Текст книги "Звезда Стриндберга"
Автор книги: Ян Валентин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)
54. Полярная звезда
С глухим грохотом обрушились своды готического коридора. Мощная воздушная волна придала летящей кавалькаде головокружительную скорость. Дон испугался, что не выдержит браслет наручников.
Где-то рядом в ослепительном сиянии летела Елена, но он ее не видел. Он только чувствовал, как тело ее бросает то вправо, то влево – неведомый ангел нес их теперь вертикально вверх по туннелю, назад на поверхность арктического льда.
Ему показалось, что крылья света над ним становятся все шире, взмахи все мощнее и ритмичнее. Он посмотрел вниз. Уходящие вниз змеящиеся жгуты гасли один за другим, а стены туннеля под ними смыкались, не оставляя ни малейшего просвета.
Он ощущал странное спокойствие, которое не могли нарушить ни вой ветра, ни окружавшее их сияние. Он слышал тихий голос Бубе. Она вела его по лабиринтам памяти и гасила одну за другой картины боли и смерти – химеры, которые она когда-то, сама того не желая, поселила в его детской душе.
Он ясно видел, как она, ковыляя, бредет по своему полуразвалившемуся дому, как закрывает комод, который он никогда не должен был открывать. Ящик закрылся. Свастика и эсэсовские кинжалы исчезли в темноте комода, словно бы их никогда и не существовало.
– S' iz nisht dayn gesheft, mayn nachesdik kind,– прошептала Бубе. – Тебе не надо было взваливать на себя эти несчастья.
И с этими словами словно исчезла удавка у него на шее, удавка, не дававшая ему дышать всю его жизнь.
Они уже подлетели к входу в туннель, как вдруг световые крылья захлопали вхолостую – мощная тяга образовавшегося в туннеле вакуума стала засасывать их назад, в бездну, и на секунду Дон решил, что все кончено. Тело Елены навалилось на него сверху, и у него перехватило дыхание. Но в этот момент подул полярный ветер, крылья обрели опору, и в следующую секунду они уже парили высоко над землей.
Вьюга кончилась. На черном бархатном небе светилась дуга Млечного Пути. Он поискал взглядом и нашел Полярную звезду. Она сияла куда ярче остальных и, казалось, приближалась с каждой секундой.
Но чем выше они поднимались, тем взмахи крыльев становились все реже. Окружающий их ослепительный свет становился все слабее и слабее, пока не погас вовсе. Судорожный рывок наручников, и они полетели на землю, дергаясь в воздухе, как куклы.
Дон подивился охватившему его чувству детской безмятежности, которого он не испытывал уже много, много лет. В эти короткие секунды полета исчезло сердцебиение, и он ощутил накатившую на него волну детского, ничем не замутненного счастья.
Полярная звезда скрылась в облаке крутящегося снега. Из-за сильного ветра они летели к земле под углом и, приземлившись, покатились, подпрыгивая, как шерстяной клубок в лапах котенка. Елена тесно прижалась к нему. Под конец они угодили на лед и проскользили по нему еще несколько метров, пока не остановились окончательно.
Они лежали рядом, скованные наручниками, и прислушивались, как медленно успокаивается дыхание. Они лежали рядом, а над ними разворачивался гигантский парус черной Вселенной.
Дон опять нашел глазами Полярную звезду. Она была очень похожа на то пятнышко света, которое зажигалось над белым крестом Стриндберга. Он потянул к себе сумку и начал привычно в ней шарить. Но пока он вслепую переворачивал бесчисленные баночки и конвалюты, его вдруг охватило сомнение. Он глубоко вдохнул и решил попробовать обойтись без таблеток – потому что свое самочувствие в эти минуты он мог бы определить одним словом: нормально.
Никакой метамин не сделает звезды ярче. И никакой стезолид не даст этого волшебного состояния покоя, охватившего его, пока он лежал на льдине в темноте арктической ночи.
Елена тоже лежала, прислушиваясь к ветру, и чувствовала идущую от Дона волну тепла. Интересно, видел ли он тоже ее мать или его посетили какие-то другие видения?
Конечно, мать забрала у нее крест для ее же пользы. Что-то там есть, за этим черным солнцем, что не должен видеть ни один человек на земле.
Ей казалось, что она может лежать так бесконечно долго, смотреть на звездное небо, смотреть и смотреть… вечно смотреть на звездное небо.
И впервые после детства никто и ничего от нее не требовал. Потом она, может быть, и узнает истину, но пока, оказывается, можно просто лежать и ни о чем не думать.
55. Унесенные ветром
Елена села на корточки и потянула его за цепь. Дон приоткрыл глаза – она внимательно рассматривала маленький замок на браслете.
– Нет ли у вас чего-нибудь острого?
