Текст книги "Никогда не забудем! (Сборник рассказов белорусских детей)"

Автор книги: Янка Мавр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ПАПА «ГИСА»

Как только началась война, папа собрался, поцеловал всех нас и ушел на фронт. Остались мама и нас трое: я, брат Вова и Ваня. Мне было десять лет, Вове – семь, а Ване – четыре.

Потом появились немцы и стали наведываться в нашу деревню. Они искали партизан и забирали коров. Партизаны часто заходили к нам и ночевали в бане. Мама предупредила, чтобы мы никому не проговорились об этом. Особенно мы уговаривали Ваню, потому что он был маленький.

Однажды к нам пришел партизан, которого звали Гриша. Он был веселый, и мы все его любили. Он играл с Ваней, и Ваня называл его «Гиса».

Вдруг видим – к нам идут три немца. Мы перепугались, Гриша хотел уходить, но уже было поздно и спрятаться негде. Тогда мама сказала нам:

– Дети! Называйте его папой. Понимаете?

Я и Вова хорошо понимали, но испугались за Ваню. Мы начали говорить Ване, чтобы он называл Гришу папой, а не то немцы нас всех убьют.

Немцы уже входили во двор. Мама дала Грише порванную отцовскую куртку, молоток и сказала;

– Починяй шкаф!

В шкафу были поломаны дверцы. Гриша начал стучать молотком, снимать дверцы.

Когда немцы были в сенях, я закричала:

– Папа, Вовка дразнится!

А Вовка поддержал:

– Папа! Лидка дерется.

Гриша повернулся к нам и сказал строго:

– Чего вы тут не поделили?

А Ваня, увидев немцев, закричал:

– Папа Гиса! Папа Гиса!

Не знаю, понравилась ли ему эта игра или он старался показать немцам, что это его «папа», но он больше чем следует говорил «папа Гиса».

Но немцы не обратили на Ваню внимания. Они спросили у мамы:

– Партизаны есть?

– Нет, – ответила мама.

– А это кто?

Мой муж.

А Гриша был моложе мамы. Он старался не показывать немцам своего лица и всё стучал молотком. Я подбежала к нему, прижалась и притворилась, что плачу.

– Папа, я боюсь, – сказала я.

Он обнял меня:

– Не бойся, доченька, они ничего тебе не сделают.

Тогда подошел Вова в тоже прижался к «папке». Я заметила, что мама радостно улыбнулась Только Ваня слишком уж старался:

– Папа Гиса! Папа Гиса!

На счастье, немцы не обратили внимание на его болтовню. Один подошел к печке, поднялся на носки и посмотрел наверх. Другой заглянул под кровать. Хорошо, что Гриша не прятался.

Немцы вышли, не найдя партизан. Мы все были очень рады, что удалось обмануть фашистов.

Ваня был тоже доволен и горд.

– Ага, я сказал «папа Гиса», ага! – говорил он всем.

Лида Волкова, 1932 года рождения.

В ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ

Советская Армия безостановочно двигалась по Восточной Пруссии.

Я был при радиороте батальона связи.

Однажды после воздушной и артиллерийской подготовки мы начали наступление на большую железнодорожную станцию.

Станция имела важное значение, и немцы упорно обороняли ее. Потом сами перешли в контратаку. Мы заняли оборону. Немецкие танки и пехота бешено рвались вперед. Им удалось немного вклиниться в расположение наших частей. Генерал приказал не отступать ни на шаг и держаться до последнего патрона.

Наша радиостанция расположилась у домика, на горке. Когда немецкие пушки стали обстреливать возвышенность, мы переместились в ров, который был у подножья возвышенности. Во время работы мы внимательно следили за тем, чтобы к нам не подползли немецкие автоматчики. Вдруг один из радистов сказал:

– Смотрите, два немецких связиста тянут линию. Уничтожим их.

– Нет, не надо, – ответил сержант. – Вон еще идут…

Вслед шли четыре немецких радиста. Было решено связистов пропустить, а захватить радиостанцию.

