Текст книги "Их тайный гость (СИ)"
Автор книги: Яна Перепечина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Отец Иоанн на следующий же день приехал к ним, исповедовал, причастил и соборовал Надежду Фёдоровну. Потом они долго о чём-то говорили за закрытой дверью. Когда батюшка ушёл, Надежда Фёдоровна подозвала Арину и благодарно сжала её ладонь в своих больших, изуродованных артритом руках.
– Спасибо тебе, Аришенька, – улыбаясь, прошептала она. В глазах её стояли слёзы.
– Ну, что вы, Надежда Фёдоровна, это вам за всё спасибо, – попыталась запротестовать Арина.
– Тихо, тихо, – приложила палец к губам старушка, – не надо. Меня благодарить не за что. Вы с девочками подарили мне два года счастья. И ещё подарите, я уверена, радость отхода среди любящих людей.
– Надежда Фёдоровна! – Арина едва не заплакала. – Я вас прошу! Ну, куда вы торопитесь?
– Ничего себе – тороплюсь, – хмыкнула старушка, – скоро за девяносто перевалит, а ты говоришь, тороплюсь. Пора мне. И уже давно пора было, но я теперь поняла только, для чего Господь меня так долго здесь держал. Чтобы тебе было куда вернуться. А вот теперь я своё дело до конца довела. Ты на ногах крепко стоишь, девочки наши умницы, помогают тебе. Могу теперь и помирать. Замуж только тебя не выдала. Ну, с этим ты и без меня справишься, – лукаво посмотрела на неё Надежда Фёдоровна.
И Арина невольно улыбнулась. Если до прихода к ним в дом отца Иоанна ей всё казалось, что она делает что-то не то и не так, не понимает, что нужно её любимой Надежде Фёдоровне, то теперь, глядя на умиротворённое и даже счастливое лицо старушки, она была спокойна. Покой и тишина воцарились в их доме. И так же покойно и тихо покинула их Надежда Фёдоровна через три дня. Покинула, оставив всё своё имущество Арине и её дочерям.
Июль 2008 года
Константин
Оглушённый произошедшим Константин, совершенно не понимающий, как оценивать то, что он увидел на пожарище, и чувствуя себя героем какого-то плохого, с туманным и нелогичным сценарием фильма, причесал проснувшуюся Марту и принялся варить кашу. Девочка вертелась рядом и непрестанно щебетала, отвлекая Константина от мрачных и на редкость бестолковых мыслей.
Выглянув между делом в окно, она вдруг громко ахнула и, помолчав с полминуты, спросила:
– У нас что, был пожар?
– У нас был, а у вас, к счастью, – нет, – нашёл в себе силы улыбнуться Константин.
– А почему? Ты курил в постели?
– Я вообще не курю. А сегодня спал у вас. Ты что, забыла?
– Ага, забыла. А тогда почему?
– Не знаю, – соврал Константин. Он не мог рассказать своей маленькой трогательной соседке, что кто-то решил разделаться с ним, для чего и поджёг его новый дом, загодя подперев дверь ломиком. Чтобы он, Константин Соколан, остался в этом самом доме навсегда.
– Ты очень расстроен? Тебе жалко дом? – в голосе Марты, сосредоточенно всматривающейся в его лицо, прозвучало сожаление.
– Да так, не слишком, – на этот раз честно ответил он, – мне этот дом не очень подходил.
– А зачем же тогда ты его покупал?
– Сам не знаю. Место понравилось. И соседи, – Константин посмотрел на неё с интересом: оценит ли малышка шутку.
– Да, мы хорошие, – серьёзно ответила она, и, когда он уж совсем было решил, что иронии в его голосе девочка не услышала, Марта прыснула, с интересом исследователя глядя на его реакцию.
Каша заклокотала угрожающе, и Константин отвернулся к плите. Он помешивал овсянку и думал о своём.
– А ты кто? – вдруг спросила Марта настойчиво и очень громко, видимо, уже не в первый раз. Вероятно, он не сразу услышал её вопрос, вот она и повторяла его до тех пор, пока он не очнулся.
