Текст книги "Повести и рассказы"

Автор книги: Янка Мавр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
где говорится, как мать воевала со сковородкой, как Клаве надо было откусить гвоздь и как тетка Марья сбилась с панталыку

Еще в сенях Клава услышала, как мать ворчит:

– Вот несчастье-то на мою голову! «Что такое случилось?» – встревожено подумала Клава. Сначала она почувствовала приятный запах, а потом, уже войдя на кухню, увидела, что мать печет на примусе оладьи – и больше ничего, и никаких несчастий ни на голове матери, ни вокруг.

Немного странным было лишь то, что мать очень уж резво прыгала около примуса.

Пустилась в пляс и Клава, но только от радости.

– Ой, мамочка, как хорошо, что ты оладьи печешь!

– Знаю, что тебе есть хорошо. А вот попробовала бы сама печь на этой непослушной сковородке.

– Я тебе помогу, мама.

– Толку-то от твоей помощи. Сидела бы лучше да уроки учила. Добрые люди спать уже собираются, а ты где-то еще бродишь.

– Я же говорила, что у нас сегодня физкультурный кружок, – сказала Клава и пошла в комнату раздеваться. Мать, ворча, снова принялась плясать вокруг примуса, собственно говоря, не вокруг примуса, а вокруг сковородки. В ней, непослушной, и был корень зла.

А корень этот заключался в том, что ручка сковородки держалась на одной, да и то расхлябанной заклепке. От другой остались лишь две дырочки.

Чтобы пользоваться этой сковородкой, нужно было радеть мастерством циркача-жонглера, который может крутить на палочке тарелки, или держать их на одном пальце, или поставить ребром на нос, или еще что-нибудь в этом роде.

К сожалению, мать такой науки не проходила, поэму сковородка совсем не слушалась ее и вертелась, как сама хотела. А хотела она вертеться главным образом влево. Если же это ей не удавалось, то – вправо. А прямо держаться избегала всякими способами. Теперь понятно, почему мать плясала, злилась и ворчала.

Когда Клава снова вошла на кухню, мать сказала ей:

– Ну, пеки уж ты, пока я вынесу ушат. Клава согласилась очень охотно. Взялась одной рукой ручку сковородки, другой ворошит, переворачивает оладьи; все идет как по маслу.

Но стоило ей снять сковородку, как она – круть! – оладьи полетели на пол. Подобрала Клава оладьи и начала снова накладывать тесто.

Тут и пошло несчастье за несчастьем… Едва только Клава собралась положить тесто, – сковородка крутнулась влево, и оно попало на табуретку. А когда Клава поднесла следующую ложку, – сковородка метнулась вправо.

Теперь уже Клава поняла, почему мать так злилась. Сжав зубы, гонялась она за сковородкой и кое-как ухитрилась положить две ложки. Только легли они как попало, па разные стороны сковородки. Но Клаве было уже не до этого: попасть бы вообще.

Когда же дошла очередь до третьей ложки, то она попала как раз на первую оладью. Дело усложнилось. Клава готова была уже позвать на помощь мать, но постыдилась, поставила сковородку на пол и начала делить сдвоенную оладью на две части.

Тут только она заметила, что сковородка, стоя на полу, не крутится. Обрадовалась девочка и начала носить тесто из миски на пол и размещать так, как сама хотела, а не сковородка.

– Крутись теперь сколько влезет! – зло шептала Клава, неся сковородку на примус и совсем не обращая внимания на ее выкрутасы.

Но сковородка на этот раз применила новую тактику и упорно начала клониться вниз. Едва только Клава поставила ее на примус, как ручка совсем отделилась от сковородки.

В это время вошла мать. Увидела в руках растерявшейся Клавы одну только ручку и укоризненно покачала головой.

– Вот тебе и помощница! До сих пор хоть кое-как можно было держать, а теперь никак.

– Так я же ничего не делала! – начала оправдываться Клава. – Она и так чуть держалась.

– Так-то оно так, но почему-то это всегда случается в ваших руках. Ну, пусти.

Началась новая стадия работы. Тут уж главную роль играла тряпка. Только с ее помощью и можно было брать сковородку.

