Текст книги "Муж мой - враг мой (СИ)"
Автор книги: Яна Ясная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
И эссей Мёрк почтительно склонил голову, принимая распоряжение к сведению.
– Что ж, с этим разберемся. Теперь следующее. Девицу не обижать! Я дал слово его королевскому величеству за себя и от твоего имени, что в нашей семье к ней будут относиться с должным уважением. Ты на ней женишься, это не обсуждается, других вариантов нет. Мы, конечно, за ней присмотрим, чтобы не увлекалась шпионажем в пользу Вейлерона, но… Это твоя жена, сын. Тебе с ней жить всю жизнь. Рожать и растить детей. Так что дело даже не в том, что этот брак под патронажем его величества – просто глупо обижать свою жену, ведь она же теперь твоя! Член нашей семьи.
Его сиятельство задумчиво постучал пальцами по сукну рабочего стола.
– Так что теперь иди в сокровищницу и подбери там для своей невесты подарок в честь помолвки, достойный маркиза Крионского. Не позорь семью!
Виторик склонил в голову, обозначая, что услышал и понял.
– Стефан, ты слышал? – Отец впился взглядом в тощего и сутулого казначея.
– Да, ваше сиятельство, – чопорно отозвался эссей Лаугесен, всё с тем же страданием на лице.
Удивительный он человек, эссей Лаугесен, и я не знаю, как герцог, распоряжаясь собственными средствами не чувствовал себя так, будто грабит почтенного эссея.
Когда брат и казначей вышли из кабинета, отец вышел из-за стола.
– Теперь ты, Нисайем, – его сиятельство присел на диван между мной и матушкой, и я невольно испытала волнение: папенька не баловал меня вниманием.
Да и вообще своих детей не баловал.
– Ты выходишь замуж, Нисайем, – объявил он.
Что дальше? “Пойди в сокровищницу и выбери подарок тэйру Вейлерону”?
– Не расстраивайся, – отклонился от программы его сиятельство. – Это ненадолго.
– Вольтур, может быть ты прекратишь уже строить свои многоходовые интриги? – вмешалась в разговор её сиятельство матушка, и это было удивительно, потому что она крайне редко спорила с мужем, по крайней мере – публично.
– Это решение его величества, – продолжила герцогиня, – И законный брак с прекрасной – да, прекрасной, не надо на меня так смотреть! – партией. И Нисайем должна сейчас думать о том, как стать хорошей женой, а не…
Она запнулась под внимательным взглядом отца, но взяла себя в руки и только вздернула подбородок выше, показывая, что не отступится.
– Ричард, Леон, оставьте нас, – властно повелел герцог, и оба эссея безмолвно поднялись из-за стола и покинули кабинет.
Он дождался, пока за спинами его вассалов закроется дверь, и холодно спросил:
– Дорогая, возможно, вам известно, как снять проклятие?
– Нет, – кротко ответила ее сиятельство матушка, и кротость эта была пропитана ядом. – Я знаю только, как его получить!
– Тэя Эмелисса, мы закрыли эту тему! – звякнул раздражением батюшка.
– О, да! – с горечью ответила ему супруга. – Закрыли! Но она почему-то всплывает снова и снова!
В этом и заключалась моя крохотная деликатная особенность.
Я проклята.
Я ведьма.
Предполагалось, что подробностей этой истории я, как приличная тэйрим, не знаю, и в целом, не подозреваю даже о существовании за проклятьем “истории”. О ней при мне и не упоминали – разве что, вот так, вскользь, намеками и обиняками.
Но этого хватило, чтобы догадаться – во всей этой ситуации есть некая неизвестная мне подоплека.
А дальше… Если разумный хочет что-то узнать, то, живя в своем замке с рождения, он уж точно догадается кому можно задать абсолютно невинный вопрос. И с кем в беседе можно бросить ненароком реплику, которая сама по себе ничего не значит, но позволяет убедиться в верности предположений. А если этому разумному еще и некуда спешить – то рано или поздно он соберет разрозненные стеклышки в единый витраж. Может быть, витраж этот и будет отличаться от цельной картины, но исходную задумку мастера рассмотреть позволит.