Он не мог удержаться от улыбки. Покопавшись свободной рукой в сумке, достал одноразовый шприц и протянул Елене.
Она сняла иглу и начала колдовать с замком. Через пару секунд браслеты наручников отщелкнулись. Запястье у Дона было в крови, кожа содрана. Она перевязала ему руку и сказала:
– Нам надо уходить. Погода может ухудшиться.
Дон посмотрел на бесконечные льды:
– Куда? К ледоколу? Не далековато ли?
– Восемнадцать километров, – уточнила Елена. – Но не думаю, что это разумно. Не избежать лишних вопросов. А вон туда… – Она показала на русский вертолет. – Туда-то всего каких-нибудь несколько сотен метров.
Она отряхнула снег и пошла, не дожидаясь ответа. Он последовал за ней, стараясь унять дрожь в ногах. Поспевать за Еленой было нелегко – в своем мешковатом камуфляже она двигалась легко и быстро, – и он все больше отставал.
Вдруг она остановилась у одного из сугробов и нагнулась, словно бы нашла что-то. Когда Дон подошел ближе, он увидел в ее руке обугленные крест и звезду Стриндберга.
В пилотской кабине вертолета Елена была как у себя дома. Она бросила ему защитный шлем и помогла надеть наушники. Опустив тонированное защитное стекло, он с удивлением наблюдал, как легко она управляется с рычагами и приборами.
Ротор заработал – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и вертолет поднялся над белоснежной пустыней Арктики. Несмотря на сильный боковой ветер, Елена вела вертолет спокойно и уверенно. Они пролетели низко над отверстием туннеля, которое теперь было еле заметно, не больше метра в диаметре, и Дон видел, как поднятый винтом снежный буран заметает его окончательно.
Елена изменила угол наклона лопастей, подъемная сила увеличилась, и вертолет стал набирать высоту. Она крикнула, что собирается лететь на Свальбард, около восьмиста километров.
Дон посмотрел на карту – расстояние пугающее, но возражать было бессмысленно. Он покорно кивнул. Для него уже стало привычным уступать чужим решениям.
Девушка наклонила нос вертолета. Дон смотрел в окно на бескрайние льды. На коленях его лежало то, что осталось от креста и звезды.
Белый металл почернел и казался очень хрупким. Он снял перчатку и погладил некогда идеально гладкую, а теперь бугристую поверхность. Надписей видно не было – они расплавились.
Он подумал, что они не имеют права покинуть Север, не побывав еще в одном месте, и начал отыскивать координаты на карте. Елене не понадобилось ничего объяснять.
Они пересекли границу паковых льдов и летели теперь над черными пологими волнами Северного Ледовитого океана, которые постепенно становились все более серыми – полярная ночь с каждой морской милей отступала.
На горизонте начиналось что-то, похожее на рассвет. Сначала протянулась пурпурно-красная нитка, но вскоре первые лучи солнца с туманного горизонта ударили в кабину вертолета.
Дон закрыл глаза и подумал про Эву Странд.
Она так и осталась лежать там, в темноте подземелья, в сугробах ледяной золы. Он вспомнил, как осветился ее лоб, вспомнил невесомое, устремившееся к подземному солнцу облачко и попытался заставить себя уснуть.
* * *
Он потерял всякое чувство времени. Елена растолкала его и показала вниз. Дон сначала подумал, что это нагромождение дрейфующих льдов, но вертолет снизился, и он увидел, что это не льды, а колючие скалы.
Остров состоял из двух частей. Дон попросил сесть на южную – именно там, насколько он помнил, был поставлен камень. А память не подводила его никогда.
Елена выправила машину, и они аккуратно приземлились на смерзшийся гравий.
Дон снял шлем, натянул красный анорак с надписью «Early Fall Arctic Cruise» и спрыгнул на землю. Елена знаками попросила его поторопиться.
Он побежал вдоль острых скалистых разломов – вверх по холму, где стоял монумент. Прочитал надпись на латунной табличке и посмотрел на то, что он машинально сжимал в руке: два обугленных предмета, те самые, что были когда-то крестом и звездой Стриндберга.
Они выглядели так безобидно и мирно, что Дон еще раз удивился, каким образом они привели его сюда, на край света. Он посмотрел на них в последний раз и положил на край цементного цоколя.
Когда он залез в кокпит, на Елене уже не было шлема. Высокие скулы, короткая стрижка. Она подняла на Дона зеленые глаза и сказала:
– Мне пришла в голову мысль.
Дон долго обдумывал ее предложение. Ему не приходило в голову такое простое решение, но Елена не видела никаких препятствий, во всяком случае, сказала она, ей это ничем не грозит. Строго говоря, она не существовала, по крайней мере формально, – об этом Фатер позаботился много лет назад.
Они продолжали обсуждать ее план уже в воздухе. Вертолет поднялся и завис над одиноким памятником.
Они висели совсем низко. Было видно, как дрожат в потоке воздуха от лопастей крест и звезда. Потом Елена подняла вертолет и, заложив поворот, взяла курс на юг.
В лучах низкого солнца стоял монумент, поставленный на месте последнего лагеря экспедиции. На постаменте лежали обугленные крест и звезда, а на камне была высечена надпись:
С. А. АНДРЕ
Н. СТРИНДБЕРГ
К. ФРЕНКЕЛЬ
1897
Письмо
Через пару недель в Фалуне дверь «Оленса» с шипением захлопнулась за пенсионером с тяжелыми пакетами. Шел мелкий дождь. Около «Систембулагета» несколько парней возились с мопедом. Никто из них даже не задумывался, насколько скучна и тосклива эта главная торговая улица города – Осгатан.
Если вы перейдете реку у Рыбной площади, то попадете в «шахтерский» район, построенный на терриконах более чем столетней давности. Именно здесь, в непосредственной близости от моста, располагается здание полицейского управления.
В комнате для допросов с постоянно потрескивающей лампой дневного света стоит сутулая фигура в бархатном пиджаке и больших, так называемых летчицких тонированных очках. Напротив него – полицейский с роскошными усами. На столе между ними – письмо, проштемпелеванное в Германии. Полная тишина, не считая унылого щелканья лампы под потолком.
Наконец Усач прокашлялся и спросил:
– Значит, вы ничего не знаете, кто послал нам это письмо? И как же вы тогда решились приехать в Швецию? Причем чуть ли не на следующий день после того, как мы его получили?
Дон поправил очки:
– Мне кажется, следует разобраться насчет этого дела и с СЭПО.
Полицейский высморкался:
– Вряд ли в этом есть смысл… Они, похоже, потеряли к делу всякий интерес. К тому же там сейчас идет внутреннее расследование – какие у них были юридические основания, чтобы тащить вас в Стокгольм. А еще этот ваш так называемый адвокат…
Дон предостерегающе поднял руку.
– Ладно… тут сам черт не разберется, – пробормотал Усач.
– А отпечатки пальцев на бутылке нашли?
– Будем искать в международном регистре. В Швеции таких пальчиков нет. И чтобы такой крошечной ручкой… Начинаешь думать, что Эрика Халла пришил ребенок. Но в письме же точно указано, где лежала бутылка, а к тому же очень грамотно описано, при каких обстоятельствах было нанесено повреждение, повлекшее смерть. Короче говоря, мы получили письмо от убийцы, но не знаем, почему… – Он опять звучно высморкался.
– В этом деле вы много чего не знаете, – мягко сказал Дон.
Полицейский посмотрел на него взглядом, задуманном, как пронизывающий, и протер усы носовым платком, ликвидируя последствия неудачного сморкания.
– Вы так считаете? Еще что-то случилось, что вы нам не рассказали?
Дон яростно замотал головой.
– В таком случае, не стесняйтесь обращаться. Если что-то узнаете, позвоните.
Они помолчали. Дон отодвинул стул и поправил на плече ремень сумки:
– Значит, я могу идти?
Усач неохотно кивнул, и Дон поднялся. Уже дойдя до дверей, он услышал за спиной голос полицейского:
– Мне очень жаль, что мы причинили вам столько неприятностей. Может быть, у вас есть кто-то, кто помогает вам с юридическими вопросами? На тот случай, если возникнут вопросы… понадобится помощь…
Дон внимательно посмотрел на усача.
– Нет… не думаю, – сказал он тихо. – Постараюсь обойтись своими силами.
Благодарность автора
Терезе Удденфельдт – без тебя книги бы просто не было.
Автор приносит также огромную благодарность:
Стефану Фарран-Ли и Карин Лундвалль;
Михаелю Кучера, Анне-Карин Иварссон, Даниелю Эману, Саре Хальгрен-Эман, Ларсу Пальману, Юдит Эк, Никласу Мёллеру, Пьеру Франчески и Маргит Сильберстейн;
Анне Хедин, Катарине Валентин, Ларсу Валентину, Михаелю Валентину и Астрид Удденфельдт;
Петеру Гизеке, Рикардо Гонзалесу, Элиасу Хедбергу, Улову Хильенмарку, Рогеру Янссону, Хокану Йориксону, Олле Юзефсону, Даниелю Карлссону, Юханне My, Маргарете Ре-гебру, Лотте Риад, Тумасу Роту, Саломону Шульману и Кате Эстлинг.
В тех редких эпизодах, когда роман расходится с действительностью, действительность следует подправить.
Ян Валентин