Но дело от этого нисколько не улучшилось. Мать вынуждена была плясать еще больше, так как каждую минуту припекала пальцы, да еще тряпка беспрерывно загоралась.

– Последний раз пеку! – злилась мать. – Это же мученье, а не работа!.. Ай, чтоб тебя!.. Завтра обязательно отнеси мастеру. Пусть он припаяет или как-нибудь там прикрепит ручку.

И когда испеклась последняя оладья, мать со злостью отшвырнула сковородку, а скомканную тряпку забросила в угол.

После всех этих мучений оладьи показались Клаве совсем не такими вкусными, как она ожидала.

Назавтра Клава понесла шкодливую сковородку в мастерскую. На улице навстречу ей попался мальчик в черной шинели с синими кантами и петлицами, подпоясанный широким ремнем с гладкой пряжкой, на которой красовались буквы – Р. У. На голове – фуражка с такими же кантами и значком из молотка и ключа. Клава еще издалека залюбовалась этим мальчиком: такой он был аккуратный, стройный, красивый в своей форме. Мальчик будто и сам чувствовал это, держал он себя солидно, Совсем не так, как многие обыкновенные мальчишки, которые сломя голову носятся по улице, кричат, толкаются.

Когда они поравнялись, Клава удивленно воскликнула:

– Леня!

Она узнала Леню Ладутько, который учился в их школе на класс старше ее, а в этом году, как она слышала, перешел в ремесленное училище. Но до сих пор она его не видела.

– Здорово, Клава! – ответил Леня. – Что несешь? – Да вот сковородку надо починить. Не знаешь ли, куда занести?

– Покажи.

– С серьезным видом он осмотрел сковородку, ручку и сказал:

– Идем со мной: я тебе сейчас починю.

– Ты?! – удивилась Клава. – Разве ты уже умеешь?

– А что тут уметь? – улыбнулся Леня. – Это каждый может сделать.

– Каждый? – недоверчиво переспросила Клава.

– Пойдем, сама увидишь. Я сейчас иду в мастерскую. Утром у нас были занятия в классе, а теперь в мастерской.

Они подошли к красному кирпичному дому. На дворе Леня увидел мальчика в комбинезоне и спросил:

– Начали?

Нет еще, – ответил тот.

– Очень хорошо, – сказал Леня Клаве. – Значит, успеем.

Они вошли в прихожую.

– Подожди немножко, я переоденусь, – попросил Леня.

Он снял с вешалки комбинезон и повесил на его место свою шинель. Надев комбинезон, Леня повел Клаву в мастерскую. Это была очень большая комната, где стояло несколько длинных столов – верстаков; с обеих сторон на определенном расстоянии к ним были прикреплены тиски. Около каждых тисков с правой стороны в столе был ящик. Каждый ученик имел свои тиски и свой ящик. Несколько ребят стояли уже у своих мест, некоторые бегали вокруг столов, другие разговаривали, стоя группками. Один мальчик возился около сверлильного станка.

Клава смотрела на все это с большим интересом и даже с каким-то уважением. Кажется, такие же самые мальчишки, как и у них в школе, и смеются и бегают так же, но занимаются они тут совсем не детскими делами, а делают то же самое, что и взрослые.

Откуда-то появился человек в спецовке с седыми усами и суровым видом.

– Инструктор! – шепнул Леня.

Клава испугалась: может, кричать начнет, что она, чужая, сюда пришла? Действительно, инструктор взглянул на нее с удивлением. Тогда Леня, взяв из рук Клавы сковородку, подошел к нему и сказал:

– Николай Иванович, разрешите приклепать ручку к этой сковородке.

– Ты что это: заказы уже берешь? – спросил инструктор сурово.

Клава еще больше испугалась. Но Леня, верно, знал своего учителя, видел, что у того под густыми седыми бровями прячется совсем ласковая улыбка.

– Надо помочь товарищу по школе, – ответил Леня:

– Помочь? – переспросил мастер. – Ну, если помочь, то ничего против не имею. Пусть она сама делает, а ты только командуй. Согласны?

Клава совсем растерялась.

– Я… я же вовсе не умею, – пробормотала она.

– Ничего, ничего, справимся! – весело подмигнул ей Леня.

