Текст книги "Ведьмоловка"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Так вот, – продолжил Борис, – обмен начался. Те три кошмара, которые мы сменяли на свои сны, до нас всё-таки добрались. Михе первому приснилось. Мужичок какой-то. Да ещё мы над ним там смеялись. Вот он обиделся и заехал первому попавшемуся. А ты ближе всех оказался.

– Ты… это… извини, – глухо сказал Миха.

Павлик кивнул, почувствовал, как внутри него разворачивается что-то мягкое и нежное, и снова часто-часто замигал глазами, хотя на сей раз плакать точно не собирался. На всякий случай он быстро отвернулся к проходу, в сторону сиденья, которое в его кошмаре заняла водянистая жалостливая особа. Самое удивительное, что Миха тоже отвернулся к окну.

– А это что? – Валерка перегнулся через сиденье и засмотрелся на песочные часы, сжатые пальцами Павлика, – Неужели они?!

– Они самые, – возвестил Павлик.

– Ого, – Миха осторожно протянул руку к сокровищу. – Теперь в дороге не ошибёмся.

Павлик бережно передал находку. Несколько минут друзья неотрывно наблюдали за струйкой песка, сыплющейся вниз. Когда последняя песчинка соскользнула со стеклянной стенки, Миха перевернул часы, вручил их Павлику и перешёл к делам:

– Значит, Пахан и я со стариканом в расчёте. Остался ты, Валерка. Думается мне, пока не отдашь ты должок, так и будем кататься мы в этом средстве передвижения. С долгами в ведьмин лес не пускают.

– А что я? – вздохнул Валерка, – разве против? Наоборот! Вдруг мне тоже приснится ведьма и тогда не надо будет её искать.

– Эт ты брось, – не согласился Миха, – чтобы по-настоящему вырасти одного сна недостаточно. Может недостаточно даже встречи с ведьмой.

Миха снова уставился в окно, хоть за ним по прежнему ничего не было видно.

Мягкие покачивания автобуса незаметно усыпили Павлика. Он даже не успел испугаться, как бы не продолжился прежний кошмар, а уже летел куда-то, подхваченный серебристым светом.

* * *

Сначала он ничего не видел. Только свет, разгорающийся всё ярче и ярче. Затем замелькали разноцветные полосы, словно мимо Павлика пролетали с устрашающей скоростью тысячи неоновых реклам. Потом неведомая сила развернула Павлика и поставила его на твёрдую землю. Вернее, на асфальт. Вокруг в безумной пляске одна картинка сменяла другую. Павлик не запомнил ничего. Кроме громадного многобашенного замка то ли из хрусталя, то ли из стекла, то ли из прозрачной пластмассы. Запомнил, потому что эта картинка повторялась с завидной постоянностью. Замок сверкал в лучах невидимого солнца. И эти мириады радужных отблесков поражали своей величественностью.

Откуда-то сбоку выплыл Валерка. Он суматошно махал руками, прыгал и перебегал с места на место, как полевая мышь. На замок упала тень, и отблески померкли. А потом по замку поползли трещины. И чем больше суетился Валерка, тем больше обрушивалось стен и башен. Свет угасал, и зубчатые контуры обломков отбрасывали смутные призрачные тени невероятной длины.

Павлик вздрогнул и проснулся.

На заднем сиденье спал Борис, а напуганный Валерка тёр глаза руками.

– Ну как? – поинтересовался Павлик. – Встретил ведьму?

Валерка не ответил.

Миха всхрапнул и открыл глаза. Удостоверившись, что нужные ему люди уже бодрствуют, он самым внимательнейшим образом осмотрел Валеркины руки.

– Ни фига не вытащил, – подвёл Миха неутешительные итоги.

– Угу, – согласился с ним Павлик.

– Один ты у нас талант! – Миха поощрительно похлопал Павлика по плечу.

Так Павлика ещё никто не хвалил. Тёплая волна прокатилась в груди и превратилась в неудержимую улыбку. Но на всякий случай Павлик тихо сказал:

– Зато сейчас ничего достать не удалось.

– А мне ерунда снилась, – пробасил Миха. – Полосы какие-то светящиеся. Статуэтки разные вроде как изо льда. Ещё ты там был, Валерка. За твоей спиной чёртик прятался и постоянно подавал тебе, то молотки, то кирпидоны, то кувалды воттакенные, – Миха развёл руки и показал размер кувалды. – И замок ещё видел…

– Замок? – в один голос выкрикнули Павлик и Валерка.

– Ну, – пожал плечами Миха, показывая, что не стоит придавать большого значения ерунде, которая иногда приходит в наши сны. – Замок как замок. Большой. Сверкающий. Только он потом всё равно на куски развалился.

– Я тоже замок видел, – сказал Павлик. – И Валерку…

– Только вот я не понял, что там кошмарного? – хмыкнул Миха. – По мне сон вполне нормальный. Интересный даже…

– Просто ты не знал, чего бояться, – вырвалось у Валерки, – Когда не знаешь, ни капельки не боишься.

– А чего? – спросил Миха. – Чёртика что ли? Так он не страшный.

– Я вообще чёртика не видел, – заметил Павлик.

– Так чёртика? – повторил вопрос Миха.

– Не скажу, – угрюмо отозвался Валерка и отвернулся.

– Всегда он такой, – пояснил Миха. – Вечно молчит. Про ведьму тоже не рассказал ничего. Найди, говорит, мне, Миха, хоть одну ведьму. А я что? Раз друг просит, найду, конечно. А зачем, почему, ни слова. Будто мне не интересно.

Валерка не ответил.

– Бориса надо разбудить, – предложил Павлик. – Может быть ему что-то приснилось. Такое, что на все вопросы сразу ответит.

– Борьке-то вряд ли путное приснится, – мотнул головой Миха. – Забыл что ли? Ему – вещий сон, а нам – три кошмара. А разбудить, оно, конечно, надо. Долги отданы, автобус остановился. Выходить пора. Приехали!

Двигатель автобуса, действительно, молчал. За окном не посветлело. Павлику донельзя не хотелось покидать тёплый уютный салон, с которым он уже успел свыкнуться. Но Миха был человеком действия. В три толчка он разбудил Бориса и указал на выход. Все послушно потянулись к открытой двери.

В самый последний момент Павлик метнул осторожный взгляд сквозь стекло водительской кабины, намереваясь разглядеть шофёра. Но темнота в отгороженном пространстве оказалась абсолютно непроницаемой.

* * *

Автобус шаркнул шинами и светлячком унёсся по шоссе, отбросив в придорожный кювет фонтанчик гравия. По обе стороны дороги высился лес. Остановку отмечал покосившийся металлический столб с пустой рамкой. Жёлтый квадратик, вероятно, успели украсть чьи-то вездесущие руки. Ночь продолжалась. И Павлик боялся отойти от дороги. Одно дело, гулять по ведьминому лесу ясным днём. И совсем другое – почти беспросветной ночью, когда за каждым шорохом может последовать нападение ужасного чудища. Да и повторно с ведьмами Павлик большого желания встречаться не испытывал.

– Сказки про ведьм я знаю, – решился он разорвать неприятную тишину. – А вот про Южный Ветер мне никогда не рассказывали.

– Наверное, это забытая сказка, – сказал Борис, потирая замёрзшие плечи.

– Как это? – не понял Павлик.

– Взрослые знали всё. Раньше, когда были детьми. Твоя мама ещё что-то помнит про ведьм. Даже помнит – какие они. Но не помнит про встречи с ними. А Валеркиному папе тоже нужны были песочные часы, как и нам. Но он ведь забыл, зачем они ему требовались. Мне кажется, все взрослые тоже когда-то искали своих ведьм. А потом выросли и забыли. Как и сказку про Южный Ветер.

– А Южный Ветер – ветер с юга или ветер, дующий на юг? – спросил Валерка.

– Если предположить, что он живёт на юге, значит, должен дуть с юга на север, – пояснил Борис.

– А если он возвращается домой, то куда дует?

– Будем считать, что он так и сидит дома, а ветер, дующий на юг – это северный ветер, идущий к нему в гости.

– А если…

– Чего ты заладил, если, если… – оборвал его Миха. – Надо сначала его найти.

Павлик поёжился. Было холодно и искать никого не хотелось.

– Я здесь, – прогудело высоко над головами.

– Ты что ли – Южный Ветер? – недоверчиво вскинул голову Миха.

– Я! – голос опустился ниже. – Слушайте меня! Чувствуйте меня!

Звуки эти трудно было назвать голосом. Гул, свист, рев воздуха. Верхушки деревьев согнулись под сильным порывом ветра, словно хотели выразить почтение своим поклоном, и долго ещё колыхались. А ветер спускался всё ниже и ниже. И вдруг холод исчез, словно Павлик оказался в потоке воздуха, излучаемого мощным тепловентилятором.

– Значит, сейчас мы идём к ведьме. Так? – спросил Миха.

– Нет, не так, – прошелестел Южный Ветер, внизу его голос звучал тихо и мягко. – Я только покажу, где начинается дорога.

– С чего это? – возмутился Миха. – Там русским языком сказано: Южный Ветер тебя проведёт прямо к ней.

– К ней, – прошуршало в деревьях, – то есть к дороге. Надо внимательно читать текст. И ни в коем случае не додумывать за автора. Ты вспомни следующие строчки. Ищи свой поворот, а найдёшь, так узнаешь… Зачем же тогда искать поворот самому, если по вашим выводам всю работу должен проделать Южный Ветер.

– Ладно, ладно, – не стал спорить Миха. – Показывай дорогу.

– Только ведь и путь туда что-то стоит, – серьёзно напомнил будущий проводник.

– Опять сорок пять, – ругнулся Миха. – За так провести слабо что ли?

– Всё на свете имеет свою цену.

– Держи, – презрительно сказал Миха и протянул приготовленный для кондуктора пятёрик.

Кусты аж затряслись от хохота.

– Чего опять неладно? – посуровел Миха.

– Предлагать ветру деньги, – стволы прямо стелились по земле. – Нет, дорогой, за деньги всё не купишь. Когда я говорил, что всё на свете имеет свою цену, то вовсе и не думал о деньгах. Взять ту же улыбку из детской песни, которая возвращается. Возможно, она вернётся в тот самый момент, когда у тебя плохое настроение. Поэтому подаренная улыбка может стоить поднявшегося настроения.

– Так мне нетрудно улыбаться, – повертел головой Миха, который ровным счётом ничего не понял. – Захочу и буду. Это ведь мне ничего не стоит.

– Но ты можешь и не улыбаться, – заметил Ветер. – Да и глупая улыбка приносит один вред. Ведь ты улыбаешься, когда чувствуешь, что стоит улыбнуться.

– Если не деньги, то что? – Миха не любил долгие разговоры ни о чём.

– Больше всего меня интересуют тайны. А именно – сны. А ещё точнее, сны, сплетённые с реальностью. А если уж совсем-совсем в точку, то те, кто живёт в таких снах. Те, с кем я пока не знаком.

– Запросто, – кивнул Миха. – Вот мне сегодня мужичок один…

– Этого я знаю, – перебил Ветер. – Провокатор. И ничего более.

Объяснять прозвище Ветер не стал и в разговор вступил Павлик.

– А я видел… – он представил водянистую особу.

– И она мне известна. Так и брызжет жалостью, да только жалость её бесполезна.

– Тогда… – Павлик пересилил свои страхи и решил рассказать про ведьму.

– Нет-нет, ведьм я уже видел предостаточно, – прошелестел Ветер. – Мне что-нибудь новенькое.

Павлик вспомнил, как Ветер шумел над верхушками сосен и безоговорочно поверил. Это ж сколько надо увидеть ведьм, чтобы потом уметь раскинуться над целым лесом.

– Тогда ты, Валерка, – скомандовал Миха.

– А что я? – еле слышно прошептала маленькая фигурка.

– Ну про эти твои ледяные статуэтки, – сказал Миха.

– Это не статуэтки, – пояснил Ветер. – Такой тебе предстала Фея Странных Подарков.

– А чёртик?

– О, с ним всё просто. Это отмазка!

– Какая-такая отмазка?

– Ни в чём ином человечество не достигло такого прогресса, как в оправдании собственных ошибок и недостатков. Ошибается человек, а вину сваливает на чёртика, который будто бы ему помогал и советовал. А чёртик и рад, он за счёт этого и существует на белом свете. Но если разобраться, то нет никакого чёртика. Есть отмазка и не более того.

– Тогда про замок, – не сдавался Миха.

– Замок? Это интересно, – голос ветра приблизился.

– Я не смогу, – попробовал отвертеться Валерка. – Я не умею понятно рассказывать.

– А ты попробуй, – сказал Ветер. – Если вы увидели один и тот же сон, то сможете увидеть одну и ту же картинку.

– Даже я? – спросил Борис.

– Все, – пообещал Ветер. – Закройте глаза, успокойтесь. Я вылечу из-за кустов и окутаю ваши головы.

– Я не буду, – Борис отошёл в сторону. – Не доверяю я никому.

– Тоже правильно, – согласился Ветер. – Хотя с другой стороны… Боясь потерять и не доверяя никому, возможно ты теряешь гораздо больше из-за недоверия, – он погудел для пробы, вознёсся над соснами и спросил. – Остальные готовы?

– Да, – ответил за всех Миха.

Павлик закрыл глаза. На какую-то секунду ему показалось, что ветер дует со всех сторон.

* * *

А потом Павлик увидел картинку глазами Валерки.

Утро только начиналось. Воскресное майское утро, которое кажется бесконечным и удивительным. Все ещё спят, урывая часок-другой утренней дрёмы. Только Валерка вышел во двор. Стояла тёплая погода. Проклюнулись первые листочки на деревьях, и Валерка искренне надеялся, что снег уже не выпадет и не заморозит эту раннюю красоту, ещё липкую от оболочки, но придающую деревьям те зелёные искорки, которые бывают только весной. Солнце поднялось невысоко. Когда дверь подъезда тихо захлопнулась за Валеркой, оно сияло в просвете между домами, словно решило поприветствовать того, кто не поленился встретить его восход.

А потом Валерка увидел замок.

Замок целиком состоял из стекла: и зубчатые стены, и башни с острыми шпилями, и запертые ворота, и вогнутые бойницы. Сквозь стеклянные стены отлично просматривались замковые залы и крутые лестницы, завивавшиеся спиралями внутри башен. Лучи солнца падали на замок, дробились на части, распадались бесчисленными радугами, перетекали бликами с одной башни на другую. Попавший в плен луч отражался от стен и отскакивал в немыслимых углах и переплетениях. Зрелище настолько захватило Валерку, что он и сам не заметил, как подошёл к замку вплотную и даже встал на колени, чтобы посмотреть, что же происходит за стенами из стекла.

Весь мир казался теперь тусклым и абсолютно ненужным. Земля противно чернела, молодые листочки поблёкли, а стены домов угрюмо подпирали невзрачное небо, подчёркивая несовершенство мира, где им приходится играть свою незавидную роль. Уличный фонарь, который забыли выключить, печально отсвечивал фиолетовым, не в силах соперничать с этим буйством красок. Разноцветные лучики жили своей собственной, обособленной от всего жизнью. А ещё по замку прыгали звёздочки, искорки, переливчатые снежинки и крестики.

Валерка только раз видел нечто подобное. Весной, в женский день. Когда взрослые за праздничным столом вели свои непонятные разговоры и интересовались совершенно ненужными вещами, Валерка поднял свой опустевший бокал и взглянул через него на люстру. Взглянул и уверился, что нет ничего прекраснее, чем эти отблески радуги, заблудившиеся в узорах хрусталя. Валерка медленно покачивал бокал из стороны в сторону, и разноцветные блёстки перескакивали с места на место, складываясь в неповторимые узоры, будто картинки в калейдоскопе.

Но всё же они не шли ни в какое сравнение с волшебным замком из стекла. Валерка осторожно погладил шпиль самой высокой башни и проверил его остроту. Шпиль в самом деле оказался остроотточенным, словно игла. И, почувствовав укол пальцем, Валерка тут же ощутил, как грудь его сначала кольнуло, а потом пронзило насквозь какое-то новое чувство, совершенно не сочетающееся ни с ранним утром, ни со стеклянным замком, пришедшим сюда из совершенно неизвестной сказки.

Чувство это оказалось чувством творящейся несправедливости. Валерка уже сообразил, что замок приготовили не для него. Возможно, такой замок Валерке подарят. Потом. «Не в этой жизни,» – зло хмыкнул Валерка. Ему больше всего на свете хотелось заиметь этот замок. Немедленно! Или другой, но не хуже. А может и нет никакого другого замка. Может он – единственный в своём роде. И доставили его не Валерке, это уж как пить дать. И кто-то будет с замиранием сердца смотреть в радужные переливы пленённых лучей. А Валерке суждено по ночам, закутавшись в одеяло с головой, лить горькие слёзы, да вспоминать этот сладостный миг прикосновения к сказке.

Нет, это определённо несправедливо, когда кому-то не положено получить сказку в личное пользование. И уж тем более несправедливо, когда этот кто-то Валерка.

Валерка воровато оглянулся. Никого. Но ведь не утащишь замок в свою квартиру. Слишком он большой и тяжёлый. Да и родители воспротивятся. Какой уж тут замок, когда не разрешают завести самого обыкновенного котёнка. Но появись котёнок перед Валеркой, он бы с остервенением замотал головой. Не нужны ему сейчас коты, кошки и котята. А требуется замок и только замок. Хоть и чужой. Но ведь, если постоит он полгода в Валеркиной комнате, то привыкнут все, и замок станет как бы Валеркин.

Валерка ещё раз обвёл глазами сверкающее сокровище и тяжело вздохнул. Не станет этот замок Валеркиным. С первого взгляда видно, что приготовлен он для кого-то другого. Валерку охватило злое отчаяние. Ещё немного, ещё чуть-чуть, распахнутся двери, и чьи-то могучие руки утащат это чудо в чужую квартиру.

И тогда посетила Валерку великая мысль. Если не достался замок Валерке, то справедливо будет, если не достанется он никому. Не станет неведомый счастливчик в своей квартире любоваться чудесами за стеклянными стенами, когда всё остальное человечество скорбит в безмерной печали.

Валерка отскочил от чужого сокровища и чуть не упал, запнувшись о трубу, лежащую на асфальте. Вчера рабочие в спецовках вываривали в подъезде батареи центрального отопления, а Валерка украдкой наблюдал за ними, несмотря на строжайшие запреты и клятвенные обещания не смотреть на синие огни. Обрезки труб так и остались валяться у крыльца. После созерцания замка они казались неестественно-уродливыми.

Валерка не помнил, как один из обрезков оказался в его руке. Он не помнил и первый удар. В памяти остался последний миг, когда крайняя башня ещё тянулась к небу. В следующее мгновенье на её месте уже торчал безобразный обломок, похожий на корону злых лилипутов. И, увидев, что совршенство уже не вернуть, Валерка принялся наносить удары налево и направо, превращая башню за башней в мельчащее крошево.

Осколки хрустели под ногами, словно льдинки, когда Валерка принялся за стены. Наконец, под безжалостным ударом обрушились замковые ворота. И тут его плеча коснулось что-то холодное. Валерка даже подумал, что один из осколочков на самом деле превратился в льдинку.

Но он ошибся. На его плече лежали пальцы высокой, худой девушки, одетой в длиннющее, до земли, платье, какие уже не носят лет сто или двести. Платье искрилось под лучами солнца, словно его соткали из чистого снега.

– Зачем? – спросила девушка.

– Не знаю, – пробормотал Валерка.

Сейчас он и в самом деле не знал, зачем разломал замок. Вернее, знал, то есть чувствовал. Но объяснить не мог. Чувства не превращались в слова. Но замок было уже жалко.

– Я склею, – на всякий случай пообещал Валерка.

– Такое не склеишь, – опечалилась девушка.

– Я больше не буду, – попытался Валерка хоть как-то выправить ситуацию.

Девушка не ответила. Несколько минут они постояли молча, с грустью разглядывая останки былого великолепия.

– В этот день одна девочка должна подрасти, – сказала незнакомка, глядя вдаль, словно слова предназначались не Валерке, как и замок, разбившийся на осколочки. – К ней придёт ведьма. Тебе ведь уже известно, что дети становятся большими только после того, как повстречают ведьму?

Валерка отчаянно замотал головой. Он не знал. Может быть его простят теперь, раз не знал он. Ну не знал ведь, так что теперь поделаешь.

– Это был подарок для девочки, – вздохнула незнакомка в искрящемся платье. – Теперь ей придётся расти без подарка. Хорошо, что она не видела этот замок и никогда не узнает, насколько прекрасно было предназначенное ей сокровище, которое разрушили чужие руки.

– Так вы и есть та самая ведьма? – испуганно выдавил Валерка.

– Нет, я просто проходила мимо. Я часто прохожу рядом со сказками. Иногда и мне удаётся вручать подарки, только они служат совершенно другим целям.

– А ко мне тоже придёт ведьма?

– Теперь уже нет, – печально усмехнулась девушка. – Ведьмы приходят к тем, кто достоин подрасти. Ты же поступил, как маленький мальчик, который в обиде, что ему не купили желанную игрушку, крадёт точно такую же у соседа. А потом, прячась в кустах, мстительно разламывает её на кусочки.

– Я не крал! – заспорил Валерка.

– Потому что не успел, – сказала девушка, – или не смог. Силёнок-то ещё маловато, чтобы поднять такую махину.

Валерка потупился.

– Ведьмы очень не любят, когда их подарки ломают. Особенно, если их ломают не те, кому они предназначались. Они забывают про таких мальчиков и девочек. И провинившиеся дети так и остаются капризными, непослушными, глупыми, неряшливыми, злыми мальчиками и девочками. И чтобы подрасти забытым детям приходится разыскивать ведьм самостоятельно, а это весьма непросто.

С последним словом девушка в искрящемся платье исчезла. Валерка нехотя взглянул на развалины замка. Их тоже не оказалось на месте. На газоне разлилась грязная лужа, из которой торчали мутные, обгрызенные льдинки.

Только теперь Валерка почувствовал, что его пальцы продолжают сжимать обрезок трубы. Он размахнулся и зашвырнул его за кусты, а потом ринулся домой. Валерка не мог смотреть ни на грязную лужу, ни на солнце, безжалостно подсмеивавшееся над тем, кому всю жизнь суждено оставаться маленьким мальчиком.

* * *

– В расчёте, – услышал Павлик голос ветра, возвращаясь в ведьмин лес.

Он завертелся по сторонам, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в наступившей тьме.

– Идите за мной, – голос ветра звучал уже не над головами, а справа.

Четвёрка друзей медленно пробиралась среди толстенных стволов. Заковыристые корни выворачивались из земли, так и норовя подвернуться под ноги.

– Сюда, – время от времени подавал голос Южный Ветер.

Наконец, деревья расступились, и друзья выбрались то ли на узенькую дорогу, то ли на широкую тропинку.

– Вот она, дорога, – прогудел ветер, взмывая в небеса и набирая прежнюю мощь. Холод снова продрал Павлика с головы до ног.

– Теперь я с вами прощаюсь, – сказал Ветер. – Дальше вас поведёт музыка. Слушайте её звучание. Не теряйте. Если удержите мелодию, то придёте куда обещано.

Просвистел последний порыв и ветер унёсся на север.

– По моему, я её слышу, – сказал Валерка. – Мелодию.

Павлик напряг слух. Действительно, музыка витала в воздухе, словно где-то впереди и выше кто-то спрятал маленький приёмник. Мелодия была медленной, грустной, но не заунывной, наоборот, ласковой. Струны гитары вели тему, уступая связующие моменты клавишным. Изредка вступала труба, выводя протяжный проигрыш. И нескончаемо повторялась четвёрка тихих, но отчётливых ударов, задавая темп и ритм.

– Мне одно не нравится, – напряжённо сказал Миха. – Ничего не известно наверняка. Случайности, случайности, случайности. Мы постоянно бредём по чьим-то подсказкам или по собственным догадкам.

– В этом что-то есть, – отозвался Борис. – Подумай сам. Когда ты не знаешь, как надо, то делаешь так, как тебе кажется лучше. По догадкам и подсказкам. Разве не правда? Случайности тем и хороши, что могут вывести из самых безвыходных ситуаций. Если не стоять и не ждать. Только упусти шанс, как тебе его уже никогда не поймать.

– Чего теперь спорить, – пробурчал Миха. – Идти надо. Что там у нас дальше?

– Поворот, – шёпотом подсказал Павлик, боясь заглушить еле слышимую музыку. – Как нам его не пропустить?

– Запускай часы, – ответил шёпотом Борис. – Они отсчитают время.

Павлик вытащил подарок судьбы и, прижав его почти к самым глазам, определил, в какой из капель скопился песок. Он перевернул футляр и увидел, как песок с тихим шорохом посыпался вниз.

Следуя за музыкой, друзья продвигались по тропинке всё дальше и дальше. Оказалось, что лес наполнял зеленовато-голубой свет, в котором вполне можно было ориентироваться.

* * *

Первым их увидел Миха.

– Глянь-ка, – сказал он, то ли Валерке, чуть не уткнувшемуся ему в спину, то ли Борису.

Метрах в пятнадцати справа от тропинки виднелись ворота. Из них ощутимо сквозило.

– Прохладные Врата? – спросил Борис.

Никто не ответил. Если уж великий специалист по Воротам теряется в догадках, то что можно добавить простым смертным?

– Ну, – радостно выдохнул Миха, – добрались.

Он сошёл с тропинки и направился к воротам. Самые обыкновенные ворота, которые часто встретишь в деревне. Деревянный короб. Треугольный навес, доски которого заканчивались выпиленными кругляшками. И две створки из досок, посеребрённых временем. Створки были чуть раскрыты. Струя холодного воздуха пробивалась из этой щели. Но за воротами не виднелось ничего удивительного. Тот же тёмный лес, неярко озарённый зеленовато-голубым сиянием.

– Сюда, сюда, – шелестело вокруг. Манило и звало к воротам в иной мир, в котором жили самые настоящие ведьмы.

– Песок закончился, – сказал Павлик, когда тень ворот упала на них. Да и можно ли это было назвать тенью? Просто сияние перед воротами отсутствовало, словно ворота и в самом деле отбрасывали тень.

– Дай посмотреть, – сказал Миха и, получив часы, долго всматривался в верхнюю каплю.

– Ничего не видать, – признался он. – Но нам щас без разницы. Вот ворота, за ними ждёт ведьма.

Вспомнив громадную уродину, шедший впереди Павлик тут же сбавил скорость. А перед воротами и вовсе остановился, не решаясь пройти в щель или распахнуть створки пошире.

– Слабо? – презрительно спросил Миха.

– Почему слабо? – прошептал Павлик.

– Дак чё встал-то? Иди тогда. Может, зря мы тебя взяли? Может тебе домой надо? Баиньки там, то-сё, режим дня, всё такое.

– Нельзя ждать, – поддержал друга Борис. – Упустим шанс. Если не можешь, уступи дорогу.

Наполнившись негодованием, Павлик ввинтился в щель.

И исчез.

Да и сами ворота вдруг стали исчезать. Валерка хотел броситься за Павликом, но Миха жёстким рывком, удержал его на месте.

– Может это и не Прохладные Врата вовсе, – задумчиво произнёс Валерка. На них не написано. Не каждые ворота со сквозняком являются Прохладными Вратами. Но часы? Песок-то закончился. Значит, нам сворачивать сюда…

– А не кончился песок, – перебил его Борис, вертевший в руках часы, полученные от Михи. – Просто остановился.

Теперь уже можно было разглядеть, что струйка песка действительно остановилась, словно застыла, не желая отсчитывать время неправильного пути.

* * *

Друзья оторопело смотрели, как то, что им казалось Прохладными Вратами, бледнеет и растворяется. Сквозь створки уже нетрудно было разглядеть контуры ближайших кустов. Напоследок странная конструкция вывернулась закорючкой дорожного знака «Извилистая дорога» и бесследно растаяла.

Валерка на всякий случай подбежал к месту катастрофы и руками ощупал весь воздух, надеясь, что Врата просто стали невидимыми, но ничего не обнаружил.

– Ну и где твой шанс? – рассердился Миха на Бориса. – А кричал-то, кричал. Случайности помогут. Случайности выведут из самых безвыходных положений.

– Видимо они не только выводят, – вздохнул Борис. – Видимо, случайности могут и завести в эти самые безвыходные положения.

Но никакие случайности не могли вернуть ни Павлика, ни странные Ворота, оказавшиеся совсем не Прохладными.

– Выбираться надо, – мрачно сказал Миха после долгого молчания.

– А Павлик? – робко спросил Валерка.

– Найдём ведьму, попросим, чтобы вернула нам Пашку.

– А если ведьма выполняет только одно желание?

– Ну дак что теперь? Всю жизнь тут торчать?

Валерка, не получивший ответа на свой вопрос, смолк. Эстафету принял Борис.

– Мелодии не слышно, – сказал он.

Миха прислушался.

– Точняк, – согласился он. – Пора пилить обратно на дорогу.

Валерка подумал, что они не найдут теперь никакой дороги и навсегда останутся посреди тёмной чащи, накрытой ночным небом. Чащи, где происходят совсем не те приключения, какие хотелось.

К его удивлению дорога нашлась.

– Пошла музыка, – заметил Миха, потирая правое ухо.

И в самом деле, мелодия вернулась. Невидимые музыканты где-то далеко касались клавиш электрооргана. Звенели струны гитары. Слышались ритмичные вступления ударника. Грустная мелодия вилась средь тёмных деревьев и указывала верную дорогу.

– Потопали, – невесело скомандовал Миха.

С первым шагом песок разморозился и тонкая струйка продолжила сыпаться в нижнюю каплю. Поредевшая компания медленно пробиралась по извилистой тропинке навстречу ведьме. Валерка думал о Павлике и о том, куда его могло занести. Борис просчитывал, каким образом можно заставить ведьму выполнить два желания, а если повезёт, то и вернуть их хотя бы к остановке автобуса встречного маршрута. О чём думал Миха, никому было неведомо. Он просто шагал впереди, раздвигая длинные ветви, тянущиеся через тропу, и поджидал отстававшую парочку.

– Приготовьтесь, – скомандовал Борис. – Песок почти закончился. Теперь уже по-настоящему.

Валерка напрягся. Миха сбавил скорость.

– Стоп! – сказал Борис и замер. Замерли и Миха с Валеркой, опасаясь сделать неверный шаг и раствориться в ночи, как это произошло с Павликом. Борис осторожно повернулся. Миха тоже вертел головой, силясь отыскать проход среди ветвей.

– Без выигрыша, – признался он после тщательного осмотра.

– Сюда, – махнул рукой Борис.

Под кустом шиповника темнела невысокая пещерка.

– Ага, – воспротивился Миха. – Шиповник! Обдерёмся все.

Борис не ответил и нырнул в чёрную дыру. Валерка мигом юркнул за ним. Оставшись в одиночестве, Миха потоптался, смущённо кашлянул и последовал за друзьями. Колючки немилосердно царапали незащищённые руки, а тонкие ветки с хрустом ломались и застревали в густой Михиной шевелюре.

Он не мог сказать, сколько времени прошло, пока впереди не сверкнула алая искорка. Огонёк разгорался и превратился в костёр, пылающий посреди небольшой полянки. Между двух дубов приютился низенький домишко с остроконечной башенкой. На шпиле медленно ворочался зубастый череп, изъеденный ржавчиной.

Без лишних разговоров Миха перемахнул через алое пламя, в два прыжка подскочил к крыльцу, взлетел по ступенькам и толкнул дверь, изукрашенную резными узорами. Скрип немилосердно резанул уши. Валерка и Борис поспешили за Михой, скрывшимся внутри.

Их взгляду предстала небольшая на уютная комнатка. Примерно четверть её занимала печь. В углу пряталась массивная кровать. Центр комнаты отхватил круглый стол. У стен громоздились шкафы, тумбочки и этажерки, забитые пыльными горшками, бутылочками и тёмными предметами непонятного предназначения. На стенах везде, где только возможно, были втиснуты полочки. Их наполняли стеклянные посудины, странно знакомые, словно похищенные из школьной химической лаборатории.

Но домик пустовал. Никто не вскочил и не поприветствовал незваных гостей. И даже не вытолкал их в спину.

– Будем ждать, – распорядился Миха. – Когда-нибудь ведьма вернётся.

– Не факт, – сказал умный Борис и весьма неохотно продолжил. – Встречи с ведьмой нам никто не обещал.

– Это ещё почему?

– Вспомни текст. А найдёшь, так узнаешь, где ведьма живёт. Мы и узнали. Но никто не обещал, что перед нами появится ведьма и выполнит хотя бы одно наше желание.

* * *

Оказавшись в темноте и одиночестве, Павлик не стал ни кричать, ни звать на помощь, ни плакать. Он просто забрался под раскидистые лапы ближайшей ели и уселся, сжавшись в комок, на покрывало слежавшейся хвои.