Дело в том, что мой благородный отец, Вольтур Аласс, герцог Аласский, был большим ценителем прекрасных дам (о подобном приличной тэйрим тоже знать не полагается, но я и не знаю, честно-честно).
Противоположный пол отвечал ему взаимностью, и от нее нередко случались плоды: в замке Лунь, помимо законных герцогских сыновей, растет с дюжину отцовских бастардов. Герцог принимал эдакие подарки легко, признавая отпрысков, разумно полагая, что правильно воспитанный бастард послужит укреплению рода, и в этом был, безусловно, прав.
Но случались иной раз и подарки совсем другого рода.
Однажды его светлость угораздило обратить свой взор на ведьму. И ладно бы, высокий лорд просто одарил колдунью благосклонностью – так нет же.
Уж чем он ее обидел, мне выяснить не удалось, но ведьмы – существа вспыльчивые, эмоциональные и под воздействием этих своих черт, склонные к решительным и необдуманным поступкам.
Склонны-склонны, я знаю о чем говорю. У нас вообще бездна недостатков, и только силами матушки и ее же неустанными трудами, мне удалось привить хоть какое-то подобие черт, приличествующих достойной тэйрим. И то, удалось ли, привились ли – ох, не знаю. А ее сиятельство матушка и вовсе уверяет, что я неуправляема и совершенно не поддаюсь воспитанию…
У той ведьмы не нашлось никого, кто мог бы приучить ее к благородной сдержанности, и обидевшего ее герцога она неблагородно и несдержанно прокляла.
Его сиятельство на тот момент был вне замковых стен, а походный маг-лекарь никакого проклятия не обнаружил, и батюшка решил, что брошенное ему в лицо “Твои дети будут плакать так же, как я!” было всего лишь запальчивыми словами обиженной женщины.
И лишь когда тэйр вернулся в свои земли, матушка Риксин тут же увидела, что нет, не было, и тут же похвалила высокородного тэйра за недельное промедление. Её дочери, Ните, тогда было уже пять лет, и она утверждает, что от “похвал” доброй женщины тряслись стены их избушки на болотах и ходили ходуном топи.
Это, конечно, неправда – ну не станет ведьма, выжившая и сумевшая выжить с дочерью на руках, а значит, сильная и разумная, орать на своего покровителя и благодетеля. А если и станет, то такой уж точно хватит сил принять меры, чтобы никто не узнал о подобном.
И его сиятельство герцог Аласский не из тех, кто позволит ничтожной рихте оскорбить своё достоинство. Нет-нет-нет, ни за что! Он – тэйр от кончиков ногтей до кончиков волос, и все его вассалы, все его слуги, знают своё место!
...и уж если бы он такое непотребство позволил, ему-то точно хватило бы благоразумия не допустить утечки сведений!
Так что в этом Нита не то чтобы приврала – мне бы не посмела! Скорее, детская память сыграла с ней шутку.
А с батюшкой – его ответственность. Возможно, брось он все дела и помчись к пригретой ведьме сразу, всё бы обошлось. Но он промедлил, проклятие успело прорасти и рассеяться, матушка Риксин не сумела не то что снять его, а даже верно диагностировать, только определив, что удар придется по детям.
Всех батюшкиных отпрысков – и законных, и внебрачных – тут же проверили, но с ними всё оказалось в порядке.
О том, что герцогиня беременна, стало известно позже.
Когда я родилась, матушке Риксин меня показали немедленно.
Тогда-то и выяснилась страшная правда.
Быть магом – благородно и почетно.
Быть ведьмой – низко, постыдно, позорно!
Ведьмы распутны и порочны.
Ведьмы вздорны, злопамятны, эгоистичны, не владеют ни собой, ни собственной силой.
О нет, я не льщу себе мыслью, что уж я-то точно не такая, я просто верю, что это описание – собирательный образ, перечень всех пороков, присущих всем ведьмам, а каждой отдельно взятой достается что-то своё, но…
Два-три столетия назад меня, как и матушку Риксин, и её дочь Ниту отправили бы на костер.
