Текст книги "Жизнь дается лишь дважды"

Автор книги: Ян Флеминг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

7. Коллекционер смертей

В ответ на это драматическое заявление Джеймс Бонд улыбнулся:

– Коллекционер смертей? Вы имеете в виду, что он убивает людей?

– Нет, Бондо-сан. Все не так просто. Он убеждает, вернее соблазняет людей совершать самоубийства. – Тигр замолчал, нахмурив брови. – Нет, опять неточно. Скажем, он дает людям возможность легко и безболезненно уйти из жизни. На его счету, менее чем за полгода, свыше пятисот японцев.

– Почему же вы не арестовали его?

– Бондо-сан, повторяю, все не просто. Начну с самого начала. В январе этого года в страну въехал совершенно легально некий джентльмен, доктор Гантрам Шаттерхэнд. Его сопровождала фрау Эмма Шаттерхэнд, урожденная де Бедо. Приехали они со швейцарскими паспортами. Доктор заявил, что является ботаником, специалистом по субтропическим культурам. У него были прекрасные рекомендации из Кью-Гарднз, из парижского Ботанического сада, но как-то расплывчато сформулированные. Он быстро познакомился со здешними коллегами и экспертами в Министерстве сельского хозяйства. Эти джентльмены были поражены и обрадованы, узнав, что доктор Шаттерхэнд готов истратить не менее миллиона фунтов на создание экзотического парка с обширными коллекциями редких деревьев и кустарников со всего света. Растения он собирался ввозить в уже достаточно зрелом возрасте за свой счет, чтобы максимально ускорить открытие парка – предприятие невероятно дорогое по оценке специалистов.

– Я в этом не разбираюсь. Что-то вроде техасских миллионеров, вывозящих взрослые пальмы и тропические кустарники из Флориды?

– Совершенно верно. Парк не собирались открывать для публики, но обещали предоставить в полное распоряжение японских экспертов для исследовательских работ. Отлично. Великолепный проект, с удовольствием принятый правительством, в свою очередь предоставившим доктору десятилетний вид на жительство – весьма редкая привилегия. Тем временем иммиграционные власти в обычном порядке стали через мою службу наводить справки о докторе. Своего представителя в Швейцарии у меня нет, и я обратился за помощью к друзьям из ЦРУ. Оказалось, что доктор по происхождению швед и в Швейцарии не слишком хорошо известен. Имеет двухкомнатную квартиру в Лозанне – минимум, необходимый для получения статуса проживания. Но его финансовое положение в Союзе Швейцарских банков подтвердили как первоклассное, для чего требуется быть по крайней мере миллионером. Деньги в Швейцарии как символ процветания – это все, так что доктор выглядел безупречно, однако ничего не удалось выяснить о его занятиях ботаникой. Из ботанических садов Лондона и Парижа сообщили, что знают его как энтузиаста-любителя, подарившего им значительные коллекции тропических и субтропических растений, собранных в экспедициях, им финансируемых. Отлично! Богатый чудак, чьи безобидные увлечения могут послужить и для блага Японии, так?

– Похоже на то.

– Объехав всю страну, доктор выбрал полуразрушенный замок на Кюсю, нашем южном острове. Замок находится на пустынном участке побережья, недалеко от Фукуока, центра префектуры острова. В старину он входил в систему крепостей, стоявших вдоль Цусимского пролива, где был разгромлен русский флот, и служивших для отражения нападений корейцев с материка. Большинство из них превратились в развалины, но в огромном здании, выбранном доктором, еще до начала последней войны жила семья богатых и эксцентричных текстильных миллионеров. Особенно понравилась ему монументальная стена, окружавшая замок. Появилась целая армия строителей. Тем временем со всего света стали поступать и высаживаться растения, заказанные доктором и освобожденные Министерством сельского хозяйства от таможенных пошлин. Доктор выбрал этот участок еще и потому, что пятьсот его акров находились в районе с высокой вулканической активностью, со множеством гейзеров и фумаролов: пейзаж обычный для Японии. Круглый год обеспечивается температура, необходимая для выживания экваториальных растений. Доктор и его жена, страшно уродливая особа, между прочим, быстренько перебрались в замок и принялись набирать служащих. И вот тут-то у меня появились любопытные рапорты начальника полиции Фукуока. Доктор набирал себе людей исключительно из числа бывших членов «Общества Черного Дракона».

– А что это означает?

– Означало, – поправил его Тигр. – Общество было официально распущено перед войной. Но в лучшие времена это было самое опасное и могущественное тайное общество Японии. Лет сто тому назад оно состояло из отбросов «соши» – самураев, оставшихся не у дел после Реставрации Мэйдзи. Но позднее они принялись рекрутировать террористов, гангстеров, фашиствующих политиканов, офицеров, изгнанных со службы за недостойное поведение, тайных агентов, наемников и прочий сброд. Но попадались и крупные фигуры из промышленности и банков, а иногда даже министры, которым поддержка «Черного Дракона» была необходима для обделывания грязных делишек. Казалось странным (хотя теперь я не вижу здесь ничего удивительного), что доктор выбрал себе именно тот уголок страны, где всегда располагалась штаб-квартира «Черного Дракона», колыбель японского экстремизма. Тойама Мицуру, бывший глава «Черного Дракона» родом из Фукуока; оттуда же анархист Хирота и Накано, лидер бывшей «Тогокай», из фашистской фракции парламента. Здесь всегда было гнездо всякой сволочи. Эти группки никогда не исчезают бесследно, дорогой Бондо-сан, вроде оживившихся чернорубашечников у вас в Англии. И доктору Шаттерхэнду не составило труда собрать под видом слуг и садовников пару десятков головорезов, усердно, без сомнения, выполняющих и новые свои обязанности. Префект полиции почел своим долгом предупредить уважаемого ученого, но в ответ ему сообщили, что доктор нуждается в надежной охране для защиты ценных коллекций. Выглядело это убедительно, к тому же у доктора были влиятельные друзья в Токио. И префект тихо отступил на исходные позиции.

Тигр Танака замолчал и налил саке Бонду и «Сантори» себе. Бонд воспользовался паузой и спросил, насколько опасно «Общество Черного Дракона», хотя бы по сравнению с китайскими гангстерскими союзами?

– Вы имеете в виду банды Чин-Панг и Хун-Панг, наводившие ужас в Китае во времена Гоминдана? Они детишки рядом с «Драконом». Если тот за кого-то брался – это была верная смерть. Безжалостны и совершенно беспринципны. Работают лишь за деньги.

– Ну, и как они ведут себя под началом нашего доктора?

– Пока тихо. Как он и сказал – прислуга, самое большее, телохранители. Опасность тут в другом; понимаете, Шаттерхэнд создал самый настоящий сад смерти.

Бонд поднял брови. В устах Тигра, главы государственной секретной службы, подобные метафоры звучали уж слишком мелодраматично.

Тигр расплылся в улыбке.

– Бондо-сан, на вашем лице отчетливо написано, что я либо пьян, либо свихнулся. Так вот, слушайте. Доктор засадил свой парк поистине смертоносной растительностью, озера и ручьи полны опасной рыбой, повсюду ползают змеи, скорпионы и ядовитые пауки. Ему и его бабе ничего не грозит; из замка он выходит в полном комплекте доспехов семнадцатого века, псих чертов. Она тоже как-то защищена. На рабочих резиновые сапоги и антисептические марлевые маски, их многие здесь носят, чтобы избежать инфекции.

– Что за идиотская затея.

Тигр полез в складки кимоно, которое он надел, войдя в дом, и вытащил несколько сколотых вместе листов бумаги. Он протянул их Бонду и сказал:

– Не торопитесь. Не судите легко о вещах, в которых не разбираетесь. Я ничего не знаю об этой отраве. Вы, думаю, тоже. Вот список уже высаженных доктором растений, с комментариями нашего Министерства сельского хозяйства. Читайте. Вам будет любопытно узнать, что за очаровательная флора произрастает на нашем шарике.

Бонд взял бумаги. На первом листе были общие сведения о ядовитых растениях. Затем следовали примечания. На всех листках стояли печати Министерства. Вот что он прочитал:

"Перечисленные яды делятся на шесть основных групп:

1. Нервно-паралитические. Симптомы: галлюцинации, бред, расширенные зрачки, сухость во рту, потеря координации, затем спазмы и паралич.

2. Опьяняющие. Симптомы: расстройство функций центральной нервной системы, потеря координации, мышечные боли, расстройство зрения, сонливость и глубокая кома.

3. Конвульсанты. Симптомы: клинические судороги, распространяющиеся вниз по телу. Летальный исход в течение трех часов или быстрое выздоровление.

4. Депрессанты. Симптомы: головокружение, рвота, абдоминальные боли, расстройство зрения, конвульсии, паралич, потеря сознания, иногда асфиксия.

5. Астенические. Симптомы: онемение, абдоминальные боли, головокружение, рвота, понос, бред, паралич, потеря сознания.

6. Раздражающие. Симптомы: резкая боль в горле и желудке, жажда, тошнота, рвота. Летальный исход, вызванный шоком, конвульсиями или голоданием из-за поражения пищевода и желудка.

Таможенное Управление. Список растений, ввезенных доктором Шаттерхэндом.

Пискидиа эритрина. Вест Индия. Дерево, до 30 футов. Белые и алые цветы. Опьяняющее. Применяется для рыбной ловли путем отравления водоемов. Стрихнос нукс-вомика. Южная Индия, Ява. Дерево, до 40 футов. Горьковатые плоды. Белые цветы. Наиболее ядовиты семена. Конвульсант. Содержит стрихнин.

Стрихнос токсифера. Гвиана. Из коры добывается яд кураре. Ползучее растение. Смерть в течение часа от паралича дыхательных путей. Содержит кураре, стрихнин.

Стрихнос Игнаци. Филиппины. Небольшое дерево, семена содержат бруцин. Конвульсант.

Стрихнос тиуте. Ява. Высокий горный кустарник. Стрихнин или бруцин в листьях, семенах, корнях.

Стрихнос колубрина. Ява, Тимор. Горное дерево. Содержит стрихнин, бруцин. Конвульсант.

Стропантус гиспидус. Западная Африка. Вьющееся растение, до 6 футов. Содержит строфанцин. Астеническое.

Цербера танжин. Мадагаскар. Вечнозеленое дерево, до 20 футов. Красновато-зеленые плоды. Содержит: танжинин, церберин. Астеническое.

Антиарис токсикариа. Ява, Борнео, Суматра, Филиппины. Растет в джунглях, ветви начинают расти с высоты 100 футов. Легкая, белая твердая древесина, выделяет млечный сок, содержащий антиарин. Астеническое.

Рус токсикодендрон. США. Горный кустарник. Желтоватые цветы. Ствол содержит млечный сок – токсикодендрол. Раздражающее.

Теветия перувиана. Гавайи. Небольшое дерево. Смертельно ядовито все, особенно же плоды. Потеря пульса, рвота, шок.

Рицинус коммунис. Гавайи, Южная Америка. Из семян выжимают касторовое масло, содержат также токсичный ингредиент – рицин. Плоды при еде безопасны. При попадании в кровь через раны и царапины – летальный исход через 7—10 дней. Одна сотая миллиграмма способна убить 200-фунтового мужчину. Потеря аппетита, рвота, бред, коллапс, смерть.

Нериум Индикум. Индия, Гавайи. Вечнозеленый кустарник. Корни, кора, сок, цветы смертельно ядовиты. Воздействует на сердце. В Индии используется для лечения проказы; при абортах; как средство самоубийства. Известна смерть после употребления жертвой мяса, приготовленного на открытом огне, куда попал ствол данного кустарника.

Абрус прецаториус. Индия, Гавайи. Горный кустарник. Маленькие ярко-красные семена используются индийскими ювелирами, как гирьки. Семена, перемолотые с добавлением небольшого количества холодной воды, формуются в крошечные остроконечные цилиндры. При попадании под кожу человека или животного смерть наступает через четыре часа.

Датура страмониум. Вид дурмана, растущего в Северной Африке, Индии. Другие виды встречаются в Мексике, Центральной и Южной Америке. Галлюциногены. Высушенные плоды курят арабы и негры-суахили, в Восточной Африке жуют листья, семена и листья добавляют в гашиш бенгальцы. Использовался индийцами в судах, как препарат правды. Привычка к «толоачи», настойке американского дурмана, приводит к хроническому слабоумию.

Глориоза суперба. Гавайи. Необычайно красивая вьющаяся лилия. Корни, стебли, листья содержат сильный наркотик, три грана которого смертельны.

Гура крепитанс. Центральная и Южная Америка. В дереве содержатся сильные рвотные вещества, применяющиеся для ловли рыбы (путем отравления) в Бразилии. При попадании в пищу безопасен, смертелен при попадании в кровеносную систему. Смерть через 7—10 дней.

Мелия азедарах. Гавайи, Центральная и Южная Америка. Небольшое дерево. Красивые темно-зеленые листья, сиреневые соцветья. Плоды очень ядовиты, действуют на центральную нервную систему.

Йатрофа курите. Карибский регион. Древовидный кустарник. Ядовитые семена. Возможен летальный исход.

Мексиканский камотилло. Центральная и Южная Америка. Дикий картофель, широко распространен. По индейской традиции его собирают, когда луна идет на убыль. Считается, что яд начинает действовать через то же количество дней после употребления клубня в пищу, сколько картофель хранился после уборки. Содержит соланин.

Аманита мексикана. Центральная и Южная Америка. Близкий родственник европейского мухомора. Применяют в свежем виде, или смешивают с теплым молоком и текильей. Вызывает сверхчувствительность кожи, резко обостряет слух и зрение, затем галлюцинации в течение нескольких часов, сменяемые глубокой депрессией. Механизмы воздействия неизвестны.

Бонд протянул листы Тигру: – Видит Бог, садик доктора Шаттерхэнда действительно любопытное место.

– А о южно-американской пиранье вы, конечно, слышали? Они могут обглодать за час целую лошадь. Научное название Серрасалмус. Подвид Наттерери самый прожорливый. В своих озерах милейший доктор вместо наших золотых рыбок предпочел разводить именно этих тварей. Понимаете, к чему я клоню?

– Нет, – сказал Бонд, – честно говоря, не понимаю. Смысла не вижу.

8. Срази цветком

Было три часа утра. Давно умолк шум машин. Бонд не чувствовал усталости. История доктора из Швейцарии, «коллекционера смертей», как сказал Танака, захватила его. Тигр описал эту причудливую ситуацию явно не для развлечения. Так в чем же суть дела?

Танака потер лоб рукой:

– Вы читали вчера заметку в «Джапан Таймз»? О самоубийстве.

– Нет.

– Восемнадцатилетний мальчишка второй раз провалился на экзаменах в университет. Жил в пригороде Токио. Рядом с его домом строили новый «департменто», универсальный магазин. Парень зашел на стройплощадку. Там работал копер, забивал сваи под фундамент. Парнишка улучил момент и сунул голову под копер.

– С ума сойти! Зачем?

– Он обесчестил своих родителей, своих предков. Так он искупил вину. Самоубийства – несчастье японского образа жизни. – Тигр помолчал. – А, может быть, воплощение благородства. Выбирайте, что вам больше нравится. Этого парня и его семью соседи долго будут помнить.

– Помнить разбитую всмятку голову?

– Вы не правы, Бондо-сан. Есть же у вас посмертные награждения крестом Виктории.

– За самоубийства после провала на экзаменах им не награждают.

– У нас не столь глубоко развита «демокорацу». – В голосе Тигра звучала ирония. – Бесчестие должно быть смыто – так здесь думают многие, хотя вам это может показаться старомодным. И нет жертвы более чистосердечной, чем собственная жизнь. Она ведь действительно одна.

– Но если парню не по зубам университет, он мог бы попробовать поступить в колледж. Англичанин, завалив экзамен, самое большее выругается и попробует еще раз. Но покончить с собой никому и в голову не придет. Это – трусость, страх перед трудностями. Именно это огорчит родителей, да и предки не обрадуются.

– У нас все по-другому. И, несмотря на «демокорацу», родители мальчишки отметят сегодняшний вечер, и соседи будут праздновать вместе с ними. Честь для нас важнее жизни.

Бонд пожал плечами:

– Я вот думаю, если у парня хватило мужества на эту жуть, вы напрасно потеряли прекрасного японца. Все эти самоубийства – просто какая-то истерия, типичная для всей истории Японии. Если вы не дорожите собственной жизнью, то что уж говорить о жизни других. Я как-то видел аварию на перекрестке. Множество столкновений, кругом валялись тела. Явилась полиция и, вместо того, чтобы немедленно отправить раненых в госпиталь, заставила их лежать на асфальте, пока тела обводили мелом и фотографировали.

– Обычная процедура, – вяло заметил Тигр. – Япония перенаселена. Аборты разрешены. Жертвы автокатастроф помогают решить одну из проблем. Так вот, по-японски самоубийство – «йисацу». Хотя это и жестокое средство для решения личных проблем, клейма позора, как у вас, на нем нет. Все дети знают у нас легенду о сорока семи самураях. По их вине погиб Асано, их господин. Они поклялись отомстить, и отомстили. А затем все отправились в место под названием Ако и совершили обряд «сеппуку» во искупление своего преступления. На Западе это известно как «харакири», простонародное выражение, в переводе – «вспарывание живота». Сейчас целые поезда паломников отправляются в Ако поклониться перед усыпальницей героев.

– Великолепный способ воспитания юных самоубийц.

– Разумеется, – гордо сказал Тигр – Двадцать пять тысяч японцев кончают счеты с жизнью каждый год. Лишь бесчувственный чиновник может посчитать это позорной статистикой. И чем необычнее способ, тем теплее его принимают. Недавно какой-то студент отпилил себе голову циркулярной пилой. Любовники связывают себе руки и бросаются в водопад Кегон в Никко, очень высокий Часто выбирают вулкан Михара на острове Ошима. Люди сбегают по раскаленным склонам кратера и бросаются в кипящее озеро лавы. Власти даже установили пост по предотвращению самоубийства на вершине вулкана. Что ж, колеса старого доброго паровоза – совсем неплохая гильотина. Один-единственный шаг, и все проблемы решены.

– Вы кровожадная старая скотина. Тигр. Но какое отношение имеет к этому старина Шаттерхэнд и его садик?

– Бондо-сан, его уши торчат здесь отовсюду. Самоубийцы со всей Японии слетаются в этот чертов парк, как мухи на мед. Полный набор удовольствий: путешествие на знаменитом экспрессе «Роумэнс» в Киото, морской переход по живописному Внутреннему морю, местный паровозик от бухты Беппу к Фукуока и, наконец, пешком или на такси к загадочному «Замку Смерти». Перебираетесь через стену, и вот последняя восхитительная прогулка среди чудесных рощ, быть может, рука об руку с любимой. И главное – игра. Который номер – ваш? Легкая достанется смерть, или мучительная? Наступите на гадюку на безлюдной, хорошо расчищенной дорожке? Или это будет смертоносная роса, когда вы приляжете ночью отдохнуть под зеленеющим деревом? Или голод ли, любопытство заставят вас сорвать горсть ярко-красных ягод, или один из этих оранжевых плодов? Вы торопитесь – под рукой всегда найдется кипящий фумарол. Тысяча градусов по Цельсию, и времени у вас останется лишь на один вскрик. Это настоящий «департменто» смерти, с полками, забитыми орудиями самоубийства, совершенно бесплатными. Сами понимаете, народ стекается туда, как на паломничество. Полиция установила на дороге шлагбаум. Ученым выдаются пропуска. А самоубийцы пробираются полями и болотами, лезут, обламывая ногти, через стены. Добрый доктор, конечно, расстроен. Развесил повсюду предупреждения с черепами и скрещенными костями. Прекрасная реклама! Доктор разорился даже на целый воздушный шар, подвесил под крышей замка, огромные буквы предупреждают об ответственности за вторжение. Увы, еще один манок. «Смерть ожидает вас здесь!» – вот что это означает!

– Вы безумец, Тигр. Какого черта вы его не арестуете? Не сожжете все дотла?

– Арестовать? А за что? За подаренную Японии уникальную коллекцию редчайших растений? Сжечь дорогостоящую собственность уважаемого иностранца? Он же не нарушил закон. Винить можно лишь японцев. Верно, он мог бы усилить охрану. Да, странно, что, когда приезжает скорая помощь, все жертвы уже мертвы и представляют собою чаще всего мешок кальцинированных костей, выловленных из ближайшего фумарола. Вы ведь читали список: некоторые могли отделаться хотя бы слепотой. Герр доктор выражает искреннее недоумение. Полагает, что в ослеплении, или потеряв память, погибшие случайно попадают в фумаролы. Вполне возможно. Но в его списке уже более пятисот человек, об этом пишут, и все больше людей узнает о «Замке Смерти». Мы должны положить этому конец.

– Вы пытались что-нибудь сделать?

– В замке побывало несколько следственных комиссий. Их прекрасно принимали. Доктор просил оградить его от непрошенных визитеров. Жаловался, что они мешают работать, ломают растения, рвут цветы. Он согласен на любые меры, лишь бы не страдали научные эксперименты, столь милые его сердцу, и столь высоко ценимые японскими специалистами. Предложил создать исследовательский отдел – заметьте, только со своим персоналом – для получения растительных ядов, обещая бесплатно передавать их нашим медицинским центрам. Многие из этих ядов, в соответствующих дозах, являются ценными лекарствами.

– Откуда у вас эта информация? – сонно спросил Бонд.

Было уже четыре часа, и иззубренный жемчужно-серыми остроконечными крышами горизонт светлел. Морщась, он выпил остатки саке. Перебор. Пора спать.

Но Тигра явно захватил этот нелепый ночной кошмар в духе Эдгара По и Амброза Бирса. Усталости он не чувствовал. На лице жестко обозначились черты самурая. Лишь случайные движения выдавали возбуждение. Он сказал:

– Месяц назад, Бондо-сан, я послал туда на разведку своего человека. Мой министр приказал, министр внутренних дел. А ему – премьер-министр. Дело приобрело общественный резонанс. Я выбрал хорошего парня. Приказал ему прибыть на место, осмотреться и доложить. Через неделю его выловили из моря недалеко от замка. Он был слеп и в бреду. Нижняя часть тела страшно обожжена. Смог пробормотать «хайку» о стрекозах. Детишки у нас так развлекаются: привязывают самку-стрекозу к нитке и выпускают, на нее, как на мед, слетаются самцы. Это «хайку» – стихотворение из семнадцати слогов – он повторял, пока не умер:

О, горе!

Розовые стрекозы скользят

Над покрытой цветами могилой.

Бонд чувствовал себя, как во сне: маленькая комната, перегородки из рисовой бумаги, открывающаяся перспектива крошечного сада, алая полоска восхода вдалеке, тяжесть выпитого саке и сигарет, тихий голос, рассказывающий волшебную сказку: детство, палатка под высокими звездами. А ведь все это реально, поэтому Тигр и привел его сюда. Зачем? Боится одиночества? Довериться больше некому? Бонд усилием воли стряхнул дремоту:

– Извините, Тигр. Что же случилось потом?

Тигр Танака выпрямился на своем золотистом татами. Он посмотрел Бонду в глаза и сказал:

– Потом? Извинился перед начальством. И стал ждать подходящего случая. Ждал вашего появления.

– Моего?

– Прислали вас. Мог быть и другой.

Бонд зевнул. Не смог удержаться. Вечеру конца не было. Японец оказался с причудами. Как бы завить веревочку? Он сказал:

– Тигр. Пора спать. Договорим завтра. Чем смогу – помогу. Вопрос сложный. Утро вечера мудреней. – Он привстал.

Тигр сказал, и это был приказ:

– Сядьте, Бондо-сан. Если вы любите свою страну, вы отправитесь завтра. – Он посмотрел на часы. – В двенадцать двадцать с Токийского центрального. Место назначения – Фукуока, остров Кюсю. В отель вы не вернетесь. Никаких встреч с Дикко. С этого момента вы в моем личном распоряжении. – Голос звучал тихо и мягко. – Вам ясно?

Бонд дернулся, как будто его ужалили:

– Ради Бога, что вы несете. Тигр?

– Вчера в моей конторе вы заявили, что в обмен на Магию-44 вы уполномочены выполнить любое задание по моему выбору.

– Никто меня не уполномачивал. Я сказал, что сделаю это для вас под собственную ответственность.

– Вполне достаточно. Я поймал вас на слове и попросил аудиенции у премьер-министра. Он дал добро на операцию, при условии ее абсолютной секретности. О ней знают лишь он, я – и вы, разумеется.

– Бросьте рассусоливать, Тигр, – сказал Бонд нетерпеливо. – Что вам от меня нужно?

Тигр, однако, не торопился:

– Бондо-сан, я буду с вами откровенен, только не обижайтесь, мы ведь друзья, хорошо? Должен признать, у многих власть имущих в Японии, и у меня в том числе, после войны сложилось отрицательное мнение об англичанах. Вы не только потеряли великую империю, вы, казалось, были рады от нее избавиться. Хорошо, – он поднял руку, – не будем залезать в дебри имперской политики, но когда в Суэце вы попытались подлечиться от импотенции, более жалкой попытки свет не видывал. Далее, ваше правительство успешно и последовательно демонстрирует свою некомпетентность и фактически передает контроль над страной тред-юнионам, основной принцип которых: работать все меньше, получать все больше. Исчезает дух старой доброй Англии, моральное превосходство, перед которыми преклонялся весь мир. Появились толпы бездельников, азартные игры, жалобы на судьбу страны, сплетни о королевской семье и так называемой аристократии на страницах самых беспринципных в мире газет.

Бонд расхохотался:

– Ну вы и наглец, Тигр! Накатайте статейку, подпишитесь «Восьмидесятилетний» и пошлите в «Таймс». А лучше поезжайте и осмотритесь на месте. Не так уж все и плохо.

– Бондо-сан, вы сами подтверждаете мои слова. «Не так уж и плохо!». Детские оправдания нерадивого ученика. Немногие оставшиеся у вас друзья считают, что дела ваши идут отвратительно. И вот вы появляетесь у меня и требуете стратегически важную разведывательную информацию, чтобы поддержать руины исчезнувшей империи. Почему же мы должны пойти вам навстречу? Что нам это даст, Бондо-сан? Зачем совать нашатырь под нос сокрушенному тяжеловесу перед неизбежным нокаутом?

Бонд разозлился:

– Чушь собачья, Тигр! Вы просто кучка осатаневших застоявшихся убийц, надеющихся избавиться от хозяев-янки и опять поиграть в самураев; скалитесь, прикрываясь улыбочками, и людей судите по законам джунглей. А скажу я вам вот что, дорогой вы мой: Англия, может быть, и обескровлена за последние две войны, наша социальная политика, может быть, чересчур расточительна, мы дали свободу колониям, может быть, слишком поспешно, но мы покорили Эверест, и наши спортсмены не самые худшие в мире, и у нас полно Нобелевских премий. Может быть, наши политики смехотворны, но и ваши таковы. Все они такие. С англичанами все в порядке – хотя их всего пятьдесят миллионов.

Тигр Танака широко улыбнулся:

– Хорошо сказано, Бондо-сан. Я боялся, ваш знаменитый стоицизм даст трещину. Хотел убедиться в обратном. Примерно то же самое я сказал Премьеру. И знаете, что он ответил? «Отлично, мистер Танака, испытайте коммандера Бонда. Если он выдержит, я поверю, что в Англии по-прежнему есть достойные люда и им можно доверить наши тайны. Если нет, вежливо ему откажите».

Бонд пожал плечами. Он все еще кипел:

– Ладно. Что еще за испытание? Какая-нибудь бредовая самурайская чепуха?

– В какой-то мере, – невозмутимо согласился Тигр. – Вам придется проникнуть в «Замок Смерти» и сразить дракона.