был глупый, легкомысленный мальчишка! Мечтал, что поскачу на белом коне на войну, а жители столицы будут усыпать цветами улицы. А сколько погибнет людей, об этом я не думал.»

Неприятельские пули так и косили солдат, а Матиуш уцелел, может, благодаря маленькому росту.

Как они обрадовались, когда прорвались к своим! И окопы там уже отрыты.

«Теперь над нами смеяться будут», – подумал Матиуш.

Но скоро он убедился, что на войне тоже есть справедливость Когда они наелись досыта и отоспались, их отправили в тыл, за пять километров от фронта, в маленький городишко, а на смену им пришли другие солдаты.

В городе тех, кто не бросил оружие, построили отдельно, и генерал обратился к ним с речью:

– Честь вам и хвала! Настоящие герои познаются во время поражения, а не при звуках фанфар!

– И эти мальцы здесь? – добродушно спросил саперный полковник, заметив в строю Матиуша и Фелека. – Да здравствуют отважные братья Крушигора и Вырвидуб!

С тех пор Фелека звали Крушигора, а Матиуша – Вырвидуб.

– Эй, Крушигора, принеси воды!

– Вырвидуб, подбрось-ка сучьев в костер!

Мальчики стали всеобщими любимцами. На отдыхе до солдат дошла весть о том, что военный министр поссорился с главнокомандующим и помирил их король Матиуш.

Матиушу, конечно, не могло прийти в голову, что по улицам столицы разъезжает автомобиль, в котором сидит кукла-король и отдает честь. Он был еще мал и плохо разбирался в дипломатии.

Отдохнув, они снова вернулись на передний край. Началась так называемая позиционная война; обе воюющие стороны засели в окопах, стреляли друг в друга, но пули пролетали над головами, не причиняя вреда. Когда надоедало сидеть, зарывшись в землю, ходили в атаку. Случалось, километра на два продвигались вперед или отступали назад.

Солдаты совсем освоились в окопах: расхаживали как по коридору, пели, шутили, играли в карты, а Матиуш прилежно учился. Занимался с ним поручик, который изнемогал от скуки. Утром расставит дозорных в секреты, чтобы следили, не идет ли неприятель в атаку, позвонит в штаб, сообщит, что все в порядке, – вот и все дела!

Для поручика занятия с Матиушем были развлечением. А Матиушу очень хотелось учиться. Сидит он в окопе, учит географию, в вышине звенят жаворонки. Время от времени прогремит вдали выстрел – и опять тихо.

Но вдруг будто бешеные псы завоют. Это мелкокалиберные полевые орудия.

А потом – бух! бух! Это большая пушка.

И пошло… Винтовки квакают, как жабы. Свист, вой, грохот – бух, бабах!..

И так полчаса, час. Иногда в окоп попадет снаряд, разорвется, уложит на месте несколько человек, нескольких ранит.

Но остальные не трусят – привыкли.

«Жалко, хороший был товарищ, вечная ему память», – скажут солдаты.

Раненым сделают перевязку, а ночью отправят в полевой госпиталь.

На войне как на войне.

Не миновала пуля и Матиуша. Рана, правда, пустяковая, даже кость не задело. В госпиталь идти не хотелось, но врач настаивал, и пришлось подчиниться.

Впервые за четыре месяца в постели! Какое блаженство! Матрац, подушка, одеяло, белоснежная простыня, полотенце, возле кровати тумбочка, кружка, тарелка, ложка (жалкое подобие той, какой ел он в королевском дворце).

Рана заживала быстро. Сестры и врачи полюбили Матиуша, и все бы хорошо, только вот страх, что его узнают.

– Смотрите, как он похож на короля Матиуша! – заметила как-то раз жена полковника.

– Да, да, мне его лицо тоже показалось знакомым.

Хотели даже послать его фотографию в газету.

– Ни за что! – наотрез отказался Матиуш.

– Глупый, – говорили ему, – король Матиуш увидит в газете фотографию такого маленького солдата и наградит тебя медалью. Или отцу пошлешь фотографию, то-то он обрадуется!

– Нет и нет! – твердил Матиуш.

Надоели ему эти разговоры: он не на шутку боялся, как бы не обнаружилось, кто он.

– Оставьте его в покое. Мальчик прав. Король Матиуш, чего доброго, оскорбится, воспримет это как намек: ты, мол, на автомобиле по городу разъезжаешь, а твои ровесники на войне жизнью рискуют.