А нынче я отправляюсь под венец с Вейлероном, и несу в его семью порченую кровь.
К слову, матушка так и не простила отцу того, что её дитя получило проклятие. Даже внебрачные сыновья его сиятельства раздражали ее куда меньше, чем родная дочь. Бастарды кланялись герцогине при встрече, держались почтительно и знали своё место, не претендуя на места её сыновей.
Дочь же…
Выплыви правда обо мне наружу, это запятнало бы ее имя. Родословная герцогов Аласских известна на десятки поколений и не отмечена ни единым сомнительным предком. Конечно, если всплывет мой дар, то всплывет и информация о проклятии, но, но, но…
Для рихтов ведовской дар – плохо, очень плохо. Для тэйров – хуже не придумаешь.
Он наследуется спонтанно и непредсказуемо, но вытравить его из родословной, если корень зла пущен, уже невозможно – ведьма может появиться и через три, через пять поколений после первоисточника.
К тому же матушке нелегко далось моё воспитание. Воспитать благородную тэйрим из ведьмы и при этом не позволь никому узнать, что она ведьма – задачка не для слабонервных. Матушка Рискин перебралась из своих болот в замок Лунь и с самых малых лет лично учила меня, как держать в узде ведьмовскую силу. А единственная ее дочь, Нита, пошла ко мне в услужение, чтобы непосредственно контролировать усвоение этих уроков и прятать мой дар за своим. Сама маменька по возможности не спускала с меня глаз, и все в замке были свято убеждены, что герцогиня души не чает в дочери и не представляет себе разлуки с ней.
Но даже этого не хватало, чтобы обеспечить пристойное поведение одной-единственной тэйрим. Я старалась, честно старалась, но…
Что там говорить – выходка с побегом на озеро, во время которой я познакомилась с его величеством Астеем Пятым, была невиннейшей из моих шалостей.
Наверное, узнав о скорой свадьбе, матушка обрадовалась, что отныне мои проказы – не её забота. И тут, конечно, решение его сиятельства расторгнуть брак и воротить проблемную дщерь к родительскому очагу, не могло вызвать радости…
Не то чтобы от этой мысли мне захотелось расплакаться – я давно признала за её сиятельством право на недовольство неудачным чадом – но всё же…
Мои родители молчаливо мерились взглядами.
Маменька отвела взор первой.
– Думаю, дорогая, тебе стоит помочь нашему сыну подобрать для невесты подарок, достойный её красоты, – сообщил герцог, и она склонила голову в согласии, а затем поднялась и вышла.
Бальное платье шелестело парчой, мерцали вышивки и иллюзии...
– Милая, – после непродолжительного молчания обратился ко мне отец, – я понимаю, ты испугана, но на самом деле тебе нечего бояться. Твой будущий супруг при мне дал слово его величеству, что не обидит свою жену и будет относиться со всем надлежащим почтением, и если он это слово нарушит, ты в любой момент, слышишь, в любой, сможешь обратиться за защитой к королю. Что же касается остального – тебе нужно будет потерпеть совсем недолго. Только до тех пор, пока ты не найдешь артефакт Лунь.
Я почувствовала, как мои губы округляются:
– Он же пропал еще до моего рождения! Я даже не видела его ни разу!
– Ничего, это не помешает, – спокойно отозвался батюшка. – Эссей Тирениум после многолетних изысканий и кропотливой работы создал артефакт, который, по его убеждению, способен отыскать артефакт Лунь. Он внимательнейшим образом изучил все исследования его создателя, и убежден, что все работает так, как нужно. При приближении к искомому артефакт поиска начнет нагреваться. Одна проблема – максимальный радиус поиска составляет не более двадцати шагов, а использовать его могут только кровные члены рода Аласс.
Я сидела и хлопала ресницами. Бессчетное количество раз.