Укрывшись в кустах, мы стали наблюдать за радистами. Немцы шли прямо на нас. Я с интересом и волнением следил за ними.

Подойдя к нам метров на пятьдесят, немцы остановились, осмотрелись по сторонам, не заметив никого, начали устанавливать радиостанцию. Разместились они в яме, среди маленьких кустиков. Когда они начали связываться со своими частями, старшина скомандовал:

– Подготовиться!

Нас было четверо. Разбившись на две группы и изготовив автоматы, мы поползли к ним. Я полз рядом с сержантом. Он всё время ласково на меня поглядывал и по-отцовски шептал:

– Не поднимайся!..

Я еще плотнее прижимался к земле. Напряжение возрастало… Сильно билось сердце. Когда мы подползли ближе, то увидели, что два немца окапываются, а два уже что-то передают. По сигналу старшины мы открыли огонь. Двое были убиты сразу, а тот, что был с наушниками, смертельно ранен. Остался только один. Тогда мы поднялись и бросились на него. Немец был застрелен в упор. Всё это произошло очень быстро.

Старшина взял документы и оружие убитых. Я забрал приемник-передатчик, и мы поползли назад.

Вернувшись к своим, старшина доложил начальнику радиостанции о захвате немецкой рации.

Мы погрузили трофейную рацию в автомашину, которая стояла тут же, в кустах.

Командир роты объявил всем нам благодарность.

Витя Васянков, 1932 года рождения.

Город Минск, 10-й детский дом.

МОТОЦИКЛ

Я и мои товарищи Васька и Колька были при артиллерийской бригаде, которой командовал полковник Пастух. Боев на этом участке не было, бригада находилась в обороне. Мы помогали бойцам чистить орудия, протирать, снаряды и выполняли другие мелкие работы.

Бригада располагалась в лесу. За лесом проходила старая линия обороны. Однажды мы втроем пошли туда. Около полуразрушенного хлева увидели немецкий мотоцикл с коляской. Подошли и начали его разглядывать. Он казался нам исправным. Васька и говорит:

– Давайте покатаемся.

Васькино предложение нам понравилось, и мы взялись за дело. Один из нас садился в коляску, а двое толкали. Поле было неровное, и мотоцикл медленно катился вперед. Но мы были рады, что он все-таки движется. Когда нам надоело заниматься этим, я предложил забрать мотоцикл с собой.

Мы приволокли мотоцикл в расположение взвода. Старший механик сержант Пичугин осмотрел его и сказал:

– Да он почти исправный. Вы сами можете его отремонтировать.

Мы сразу приступили к работе. Крутили мотоцикл так и этак, ощупали каждую часть, но что надо было сделать – не знали. Стали просить Пичугина, чтобы он сам исправил. Пичугин отремонтировал мотоцикл. Начальник горюче-смазочного склада дал нам бензину. Мы заправили мотоцикл и очень обрадовались, когда услышали фырканье, Васька умел управлять машиной, и мы стали кататься. Теперь мотоцикл вез нас всех троих. Я и Колька сидели в коляске.

Выбирая свободные места, мы продвинулись вперед и увидели деревню. Нам было известно, что эта деревня «ничья» и что туда часто наведываются советские разведчики. Мы поехали к деревне…

На дороге у нас спустило колесо. Васька соскочил с мотоцикла и начал осматривать шину. Мы тоже вылезли. Насоса у нас не было. Оглядываясь, чем бы помочь беде, мы увидели, что из-за одной хаты торчит кузов автомашины…

– Пойду к шоферу и возьму у него насос, – сказал Васька и побежал к хате. Мы остались ждать около мотоцикла. Васька приблизился к машине и вдруг, как заяц, отскочил от нее и, прижимаясь к домам, побежал назад. Мы встревожились. Он прибежал и сказал, что в деревне немцы. Нас охватил страх. Мы оставили мотоцикл и бросились в придорожные кусты. Сели и начали наблюдать, что будет дальше.

