Текст книги "Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача (СИ)"
Автор книги: Яна Кроваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
3
Самой важной, сложной и, по совместительству, первоочередной задачей было договориться с детским садом, чтобы они согласились принять Милу. Не через год, не через неделю, а завтра. Притом на целый день, без адаптации. Однако иного выбора не было – второго отгула, да ещё и подряд, моей матери на работе бы ни за что не дали... Хорошо, что с выбором самого учебного заведения проблем не возникло.
Я давно присматривалась одной частной конторе, открывшей филиал в соседнем дворе. Даже отзывы о ней почитала. Чистая, уютная, практически домашняя атмосфера... Только цены кусачие. Собственно, это меня и отпугивало – лишних денег у нас с мамой не было, хоть мы и ни в чём не нуждались... Но стоило мне глянуть на сумму вознаграждения за каждый проведённый сеанс с Наиной – вернее, за каждый час сеанса! – и последние сомнения увяли на корню. Я не учла лишь одного. Не поставила маму в известность. В результате чего закономерно нарвалась на скандал...
– Какая муха тебя укусила? – усевшись напротив, надрывным шёпотом – чтобы ненароком не потревожить спящую за стенкой внучку – вопросила мама.
– Жареная, – неловко отшутилась я, прекрасно понимая, что назад уже не отыграть.
А значит, ничего серьёзного мама мне не сделает.
– Светлана Леонидовна!
И меня привычно передёрнуло. Но потом я вспомнила, что давно выросла из того возраста, когда мама могла безраздельно мне указывать. Я взрослая. И вообще – у меня уже своя дочь есть! Пора избавляться от детских страхов. После чего взяла себя в руки и парировала:
– Кира Геннадиевна!
– Скоро пятьдесят пять лет как – и что? – мать с вызовом отразила выпад.
Словно готовилась к такому повороту и даже тренировалась потихоньку. Из любви к искусству. Но я тоже была не лыком шита.
– Вот именно! Тебе уже на пенсию пора – а зрить в корень ты так и не научилась.
В ответ мама вызывающе скрестила руки на груди – мол, объясни тогда мне, непутёвой! – и я со вздохом сбавила обороты, расставшись с мечтой завалиться в кровать в обход выяснения всех обстоятельств. Хотя в другой ситуации непременно бы попрактиковалась в словесных баталиях с ветераном этих войн.
– Миле скоро в школу, – задействовала главный аргумент. – Ей необходима социализация. Общение со сверстниками...
– А детская площадка тебя чем не устраивает? По выходным там толпа детей. У неё и друзья есть... Ходите почаще – и будет вам счастье.
– Это не то, ты же знаешь, – я устало покачала головой, никак не отреагировав на её тон.
Видела, что возмущение мамы фальшивое.
Ей было просто обидно, что с ней не посоветовались. И ругалась она чисто для галочки, не желая уступать без борьбы. Хотя бы фальшивой... Рассчитывая в процессе со спокойной совестью поддаться на мои уговоры.
– Так отдала бы её в государственный садик, – в подтверждение моих предположений угрюмо буркнула мама. – С начала года – как все обычные родители. Миле бы хватило.
– Не берут. Мы же уже пробовали, помнишь? Слишком большая ответственность.
– На полдня ты бы сумела договориться.
– Три часа. Максимум. И от этих трёх часов ей бы лучше не стало. Скорее наоборот – ребята превратили бы её в изгоя.
– Они и так превратят. В школе.
– Но, может, до этого ей удастся попасть в адекватный коллектив – и в её голове отложится, что не все люди злые? – вкрадчиво уточнила я. – Есть и нормальные... И это необязательно взрослые.
По всей видимости, доводы оказались вполне весомыми – и мама ненадолго зависла в поисках новых возражений.
– Но к чему такая спешка? – сдавшись, она посмотрела на меня осуждающим взглядом. – Неужели нельзя было найти что-нибудь подешевле?
И я поняла – мама тоже давно обратила внимание на этот садик. И окончательно положить на него глаз мешал исключительно конский ценник...
