Текст книги "Звезда Стриндберга"
Автор книги: Ян Валентин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
21. Крест
Лена вышла на площадь с замурованным колодцем, и ее ослепило яркое утреннее солнце.
Никаких следов ночных кошмаров на лице уже не было. Она особенно тщательно подгримировала круги под глазами и даже немного нарумянила щеки. Это было рискованно, потому что Фатер до сих пор отказывался признать, что она уже взрослая. Чтобы его не провоцировать, она надела мешковатый тренировочный костюм и кроссовки.
Крест лежал в рюкзачке, холодный, как сосулька. Идти в банк ей не хотелось, но тело требовало свое – шаг стал привычно легким и пружинистым.
Она пробежала по знакомой булыжной мостовой и у постоялого двора Оттенхоф свернула в старинный переулок к ратушной площади Вевельсбурга.
Последние сто метров сбавила темп и пошла шагом, то и дело поглядывая на силуэт замка.
Ребенком она воспринимала этот дом как знак судьбы, подумать только – собственный замок, как у принцессы, такое бывает только в сказках. Забудь про сказки. Собственный замок – горькое напоминание о собственных потерях.
У остекленного входа она остановилась и машинально закинула руку за спину – убедиться, что рюкзак с крестом никуда не исчез. Глубоко вдохнула и вошла в гигантский мраморный зал. Охранники знали ее с детства и тем не менее, холодно поздоровавшись, подвинули ей прибор для дактилоскопической идентификации.
Елена приложила палец, и двери из бронестекла с тихим жужжанием раздвинулись. Она начала подниматься по лестнице. Сложная начинка кроссовок хлюпала на каждом шагу. Она встряхнула головой, чтобы отогнать ненужные мысли.
Наконец лестница кончилась, и она пошла по выстеленному красным ковром коридору направо, к лифту. Лифт поднял ее в приемную дирекции.
Там сидел молодой секретарь с совершенно белыми волосами и сиреневыми веснушками. Ее ждут, равнодушно сообщил он.
Елена обвела взглядом длинный ряд старинных портретов на стенах в позолоченных рамах. Все они были написаны маслом на одинаковом матовом черно-зеленом фоне, хотя художники, насколько ей были известно, разные. Целые поколения строгих, значительных стариков неодобрительно уставились на нее. Она взялась за ручку. Дверь открылась совершенно беззвучно.
Обшитые дубом стены, натертый до льдистого блеска паркет, у стен – бесчисленные ряды сейфов. В сейфах – покрытые пылью свинцовые контейнеры с ампулами.
Елена остановилась, не доходя до большого письменного стола у панорамного окна.
Хотя Фатер сидел к ней спиной, она знала, что он прислушивается к каждому ее движению.
Взгляд его, как всегда, устремлен на крепость. Над непропорционально огромной северной башней плыло большое грозовое облако. Погода менялась, скорее всего, будет дождь.
Его узкое тело возвышалось над спинкой электрического кресла-каталки. Это выглядело противоестественно, словно бы взрослого человека посадили на детский стульчик.
– Елена…
– Да, Фатер.
Она говорила ему в спину.
– Ты оказала Фонду огромную услугу. Но и сделала несколько грубых ошибок.
– Я сознаю это, Фатер.
Она подчеркивала слоги – знала, что он терпеть не может мягкий итальянский акцент, который до сих пор проскальзывал в ее речи.
– Тебе было оказано большое доверие. Задание было не таким уж сложным, но значение его огромно. А ты умудрилась все запутать.
Она догадывалась, что он ждет извинений и оправданий, но знала и другое: лучше молчать.
– И какой смысл в кресте? Без звезды?
Тихо щелкнул электромотор, и коляска, скрипнув, начала медленно разворачиваться вокруг своей оси.
– Крест без звезды – античный, никому не нужный мусор. Не имеет никакой ценности.
Коляска прокатилась мимо покрытой полированной кожей столешницы и остановилась в каком-нибудь метре от нее. Фатер нажал кнопку на правом подлокотнике – еле слышно загудел гидравлический подъемник, и тело его приняло почти вертикальное положение.
