Текст книги "Ведьмоловка"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Dark Window
Ведьмоловка

История эта явилась цепью случайностей, обернувшихся самым настоящим приключением. И если вы умеете выделять случайности из череды запланированных событий, то сами можете повторить путь Павлика и добраться до потаённых мест, о которых и рассказывает эта история.

* * *

– Сколько тебе лет? – вопрос прозвучал сурово и тон этот Павлику не понравился.

– Девять, – честно ответил он.

– Много успел ведьм увидеть? – хмурый парень не собирался отвязываться.

Вопросы оказались странными, и Павлик призадумался. Знакомства должны начинаться не так. Сначала спрашивают имя, потом – где живёшь, и уж после, когда по виду понятно, будут с тобой дружить или нет, интересуются возрастом и прочими делами. А тут сразу пошли непонятки.

– Да ты не бойся, – сказал низенький и белобрысый.

И Павлик сразу начал бояться, потому что именно после таких слов и стоит опасаться чего-то неприятного.

Эту троицу он заприметил, как вышел во двор. Конечно, до него долетали слухи, что новичков нигде не любят, а чтобы стать своим в доску, надо ой как постараться и съесть не одну горсть земли. Но Павлик никогда не думал, что сам окажется в такой нехорошей ситуации.

– Значит, не видел, – бесстрастно произнёс хмурый и цыкнул уголком рта. А может раскалываться не хочешь?

«Путают,» – пронеслось в голове у Павлика. – «Ждут, когда я сболтну чего-то не то и как набросятся разом.»

– Ты скажи, – предложил третий, в тёмно-синей футболке, на которой золотом горело «ALEX». – Михе можно.

– Ни одной, – вздохнул Павлик.

В глазах незнакомой троицы сразу угас интерес. И Павлик даже пожалел, что не видел ведьм. Теперь из-за того, что он их не видел, Павлику могло достаться сильнее. И этот неприятный момент заметно приблизился. Когда не хватает слов, в ход идут кулаки. А слова закончились.

– Зря, – сказал хмурый и издал языком и губами непонятный звук.

«Начинается,» – вздохнул Павлик. Мысленно вздохнул, чтобы и виду не подать, будто он кого-то там боится.

– А зачем мне надо ведьм видеть? – осторожно поинтересовался Павлик и почти незаметно отступил на шаг.

Хмурый как и не слышал слов Павлика. Он взял низенького за плечи и поставил перед собой.

– Тебе, может, и не надо, а ему вот надо.

Павлик понимающе уставился на белобрысого. Так в жизни и бывает. Сейчас их заставят драться. И победит, конечно, белобрысый, потому что хоть Павлик выше и на первый взгляд сильнее, но только всё равно получается нечестно. Потому что за низенького заступятся, а за Павлика заступаться некому.

Низенький протянул раскрытую ладонь к Павлику, и тот втянул в себя живот.

Рука остановилась.

– Валерка, – сказал белобрысый.

Прошло немало времени, прежде чем Павлик понял, что с ним знакомятся.

– П-павлик, – ответил он и поспешно пожал руку.

– Борис, – представился второй, в футболке с золотыми буквами.

– Миха, – чуть склонил голову самый высокий и хмурый.

– Ведьма Валерке нужна, чтобы вырасти, – солидно объяснил Борис, хотя Павлик так ничего и не понял.

– Видал, какой он маленький? – грозно спросил Миха.

Валерка вздохнул, а Павлик согласно закивал.

– А ведь в одном классе учимся, – хлопнул Миха друга по плечу.

Друзья были совершенно разными. Если Миха держался так, будто освоил премудрости начальной школы давным-давно, то Валерка имел вид мальчугана, только-только перешедшего во второй класс.

– Запомни, – сказал Миха напоследок, – если ты или кто-то из твоих друганов в курсе, где можно найти хоть одну ведьму, то не крои. Дай человеку вырасти.

И троица направилась вдоль длинного дома, оставив Павлика в полнейшем недоумении. Постояв немного у подъезда, Павлик побежал домой.

«Ведьмы! – крутилось у него в голове. – Ведьмы! Но почему, чтобы вырасти, надо встретить хотя бы одну ведьму?»

* * *

Старичок сидел на скамейке.

Такое событие вряд ли кому покажется удивительным, потому что день выдался на диво солнечный. А, как известно, старички любят в такие дни сидеть на скамейках и греть свои старые косточки. И Павлик, которого послали за молоком, несомненно, прошёл бы мимо старичка, если бы в этот момент не глядел себе под ноги, в надежде разыскать денежку.

Такое уже случалось не раз. Почти каждый день под ноги Павлику подворачивалась то копейка, то десятчик, а иногда блестящий пятачок. В те дни, когда незримые силы праздновали в неведомых пространствах свои праздники, они жертвовали Павлику и более крупные монетки. Рубль, например. А в прошлую среду Павлику досталась даже пятёрка. Самая что ни на есть настоящая, на что указывала розовая полоска на ребре.

А сегодня Павлик наткнулся на валенки.

Не то чтобы валенки валялись на земле. Нет, они привалились к скамейке, а над ними обнаружились серые пузатые штаны с синими полосками. Такую одёжку Павлик видел только в книге сказок, где рассказывалась история про хитрого мужика обманувшего двух купцов. И в надежде увидеть самого настоящего купца, которые теперь встречаются ничуть не чаще, чем ведьмы, Павлик посмотрел ещё выше. Вот тогда-то он и увидел этого странного старичка.

На купца он не походил совсем. Старичок оказался маленьким, худосочным и абсолютно лысым. Павлику даже показалось, что лысина отбрасывает солнечные зайчики на стену кирпичной трансформаторной будки. Да ещё и валенки. Ну не надевают валенки в двадцатидевятиградусную жару ни купцы, ни совершенно нормальные люди. Может быть, только ведьмы и одевают. Хотя Павлик почему-то считал, что ведьмам валенки не нужны, но лучше один раз увидеть…

– Садись, – весело сказал старичок и хлопнул по облупившимся доскам сиденья.

Павлик сел и сразу почувствовал приятную теплоту нагретой доски. Из головы сразу вылетело и молоко, и магазин, в котором оно продавалось. Ведь абсолютно лысые старички сидят на скамейках не каждый день. Тем более в валенках.

– У вас ревматизм? – вежливо поинтересовался Павлик.

– Это чего? – недоверчиво покосился на Павлика старичок, будто мальчик произнёс невесть какое нехорошее слово.

– Это когда ноги болят от перемены погоды, – объяснил Павлик с учёным видом.

Старичок похватал свои ноги возле колен. Потом похватал ноги Павлика. Затем он хмыкнул, покачал головой и уверенно произнёс.

– Ревматизм нам с тобой не грозит.

Павлик обрадовался. Ведь погоду можно узнать и по радио. Но один вопрос так и остался невыясненным.

– А валенки тогда зачем? – осмелился он.

– Для Аляски, – пояснил старичок. – Сколько сейчас градусов?

– Двадцать девять! – Павлик был рад, что сумел достойно проявить себя.

– А на Аляске минус восемь, – опечалился старичок, словно ему предстояло немедленно отправиться туда, где бедные эскимосы стоят себе дома из ледяных кубиков.

Павлик не знал, о чём говорить дальше. Он просто взял прутик и начал вычерчивать на песке перед скамейкой профиль ведьмы. Сначала получился крючковатый нос, затем круглые злые глаза, после раззявленный рот с одним квадратным зубом. А вот на волосах Павлик застопорился. У него получалась то пышная причёска, то кудрявая, то фонтаном. В общем, как у той ведьмы, что выпросила волосы у сестёр русалочки.

– Не так, – раздался голос старичка.

И когда Павлик взглянул на него, то обнаружил, что тот критически осматривает получившийся портрет.

– Гляди-ка, – старичок ловко спрыгнул со скамейки, одним движением подошвы затёр верх рисунка и несколькими точными штришками изобразил лохматые космы. Теперь ведьма выглядела так, словно пришла сюда из древнего фильма ужасов.

– Вот они какие, городские ведьмы, – кивнул старичок. – Значитца, если встретишь, то вмиг опознаешь.

– Ага, – недоверчиво вздохнул Павлик. – Встречу. Где же их встретить?

– Дак всё равно вырастешь, – пояснил старичок. – Значит, повстречаешь. Хоть одна мимо да пройдёт.

– Я не хочу, чтобы мимо, – заторопился Павлик, желая выспросить у чрезвычайно осведомлённого старичка как можно больше. – Я хочу запомнить.

– Ишь чего, – нехорошо улыбнулся старичок. – Запомнить! Кто ж тебе это позволит?

– А кто запретит? – раздался вопрос, и упавшая на скамейку тень разделила Павлика и старичка.

Подняв голову, Павлик узнал знакомое хмурое лицо. Из-за спины Михи тут же вынырнули Валерка и Борис. Старичок моментально позабыл про Павлика и стал рассматривать подошедших ребят с таким восторгом, будто узрел перед собой статуи древнегреческих богов.

– Да никто! – ответил старичок Михе. – Если повезёт, то не только повстречаешь, но и запомнишь. Навсегда!

– Где их встретить? – хриплым от волнения голосом спросил Миха.

– Подсказочку? – осведомился старичок.

– Угу, – в один голос отозвались Валерка и Борис. Миха промолчал.

– Повезло вам, – кивнул старичок и полез за пазуху, словно намеревался вытащить оттуда тысячи призов от компании «ПЕПСИ». Павлик уже ясно видел, как на свет белый появляется плейер, о котором мечталось уже два года. Нет, два с половиной!

Но старичок только почесался и вытащил руку обратно.

– Чем же это нам повезло? – спросил Миха.

– Угу? – снова отозвались Валерка и Борис, только теперь в их голосах звучала вопросительная нотка.

– Повезло, что меня повстречали, – старичок вскочил на скамейку и оказался ростом выше Михи. Сантиметра на три, но выше.

– Да будет известно, что перед вами стоит ни кто иной, как продавец снов! – возвестил старикашка, настолько мерзко улыбаясь, что Павлик даже отодвинулся подальше. – Если хотите подсказочку, то я подкину вам её во сне. Ну, кто тут самый умный?

Все вопросительно посмотрели на Миху. Даже Павлик.

– Выходи, Борька, – Миха сдвинулся в сторону.

Борис шагнул вперёд, щуря глаза, словно был ужасно близоруким субъектом.

– Подойдёт, – согласился старичок. – Сегодня во сне ты сам всё себе и объяснишь. А раз умный, то и поймёшь тоже сам. Только вот…

На лице старичка появилось смущённое выражение, будто он не решался попросить у ребят рублик-другой на дорогу.

– Что вот? – Миха встал рядом с Борисом.

– Только вот не за так, – решился старичок. – Я ведь продавец всё-таки, а не раздатчик. Заплатить надо бы. Вещий сон дорого стоит. Ты хоть знаешь, что такое вещий сон?

Вопрос относился к Павлику. Тот замотал головой. Про вещий сон Павлик не знал ничего. Павлик знал про вещего Олега. Зато наизусть.

– Значитца так, – старичок потёр руками. – С вас сорок семь зимних дрём и одиннадцать внезапных пробуждений. Па-апра-ашу вперёд.

Он протянул к Михе раскрытую ладошку с пухлыми пальчиками.

– Нет у нас, – пробасил Миха. – Может, сменяем на что?

Из правого валенка старичка выскочила маленькая чёрная лохматая собачонка. Она прыгнула к Михе, обнюхала его, затем перебралась к Валерке и напоследок остановилась возле Павлика, глядя снизу вверх умными блестящими глазами.

– О! – возрадовался старичок. – Хорошие сны чует. Ну, сколько их там?

На какой-то миг Павлик почувствовал лёгкое головокружение, а в следующую секунду собачка весело тявкнула три раза.

– Сменяться-то можно, – кивнул старичок. – Кошмарики у меня завалялись. Меняем три ваших сна на три моих кошмара. Согласны?

– А то, – кивнул Миха.

– Вот и ладненько, – старичок очень обрадовался, видимо три сна стоили куда дороже, чем сорок семь зимних дрём и одиннадцать внезапных пробуждений, каждому по кошмарику.

Пухлый указательный пальчик ткнул в Миху и Бориса. И в Павлика тоже ткнул. Не успел Павлик отодвинуться.

– Свершилось! – старичок похлопал себя по карману. – Только потом не стонать, – предупредил он. – Обратного обмена нет!

И исчез. Миха с друзьями оторопело уставились на пустое место, где только что сидел говорливый старичок.

– Куда он делся? – хмыкнул Валерка.

– На Аляску, – вырвалось у Павлика.

Миха смерил его странным взглядом, будто не третьеклассник стоял перед ним, а вопил из коляски неразумный грудной младенец, и Павлик пожалел, что не сдержался.

Павлик быстро взглянул на трансформаторную будку. Солнечные зайчики исчезли, будто их и в самом деле отбрасывала блестящая лысина непонятного старичка.

* * *

– Мама, а правда нужна ведьма, чтобы я мог вырасти?

– Ведьма? – удивилась мама. – А что с ней надо делать?

– Не знаю, – искренне признался Павлик. – Ну там встретить или увидеть.

– Я выросла и без всяких ведьм, – сердито сказала мама. Её руки быстро превращали грязно-бурую морковку в ярко-оранжевую. В синей миске громоздились неочищенные морковки. В зелёной тарелке сиротливо прижались друг к другу две морковочки, приготовленные для супа. Работа ещё только началась, и мама не обрадовалась появлению Павлика с глупыми вопросами.

– Так не бывает, – рассудительно сказал Павлик и приготовился уйти.

– А как бывает? – ножик чиркнул по морковке и замер. Мама ждала ответа.

– Ну, мама, неужели ты ничегошеньки не знаешь про ведьм?

Мама села на стул подпёрла кулаком подбородок и внимательно посмотрела на Павлика.

– Когда я была маленькой, то мне тоже казалось, что вокруг живут ведьмы.

– Городские? – восхищённо спросил Павлик.

– Не только, – сказала мама. – С городскими неинтересно. Они по большей мере старые и злые. Любят скандалить в трамваях и делать мелкие пакости. Настоящие ведьмы живут в лесу. Маленькие очаровашки. В лесных чащах и пещерах они могут оставаться вечно юными. А если и вырастают, то превращаются не в злюк, а в добрых волшебниц.

– Ого, – поразился Павлик.

– А ещё есть ведьмы-хранительницы, – серьёзно сказала мама. – Они стерегут разные волшебные вещички. С хранительницами лучше не связываться. Они будут пострашнее городских ведьм. Одного их взгляда хватает, чтобы до смерти напугать того, кто осмелится протянуть руки к сокровищу.

– И ты их всех видела? – поразился Павлик. А он-то считал свою маму не очень высокой.

– Видела? – удивлённо переспросила мама. – Вот уж нет. Просто… тогда мне казалось… нет, я совершенно точно знала, что они есть, и что они именно такие.

Взгляд её упал на гору моркови, и мама словно очнулась.

– Ну, Павлик, – недовольно сказала она. – Совсем заморочил мне голову своими сказками. Чуть ли не полчаса в трубу вылетело, а обед не готов. Сам ведь прибежишь голодный, просить суп будешь.

– Нет, – сказал Павлик, неохотно расставаясь с картинками, где были нарисованы три разные ведьмы. – Суп я просить не стану. Вот если бы торт со взбитыми сливками.

– Всё-всё-всё, – решительно сказала мама и указала Павлику на дверь.

Павлик даже подумал, а не волшебная ли морковь лежит на кухонном столе, раз от взгляда на неё совершенно забываются все сказочные существа.

* * *

Что-то ещё у мамы выпытывать было безнадёжно. Папа вот рассказал бы, да только уехал он в командировку. Поэтому опечаленный Павлик отправился на балкон. Чем реже крутишься на глазах у взрослых, тем меньше шансов оказаться в самом центре домашних работ.

На балконе было тесновато, но уютно. С двух сторон пламенели оранжевыми дверцами шкафчики, в которых хранились запылившиеся банки. Над окном повисли лыжи. Четыре штуки. Красные – «Нововятск» – Павлика. Бежевые с серебряными полосами – «Эстония» – папины. Маминых лыж не было, они сломались прошлой зимой.

Павлику нравилось стоять на балконе. Он чувствовал себя здесь, будто на «Вавилоне-5». Казалось, чудеса и приключения совсем рядом и вот-вот догонят Павлика. Но сейчас ему хотелось увидеть не астронавтов, а ведьм. Хотя бы одну. Чтобы вырасти.

Но вместо ведьмы Павлик увидел собачку. Она шагала по перилам, медленно и важно продвигаясь от одного шкафчика к другому. Справа налево. Так вышагивают кошки, чей возраст позволяет ежесекундно не оглядываться по сторонам и не шипеть при каждом шорохе. Но Павлик ещё ни разу не видел, чтобы по перилам шагала собака. Только потом, узнав лохматую чёрную шерсть, он понял, что перед ним собака продавца снов.

Собачья морда повернулась к Павлику, раскрыла пасть, радостно вывалила розовый язык и спросила:

– Ну и как я тебе?

Собака не только разгуливала по перилам, но и разговаривала.

Павлик замер в оцепенении, словно скульптура. Лепили раньше из гипса таких вот мальчиков, замерших в движении вперёд. С лицом удивлённым от бесконечности мира и в то же время решительным, будто они в это мгновение раз и навсегда определились, что станут капитанами дальнего плавания.

– Смелее, смелее, – подбодрила его собака, не дойдя до левого шкафчика десять сантиметров, ловко развернулась на задних лапах и двинулась в обратный путь по узкой полоске перил.

– Здорово! – признался Павлик.

Он никогда не мечтал завести щенка, но подари ему вот такую собаку… Да Павлик ни за что на свете не расстался бы с ней.

– Не думал, что собаки умеют разговаривать, – вырвалось у мальчика.

– И не только разговаривать, – улыбнулась собака. – Я ещё умею читать, штукатурить стены, выигрывать шахматные турниры и плавать на дальние расстояния. Но лучше всего у меня получается ходить по перилам.

– По перилам, – как эхо повторил Павлик.

– Из общей массы предпочитаю балконы четвёртого этажа, – призналась собака.

– У меня второй, – вздохнул Павлик. – И ещё я не думал…

– А ты думай, – перебила его собака. – Думать полезно. Дети, которые не думают, становятся лёгкими-лёгкими. Их уносит ветер. Видел когда-нибудь в небе красные или синие шарики?

– Да, – кивнул Павлик. – Мне всегда хотелось такой.

– Ты тоже можешь им стать. Потому что на самом деле никакие это не шарики, а дети, переставшие думать. Но тебя ветер не трогает. Значит, о чём-то ты всё-таки думаешь.

– Думаю, – согласился Павлик. – Я постоянно думаю о ведьмах.

– Вот оно что, – удивилась собака и снова развернулась.

Павлик вдруг вспомнил кота, ходившего по цепи. Может тот кот ушёл на пенсию, а его место заняла собака. А на месте Павликиного дома раньше рос легендарный дуб. И цепь как раз была протянута на уровне второго этажа.

Блестящие глаза смотрели на Павлика изучающе.

– Не о том думаешь, – рассердилась собака. – Ты никогда не доберёшься до ведьмы, если станешь думать о пустяках. Думая не о ведьме, а о ерунде, обязательно сворачиваешь не там, где надо.

– А как узнать, где надо сворачивать? – поспешно спросил Павлик.

Собака присела. Одно ухо у неё топорщилось, а другое обвисло.

– Всему своё время, – сказала она. – Значит, тебе нужны часы. Лучше всего, песочные. Песок – не пружинка с колёсиками и не пара микросхем. Песочные часы отмеряют время даже в ведьмином лесу. Когда последняя песчинка…

Собака внезапно захлопнула пасть, словно сдерживая кашель, а потом оглушительно гавкнула.

– Павлик, – раздался гневный голос мамы из глубины квартиры, – никаких собак!

Павлик покрылся испариной. А что, если мама сейчас выйдет на балкон. Если Павлик относился к собакам равнодушно, то мама их почему-то уж очень не любила. И папа, мечтавший о восточноевропейской овчарке, только посещал с Павликом выставки. Павлик ловил грустный взгляд и молчал. Потому что не ответишь словами на грустный взгляд. Потому что стоящее за таким взглядом не выразят никакие слова.

Если мама всё же выйдет на балкон, то случится настоящая катастрофа.

Но не выкидывать же собаку с балкона? Это не комок газеты. Она ведь живая! И Павлик смотрел на собаку продавца снов печальным взглядом, каким папа провожал чужих собак на выставках.

А чёрная собака действительно оказалась умной.

– Однако, мне пора, – сказала она, вильнув на прощание хвостом. – Не забывай про часы. Это важно. Они покажут, когда сворачивать. Тебе остаётся лишь отыскать то место, откуда сворачивать. Иногда то, что мы ищем в затерянных переулках, находится у всех на слуху.

Лохматая гостья свесила морду вниз и скрылась за шкафчиком с обратной стороны балкона. Ошеломлённый Павлик перегнулся за перила, но увидел лишь полоску кустов, томящихся в зное летнего полдня. Кроме прочих достоинств собака наверняка умела сворачивать там, где надо.

* * *

– Папа, купи мне песочные часы.

Папа оторвался от чертежа и посмотрел на Валерку рассеянным взглядом.

Валеркин папа – конструктор. Раньше Валерку до ужаса смешило, что папина работа и набор пластмассовых деталек называются одинаково, но потом он вырос и научился отделять одно от другого. Папины друзья говорят, что в голове у него миллионы идей. И когда эти идеи начинают сталкиваться друг с другом, Валеркин папа ходит по комнате, а потом бросается к столу и что-то быстро чертит на бумаге или на экране своего ноутбука.

По листу бумаги летал остро отточенный карандаш и с помощью оранжевого треугольника вычерчивал контуры непонятного устройства.

– Песочные часы, – напомнил Валерка, – купи мне их.

– Господи, – удивлённо почесал голову папа. – Когда же ты, Валерик, повзрослеешь. Одни игрушки на уме. Может, ты и не растёшь исключительно по этой причине? Ты подумай.

– А где они продаются? – настаивал Валерка.

– Раньше в аптеках, хотя теперь их сняли с производства, – сказал папа и задумался. – Постой-ка, постой-ка, припоминаю, что и мне в своё время хотелось такие же часы. И стоили они тогда восемьдесят семь копеек. Не такие уж большие деньги… Но мне их тоже никто не купил.

Валерка понурил голову, осознав смысл слова «тоже».

– Да брось ты расстраиваться, – испортившееся настроение Валерки папе не понравилось. – Вот получу премию, купим тебе тогда… – папа мечтательно прищурил глаза и погрыз кончик треугольника. – Сони Плейстэйшн! Доволен? И двадцать дисков сразу.

Подведя черту под разговором, папа вновь уткнулся в чертёж, над которым карандаш и треугольник продолжали свой загадочный танец.

Валерка криво улыбнулся, силясь показать, что в эту минуту нет в мире человека, счастливее его. Если бы ему пообещали такой подарок вчера или завтра, то он прыгал бы до потолка и вопил от восторга. Но сегодня никакая Сони Плейстейшн не могла заменить Валерке самые обыкновенные песочные часы.

* * *

– На слуху, – нахмурился Миха. – Что значит, на слуху?

– Ну там считалка, – робко сказал Павлик. Он и сам до конца не поверил собаке. Да и в саму собаку не очень хотелось верить. Когда вокруг реальная жизнь, не так-то просто поверить в говорящую собаку, умеющую ходить по балконным перилам.

– Ага, – произнёс Миха, в тоне его чувствовалась неприкрытая издёвка, и Павлик обиделся. – Вон тебе считалочки. Иди, слушай.

Павлик прислушался к малявкам, тычущим друг в друга пальцем, распределяя роли в будущей игре. Они бесконечно повторяли свои тарабарские считалки, словно так и не научились говорить по-русски.

– Тогда стихотворение, – не сдавался Павлик.

– Стихотворение, – повторил за ним Борис. – Если стихотворение, то это к Людке надо, к Васильевой. Она постоянно в поэтических конкурсах выступает.

Четвёрка друзей пересекла двор и углубилась в дебри многоэтажки. Людка жила на шестнадцатом этаже. К счастью, лифт работал.

Ровно гудя, кабина медленно поднималась на верхотуру. Миха хрустел пакетиком от чипсов, надавливая на него подошвой. Павлик, от нечего делать, рассматривал надпись на потолке.

– ХОУ, – прочитал он и удивился. – Надо же, кому-то ещё нравятся книги про индейцев.

Раньше Павлик любил листать старенькое издание Фенимора Купера, рассматривая пожелтевшие страницы с нарисованными индейцами и солдатами, на петлицах которых красовались скрещённые сабли.

– Дурак, – сказал Миха. – Вверх ногами читаешь. ЛОХ тут написано. Никто и не помнит уже про твоих индейцев.

Павлик снова обиделся и замолчал. Но этой перемены настроения никто не заметил. Лифт прибыл на верхний этаж. Все вывалились из кабины и завертели головами в поисках Людкиной квартиры.

Дверь открыла сама Людка. Она вопросительно уставилась на парней. С Борисом она пересекалась по школьным делам. Миху и Валерку видела мельком. А Павлика так и совсем не знала. Миха тут же вытолкал Бориса вперёд.

– Нам нужно оказать срочную помощь, – сказал Борис, натянуто улыбаясь.

– Я не медик, – фыркнула Людка, для которой обстановка ничуточки не прояснилась.

– Необходима посильная гуманитарная помощь, – быстро поправился находчивый Борис.

– Вы ко мне обедать что ли пришли? – спросила Людка. По её виду становилось понятно, что если она не закроет дверь сейчас, то это непременно случится секунд через десять.

Видя, что дело осложняется, Миха отодвинул Бориса и на всякий случай подпёр дверь ногой.

– Ты, говорят, стихов много знаешь, – хмуро произнёс он. – Скажи одно, навскидку.

– Буря мглою небо кроет, – скороговоркой выпалила Людка и сделала попытку закрыть дверь. Михиными усилиями дверь держалась, как влитая.

– Не, – мотнул головой Миха. – Это и я слыхал. Ты нам про ведьму что-нибудь расскажи.

– Про ведьму, – Людка перестала тянуть дверь. – А чего это про ведьму?

– Так, – уклончиво ответил Миха. Раскрывать тайну девчонке он не собирался.

– Да она не знает, – хитро предположил Борис.

– А вот знаю!

– Как же, – презрительно сказал Борис. – Я же говорил, зря тащились в такую даль.

Павлик изумлённо уставился на Бориса. Сам же предлагал, а теперь… И только потом до него дошло, что Борис играет, нарочно раззадоривает Людку.

– Да хоть щас, – немедленно отреагировала она.

– Давай, – попросту сказал Миха.

Людка на секунду скрылась в квартире и вынырнула на лестничную площадку с записной книжкой.

– Вот, слушайте, – сказала она.

Борис быстро вытащил свою записную книжку и приготовился записывать.

 
Когда сумрак заполнит всю чашу небес,
А в домах вспыхнут тёплые искры огней,
Ты не спи, время даром не трать, поезжай в тёмный лес.
Южный ветер тебя проведёт прямо к ней.
 

– Ну, – грозно спросил Миха, – и где тут про ведьму?

– Про ведьму дальше упоминалось, – ничуть не смущаясь, ответила Людка. – А дальше я переписать не успела. Девчонка ушла.

– Какая ещё девчонка? – спросил любознательный Борис.

– Незнакомая, – пожала плечами Людка. – Лента зелёная в косе. Сидела на лавочке, да записнушку свою листала. Я успела первые строчки подсмотреть, а она увидела, что я смотрю, книжку свою захлопнула, встала и ушла. Там дальше точно про ведьму было. Только я не помню, как именно.

– Ладно, спасибо, – кивнул Миха с кислым видом и повернулся. Борис подмигнул и попрощался по-французски, а Павлик с Валеркой так ничего и не сказали. Людка ещё долго смотрела им вслед.

Обратно спускались пешком.

– Ни хрена и не узнали, – ворчал Миха, со злости пнув колонну мусоропровода между тринадцатым и четырнадцатым этажами. – Наколола она нас. Про ведьму там, щас.

– Зачем сразу так печально? – спорил Борис. – Если взять этот текст за основу, то мы уже многое знаем.

– Что знаем-то? – Миха остановился и развернулся. Борис чуть не врезался ему в грудь.

– Ну… это… – промямлил Борис, нашёл нужную страничку, и тут его понесло. – Да тут всё и написано.

Он сделал предостерегающий жест рукой, остановив возможную ругань Михи, и продолжил:

– Поиски надо начинать вечером. Это факт. Всё упирается в темноту. И небо сумрачное. И огни в домах. А потом ещё лес этот. Его надо найти.

– Да ведь за городом лес. Вокруг. Каждый район в лес упирается, – встрял Валерка.

– Что с того? – когда Борис входил в колею, то сдвинуть его оттуда было невозможно, – Что с того? – повторил он. – Нам ведь не любой лес нужен, а тот, где есть хоть одна ведьма. Не на шашлыки собираемся.

– Лес, – уныло сказал Павлик, подсчитывая расстояние. – До леса далеко.

– Ага, – Борин палец ткнул в потолок. – То, что до леса далеко, нас волновать не должно.

– Почему? – в один голос спросили Валерка и Павлик. Даже Миха приоткрыл рот.

– Там же ясно сказано – поезжай, – объяснил Борис. – И это слово значительно сужает круг поисков.

– Почему? – одновременно задали вопрос Валерка и Павлик. У Михи на этот раз просто дёрнулась губа.

– Потому что для троллейбуса нужны провода, а для трамвая ещё и рельсы, сказал Борис с невероятно гордым видом. – Где вы видели рельсы в лесу? Значит, трамваи и троллейбусы отпадают. Остаётся автобус.

Все потрясённо молчали. Павлик подумал, что поиски ведьмы – дело плёвое. И теперь-то они отыщут её без труда. Однако, Борис смущённо топтался с места на место. Что-то ему не давало покоя.

– Так автобусов же до фига, – догадался Миха. – И до леса многие из них ездят. Если бы один…

– Вот и я о том же, – подхватил Борис. – Но не надо зацикливаться исключительно на тексте. Подсказочка должна прозвучать во сне… который мне так и не приснился.

– Ты что, вообще снов не видишь? – удивился Павлик.

– Вижу, но редко, – вздохнул Борис. – Последний месяца полтора назад как видел. А может я их каждый день вижу, только не запоминаю.

– Ещё песочные часы, – напомнил Павлик, хоть он всё меньше и меньше верил в чёрную лохматую собачку, умеющую говорить и предпочитающую из общей массы балконы четвёртого этажа.

– Молоток! – хлопнул его по плечу Миха. – Всё помнит!

И Павлик почувствовал, что не зря переехал именно в этот двор, где живут такие замечательные люди, и случаются столь удивительные приключения.

Валерка не участвовал в разговоре. Он тоскливо смотрел за оконное стекло, где по двору ходили крошечные фигурки людей. Да, с четырнадцатого этажа они казались маленькими, но на самом деле маленьким оставался сам Валерка. И насколько это затянется, никому не было ведомо. Как и никому не было ведомо, где отыскать песочные часы, которые раньше стоили восемьдесят семь копеек. И которые теперь не купишь ни за какие деньги.

* * *

– Иванов, – раздалось из-за стола, где заседало жюри, в составе физички, химички, являющейся заодно и директором школы, и учительницы литературы старших классов, выполняющей обязанности завуча.

Боря смело вскочил со стула и направился к далёкому столу, чувствуя, как в его спину впиваются взгляды десятка любопытствующих глаз.

– Присаживайся, – предложила Анна Дмитриевна.

Боря рухнул на жёсткое деревянное сиденье и приготовился к вопросу.

В физкультурном зале проводился «Конкурс Эрудитов». Чтобы пробиться в финал, где будут участвовать даже одиннадцатиклассники, надо было давить не только уровнем знаний, но и отвечать в духе «Клуба весёлых и находчивых».

– Назови смысл слова «Колгейт», – испытание выдвинула химичка.

В Бориной голове вихрем пронёсся ряд химических формул. К сожалению, ни одна из них не имела отношения к всенародно разрекламированной зубной пасте. Никаких смешных ассоциаций также не наворачивалось, и Боря решил предстать перед жюри не столько весёлым, сколько находчивым.

– Colgate, – сказал Боря с акцентом, искренне надеясь, что учительница по английскому сюда не пришла.

– Продолжай, продолжай, – милостиво кивнула Серафима Сергеевна.

– Собственно говоря, – начал Боря, мучительно выискивая продолжение, слово это пришло к нам из-за… – он хотел сказать «из-за границы», но такое словосочетание не тянуло даже на отборочный тур.

– Из-за рубежа, – нашёлся Боря, и учительница литературы благосклонно улыбнулась.

И вдруг в голове у Бори просветлело. Всё оказалось до ужаса простым и понятным. Смысл выступил наружу, отметая ненужные преграды. А всё потому, что в слове объявилась недостающая буква, утерянная, видимо, при пересечении государственных границ.