– Меня пригласили поработать по специальности, – немного приукрасила действительность. – За большие деньги. Родители почти отчаялись – очень тяжёлый и запущенный случай. И завтра я должна целый день провести с подопечной. На раздумья просто не было времени.
– Так попросила бы меня! Я никогда не откажусь посидеть с внучкой.
– Ты сегодня сидела. В свой рабочий день.
– Ну, взяла бы ещё отгул. Потом отработала бы.
– Мы не знаем, насколько это затянется. Может, мне целую неделю придётся там проторчать...
– Тогда больничный.
– А если реально свалишься с простудой? Или Миле поплохеет?
– Сплюнь!
Но я не послушалась.
– Тебя уволят, – припечатала вместо этого.
– Да за такие деньги я сама уволюсь! – в сердцах выдала мать.
Впервые показав, как сильно ей всё осточертело. Как надоело тянуть лямку труженицы, разрываясь между работой и ребёнком. Сначала со мной, а теперь, когда я повторила её судьбу и тоже родила дочь для себя – с внучкой. Как сильно она устала метаться, подстраиваясь под непонятный график, выгрызать себе место под солнцем в змеином коллективе, прогибаться перед начальством и улыбаться клиентам ради повышения гонорара – вместо того, чтобы просто быть бабушкой... И вот когда ей, наконец, выдался шанс всё бросить, занявшись приведением домашнего очага в порядок, мне предстояло грубо вернуть её на землю, втоптав в грязь все радужные мечты.
– Может, переиграем, пока не поздно, а? – воодушевившись моим молчанием, протянула мама. И продолжила: – Посижу дома недельку, садик нормальный найду. А выгонят, значит, выгонят. Буду на подхвате. И если у тебя что-то всё-таки затянется, не придётся беспокоиться...
– А если у меня не получится? – прервала замечтавшуюся мать. – Не срастётся? Если родители этой девочки разочаруются и во мне? Или просто забьют на своего ребёнка? Работу найти сложнее, чем забрать Милу из садика и расторгнуть контракт.
– Может, и сложнее – зато дешевле. А иначе к чему тогда вся эта свистопляска с садиками, если ты не уверена в своём будущем? Чтобы потратить всё, что заработаешь – а заодно и в долги влезть?
– Но Миле правда нужно морально подготовиться к школе! А без этого волшебного пинка мы бы так никогда и не собрались попробовать платный садик... Что же касается денег – не переживай. Я всё рассчитала. В минус не уйдём.
Хотя потерянного впустую тоже будет очень жаль... Однако мама не стала акцентировать на этом внимание и, довольствовавшись сказанным, потянулась за давно вскипевшим чайником. А я поспешила закрепить успех:
– Ты лучше завтра с утра Милу в садик отведи. И вечером забери, если меня что-то задержит. Чтобы она не сидела там допоздна.
– Хорошо, – мама невозмутимо кивнула. Будто и не настаивала ни на чём. – Я готова хоть каждый день отводить и забирать по необходимости. Ты только заранее предупреждай. И меня, и воспитателей. Чтобы мне не пришлось бегать туда-обратно лишний раз.
– Непременно! – с улыбкой заверила я.
И наконец-то отправилась на боковую.
Встав ни свет ни заря, я разложила подготовленные накануне продукты по контейнерам, упаковала их в терморюкзак, оставила маме записку – и поехала к Дегтярёвым. Аномально тёплая осень потихоньку сдавала позиции, и на улице накрапывал мелкий противный дождик, покрывая стёкла междугороднего автобуса причудливым водяным узором. Но меня погода не тревожила. Мыслями я уже давно была с Наиной, предвкушая нашу скорую встречу – и, казалось, ничто и никто не сумеет испортить моего приподнятого настроения... Вот только чем дольше я смотрела, как обращаются с Наиной, тем меньше мне хотелось улыбаться.
Нет, на первый взгляд всё было прекрасно! Её никто не обижал, не шпынял, не бил и не морил голодом. В другую крайность тоже не кидались, вокруг девочки не прыгали, насильно не кормили и каждый её шаг не контролировали, предоставляя достаточно свободы для развития самостоятельности... Но не речи.