Елена никогда не могла привыкнуть к этому удлиненному, лишенному волос черепу. Плоские скулы, болезненно маленький рот с чересчур тесно посаженными зубами. Чтобы не смотреть на свое мутное отражение в невидящем глазу, она смотрела ему прямо в другой глаз – черный, горящий.
Ей всегда казалось, что болезнь превратила Фатера в паука, настолько истончились его руки и ноги. И особенно сейчас… он, не садясь, в полустоячем положении, подкатил совсем близко и уставился на рюкзак у нее за спиной.
– Всего лишь мусор, – повторил он. – Чепуха. Он запустил свои длинные тонкие пальцы в рюкзак.
– Es wiegt ganz leicht, ja? – Фатер внимательно рассматривал крест. – Я тебе ведь рассказывал, что он почти невесом, не правда ли?
Паучьи пальцы скользили по кресту – Фатер, бормоча, читал выгравированные надписи:
– Призываю тебя, божественный судья, провозвестник…
– Даритель несметных богатств, – вставила она на память.
Глаз, пораженный катарактой, мертво блеснул. Другой, здоровый, пристально уставился на нее.
– Даритель, да… это еще остается доказать. Из Стокгольма пока никаких новостей.
– Тительман… – начала было Елена.
– Мы обязаны были заставить норвежца хранить крест как зеницу ока, вот что мы обязаны были сделать, – прервал ее Фатер. – Это стоило нам целых девяносто лет. Девяносто лет, а может быть, и намного больше, если предположить, что в шахте, кроме креста, ничего не было. Но сын, даже умирая, не выпустил крест из рук… было бы странно предположить, что звезду он, скажем, взял и выбросил в море.
– Халл сказал…
– Конечно, сказал! Он что-то сказал. Он сказал, что нашел кое-что еще… Мы должны попросить у шведской полиции разрешения допросить его еще раз… Почему мы должны выбирать какие-то обходные пути, вроде этого Титель-мана?
Елена опустила голову.
– Я слышал, шведы оставили тело в морге… Может быть, тебе поехать туда и допросить покойника? Если бы удалось возродить твои способности, может быть, тебе и удалось бы что-то у него выведать.
Елена молчала, плотно сжав губы. В тишине кабинета ей все еще мерещились ночные голоса… но они были настолько слабы, что она не различала ни слова.
– Мы жили здесь, как в спячке, Елена. – Он повернул рычаг, и кресло плавно вернуло его в сидячее положение. – Мы жили, как в спячке… наше преимущество во времени испарилось. Последние годы мы жили заемным временем… Ты должна понять…
В дверь кто-то резко постучал. Фатер прервался на полуслове. Ручка повернулась, и вошел веснушчатый секретарь.
– Ein Anruf aus Schweden, – сказал он. – Звонят из Швеции.
– В чем дело?
Секретарь как-то неловко повернулся и наконец набрался мужества:
– Там кое-что случилось.
22. Станция
Эва Странд лежала на спине с закрытыми глазами – надеялась опять заснуть. Но боль была слишком сильна. Не открывая глаз, попыталась поднять ногу – посмотреть, как выглядит рана. Нога не подчинялась.
Взялась за левое бедро обеими руками и мелкими движениями подтянула к себе. Теперь можно было ощупать голень. Пальцы наткнулись на какую-то ткань. Повязка наложена так туго, что наверняка мешает нормальному кровообращению. Она осторожно провела рукой вдоль раны – похоже, кто-то стянул ее края скотчем.
Память медленно восстанавливала события минувшей ночи. Тительман, отброшенный на гранитную террасу, и прямо перед ней – спина редковолосого сэповца… в шею воткнут качающийся при каждом движении розовый шприц.
Кто была эта странная женщина, которая принимала решение в ту секунду, она точно не знала. За всю свою жизнь она не совершила ни одного противоправного поступка. Но память подсказывала нечто совершенно иное: этой женщиной была она сама. Незнакомая ей женщина по имени Эва Странд точно рассчитанным движением нажала поршень шприца.