«Черт возьми, о каком это Матиуше они толкуют?» Юный король давно махнул рукой на придворные манеры и выражался, как его товарищи-солдаты.

«Хорошо, что я убежал на фронт!» – не в первый раз подумал Матиуш.

Его не хотели выписывать из госпиталя, просили остаться. Говорили, он будет разносить раненым чай, помогать на кухне…

Но Матиуш отказался.

Ни за что на свете! Пусть мнимый король разъезжает по городу, раздает раненым подарки, принимает участие в торжественных похоронах офицеров, место настоящего короля – в окопах!

И Матиуш вернулся к своим товарищам на передовую.

– А где же Фелек?

Фелеку надоело прозябать в окопах. Парень он был живой, ни секунды не посидит на месте. А тут целыми неделями сиди, скорчившись, даже головы не смей высунуть, не то раздастся выстрел и от поручика достанется.

– Спрячешь ты свою дурацкую башку или нет? – ругается поручик. – Подстрелят вот этакого дурака, и потом возись с ним: перевязку делай, в госпиталь вези. И без тебя хлопот хватает.

Отчитал его поручик раз-другой, а потом посадил на гауптвахту на три дня на хлеб и воду.

Послушайте, за что.

Однажды ночью неприятельских солдат отвели на отдых, в тыл, а на их место пришли новые. Окопы расположены были близко; из одного крикнешь – в другом слышно. Началась перебранка между новичками и нашими.

– У вас король – сопляк!

– А ваш – старая галоша!

– Эй вы, голь перекатная! У вас сапоги каши просят!

– А у вас рожи от голода повытянулись! Бурду вместо кофе лакаете!

– Иди попробуй!

– Как волки голодные! Не накормишь вас, когда в плен попадете.

– А вы оборванцы!

– Здорово вы драпанули!

– Зато всыпали вам напоследок по первое число!

– Горе-стрелки! Вам бы в лягушек палить из пушек!

– Сами хороши!

– Мы-то умеем стрелять!

Тут Фелек не выдержал, выскочил из окопа, повернулся к ним задом, задрал шинель и крикнул:

– А ну стреляйте!

Пиф-паф!.. – прогремело четыре выстрела и… мимо.

– Эх вы, стрелки!

Солдаты хохотали до упаду, а поручик рассвирепел и посадил Фелека под арест в глубокую яму, обшитую досками.

Откуда доски? – спросите вы. Солдаты разбирали разрушенные избы и обшивали досками стены в окопах, делали настил на земле, навесы для защиты от дождя.

Фелек просидел в яме всего два дня. Поручик его простил. Но Фелек не забыл обиды.

– Не хочу больше служить в пехоте!

– А куда же ты пойдешь?

– На аэропланах буду летать!

В государстве Матиуша не хватало бензина. А чем тяжелее груз, тем больше расходуется горючего. Поэтому был отдан приказ: в летчики брать самых тощих солдат.

– Иди и ты, колбасник! – подшучивали солдаты над одним толстяком.

Шутки шутками, а Фелека решили отправить в авиацию. Двенадцатилетний мальчик – это настоящая находка! Разве найдешь легче? Пилот будет управлять самолетом, а Фелек бомбы сбрасывать.

Матиуш не знал, радоваться или огорчаться, что Фелека нет.

Фелек был единственным человеком, посвященным в его тайну. И хотя Матиуш сам просил называть себя Томеком, ему было неприятно, когда Фелек обращался с ним, как с ровней, а то и вовсе свысока. Фелек был старше. Он пил водку, курил, а когда угощали Матиуша, то неизменно говорил:

– Не давайте ему, он маленький!

Матиуша не соблазняли ни водка, ни курево, но он предпочитал отвечать за себя сам и в адвокате не нуждался.

А когда ночью предстояло идти в разведку, Фелек подстраивал всегда так, что брали его, а не Матиуша.

– Не берите Томека! Какая от него польза? – говорил он.

Разведка – дело опасное и трудное. Подползают на животе к позициям врага, перерезают ножницами колючую проволоку и захватывают «языка». Иногда часами лежишь не шелохнувшись, одно неосторожное движение – и небо освещается ракетами, а по смельчакам открывают пальбу. Солдаты жалели Матиуша – он был маленький и слабый – и чаще брали с собой Фелека. А Матиушу было обидно.

Теперь Матиуш стал незаменим в отряде. То патроны отнесет дозорным, то пролезет под колючей проволокой и подползет к неприятельским окопам, а два раза даже во вражеский стан пробирался.