Артефакт Лунь – один из самых крупных булыжников преткновения между Алассами и Вейлеронами после Лужков. Он был создал моим прадедом, талантливым магом, и на то время, да и, пожалуй, сейчас, являлся одним из самых надежных средств массовой магической защиты от инородцев. Попадая в поле его действия, они будто получали удар по голове – теряли ориентацию и цель, становились медлительными и бестолковыми, и часто бросались друг на друга, а те, кто все же доходил до стен замка, легко истреблялись.
Артефакт был единственным в своем роде. Он был прочно привязан к родовым землям и не работал больше нигде, но мощь его впечатляла. Благодаря ему герцогство Аласское однажды сумело в одиночку отбить Великую Волну. Отец рассказывал, что несмотря на то, что его дед продал короне свои изыскания, воссоздать артефакт, подобный Лунь, ни у кого не получилось. Почему – неизвестно.
А потом, спустя пару десятилетий, когда герцогом стал сын создателя и мой дед, артефакт Лунь исчез. Более того, он испарился за несколько часов до малой волны. Оставив земли Алассов абсолютно неготовыми к нападению. Они собирались сражаться с ошеломленными, раздробленными и оглушенными инородцами, а получили в противники полноценную армию.
Вполне возможно, в тот день герцогство бы пало.
Если бы не Вейлероны.
Их армия вторглась в Аласс, отбила волну, защитила равнинные земли, а герцог Вейлеронский снискал благодарность его величества и всеобщие рукоплескания.
Куда мог исчезнуть артефакт и каким образом вейлеронская армия оказалась в нужном месте в нужное время – вопрос оставался открытым.
Для всех, кроме герцога Аласского.
Дед, а за ним и отец, были свято убеждены – и веру их поколебать не мог никто – что пропажа артефакта дело рук родового врага. Другая убежденность касалась того, что Лунь и по сей день спрятан где-то во владениях Вейлеронов, скорее всего, в самом замке Страж. Уничтожить артефакт подобной силы нельзя, разве что вместе с ним уничтожить пару-тройку графстсв. Вывозить из страны – рискованно. Надежнее всего спрятать там, куда не ступит нога ни одного Аласса…
– Так что тебе, моя девочка, придется хорошенько постараться и поискать артефакт, но награда будет того стоить.
– Хорошо, отец, – послушно кивнула я, и герцог одобрительно улыбнулся мне в ответ.
Мысли роились, как пчелы в улье, но в одном отец был не прав: я не боялась. Вернее, до этого момента – не боялась.
А теперь и впрямь, начала – а вдруг не справлюсь?
– После того, как ты найдешь артефакт, ты позволишь Вейлерону узнать, что ты ведьма, – продолжил отец, – И вот с этого момента, дорогая, уже можно будет начать волноваться. Потому что здесь я вижу два возможных пути. Первый… если исходить из донесений моей разведки, то нынешний герцог Вейлеронский – не совсем подлец. И если это так, то он инициирует развод и вернет тебя домой. Это желательный вариант развития событий. Но видишь ли, дочь, по закону при разводе он должен будет вернуть приданое.
– Воловьи лужки? – понимающе уточнила я.
– Не только. – Отец самодовольно огладил подбородок.
Видимо, исходный список моего приданного действительно претерпел существенные изменения, и я всерьез запереживала за эссея казначея.
Как он вынесет эдакие убытки?
– Но Медовую долину в первую очередь, – признал отец задумчиво, – И самое главное – после этого Вейлероны не смогут на нее претендовать. Приняв их как твое приданое, герцог Вейлеронский юридически признал законность нашего владения спорными землями. Если он вернет их, у него больше не будет оснований для претензий, даже таких сомнительных, как нынешние. Поэтому нельзя исключать второй вариант развития событий. Есть вероятность, что твоему супругу покажется более выгодным… овдоветь.
У меня по спине пробежал оч-чень неприятный холодок.
– Ниса, это маловероятно. – Отец сжал мою ладонь, – Но не рассматривать такую возможность нельзя. До бракосочетания еще шесть дней, мы успеем как следует всё обдумать.
Конечно, мне следовало бы испугаться – моей жизни никогда еще не грозила сколь-нибудь серьезная опасность, но вместо этого я осторожно спросила:
– Ваше сиятельство… а как же вы?