– Как кто? – удивился Константин. – Человек. Взрослый дядька. Твой сосед.
– А работаешь ты кем?
– Работаю… – он растерялся. Как назвать свою работу, чтобы поняла пятилетняя девочка, он не знал. Подумав немного, загадочно улыбнулся и сказал правду:
– Я – тайный гость.
– Кто-о-о? – протянула до нельзя изумлённая Марта, и глазки её округлились.
– Тайный гость, – улыбнулся Константин и помешал кашу.
– Вор, что ли? – неодобрительно уставилась на него девочка.
– Почему – вор? – опешил он.
– Ну, а кто ещё ходит в гости тайно? – резонно рассудила соседка. – Честным людям скрывать нечего.
– Действительно, честным людям скрывать нечего, – хмыкнул Константин, – но я не вор. А работаю кем-то вроде инспектора.
– ГИБДД? – серьёзно уточнила Марта.
– Почему ГИБДД? – снова удивился он, напрочь забыв, что перед ним всего лишь пятилетний ребёнок.
– А какие ещё инкс… икс… экспекторы бывают?
– Ну, я, например, проверяю работу гостиниц. Ты знаешь, что это такое?
– Гостиница? – насмешливо сморщила носик Марта. – Конечно! Наша мама работает в гостинице.
– Да? – в очередной раз удивился Константин. В его понимании девушка с невероятно длинной косой, которую он видел на соседнем участке, меньше всего походила на сотрудницу отеля. Хотя и на мать двух дочерей, впрочем, тоже. Она вообще была какая-то совершенно особенная…
Мысли его так далеко ушли от темы разговора, что он не сразу понял, о чём опять толкует ему его маленькая собеседница. А она настойчиво повторила:
– Да, в гостинице. В Москве.
– Ну, тогда ты должна понимать, – с трудом поймал упущенную нить разговора Константин. – Я приезжаю в отель и проверяю, как там относятся к гостям.
– А-а-а, ясно, – кивнула Марта, – ты – комиссия! К нам в садик весной комиссия приезжала. И наша Анастасия Ивановна очень переживала, что мы ударим в грязь лицом. Поэтому на прогулке не разрешала нам бегать и прыгать. Чтобы мы в неё, в грязь, то есть, лицами не попадали.
Константин, который в этот момент половником разливал получившуюся чересчур жидкой кашу, по тарелкам, хрюкнул и поинтересовался:
– Она что, плохая, ваша Анастасия Ивановна?
– Нет, хорошая. Нас любит, не ругает почти. Мама говорит, нам с ней очень повезло. Только она комиссию боялась. Потому что не хотела, чтобы комиссия ругалась. Она злая – эта комиссия, наверное. Была бы добрая – Анастасия Ивановна не боялась бы. Вот мы же её не боимся. Даже Петька Данилин не боится, хотя он у нас трусишка.
– Ты знаешь, комиссия – это не всегда плохо. – Назидательно пояснил Константин. – Люди, которые проверяют ваш садик, хотят, чтобы вам в нём лучше было. Чтобы вас хорошо кормили, чтобы игрушки у вас были чистые и целые, чтобы с вами занимались и не обижали вас. Вот и я тоже хочу, чтобы в гостиницах людям хорошо жилось, чтобы к ним относились по-доброму и заботились о них. Понимаешь?
– Понимаю, – серьёзно кивнула Марта, – то есть ты тайно ходишь в гостиницы, чтобы там всё делали как надо. Правильно?
– Правильно, – поразился детской догадливости Константин.
– То есть ты добрый тайный гость? Пришёл – и научил всех работать? Как фея?
– Ну, примерно. Я очень стараюсь быть добрым и после того, как поживу в гостинице, подсказываю их хозяевам, что и как нужно исправить. А за хорошее отношение к гостям всегда хвалю и прошу как-то наградить работников гостиницы.
– Тогда ты точно – добрый, – удовлетворённо вздохнула Марта и принялась за кашу, – и кашу варишь вкусную. Я бы тебя тоже похвалила, если бы ты работал в гостинице, а я была тайным гостем. А так я тебя могу только маме похвалить. Хочешь?