Переодели Матиуша пастушонком. Он подлез под колючую проволоку, прошел версты две, сел перед разрушенной хатой и притворился, будто плачет.

Мимо шел солдат, увидел его и спрашивает:

– Ты чего плачешь, мальчик?

– Как же мне не плакать? – отвечает Матиуш. – Дом наш сожгли, мама куда-то пропала…

Матиуша отвели в штаб, напоили горячим кофе… И ему стало не по себе: его накормили, куртку старую дали, потому что он дрожал от холода (для отвода глаз свои нарочно надели на него всякую рвань), а он обманет их, предаст. За добро отплатит злом.

И Матиуш про себя решил ничего своим не говорить. Пусть считают его дурачком и не посылают больше в разведку. «Не хочу быть шпионом», – подумал Матиуш.

Но тут его вызвали к офицеру.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил офицер.

– Томек.

– Слушай внимательно, Томек, что я тебе скажу. Ты можешь оставаться в отряде, пока не вернется твоя мама. Тебе выдадут обмундирование, котелок, деньги, еду будешь получать из полковой кухни. Но за это ты должен пробраться к врагам и разведать, где у них пороховой склад.

– А что это такое? – Матиуш прикинулся простачком.

Его повели в пороховой склад, где хранились снаряды, бомбы, гранаты, порох, патроны.

– Понял теперь?

– Понял.

– Так узнай, где находится у них такой склад, возвращайся и расскажи нам.

– Хорошо, – согласился Матиуш.

Офицер на радостях подарил Матиушу плитку шоколада.

«Ах вот вы какие! – Матиуша перестали мучить угрызения совести. – Лучше быть шпионом у своих, чем у врага.»

Его вывели на дорогу и дали несколько залпов в воздух, чтобы сбить противника с толку.

Довольный, возвращался Матиуш к своим. То на животе ползет, то на четвереньках и жует шоколад.

Вдруг – бах, бах!.. Это свои открыли по нему огонь. Солдаты заметили – кто-то крадется, а кто, не знают.

– Выпустить три ракеты! – приказал поручик, взял бинокль и, направив его в ту сторону, даже побледнел от страха.

– Прекратить огонь! Это Вырвидуб возвращается с задания.

Без помех вернулся Матиуш к своим, рассказал, что и как. Поручик немедленно позвонил артиллеристам, приказал прямой наводкой бить по пороховому складу. Артиллеристы двенадцать раз промазали, а на тринадцатый попали прямо в цель. Раздался грохот, пламя полыхнуло до неба, все заволокло дымом – даже дышать стало нечем.

В неприятельских окопах поднялась паника. А поручик взял Матиуша на руки, подбросил вверх и три раза прокричал:

– Молодец, Томек! Молодец! Молодец!

Все хорошо, что хорошо кончается. С той поры в роте еще больше полюбили Матиуша. Солдатам в награду выдали бочку водки, и они три дня и три ночи спали спокойно, у противника не осталось ни одного снаряда. Поручик даже разрешил вылезти из окопов – поразмяться. Враги злились, но сделать ничего не могли.

Снова потянулись однообразные военные будни. Днем занятия с поручиком, наряды, дежурство, перестрелка. А когда затяжные осенние дожди размывали земляные укрепления, Матиуш выходил с лопатой на работу.

«Странно, я мечтал изобрести увеличительное стекло, чтобы взорвать на расстоянии неприятельский пороховой склад. И мечта сбылась, хоть и не совсем так, как я думал.»

Миновала осень. Наступила зима.

Выпал снег. Солдатам раздали теплое обмундирование. Кругом стало тихо и белым-бело.

X

В это время Матиуш усвоил еще одну важную истину. Солдаты не могут вечно сидеть в окопах, иначе война никогда не кончится.

Пока на фронте было затишье, в столице кипела работа: в главном штабе разрабатывали план наступления. План заключался в следующем: собрать все силы в кулак, внезапно ударить по врагу и прорвать линию фронта. Противнику волей-неволей придется отступить, потому что в прорыв устремятся войска, зайдут с тыла и начнется бой не на жизнь, а на смерть.

Поручику присвоили зимой звание капитана. Матиуша наградили медалью. Как он обрадовался! Их отряд дважды отмечали в приказе по армии за отличное выполнение боевых заданий.