И пояснила непониманию в отцовских глазах:
– Когда правда обо мне откроется… разве его величество не будет на вас разгневан? За то, что вы не рассказали обо мне?
Герцог чуть улыбнулся:
– Дорогая девочка, если бы я сам пришел к герцогу Вейлеронском с предложением брачного союза – это было бы бесчестьем. Но Алассы не хотели этого брака. Со своей стороны я сделал всё, чтобы избежать его, я сопротивлялся даже в ущерб своему роду – только мне все равно не оставили выбора. А разглашать тайну проклятия – с чего бы это? Я действовал в интересах своего ребенка.
Я задумчиво разгладила юбку на коленях. Черная вышивка на алой ткани...
Ситуация требовала всестороннего осмысления.
– Ваше сиятельство, а что будет потом? – задала я прямой вопрос в надежде получить прямой ответ.
И не прогадала.
– Скандал, – совершенно спокойно признал отец. – Насколько громкий, будет зависеть лишь от того, пощадит ли Вейлерон свою сестру. Ее тоже заденет, если история получит огласку, ведь на тот момент она будет принадлежать роду Аласс. Так что есть шанс, что он ограничится узким кругом в своих претензиях – ты, я и его величество. Если же нет… Что ж, так тому и быть. Не переживай, моя девочка, твой отец о тебе позаботится. Дело за малым.
И впрямь, что это я! Выйти замуж, найти пропавший полвека назад артефакт, объявить о своем проклятии, развестись. Неплохая программа на ближайший сезон!
– Есть ли у тебя еще вопросы, дитя мое?
Вопросы?
В голове было тесно от мыслей и переживаний. Было ощущение, что там, под стенами бастиона под названием “Благородная тэйрим Нисайем” собралось народное собрание, которое вопит на разные голоса, рыдает, хохочет, злится, надеется и еще много-много всего разного испытывает. Сил защитников крепости прямо сейчас хватало лишь на то, чтобы эту ораву держать в узде. Организовать их на выступления по очереди – уже нет.
– Мне все понятно, папенька. – Я послушно склонила голову.
– Ну и славно! Сейчас я приглашу обратно эссеев, они выдадут тебе досье на всех обитателей и известные нам планы замка и вейлеронских земель. Будешь учить!
Дело за малым, говорите, папенька?
И защитники бастиона, и челядь застонали в один дружный голос.
Глава 4
– Добро пожаловать в Вейлерон, герцогиня.
Негромко прозвучало у меня над ухом, когда перед глазами перестало мелькать смещенное пространство портала. Столичный портал в Вейлероне был расположен на просторной центральной площади столицы герцогства – Антры, сейчас полностью забитой народом.
Блеснули на зимнем солнце трубы, взлетая вверх, и пропели весть – герцог Вейлеронский вернулся на свои земли. Замерла в неподвижном молчании пестрая толпа.
– Его сиятельство герцог Алиссандр Вейлерон с супругой, ее сиятельством Нисайем Вейлерон! – объявил герольд.
И пока мы шли до открытого экипажа, с ликующим “Славься!” со всех сторон молодоженам под ноги полетело зерно, сладости и мелкие монеты – жители герцогства желали своему владетелю счастливого, сытого и многочадного брака.
Герцог подал мне руку, следом сел сам. Кучер чуть шевельнул поводьями, и безупречно выученные кони тронулись с места шагом сквозь расступающуюся толпу. Я старательно улыбалась, кивала и время от времени махала рукой, как учили.
К моему огромному облегчению, выкрики были всё больше приветственные, да и враждебности от собравшегося на площади народа я не ощущала. Более того, на меня смотрели даже скорее восторженно – белое подвенечное платье, знак невиданной монаршей милости, думаю было тому не последней причиной.
Королевский белый вместо родовых цветов Вейлерона ясно давал понять всем, что эта девушка – выходит замуж под протекцией короны.
И только изумрудно-зеленая фата оставалась данью традиции...
...Тэйрим Оллена шла к алтарю в точно таком же платье, только цветом фаты невесты и различались.