В это время загрохотала советская артиллерия и над головами со свистом полетели снаряды. Они падали в другом конце деревни, но один из них угодил в дом, где стояла автомашина. Мы решили спрятаться в более надежное место. Побежали в ближайший дом. Дом оказался пустым. Мы сели в угол за печку.

Через несколько минут артиллерийская канонада прекратилась. Послышались пулеметные и винтовочные выстрелы. Я осторожно подошел к окну. То, что я увидел, заставило меня вздрогнуть. К нашему дому бежал высокий немец. Оружия у нас не было. «Ну, капут всем нам», – подумал я. Взбежав на крыльцо, немец почему-то остановился, а потом повернул назад. Он побежал к уборной и спрятался в ней.

Я рассказал ребятам, какая опасность угрожала нам. Мы уже собрались убегать из дома, как на улице раздались крики: «Ура!» Это наступали наши. Солдаты, пригибаясь, перебегали от хаты к хате. Страху нашего как не бывало. Мы выскочили из хаты и побежали навстречу своим. Увидев нас, бойцы удивились. Мы рассказали, как попали в деревню. Они смеялись: «Ишь, вояки, с одним мотоциклом село взяли!» – и побежали вперед.

Только теперь я вспомнил про немца.

– Ребята, давайте посмотрим, там ли он, – сказал я. Мы тихонько подбежали к уборной. Я открыл двери.

Перед нами стоял тот самый немец. Увидев нас, он поднял руки вверх. У ног немца лежал пистолет. Я быстро схватил его.

– Ком![14]14
  Идем!


[Закрыть] – крикнул я.

Немец послушно вышел.

Мы привели его к мотоциклу. Я и Васька остались караулить немца, а Колька побежал искать бойцов.

^{Я и Васька остались караулить немца, а Колька побежал искать бойцов.}

Вскоре он вернулся со старшим лейтенантом. Мы передали ему немца. Старший лейтенант вынул из планшета блокнот и записал, что мы задержали немецкого офицера.

Вернувшись в часть, мы доложили полковнику о своих приключениях.

Полковник рассердился, что мы поехали без разрешения. Ом приказал отобрать мотоцикл и дать нам по пять суток гауптвахты. А когда нас выпустили, мы были удивлены: за пленение немца полковник объявил нам благодарность и возвратил мотоцикл.

Юрий Мамочкин, 1930 года рождения.

Город Гомель, школа юнгов.

КАК Я СТАЛ ГВАРДЕЙЦЕМ

Моя мать работала в колхозе, а отец был начальником пожарной дружины. Я кончил два класса в Маринищской школе. Когда началась война, отца в армию не взяли, потому что он был больной.

Наш Россонский район, Витебской области, вскоре заняли немцы. Всякий раз, как немцы заглядывали в Маринище, мы прятались в лес. Жизнь стала тяжелой. Наступила зима.

– Пойду в партизаны, – сказал отец.

Я был очень рад, что мой папа будет партизаном.

Отец ушел. Мама и я остались дома. Отец изредка навешал нас. В 1942 году в нашем районе образовался партизанский край. Партизаны организовали крепкую оборону. Я ходил копать ров, чтоб немецкие танки не прорвались к селу. Наступила весна. В тот день, когда я услышал первых жаворонков, к нам приехала подвода. Вооруженные люди внесли в хату что-то длинное, закутанное в кожух. Это был убит отец. Мать заплакала, начала причитать. Партизаны рассказали, что мой отец храбро бился с немцами. Я очень плакал, когда отца зарыли на кладбище и поставили на его могиле памятник – белый столбик с красной звездой…

Я остался жить с мамой. Партизаны помогали нам – дали корову.