Как-то к ним в окопы явился важный генерал и зачитал приказ:

– «От имени его величества короля Матиуша Первого выношу роте благодарность за уничтожение вражеского порохового склада и за отвагу, проявленную в боях за родину. Возлагаю на роту почетное и тайное задание: с наступлением тепла прорвать линию фронта.»

Это было большой честью.

Начались тайные приготовления. Подвезли снаряды, пушки. За передовой стояла наготове конница.

Солдаты поглядывают на солнышко. Ждут не дождутся теплых дней. Так и рвутся в бой!

Капитан придумал такую хитрость: чтобы ввести в заблуждение врага, будто у них мало сил, послать в атаку сначала только половину роты. Пусть постреляют для вида и возвращаются в окопы. А на другой день выступит вся рота и опрокинет легковерного противника.

Сказано – сделано.

Полроты пошло в атаку. Перед атакой капитан приказал артиллеристам открыть огонь по проволочным заграждениям, чтобы прорвать их и облегчить путь пехоте.

– Вперед! – скомандовал капитан.

Ох, до чего хорошо вырваться из затхлых, сырых окопов, мчаться во весь дух и кричать: «Ура! Вперед!» Враги увидели – прямо на них с винтовками наперевес бегут солдаты, и до того испугались, что даже не стреляли. Наши уже добежали до разорванной снарядами колючей проволоки, но тут послышалась команда к отступлению.

Матиуш с еще несколькими солдатами забежал слишком далеко, не услышал команды и попал в плен.

– Ага, струсили! Бежали как ошалелые, орали, будто невесть сколько их, а нас увидели – давай бог ноги! – в отместку за свою растерянность и страх издевались над пленными неприятельские солдаты.

Опять шел Матиуш в штаб, только не переодетый, как в прошлый раз, а в шинели. Теперь он был военнопленный.

– Ага, попался, голубчик! – узнав его, злобно воскликнул офицер. – Это из-за тебя взорвали зимой наш пороховой склад! Теперь ты так легко не отделаешься… Солдат отвести в лагерь для военнопленных, а мальчишка, как шпион, будет повешен.

– Я солдат! – запротестовал Матиуш. – Вы имеете право меня расстрелять, но не вешать!

– Ишь какой умник выискался! То он Томек, то солдат. Нет, голубчик, теперь-то мы тебя повесим как предателя.

– Права не имеете! – настаивал на своем Матиуш. – Тогда я тоже был солдатом. Перешел фронт по заданию командира и нарочно сел перед разрушенной хатой.

– Ну, довольно болтать! Отвести его под усиленной охраной в тюрьму. Военный суд завтра разберется. Если ты и вправду был солдатом, может, повезет тебе – получишь пулю в лоб, хотя я предпочел бы тебя вздернуть.

На другой день состоялся суд.

– Я обвиняю этого мальчика в том, – сказал на суде офицер, – что он зимой выследил, где находится наш пороховой склад, и донес врагу. Неприятельская артиллерия двенадцать раз промазала, на тринадцатый попала в цель, и склад взлетел на воздух.

– Признаешь ли ты себя виновным? – спросил седой генерал-судья.

– Нет! Все было не так. Этот офицер сам показал мне пороховой склад и велел разузнать, где у нас хранятся порох и снаряды, и донести ему. И в награду дал мне плитку шоколада… Разве я неправду говорю?

Офицер покраснел. Местонахождение пороховых складов – военная тайна, и он никому не имел права выдавать ее.

– Меня послали в разведку, а ваш офицер хотел сделать из меня шпиона.

– Да я не думал… Не знал… Не предполагал… Не сообразил… – оправдывался, заикаясь от волнения, офицер.

– Стыд и позор! – перебил его старый генерал. – Вас обвел вокруг пальца маленький мальчик. Вы поступили плохо и понесете за это заслуженное наказание. Но мальчик тоже виноват, и мы не можем его оправдать. Предоставляю слово адвокату.

– Господа судьи! – начал свою речь защитник. – Подсудимый, который называет себя то Вырвидубом, то Томеком по фамилии Палец, не виновен. Как солдат он обязан был подчиниться приказу командира. Его послали в разведку, и он пошел. Его, как и остальных, надо отправить в лагерь для военнопленных – таково мое мнение.

Генерал обрадовался в душе: ему было жалко мальчика. Но не подал виду: военным не полагается проявлять доброту и сочувствие к неприятельским солдатам.

Он склонился над книгой, где были записаны все военные законы, и стал искать место о военных шпионах.