– Ну, валяйте, – сказал мастер и отошел, пряча в усах улыбку.

Леня начал командовать:

– Видишь, в этой дырке осталась отломанная заклепка? Сначала надо выбить ее оттуда.

– Выбить? – переспросила Клава.

– Обязательно. Ведь надо же новую заклепку вставить. Немного открути тиски, вот в эту сторону.

Клава боязливо крутнула ручку в левую сторону. Тиски чуть раздвинулись.

– Сделай такую щелочку, – говорил дальше Леня, – чтобы в ней как раз поместился конец этой заклепки. Нет, нет, слишком много будет – назад. Так. Теперь положи ручку на тиски так, чтобы заклепка была над самой щелочкой. Так. А теперь остается только стукнуть по ней чем-нибудь, и она выскочит.

– Вот этим! – подскочил второй мальчик и подал Клаве круглую железяку с узким концом.

Клава взяла ее в правую руку и стала обдумывать, как бы это стукнуть ею по заклепке. Заметив это, Леня и его товарищ так захохотали, что сбежались все ребята;

Инструктор крикнул:

– Чего вы? Отойдите, не мешайте им! Ребята неохотно отошли. А Клава чуть не заплакала. Лене стало неловко, и он ласково проговорил:

– Ничего, ничего. Ты возьми ее в левую руку, поставь концом на заклепку и пристукни молотком. Теперь уже и сама Клава сообразила, что только так и нужно делать,

Она стукнула несколько раз по железу – и заклепка выскочила.

– Вот и все, – сказал Леня. – А теперь возьми откуси этот гвоздь вот тут, около головки.

– Откусить? – удивилась Клава.

– Ну, это мы так говорим, – засмеялся Леня. – Возьми эти кусачки и вот так сожми в этом месте гвоздь. Клава вставила гвоздь, сжала обеими руками кусачки и сама не заметила, как гвоздь был перекушен.

– Совсем легко! – радостно воскликнула она.

– Легко и просто, – подтвердил Леня. – А теперь делаем последнюю операцию. Приложи ручку к сковородке и просунь этот кусочек гвоздя через обе дырки.

Положи на тиски головкой вниз. Я тебе помогу подержать. Теперь бери молоток и бей по гвоздю, чтобы его расплющить.

Осторожно, неумело начала Клава бить по гвоздю.

– Смелей, сильней! – покрикивал Леня. – Надо расплющить его совсем.

А когда она попробовала стукнуть сильней, то не попала по гвоздю.

– Ничего! – утешал Леня. – Лупи сколько влезет. Клава начала «лупить, сколько влезет», причем больше половины ударов попадало мимо. Но все-таки конец гвоздя постепенно расплющивался и наконец превратился в такую же самую головку, как и с другой стороны, только кривую.

– Хорошо будет, – сказал Леня.

Клава осмотрела свою работу, подергала ручку – держится крепко, хоть еще есть дырка для второй заклепки. Клава почувствовала огромное удовлетворение, какое всегда бывает у человека, сделавшего своими руками какое-нибудь полезное дело. За вторую заклепку она взялась уже самостоятельно, уверенно и сделала ее немножко лучше и быстрее, чем первую. Подошел инструктор, взял в руки сковородку, осмотрел ее и спросил:

– Сама сделала?

– Сама! – ответили Леня и Клава вместе.

– Очень хорошо. И всегда старайся, что можно, делать сама. Возьми еще вот этот напильник и попробуй загладить им заклепку.

И старый мастер отошел, тоже довольный, как человек, который сделал полезное дело. Он больше всего любил труд и хотел, чтобы все любили его. Он жалел тех людей, которые не могут или не хотят сами себе помочь в каком-нибудь маленьком деле. Хоть учил он своих учеников слесарному делу, но требовал, чтобы они сами себе и ботинки починили и пуговицу пришили. Поэтому он заставил и эту незнакомую девочку помочь самой себе.

Клава вернулась домой с таким сияющим лицом, словно к ней пришло невесть какое счастье.

Мать взглянула на нее с удивлением:

– Что у тебя такое?

– Во! – торжественно произнесла Клава, подавая сковородку.

– Исправлена? Так быстро? – сказала мать. – И как крепко держится!

А ведь я сама это сделала, – с гордостью проговорила Клава.

– Как сама?

– Да так – своими руками.

– Своими?! – воскликнула мать.

– Да, вот этими самыми, – показала свои грязные руки Клава.

– Сама?!

– Сама.

– Не может быть!

– Выходит, что может.

– Неужели сама?

– Сама.

– Своими руками?

– Да говорю, что своими.

– Ах, дочушка! Смотри ты, что она сделала! Мать оглядывала сковородку со всех сторон, крутила в руках и так и этак и не могла налюбоваться. Вошла соседка Марья. Мать к пей:

– Посмотри, как исправила сковородку Клава! Сама, своими руками.

– Неужели сама?

– Сама, сама! – ответила Клава. Она начинала уже сердиться. – Что же тут такого?

– А разве ты училась этому делу? – спросила соседка.

– Показали – я и сделала.

– Так сразу и сделала? – недоверчиво переспросила тетка Марья. – Если бы мальчик, то еще куда ни шло, а то девочка… Никогда такого не было. А теперь есть.

В тот же день многие соседи знали уже, что Клава Макейчикова за один прием, безо всякой науки, сделала такую работу, какую выполняют только мастера-слесари.

ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой дети будто впервые увидели, что делается вокруг них, а читатель наконец (тоже впервые) узнает, что такое ТВТ

Однажды после занятий в пятом классе осталось пионерское звено. Тут были наши знакомые Толя и Нина Беспаловы, Андрейка Гулис, Павлик Рогатко и Клава

Макейчик, да еще Яша Канторович, Стась Ковальский, Соня Данилова, Леня Саковйч и Цыбук Боря.

Остались они потому, что Павлик стал подробно рассказывать о своих приключениях и муках, которые он перетерпел, когда опоздал в школу.

– До чего же обидно становится, – говорил он, – как вспомню, что все это случилось из-за такой мелочи, какую мы сами могли исправить.

– Да и у меня такая же история была! – крикнул Яша. – У нас испортился электрический утюг. Сначала он долго бунтовал: то греется, то нет, то греется, то нет. А потом совсем перестал нагреваться. Осмотрели мы шнур кажется, все в порядке. Пришлось мне нести утюг к мастеру. Тот разобрал его, посмотрел и говорит:

«По-моему, исправный. Может, шнур перервался. Надо было принести и его». Я побежал домой и принес шнур. Мастер осмотрел его – и тоже ничего не нашел. А потом пощупал вилку и говорит: «Смотри, вот эта ножка открутилась». Взял пальцами и подкрутил ее. И больше ничего!

– А знаете что? – сказал тогда Андрейка. – Мне также пришлось много перетерпеть из-за того, что я не догадался раза два провести напильником по ключу.

И под всеобщий смех он рассказал, как ночевал с поросенком и что из этого вышло.

Тогда Стась рассказал, как у него полетели в лужу все книги и тетради вместе с портфелем, у которого оторвалась ручка.

– А ведь если б я не ждал, пока она оторвется, ничего бы этого не было, – признался Стась.

Одним словом, подобных случаев нашлось у каждого достаточно, и когда их собрали вместе, то получилась картина, над которой дети серьезно задумались. Они будто впервые увидели, что делается вокруг них. Увидели и сами удивились.

– Выходит, что мы живем в плену у вещей, – задумчиво проговорила Клава. – Выходит, что не мы ими владеем, а они нами. Какая-нибудь сковородка, что захочет, то и делает, а ты только смотри на нее или зови на помощь людей.

– Оно и правда выходит, что мы будто зависим от разных домашних вещей, – добавил Павлик, – Они нас подводят на каждом шагу, а мы только терпим да ждем от кого-то помощи. А если бы захотели, так сами могли бы справиться с ними.

– Тогда надо объявить им войну, – со смехом проговорил Боря Цыбук.

– А что ты думаешь? – серьезно ответил ему Павлик. – Совсем неплохо было бы. Как только какая-нибудь кастрюлька станет нам поперек дороги, – сейчас же в наступление на нее и до полной победы!

– Давайте тогда создадим кружок, – предложила Клава, – и пообещаем, что все такие мелкие работы будем делать сами.

– Правильно! – поддержал ее Стась. – Это будет совсем новый и интересный кружок. Можно назвать его кружком «Домашних техников».

– Нет, нет! – послышались голоса. – Название неинтересное!

– Если уж мы собираемся воевать, – сказал Толя, – то лучше назвать кружок «Воинствующими техниками».

– И не кружок, – крикнул Яша, – а товарищество.

«Товарищество воинствующих техников», или короче – «ТэВэТэ».

Это название понравилось всем. Наконец Толя внес еще одно предложение:

– Каждое товарищество имеет правила.

– Это называется уставом, – поправил Павлик.

– Пусть будет так, – согласился Толя. – Надо и нам составить устав нашего товарищества.

Через полчаса на свет появился следующий документ:

УСТАВ ТОВАРИЩЕСТВА ВОИНСТВУЮЩИХ ТЕХНИКОВ

Товарищество воинствующих техников объявляет войну за независимость от домашних вещей. Члены ТВТ обязуются:

1. Замечать всякие неполадки и своими собственными руками делать все мелкие домашние ремонты.

2. Если кто из членов чего-нибудь сам сделать не может, то обращается за помощью к своим товарищам.

3. И только тогда, когда и товарищи не смогут помочь, – член ТВТ имеет право обращаться к платным мастерам.

Толя влез на парту и зачитал устав.

– Будем голосовать. Кто…

Но тут доска под его ногами сдвинулась – завеска не держала, – Толя покачнулся и полетел на пол.

– Ax, черт! – выругался он, потирая ушибленное место, но сразу же снова продолжал: – Ну, так кто «за», прошу поднять руки.

– Я! Я! Да все, нечего голосовать! – ответили ребята, подняв руки.

Одна только Клава не подняла руки и как-то странно посматривала на всех.

– Ну, а ты что? – обратились к ней.

– Слушайте, товарищи! Что же это мы делаем? – проговорила она каким-то суровым голосом.

– Не знаешь, что ли? – засмеялись ребята. – С потолка свалилась?

– А вот вы видели, как свалился Толя? – спросила Клава.

– Конечно, видели! Но что из этого?

– А почему он свалился?

– Земля притянула, – засмеялся Яша.

– Нет, я серьезно спрашиваю, почему он свалился? – настаивала Клава.

– Ну, доска сдвинулась, – ответил Толя,

– А почему она сдвинулась? – упрямо продолжала Клава.

– Да завеска отломалась, – сказала Нина, которая стояла около этой парты.

– А мы сами могли бы ее прибить?

– Странная вещь, – проговорил Андрейка. – Сколько времени я сам на этой парте сижу и никогда в голову не приходило взять да и прибить завеску. Ведь не я же сломал…

– А я вот теперь полетел и то не догадался, в чем дело, – проговорил Толя, почесывая затылок. – Вот что значит не привыкли мы думать о таких вещах.

Павлик задумчиво посмотрел на оторванную завеску, затем медленно, будто сам себе, проговорил:

– Интересные дела творятся на свете! Если бы кто дал нам задание прибить эту завеску, мы, наверняка, охотно сделали бы это. А самим в голову не приходит, даже не замечаем. И не только здесь, но и дома мы не умеем замечать. Я только сейчас вспомнил, что у нашего чемодана тоже оторвалась одна половинка завески. Мы его открываем, закрываем и как будто ждем, пока оторвется вторая половинка. Сегодня, как только приду домой, сразу же займусь этой завеской.

А в результате всей этой истории с завеской в уставе появился новый и очень важный пункт;

4. Деятельность ТВТ распространяется также и на школу.

Ну, а завеску прикрепить им ничего не стоило. В это время проходил мимо директор и, услышав стук, зашел в класс. Он увидел, что делают ученики, и так обрадовался, будто ему построили новую школу.

– Вот где настоящие советские ребята! – сказал он. – Если бы все да всегда так делали!

Ребятам даже неловко стало: за такую мелочь и так хвалят. А директор после этого стал всюду расхваливать их. Упрекая за что-то шестой класс, он сказал:

– Вон в пятом классе ученики по своей инициативе починили парту, а вы только портить умеете.

Первый шаг Товарищества воинствующих техников получился очень удачным, и организаторы вполне могли гордиться своей выдумкой. Но рассказывать об этом в школе они не отважились. Если они сделают хорошее дело, каждый скажет, что это хорошо. А если дознаются, что для такого простого дела они выдумали какое-то товарищество, устав, параграфы, то, наверняка, станут над ними смеяться. Лучше не рассказывать. Даже интереснее.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,
где говорится, как все родители ахнули и как Толя выдвинул предложение сделать аптечку из молотка, напильника, щипцов и других «лекарств»

Соня заметила, что всякий раз после дождя у нее промокает чулок на левой ноге под большим пальцем. Когда она дома сняла ботинок и осмотрела его, то увидела на подметке едва заметную дырочку.

Увидела это и мать и, известное дело, сразу же сказала:

– Отнеси в ремонт.

Но Соня неподвижно сидела с ботинком в руках и думала глубокую думу. Вот и пришло время, когда надо выполнить обязанности члена ТВТ! И совсем это не так интересно, как казалось тогда, когда писали устав. Возись теперь, когда можно было отнести в мастерскую и ни о чем не думать.

– Чего ждешь-то? Неси к сапожнику, – повторила мать.

– Я… не имею права, – прошептала Соня.

– Что?!

– Мы… я… должна сама починить…

– Должна?! Кто же тебя заставляет?

– Мы дали обещание, что сами будем делать подобные вещи, – с виноватым видом проговорила Соня.

– Кто же это постановил? – допытывалась удивленная мать.

– Мы сами организовали такой кружок.

– Уж не кружок ли тебе будет чинить ботинок? Ты же сама не умеешь.

– Иди сама, или с помощью товарищей, а сделать должны сами, – смущенно ответила Соня.

– Глупость какую-то выдумали! Видимо, делать вам нечего, – пожала плечами мать. – Ну, а кто будет отвечать, если вы еще больше испортите?

– Если мы не сумеем, тогда я отнесу в мастерскую.

– Ну, делай, как хочешь, только смотри, чтобы все было в порядке, сказала мать и отошла.

Соня с грустным видом осталась сидеть. Ну как к нему подступиться? Ясно только, что надо прибить заплатку. А как это сделать, если нет ни приспособлений, ни материалов ни умения?

Первым шагом на практическом пути было – пойти посоветоваться с Ниной, у которой уже был опыт в этом деле.

Нина с удовольствием приняла участие, но сразу же сама немного растерялась.

– Если бы загнуть гвоздь, так это проще простого. А тут другое дело. Но ничего, давай обсудим.

Начали обсуждать. Во-первых, надо было найти заплатку. Но где и как ее купить, такую маленькую?

Ход мыслей привел к старому рваному ботинку, подошву которого можно использовать. На этом и порешили.

Второй пункт – молоток – разрешился очень просто: его можно было достать и в доме Сони, и в доме Нины.

Более сложным был вопрос о деревянных гвоздях. Можно ли купить несколько десятков? А покупать ради такой мелочи целую пачку – не стоит. Наконец все-таки решено было купить пачку, ведь потребуются же и другим членам ТВТ.

Дальше стоял во весь рост вопрос о шиле. Это же важнейшее сапожное приспособление! У кого его займешь? Видно, надо и его купить.

– Я боюсь, – сказала Соня, – что при таких условиях наш ремонт обойдется слишком дорого, и родители будут против этого.

В это время пришел Толя и сразу же присоединился к совещанию. Прежде всего он заметил, что просто заплаткой тут не обойдешься – нужно поставить рубчик на весь носок. Потом перешел к организационным вопросам.

– Видно, – сказал он, – нам придется создать специальную общую «аптечку», куда бы входили важнейшие инструменты: молоток, напильник, шило и так далее. Поставим этот вопрос на нашем общем собрании.

– А вот еще колодки нужны в таком деле, – сказала Соня.

Толя задумался.

– Этак может набраться целый воз, – проговорил он наконец. – Тогда уже не «аптечка» будет, а целая «аптека». Нет, без этого надо обойтись, а в данном случае колодки и совсем не нужны: рубчик и так прибить можно.

В тот же день Соня, спрятавшись от матери, взялась за работу. Настроение ее совсем, изменилось: она чувствовала себя уверенной, веселой и взялась за дело с большой охотой.

Но через несколько минут весь этот пыл угас. И главной причиной оказались деревянные гвозди, чтоб им пусто было. Как ни стукнешь по нему, он обязательно свернется или в ту, или в эту сторону. А если попадешь удачно и ему некуда деваться, – тогда он возьмет да

поломается.

Соня решила сначала попрактиковаться. Взяла полено и давай садить в него гвозди. Уничтожив их несколько десятков, она перешла уже к настоящей работе. Дело пошло немножко лучше, и наконец рубчик кое-как был приляпан.

Подошла Нина узнать, как идет дело.

– Ну что же? – сказала она, осмотрев работу с видом знатока. – Для начала ничего. Но чтобы надежней

было, я бы посоветовала вогнать еще несколько железных гвоздей. А загибать их мы уже умеем.

И когда подкрепили рубчик еще железными гвоздями, то вообще получилось хоть куда. Обе девочки почувствовали такое удовлетворение, какого, пожалуй, не чувствует сапожник, даже когда закончит шить новые сапоги.

Когда Соня показала ботинок матери, та глазам своим не поверила.

– Неужто сама сделала? – повторяла она.

– Сама! – с гордостью и смущением ответила Соня. Когда пришел отец, мать заставила Соню поднять ногу, чтобы показать рубчик.

– Сама? – удивился отец. – Хорошо, очень хорошо! Для тетки Анны также надо было поднимать ногу…

– Сама? – переспросила тетка. – Смотри ты, какая! Когда пришла соседка Кастусиха, Соня и перед ней должна была поднимать ногу.

– Так-таки и сама?! – удивилась Кастусиха. – Ай-яй-яй!..

Спустя некоторое время об этом заговорили в соседних квартирах.

– Способная у Даниловых девочка. Сама себе обувь чинит. Не надо носить сапожнику.

– Сама?

– Сама…

Нашлась категория граждан, которая даже пострадала от всего этого. Это были соседские дети школьного возраста.

– Ты бы вон на кого посмотрел! – попрекали в одном доме. – У людей девочка и то сама себе ботинки чинит, а ты, лодырь, только драть умеешь…

На следующий день звено ТВТ осталось в школе, чтобы поговорить о своих делах.

У каждого уже были определенные достижения, и все наперебой спешили рассказать о них. Начался шум, беспорядок.

– Стой, братва! – крикнул Яша. – Ничего так не выйдет. Надо выбрать председателя и заслушать доклады по порядку.

– Ну, так будь председателем! – крикнул Андрей. – Согласны?

– Согласны! Согласны! – закричали ребята, и Яша. приступил к исполнению своих обязанностей.

Выяснилось, что за это время все успели что-нибудь сделать. Самым же интересным было то, что все эти мелкие факты произвели большое впечатление на родителей и соседей.

У Стася Ковальского давно уже оторвалась вешалка от пальто. Мать каждый день все собиралась пришить ее, да так и не собралась. И вот сегодня сам Стась взял да и пришил ее.

Увидела мать – и ахнула. Сам! Сам пришил! Мальчик, и сам пришил! Вот молодчина!

И за то, что Стась сам себе пришил вешалку, он получил еще пирожное.

Леня Сакович загнал клинышек в стол, чтобы он не скрипел. И опять-таки сколько радости было в семье! Стол этот давно уже портил всем нервы. Чуть дотронешься до него, а он – скрип, скрип… И вот Леня сам взял да и исправил его. Ну разве не молодчина? И где вы найдете еще второго такого хорошего и способного мальчугана?

Такое же дело сделала и Клава Макейчик, только другим способом. У них скрипели двери, да так пронзительно, так жалобно, что прямо за сердце щипало. Так они отравляли жизнь много месяцев, а теперь Клава взяла да и смазала их. И сразу в доме стало так тихо, приятно, будто они переселились на другую квартиру.

Яша Канторович осчастливил семью тем, что закрепил половинку дверей, которая не должна открываться. В дырочку в пороге набился песок, и шпингалет туда не входил. От этого было много неприятностей: двери не закрывались плотно, хлопали, время от времени распахивались обе половинки. Когда Яша вычистил дырку и засунул глубоко шпингалет, – все неудобства с дверями кончились. А когда узнали, что это сделал сам Яша, да еще без всяких указаний свыше, то хвалили его так, будто он сделал что-то особенное.

Очень обрадовал и удивил родителей Толя Беспалов. У ящиков комода давно уже были оторваны ручки, и чтобы выдвинуть их, нужно было проделывать сложнейшие операции. Сначала пользовались ключом, но через некоторое время замочные скважины в комоде были так разворочены, что ключу не за что было зацепиться. Часто и ключи не попадались под руку, тогда пускали в ход все, что только можно: ножи, вилки, даже кочергу.

Наконец условились оставлять нижний ящик не закинутым. Когда нужно было, например, открыть верхний ящик, применялась такая система: открыв нижний ящик, выдвигали снизу следующий, потом еще и еще, – и так до самого верхнего.

Можно представить себе радость семьи, когда вдруг на ящиках комода появились ручки, да еще какие: Толя взял да прибил обыкновенные ролики.

Родители не знали, чему больше радоваться: тому ли, что Толя вообще догадался поправить комод, или тому, что сделал это таким гениальным способом.

Здорово расхвалили и Павлика за то, что он сам догадался прибить завеску в чемодане.

Но, пожалуй, самый геройский поступок совершил Боря Цыбук.

Он за пять минут починил крышу! Не больше, не меньше!

Ту самую крышу, из-за которой отец несколько раз ходил в жакт, а там все откладывали эту работу.

А Боря взял да и отремонтировал ее за пять минут…

Дело было так. Крыша над их квартирой была железная. И вот, когда дождь или оттепель, – через потолок начинала просачиваться вода. Нельзя сказать, чтобы уж очень, но мокрое пятно на потолке было всегда. Потом начала отваливаться штукатурка, а там начало уже и капать.

Вот Боря и заинтересовался, не может ли он, как член ТВТ, что-нибудь сам сделать в этом отношении.

Полез на крышу, видит: в том месте, где соединяются листы жести, небольшая, узкая щель. Посидел над ней, посмотрел, подумал, потом слез и вернулся… с куском хлеба!

Когда пошел дождь, отец удивился;

– Что это сегодня не протекает?

– Да Боря там что-то лазил. Говорит, исправил, – сказала мать.

Неужели? – повернулся к Боре отец. Конечно, исправил, – с безразличным видом ответил тот.

– Каким образом?

– Хлебом, – спокойно ответил Боря. Отец недоуменно посматривал то на Борю, то на потолок, то на мать.

– Там была щель, – объяснил Боря, – так я взял да и залепил ее мякишем хлеба.

– Надолго ли хватит твоего мякиша? – засмеялся отец.

– А когда надо будет, я снова залеплю, – ответил Боря.

Вот какие были «доклады» на первом общем собрании Товарищества воинствующих техников. Сколько было смеху! Сколько живого интереса и жажды дальнейших «подвигов»!

– Если серьезней посмотреть на это дело, – сказал Толя, – то даже стыдно становится. Шутя мы сделали несколько малюсеньких дел, а все вокруг смотрят на нас, как на героев. А почему? Потому лишь, что до сих пор никто на это не обращал внимания.

Затем Толя предложил создать «аптечку», как он говорил. Тут долго рассуждать не приходилось, так как. каждый понимал, что она необходима дозарезу.

Наконец, Яша поставил вопрос, чтобы завести учет труда.

– Всем нам интересно будет знать, – сказал он, – сколько и что сделал каждый из нас и все мы вместе. Будет также видно, кто больше активен, кто меньше. Можно будет организовать соревнование.

Против этого никто не возражал. Запись вести поручили Клаве и Яше.

Расходились ребята с таким чувством, с каким, наверно, охотники идут на охоту.

Не успели еще выйти из класса, как Цыбук бросился в угол и крикнул:

– Есть!

В углу стояли географические карты. На одной из них была порвана бечевка, на которой вешают карту. Цыбук связал бечевку и сказал Клаве: