Текст книги "Красная Линия(СИ)"

Автор книги: Яков Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц)

Максим с тревогой подумал про себя: – Ну, вот и начинается. Не было печали! Разозлиться что ли...? А впрочем, что это даст, кроме лишней головной боли? – но он внешне не подал и виду, и никак не прореагировал на своеобразный выпад генерала. Хотя внутри, под ложечкой, что-то противно заныло....

– О таких местах я, конечно, слышал, товарищ генерал, но, к сожалению никогда там не был и никогда их не видел. Было бы интересно на них взглянуть и познакомиться с ними непосредственно, как говорится, для расширения своего кругозора. Никакие там телята нас не смущают и особенно не страшат. При случае и необходимости, можем справиться и с телятами, да и с самим Макаром заодно тоже. Мы к этому привычные....

– Господи...! – с некоторым запозданием соображал Максим – Что я такое делаю, куда меня несёт? По каким таким кочкам? Ведь с удобрением могут смешать! И потом скажут, что так и было! Зачем по доброй воле, сам, в бутылку то лезу? Я же не джин какой-нибудь, чтобы там жить!?

– Ха-ха-ха... – вдруг свободно и раскатисто засмеялся генерал – Я смотрю, у тебя и чувство юмора есть, и за себя постоять можешь. Такое сказать генералу...! Надо же...! Но все равно молодец! В обиду себя не дашь. Характер имеется. Одно слово, Максим...! Воин, да и только. Ну да ладно. Шутки лейтенант в сторону, пошутили немного и довольно. Поедешь служить на Кавминводы. Есть такое местечко в нашем Ставропольском крае. Не знаешь про него...? Место неплохое. Даже можно сказать хорошее, курорт.

Хотя я думаю, что тебе лечиться еще рано. И так видно, что тебя здоровьем Бог не обидел. У тебя, сейчас должны быть другие цели и задачи. Вот к ним и стремись, и их старайся решать. Только правильно определи их. Это в жизни, очень важно. Сделать свой Выбор и определить правильно цель и к этой цели двигаться, всё, преодолевая на своём пути. Но идти, разумеется, не по головам своих товарищей. Это должно быть исключено полностью, раз и навсегда. Запомни это крепко лейтенант...!

Ну, так вот, там, на Кавминводах, в военкомате есть вакантная должность старшего лейтенанта. Её и примешь. Так что давай, вперёд Максим, Уральский орёл. Как говорится, с Богом. И удачи тебе в жизни сынок.

Только выйдя из крайвоенкомата, Максим почти физически ощутил дрожь в коленках. – Ну, и ну...! Вот тебе бабушка и Юрьев день! Вот тебе и непринуждённая беседа! – думал он – Это не у меня чувство юмора есть товарищ генерал, а это у Вас это чувство юмора имеется. И причём по полной программе! На всю мою бедную, и такую разнесчастную голову....

Хотя впрочем, чего я кипячусь, и уже второй раз за день, лезу в одну и ту же бутылку...? Уже даже самому не смешно. Ведь всё закончилось благополучно. Не загнали же во тьму тараканью, и на этом спасибо.

Посмотрим, что это за город на Кавминводах....

А генерал, действительно мужик классный. Большой психолог...! Даже не психолог, а душевный стратег...! Не каждый вот так мастерски, чуть ли не до наступления полноценного «оргазма...», может пощекотать нервы своему собеседнику.

Ладно, хватит об этом.... Сейчас добираемся на автовокзал, и вперёд "уральский орёл...", как говорил генерал, покорять новый, незнакомый курортный город.

Уже в автобусе, покачиваясь в такт неровностям на дороге, Максим своими мыслями был в Ростове. Он думал об Инне.... Инна была беременна. Она сказала ему об этом, перед самым его отъездом в Ставрополь. Сюрприз преподнесла так сказать! Когда он об этом узнал, он одновременно и обрадовался, и немного растерялся.

Всё-таки, как ни как, а такое случилось с ним впервые в жизни, и он, очень даже может стать отцом.... Шутка ли...?! Не каждый день им становишься. Хотя сам ещё дурак-дураком...! И самого ещё иногда нянчить надо.

А столько неожиданных проблем, столько забот, ответственности появится у тебя, папаша ты разнесчастный!

Потом, как Инне быть с учёбой в институте...? – размышлял Максим: – Вряд ли возможно, совместить такие вещи, как беременность, маленький ребёнок и учёба на дневном отделении вуза. А быть сейчас с ней рядом, тоже невозможно. Армейские порядки уже работают на полную почти мощность. Да и просить начальство только приехав на службу о том, что, мол, жена, или не совсем жена, беременна и ей нужна поддержка, тоже как-то несерьёзно.

Ещё по своей армейской, душевной простоте спросят..., – Ты, что акушер что ли...? Или бабка повитуха? Да мы живём в самой развитой стране мира, где самая современная и самая лучшая медицина! А поэтому и без тебя есть, кому роды принять, это их работа, а ты своё дело, как говорится, уже сделал. Тут ты уже молодцом оказался.

– Да...! – продолжал рассуждать Максим: – Вот и первые армейские ограничения свободы человека. Вот тебе твои розовые мечты, о звёздах на погонах, шампанском, цветах и женщинах. Не влип бы опять в нашу любимую армию, как кур в ощип, и действительно, в какой-то степени в кабалу, сидел бы сейчас в Ростове рядом с Инной, и голова бы ни о чём таком, не болела. А это ведь только начало...! А сколько всего такого впереди...? Никто не знает. И посоветоваться даже вроде как не с кем. Хотя, а ну постой, постой, дружище Максим.... Ведь Инна как-то говорила, что её родители живут на Кавказе и, кажется на этих самых Кавминводах...! Это можно сказать удача, а возможно и выход из положения. Да и найти их, наверное, будет несложно.... Городок то ведь небольшой. Вот с ними и надо посоветоваться. Но не сейчас и не без Инны.

Не заявишься же ты к ним в дом, и не скажешь, что, мол, я тот самый клоп вонючий, который совершенно случайно, без каких-либо задних и нехороших мыслей в моей пустой голове, сделал их любимую и единственную дочурку немного беременной. Извините меня великодушно мой новый папа и дорогая мамуля, но так уж вышло...! И поэтому сейчас, то, на что Вы родные уже мои, наверняка положили много сил и труда, а именно на учебу Вашей дочери в институте, под большим вопросом. Мол, не велите казнить, а велите миловать. Смотря, какие родители...? А то и по шее надавать могут. И что самое интересное, они будут абсолютно правы. Нет, этот вариант не подходит. Нужно идти к её родителям вместе с Инной. И посовещаемся и познакомимся заодно. Надо обо всех моих делах, или теперь уже наших, подробно написать Инне. У неё скоро каникулы, она приедет, и тогда все вместе мы всё и решим. Ну, вот и отлично.... – Выход из этой довольно сложной, как ему в то время казалось, житейской ситуации более или менее, и как говорится с Божьей помощью, но все-таки был найден.

И Максим, немного успокоившись оттого, что хоть какое-то решение всё же нашлось, на какое-то время отключился от волновавших его мыслей.

Он стал внимательно, и даже можно сказать с повышенным интересом рассматривать местный очень красивый , горный ландшафт, который невдалеке проплывал у него перед глазами, за окном бегущего, по серой дорожной ленте автобуса.

= = =

ГЛАВА – 22.

«ЗНАКОМСТВО с Л/Составом ВОЕНКОМАТА».

В этот же день, приехав по месту службы в небольшой курортный городок, который, кстати сказать, с первого взгляда очень понравился Максиму, как иногда с первого взгляда нравится женщина, он пешком, чтобы хоть мало-мальски познакомиться с городом, добрался до местного военного комиссариата.

Было около трёх часов дня. Он доложил о своём приезде дежурному по военкомату, который его попросил немного подождать, пока он созванивался и говорил по телефону с горвоенкомом.

Максим, от нечего делать, в это время, рассматривал помещение, где он находился. Почти все его стены были завешаны плакатами, стендами с военной тематикой, пестрящими крылатыми армейскими цитатами и выражениями агитационного и призывного толка. И на этих стендах и плакатах, розовощёкие молодые парни в армейской форме и с лицами разных национальностей, рассказывали о том, как хорошо жить в армии.... А на гражданке, мол, так, «тьфу, ерунда...», и что каждый юноша призывного возраста должен не «косить...» от армии, а наоборот прикладывать все силы, чтобы в неё попасть.... Это, вроде, как и будет являться выполнением гражданского и конституционного долга, перед нашей горячо любимой Родиной.

И почти на каждом плакате, как правило, внизу, но почему-то уже серой, неброской краской, была написана ссылка на статью Закона, "О всеобщей воинской обязанности", об ответственности за уклонение от службы в Вооруженных Силах. Дескать, если будешь выкидывать фортели или коники и делать что-то не так, – посадим на фик, или ещё на что-нибудь...! И ни куда либо, а в самую настоящую тюрьму. Вот и разберись тут...!?

С одной стороны убеждают, что лучше жизни чем в армии нет, а с другой стороны, если ты даже по своей собственной глупости откажешься от предлагаемой тебе лучшей доли, то мы тебе надаём по мордасам и упрячем в места не столь отдалённые. И выбора у тебя юный друг, никакого нет...

– Вот всё-таки интересно получается!? Ведь если там, так хорошо, как утверждают эти розовощёкие солдаты, то в таком случае, почему далеко не все поголовно туда стремятся попасть? А как раз наоборот, почти все поголовно, за редким исключением и под любым предлогом, стараются увильнуть от службы в армии. Почему...? Всё это, противоречит людской психологии. Народ не зря придумал пословицу, "Рыба ищет, где глубже, а человек где лучше. В худшем случае, где рыба..."! Таковы жизненные, законы общества, в котором мы все живём. Или нет...? Или возможно и то, что "всеобщий закон..." то, писан не для всех...! Ведь все эти молодые, подающие "большие" надежды, артисты, музыканты, художники, танцоры и т.д. и т.п., а короче говоря, вся эта, так сказать артистическая богема, богема "высокого" искусства, которая вроде бы напрямую не нарушая закон, этот же самый закон, писанный для "всех...", (в законе не говорится об исключении) очень даже свободно, без особого напряжения, обходит его.... То есть, попросту чхает на этот закон. Другими словами, при помощи не писаного закона, который якобы и в природе не существует, они тихонько, но со смаком плюют на писаный закон, о котором пишут и кричат везде и повсюду. Как тут не последовать их примеру...!? И поэтому, уже в свою очередь, глядя на этих "избранных", основная, "серая..." масса думает: – "Если вам можно? Тогда почему нам нельзя...!? Что, мы рыжие что ли...!?" – И начинается всеобщий, тотальный "откос..." и, причём далеко, не только в армии....

А не будь этих "проныр", не будь этого исключения из правил, правило, наверняка, работало бы, как часы! Ну, хотя бы, как часы "Победа...". Но ведь так видимо поступают не только с этим, конкретным законом! По всей вероятности, это происходит у нас, и со всеми другими законами, тоже...! И это, скорее всего, так и есть. Даже наверняка есть! Поэтому, у нас, очень неестественно, очень уродливо, и причём уже очень давно, мирно уживаются, эти два вида "законов..."! Писанные, для большинства...! Не писанные, для "избранных...". И отсюда становится ясно, почему эти броские, красочные призывы идти в армию и эта пословица не стыкуются...!? Получается разночтение. Вывод, по-моему, напрашивается только один. Или пословица неправильная..., или то, что говорится на этих плакатах, мягко говоря, не соответствует действительности. Иначе бы, эта ссылка на закон об ответственности за уклонение от службы, так невзрачно, но в тоже время внушительно – угрожающе не красовалась бы на плакатах. И получается, как в том анекдоте. – "Мне..., – говорил один фатально невезучий человек, падающий в океан на самолёте терпящим катастрофу и снабженный стюардессой свистком, для отпугивания акул: – Обязательно не повезёт. Мне попадётся, либо акула глухая, либо свисток без дырки...".

От этих грустно-философских мыслей Максима оторвал голос дежурного, который сказал, что военком ждёт его, и что ему нужно пройти в его кабинет для беседы с ним.

– Господи, Боже мой...! – подумал Максим. – "Когда эти беседы с большим начальством, наконец– то, закончатся. Уже вторая за сегодняшний день. Так и устать можно. Очень хочется надеяться, что полковник – горвоенком, не обладает таким тонким чувством юмора и уменьем щекотать нервы, как генерал – крайвоенком".

Зайдя в кабинет военкома, Максим доложил о своём прибытии.

В конце кабинета, возле окна, за своим рабочим столом, сидел приятной наружности полковник, лет пятидесяти, чуть с серым цветом лица и по всей вероятности не отличавшийся отменным здоровьем. Он встал из-за стола, чтобы поздороваться, и Максим увидел, что полковник довольно высокого роста, с немного излишней нездоровой полнотой. Он был несколько, медлителен в своих движениях, даже чуть заторможен, и, наверное, скорее всего, уже ко многим вещам, которые происходили вокруг него, относился спокойно и довольно безразлично.

Беседа тоже протекала, как бы соответственно состоянию здоровья или настроению полковника, вяло, без каких-либо всплесков, экспрессии и ярко выраженных эмоций. Ни шатко, ни валко, и поэтому, не очень интересно. Но Максим всё же понял, что военком человек мягкий и добрый, немного уже уставший, и ко многому в этой жизни привыкший. Видно болезни, донимавшие его, отнимали не только какую-то часть его жизни, но и сам интерес к этой самой жизни. Он выслужил в армии всё что мог и, наверное, по этой причине тоже, последнее время, он не столько служил, сколько просто дослуживал до пенсии. Он нередко поручал своему заместителю, – Максим увидел это позже,– выполнять свои обязанности, оставляя его за себя, а сам, то болел, то ездил на рыбалку, которую очень любил. Был он немного педантичен, по-доброму строг к подчиненным, никогда не злоупотреблял, или старался не злоупотреблять своим служебным положением и не заставлял подчиненных, особенно гражданских, выходить на работу в выходные и праздничные дни. Среди личного состава военкомата пользовался, в общем-то, вполне заслуженным авторитетом, уважением и, наверное, где-то даже любовью.

Узнав о том, что вопрос с жильём у Максима никак не решён и находится на нулевой отметке, он разрешил Максиму первое время пожить в военкомате. В комнате для отдыха офицеров, пока не определится и не решится эта проблема с более или менее постоянным для нового офицера местом жительства.

– Сейчас, я Вас представлю личному составу – сказал военком, и по прямой, внутренней линии связи дал команду дежурному по военкомату собрать всех офицеров и вольнонаемных у себя в кабинете. Работающие в военкомате люди, начали заполнять просторный кабинет своего командира.

Это была разнокалиберная, разношёрстная публика разных возрастов, как говориться от мала, до велика. Здесь были и девушки, начиная с восемнадцати, девятнадцати лет и степенные матроны, и убелённые сединой офицеры фронтовики, и ещё довольно крепкие офицеры запаса, недавно вышедшие на пенсию.

Все без исключения с интересом разглядывали Максима. Каждый видимо по-своему оценивал, прикидывал и размышлял: – "Кто же ты такой, мил человек, что от тебя можно ждать и на что ты способен? Злой ты или добрый, жадный или щедрый, честный ты парень или уже с душком...?"

– В наш коллектив..., – начал представлять Максима военком – Прибыл новый работник, молодой офицер. К нам его направил Ставропольский крайвоенкомат. Он, как Вы сами можете видеть, молодой, симпатичный, а в дальнейшем я уверен в этом, убедитесь в том, что еще и грамотный, образованный человек. Мы принимаем его в нашу дружную, армейскую семью с большим радушием..., ну а поскольку мы живём на Кавказе, то, и с традиционным кавказским гостеприимством.

Здесь, ему всегда окажут помощь и поддержку. Надеюсь, я выражаю общее мнение коллектива...?

А в свою очередь, мы тоже очень надеемся, что Вы..., – военком смотрел уже на Максима и уже говорил в его адрес – Как молодой, начинающий свою службу в Вооруженных Силах офицер, быстро вольётесь в наш коллектив, нашу вторую семью. И полагаю, что вместе со всеми, Вы будете добросовестно делать одно очень важное и необходимое дело. И это дело – укрепления обороноспособности нашей Родины, – он сделал небольшую паузу и продолжил – А вот теперь, я представлю Вам вашего непосредственного командира и начальника..., – при этом военком указал на крупного, крепкого телосложения мужчину, очень похожего на несгибаемый кряж, лет тридцати, тридцати двух. Который при обращении к нему довольно резко встал, и с подчеркнутой вежливостью и учтивостью, грациозно принял стойку, хорошо натренированного пойнтера..., – Старший лейтенант Буранов Анатолий Васильевич. Прошу как говориться любить и жаловать.... Желательно друг друга и всегда и во всём находить общий язык, а затем и общее решение по любым возникающим на службе вопросам..., – и немного подумав, военком закончил. – "Ну а с остальными работниками, Вы товарищ лейтенант познакомитесь поближе, как говорится в рабочем порядке. Желаем Вам успеха на службе. А сейчас все свободны...".

Последняя фраза военкома, уже относилась ко всем присутствующим в его служебном кабинете. Все встали и начали выходить из помещения. Максим вышел от военкома вместе с Анатолием Васильевичем Бурановым....

= = =

ГЛАВА – 23.

«БУРАНОВ и ДРУГИЕ...».

– Ну, что лейтенант, давай, познакомимся поближе...! – как-то уж очень подозрительно весело, сказал Буранов, и протянул Максиму свою, очень напоминающую коленчатый вал руку.

Максим, ничего не подозревая, протянул свою, и она буквально утонула в огромной ладони Буранова. А тот вдруг неожиданно для Максима сделал следующее: – крепко держа руку Максима в своей руке, он резко дёрнул её на себя, и одновременно потянул вниз. От неожиданности, Максим чуть не потерял равновесие. Даже фуражка съехала на его затылок. Максим быстро посмотрел вокруг. Рядом никого не было, и никто не видел его в этом, достаточно смешном положении. – "Ну и ну...! – подумал Максим: – "У моего командира, очень своеобразная и даже можно сказать, жутко оригинальная манера знакомиться со своими подчиненными. А может и не только с подчиненными...? Ну а впрочем, если ты такой здоровый, ну прямо как городской "трамвай...", почему бы и ни позволить себе эту маленькую развлекательную шалость? А может быть как раз, дорогой товарищ Буранов, вот из-за таких невинных шуточек и шалостей, ты и ходишь до сих пор в старших лейтенантах...? И это в Вашем то возрасте! Ай-яй-яй...! Несерьёзно товарищ Буранов, несерьёзно...!" – уже более примирительно, но всё равно с какой-то долей отместки, после своего незапланированного конфуза с фуражкой, домысливал Максим.

– Ну, вот и познакомились немного поближе... – с какой-то почти детской радостью и удовлетворённостью, и в то же время с намёком на что-то большее, констатировал Буранов и затем продолжил. – А теперь дорогой ты наш князь "Болконский", пойдём в отделение знакомиться с личным составом.

Максим не стал выяснять, а уж тем более уточнять, почему его назвали Болконским и как это ему воспринимать...? Как комплимент, или обидное для него сравнение!? Промолчал.... На всякий случай.... С Бурановым, наверное, надо лучше больше помалкивать, а то ненароком не только фуражка съедет на затылок, но и сама голова вместе с фуражкой с плеч слетит. Фуражку то не жалко, а вот голову...!? Запасной то ведь нету...! А занять не у кого.... Многие сами без голов ходят.... Так вот и живём...!

Они прошли один коридорчик, второй, затем третий и попали в довольно просторную комнату. Хотя, как такового простора там не было. А если и был, то разве только, что на потолке.... На нём красовалась только одна люстра. А всё помещение было заставлено шкафами, шкафчиками, стеллажами, картотеками, полками. Личные дела призывников находились практически повсюду. И если так можно было сказать, то просто валялись везде, где ни попадя. На картотеках, рабочих столах, стеллажах и даже на полу.

– Сейчас идёт усиленная подготовка к весеннему призыву молодёжи – сказал Максиму, как бы оправдываясь за царивший беспорядок в отделении Анатолий Васильевич. – Работы невпроворот и ты очень вовремя подоспел... – а потом добавил, уже обращаясь к работникам отделения. – "Минуточку внимания господа офицеры и прочее гражданское сословие. К нам прибыло и, надо прямо сказать, весьма кстати, молодое пополнение в лице этого симпатичного лейтенанта, который мне лично, очень напоминает поручика Голицына из царской армии. Хотя его я в жизни никогда не видел даже на картинке и совсем не знаю, как он выглядит. А вам он Печорина не напоминает...? Или ты, Кузьмич...!? – он подчеркнуто строго обратился к прапорщику отделения, – Не читал Лермонтова, а значит и «Княжну Мери...? Не читал, говоришь...!? Ну вот, а еще живешь там, где жил Михаил Юрьевич, наш великий русский поэт, и где он творил свои грандиозные, бессмертные произведения. Нехорошо дорогой! Народ, тобишь я хочу сказать, мы с Вами, должны знать своих героев...! Ужасно не одобряю, товарищ прапорщик, Ваше, как говорится легкомысленное отношение к этому архиважному вопросу...».

Анатолий Васильевич представлял Максима каждому работнику отделения персонально, сопровождая процесс знакомства довольно остроумными шутками, пословицами, прибаутками и замечаниями. Буранов, хоть он и поставил Максима в неловкое положение своим довольно экстравагантным и в то же время чудаковатым рукопожатием со съехавшей на затылок фуражкой, чем-то всё-таки неуловимым и еще непонятным нравился Максиму. Скорее всего, своим остроумием, оптимизмом и мальчишеским задором, хотя, который сейчас, по мнению Максима, как-то не совсем увязывался и подходил для его возраста. Всё-таки четвертый десяток разменял дядя. Вроде можно быть и посерьёзнее. Должность обязывает. А может и не надо...? Трудно здесь всё сразу понять и во всём разобраться. Кавказ, как и Восток, дело тоже тонкое....

А всё второе отделение, до прихода Максима в военкомат, состояло всего из четырёх человек, вместе с начальником, и пяти, шести технических работников привлекаемых для временной работы, из различных городских предприятий.

Здесь был и вышеупомянутый Кузьмич, мужчина лет сорока, небольшого расточка, очень хитренький с виду, и очень напоминавший гриб-боровик, который хочет ото всех спрятаться, да так, что бы его никто лишний раз не побеспокоил, а ещё лучше, чтобы никогда не нашел вообще. А уж тем более не съел.... И никакой, особенно лишней работой не загружал. По всей видимости, это был в меру добрый, немного зажимистый и в меру плутоватый человек, любивший частенько выпить и слабую половину человечества. Был здесь и щеголеватый капитан-лейтенант Мелконян с Черноморского флота, армянин по национальности, непонятно какими путями попавший в военкоматовскую среду. А может, как раз именно по его национальности и можно было понять и догадаться, как именно он туда попал...! Шутка конечно, но как говориться, – "В каждой шутке есть доля... всё той же шутки..."

Была здесь и молоденькая, довольно симпатичная работница Алла, одна воспитывающая своего маленького ребёнка, потому что была уже разведена. Наверное, из-за своего несносного, нетерпимого характера. И это только постоянный состав отделения, как говориться согласно штатному расписанию. И было здесь еще много красивых, молодых девчат, технических работников, которые в свою очередь, тоже с интересом разглядывали Максима. Незамужние были тоже. А замуж то хочется всем, или подавляющему большинству молодых, здоровых девушек. Ух, как хочется...! Некоторые девушки, напоминали спелые, налитые соком яблоки. Ткни пальцем, брызнет.... Как говорят – «Уж, замуж, невтерпёж...». Помните, всё это, еще в школе учили...?

По окончании рабочего дня, все разошлись по своим делам и домам. Все торопились к себе домой, к своим жёнам, мужьям, детям, любовникам и любовницам. Максиму в этом смысле «повезло...». Ему некуда было идти, и не к кому было спешить. Наконец все, даже задержавшиеся по работе сотрудники, покинули военкомат. Остались только дежурный по военкомату, выполняющий свои служебные обязанности, и Максим, не по собственной воле. Поболтав немного с дежурным майором из четвертого отделения, с очень интересной и необычной фамилией, Темнилкин..., Максим пошёл в помещение предназначенного для отдыха офицерского состава, перекусил, чем Бог послал, лёг, не раздеваясь на кровать, и глубоко задумался.

Думать ему было надо, и думать над чем ему, было...!

= = =

ГЛАВА – 24.

«БУДНИ ВОЕНКОМАТА...».

Потянулись один за одним дни и недели очень похожие друг на друга, как мысли близнецов. Утром Максим вставал, умывался, приводил себя и форму в порядок, как правило, пил чай или растворимый кофе и шёл к себе в кабинет, на своё рабочее место. И всё начиналось сначала. Горы личных дел призывников, изучение этих дел. Сбор необходимых документов, которые призывники, если сказать очень мягко, без особой охоты доставляли в военкомат, поскольку в армию, в основе своей, идти не хотели.

Предварительный отбор и предназначение призывной молодёжи для тех или иных команд, куда они больше подходили по своим морально-деловым качествам. И так далее, и так далее, и так далее...! В общем, как говорится, интересного было очень даже совсем немного.

В обеденный перерыв многие работники и Максим, в том числе, шли на полу– засекреченный по соседству завод под названием «Импульс», в его заводскую столовую, и там обедали.

Эта столовая по своим возможностям и сервису, больше напоминала хорошее кафе, или даже неплохой и в то же время недорогой ресторанчик. Договорённость о том, что работникам военкомата разрешено посещать заводскую столовую во время обеда, с руководством завода была. После обеда и до конца рабочего дня, занимались опять тем же самым, а именно формированием, изучением и комплектованием личных дел призывников. Довольно нудная и малоинтересная, надо прямо сказать, работёнка. И если бы не неиссякаемый оптимизм и какой-то юношеский задор Анатолия Васильевича, который частенько разряжал эту грустновато-нудную, рабочую обстановку своими экстравагантными шутками, было бы, наверное, со-о-всем тоскливо.

В конце рабочего дня, когда все остальные работники уходили домой, Анатолий Васильевич, Кузьмич, Максим и иногда к ним присоединялся щеголеватый капитан-лейтенант, нередко закрывались в отделении и просто выпивали. Почти всегда, чисто мужской компанией. Рассказывали анекдоты, говорили о работе, о женщинах. Кто кого, когда и как, ну, и естественно... сколько! Но..., при этом, никто и никогда, не называл настоящих имён. А если и называли, то придуманные тут же на ходу, вымышленные. Травили разные байки. Иногда пили водку, чаще хороший армянский коньяк, которым частенько угощали работников отделения, благодарные родители призывников. Одного призывника направили на учебу в автошколу, другого по их просьбе в радио школу, третьего так же по просьбе родителей вообще никуда не направили. Оставили дома, на попечении взрослых. Пусть перед армией побалуют домашними пирожками. В армии то их нет....

И почитай каждый родитель, чуть ли не в обязательном порядке, благодарил кого-то из офицеров, за эти маленькие услуги. И эта их признательность, что бы ни изощряться и не ломать себе голову, чем отблагодарить работника отделения конкретно, как правило, выражалась в спиртном, которое довольно нередко и уничтожалось в конце рабочего дня работниками отделения.

И всегда, после двух, трёх выпитых рюмок, Анатолий Васильевич неизменно, доставал из своего рабочего стола ручной силомер, – атрибут тестирования призывников, и хитро улыбаясь, внимательно осматривал своё небольшое войско. И по уже давно заведённому Бурановым правилу, все поочерёдно добросовестно пыжились, изо всех сил стараясь выжать из этой железной штуки, как можно больше килограммов, и тем самым обскакать других, в этих немудрёных силовых состязаниях.

Почти всегда победителем выходил сам Анатолий Васильевич. Серьёзную конкуренцию ему в этом деле, мог составить только Максим. Остальные, как говорится, были не в счёт. По утрам мало каши ели...!

Кузьмич, после того, как без особого результата заканчивал все попытки подобраться хоть с какой-нибудь стороны к несговорчивому силомеру, что у него на самом деле, частенько не получалось, в конце концов, сокрушенно ронял:– «Наверно сломан, или что-то в нём заело. А жаль, я бы...!»

– Это уж точно, заело... – перебивал Кузьмича Анатолий Васильевич: – «Вот только где, что и как? Или в чём...? Если в голове, то всё тогда понятно с тобой Кузьмич! Вопросов не имеем...!» – Анатолий Васильевич с нескрываемой иронией смотрел на прапорщика. В уголках рта Буранова таилась лёгкая и совсем незлая усмешка. Кузьмич был старше Буранова ровно на десять лет, но на колкости, замечания и как правило, безобидные подковырки своего командира, обижался крайне редко. А если и обижался когда-то, то совсем ненадолго.

Анатолий Васильевич, с загадочным и интригующим выражением на лице, неторопливо, спокойно и с сознанием дела брал в свою ладонь-лопату силомер, который тут же полностью исчезал в ней, как пескарь в пасти кашалота. Затем, с лёгкостью и без видимого напряжения, почти, как прессом, резко сжимал его в своей руке. Стрелка чуть ли не ложилась на ограничитель. – «Видишь, дорогой ты наш Кузьмич, ничего не заедает...! А ты заело, заело...» – уже примирительно, как победитель, подводил итог Буранов.

И почти всегда, когда Кузьмич, основательно намучившись с силомером, немного сконфуженно говорил – «В нём что-то заело...» – Максим вспоминал одну историю, которая произошла с ним в командировке, когда он ехал в город Волгодонск, для инспектирования одного предприятия, работая ещё в то время, в городе Ростове. И о которой Вы сейчас, в следующей главе и узнаете....

= = =

ГЛАВА – 25.

«МЕТЕОР. ВОДА. НЕВЕРНАЯ Жена..., по имени НАДЕЖДА...».

В этот день он встал рано. Или вернее не ложился совсем. Метеор на Волгодонск отходил в шесть часов утра.

Накануне вечером, он, Сергей Воронцов и две симпатичные студентки из института, которых привёл Сергей, очень здорово порезвились у Максима дома. Всю ночь напролёт, поочередно, то выпивали, то занимались с ними любовью, а если уж быть точным в определениях..., то занимались обыкновенным, достаточно примитивным и несколько грязноватым «сексом».... Как говорят, без перерыва на обед. Секс будоражил сознание, водка ещё больше разогревала их любопытство....

Максим был, что называется в ударе...! (Или в Угаре..., и что из этого Лучше...!?). Он сейчас, как будто бы находился в состоянии неощутимо-неосязаемой им невесомости. Ну, прям таки, как тот космонавт..., который помимо своей воли (А возможно, что как раз и наоборот...– он вполне Осознанно сделал свой Выбор...) покинул вроде бы такой надёжный и крепкий на первый взгляд, корабль-дом и вышел совершенно один, в открытый, и неведомый ему до сих пор, бескрайний и неудержимо зовущий к себе Космос.... Максим почти не ощущал своего физического тела, но зато он сейчас, очень хорошо чувствовал и ощущал в себе, какую-то непонятную для него, толи созидающую, толи разрушающую, но при этом недюжинную , и без малого можно было даже сказать..., просто нечеловеческую силу....