А когда редковолосый обмяк и повалился на траву, подкосились ноги и у нее. Последнее, что она успела подумать, – вряд ли кто мог ожидать такое от законопослушного шведского юриста.
Потом боль заслонила все, у нее помутилось в голове. Тряску на Юргордене она почти не помнила.
Эва повернула голову направо и открыла глаза.
Что-то пестрое… она поморгала, чтобы сфокусировать зрение. Вышивка золотом по шелку, стебли и цветы, в индийском стиле, до серого бетонного потолка… похоже на штофные обои.
Она с трудом подвинулась поближе. Нет, это не обои, ткань не приклеена, а свободно драпирует стену.
Она перевела взгляд на свои ноги. Кованая рама кровати, опять вышивка. Над ее головой – тоже шелк.
Между кроватью и дальней стеной – толстый персидский ковер, обрезанный по размеру комнаты… десять квадратных метров, не больше. Другие стены тоже обтянуты шелком, а у самой двери – маленькие хрустальные блюдца с горящими свечами, источающими запах каких-то курений. Значит, вот откуда этот знакомый с детства запах сандалового дерева… Но пахнет чем-то еще… что-то вроде жженой резины.
Эва попыталась спустить ноги на пол. Резкая боль в левой голени, но сесть все же удалось. Она обвела глазами комнату. Ее шпильки стояли у самой двери. Надо попробовать встать. Ковер был настолько толстый и мягкий, что она потеряла равновесие, чуть не упала и со стоном опустилась на подушки. Немного посидела, пережидая боль. Внезапно к звукам ее собственного прерывистого дыхания примешался другой, металлический звук, словно бы что-то очень тяжелое с грохотом катилось прямо на нее. Это невозможно, подумала она, и вцепилась в край кровати, преодолевая инстинктивное желание убежать. Что за чушь – была ее следующая мысль, и, собрав волю в кулак, она встала.
Нога, несмотря на боль, удержала ее вес. Но грохот неумолимо усиливался, он заполнил всю комнату. Характерные постукивания… на стыках рельс?
Скрип, лязг… не больше чем в тридцати метрах, сейчас этот чертов поезд ворвется сюда… но как это возможно – комната, четыре стены, бетонный потолок…
Адский грохот стремительно надвигался, как стена. Эва закрыла глаза рукой и сжалась в комок.
В короткий миг, показавшийся ей вечностью, у нее прогромыхало прямо над головой. Сквозь щели в бетонном потолке на блузку потекли струйки песка. Пламя свечей затрепетало, и все стихло.
Ее начал бить озноб.
В щели между портьерами появилась рука, пошарила под тканью и нажала какую-то кнопку. Вздрогнув пару раз, зажглись лампы дневного света. Эва прищурилась от неожиданности и уставилась на маленькую фигурку в синем свитере. Фигурка приблизилась к постели, забросила руку Эвы себе на узкое плечико и поддержала ее – Эву заметно качало.
– Извините за… представление. Диспетчер напутал… или ошибка сигнализации.
Высокий женский голос:
– Но вставать-то все равно когда-нибудь придется, или как?
Эва не нашлась что ответить и похромала к двери, опираясь на плечо незнакомки. Они вышли в слабо освещенный коридор. Здесь тоже были ковры – Кашмир, Шираз, Карачи, Афган… Когда-то очень давно Эва научилась различать восточные орнаменты. Прямо какой-то ковровый аукцион. И бетонные стены задернуты тем же колеблющимся шелком, что и в комнате.
Женщина перехватила ее взгляд.
– Звукоизоляция, – сказала она. – Без нее, как в аду. Сидит какой-нибудь shmokв диспетчерской, и вдруг ему приходит в голову перенаправить движение.
Волнистые темные волосы, правда без седины, выражение глаз другое, более спокойное…. Но крылья носа, белая кожа, четко очерченные ноздри, манера ходить чуть боком…
– Он сидит наверху и ждет, пока вы проснетесь. Уже почти семь часов.
– Семь, – повторила Эва, пытаясь восстановить хотя бы хронологию. – Семь утра?
Женщина остановилась и посмотрела на нее внимательно. В левой ноздре у нее оказалось маленькое колечко, а на груди свитера было написано «Спортивный клуб Майорнас» [41]41
«Майорнас» – один из самых старых спортивных клубов в Швеции, основан в 1916 году в Гётеборге.
[Закрыть].
– Семь вечера.– Она брезгливо сморщилась. – Вы здесь лежите и прохлаждаетесь с тех пор, как ваш друг вас сюда приволок. Вполне в его духе. Более идиотского поступка в жизни не видела. Надо же додуматься!
Они остановились на пороге помещения, больше всего напоминающего склад, – голые бетонные стены, никаких шелков. Вдоль стен стальные полки, Эва видела такие в автомастерской. Чего здесь только нет – печатные платы, всевозможные кабели и адаптеры, переходники, серверы, разобранные компьютеры, замусоленные географические атласы и чертежи. Посреди всего этого хаоса – длинный стол с пятью работающими компьютерами. Чем ближе они подходили, тем сильнее был слышен шум вентиляторов.
Эва сама удивилось, какое облегчение испытала, увидев Тительмана. Дон сидел в больших наушниках, сгорбившись, за клавиатурой одного из компьютеров. Он даже не заметил, что она вошла. Взгляд его был прикован к экрану.
18:43, четверг 14 сентября
ДЕРЗКИЙ ПОБЕГ
Государственная полиция вчера объявила общенациональный розыск. Разыскиваются 43-летний мужчина и 47-летняя женщина, бежавшие во время перевода из Фалуна в Стокгольм.
43-летний мужчина на веских основаниях подозревается в убийстве. 47-летняя женщина – в организации побега и нападении на государственного служащего при исполнении служебных обязанностей.
Как сообщает пресс-секретарь полиции Юхан Виден, сейчас проводится интенсивный поиск бежавших в северных районах Стокгольма.
Сведения постоянно пополняются…
Темноволосая женщина фамильярно ткнула Дона в спину. Он недовольно обернулся, увидел Эву, и на физиономии его расплылась улыбка.
– Попала под поезд?
Она посмотрела на свою мятую одежду:
– А что, заметно?
Эва склонилась к экрану и прочитала сообщение еще раз.
– А 47-летняя женщина, надо понимать, это я?
– Организация побега и нападение на полицейского… должно быть, ты, кто ж еще? Но ты юрист, тебе видней.
Он снял наушники и передал их Эве – послушай, что говорят.
Она надела наушники и полезла в сумку за телефоном, опершись свободной рукой на стол, – нога болела невыносимо. Послушав, она включила запись повторно, все быстрее барабаня пальцами по столу. Наконец Эва отложила наушники и глубоко вздохнула:
– Эти из СЭПО, которые помогали Эберляйну… вынуждены были выдумать всю эту историю.
Она начала набирать номер.
– Кому ты звонишь? – спросил Дон.
Она подняла на него глаза:
– Сотрудникам бюро, естественно. Кто-то же должен помочь нам понять, что происходит.
– Отсюда вы никуда звонить не будете, – сказала женщина.
Эва вопросительно посмотрела на Дона.
– Моя сестра хочет сказать, что тебе следует воздержаться от звонков, пока в этом районе идет облава.
Она опустила руку с телефоном на стол:
– Твоя сестра?
Дон смущенно молчал.
– Хорошо бы я имела счастье быть кем-нибудь еще, – ответила за него женщина и неохотно протянула Эве руку:
– Хекс [42]42
Неха ( шв.) – ведьма.
[Закрыть].
– Хекс?!
Сестра Дона, похоже, не собиралась повторять свое странное имя.
– Эва Странд… – представилась Эва. – Младшая или старшая?
– Что?!
– Сестра Дона… младшая или старшая?
– А вы как думаете? – буркнула Хекс.
Неловкое молчание. Дон помог Эве сесть на свой стул.
– Позволь посмотреть на твою ногу… – Он знаком попросил ее снять нейлоновый чулок.
Эва засомневалась.
– А как ты думаешь, кто склеивал твою рану? Кто накладывал повязку?
Эва почувствовала, что краснеет, и начала стягивать чулок. Дон присел на корточки, и она, убедившись, что сестра их не слушает, шепотом попросила:
– Ты не мог бы рассказать, где мы находимся?
– У меня дома в Чимлинге, – опередила брата Хекс, не поворачиваясь. Она тоже уселась за компьютер и при этих словах откинулась на спинку. Стул тяжело вздохнул.
– Ты вовсе не должна… – начал было Дон.
– Это ты не должен был тащить ее сюда! Чтобы я еще понимала, к чему вся эта затея. Теряешь время, вот и все.
Она отвернулась и склонилась над клавиатурой. Внезапно ожили сразу три дисплея.
– Вы здесь живете? – спросила Эва Странд.
– Живу себе и живу… юрист видит какие-то проблемы? – спросила Хекс, не поднимая головы.
Дон отодрал компресс. Эва сморщилась.
– Никаких проблем, – простонала она. – Мне здесь нравится.
– Какое облегчение! Ей здесь нравится!
Дон вздохнул:
– Сестра хочет сказать, что и ей здесь нравится. Это бывшее служебное помещение станции метро в Чимлинге, между Халлонберьет и Чистой [43]43
Чимлинге, Акалла, Халлонберьет, Чиста – районы Большого Стокгольма.
[Закрыть]. Голубая линия.
– Чимлинге? – спросила Эва.
– Обычно спрашивают не почему она живет именно в Чимлинге, а почему она вообще живет на станции метро.
– Я и не знала, что есть такая станция.
– В этом-то весь цимес, – сказала Хекс, не отрываясь от компьютера.
– Такой станции нет, – пояснил Дон, накладывая свежую повязку. – Чимлинге… в семидесятые годы здесь планировали построить большой жилой район и, соответственно, сделать станцию метро на голубой линии до Акал-лы. Но проект так и не был реализован, успели поставить только нескольких бетонных лестниц и платформу. На поверхности – еловый лес и крошечный полуразвалившийся перрон. И…
– Можно подумать, он собирает материал для книги! – фыркнула Хекс.
– Так что поезд…
– Шел на Акаллу, да, – сказала Хекс. – Но они почти никогда не используют запасной путь через Чимлинге. В противном случае надо быть полным идиотом, чтобы оборудовать здесь спальню!
– В том-то и дело, – сказал Дон. – Мне здесь тоже очень нравится.
Сестра скорчила гримасу – Эва заметила отражение в темном дисплее и поспешила отреагировать:
– Спасибо, что разрешили воспользоваться вашим гостеприимством.
Эве показалось поначалу, что Хекс не слышала ее слов. Но стрекот клавиш вдруг прервался, она повернулась и посмотрела на Эву, словно увидела ее в первый раз:
– Не стоит благодарности. Никаких проблем.
Хекс криво улыбнулась и вернулась к экрану, по которому бежали бесконечные ряды строк и цифр.
– Все будет хорошо, – сказал Дон, – можешь натягивать чулок. Прошу прощения, надо было проверить лишний раз, нет ли в ране осколков. Я и сам поцарапался.
Надев чулок, Эва оправила юбку и надела свои туфли на шпильках. Попыталась перенести тяжесть тела на больную ногу и скривилась от боли. Она вытянула ее под столом.
Хекс целиком погрузилась в работу. Дон сидел молча, лицо его было серым от усталости. Тишину нарушал только похожий на шум ветра звук работающих вентиляторов.
– И что теперь будет? – прервала молчание Эва.
Дон не ответил.
– Что будет, если… – начала она снова, но ее прервала Хекс:
– Твоя Эва спрашивает, что ты собираешься делать дальше, Данеле. Мне кажется, ей интересны твои планы на ближайшее будущее.
– Я вовсе не…
– Я собирался… покинуть страну на какое-то время… – сказал Дон без всякого выражения.
– Покинуть страну? – Эва растерялась.
– Данеле уезжает сегодня ночью, – пояснила Хекс. – Поездом.
– Поездом?!
– Твоя подружка немного не в себе, – сказала Хекс. – Это бывает.
– Да, поездом, – подтвердил Дон.
– Ты не забыл, что по стране объявлен розыск?
– Боже правый, чтобы кто-нибудь когда-нибудь настолько не давал мне сосредоточиться, – проворчала Хекс и повернулась к Эве. – Я пошлю Данеле за границу под видом поврежденного груза. Никакого обмана – он оно и есть. Поврежденный груз. Пусть у вас об этом голова не болит. Лучше подумайте, как промешать эту юридическую кашу с полицией. Послушаешь Дона, так вам пока это не особенно удавалось.
– Будет не так легко…
– Да?
– Боюсь, будет очень трудно что-то сделать, если Дон просто возьмет и исчезнет.
– Тогда поехали вместе, – предложил Дон.
Он стоял за спиной у Хекс и следил за текстами на дисплее. Эва решила, что она ослышалась. Дон повернулся к ней:
– Поехали вместе. Твои коллеги по бюро тем временем будут нам помогать, а мы все-таки должны понять, что происходит. Мне кажется, ты не особенно вежливо обошлась с этим лысым сэповцем. Твое положение ничуть не лучше моего.
Она приподняла бровь.
– Ну хорошо, может быть, чуть лучше, – согласился он.
– Не чуть, а намного лучше… Значит, так. Ты и я, убийца Эрика Халла и его адвокат, бежим от полиции на поезде… куда? На юг?
– На юго-запад, – серьезно уточнил Дон.
Наступила тишина. Даже стрекот клавиатуры прекратился. Похоже, сестра тоже с нетерпением ожидала решения Эвы.
Эва почувствовала, что ей надо подумать. Подумать в одиночестве. Она взялась за подлокотники и, пару раз качнувшись взад-вперед, поднялась с низкого конторского стула.
Голень словно ожгло. Но она поняла, что может справиться с болью, и похромала к стене, где громоздился разнообразный компьютерный хлам.
Брат и сестра за ее спиной начали отчаянно ругаться. Высокие ноты сестры, время от времени прерываемые голосом Дона, хриплым после многочасовой болтовни в сервировочной… Эва не могла удержаться от улыбки – она вспомнила ворчливые интонации Дона, когда он рассказывал о странных теориях, исповедуемых некоторыми его студентами. Длиннющий рассказ Эберляйна он назвал изящно упакованной брехней, однако история о Стриндберге и сферах его заинтересовала. Эва провела рукой по металлической полке, уставленной останками шасси, старыми кинескопами, пастой для охлаждения процессора… довольно обманывать саму себя.
Она знала с самого начала, кого он ей напомнил, и это мешало мыслить ясно. Тот же странный каркающий смех, то же детское удивление перед непознанным, страсть к мифам и древним документам. Та же немного печальная внешность.
Она повернулась к ним – медлить больше было нельзя.
– Я еду с тобой, – сказала Эва.
Она опустилась на стул рядом с Доном. Дон промолчал, но Эва почувствовала, что он рад ее решению.
– Смотри-ка, Дон. – Хекс поджала нижнюю губу, не отрывая глаз от дисплея. – У нее тоже бывают мысли.
– Но только не поездом, – решительно сказала Эва. – Кому пришла в голову эта идиотская мысль?
– Идиотские мысли в этом доме приходят в голову только мне, – сказала Хекс. – У меня патент… Но вы поедете поездом. Со всеми удобствами.
Эва ждала продолжения, но Хекс опять уткнулась в компьютер.
– Дон?..
Дон вопросительно посмотрел на сестру:
– Можно?
Хекс кивнула – можно. Он прокашлялся.