Константин думал уже было смутиться и отказаться от благодарности, но тут глянул в окно и увидел, как в калитку входит мама Марты собственной персоной. Неожиданно для себя он растерялся и принялся суетливо снимать белый фартук в весёлый красный горох, который зачем-то повязал вокруг талии. Но за узел дёрнул неловко и вместо того, чтобы развязать его, лишь затянул. Поэтому вошедшая Арина застала его за тем, что он, передвинув узел вперёд, на живот, судорожно пытался его распутать. Константин тут же вспыхнул, представив, как выглядят его пассы руками в районе молнии джинсов, торопливо вернул фартук в первоначальное положение и поздоровался:
– Здрасьте…
– Дядя Костя, это моя мама Арина... Мама, это мой дядя Костя, – чинно представила их друг другу догадливая девочка Марта, до этого сосредоточенно уплетавшая кашу, потом, выполнив обязательный в её понимании ритуал, радостно взвизгнула и кинулась на шею маме:
– Мамочка! А у нас тут пожар был! А мальчишки, тётя Майя и дядя Илья уехали на море! И меня взял к себе дядя Костя! Он меня кормил и мне книжки читал! И даже причёсывал!
– Спасибо вам, простите, что я вас нашими проблемами загрузила, – безжизненно, но вежливо улыбнулась соседка, не выказавшая ни какого удивления тем, что о её маленькой дочери вместо уехавших друзей заботится посторонний мужчина. На слова дочери о пожаре, как и на раскинувшееся на соседнем участке пепелище, она и вовсе не отреагировала. Впрочем, на его двусмысленную возню то ли с фартуком, то ли с молнией – тоже. Константин оторвался от кастрюльки и половника, к которым вернулся, чтобы выскрести остатки каши для вернувшейся Арины, и с тревогой посмотрел на неё.
– Мамочка! – тем временем громко вопила темпераментная Марта, будто у соседки были проблемы со слухом. – А где Мира, мамочка?!
Константин, который всё смотрел на свою загадочную соседку, готов был поклясться, что, услышав имя старшей дочери, Арина вздрогнула.
– А… она не звонила? И не приходила?
– Мамочка, ну ты что?! – куда же она позвонит?! Твой мобильник был с тобой, а у меня пока нету! А дяди Костин номер она не знает!
– А… да-да, конечно… – по Арине было видно, каких титанических трудов стоили ей попытки сосредоточиться и адекватно подавать реплики в ответ на слова Марты. – Она уехала в гости, доченька… Но скоро вернётся, – отрешённо покивала её мать.
Глядя на неё, Константин решил, что стоит позвонить по номеру, который дал сердобольный медбрат, навязавший ему Марту, и узнать, выписали ли его соседку или она сама сбежала из больницы, потому что её поведение меньше всего походило на поведение здорового человека. Да и внешний вид тоже. Невероятно длинная коса её была растрёпана, на лице виднелись ссадины и кровоподтёки, руки разбиты, под глазами – бледно-голубые полукружья. Встретишь такую на улице, подумаешь, что помирать собралась, и срочно вызовешь скорую. Да и милицию, пожалуй, тоже. На всякий случай.
Он заботливо поставил напротив Арины тарелку с овсянкой, в которой плавал кусочек сливочного масла, и положил чистую ложку. Но соседка этого не заметила. Она вытащила из сумки мобильный телефон и посмотрела на него с явной надеждой. Но, видимо, ничего хорошего для себя на экране не увидела и с еле слышным полустоном-полувздохом сунула его в карман джинсов.
– Ну, я пойду, пожалуй, – негромко то ли сказал, то ли спросил он.
– А? Да… Да… – кивнула соседка и совершенно точно не поняла, о чём он говорил…
Константин с тревогой посмотрел на неё, махнул Марте и вышел. Девочка кинулась за ним, сильно потянула его за руку, принуждая нагнуться, и ласково поцеловала в щёку. Константин в ответ погладил её по голове. Ему почему-то было невыносимо грустно. В распахнутую дверь он посмотрел на соседку. Та по-прежнему сидела над нетронутой тарелкой каши и в их сторону даже не повернула головы.
Ещё утром он собирался уехать в свою городскую квартиру, как только сдаст Марту на руки матери. И очень надеялся, что это произойдёт как можно скорее. Но теперь вместо того, чтобы срочно покинуть пепелище, вышел в Интернет, нашёл там то, что было ему нужно, сделал несколько звонков и пошёл ещё раз осматривать то, что осталось от его гибрида дома и бани.
Несколько дней назад… да что там, ещё даже позавчера ему казалось, что его жизнь устоялась и идёт своим чередом. Но события последних двух суток заставили его усомниться в этом. И надо было с этим что-то делать.
Вечером Константин Соколан, бывший майор одной из спецслужб, выросшей из всесильного КГБ, и нынешний тайный гость, с приемлемыми удобствами расположился в купленном днём и привезённым под вечер крошечном домике-бытовке. Он достал из кожаного портфеля, который прошлой ночью по счастью взял с собой в дом к соседям и потому не потерял в огне пожара, блокнот и на одной странице написал «Мои проблемы», а на второй – «Проблемы соседей». Он не был любопытным, но потерянный вид матери Марты вкупе с тем, что он слышал сквозь сон позапрошлой ночью и с исчезновением старшей девочки, заставляли задуматься. А быть в неведении он не любил. И бросать в беде слабых – тоже. Но, после долгих размышлений в блокноте почти ничего не написал. Потому что абсолютно не представлял, кто хочет убить его, и почти ничего не знал о своих соседях.
– Ладно, поживём – увидим, время покажет, – недовольно вздохнул Константин, закрывая блокнот. И был прав.
Январь 2007 года
Арина
Снова в их жизни Венцеслав появился через год после того, как она с девочками вернулась в Москву. Появился, как и любил, абсолютно неожиданно, в тот момент, когда намеченная им жертва совершенно не ожидала беды.
День был такой замечательный: морозный, солнечный, ясный-ясный. И снега для Москвы было много. Мира с утра отправилась в школу, Марту Надежда Фёдоровна отвела в детский сад. Поэтому Арина, возвращаясь после суток из отеля, никуда не торопилась. Она шла по улицам красивая, хорошо одетая и с удовольствием замечала восторженные взгляды мужчин. Как давно этого не было в её жизни: лёгкости, беззаботности, ощущения безоблачного счастья. А теперь появилось. И Арина наслаждалась этим.
Она выбрала свой излюбленный маршрут и по пути к метро свернула в тихий переулок, которых много в старой Москве и о существовании которых, если передвигаться по городу только на автомобиле, можно даже не догадываться. Но Арина выросла в столице, училась здесь, и укромные уголки были ей хорошо известны, она любила их и никогда не упускала возможности открыть какой-нибудь новый, неизведанный ещё, потаённый путь.
Вот и в тот день она неспешно шагала между невысоких старых домов, с удовольствием отмечая, что в них живут люди. Иногда ей тоже хотелось жить в каком-нибудь столетнем особнячке, ходить по старым стоптанным ступеням и чувствовать себя причастной к истории. Размышляя об этом, она в очередной раз свернула за угол, зная, что сейчас увидит свой любимый крохотный уютный дворик, и заранее предвкушая тихое удовольствие.
В этом дворике её и ждал Василиск. То есть, Венцеслав. То есть, Даниил. Арина едва не налетела на него и замерла, чувствуя, что готова умереть на месте от нахлынувшего ужаса. После побега она каждый миг ждала, что их найдут и заставят вернуться. Но шло время. Никто их с девочками не искал и не тревожил. И она ожила, поверила, что Венцеславу нет до них дела.
И вот теперь он стоял перед ней в сонном дворике, в котором как на зло не было в этот дневной час ни одной живой души, кроме них двоих. Арина замерла, как кролик перед удавом, глядя на того, кого много лет считала мужем. Невероятно, но с того дня, когда они познакомились, Венцеслав почти не изменился. Он был всё так же невероятно притягателен, всё так же мягко и внимательно смотрели на собеседника его холодные голубые глаза и в густых вьющихся тёмно-медных волосах, которые от него унаследовала Мира, не было ни одного седого.
Но теперь Арина хорошо знала цену этой его внешней привлекательности. Поэтому она, собрав все силы и всю волю, чтобы не показать своего страха, молча шагнула в сторону, пытаясь обойти Венцеслава. Он не стал преграждать ей дорогу, а просто ласково позвал:
– Ариша, здравствуй.
Она дрогнула, будто он её ударил, и обернулась, сама понимая, что этого ни в коем случае делать нельзя, но не умея противостоять этому голосу.
– Ариша, я скучал по тебе, – в голосе Венцеслава были только любовь и всепрощение. – Но я понимаю, что ты выбрала другой путь, и не могу настаивать на том, чтобы ты вернулась.
Она молчала, глядя на него.
– Я тебе очень благодарен за те годы, что ты провела со мной в нашем поселении. Помнишь, как мы ехали туда?
– Да, – против своей воли кивнула Арина. И сразу, будто наяву, представила долгий путь, который они проделали в тайгу. Поначалу место для него ездил выбирать один Венцеслав. Но когда земля была куплена и началось строительство, туда сразу же переехали все братья и сёстры. Арина, со дня на день ожидавшая рождения своего первенца (делать ультразвуковое исследование Венцеслав ей запретил, и она не знала, мальчик или девочка родится у неё), ехала в одной машине с Венцеславом в никуда и не капли не боялась неизвестности. Тогда она ещё была влюблена, совершенно не понимала, какого страшного человека считала своим мужем и не представляла себе, что её ждёт.
Венцеслав сам был за рулём и рассказывал счастливой Арине о том, как прекрасна и дика тайга, раскинувшаяся вокруг их нового дома. Иногда казалось, что он пересказывает какие-то не известные ей литературные произведения, так красиво и складно он говорил, но в следующий миг она вспоминала, как талантлив и щедро одарён богами её муж. И тогда её глупое юное сердце замирало от восторга и предвкушения долгого-долгого счастья рядом с любимым.
Мелькали мимо столбы с указаниями того или иного населённого пункта. Арина, с детства любившая географию, иногда узнавала их, чаще же – видела впервые и теперь жадно впитывала новые, незнакомые слова, некоторые нараспев повторяя, пробуя на вкус. Они свернули с трассы в сторону. Арина с восторгом вертела головой по сторонам, не веря, что в конце двадцатого века ещё существует такая дикая, первобытная красота…
– Помнишь, как мы обустраивали наш новый дом, продумывали подземные ходы, тайники, стены и двери с секретом? – в голосе Венцеслава, вернувшем её из тайги в центр Москвы, звучала лёгкая грусть.
Арине даже стало немного жаль его, и она снова выдохнула:
– Да, помню…
Тогда ей казалось, что он просто ещё совсем мальчишка. Поначалу первые приехавшие и Венцеслав с Ариной в том числе жили просто в палатках, много работая на строительстве их поселения. Там же, в палатке, родилась их старшая дочь, Марта. Арине казалось, что Венцеслав был счастлив. Роды прошли легко, как радостно сообщила им одна из последовательниц её мужа, работавшая раньше акушеркой и принявшая маленькую красивую девочку. Молодая мать быстро восстановилась и снова стала помогать тому, кого считала мужем и самым близким человеком на свете.
В первую очередь обнесли огромный кусок тайги высоченным частоколом. Места здесь были дикие, поселенцы видели не только белок и куниц, но и росомаху, как просветил всех бывший зоолог Витя, ставший в одночасье Велесветом, и даже медведя. Так что забор был делом первоочередным. Он вышел совершенно таким, каким в потрясающем фильме «Звезда пленительного счастья» был огорожен рудник. В первое время у Арины даже мороз по коже пробегал при виде огромных заострённых стволов деревьев, поставленных друг к другу плотно-плотно, так что не было между ними ни единой щели. Но потом ничего, привыкла. И в первые годы даже любовалась иногда суровой красотой края, куда завела её любовь, и вполне соответствующего этому краю поселения.
Обезопасив себя от внешних угроз, члены разрастающегося Братства принялись за постройку домов. Вечерами Венцеслав показывал Арине планы и схемы задуманного им поселения. В первый раз увидев на плане подземный ход и потайную дверь, Арина несказанно удивилась.
На её вопрос, зачем, муж ответил коротко и, как ей показалось, недовольно:
– Надо.
Не желая огорчать его, она кивнула и больше неуместных вопросов не задавала, объяснив себе удивительное пристрастие Венцеслава к тайне мальчишеством. Это показалось ей даже трогательным. И она с удовольствием обсуждала с мужем все возможные варианты секретных комнат, дверей и ходов, иногда даже придумывая что-то такое, что ему самому в голову и не приходило.
В первые, счастливые, как тогда казалось, годы их жизни в поселении они иногда любили развлекаться, неожиданно для других членов Братства «пропадая» в одном месте и «появляясь» в другом. Конечно, она помнила и длинный подземный ход, ведущий к небольшой речонке и выводивший прямо к её крутому берегу. Выход был спрятан за густыми кустами, и, если не знать об этом, заметить его было почти невозможно. Но Арина знала и иногда пользовалась им. Знала она и о секретной комнате в доме, где раньше они жили с Венцеславом. Помнила и несколько тщательно замаскированных калиток в частоколе.
– Да, ты всё помнишь. – Венцеслав улыбнулся ласково, протянул руку и погладил её по щеке. – Только зачем тебе это? Ты выбрала другую жизнь. И о той, общей нашей жизни надо забыть. Теперь это всё тебе не нужно. – Он смотрел на неё строго и внимательно.
Арина не отводила глаз. С удивлением она почувствовала, что совсем перестала бояться его. Венцеслав помолчал немного, глядя ей прямо в глаза, и негромко сказал:
– Всё, Ариша. Иди. Иди своим путём. А про тот забудь.
Арина беспрекословно подчинилась. Войдя в арку, она оглянулась и увидела, что Венцеслав стоит, глядя ей вслед. Арина подняла руку и помахала ему. Он улыбнулся странной, ускользающей улыбкой и кивнул. Арине показалось, что он чем-то доволен. Она прошла под аркой и свернула за угол, в переулок. Зачем Венцеслав ждал её тогда, она поняла только много позже.
Июль 2008 года
Константин
С того дня, как они со Светланой развелись, прошло почти два года. Поначалу Константину казалось, что они с бывшей женой больше никогда не увидятся. Но общая беда, тяжёлые годы, прожитые вместе, навсегда объединили их и, что удивительно, не сделали врагами, а привели к тому, что каждый из них очень жалел другого и всей душой хотел помочь. Порознь они выдержали недолго. Уже через пару месяцев начали довольно часто созваниваться, всегда поздравляли друг друга с праздниками и каждый из них хотел, чтобы у другого наладилась жизнь. Если бы Константин вдруг потерял память и забыл, что Светлана его бывшая жена, то вполне мог бы решить, что она его любимая младшая сестра, настолько тёплыми и в то же время совершенно лишёнными даже намёка на воспоминани о чём-то большем, чем дружба, были их отношения.
Константин после смерти сына поначалу опасался за рассудок Светланы. Но страдания долгих восьми лет подготовили её предстоящему потрясению. Она горевала, конечно, но горе её было не чёрным, иссушающим, не дающим дышать, а тихим, очищающим душу и делающим лучше, добрее и мудрей.
Когда они встречались на могилке их общего сына, Константин не без удивления всматривался в прекрасное женское лицо, которое теперь ему казалось много красивее, нежнее и тоньше, чем даже тогда, когда они только поженились, и когда он был очень влюблён. Он смотрел на бывшую жену и чувствовал к ней большую нежность и желание защитить от всех бед, уберечь, поддержать.
И поэтому буквально сразу после развода Константин принялся помогать Светлане устраивать новую жизнь. Для начала он уговорил её поменять однокомнатную квартирку, бывшую когда-то их общим домом на другую. Далёкий от их прежнего район, хлопоты с ремонтом, новые соседи и отсутствие рядом тех, кто мог напомнить о прошлом сделали своё дело. Светлана стала оживать.
На первый после развода день рождения Константин подарил бывшей жене – у него тогда уже появились деньги, пусть и небольшие, – поездку в Таиланд, в тур красоты, который ему взахлёб расхваливала девушка-менеджер в туристической фирме. Светлана поначалу противилась, просила не ставить её в неудобное положение таким дорогим подарком. Но он настоял, самолично отвёз бывшую жену в аэропорт и убедился, что она всё-таки улетела. Встречая её через три недели, он даже не сразу узнал Светлану, так она ожила и похорошела.
По пути из аэропорта они много смеялись и со стороны, наверное, казались влюблённой парой. Но не были ей. Хотя в это мало кто из их общих знакомых верил. Некоторые даже подтрунивали над ними. Мол, Соколаны развелись, чтобы потом опять пожениться. Но всё это не соответствовало правде.
Два не слишком серьёзных и очень непродолжительных романа Константина даже закончились из-за того, что девушки никак не могли поверить, что их кавалер относится к бывшей жене по-родственному, но не более. Первая из его подруг неоднократно устраивала сцены ревности и, наконец, ушла, хлопнув дверью, когда узнала, что Константин помогает Светлане оплачивать учёбу в институте. Со второй он расстался сам, случайно услышав, как по-хамски та разговаривает с позвонившей Светланой.
К его большой радости, у бывшей жены в личной жизни было всё гораздо лучше и проще, чем у него самого. Однажды, дело было ещё на их старой квартире, в дверь позвонил незнакомый Светлане мужчина. Он представился Георгием Частичкиным, школьным приятелем Константина. Женщина вспомнила рассказы мужа о некоем Жорке, с которым они не виделись с институтских времён, и пригласила того войти.
Весь вечер они проговорили друг с другом. Каждый рассказывал о своём. Так Георгий узнал о трагической истории Соколанов, а Светлана о непростой, но интересной жизни Частичкина. Тот трудился на буровой где-то в Сибири и в Москве бывал редко, но относился к этому с юмором. Только-только начинавшая оживать после долгих лет, проведённых у постели тяжелобольного ребёнка, Светлана внимательно слушала друга бывшего мужа, смеялась, когда было смешно, и сопереживала, если он рассказывал о чём-то грустном. Георгий пробыл у неё несколько часов и ушёл только поздним вечером. А через два месяца позвонил на мобильный телефон, номер которого Светлана дала ему в тот первый визит, и сказал, что на ближайшее время закончил свои дела в Сибири и очень хотел бы отметить это событие в ресторане с ней, Светланой. С того вечера они начали встречаться, а потом и жить вместе. Константин иногда приезжал к ним в гости в новую квартиру Светланы, и все трое с удовольствием засиживались допоздна. Георгия, в отличие от ревнивых подруг Константина, общее прошлое любимой женщины и друга детства не волновало.
Вот и через пару дней после пожара Константин поехал в Гольяново. Ему вдруг захотелось убедиться, что с Светой и Жорой всё в порядке.
Дверь открыла Светлана, увидела бывшего мужа и, радостно охнув, обняла его за шею и чмокнула в твёрдую, слегка колючую щёку. Константин тоже ласково поцеловал её, в очередной раз удивившись тому, что чувствует к бывшей жене исключительно братскую любовь.
– Костик, – радовалась Светлана, хлопоча вокруг него, пока он разувался и мыл руки, – как хорошо, что ты приехал! – она убрала его туфли в калошницу, а лёгкую летнюю куртку повесила на плечики и сунула в шкаф-купе. – Жалко, Жорик ещё с работы не вернулся. Я сегодня последний экзамен сдала, и теперь мне осталось только год отучиться, и я стану дипломированным дизайнером, представляешь?
– Представляю. И несказанно рад, – Константин улыбнулся, – ты у нас молодец. Жорик уже знает?
– Пока нет. Я сейчас праздничный ужин готовлю. Пойдём пока на кухню. Я буду на стол накрывать, а ты посидишь, отдохнёшь, подождёшь Жорика, и все вместе будем ужинать. Или ты голодный и тебя сейчас покормить?
Константин усиленно потряс головой сверху вниз в знак того, что он с удовольствием посидит на кухне и подождёт Жорика, вместе с которым после и поужинает, а потом из стороны в сторону: мол, нет, не голодный и сейчас кормить не надо. Светлана прыснула и тут же зазвенела столовыми приборами: торопилась.
– Ну, как у вас дела? – с искренним интересом спросил Константин. – Жорка всё так же по командировкам мотается?
– Да, Кость. Жалко мне его бывает. Постоянно дёргают. То одно, то другое. Он же такой ответственный, обязательный. И вообще, перфекционист. Любит, чтобы всё было безупречно. На работе своей горит. Вот опять только сегодня утром из очередной командировки примчался.
– Ой, Свет, ты бы видела, какой он в школе был! – засмеялся Константин. – Оболтус оболтусом. Впрочем, как и я. Зато теперь смотри, какой стал! Важный, солидный, серьёзный... Хороший он у тебя, Свет.
– Да, Кость, хороший. Надёжный. Спасибо тебе.
– Мне-то за что? – удивился Константин.
– А за всё, – Светлана подошла к нему, нежно чмокнула в затылок и тут же снова захлопотала, – родной ты мне, такой родной. Заботишься обо мне. И с Жориком-то я благодаря тебе познакомилась. Он же к тебе пришёл…
– Тебе тоже за всё спасибо, Свет, – Константин был тронут, но постарался не показать виду. За Светлану он был невероятно рад. И очень благодарен Жорке за её счастливые глаза и цветущий вид. Константину иногда казалось, что в последнее время она выглядит чуть ли не моложе, чем на заре их совместной жизни. Ну, уж точно лучше, чем все те долгие годы, что она провела, практически ни на минуту не отходя от маленького Костика. – Я очень за тебя рад, Светик.
Она на миг перестала суетиться у плиты и обернулась к нему. Постояла несколько секунд, внимательно глядя ему в глаза, и спросила ласково:
– Кость, а как ты-то?
– Замечательно, – быстро ответил Константин и посмотрел на неё честными глазами.
– Всё ясно, – погрустнела Светлана, – я тебя очень прошу, Костик, пообещай мне, что постараешься влюбиться, а?
– Торжественно клянусь влюбиться в ближайшее время! – дурашливо взял на себя обязательство Константин. Светлана покачала головой и швырнула в него полотенце, которое перед этим держала в руках.
– Кость, у меня такое ощущение, что я твоя старшая сестра, которая пытается наставить на путь истинный беспутного братца, – сердито посетовала она.
– А у меня ощущение, что это я твой старший брат. И что я недавно очень удачно выдал свою сестру замуж, а теперь заслуженно почиваю на лаврах и на правах близкого родственника столуюсь у молодых и мешаю им жить…
– Ну, пока что ты не столуешься, а только сидишь и ждёшь хозяина и обещанной еды, – засмеялась Светлана и выглянула в окно, – Жорик что-то сегодня долго. Может, покормить тебя всё-таки?
– Нет уж, потерплю как-нибудь.
– Ну, терпи. Соберёшься падать в голодный обморок – кричи. Я тебе сразу положу хоть что-нибудь.
– Договорились.
Жорика они ждали ещё минут сорок и к его приходу успели уже обсудить все дела. И на протяжении всех этих сорока минут Константин всё боялся проговориться о пожаре. А ещё у него постоянно было ощущение, что и Светлана что-то не договаривает. Несколько раз ему казалось, что она уже набирала воздуха, чтобы сказать нечто очень важное. И он замолкал, всем своим видом показывая, что готов внимательно выслушать. Но Светлана будто бы останавливалась в последний момент и ни о чём серьёзном не заговаривала, а болтала о пустяках.
Константинн смотрел на её счастливое, чуть загадочное лицо и не мог понять: неужели это окончание сессии её так радует. В тот момент, когда, наконец, щёлкнул замок во входной двери и Жорик зашумел в коридоре, Константина вдруг осенило. Наверное, Светлана ждёт ребёнка и не знает, как ему об этом сказать. Его тронула эта тактичность, забота и желание уберечь от боли, и он с нежностью посмотрел на Светлану, которая в этот момент радостно крикнула:
