Текст книги "Вадим Новгородский"

Автор книги: Яков Княжнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Стремятся тот же час злодея дни пресечь!

"Друзья,– сказал я им,– безвременно геройство,

Отъемля плод, не есть сердец великих свойство.

Что в том, коль, вашу днесь погибель вы презрев,

Повергнете себя в разверстый смерти зев?

Не крови вашея отечество желает:

Оно от ваших рук спасенья ожидает.

Великим толь делам нам должно дать созреть;

В грядущу ночь у стен Вадима будем зреть;

В грядущу ночь врата отворим мы герою,

А с ним ведущему свободу нашу строю".

По сем, как вихрями смущенна бездна вод,

Стремленью ярости почувствовав оплот,

Стесненная кипит, ревет и тщетно рвется,

Таков героев сонм во гневе остается

И просит солнце путь свой ясный сократить,

Чтоб мрак привел тот час, в который им разить.

При сих словах выходит Вигор.

Вадим

Сего я ожидал, героев наших зная

И добродетели Пренеста почитая.

(Указывая на дочь.)

Се воздаяние, венец трудов твоих.

Пренест

Судьба моя теперь в ее устах драгих,

Не смею счастливым дотоле я назваться.

Рамида

Мой долг родителю во всем повиноваться.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 5

Вадим, Пренест, Вигор

Вигор

(в сторону)

Что слышу? Верить ли мне чувствиям моим?..

(К Вадиму.)

Смятенно воинство отсутствием твоим...

Вадим

Иду.

(К Пренесту.)

Свершай все так, как начато тобою!

ЯВЛЕНИЕ 6

Вигор

(один)

Итак, я был, о рок, коварства их игрою!

Спасенью общества назначена цена—

Пренесту, а не мне Рамида отдана.

Что сделал сей Пренест? Вадим, какая слава,

Какой успех ему дает отменны права?

Почто тобою так я люто поражен?

Но тщетно быть Вигор не может унижен,

И если должно мне лишитися Рамиды...

Вострепещи, творя столь смертны мне обиды!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТИЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

Рамида и Селена

Селена

Горчайших слез твоих потоки осуши,

Не погружай твоей в отчаянье души.

Рамида

Селена! все мое почувствуй ты терзанье!

О доля лютая! о срашно состоянье!

О долг, долг варварский! мне должно жизнь хранить

И не для Рурика, а для иного жить.

Мне должно, как врага, того возненавидеть,

В ком дух плененный мой привык блаженство видеть...

Его всечасно зреть, его любви внимать,

Взаимно нежностью за нежность воздавать —

В том находила я, надеждой ослепленна,

Чего не может мне отдать и вся вселенна...

Возлюбленный! в сей день предвидеть я могла ль,

Что я, смертельную во сердце скрыв печаль,

Которо без тебя не может утешаться,

И зреть тебя должна я буду ужасаться;

Что, душу зря мою в тебе, – о грозный рок!—

Нежнейшу страсть должна считати за порок

И что, – о верх злых мук, не слыханных и в аде!—

Злодейству мздою став в неблагодарном граде,

Должна – о страх!– я с тем себя соединить,

Кто меч свой должен в грудь дражайшую вонзить!..

Одна отрада – смерть в несносном толь мученье;

Но отнято и то несчастных утешенье;

Пристанища сего лишает рок меня;

Умрети не могу, отцу не изменя.

Селена! ты меня, отверженную, сиру

И не привязанну ничем уж боле к миру,

Под игом должности лиющу токи слез,

Оставленну отцом, забыту от небес,

Не оставляй в сии жестокие минуты!

Когда и смертные ко мне, и боги люты,

Во дружбе лишь твоей отрада вся моя.

Недолго отягчать Селену стану я

Недолго!.. И, души я в Рурике лишенна,

Уже вкушаю смерть, с собою разлученна.

Селена

На дружбу ты мою надежду возлагай;

Исполнит все она, лишь только пожелай.

Мне должно ль, Рурику открыв твое мученье

И твоего отца порочно ополченье,

Явити все ему опасности его?

Рамида

Желаю смерти я, и боле ничего!

Ты хочешь, чтобы я, дочь люта и порочна,

Страдая от того, что страсть моя беспрочна,

Против родителя изменой воружась,

Отраду обрела, к злодейству преклонясь.

Нет! над собой не дам я року столько власти;

Умру в мучениях, не заслужа напасти.

Я не бесчестия от дружества ищу:

Той помощи одной, Селена, я хощу,

Чтоб стоны ты мои смертельны воспримала,

Чтоб состраданием ты муки облегчала

И чтоб, как смерть прервет насчастну жизнь сию,

Явила б Рурику невинность всю мою.

Селена

Се Рурик шествует.

Рамида

Мой дух изнемогает!

Сокроемся.

ЯВЛЕНИЕ 2

Рамида, Селена, Рурик и Извед

Рурик

Меня Рамида убегает!

То зря, поверить я могу ль моим глазам?

Когда касаются тем радостным часам,

В которы принесет отец твой в здешни стены

Блаженство все мое... Какие зрю премены?..

Ты отвращаешь взор, трепещуща, бледна!..

Ты знаешь, счастье все мое лишь ты одна...

Или ты быть могла против меня коварна?..

Спасенье твоего народа благодарна,

Друг верный общества, герой наш, твой отец,

Все то, что свято нам, и боги, наконец,

Могли б способствовать моей любви обетам;

Но сердца не стремил к священным толь предметам:

То было бы ничто без сердца твоего...

Дражайших слово уст превыше мне всего;

Сим словом от тебя я в счастии уверен,

Считал увенчанным мой жар к тебе безмерен,

И зная, что в сей день отец твой внидет в град,

Для ускорения души моей отрад

Ко брачну торжеству уж все теперь готово.

Ты повтори еще дражайшее то слово,

С которым так в сей час несходен стал твой зрак,

Преобращая мне свет солнца в смертный мрак;

Ты любишь ли меня, как прежде уверяла?

Иль, чтоб лютей сразить, надежду подавала?

Рамида

Оставь к несчастию рожденную на свет,

Будь счастлив без меня, иного средства нет.

Рурик

Что слышу? Счастливым мне быть повелеваешь,

А сердце из меня, жестока! исторгаешь.

Могу ли без тебя я душу ощущать?

Тебя лишенного чем может свет прельщать?

Рамиду потеряв, что наградит утрату?

За нежность всю мою готовишь гроб в отплату!

Рамида

Коль дочь Вадимова, стесняща и слаба,

Возможет, мучася, не быть страстей раба,—

Такой, как ты, герой, дав счастие народу,

Удобен возвратить души своей свободу.

Рурик

Какой ужаснейший из уст драгих совет;

Речь каждая твоя, как буря, дух мятет;

Колеблются в глазах затменных здешни стены,

Поняти не могу незапной толь премены...

О страшна мысль! иной тебя возмог тронуть?

Свершай свирепости, пронзая верну грудь!

Рамида

О мысль смертельная! сему ты можешь верить,

Что может пред тобой Рамида лицемерить,

Что может свет сносить и жить не для тебя?..

Ах, что я делаю?.. Рассудок погубя,

Стремлю смятенный дух в сладчайше исступленье.

Все то, что льстило мне, все стало преступленье.

Могу ль я то сказать?.. О рок, о грозный рок!..

Мне даже зреть тебя ужаснейший порок!

ЯВЛЕНИЕ 3

Рурик, Извед

Рурик

Скрывается! А я, как небом пораженный,

Недвижим, громовым ударом изумленный,

В окаменении, все чувства истребя,

Не вижу ничего, не помню сам себя.

Рамида ль здесь была? Она ли мне вещала?

Иль злейшая мечта во сне мой дух смущала?

Рамида то была: все было наяву;

А тщетно из ее оков я сердце рву.

Извед

Отвергни страсть, тебя котора унижает,

Тебя, которого весь Новград обожает,

Которому за труд – бесмертна слава мзда!

Не допусти себя унизить до стыда,

Чтоб для совместника, и мрачна и презренна,

Рамидою себя узреть отриновенна.

Рурик

Могу ль я сей удар смертельный перенесть?

Иль может до того ее гнусна быть лесть,

Чтобы, закрыв себя ко мне нежнейшей страстью,

Ругатися моей священнейшею властью

И чтобы гордости того меня предать,

Не стоит, может быть, кто и на свет взирать!

Искореню любви из сердца всю отраву.

Мне должно сохранить приобретенну славу,

И не любовником – монархом здесь пребыть,

И имя даже сей Рамиды позабыть;

Мне должно одолеть толь гнусное терзанье...

Но, ах! почто ж сей стон, сей плач и воздыханье?

Прерванны речи те и то смятенье слов?

Почто бы все сие, когда бы не любовь?

Есть тайна некая, что сердце ей снедает;

А тайны сей со мной она не разделяет.

(К Изведу.)

Окончи смерть мою, удар свой доверши!

Остатка моея лишай меня души!

Надежду всю мою отъемли ты, жестокий!

И ядом наполняй те раны преглубоки,

Которы к горести Рамидой мне даны!

Кто дерзкий враг, кем дни мои отравлены?

Кто сердце у меня Рамиды похищает?

Извед

Когда властитель мой мне то повелевает,

Открыть я должен…

Рурик

Нет! Я ведать не хощу;

Я сам себя страшусь; восторгов трепещу,

Которы, возмутя мой дух, ослабший в страсти,

Подвигнут к низостям, позорным царской власти,

И, устремив меня отмщать подвластну мне,

Представят Рурика тираном в сей стране.

Коль должно мучиться – страдать один я стану;

Но, скрыв от глаз мою смертельну в сердце рану,

Моим губителям я не подам отрад,

Чтоб, мной спасен,– меня возненавидел град.

Всечасно самому себе пребыв я равен,

Хотя несчастен я, остануся ввек славен;

И, благостями скрыв стенящую любовь,

Коль подлые сердца презренных мной врагов

Удобны мукою моею утешаться,

С их подлостью твой князь не хочет уравняться.

Извед

Се мысль, достойная возвышенных на трон.

Возможет кто своим давать страстям закон,

Кто сердце средь их волн, как камень, утверждает,

Тот смертными один достойно обладает!

Один достоин он бессмертных представлять

И их владычество в порфире разделять.

При сих словах вдали показывается Пренест.

Уверен, что твой дух, в волнении спокоен,

Не будет твоего величья недостоин.

Чтоб сердце страстно мог ты легче исцелить,

Я должен низкого совместника открыть.

(Указывая на Пренеста.)

Се он, ничтожный враг спокойствия царева!

Спасителя сих стран достоин ль он гнева?

Рурик

Пренест!.. О небеса, скрепите вы мой дух!

Извед

По граду носится о том повсюду слух,

Что с сердцем отдает ему Рамида руку.

Рурик

Мне должно подтвердить мою несносну муку!

ЯВЛЕНИЕ 4

Рурик, Пренест, Извед

Рурик

(Пренесту)

Приближься ты ко мне, счастливый гражданин!

Хоть к страху множество имеешь ты причин,

Хоть должен пред твоим владыкой содрогаться,

Но ты без трепета возможешь мне признаться.

Вещай без ужаса.

Пренест

(в сторону)

Открылось все теперь!

(К Рурику.)

Порывы гордости властителя умерь!

Могу ль твоею быть я злобой востревожен?—

Кому не страшна смерть, пред тем твой скиптр ничтожен!

Рурик

По чувствам ты твоим судя и о моих,

Уж казни смертные ты мыслишь видеть в них.

Когда б владел Пренест – к тому б он был удобен;

Но Рурик может ли Пренесту быть подобен?

Напрасно ты на смерть готовишься дерзать,

И скипетр тщетно мой ты смеешь презирать.

Ты с горделивостью твою вину являешь,

Чтоб раздражить меня,– но ты не раздражаешь.

Ко гневу на тебя я скиптр не преклоню

И, страсти следуя, себе не изменю.

Спокоен пред тобой, что ты мой враг, я знаю —

И, зная все, тебя с Рамидой презираю.

Пренест

Коль есть толь низкие среди граждан сердца,

Которы, ослепясь блистанием венца,

Вкруг трона ползая, корыстью уловленны,

Открыли подвиги героев сокровенны

И продали тебе отечество и честь,

Не думай, чтобы я, закрывся в робку лесть,

В изгибах гнусной лжи возмог бы пресмыкаться

И, что я враг тебе, от чести отрицаться:

Славней за общество с Вадимом умереть,

Как ради милостей твоих свет солнца зреть!

Рурик

(в сторону)

Что слышу? люта весть!

Пренест

Твой трон стоит над бездной!

Отмщай, коль хочешь ты, мне казнью бесполезной;

Но знай, когда себя желаешь сохранить,

Сражай весь град, чтоб всех героев истребить;

Владей над мертвыми – или сойди со трона.

Рурик

Твои угрозы мне не могут быть препона

Ко счастью вашего народа обладать.

На то ль я спас сей град, чтобы его предать

Вельможам-гордецам, мятежным и крамольным,

Тем только властию моею недовольным,

Что их я обуздал народу зло творить

И в мнимой вольности свое тиранство крыть?

Вы скиптр мне дали здесь к скончанию напасти,

И скипетр сей отнять не в вашей боле власти.

На добродетели престол мой утвержден;

Зрю ясно я, что он богами покровен;

Они, твой дух в сей час повергнув в заблужденье,

Сокрыто от меня явили преступленье;

И сам ты изменил сообщникам твоим;

Да вострепещут все, и даже сам Вадим!

ЯВЛЕНИЕ 5

Пренест

(один)

Что сделал я? Его вопросами смятенный,

Дал видеть на него Вадимов меч взнесенный

И на составленный героев заговор

Я просветил его покрытый мраком взор.

Горя любовию к Рамиде он прелестной,

Он только знал, что я... Но кто же тот бесчестный,

Который мог открыть?.. Вигор, совместник мой,

Он, мукой ревности тесним, яд пролил свой

И, ведая ко мне Вадима предпочтенье,

Путем коварств одних стремился в отомщенье.

Се он…

ЯВЛЕНИЕ 6

Пренест, Вигор

Пренест

Скажи, кто мог тирану то внушить,

Что возмогу его Рамиды я лишить?

Не ты ль, ее отца познав ко мне пристрастье,

Поверг его, меня и общество в несчастье

И ревностью твоей…

Вигор

Не я.

Пренест

В сердцах у нас

Священна тайна та от прочих скрыта глаз.

Могу ли обратить сомненье на иного,

И чем уверишь ты?

Вигор

Не я. Довольно слова

Ко оправданию всей чести моея.

Россиянин – таков, как ты, таков, как я,—

Коль слово изречет, должны и боги верить!

Единые рабы удобны лицемерить.

В сомнении твоем прощаю я тебя:

Ты, мысля, что я подл, унизил сам себя.

Хотя в тебе врага счастлива ненавижу,

Но подлостью себя во гневе не обижу.

Дабы совместника счастлива истребить,

Так много я себя не возмогу забыть,

Чтоб, уклоня мой дух ко гнусну наущенью,

Через тирана злость достигнуть к отомщенью,

И, пресмыкаяся толь мерзко, как змия,

Не скрою ненависть мою цветами я.

Тобой лишаяся Рамиды, смертно стражду;

Я враг тебе, и кровь твою пролить я жажду;

Но нас отечество его спасти зовет —

И вот, Пренест, теперь единый мой предмет!

Один тиран мое отмщенье привлекает.

Мою напасть – напасть народа помрачает.

Но после, как здесь трон – свободы нашей страх—

Низвержен, сокрушен, преобратится в прах,

Когда отрадный луч вольности проглянет,

Тогда Вигор тебе твоим врагом предстанет

И жить кому из нас – оружие решит!

Пренест

(уходит)

Стремленье грозно толь меня не устрашит.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ I

Рурик, Извед

Извед

Злодейски умыслы уж все теперь открыты,

И видны вкруг тебя все пропасти изрыты.

Хоть гордый сей Пренест из градских стен исчез

И таинство с собой злодействия унес,

Но мной уловлены здесь воины Вадима.

Толпа злодеев сих, под стражею хранима,

Призналася во всем, открыла лютый нож,

Который ненависть готовила вельмож

На грудь спасителя сего мятежна града.

Исполненных к тебе свирепейшего яда.

Я знаю имена…

Рурик

Я знать их не хощу.

Не зря изменников, измену отвращу.

Что нужды ведать мне, кто гнусен предо мною:

Которую их спас – спасусь я той рукою;

Как начал, шествуя всегда путем прямым,

Народу покажу – кто я и кто Вадим.

Знать всех предателей – то робости признаки.

Да скроют подлость их забвенья вечны мраки;

Презренны мной, во мгле преступка своего,

Не удостоенны и гнева моего,

Незримы в гордости, котору восприяли,

Да упадут во прах, отколь главу подъяли!

Коль боги поразят Вадима сей рукой,

Исчезнут все, сих стран смущающи покой!..

Поди и уготовь моих варягов к брани;

Пойдем, под сению богов бессмертной длани,

Не трон мой – истину святую защищать...

О вы, могущие всечасно проницать

Сквозь завесу притворств сердец в изгибы темны;

О вы, которыми и пропасти подземны

Толь ясно видимы, как светлы небеса;

На дух мой обратя вы ваши очеса,

Узрите, боги, как я сердце разрываю,

Что кровь граждан пролить по долгу приступаю.

(К Изведу.)

Свободу воинам Вадима возврати;

Моей щедротою за злобу заплати;

Чтобы, представ пред ним, явили то герою,

Что дружбы я его, не злости гнусной стою;

Но, не страшась его, стремлюся отразить

Удар, которым мне дерзает он грозить.

Извед

Щедрота ко врагам их гордость воздымает;

Великодушие нам бедственно бывает...

И стоит ли Вадим почтенья твоего?

Рурик

Когда не стоит он, достоин я того.

Новградцам, в гордости своей жестокосердым,

Сим вредной вольности защитникам толь твердым,

Могу я показать примером чувств моих,

Что добродетель есть стократ превыше их.

Поди и кротости моей исполни волю,

Я прав – и небесам мою вручаю долю!

ЯВЛЕНИЕ 2

Рурик

(один)

Над пропастями здесь мой трон постановлен;

За благости мои я злобой окружен,

И сердце горестью мое всечасно сжато.

Се участи владык, свой долг хранящих свято:

Всечасно мучася, отрады не видать.

Не стоят смертные, чтоб ими обладать;

Благотворителям содетели мученья—

Не стоят никогда они благотворенья!..

Стыдися мысли сей, возвышенный на трон!

Когда властители в сиянии корон

Величия богов подобие неложно,

Сравняться должно им и духом непреложно.

Хоть слабы смертные погружены в порок,

Хоть сами, тяготя в безумии свой рок,

Неблагодарностью гром неба привлекают,

Но боги солнечным лучем на них блистают;

В дарах природы всей вселенной ставя пир,

На злобу не смотря, лиют щедроты в мир.

ЯВЛЕНИЕ 3

Рурик, Рамида

Рамида

Встревожен город весь – я паче всех смущенна!

Хладеет кровь во мне, вся к сердцу обращенна.

Теснится грудь моя, и меркнет солнца свет.

Восставшу бурю зрю, пристанища мне нет...

Уж к сердцу твоему не смею обратиться;

Рамида бедная уж тем не может льститься;

Уже трепещуща пред взором я твоим,

Я как преступница пред судней моим...

Но боги зрят…

Рурик

Почто такое дерзновенье?

Страшись бессмертных звать на клятвопреступленье!

Или ты, искренность стремяся мне явить,

В прерванну сеть меня ты хочешь уловить?

Не мысли, чтобы я, подобно как и прежде,

Унижен, ослеплен, в постыдной мне надежде,

Притворства все твои во сердце воспримал,

Которыми твой дух так люто мной играл,

И, продолжая млеть пред взорами твоими,

Злодею моему был жертвован я ими.

Открылось все теперь, и те прошли часы,

В которые твои неверные красы

Плененный дух тобой всечасно наполняли

И мне в тебе одной все счастие являли.

Не льстися боле тем и в гордости твоей

Не ожидай, чтобы горчайших слез ручей

У ног твоих лия, страны сея властитель

Был милостей любви презреннейший проситель;

Или чтоб, ревностью я в ярость приведен,

То сердце б отнимал, которым я презрен.

Укоры, жалобы и нежны исступленья,

Восторги ревности, сердечны изъясненья,

Те стоны горести, порывы гнева те,

Которы лестны так надменной красоте,

Суть сердца моего чувствительного ниже.

Верь, что бы ни терпел, но я стократно ближе

Умреть, как слабостям моим свободу дать

Презревшую меня сим средством привлекать.

Чего б ни стоило, но сердце уж решилось

Неверную забыть – и все теперь свершилось;

Свершилось все; уже твоей избавлен лести,

Превыше мук любви, превыше низкой мести,

Себя умею я толико почитать,

Чтоб, сердце одолев, его иной отдать.

Иная моея любви познает цену;

Иная за твою заплатит мне измену;

Иные прелести твои красы затмят

И тщетный жар к тебе из сердца истребят.

Будь счастлива ты тем, кем пламенно пылаешь,

Иною счастлив я... Ты слезы проливаешь,

Рамида!

Рамида

Ты, судьба, лишив меня всего,

К усугублению свирепства твоего

Мою невинность тьмой порока помрачила

И утешения последнего лишила:

Когда для Рурика воспрещено мне жить,

Во гробе Руриком оплаканною быть!

Рурик

Ты плачешь и умреть, Рамида, ты желаешь;

А сердце ты твое так люто отторгаешь

От сердца моего, живущего тобой.

Коль слезы искренность лиет передо мной —

Оставь, Рамида, я не должен сомневаться,

Не можешь лестию ты гнусной унижаться,—

Оставь мне, если тем тебя я оскорблял,

Что хладность горькую мой дух тебе являл.

Оставь! я, сам себя в досаде ослепляя,

Быть чаял исцелен, смерть в сердце заключая.

Не верь, не верь словам отчаянной любви

И токи, из очей лиющися, прерви.

Кто? я? чтоб я престал тебя любить, Рамида!

Лишиться твоего возлюбленного вида

Иль света солнечна не зреть мне—то равно;

Мне сердце для тебя единой лишь дано.

Мой пламень никогда, ничем не истребится.

Коль любишь ты меня, пусть твой отец стремится

Внесенный на меня низринуть свой удар;

Ко дщери я его храня во сердце жар,

Несправедливости его опровергая,

Умру иль побежду, Рамиду обожая.

Рамида

О клятвы страшные, которых я раба!

О долг, о лютый долг! о грозная судьба!

Лишенна всякой я надежды и отрады:

Неодолимые меж нами суть преграды!

Рурик

Преграды?..

Рамида

Если мой отец падет тобой

(Великих чувство дуги ты ведаешь, герой!),

Дочь сверженна врага, могу ли быть твоею?

И если, слабостью оплаканный моею,

Изгнанный ты из сих печалью полных стен

Пребудешь от меня навеки удален,

Могу ли быть твоей? Назначенна ценою

Иному…

Рурик

Ежели неправедной судьбою

Определенно мне на поле брани пасть,

Паду – но мертв, и вся моя свершится часть.

Когда ж победу мне дадут бессмертны боги,

Иль чувствия отца, несправедливо строги,

Во сердце восприяв и дух преобразя,

За всю мою любовь мне томну грудь разя,

Возможешь слепо ты ему повиноваться?

Рамида

О том ты можешь ли хоть мало сомневаться?

Привыкнув власть отца священной почитать,

Мой долг, исполнив все, в молчании страдать

И, пренося мое без ропота мученье,

В несчастии ему соделать утешенье.

Расстаться мне с тобой – пусть жизни стоит то,

Но – дар отца – пред ним мне жизнь моя ничто!

Глубоко заключа мою я в сердце муку,

Иному я отдам трепещущую руку

И совершу отцом желанный лютый брак.

Рурик

И се любви твоей ко мне неложный знак!

Не чувствовала ты любви ко мне нимало,

Притворства твоего то было покрывало,

Чем нежну страсть мою мрачила ты в сей час,

Те стоны, слезы те твоих коварных глаз —

Завеса лишь одна твоей к иному страсти,

К Пренесту гордому, моей злодею власти.

Рамида

Могла б я, низкие сомнения презрев

И сей – которого превыше я – твой гнев,

В молчаньи удалясь, без ропота, спокойно,

Пренебрежением ответствовать достойно;

Но время дорого: познай, что средство есть,

Коль любишь ты меня, прервать Вадима месть

И дружбы узлом с ним тебе соединиться.

Мы счастливы, когда ты можешь согласиться.

Рурик

Коль должно, я всю кровь мою пролить готов.

Рамида

Герой, спаситель наш – не выше ль ты венцев,

Чем украшаются цари обыкновенны

И кои истинным героем суть презренны?..

Гражданка, приучает, я равенство любить,

Обманываюся сим чувством, может быть,

Что властолюбие величию бесчестно

И что с мучительством одним оно совместно.

Не верю, чтоб твой дух быть мог властолюбив.

Остави ту мечту, чем гордость оскорбив,

Ты злобу на себя отвсюду привлекаешь

И чем себя навек с Рамидой разлучаешь.

Зря цену всю себе во сердце лишь твоем,

Не в бренных пышностях, довольствуйся ты тем,

Что ты достоин быть на небесах с богами;

Всем равный гражданин, попри венец ногами

И, бурей окружен, разруши сей престол —

Жилище горестей и бездну страшных зол.

Рурик

То поздно!– Знаешь ты, как трон уважен мною.

Ты помнишь, как сей град, прельщенный тишиною

По грозных бурях, я которы укротил,

За счастие свое престолом мне платил;

Отверг я власть тогда – и мог отвергнуть с славой:

Велико пренебречь величие с державой!

Но после, как народ с стенаньем, с током слез

Моления свои к ногам моим принес,

Страшась опять нести мной сверженную тягость,

Принудил в долг мою преобратиться благость.

Как счастья общего залогом мой венец,

И стала власть моя отрадою сердец,

Сколь гнусно, зря мечи против меня мятежны,

Низвергнуть все опять в напасти неизбежны,

Коль прежде честь снискал, отрекшись власти я,

Унизился б теперь я, право отдая,

В сердцах твоих граждан начертанно любовью;

Я должен защитить его моею кровью!

Владея, как отец, я должен жизнь презреть;

Достойней я иных на троне умереть.

Не привлекай меня ты к низостям толиким!

Чтобы мне другом быть с отцом твоим великим,

Не подлость средство, нет!– Рамида, ты сама,

Когда б исчезли тем напастей наших тьма,

Пред светом бы меня увидя постыженна,

Любя достойного, презрела б униженна.

На лаврах взросшая, героя славна дщерь,

Меж чести и любви будь судия теперь!

Рамида

Я чувствую твой долг, как горько ни стонаю;

Я, плача, не тебя, но рок мой обвиняю!

Могу ль порочить то, что, честь твою храня,

Ты славе жертвуешь несчастную меня.

Виновна в том моей судьбины непреложность!

Почувствуй же и ты мою священну должность

И, чести следуя, не воспрещай мне в том!

Любя меня, отцу ты должен быть врагом,

И я, тебя любя, как в горести ни млею,

Чтя честь равно тебе, не буду я твоею.

Жар нежный во вражду стараясь пременить,

Хотя не возмогу я сердце покорить,

Но должности моей могу повиноваться,

Тебя лишась, всяк час с душею расставаться.

Рурик

О грозная судьба!

Рамида

О часть, смертельна часть!

Рурик

В сей день предвидел ли толь лютую напасть,

От сердца твоего я счастья ожидая?..

Рамида

На сердце я твоем надежду утверждая.

Заслугой к обществу твоей себя маня,

Могла ль я предузнать, что лютый рок меня

Близ края счастия низвергнет смерти в бездны!

Рурик

Погибло все для нас!

Рамида

О, стоны бесполезны!

ЯВЛЕНИЕ 4

Рурик, Рамида, Извед

Извед

Спеши, о государь! уж воинством Вадим,

Быть чая в гордости своей непобедим,

Поля у здешних стен в сей час обременяет.

Рурик

Иду, куда меня долг лютый призывает!

(К Рамиде.)

Иду, лишась тебя, тебя достойным быть,

То помня – что монарх, любовника забыть

И, обществу моей пожертвовав отрадой,

Мученье вечное иль смерть принять наградой.

Коль чести на пути сужден я мертв упасть,

Воспомнив бы мою к тебе толь нежну страсть,

В награду мне за то, узрев меня во гробе,

Соделавша конец отца жестокой злобе,

Слезами ты мой гроб драгими удостой

И стоном тень мою печальну успокой.

Рамида

Свершив к отцу мои я должности жестоки,

Не слезы по тебе пролью, но крови токи!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

Рамида

(одна)

Уж люта брань кипит и кровь течет рекой.

И Рурик, и Вадим убийственной рукой

Друг в друге жизнь мою в сей час отнять стремятся.

На то ль герои вы, чтоб только истребляться?..

О, как несчастна я! любовник и отец—

Дражайши имена для счастливых сердец,

А мне, а мне и вы источники страданий!..

В пучине горестей, смятений, колебаний

Мой дух трепещущий, обоих вас любя,

В сей час желал бы сам убегнуть от себя...

Я в горести от всех оставлена, забыта,

И ты, Селена, ты от глаз моих сокрыта,

Не придешь смертну грусть со мною разделить

И дружеством тоску смертельну утолить!..

Увы! в сей страшный час сама себе я в тягость...

Могу ли умолить, бессмертны, вашу благость,

Могу ли к жалости вас, боги, преклонить,

Чтоб, жизнь мою прервав, то время упредить,

Когда, поражена я брани окончаньем,

Или отца моим прогневаю стенаньем,

Иль в лаврах Рурика со ужасом узрю.

Когда противным вам я пламенем горю,

Разите, боги, грудь, несчастием порочну,

Исторгните с душей сию любовь беспрочну...

Но звук пронзает слух!.. Свершилось все!.. О страх!

Колеблется земля, и меркнет свет в глазах!..

ЯВЛЕНИЕ 2

Вадим (обезоруженный, с толпою пленников, в провожании

стражи из Руриковых воинов), Рамида

Рамида

Тебя ли вижу я, возлюбленный родитель?

Вадим

Увял мой лавр, увы, и Рурик победитель!

О стыд! низвержен я в оковы наконец...

Невольник Руриков – Рамиде не отец!

Поди, не умножай моей тоски ужасной!..

О солнце! помрачи твой луч, иным прекрасный,

А ненавистный мне и злейший вечной тьмы!

Свершилось все теперь, рабами стали мы!..

Рабами?.. Нет! Вадим превыше сей напасти!

Вселенну, боги, вы, вратя по вашей власти,

Возможете весь мир тиранам предавать

И счастью и себя слепому подвергать;

Злодеям счастливым пусть все порабощенно,—

Но сердце из того Вадима исключенно

Не можете души моей поколебать

И, громом воружась, властителя мне дать...

Чего ж я жду?.. О дщерь, несчастна и любезна!

Когда отечеству жизнь наша бесполезна,

Став праздными его свидетельми оков,

Нам ползать ли в толпе тирановых рабов?..

Ты плачешь, горестью моею пораженна?

Не плачь! утеха есть несчастным откровенна.

Она для робких душ ужасна и горька,

Великодушию приятна и сладка:

Не быть, престать сей свет – тиранов жертву – видеть;

Смерть – благо, ежели жизнь должно ненавидеть!

Умрем, уклонимся от подлости и злоб,

В одно несчастливым убежище – во гроб!

Умрем!.. Но что? О рок!.. Я жизни ненавижу,

А средства и умреть несчастный я не вижу.

С мечем последней сей надежды я лишен!

(К Рамиде.)

О ты, в которой дух мой должен быть внушен,

О дочь отечества, упавшего со мною!

Когда почтен равно в несчастьи я тобою,

Коль в узах я тебе, как в лаврах был, отец—

Соделай бедствиям ты нашим всем конец,

Желанной смерти мне орудие достави

И от позора жить себя со мной избави!

Лети на крылиях и ускори принесть,

Чем должно в сей же час избавить нашу честь

От зренья лютого врага победоносна!..

Трепещешь!.. Жизнь твоя тебе без чести сносна?

Я чувствую, что дочь отьемлет у меня.

Злодействуешь отцу, еще твой жар храня,—

Се робости твоей прегнусная причина,

Се лютой участи Вадимовой вершина!..

О вы! за общество навек закрывши взор,

Сколь счастливей меня вы днесь, Пренест, Вигор!

Неувядаемым покрыты лавром оба,

Вы славы на полях сошли во мраки гроба!

Еще отечество дышало в оный час;

Надежда сладкая сопровождала вас;

А я – игралище меня гоняща рока

И жертва низкая Рамидина порока,—

Я должен горести несметные вкусить…

Рамида

Не может более несчастна дочь сносить

Сих молний из твоих мне столько грозных взоров,

Сих смертных для меня неправедных укоров!

Коль должно свергнуть мне сей жизни тяготы,

Спокойся, государь, доволен будешь ты!

Мне жизнь моя ничто, когда ее лишенье

Тебе, родитель мой, быть может утешенье.

Клянусь у ног твоих, клянусь в сей лютый час,

Что я тебя уже в последний вижу раз

И что впоследние, мои являя муки,

Слезами горькими твои кроплю я руки.

Блаженна, коль, мою пролив несчастну кровь,

На гроб мой возвращу родительску любовь,

И стоны привлеку жаления сердечна!

Но ты не ожидай, чтоб, дочь бесчеловечна,

С отчаяньем твоим согласна я была

И к смерти бы отцу я средство подала;

Чтоб, став участницей отцеубийству люту,

Кляла сама себя в последнюю я минуту.

Прости, родитель мой, в последний раз прости!

(Хочет идти.)

Вадим

Не оставляй меня ты гнусну жизнь нести!

Минута каждая, миг каждый мне – позорны!

Куда ни обращу мои смятенны взоры,

К мученью моему все мой являет стыд.

Мне кажется все здесь, прияв унылый вид,

Свободы требует, утраченныя мною!

Вздох каждый мой моей быть кажется виною!

Сей воздух – чем дышу, земля – где я стою,

И стены вопиют, кляня днесь жизнь мою:

Уж нет отечества, а ты на свет взираешь;

Не мог его спасти, а ты не умираешь!..

О мысль смертельная, грызуща сердце мне,

Подобна яростной в час бурных гроз волне,

Опровергающа мой дух, толь прежде твердый:

Се скоро придет к нам сей Рурик милосердый

И, в благость лютую преобратя свой гром,

Мне сердце разорвет прощения стыдом!

О крайность страшная! о бездна посрамленья!

Не дай дожить мне толь несносного виденья...

Все поздно!.. Се мой враг!.. Разверзися, земля,

И в пропастях закрой несчастного меня!

ЯВЛЕНИЕ 3

Рурик (за ним вельможи, воины, народ), Вадим, Рамида, Извед

Рурик

(Вадиму)

Хоть был я принужден, Вадим, с тобой сражаться,

Победой не могу моею наслаждаться,

Когда она в тебе питает ту вражду,

Которой от твоих я чувств себе не жду.

Вадим

Что право подает тебе надеждой льститься,

Когда ты победил, со мною примириться?

Не сей ли на главе блистающий венец?

Сие гнушение свободных всех сердец!

Хоть иго днесь твое победой оправданно.

Презренно право мной, одною силой данно.

Победа может ли венца закрасить зло?

Желал бы я, когда б событься то могло,

Чтоб, счастием в числе бессмертных помещенный,

Хотел мне другом быть ты, громом воруженный,

Я б с радостью тебя возмог на небе зреть,

Чтоб с силою твоей тебя и там презреть!

Рурик

Сей тщетной гордости бесплодное паренье

Достойней, может быть, привлечь к себе презренье,

Но чту в несчастии Рамидина отца,

В сей день отечеству кровавых бед творца.

Вадим

(к народу)

Для возвращенья вам потерянной свободы