– Ага, вот оно, нашел, – сказал он наконец. – «Гражданские лица, которые передают врагу сведения за денежное вознаграждение, подлежат повешению, а военные шпионы – расстрелу. В случае, если адвокат не согласен с решением суда, дело передается в высшую инстанцию и приведение приговора в исполнение откладывается.»

– Я с решением суда не согласен, – заявил адвокат, – и требую передачи дела в высшую инстанцию.

Генерал и остальные судьи согласились.

Матиуша снова отвели в тюрьму. Тюрьмой называлась обыкновенная крестьянская хата. Больших каменных домов с решетками на окнах на фронте нет. Такая «роскошь» бывает только в городах. Под окнами и перед дверью хаты-тюрьмы поставили по двое часовых с винтовками и пистолетами.

Размышляет Матиуш о своей судьбе, но духом не падает, не теряет надежды: «Хотели меня повесить – и не повесили. Может, и пуля меня минет. Столько их над моей головой пролетало, а я – жив».

Он с аппетитом поужинал. Еда была очень вкусная. По существующему обычаю, приговоренных к смерти принято кормить сытно и вкусно. А Матиуша считали обреченным.

Сидит Матиуш у окошка и смотрит, как в небе кружат аэропланы. «Наши или неприятельские?» Не успел он додумать до конца, как рядом с тюрьмой разорвались одновременно три бомбы.

Что было потом, Матиуш не помнил. Бомбы посыпались градом. Одна угодила в хату-тюрьму, и все перевернулось вверх дном. Послышались крики, стоны, грохот… Матиуш почувствовал, как его взяли на руки, но он не мог поднять головы. В ушах стоял нескончаемый шум. Очнулся он на широкой кровати в роскошно обставленной комнате.

XI

– Как вы себя чувствуете, ваше королевское величество? – вытягиваясь в струнку, спросил тот самый старик генерал, который зимой вручал ему медаль.

– Я – Томек Палец, Вырвидуб, рядовой солдат, господин генерал! – вскричал Матиуш, вскакивая с кровати.

– Сейчас мы это проверим, – засмеялся генерал. – Эй, позвать сюда Фелека!

Вошел Фелек в форме пилота.

– Скажи-ка, Фелек, кто это?

– Его величество король Матиуш Первый.

Упорствовать дальше не имело смысла. Для поднятия духа солдат и всего народа необходимо было сообщить, что король Матиуш жив и находится на фронте.

– В состоянии ли ваше величество принять участие в военном совете?

– Да.

На военном совете Матиуш узнал следующее: по городу возили в автомобиле фарфоровую куклу. А во время аудиенции канцлер сажал куклу на трон, незаметно дергал за веревочку, и кукла кивала головой и отдавала честь

В автомобиль куклу вносили на руках. Король Матиуш, сообщали в газетах, дал обет до тех пор не ступать ногой на землю, пока последний враг не будет изгнан из пределов страны.

Уловка удалась: люди поверили. Хотя казалось немного странным, почему Матиуш и на троне, и в автомобиле всегда сидит в одной и той же позе, никогда не улыбнется, слова не вымолвит, только головой кивает да честь отдает.

И вот по городу поползли зловещие слухи. Весть о таинственном исчезновении Матиуша просочилась сквозь толстые стены дворца

Во вражеском стане тоже знали кое о чем из донесений шпионов, но особого значения этому до поры до времени не придавали. Была зима, а зимой на фронте обычно затишье.

Но когда стало известно, что войска Матиуша готовятся к наступлению, враги забили тревогу, засуетились и в конце концов выведали тайну.

И вот накануне наступления за большие деньги подкупили какого-то шалопая, он метнул камень и угодил прямо в куклу-короля.

Голова у фарфоровой куклы разбилась, и только рука продолжала приветственно подниматься. Столица была в смятении: одни впали в отчаяние, другие негодовали, что их так бессовестно обманули, третьи просто смеялись.

На другой день после вылазки, в результате которой Матиуш попал в плен, над окопами показались вражеские аэропланы, но они сбрасывали не бомбы, а листовки:

«Солдаты! Министры и генералы вас обманывают. Короля Матиуша нет На троне с первых дней войны сидит фарфоровая кукла. Теперь, когда ее разбили, вы можете сами убедиться в этом! Бросайте оружие! Расходитесь по домам!»

С превеликим трудом уговорили солдат немного подождать. Но ни о каком наступлении не могло быть и речи.

Тогда Фелек без утайки рассказал все как есть.