С Наиной никто не разговаривал. Совсем. Даже няня, в обязанности которой входило воспитание девочки, всё время молчала! Лишь следила за временем и изредка, жестами или щелчками пальцев, напоминала Наине о расписании, которого они строго придерживались... Складывалось впечатление, будто женщина искренне считала, что ничего большего от неё не требуется! И тенью ходила по коридорам за девочкой – на почтительном расстоянии, как верная фрейлина за вдовствующей королевой. Благо та знала свой распорядок дня назубок и в подсказках не нуждалась...
Это было ужасно. Но хуже всего, что всем было плевать на Наину! И на меня заодно.
Сергей Михайлович не обращал на неё внимания и сразу после завтрака уехал по делам, едва кивнув мне на прощание. Хотя поздороваться до этого как-то не удосужился. Марина всё утро просидела в телефоне, ни разу не покосившись в мою сторону, и ближе к обеду тоже куда-то ускакала. Разумеется, не поставив никого в известность о своих планах. Домработница и охрана меня вообще не замечали, а существование девочки старательно игнорировали, стыдливо отворачиваясь, когда всё-таки натыкались на неё взглядом...
Не в силах поверить, что это происходит на самом деле, во время тихого часа я попыталась поговорить с няней по душам – так сказать, в неформальной обстановке, за чашечкой кофе. Но женщина, недослушав, брезгливо отмахнулась от моего предложения, целиком поглощённая просмотром слезливого восточного сериала. И у меня лопнуло терпение.
Отчаявшись добиться какой-то реакции от бездушных кукол, собравшихся в этом доме – которых язык не поворачивался назвать людьми! – я психанула и поехала в город, к единственному человеку, способному мне помочь. Готовому выслушать меня от начала и до конца, как обещано на сайте, какую бы чушь я ни несла... К Дегтярёву, у которого как раз был очередной приёмный день.
Несмотря на то что дорога до офиса Сергея Михайловича заняла у меня много времени – из-за обледенения на трассе случилась массовая авария с полным перекрытием трёх из четырёх полос – прибыла я ещё засветло. И шокированно замерла, обнаружив в коридоре перед заветной дверью толпу замученных бытом личностей разной степени потёртости... В смысле, достатка. Потом, правда, сообразила, что у большинства граждан, трудящихся по пятидневной неделе, сегодня выходной – суббота, как-никак – и быстренько заняла очередь. Пока никто не вклинился раньше.
Как ни странно, дело у Сергея Михайловича двигалось быстро, и вскоре я добралась до приёмной, готовая сообщить секретарше цель своего визита... Но не успела. Женщина узнала меня ещё до того, как я открыла рот, и, приторно улыбнувшись, сразу предложила мне пройти в кабинет.
– Я не смешиваю работу и личную жизнь, – увидев меня на пороге, заявил Дегтярёв. – Обратитесь к моей жене.
– Её нет, – опомнилась я. – А разговор срочный.
– Не настолько, чтобы его нельзя было отложить до завтра – раз вы предпочли приехать сюда, вместо того чтобы дождаться возвращения Марины, – парировал Сергей Михайлович.
– Но я знаю, почему Наина не разговаривает! – воскликнула в сердцах.
– Личные вопросы решаются в личное время, – не дрогнув, повторил Дегтярёв.
Разве что голос чуть повысил – не столько на меня, сколько на себя. Чтобы придать дополнительную твёрдость своим убеждениям. И я, стиснув зубы в бессильной ярости, пулей вылетела в коридор. Где продышалась, успокоилась, написала маме короткое сообщение и приготовилась ждать, пока мой наниматель освободится.
Потому что кое в чём он был прав.
Незачем метаться загнанным зайцем, когда можно просто сесть на скамейку и ничего не делать. Эффект будет тем же. А то и лучше, если правильно выбрать время и место.
– Светлана? – удивлённо протянул Дегтярёв, наткнувшись на меня в коридоре – куда он вышел гораздо позже, чем планировалось. – Вы ещё здесь?
– Как видите, – без особого энтузиазма откликнулась я.
Больше от усталости, чем из реального безразличия – и Сергей Михайлович всё прекрасно понял. Потому что сам был вымотан ничуть не меньше.