Кутаясь в снежно-белую накидку, прилагающуюся к платью, я усмехнулась.
По нашим обычаям, в брак каждая тэйрим вступает, одетая в свои родовые цвета, а сразу после церемонии переодевается в цвета жениха, и на свадебный пир выходит уже в них. К подготовке собственной свадьбы я касательства не имела и была уверена, что как только мы покинем дворцовый храм, предупредительные дворцовые слуги перехватят меня и уведут переодеваться.
Каково же было моё удивление, когда после обмена брачными клятвами, с меня просто сняли алую фату и накинули ее на тэйрим Оллену, а на меня надели её, зеленую!
Судя по всему корона изрядно потратилась на эти пройдоховы свадьбы, поэтому стремилась сэкономить хоть на такой малости, как второй комплект свадебных платьев!
На миг эти кощунственные мысли вытеснились другими воспоминаниями...
Под высокими сводами богато украшенного семейного храма Герингемов, голос жреца, читающего брачное благословение звучал внушительно и сочно. У меня подрагивали коленки, и под фатой ужасно чесался нос, и чтобы не думать ни о том, ни о том, я сверлила взглядом треугольник жреческого медальона. Маменька была бы недовольна, она терпеть не могла, когда я сидела, уставившись в одну точку, несмотря на то, что загорелась точка от этого всего один раз!
Поэтому финальный аккорд церемонии застал меня врасплох. О том, что жрец дозволил женихам поцеловать своих невест, я поняла, только когда меня легонько потянули за локоть, разворачивая к себе лицом. Фата взлетела вверх и я торопливо выпустила нервно закушенную губу.
Карие глаза так близко, что в них, кажется, можно утонуть, прикосновение к затылку, едва ощутимое, кончиками пальцев, и поцелуй. Сухие твердые губы. Как печать. Раз, два, три…
И горячая дрожь волной по телу.
Я усилием воли отогнала эту картинку, напомнив себе, что женщины из рода Аласских не дрожат от страха – они заставляют дрожать своих врагов!
Вскинув подбородок выше, я улыбнулась толпе еще приветливей, стараясь не думать о том, что все эти люди присягали на верность Вейлеронам. У меня среди них союзников нет.
Кроме…
Экипаж как раз выехал с площади на главную городскую улицу, и я покрутила головой, запоминая: второй переулок от площади, угловой дом с синей крышей.
Нет, всё же, союзники у меня здесь есть: отец позаботился!
Пока мы медленно добирались от портальной площади до городских ворот, я, несмотря на накидку, успела продрогнуть. Мой муж – боги, у меня теперь есть собственный муж, и с этим нужно как-то смириться! – заметил это и сделал трудноуловимое движение рукой. Тепло волной окутало меня от ног до макушки и развеялось, но противная мышечная дрожь прошла, и холод больше не докучал. Я чувствовала себя так, будто только-только вышла из теплого помещения на мороз, и он был даже приятен.
Ну и подумаешь! Отец тоже так умеет! И Виторик! И вообще любой из братьев, и даже её сиятельство герцогиня! И я бы тоже умела, если бы была магом!
От городских ворот к замку вела широкая ровная дорога, и кучер шевельнул вожжами, подгоняя лошадей, верховая охрана, по бокам тоже прибавила шагу, а вслед за ними ускорились и экипажи с прочим сопровождением.
До громады вросшего в скалу замка Страж мы долетели в миг. Я даже не успела толком навертеться головой. Хотя было бы на что там смотреть, вот у нас!..
В какой-то момент я поймала на себе внимательный взгляд новообретенного супруга, молчаливо присутствующего рядом и, против воли, чуть расправила плечи и на два градуса подняла подбородок. Так мы и прибыли – герцог и его герцогиня. Мать-Искусница, неужели это правда я?..
Внутренний двор замка был полон. Слуги выстроились по рангу ровными рядами. У основания парадной лестницы стояли домочадцы герцога Вейлеронского – те, кто не попали на свадебную церемонию во дворце, но, тем не менее, являлись членами семьи.