Генералы обрадовались, позвонили капитану и приказали немедленно доставить Матиуша в штаб. Вообразите их растерянность и ужас, когда они узнали, что Матиуш в плену!

Как быть?

Если сказать возмущенным солдатам, что король Матиуш в плену, они не поверят. Раз обманутые, они ничему больше не будут верить. На чрезвычайном военном совете постановили атаковать врага с воздуха и в суматохе выкрасть Матиуша.

Аэропланы разделили на четыре эскадрильи: одна получила задание бомбардировать лагерь для военнопленных, другая – тюрьму, третья – пороховой склад, четвертая – штаб.

Так и сделали. Сбросили бомбы на дом, где размещался штаб. Офицеры в панике разбежались, и некому стало командовать. Бомбили и место, где, по предположению, находился пороховой склад, но на этот раз получилась осечка: порохового склада там не оказалось. Отряд пехоты под прикрытием авиации ворвался в лагерь для военнопленных, но, как известно, Матиуша там не было. Наконец с трудом разыскали его в тюрьме и без чувств доставили к своим.

– Задание выполнено отлично! Сколько мы потеряли аэропланов?

– Вылетело тридцать четыре, вернулось пятнадцать.

– Сколько времени продолжалась операция?

– Сорок минут с момента вылета до посадки на свои базы.

– Отлично, – сказал Матиуш. – Итак, назавтра генеральное сражение.

Офицеры пришли в восторг: «Вот здорово! Солдаты узнают, что король Матиуш жив, он сражался бок о бок с ними как рядовой солдат, а завтра он поведет их в атаку. За такого короля солдаты будут драться, как львы».

Застрекотал телеграф, затрещал телефон: на фронт и в столицу передавали срочные сообщения.

Ночью вышли экстренные выпуски всех газет. В газетах жирным шрифтом были напечатаны два воззвания: к народу и к солдатам.

Возмущенная толпа собралась перед особняком государственного канцлера. Раздавались крики, свист, брань, улюлюканье…

Перепуганные министры, как вороны, слетелись в ту ночь во дворец. Во что бы то ни стало надо выкручиваться и спасать свои шкуры! И в обращении к народу они написали: «Это было продиктовано государственными интересами».

Небывалое воодушевление охватило войска. Солдаты рвались в бой. С нетерпением ждали они наступления утра и беспрерывно спрашивали, который час.

На рассвете началась атака.

Против Матиуша воевали три короля. Одного сразу разбили в пух и прах и взяли в плен. Другого потрепали так, что раньше, чем месяца через три, ему не оправиться: у него захватили почти все пушки и половина солдат попала в плен. Остался третий король. Его войска находились в резерве.

Когда битва кончилась, собрался военный совет. На совет экстренным поездом прибыл из столицы военный министр.

Предстояло решить вопрос: преследовать неприятеля или нет?

– Преследовать! – категорически заявил главнокомандующий. – Уж если с двумя справились, то одного и подавно одолеем.

– Я не согласен! – возразил военный министр.

Началась перебранка.

Все ждали, что скажет Матиуш.

Слов нет, Матиушу очень хотелось преследовать врагов, которые собирались его повесить. И потом, погоня – это значит, на лошадях, а Матиуш за всю войну ни разу еще не ездил верхом. Сколько замечательных историй слышал он о том, как короли сражались и побеждали верхом на конях. А он только на животе ползал да сидел, скорчившись, в окопах… Хоть разок погарцевать бы на коне!

Но Матиуш вспомнил, как в самом начале войны они зашли слишком далеко на территорию врага и чуть из-за этого не проиграли войну. Вспомнил, что солдаты не уважали главнокомандующего, называли его недотепой. Вспомнил и обещание, которое на прощальной аудиенции дал чужеземным послам: победить, но условия мира продиктовать легкие.

Матиуш долго молчал, и все молча ждали.

– Где пленный король? – спросил он наконец.

– Здесь недалеко.

– Привести его сюда.

Ввели пленного короля в оковах.

– Снять оковы! – приказал Матиуш.

Королевский приказ немедленно привели в исполнение. Рослые часовые вплотную придвинулись к пленнику, чтобы он не убежал.

– Побежденный король! – сказал Матиуш. – Я по себе знаю, как тяжела неволя. Поэтому я дарую тебе свободу. Забирай остатки своего войска и уходи из моей страны.

Побежденного короля отвезли на автомобиле к границе, а дальше он пешком потопал восвояси.