– Что ж, – он философски пожал плечами. – В таком случае давайте подвезу вас до дома.
– Вообще-то, мы договаривались кое-что обсудить. В личное время.
– Одно другому не мешает.
– Не хочу, чтобы меня что-то ограничивало. Да и лишние уши нам ни к чему.
– Хорошо, – с явной неохотой согласился Дегтярёв. И немного посторонился, открывая мне прямой доступ к двери: – Проходите.
Повторять не потребовалось.
Мышкой шмыгнув мимо него в приёмную, я виновато улыбнулась шокированной секретарше и просочилась в кабинет, неловко застыв возле стола. На котором, рядом с переговорным устройством, всё ещё лежала стопка моих детских фотографий! Что несколько сбило меня с толку.
Вот уж не думала, что Сергей Михайлович их оставит. Притом на виду. Не выкинет, не уберёт подальше – а аккуратно соберёт и положит на самое почётное место! Чтобы они почаще бросались в глаза... И столь пристальное внимание могло означать только одно.
Мои слова про перекрёстное сходство наших детей чем-то его зацепили... Либо он собирался при случае вернуть фотокарточки, потому и не стал никуда их прятать – чтобы не забыть. Да и взгляд притёрся... Но сразу о фотографиях речь не зашла.
– Итак, – прикрыв за собой дверь, обронил Дегтярёв. – Что вы хотели мне рассказать?
И я снова почувствовала себя не в своей тарелке. Хотя в этот раз Сергей Михайлович поленился идти к своему креслу и уселся на один из стульев для посетителей, жестом предложив мне занять второй и пообщаться на равных... В пределах разумного, разумеется. Ведь нас по-прежнему разделяла огромная социальная пропасть...
– Я слушаю, – закинув ногу на ногу, напомнил о себе Дегтярёв.
Как живая иллюстрация моим мыслям. Но сдавать назад было уже поздно... А вот свести голословные обвинения в наплевательском отношении к ребёнку со всех подряд, включая Марину и самого Сергея Михайловича, к одному-единственному человеку – нет. Главное, ненароком не оскорбить властного собеседника. А то выгонит. И будет в своём праве.
– По-моему, проблема в няне, – решила начать издалека. – Давно она у вас работает?
– С рождения Наины. А в чём дело? – всё-таки напрягся Дегтярёв. – На чём основаны ваши подозрения?
– На сегодняшних наблюдениях. Мне показалось, что эту женщину гораздо больше интересует смартфон, чем девочка, которую ей доверили...
– Во времена моего детства её тоже больше занимал телевизор, чем я. Но, как видите, это не помешало мне вырасти здоровым человеком.
И я испуганно прикусила язык.
– Хотите сказать, что это ваша...?
– Мама, – не дав мне закончить, подтвердил Сергей Михайлович. – Да.
И у меня по спине пробежали мурашки. Не потому, что я всё-таки умудрилась задеть родственные чувства собеседника – судя по всему, особой любви к матери Дегтярёв не испытывал. А потому, что он, похоже, прекрасно знал, в чьи руки отдал дочь. И равнодушие окружающих к Наине в действительности являлось отражением его собственного поведения. Которое – я была уверена! – появилось не на пустом месте.
Ну не производил Дегтярёв впечатления законченного эгоиста! Такой человек мне бы никогда не понравился. А в том, что Сергей Михайлович привлёк меня не только внешностью, я не сомневалась.
Мне импонировали его строгие принципы и железные убеждения. И хотя былое восхищение несколько померкло на фоне новых фактов, я по-прежнему полагала, что дело в чужом ребёнке. Вероятно, Дегтярёв на интуитивном уровне догадывался, что Наина не его дочь. Не видел в ней ничего родного, не замечал знакомых элементов в поведении – и подсознательно не считал её своим продолжением... Впрочем, это всё равно не оправдывало его безразличия к судьбе девочки. И моё мнение наверняка было большими буквами написано у меня на лице. Иначе дальнейшую реакцию Сергея Михайловича я объяснить не могла.
– Светлана, – он наклонился вперёд, взяв меня за руку. – Давайте поговорим начистоту. Я вовсе не зверь. И желаю Наине лишь добра. Согласен, моя мама не идеал. И бабушка из неё тоже вышла так себе. Но раз на мне её увлечение сериалами не отразилось, значит, сейчас вешать на неё всех собак тем более глупо.
– Вокруг вас были и другие люди! Те же няни, например. А не только родители.
– Разумеется, были! – с сарказмом откликнулся Дегтярёв, откинувшись назад и разорвав физический контакт. – Я же вырос в обеспеченной семье, где балом правили деньги. И потому хочу, чтобы у Наины было иначе. Чтобы у неё была обычная семья. Как у всех. Любящая мать. Добрая бабушка. Работяга-отец. Скромные игрушки и подарки по большим праздникам. Чтобы она ходила в государственную школу и дружила с простыми ребятами… И вы можете мне не верить, но именно для этого я пошёл в политику. Чтобы подтянуть общество до уровня, который устроит меня. Чтобы в нём было комфортно жить и развиваться не только моей дочери, но и всем людям. Как детям, так и взрослым. Хотя бы отчасти убрать из мира присущую ему несправедливость, ничего при этом не усредняя.
Звучало благородно. Пожалуй, подобный подход слегка реабилитировал Сергея Михайловича в моих глазах... Однако основной проблемы это не решало. А значит, настала моя очередь налаживать тактильную связь с собеседником. Правда, я предпочла накрыть ладонью его колено.
Для безопасности. А то гормоны что-то разбушевались.
– Никто не заставляет вас отказываться от своей мечты, – сказала, ободряюще сжав пальцы.
Но Дегтярёв этого словно не заметил.
– Да, – печально усмехнулся он. – Вы всего лишь предлагаете мне уволить бабушку Наины.
– Уволить? А разве вы ей платите?
– Я её обеспечиваю. За то, что она общается с Наиной, а не отмахивается от её существования, как в своё время отмахивалась от меня, – покосившись вниз, добавил Сергей Михайлович.
И я запоздало убрала руку.
– А будете обеспечивать просто так, – выдала, изо всех сил стараясь не покраснеть.
Неважно, как Дегтярёв воспринял мой жест. Главное, что первым начал он. И человеку с чистой совестью – кем мне очень хотелось казаться – волноваться тут нечего.
– Думаю, Наина не сильно расстроится, если вместо бабушки ей будет заниматься няня. Которую вы наймёте.
– Я уже нанял вас! – ни с того ни с сего взорвался Сергей Михайлович. – Хотя собирался обойтись без лишних вложений.
И у меня чуть сердце из груди не выскочило, забившись в три раза быстрее! Впрочем, испуг был тут совершенно ни при чём. Всему виной длительное отсутствие близости и пресловутые гормоны, из-за которых я не совсем адекватно воспринимала происходящее. Вот и приняла агрессию Дегтярёва за скрытую симпатию, обрадовавшись даже столь малому вниманию. Потому что других предпосылок со стороны собеседника не было.
Нда. Не стоило мне всё-таки его касаться. Мы же взрослые люди, а не подростки, заводящиеся от каждого чиха.
– И потому тянули до последнего? – подавив неуместные эмоции, я выразительно вскинула брови.
Как бы мне ни хотелось связать эту вспышку гнева с моим недавним поступком, причина, скорее всего, была не в руке. И не в холоде, пронзившем нагретое ей колено. А если и в нём, то эффект явно получился отрицательным, вызвав не влечение, а отторжение. И радоваться тут было нечему.
Нет. Вероятно, я всего-навсего наступила на больную мозоль. И реакция Дегтярёва на моё язвительное уточнение это лишь подтвердила.
– Да водили мы Наину к врачам! – он зло стукнул кулаком по столу. – Что толку? Они всё равно не нашли никаких отклонений.
– А что советовали?
– Ждать, – тряхнув головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания, устало выдохнул Сергей Михайлович. Что явно свидетельствовало об отчаянии. – Либо отправить Наину в детский сад. Но в обычный мы отдавать её побоялись, а место в организации для детей с аномалиями развития или ограниченными возможностями нам предоставить не пожелали. И слава богу. Потому что мне там категорически не понравилось.
И я порадовалась, что из соображений собственной выгоды отказалась от идеи радикальной социализации. Чтобы не лишиться работы, а с ней – и права на встречи с предполагаемой дочерью. Могла потерять последние крохи доверия... Хотя внедрение Наины в среду общительных сверстников точно пошло бы ей на пользу. Как и выход из зоны комфорта, где нет места привычному распорядку и самостоятельности. А значит, и желания волей-неволей придётся как-то выражать... Жестами или словами.
– А частный? – спросила, невольно проведя аналогию со своей ситуацией.
Всё-таки Милу мне тоже удалось устроить в садик далеко не с первого раза. Да и то когда совсем приспичило... Однако Дегтярёв вдаваться в подробности не захотел:
– Там тоже полно подводных камней. Только платных. Проще найти адекватного дефектолога, заинтересованного в лечении.
И до меня наконец-то дошло, почему Сергей Михайлович остановился именно на моей кандидатуре. Но я не стала акцентировать внимание на причинах.
Каждый крутится, как умеет. Сама грешна.
– Если вы выбирали дефектолога, чтобы без помех оспаривать его рекомендации, то нам не по пути, – заявила, вместо того чтобы закатить скандал. – Но если вы готовы на меня положиться, то могу предложить вариант, как проверить мою теорию с наименьшими потерями.
В ответ Дегтярёв выжидающе посмотрел мне в глаза.
Мол, не тяни. Говори. Хватит цену себе набивать. И я подчинилась:
– Организуйте своей маме внеплановый отпуск. Бабушкам тоже нужен отдых, так что никого это не насторожит. А вместо неё пригласите няню. Я её проинструктирую и прослежу, чтобы она не мешала лечению. А через месяц – или раньше, когда вы увидите первые результаты – обсудим, что делать дальше.
– А сами вы не справитесь?
– Без няни процесс может затянуться. А Наине и так многое надо наверстать.
– Вы меня не поняли, – Сергей Михайлович покачал головой. – Я предлагаю вам стать временной няней для Наины.
И у меня натурально отвисла челюсть.
– Мне? Вы серьёзно? – выдала, с трудом оправившись от шока.
– А что вас смущает? Это логичнее, чем нанимать ещё одного человека со стороны. Вдобавок ваше участие позволит эффективнее проработать проблему и точно не вызовет никаких подозрений. И да. Ставка останется прежней.
Возразить было сложно. Особенно в свете последнего заявления Дегтярёва. Жадность во мне отчаянно боролась со здравым смыслом... И проиграла.
– Я не могу. У меня дочь...
– Либо вы работаете на моих условиях – либо я ищу другого специалиста, – недослушав, жёстко отрезал Сергей Михайлович. – И вы упустите единственный шанс помочь своей предполагаемой дочери.
Это был удар ниже пояса. Подлый, но вполне закономерный с точки зрения отца, из рук которого уплывает последняя надежда на спасение. И потому весьма действенный.
– Ладно, – поколебавшись, я гордо вскинула подбородок и в упор посмотрела на собеседника.
Чтобы он не возомнил, будто сумел взять меня за горло. Нет! Это было исключительно моё, тщательно взвешенное решение. Потому что частая смена специалистов ни к чему хорошему привести не могла. И, скорее всего, уже негативно отразилась на поведении Наины. Которая будто знала, что я здесь ненадолго, и старательно игнорировала моё существование. Не сторонилась меня, но и радости от моего присутствия не испытывала... А жаль.
– Я что-нибудь придумаю.
– Отлично, – поднявшись, сухо кивнул Дегтярёв. – А теперь давайте я вас всё-таки подвезу. В качестве бонуса за упрямство.
– Спасибо, но в этом нет необходимости. По городу мне будет быстрее доехать самой.
– Я настаиваю. Пробки давно закончились, а водителю нужно знать, откуда вас забирать. Или вы собираетесь и дальше прибегать к услугам общественного транспорта?
И снова Сергей Михайлович использовал убийственный аргумент, противопоставить которому мне было нечего. Пришлось соглашаться.