Алиссандр Вейлерон покинул остановившийся экипаж, открыл дверцу с моей стороны, и протянул руку, помогая спуститься.
Замковый двор замер.
– Слушайте, жители Вейлерона и замка Страж! – звучный голос прокатился по мощеному плитами двору, отразился от темно-коричневых стен и улетел в прозрачное зимнее небо, – Ныне в нашем доме радость, милостью богов и короля, я обрел законную жену, тею Нисайем из рода Алассов.
Традиционная речь речь упоминания королевской воли не содержала, но и традиционный брак – тоже, и мне стоило усилий не показать, что мне смешно.
А Вейлерон продолжил, и слова, не менявшиеся столетиями, пришивали меня к реальности происходящего, а нас – друг к другу. Я, кажется, начинала верить, что все на самом деле-таки случилось…
Моя рука – в его руке, и коже жарко и странно, и невесомо, и я сжимаю во второй руке жесткий парчовый подол платья, и он кажется мне последним надежным якорем в этом мире, не стань его – улечу!
– Ныне я всем представляю герцогиню Вейлеронскую, и прошу вас позаботиться о ней, так же как и она будет заботиться о вас!
Он отпустил мою ладонь, и я шагнула вперед, а Вейлерон – на полшага позади, неся бархатный кошель с растянутой во всю ширь горловиной.
Даже не глядя, я протянула руку назад и вбок, и зачерпнула оттуда горсть монет, а потом по одной вкладывала полновесные золотые в протянутые ко мне ладони, повторяя:
– Принял мой подарок – прими и мою руку...
Мы не спеша обходили двор и выстроившихся слуг, и каждому достался традиционный господский дар, и я все повторяла и повторяла положенные слова, а Алиссандр Вейлерон возвышался за моим плечом невозмутимой скалой.
В просторном холле (зеленые портьеры и ковровые дорожки, темно-зеленый магически измененный плющ, заплётший стены) меня представили членам семьи, не присутствовавшим на церемонии во дворце.
Младший брат, младшая сестра – совсем младшая, в отличии от тэйрим Оллены. Вернее, ныне уже тэи Оллены.
Дяди, тетушки, кузены и кузины.
– Приятно познакомиться! – склонила я голову, принимая заверения в невозмоэнейшенм счастье видеть меня от мужчин и реверансы от дам.
Знакомство, правда, вышло несколько односторонним: отцовскими стараниями, я Вейлеронов заочно уже знала.
Не сомневаюсь, что и они меня...
Сразу после родственников тэйр супруг представил мне дворецкого и экономку – высокого сухопарого старика, и дородную женщину, примерно в одних годах с тэей Керолайн, матушкой драгоценного моего супруга, суровую даже с виду.
– Счастлива служить вам, ваше сиятельство! – сообщила экономка, и я затосковала.
В безупречно почтительном голосе счастье и не ночевало.
– Позвольте, я сопровожу вас в ваши покои, – супруг предложил мне локоть, и я покорно его приняла.
Алиссандр Вейлерон вел меня по лестницам и переходам замка, и попутно рассказывал о нём, с непринужденностью и лёгкостью, что свидетельствовали о глубоком знании предмета и немалой любви к нему.
Замок Страж был красив.
Все ключевые замки предгорий велики, и Страж – не исключение.
Он был укреплен и богат – приграничная крепость людских земель и родовое гнездо герцогов Вейлеронских
А еще он был любим – и это чувствовалось в тысяче мелочей, не бросающихся в глаза, но составляющих надежное свидетельство неустанной бережной заботы.
Выпестованный, холеный…
От того обиднее было ощущать неодобрение и сдержанную враждебность темно-красного великана.
...А покои мне отвели огромные. На четвертом, самом верхнем этаже, с просторными комнатами, высокими узкими окнами, богато обставленные..
Кто-то уже занес сюда сундуки с той частью моего приданного, которой мне доведется пользоваться в браке, и теперь они громоздились вдоль стен, пряча внутри ткани, украшения, наряды. Дамские мелочи, которые не передаются в казну супруга, а остаются жене “на память” об отчем доме.