Я хотел отомстить за смерть отца и взялся сделать наган, чтобы он стрелял настоящими патронами. Нашел сук, проволокой прикрепил к нему трубку и заложил туда патрон так, что гвоздь, оттянутый резиной, ударял по капсулю. Но только попробовал выстрелить – мой самодельный наган взорвало и мне поранило пальцы на левой руке.

Когда Красная Армия начала гнать немцев, они, отступая, убивали всех жителей. Мы убежали в лес, но немцы на мотоциклах догнали нас. Мама только успела крикнуть: «Сынок!..». Ее застрелили немцы, а я убежал и решил поступить к партизанам в отряд, чтобы отомстить за смерть отца и мамы.

В отряде я рассказал, как немцы захватили и убивали наших людей. Партизаны с боем вышли из лесу, и я увидел убитую мать. Она лежала там же, где я ее оставил.

У немцев было больше сил. Партизанам пришлось опять уйти в лес, и я не успел похоронить маму.

В партизанском отряде я стал помогать повару мыть ложки, миски. Чистил ржавые патроны.

Настало время, когда партизаны соединились с армией. Я начал проситься, чтобы взяли в армию и меня, сироту. Советская Армия гнала фашистов, которые причинили мне столько горя. Я хотел быть вместе с Советской Армией. Лейтенант Красных, командир взвода связи, принял меня и даже начал звать «сыном». Я теперь веду с ним переписку.

Я стал учиться военному делу: проходил уставы, телефонные аппараты. Тут я первый раз в жизни получил карабин. Я был так рад, что никогда с ним не расставался. Теперь на мне была военная форма. Я считался воспитанником первого Прибалтийского фронта.

В тот день, когда мы пошли в наступление, я уже умел тянуть связь, отлично знал все неисправности телефонных аппаратов – и своих, и немецких. Я шел вслед за разведчиками и принимал участие в освобождении города Полоцка.

Вскоре меня перевели в батальон связи, и я получил гвардейский значок. С нашим гвардейским батальоном я прошел Польшу, Литву, Латвию. В Риге один гражданин спросил меня, как я попал в армию, и подарил мне большой букет цветов.

– Держись, – говорит, – сынок! Скоро закончится война.

А я ответил:

– В Берлине закончим!

В Пруссии со мной произошел такой случай.

Я и три разведчика – Кузьмин, Савченко и Бакодамов – пошли к немцам в тыл.

Мы получили задание – узнать, сколько у немцев батарей и где они находятся. Пошли ночью. Взяли автоматы и две катушки с проводом. Через линию обороны идти было страшно, но мы перебрались счастливо.

Шли вместе, пока хватило провода. Потом дальше. Я подключил аппарат, вызвал свой позывной, сказал, что всё в порядке, и начал маскироваться.

Через некоторое время стало светать. Савченко принес мне бумажку. На бумажке были написаны квадраты на карте и количество немецких батарей.

Он приказал передать это командиру, а сам пошел к товарищам.

Я дал звонок – чувствую, ручка моего аппарата легко крутится. Значит, связи нет. Я пошел искать обрыв на линии.

Иду, иду, а уже совсем светло. Нашел один конец проволоки, потом второй и начал их связывать. И тут из-за кустов показались два немца. Они двигались навстречу, но пока не видели меня.

Я схватился за автомат и дал очередь. Немцы упали.

Я хотел идти к аппарату, а потом решил: может, у немцев важные документы, – пошел и забрал всё, что было у них. А оружие их забросил в кусты.

Вернулся и передал по телефону сообщение, а также и то, что со мной случилось. Командир отвечает:

– Спрячься где-нибудь, чтобы наши снаряды тебя не зацепили. Сейчас откроем огонь.

Когда пехота пошла в наступление, я присоединился к своим.

На следующий день капитан Анохин вызвал меня из строя и наградил медалью «За отвагу».

Я с еще большей охотой пошел в наступление, мстил немцам за отца и мать. День победы я встретил в Данциге и на радостях перестрелял все свои патроны и ракеты.

Алик Козлов, 1932 года рождения.