– Мы поедем в собственном купе… можно так сказать…
– В товарном вагоне, – усмехнулась Хекс.
– В товарном что?
– В товарном вагоне. Это такой вагончик – пальчики оближешь. Мой любимчик.
Она пробила какой-то сайт и знаком предложила Эве сесть рядом.
На дисплее открылась ярко-зеленая страница с логотипом:
Грин Карго.
Логистические решения от заказчика к заказчику
– Если вы, Эва Странд, кому-нибудь расскажете об этом, у вас будет такая же зеленая жизнь. Я вас в покое не оставлю.
– Не хотелось бы.
– Значит, так… – Она показала на экран. – В 2001 году единая государственная компания «Железные дороги» распалась на шесть. Бывшему отделу товарных перевозок, по мысли начальства, не хватало рыночной ориентации. Можете себе представить, с каким выражением лиц они это произносят: «рыночная ориентация»! Думали-думали и учредили акционерное общество «Грин Карго». Ах, какая это была путаница, а особенно в компьютерных системах… – Хекс сладко зажмурилась. – Вы бы, наверное, нет, а я таки да – я следила за этим процессом с таким интересом, что забывала кушать. Было бы глупо не воспользоваться случаем и не отщипнуть себе один товарный вагон. Всего один – из семи тысяч.
– Вы украли вагон? – воскликнула Эва с искренним юридическим отчаянием.
– Почему украла? Позаимствовала, – оправдал сестру Дон.
– Пускай позаимствовала, – согласилась Хекс. – В могилу я его с собой не возьму. Короче, я нашла доступ в их совершенно дикую систему и внесла небольшие поправки. Можете назвать это творческой бухгалтерией.
– Творческой бухгалтерией… – повторила Эва.
– Вам надо работать над собой, Эва Странд, – неожиданно заключила Хекс и, щелкнув мышкой, отправила «Зеленые перевозки» в небытие.
Теперь на экране появилась нечто, напоминающее схему потоков.
– Можете считать это своего рода тестом, мне было интересно проверить, насколько легко манипулировать их системой. Но это ладно… еще интереснее, что они в «Грин Карго» так и не поняли… Тогда не поняли и до сих пор не понимают, что я у них сперла… позаимствовала вагон. Если я пользуюсь моим вагончиком, в их логистической схеме он выглядит точно так же, как и любой другой, а если не пользуюсь, я даю системе команду оттащить его на один из запасных путей в Чимлинге. Там стоят сотни резервных вагонов. Пара элементарных кодов – и они уверены, что вагон заказан или он на ремонте, и им даже в голову не придет пустить его в дело. Может, когда нибудь и найдется умник, но пока не нашлось. Уже несколько лет. Умники, знаете ли, рождаются не часто.
Она показала на ряд цифр.
GC21-74-1504096-3 Gbs
– Я называю его Серебряная Стрела.
– Но путешествовать в товарном вагоне…
– А я вам разве не сказала? Это не просто товарный вагон, это бывшийтоварный вагон. Можете считать это моим хобби-проектом. Знаете, чтобы они охраняли запасные пути – так этого нет. Туда можно ходить, как к себе домой. И… за последние годы я немного перестроила мой вагончик…
– Скажи уже, не тяни, – попросил Дон.
– Ну… во всяком случае, одно купе там есть, и в нем можно путешествовать, как в люльке. Сначала я пользовалась им только в Швеции, ну вы знаете, туда-сюда… А потом появился Шенген, так что к вашим услугам весь континент.
Эва недоверчиво покачала головой. Хекс переключила сайт и уселась поудобнее.
– Вы, конечно, можете думать, что хотите, Эва Странд. Я свои мозги вам вставить не могу. Но если вы желаете, чтобы у вас был билет, не мешайте мне работать.
Эва скрестила руки на груди и некоторое время наблюдала, как пальцы Хекс летают по клавиатуре. Она посмотрела на Дона – тот сидел, подперев голову рукой, и, казалось, думал о чем-то другом. Нога болела все сильней. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
– «Грин Карго», – прошептала она про себя.