Таких мелочей, в моем случае, набралось три десятка сундуков.
Три. Десятка. Сундуков.
Прикинув объем этих ало-черных монстров, я заподозрила, что внутрь могли просто насыпать камней. Исключительно в пику Вейлеронам. Потому что такого количества вещей у меня никогда не было!
“А ведь всё это потом придётся домой забрать!” – мелькнула каверзная мыслишка, и я на миг повеселела, представив, как два герцога будут до искр из глаз спорить, чей в этот раз черед таскать этих чудовищ, вместе с их неведомым содержимым.
Его сиятельство супруг тоже зацепился взглядом за новый предмет интерьера в отведенных супруге покоях, только, в отличие от меня, нахмурился.
Странно, с чего бы? Он же наверняка не знает, что внутри – камни?
Или знает? Успел проверить?
Полно, да когда б!
Но если не знает, отчего такой хмурый?
Мысли мои прервал сам Вейлерон:
– Ваше сиятельство, тэя Нисайем, я счастлив видеть вас своей женой!
“А уж я-то как счастлива!” – ремарку я удержала, но мысль попробуй удержи!
– Мой дом – ваш дом, отныне и навек, – продолжил герцог.
Я бы не была столь категорична со сроками… Но кто я такая, чтобы спорить?
– В случае, если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь ко мне в любой момент! – закруглил расшаркивания супруг.
– А если не понадобится? – не усидел под гнетом благородного воспитания дурной мой характер.
– Тогда – не обращайтесь, – великодушно дозволил супруг с полнейшей невозмутимостью, но клянусь, в его глазах скакнули смешинки!
Я видела, видела!
А затем эта… это… этот тэйр сгреб мою кисть – ладони уже привычно стало жарко, а животу щекотно, но это было только началом! Склонившись, он поцеловал мне руку, но…
Он наверняка что-то со мной сделал. Магически. Иначе не объяснить это странное тепло, волной прокатившееся по животу и груди, и дрожь где-то внутри, и тревогу в сердце.
Я вырвала кисть, с испугом уставившись на него, понимая, что веду себя неприлично, но…
Герцог Вейлеронский нахмурился.
Уймись, Нисайем! Возьми себя в руки: он здесь бог и господин, и ты в полной его власти, а потому постарайся-ка его не злить!
...еще больше.
Меж темных бровей залегла складка.
И я торопливо присела, разом вспомнив все положенные случаю слова благодарности и уверения, что вижу нашу дальнейшую супружескую жизнь исключительно счастливой, но Вейлерон, кажется, не слышал.
Все то время, пока я, уцепившись за спасительный этикет, сыпала горохом слов, он смотрел на меня, как будто разглядывал что там, внутри, за оболочкой.
И увиденное ему не нравилось.
– Вам нужно отдохнуть перед ужином. Я пришлю к вам экономку, эссу Линэд. Она поможет вам во всем.
Дверь из каррского дуба мягко закрылась за Алиссандром Вейлероном, когда он покинул мои покои.
Ой, ну и подумаешь! Ты мне тоже не очень-то понравился!
Он ушел – а я осталась.
Конечно, я могла бы сесть и плакать – мне здесь все не рады, замок, и тот глубоко не одобряет, а я, между прочим, хорошая!
Сами собой вспомнились бесконечные проделки, ее сиятельство герцогиня, с каменным лицом взирающая на бедовую дочь, и матушка Рискин, простецки хватавшаяся за голову всякий раз, когда приходилось скрывать последствия моей небрежности.
Ну… Не самая плохая!
А выделенные мне покои были оформлены в сизо-лиловых тонах.
Здесь было красиво и светло… Я сняла меховую накидку, и совсем уже собралась отправиться исследовать свои владения, и всячески в них обживаться, но не успела – в дверь постучали, и эсса Линед попросила дозволения войти.
А я что, я дозволила.
Вслед за хранительницей порядка замка Страж, как гусята за гусыней, вошли горничные, все как одна, в скромных глухих платьях и длинных передниках, и набрался их почти десяток.
