Текст книги "Война и мир Дмитрия Медведева"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Однако особенно остро явная несправедливость войны со стороны Грузии сказалась на действиях грузинского руководства. В отличие от нередко плохо образованных грузинских солдат, оно должно было с самого начала понимать преступность своих действий с точки зрения морали и абсурдность – даже с точки зрения голого прагматизма. Таким образом, Михаил Саакашвили имел вескую причину грызть свой галстук…

Но дело не только в галстуке: нервозность Саакашвили, его приказ о поспешном отступлении, сводивший всю операцию к нулю и ставящий Грузию под угрозу рассечения пополам, был просто следующим симптомом прогредиентно ухудшающегося иррационализма грузинского президента. В этом смысле параллель Гитлер – Саакашвили отнюдь не только «пропагандистский штамп», она – не случайна. Оба политика замахнулись на действия, не укладывающиеся ни в понятия разумности, ни в понятия справедливости. Проблема оба раза была «в головах». Поэтому отнюдь не удивительно, что в обоих случаях впоследствии мы наблюдали, как вмешательство их в кампанию, в принятие чисто военных решений только приближало военную катастрофу.

Будь Саакашвили более рациональным, он мог бы, используя превосходство грузинской армии над российской в средствах разведки, обнаружения и ведения огня, а также в средствах ведения боевых действий ночью, завязать упорные бои, отступая шаг за шагом на свою территорию, на которой, будь это отступление хорошо организовано, россиян ожидали бы укрепленные точки сопротивления, вылазки и точечные контрудары. Если бы война с точки зрения грузин стала хоть немного более оправданной, действия их вооруженных формирований стали бы гораздо более упорными, особенно если бы линия соприкосновения проходила по исконно грузинской территории и война затянулась.

Таким образом, в случае рационального ведения войны армия Саакашвили путем затягивания времени могла бы спасти свое лицо, а Грузия – сохранить шансы на то, чтобы вернуться к диалогу о формах сосуществования с абхазами и осетинами. Однако можно ли было ожидать рационального ведения боевых действий от главнокомандующего, доказавшего свою невменяемость? Очевидно, нет. Поэтому случилось именно то, что случилось: достаточно было всего одной серьезной операции в тылу грузинской армии,[5]5
  Имеется в виду прорыв российских десантников в районе грузинского села Вариани 11 августа с последующим продвижением к Гори.


[Закрыть] чтобы весь пыл Саакашвили улетучился и он отдал приказ к поспешному отступлению всей своей армии по направлению к столице.

В конце концов рациональным у Саакашвили оказалось только одно желание: спасти свою собственную власть. 30-тысячный корпус наемников вокруг Тбилиси не спас бы его от российского наступления, если бы таковое было предпринято, однако этих сил было вполне достаточно для того, чтобы в случае чего подавить выступления оппозиции под предлогом военного положения.

Итак, как видим, асимметрия морального фактора в этом конфликте привела к асимметрии фактора так называемой мягкой силы, способности путем убеждения навязывать свою волю. Последний часто поверхностно понимается как массированная обработка общественного мнения через СМИ. Однако это весьма упрощенный взгляд на фактор «мягкой силы», что военные действия в Закавказье наглядно и продемонстрировали.

Главным фактором «мягкой силы», подтачивавшим моральный дух грузинской армии и политических лидеров этого государства, в этой войне оказалась отнюдь не мощная атака российских официальных СМИ и блогеров-энтузиастов. Она-то как раз была с гигантским избытком нейтрализована активностью прогрузинских западных СМИ. Основной удар по грузинскому духу был нанесен справедливым, рациональным, морально оправданным по своей сути и гуманным по методам вмешательством России. Если бы россияне действовали симметрично, подобно грузинам жестоко расправляясь с мирным населением, этот фактор был бы очень быстро утрачен, и исход войны для Москвы не был бы столь блестящим.

Большинство комментаторов сходятся относительно того, что моральный дух грузинской стороны было гораздо ниже, чем у россиян и их союзников, не давая, однако, ясного объяснения причин этого. Полагаем, что только после подробного разбора вопроса о справедливости этой войны для каждой из сторон эти причины становятся очевидными. Они носят выраженный психологический характер. Нам представляется, что данный конфликт, как это ни удивительно, только подтвердил значение невооруженных методов убеждения, сыгравших свою роль в скорой победе сил, противостоявших грузинской военной машине. Поэтому, на наш взгляд, было бы неправильным на основании итогов Пятидневной войны делать вывод об ослаблении значения фактора «мягкой силы». Можно даже говорить об усилении его значения в том, что касается собственно военной политики.

Аура справедливости вокруг русского солдата, подкрепленная результатами Великой Отечественной войны и подтвержденная в августе 2008 года в Южной Осетии, – вот главный фактор «мягкой силы», позволивший Российской армии нейтрализовать технологическое превосходство грузинской стороны.

Русский солдат по-прежнему воспринимается как солдат– освободитель, носитель добра и высшей справедливости, русская армия – как армия-спасительница, а Россия – как государство-гарант от геноцида и попрания прав слабого перед лицом сильнейшего. Это отражается на самовосприятии российских военнослужащих и для традиционного религиозного православного сознания выражается словами: «Мы – русские, с нами Бог!». Такое религиозное восприятие играет значительную роль в готовности военнослужащих к проявлению героизма и воинской доблести.

В противоположность россиянам грузинская сторона действовала настолько топорно и ставила перед собой столь явно антигуманные цели, что утратила твердую моральную опору, потеряла фактор «мягкой силы» и ухудшила свои шансы в этом военном противостоянии. Моральное поражение превратило грузинских солдат в бегущее стадо, а окружение грузинского президента – в безмозглых баранов, ведущих свою отару к пропасти.

Конечно, ни один фактор победы нельзя абсолютизировать, и глупо было бы предполагать, что в любом будущем конфликте моральное превосходство российской стороны гарантированно, и тем более само по себе, придаст способность противостоять технологической оснастке и боевой выучке вероятного противника. Особенно это касается возможных конфликтов с армиями экономически развитых стран на удалении от российских границ, в зонах жизненных интересов России, либо с «долевым участием» технологически развитых государств и блоков в приграничных войнах с Россией.

Хуже всего было бы сделать из вышеизложенного шапкозакидательские выводы и начать полагаться только на свое моральное превосходство над противником. Наоборот, фактор морали следует рассматривать лишь как один из многих, способных повлиять на исход военных действий. Мировой опыт показывает, что наиболее успешные, «цивилизованные» и «уважаемые» нации стремятся опираться именно на свое технологическое превосходство, делая упор на «жесткую силу» даже в ущерб «мягкой». И это в большей части ситуаций – правильный выбор, поскольку не всегда политическая обстановка и государственная необходимость позволяют реализовывать факторы «морального превосходства» и «мягкой силы».

Поэтому для максимально быстрого и с наименьшими потерями победного исхода войн будущего России следует стремиться к сбалансированному наращиванию интенсивных факторов военного превосходства: технологического и командно-организационного, не забывая при этом и о морали.

Также действенность факторов «мягкой силы» на политическом поле не ослабевает со временем только в том случае, если периодически демонстрируется подкрепленность их факторами силы жесткой. Апеллировать к рациональному мышлению потенциального противника можно, лишь убедив его в реальности создаваемых угроз.

Часть II
Европа – единая и расколотая

Александр Рар (Германия)
ЯВНЫЕ ПРЕТЕНЗИИ РОССИИ И СКРЫТЫЕ НАМЕРЕНИЯ ЕВРОПЫ

Александр Рар – руководитель отдела Восточной Европы и стран СНГ Немецкого общества внешней политики (Берлин)

С точки зрения Европы, после августовских событий прошлого года на Кавказе в мире мало что изменилось. По мнению многих в Европе, кавказский конфликт мог привести к новой холодной войне между Россией и Западом. Но этого не произошло, что является, может быть, интереснейшим моментом в развитии ситуации последних месяцев. Холодная война не только не возобновилась, наоборот, после войны в Южной Осетии отношения России и Запада достигли уровня начала XXI века.

Отношения между нашими странами были такими, как сейчас, пожалуй, только после событий 11 сентября. Все раздражители и конфликты, которые существовали за последние 6–7 лет между Россией и Западом, ушли на задний план. Это произошло несмотря на то, что противостояние на Кавказе могло обернуться очень серьезными последствиями. Если посмотреть на данную проблему философски, то следует отметить, что самое большое достижение состоит в том, что Россия и Запад не довели ситуацию до серьезного конфликта.

Вместе с тем сегодня нельзя сказать, кто вышел победителем, а кто проиграл. Победителей пока нет. С геополитической точки зрения Россия провела красную линию и показала, что Запад не имеет права ее переходить. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, и на международном уровне нет попыток применения политики санкций за это, нет открытых призывов к России вернуть эти территории Грузии. В этом плане Россия выиграла, она показала Западу, что может серьезно ответить на провокации, которые шли со стороны Грузии и, косвенно, со стороны прежней американской администрации. Запад даже устраивает сложившийся статус-кво.

Еще одна большая победа России заключается в том, что Запад уже не намерен расширять НАТО на Украину и Грузию, эта тема вообще отошла на задний план. Однако стоит отметить, что действия России в Южной Осетии и признание Абхазии и Южной Осетии не укрепили позиции России на постсоветском пространстве, в том числе среди союзников. Наблюдается четкое стремление Белоруссии хотя бы одной ногой очутиться на Западе, а центральноазиатских государств – отодвинуться от России в сторону Европы или Китая. Также мы видим, что есть заинтересованность Армении, ближайшего союзника России, в сближении в Евросоюзом и даже Турцией.

Ни одна из стран СНГ не только не признала независимость Абхазии и Южной Осетии, но даже не поддержала вхождение Абхазии и Южной Осетии в Договор о коллективной безопасности (ОДКБ), хотя в России и полагали, что это будет возможно. В этом плане Россия проиграла: не укрепила свои позиции, не стала более привлекательной как политическая система для своих соседей. Но выиграла в отношении Запада, который согласился с этой позицией силы. Многие на Западе поняли, что с Россией нельзя разговаривать так, как кое-кто пытался до военных действий.

Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев сказал, что 8 августа войдет в историю так же, как 11 сентября. Но этого не произошло. На Западе просто проигнорировали последствия этой войны и решили не ссориться с Россией. Стороны по-разному оценивают итоги августовских событий. Россия считает, что она закрепилась как новый политический и военный центр, доказав, что она отвоевывает интересы многополярного мира.

На Западе не считают, что Россия укрепилась как новый центр. Там полагают, что Евросоюз и США укрепляются даже во время финансового кризиса, что они всеми возможными способами спасают мир от финансового кризиса и привлекают к этим процессам Россию, когда считают нужным, или Китай, или Индию, тоже в силу необходимости.

Запад понимает, что мир уже не однополярный, но и не в такой степени многополярный, как хочет Россия. Предложение Медведева о том, что надо вести диалог по вопросам безопасности, просто игнорируется на Западе.

Россию не критикуют за Грузию, но ее полностью изолировали от средств массовой информации, о России мало пишут. Предложение Медведева о необходимости диалога игнорируется, на его призывы не отвечают, даже не намекают, что хотят говорить. Никем не поддерживается предложение Медведева об альтернативной ослабевшему доллару мировой валюте. Так что и с этим предложением Россия остается в одиночестве. Даже Китай ее особенно не поддерживает по всем этим вопросам.

Можно предположить, что Запад пока выбрал выжидательную позицию, поскольку не верит в силы России для изменения мирового порядка. С другой стороны, Запад побаивается возможного совпадения интересов России и Китая, что может стать весомым аргументом, позволяющим России влиять на мировую структуру. Но пока нет никаких признаков того, что Китай согласен с российской позицией и готов идти на конфронтацию с Западом. Заметим, что и в самой России есть тенденции на сближение с Западом и желание взять в скобки все конфликты, забыть о них, в том числе и о войне в Южной Осетии, и постараться, насколько это возможно, выровнять поле отношений между Россией и, в первую очередь, Америкой. Особенно это проявилось после того, как Барак Обама побывал в Москве. В России больше нет попыток выстроить антиполюс против Запада, чтобы добиться продвижения своих интересов.

Россия предпринимает попытки, прежде всего через энергетические структуры, в меньшей степени через военное сотрудничество, осваивать новые рынки в Латинской Америке, Азии, Африке и укрепляться на них, приобретать на них более серьезный вес. Возможно, в итоге Россия со многими странами этого мира создаст газовый ОПЕК или организацию с другим названием. Это правильная тактика, Россию подталкивают к этому идущие в мире процессы. Но на Западе это остается незамеченным.

Россию рассматривают как одну из стран, которая больше, чем другие, пострадала от мирового финансового кризиса. Здесь смотрят очень просто: на данные статистики и макроэкономические данные. Для Запада Россия опять упала на уровень 1998 года, и поэтому с ней особенно не считаются. Это заметно по средствам массовой информации – на Западе очень мало пишут о том, что на самом деле в России делается во время финансового кризиса.

Германия в этом смысле нетипичная страна. Для того чтобы спасти отношения с Россией, она дает гарантии своим экспортерам на российский рынок, чтобы не прекращались поставки в Российскую Федерацию. Для Германии отношения с Россией, конечно, имеют стратегическую и политическую важность. Но, с другой стороны, это показатель того, что Германия в настоящий момент старается поддержать бизнес, используя такие методы, которые не поддерживают другие европейские страны. Такова особенность немецкой политики в отношении России, хотя у нас часто задается вопрос: а зачем все это? Что такого в России особенного, что это надо делать? Но, видимо, есть много особенного, потому что именно в Германии есть вера в то, что огромный российский рынок оправится от кризиса и на нем можно будет зарабатывать, можно будет сотрудничать с российскими фирмами.

На Западе есть скрытое решение политиков не допустить того, чтобы Россия вновь стала превращаться в империю. Именно поэтому бросаются все возможные ресурсы на «спасение» Украины. Это очень странно, потому что эти миллиардные средства на Украине просто пропадают, а Запад продолжает давать деньги на «спасение» социальной системы этой страны. Заметим, другим государствам на аналогичные цели Международный валютный фонд деньги не выделяет. Это означает, что есть тихий страх, что Россия опять присоединит к себе Украину, и тогда Западу вновь придется соседствовать с могучей и в чем-то страшной авторитарной Россией, которая серьезно усилит свое влияние на Центральную Европу и, возможно, будет угрожать западным интересам. Такой внутренний страх присутствует у отдельных политиков на генном уровне.

Когда русских нет за столом переговоров или в кулуарах, западные политики договариваются держаться именно такого курса по отношению к России. Они прекрасно понимают, что военное давление на Россию оказать невозможно, поэтому используют тактику замалчивания и игнорирования. Пусть Россия прыгает, крутится, пытается предлагать все новые и новые инициативы, но все равно не докричится, потому что мы просто ее не услышим… Именно эту тактику выбрал сегодня Запад, чтобы принизить роль России, умалить ее значимость.

Но есть и другие моменты. Например, президент США Барак Обама как прагматичный политик прекрасно понимает, что Россия в приоритетах находится не на первом, не на втором, не на третьем, не на четвертом, не на пятом, даже не на десятом месте, как в этом пытались убедить американцев поляки или прибалты. Он осознал, что главная опасность для Америки – это проиграть Большой Средний Восток. Конфликт вокруг Израиля, который втянет Америку в войну с арабским миром, для США гораздо опаснее.

Обама хочет выходить из Афганистана и Ирака, а не входить туда еще больше, если ситуация усугубится. Он совсем по-другому смотрит на проблемы климата и экологических катастроф, перед которыми человечество окажется в ближайшие годы. И тут вдруг чистая провокация: Северная Корея безнаказанно запускает военные ракеты и проводит тесты с настоящими баллистическими ракетами, которые могут угрожать всем в регионе, а в первую очередь Японии, союзнику Америки. И Иран тоже делает то, что он хочет.

Если суммировать эти проблемы, то становится понятным, перед какой опасностью стоит мир: это не Индия и Пакистан, с которыми можно было бы договориться, с Ираном и Северной Кореей договориться невозможно. У них будут атомные ракеты, они будут вести, с точки зрения Запада, весьма агрессивную политику. Талибов и «АльКаиду» остановить как будто тоже невозможно.

Мы стоим перед жуткой опасностью полной радикализации ислама на Ближнем и Среднем Востоке, связанной с муллами в Иране, и опасностью возникновения новой атомной державы – Северной Кореи. Это похуже биполярного мира, с точки зрения Запада. Нужно этот мир сегодня изменить к лучшему, постараться остановить худшие сценарии развития. В таком сценарии Россия вдруг стала союзником Америки, поскольку США понимают, что с немцами и французами эту проблему не решить.

Европейцы вообще не видят этой проблемы, они не вмешиваются, они заняты самими собой, они считают свои деньги, они спасают себя от финансового кризиса, но воевать за улучшение мира они не хотят. При этом Россия, естественно, занимается своими проблемами в плане стабилизации Ближнего Востока, в чем она напрямую заинтересована. То, что Россия опять становится союзником Америки, свидетельствует о прагматичности подхода со стороны США. Россия уже была на несколько недель союзником Америки после 11 сентября 2001 года. Но Буш не хотел этого сотрудничества или союзничества, а Обама к этому возвращается.

Впрочем, Запад и дальше будет способствовать ослаблению России среди ее ближайших союзников – государств постсоветского пространства. Принято политическое решение о строительстве «Набукко», хотя нет никакой финансовой поддержки этого проекта и никто не знает, какой газ туда будет идти. Между тем, это подается в форме «большого прыжка на Восток», в сторону Центральной Азии, с целью вывести центральноазиатские страны из-под влияния России. На Западе считают, что это абсолютно нормально.

Тем самым дан косвенный ответ предложениям Медведева, который говорил год назад: давайте вести разговор о будущей архитектуре. Но то, что он открыто не говорил, но подразумевал:

Запад должен признавать сферу особых интересов России на постсоветском пространстве, – вот в этом вся загвоздка, в этом вся проблема. Запад не хочет признавать этого за Россией и будет мягким способом делать все возможное для того, чтобы вывести постсоветские страны из-под влияния России.

С другой стороны, у Запада нет денег и нет политической воли принимать эти страны к себе в общеевропейский дом. Ни в НАТО, ни в Европейский союз центрально-азиатские страны, Азербайджан, Армению, или Грузию, никто принимать не хочет. Это все выглядит странно, сложно, дорого и непонятно.

Вячеслав Никонов
РОССИЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: ЗАДАЧИ И ВЫЗОВЫ

Вячеслав Никонов президент фонда «Политика»

В глобальный кризис российская линия безопасности не изменилась. Шире, не изменилась она и за последние 500 лет. Именно это – период существования России как суверенного государства. Состоит российская линия безопасности из двух основных аспектов. Первый аспект – это противодействие образованию государств, которые могут оказать мгновенную угрозу российской безопасности, особенно государств, расположенных поблизости от российских границ. Второе – это стремление создать систему альянсов со всеми иными государствами для того, чтобы организовать противобаланс подобной угрозе.

В то же время основная угроза российской безопасности всегда была внутри самой России, а не вне ее. Это экономическая слабость России и конфронтация в элитах. И все те разы, когда происходил развал России как государства (в начале 1917 года, в 1991 году), все это происходило за счет конфликта в верхах, а не за счет внешнего давления. С кризисом, без кризиса – угроза российской безопасности остается все той же самой.

Основной угрозой безопасности, как считается, для России является расширение НАТО на восток. Понятно, что нежности к НАТО Россия не испытывает. Вхождение Грузии и Украины в НАТО считается экзистенциальной угрозой России. Прежде всего потому, что это воспринимается как возможность создания ситуации, в которой Россию могут обвинять в агрессии против стран НАТО. Что может привести к той ситуации, когда будет преодолен ядерный порог. Поэтому Россия сделает все, чтобы предотвратить расширение НАТО.

Далее: система альянсов возможна только на постсоветском пространстве. То есть страны СНГ являются зоной основной стратегии, а также зоной основного альянса. Поэтому СНГ – это приоритет номер один, идет ли речь о системе коллективной безопасности или Евразийском экономическом союзе. Следующий круг стратегической безопасности – это Шанхайский договор, который включает страны Центральной Азии, и прежде всего Китай, а также страны-наблюдатели, которые считаются потенциальными членами или партнерами Шанхайской организации в будущем. Это Иран, Монголия и Пакистан. Наконец, есть страны БРИК, которые были институционализированы буквально пару недель назад. Судя по результатам 2-й Конференции стран БРИК, эта организация гораздо более серьезная, чем сейчас ее оценивают.

Ситуация кризиса, как полагается, будет ослаблять американское доминирование. Сейчас мы находимся на том этапе, когда монополярный мир прекращает или уже прекратил свое существование. Достаточно сильно ослабевают позиции Евросоюза, что может продолжаться и в длительной перспективе. Происходит относительный рост позиций Индии и Китая, которые не так пострадали от экономического кризиса.

Россия считается объективно самым слабым звеном стран БРИК на сегодняшний день ввиду своей внутриэкономической слабости, структурной неэффективности российской экономики, а также неспособности России выработать адекватную экономическую политику.

В то же время цель России – стать пятой ведущей экономикой мира – по-прежнему стоит в повестке дня, так же как и цель остаться суверенным, независимым центром власти. Цель России – организовывая своих соседей, оставаться центром нового многополярного мира вместе с США, ЕС, Китаем, Индией, может быть, Японией.

Что касается России как центра в многополярном мире, учитывая ее слабый экономический статус, то люди в Кремле четко понимают, какую позицию Россия занимает, в том числе и по данным статистики. У них нет никаких биполярных амбиций, они не рассматривают Россию как супердержаву, но рассматривают ее как одну из мощных держав. Сегодня экономика России – седьмая или восьмая по величине. Что касается 2020 года и так далее, может быть, Россия войдет в первую пятерку или шестерку после Бразилии. Но она будет большой экономикой, больше, чем Франция, например, или Великобритания.

Хроника расширения НАТО

Если это произойдет и доля России составит примерно 5 процентов мировой экономики, то вместе со странами СНГ эта цифра будет примерно 7 процентов. Кстати, в середине XVIII века, когда Российская империя стала мировой державой, ее доля составляла 5 процентов мирового ВВП. Я, может быть, ошибаюсь, но на долю Китая тогда приходилась примерно треть мирового ВВП, а на долю Индии – примерно четверть. Советский Союз никогда не давал больше 8–9 процентов ВВП. Так вот, 5–7 процентов ВВП – этого достаточно, чтобы быть центром силы? Может быть, да, а может быть, и нет. В любом случае перед Россией стоит необходимость организовать свое окружение более упорядоченным образом для того, чтобы стать центром силы и власти.

Задача, которая стоит сейчас перед Китаем, тоже всем понятна. Но Китай – это не просто проблемное государство, это государство, которое представляет собой большую возможность. И его потенциал может быть добавлен к потенциалу России, он не должен рассматриваться лишь как угроза. Дипломатическая практика китайцев, когда русские оказывают в грязи, а китайцы в белом фраке, известна. Но китайцы умные, и в любом случае отношения России и Китая будут крайне важны. Китай понимает стратегическую составляющую данных отношений, в которых он крайне заинтересован.

Россия ориентирована сейчас больше на Запад, чем на Восток, а Китай смотрит на Восток и на Юг, то есть мы стоим спиной друг к другу, и мало у нас оснований для того, чтобы столкнуться лбами и вступить в конфронтацию.

Что касается территориальной целостности, конечно же, это большая проблема. И, конечно же, существует такая возможность, что Россия не сохранит свою территориальную целостность по состоянию на 2009 год в дальнейшем. Есть один важный момент – это увеличение количества государств на планете Земля. Когда создали ООН, было 50 государств, а теперь у нас 150 стран. Между прочим, Россия этнически разнородная страна: больше 17 процентов населения не являются этнически русскими. Существуют также и проблемы, такие как конфликты на Северном Кавказе. Очередная Чечня не исключена.