Текст книги "Продавец кондитерки 2 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Вопрос с коррупционным картелем решался младшими офицерами российской армии. С этими людьми нельзя было работать по схеме – вывоз товара только по взятке. Ребята из офицеров не дают взятки это противоречит офицерской чести. Нет есть интенданты, но с теми мы не будем связываться. Строевые же порвут любого бюрократа если тот неосторожно попытается залезть в их карман.

Надо было ехать в Санкт-Петербург и там искать тех, кто может нам продать зерно на наших условиях. Получить подорожную в Санкт-Петербург получилось очень просто – всего то пятьдесят рублей, и я мог посетить любой город в Российской Империи со мной уехали четверо охотников. Ехали мы в Питер во все времена город торговый и лихой. Сейчас Петербургский порт заблокирован полностью, но торговые конторы никуда не делись и несут громадные убытки. Главное не спешить и не нарваться сходу на компаньонов архангельского картеля. Такие масштабы злоупотреблений не могут быть без столичных покровителей.

Дорога из Архангельска в Санкт-Петербург не плохая и не хорошая. Нельзя оценить то, чего нет по факту. Имеется направление и очень редкие указатели если судить по количеству тех указателей то и указателей нет. Только колея и очень редкие трактиры и села при этой дороге.

Скорость передвижения была низкой и не сравнимой даже с испанскими дорогами.

Вот чего было в избытке так это лихих людей. В некоторых местах они даже не прятались смотрели на нас – карета и четверо верховых с ружьями и не нападали. На купеческий обоз мы не походили ни разу. Нападать же без надежды на хорошую добычу в этих местах не было установлено. Нападали на купцов и одиночек и то если купец не платил отступных. Первые рэкетиры уже имелись и вовсю наживались на торговцах. Полиция как таковая отсутствовала. Сотские и исправники это была экзотика и они не справлялись с разбоем и во многих случаях и руководили криминалом.

Ночевать старались не селах, а в лесах. Это, как ни странно, было и дешевле, и безопаснее.

В этом времени мне везет на дорожные приключения. Крики выстрелы мы услышали внезапно и сразу остановились, и вперед ушли разведчики. Два моих охотников ушли смотреть, что случилось по дороге впереди. Я с оставшимися двоими стал готовить оружие к бою, заряжать запасной карабин и пистолеты. Постоянно заряженными возить оружие опасно может подвести в самый не подходящий момент.

Разведчики вернулись быстро. Впереди по дороге происходил налет. Группа крестьян напала на две повозки и разгружает вещи и грабит пассажиров. возницы похоже убиты. Пассажиры – какой-то флотский офицер и три женщины – одна постарше по всей видимости его жена и две девочки одна постарше и вторая совсем еще ребёнок. Женщин похоже собираются насиловать привязывают к деревьям офицер уже сбит с ног и его вяжут, в костре греют металл что бы пытать.

Я никогда не проходил мимо если обижали женщин. Правда иногда это приносило лишние проблемы. Но сейчас пройти мимо я не смог. разбойников было всего шесть человек. Нас пятеро и у нас были ружья и пистолеты. При удачном залпе до рукопашной даже не дойдет. Быстро принимаю решение и мы всей компанией отправляемся на бой с разбойниками.

Идти было недалеко, но к нашему приходу обстановка сильно обострилась. Женщин уже начали раздевать и самые озабоченные строились в очередь к женщине постарше. Молоденьких девчонок оставили на закуску, но уже лишили одежды. Офицер был связан, и главарь демонстрировал раскаленное железо по всей видимости хотел узнать – где деньги или просто поглумиться.

Я стрелял в главаря и попал тому в голову неплохой результат для гладкоствольного оружия. Мои охотники стреляли по разбойникам, которые толпились у женщины, постарше привязанной к дереву. Стрелять по такой цели довольно просто, но есть опасность попасть в заложника. Не попали по женщине но по разбойников положили. Оставшийся в живых последний шестой разбойник хотел убежать в лес, но как он не старался пять выстрелов из пистолетов поставили точку в его преступной карьере. Развязав офицера и оставив своих товарищей перевязывать раны освобожденной жертве я прошел к деревьям и саблей перерубил веревки, которыми те были привязаны к деревьям. Женщины молча, но быстро кинулись к своей одежде и хоть одежда была в плачевном состоянии наготу они прикрыли.

Уезжать с этого места не стали и разбили лагерь для того, что бы помочь жертвам разбойного нападения и ночью передвигаться по местным дорогам тоже не рекомендовалось.

За ужином и познакомились – это оказались капитан третьего ранга из галерной эскадры Балтийского флота командовал галерой и его жена с двумя дочерями. у нас получилось, что среднее между барбекю и пикником. Я не стал врать, что я из Неаполитанского королевства. Рассказал, как есть – офицер Британской армии на половинном жаловании здесь в России в торговом поиске – ищу зерно для вывоза в Британию. Но в Архангельске коррумпированные чиновники и купцы создали картель и теперь продают зерно по диким ценам. Еду искать других продавцов но оплата по факту отплытия из Архангельска с грузом. Думаю, что смогу найти несколько офицеров которым надо продать зерно из имений и которые затем помогут преодолеть заслоны в Архангельске. По закону нас никто не может остановить но ведь картель применит и незаконные способы.

Мой собеседник /наш спасенный отец семейства Алексей Иванович Иванов/ спросил только одно – сколько мы готовы платить за зерно. Пятьдесят копеек за пуд зерна пшеницы, за рожь естественно меньше. И нам нужны большие объемы.

Алексей Иванович помолчал и спросил – знаю ли я сколько платят перекупщики. Я сказал – не знаю.

/И/ – перекупщики за пуд пшеницы платят пять копеек, за пуд ржи – три копейки. И еще торгуются при скупке.

/Я/– я дам пятьдесят копеек за пуд пшеницы и тридцать копеек за пуд ржи, но все равно остается проблема вывоза и прохождения формальностей в порту Архангельск.

/И/– сколько пудов Вам надо. Я могу договориться на пятьдесят тысяч пудов пшеницы и сто тысяч пудов ржи. Вывоз и прохождение всех формальностей в порту я гарантирую.

/Я/ – для начала мы возьмем 25 тысяч пудов пшеницы и оставим аванс на все остальное. Мы возьмем всё, но вывезем за несколько рейсов. Нам нужно ехать в Петербург и там оформлять сделку.

/И/ – В Петербург поедим но зерно будут сразу везти в Архангельск несколькими обозами.

Мне повезло – и самому Иванову надо было продать урожай нескольких лет и у него было масса знакомых, у которых имелось зерно, но продавать за копейки перекупщикам они не хотели.

Дальше мы поехали уже вместе. Почему я не торговался и не пытался сбить цену. Всё дело было в Татьяне. Меня опять накрыла любовь – любовь. Для того. что бы иметь возможность общаться с Татьяной я бы покупал зерно по любой цене. Но здесь все интересы сошлись.

Время в дороге пролетело мгновенно. Хотя и прошло почти две недели в дороге. Нас пригласили жить в доме у Иванова и в первый же вечер собрались морские офицеры знакомые хозяина дома. Всех устраивали и цена, и форма оплаты. Платил я английскими золотыми соверенами. сразу же выяснилось – объемы гораздо выше чем было озвучено сразу. Я заключил контракт на все озвученные объемы. Но оплата только после прохождения таможни. Мои условия прошли на «Ура».

Когда я поинтересовался как будет выглядеть все это в натуральной форме.

Выглядеть это должно было следующим образом. Первую партию в двадцать пять тысяч пудов повезут уже через три дня. Хлебной обоз придет в Архангельск через две недели и там разгрузиться на мой корабль. Прохождение таможни и безопасность груза будет обеспечивать команда из матросов галерного флота под командованием нашего гостеприимного хозяина. Я только поинтересовался не будет ли проблем с политической точки зрения типа мятеж или бунт. Мне ответом был смех. мятежом это не будет и попытки разгромить хлебный обоз будут пресечены в лучшем виде. Имея планы на дальнейшее торговое сотрудничество и вообще планы на Татьяну я оплатил груз сразу и оставил деньги под честное слово Иванову.

Сам Иванов не понял почему я так поступаю – но моя возможная теща сразу всё поняла и немедленно стала выяснять и мое происхождение и мое финансовое положение. Материальное положение перевесило дворянские предрассудки /Ивановы были внесены в Бархатную книгу и имели очень длинную цепочку предков бояр/ но в данном случае все сословные препоны были сметены.

Предложение я должен был сделать, вернувшись со следующим рейсом и тогда же мы должны были назначить свадьбу. С Татьяной я поговорил, в общем и целом, и намекнул о своих чувствах. Вопрос теперь был в решении отца. Этот вопрос решала Галина Ивановна моя будущая теща. Решила в течении одного вечера. Предварительное согласие на обручение и брак было получено.

Судя по всему, главой дома и семьи была Галина Ивановна и она держала бразды правления семейной жизни жесткой рукой. Демократии в семье и не пахло. Иванов мог командовать галерой или всем Балтийским флотом, но домом рулила его жена. По-другому и не могло быть – когда начиналась навигация или военные действия – капитан третьего ранга покидал дом и уходил в море. Кто ещё кроме верной супруги мог командовать домом и хозяйством.

Один раз я уже обжегся со своими брачными планами и поэтому денежных средств кроме как на авансы по приобретению зерна не оставлял. Так немного сверху всего двадцать тысяч фунтов. Чисто на подготовку к помолвке и свадьбе.

Наша коммерческая деятельность не осталась не замеченной, и местные монополисты решили повлиять на меня и вернуть положение на рынке на исходные позиции. Для этого меня решили вразумить и слегка поучить. Момент нападения я позорно проглядел. Вот сейчас никого вокруг не было и вот уже ко мне со всех сторон с деловым видом идут крепкие мужики с дубинами в руках. Но никто не учитывал тот момент, что я здесь уже не чужой и почти жених местного флотского офицера. Нападавшие были жестоко избиты людьми в матросской одежде. к своему стыду, я не видел, что меня скрыто охраняют. Слишком уж я бесстрашно гулял и по Кронштадту и Петербургу и потому ко мне для охраны приставили десяток сообразительных матросов. Это оказалось не лишней предосторожностью и местные вразумители были очень жестоко биты.Более на улице ко мне не подходили с такими дурацкими целями. Пока ещё в Российской Империи у спекулянтов не было особой власти и возможностей.

Время до отъезда в Архангельск пролетело мгновенно. я ходил за Татьяной следом и рассказывал сказки. Как любой влюбленный я сильно поглупел и даже сочинял стихи. Ну, как сочинял чистый плагиат – Я встретил Вас и вс такое подобное. Прости Александр Сергеевич. Пушкин естественно. Со школьных времен творчество великого поэта в памяти засело. Сам Александр Сергеевич ещё Пажеском корпусе учиться ещё не известный поэт. Поэтому и резвлюсь нарушаю будущие авторские права. Женщины любят ушами это, наверное, истина. Но и материальное положение играет не последнюю роль. И это в порядке вещей – песни песнями но кормить детей и обустраивать дом и вести хозяйство предстоит женщине поэтому и материальное положение важно.

Провожали нас со слезами. Дорога обратно в Архангельск была быстрой, гораздо быстрее чем в Санкт-Петербург. Иванов выправил подорожные, и мы ехали на ямщиках и скорость была весьма и весьма приличной. Поэтому доехали за пять дней на перекладных.

Дорога была спокойной только уже в самом Архангельске все-таки нашлись ухари и попытались рассказать нам кто в Архангельске хозяин. За непочтительные разговоры и оскорбление офицерской чести Иванов просто стал избивать переговорщиков тупой стороной палаша. Избивать безо всякой жалости и оглядки на последствия. последствий, к моему удивлению, не было никаких. Очень богатые люди молча снесли побои и даже не пытались искать защиты у исправника.

Иванов мне пояснил – последствий не будет вообще никаких. Если побитые пойдут искать правду, то найдут розги и их выпорют безо всякой жалости за оскорбление дворянина и офицера. Если бы он не избил этих торговцев, то его самого могли судить офицерским судом чести. вот такие жестокие порядки стояли в те времена на Руси.

Мне понравилось никогда мне не нравились спекулянты. Вот у нас в фирме всё было честно и, по справедливости. В моем таком далеком 21 веке хоть и далеко это время сейчас от меня, но как приятно вспоминать ту Москву и ту жизнь.

Погрузка шла быстро и когда местная артель портовых грузчиков резко заболела, то команда матросов с легкостью загрузила наш корабль и наш старый добрый друг на таможне не стал ставить палки в колеса и мгновенно проставил печати на всех необходимых документах.

Обнявшись с Алексеем Ивановичем, мы попрощались. Все необходимые расчеты мы провели ещё в Кронштадте. впереди было северное море и путь …

Глава 7

Архангельский порт прекращает навигацию к середине ноября и поэтому мы не могли в этом году вернуться за следующей партией зерна в Архангельск. Тупиковая ситуация – моим контрагентам в России очень надо продать зерно и прочие товары, но в Архангельске этого невозможно сделать там картель из власть предержащих, и мы то уйти с грузом смогли только при силовой поддержке. Второй раз может и не получиться. Вернуться мы сможем как раз к началу ноября, но нам могут перекрыть кислород и затянуть время отгрузки теперь и силовая поддержка нечего не решит. Уже на отходе мы познакомились с Ксенофонтом Алексеевичем Анфилатовым, и этот крупнейший торговец имея выходы до Императора тоже застрял со своими грузами в Архангельске и почуяв в Анфилатове такого же лихого авантюриста, как и я сам мы заключили трёхсторонний договор – я, Иванов со товарищи и Беломорская торговая компания. По договору – Иванов и товарищи обеспечивали силовую поддержку, а Беломорская торговая компания обеспечивала доставку всех грузов в Екатерининскую гавань у компании там были склады. Первый же вопрос, который возникнет у читателя – навигация заканчивается к середине ноября и как мы будем на деревянных кораблях изображать ледоколы. Никакого секрета здесь нет, Екатерининская гавань не замерзает. Совсем не замерзает. Документы на отгрузку сделают в Санкт – Петербурге и там же пройдет таможенная очистка. Я должен к началу ноября привести караван судов и забрать грузы и товары.

В истории экономического развития России, ее внешней торговли особое место занимает Ксенофонт (Селефонт) Алексеевич Анфилатов (1761–1820) – купец, снискавший внимание со стороны Александра I и его окружения, восхищение современников и потомков. Главными заслугами этого купца-негоцианта стали участие в установлении первых торговых контактов между Россией и Соединенными Штатами Америки и учреждение одного из первых в нашей стране общественных банков.

К. А. Анфилатов был уроженцем деревни Вагинской Слободского уезда Вятской провинции (с 1796 г. – губернии). Среди государственных крестьян северо-востока Европейской России, к которым относилась семья Анфилатовых, широкое распространение получили разного рода неземледельческие занятия, и Ксенофонт с малолетства был вовлечен в предпринимательские дела своих отца и дяди. Рано оставшийся без матери, он с детских лет проявлял деловую смекалку, целеустремленность, энергию – качества, которые впоследствии пригодились ему для успешной реализации собственных коммерческих проектов.

В начале 1760-х гг. Анфилатовы записались в цеховые г. Слободского, затем перешли в купечество. Являясь людьми состоятельными и имея опыт торговой деятельности, они в полной мере были втянуты в интенсивно протекавший в период правления Екатерины II процесс складывания гильдейской купеческой корпорации. В ведомости Слободского городового магистрата за 1782 г. среди «вшедших из разного состояния людей в купечество» находим имена Алексея Ивановича Анфилатова с сыном Ксенофонтом, объявивших капитал в сумме 700 руб., и Луки Ивановича с сыном Алексеем (их купеческий капитал также составлял 700 руб.) . Запись, содержащаяся в документе, – «оные записались по уволнителному прежнего их бытию от старосты с мирскими людми писму и по учиненному в сем магистрате определению июня 5 дня 1773 года», – говорит о времени вступления Анфилатовых в купеческое сословие.

В 1775 г. братья Алексей и Лука Анфилатовы – купцы второй гильдии. Они были грамотными людьми, избирались на общественные должности и постепенно укрепились в составе верхушки слободского городского общества. После издания екатерининской Жалованной грамоты городам Анфилатовы объявляли капитал по первой гильдии. В тот период наиболее значительные купеческие капиталы в регионе складывались преимущественно на основе оптовой торговли сельскохозяйственной продукцией. Обычно в осенне-зимний период, когда устанавливались невысокие цены на хлеб, муку, различные крупы, лен, льняное семя, сало, кожи, купцы вели скупку этих товаров для дальнейшей их отправки преимущественно в Архангельский порт и в Поволжье. Являясь посредниками, они обеспечивали себе торговую прибыль на разнице между покупной и продажной ценой.

Слободские гильдейские предприниматели проявили себя в торговле мехом, холстом, медом, воском, которые везли на Макарьевскую и Ирбитскую ярмарки, в Москву. Выступали они и в качестве посредников в продаже иностранных товаров (сахара, виноградных вин и др.) из Архангельска в городах Урала и Сибири. В 80-е гг. XVIII в. слобожане, по сообщению документов, торговали даже на Камчатке и «на китайской границе, в Кяхте» . Размах их торговли побуждал Анфилатовых к весьма активной коммерческой деятельности.

1780-е гг. стали для Ксенофонта Алексеевича временем, с одной стороны, накопления собственного капитала, а с другой – утверждения как представителя крупной семейной фирмы. А. И. Анфилатов, отец Ксенофонта, оставив купеческие дела, под занавес своей жизни переселился в родную деревню Вагинскую и являлся одним из инициаторов постройки каменной Благовещенской церкви в с. Шестаково Слободского уезда, вместо деревянной, прихожанином которой он являлся с семьей. Коммерческая же деятельность Ксенофонта Алексеевича протекала совместно с дядей Лукой Ивановичем Анфилатовым.

В условиях неразвитости системы банковского кредитования, экономической конкуренции и всевозможных рисков социальная и профессиональная устойчивость купцов обеспечивалась их семейными объединениями, или – торговлей «при совместном капитале», в которую были втянуты представители одной фамилии, обычно братья и взрослые сыновья. Эта форма ведения предпринимательских дел получила распространение и в Вятской губернии, прежде всего среди купцов первой и второй гильдий, так как производимые ими коммерческие операции требовали немалых денежных затрат и людских ресурсов. В 1787 г. Анфилатовы создают семейную фирму, которая становится участницей заграничного торга в Архангельске.

Ее торговыми партнерами были представители влиятельных фамилий – Платуновы, Калинины, осуществлявшие обширную хлебную торговлю на Русском Севере, бравшие подряды на поставку продовольствия, на перевозку казенного вина. На исходе XVIII в. Анфилатовы породнились с семьей крупного архангельского предпринимателя Алексея Ивановича Попова, также являвшегося их деловым партнером. «Простой крестьянин Попов, быстро разбогатев, в 1790 г. сделался основателем первого торгового дома в г. Архангельске», – читаем в архивных документах. В 1795 г. его дочь Анна стала женой К. А. Анфилатова (для последнего это был второй брак, первая жена Ксенофонта Алексеевича – Евдокия Михайловна, дочь канцеляриста Вятской духовной консистории, – умерла).

Анфилатовы состояли в родстве и с предпринимательской семьей Платуновых (г. Слободской). По сообщению обывательской книги на 1793–1795 гг., Лука Иванович был женат на Евдокии, дочери купца-старожила Ивана Платунова . Брачные узы семьи Анфилатовых, таким образом, вполне благотворно влияли на их профессиональную деятельность.

В 1790 г. Ксенофонт Алексеевич приобретает корабль с двумя мачтами, «грузу понести могущее семьдесят местов», названное Анфилатовым «Доброе товарищество» , причем в то время у самого владельца не было еще своего, отдельного от родственников дома. С покупкой судна этот купец получил возможность вести непосредственную торговлю с европейскими государствами, и тогда же Анфилатов заключает договор «с бременским корабельщиком Арендом Поташевым» об отправке на судне товара «в Амстердам или в какой другой порт или гавань, но туда, куда самим господином хозяином или корреспондентами его приказание будет» [8]. Анфилатовы получали свободу в коммерческой деятельности и больше всецело не зависели от иностранных посредников, стремившихся покупать русские товары по заниженным ценам.

Покровительственный правительственный курс, проводимый во второй половине XVIII столетия в отношении развития отечественного производства, изменение правового статуса крупных предпринимателей, усиление конкуренции со стороны торговых крестьян способствовали вкладыванию купеческих капиталов в производственную сферу. В 1795 г. Лука Иванович Анфилатов имел в Слободском «в предместии города два кирпичных завода и под горою на берегу Вятки реки… каменной юфтяной завод» . На кирпичных заводах этого купца изготовлялось «кирпича до 300 тыс. в лето». К. А. Анфилатов владел лесопильным заводом близ Ношульской пристани, располагавшейся на торговом пути из Вятки в Архангельск и являвшейся крупным центром транзитной хлебной торговли на Русском Севере. Однако, несмотря на солидные объемы производства, на первом месте у Анфилатовых всегда стояла торговля.

С 1797 г., после смерти дяди, Ксенофонт Алексеевич стал полновластным главой в семейном бизнесе, в котором постепенно осваивался и его старший сын (от первого брака) Ираклий. К. А. Анфилатов продолжал вести торговлю в Архангельском порту, отправлял зерно и муку, кожи, говяжье сало, лен, пеньку, смолу в Лондон, Амстердам, Гамбург. В 1800 г. объявленный им капитал составлял 16200 руб. и в дальнейшем увеличивался (в 1805 г. он равнялся 17200 руб., в 1812 г. – 50 тыс. руб.). Укреплялся и социальный статус Ксенофонта Алексеевича. В 1790-е гг. он уже не только первогильдеец, но и бургомистр в Слободском магистрате. Позже, по Манифесту от 1 января 1807 г., вводившего звание первостатейного купца, его получает и К. А. Анфилатов.

Начало XIX века ознаменовалось для этого купца поиском новых форм и новых путей предпринимательской деятельности. Будучи крупнейшим на Русском Севере торговцем, Ксенофонт Алексеевич открыл в Архангельске контору, вместе с вологодскими купцами Николаем и Степаном Митрополовыми задумывался он об учреждении такой же конторы и в Лондоне. К этой идее благосклонно отнеслись на самом высоком уровне. В рескрипте Александра I от 25 марта 1802 г. на имя министра коммерции Н. П. Румянцева говорилось о царской поддержке данного предложения: «…я готов им доставлять все зависящие от правительства пособия и покровительство». По мнению биографов Анфилатова, «Российская купеческая контора» в Лондоне была вскоре открыта.

В пользу этого факта говорит и дошедшее до нас в ряде источников воспоминание, свидетельствующее о прямых поставках товаров слободского купца в столицу Англии: в 1806 г. Анфилатов отправил в Лондон лен, два года товар не продавался, а на третий поехал сам купец. Ксенофонт Алексеевич осмотрел лен, предлагал его купить, но купцы-оптовики занижали цену, тем самым желая отучить русских торговать без посредников. Видя непоколебимость Анфилатова, англичане рекомендовали ему отправить товар обратно в Архангельск, но тот заявил: «В лес дрова не возят», отвез лен за город и сжег . Этот поступок впечатлил современников и характеризовал слободского купца как человека с твердым характером, самостоятельного в принятии решений.

К. А. Анфилатов входил в число русских купцов, осуществлявших самостоятельную торговлю и через С-Петербург (в конце XVIII – начале XIX в. таких предпринимателей насчитывалось всего около 20) [16]. Весной 1805 г. Ксенофонт Алексеевич получил разрешение на прибытие его кораблей с товарами из северной столицы в Константинополь .

В начале XIX в. Ксенофонт Алексеевич со своим тестем Алексеем Поповым участвовал в создании Беломорской компании с правлением в Петербурге, стоявшей у истоков акционерного дела в России. По подсчетам Л. Е. Шепелева, до 1807 г. в стране действовало всего пять акционерных компаний. «В 1803 г. была учреждена, а в 1804 г. открыла действия первая в XIX в. Беломорская торговая компания», – сообщает он [19]. Компания создавалась для китобойного и рыболовного промыслов и, несмотря на государственную поддержку, просуществовала только до 1813 г. В историографии ее деятельность характеризуется как неудачная «с самого начала», но сам факт открытия компании стал заявкой, причем одной из первых, новой, капиталистической формы организации крупного бизнеса в России.

На развитии торгово-предпринимательской деятельности К. А. Анфилатова в начале века не могли не сказаться непрекращающиеся наполеоновские войны, континентальная блокада Англии, оккупация Бонапартом Голландии – события, которые привели к падению внешнеторгового оборота России (так, если в 1801–1805 гг. он составлял 127,87 млн руб., то в 1806–1808 – только 74,98 млн руб.) и объективно способствовали поиску русскими предпринимателями новых деловых партнеров.

Таковые были найдены энергичным слободским купцом Анфилатовым, нуждавшемся в стабильном рынке сбыта товаров, еще до присоединения страны к континентальной блокаде. «Мое желание, – писал он в декабре 1805 г. Н. П. Румянцеву, – стремиться начать торговлю непосредственно в

Северо-Американские области и доставлять туда наши продукты и товары, а напротив того привозить оттоле тамошние произведения на собственных российских кораблях…» Это было смелое предложение в силу не только дальности и опасности пути, но и отсутствия в России дипломатического корпуса молодого североамериканского государства.

Без заинтересованности и мощной поддержки со стороны правительства К. А. Анфилатову вряд ли удалось бы в короткий срок организовать и осуществить столь значимую экспедицию. «Граф Николай Петрович, – говорилось в именном указе Александра I от 29 декабря 1805 г. Румянцеву, – усматривая из поданного вам письма от слободского купца Ксенофонта Анфилатова... что сей купец первый предпринял отправить на своих кораблях российские товары в порты Американских Соединенных Штатов, я поручаю вам объявить ему мое благоволение и принять меры, чтобы первые три корабля, в России построенные и ему, Анфилатову, принадлежащие и отправленные от него из здешнего или Архангельского порта с российскими товарами в Соединенные Штаты, отпущены были без взимания тарифных пошлин, и, равным образом, коль скоро помянутые три корабля с американскими товарами прибудут в которые-либо порты наши, пошлин с привозимых на тех кораблях товаров не брать…» С позволения Александра I, таким образом, корабли Ксенофонта Алексеевича освобождались от уплаты таможенных сборов и, более того, из государственной казны для осуществления плавания он получил пособие в размере 200 тыс. руб.

Таким образом мой новый компаньон имел выходы и на штаты Северной Америки для меня это было выходом из положения. Теперь я мог разложить капиталы в нескольких финансовых системах и иметь хоть какие-то гарантии, что британские финансисты не смогут меня ограбить.

И да Екатерининская гавань очень известное место.

ЕКАТЕРИНИНСКАЯ ГАВАНЬ, бухта в Кольском заливе (прежние названия – Корабельная гавань, Корабельное урочище). Названа в честь жены Петра I Екатерины I в 1723, когда здесь была основана база Кольского казенного китоловства (по иной версии – названа в 1764 В. Я. Чичаговым в честь Екатерины II). Стоянка в бухте кораблей русской Северной эскадры вице-адмирала П. П. Бредаля во время войны со Швецией (зима 1742–43) показала пригодность гавани к размещению кораблей круглогодично. В начале XIX в. здесь размещалась база Беломорской промысловой компании.

Теперь надо было собрать большой караван и очень быстро вернуться. У меня всё равно оставались обязательства перед британской армией и меня могли в любой момент кинуться искать и тогда возникали проблемы. официально я должен был в любой момент вернуться на службу.

Глава 8

Все договоренности нужно было соблюдать в точности. У русских купцов было одно хорошее правило – данное слово не пересматривалось в угоду обстоятельствам и надо было соответствовать если мы хотели долгого сотрудничества. Идти надо было по звездам метод счисления не годился слишком большой разнобой в течениях и просто прокладывать курс по карте было невозможно. С другой стороны, можно было прокладывать курс и методом счисления, но тогда риск аварии увеличивался тысячекратно. Сложность прокладки курса по звездам была в том, что тучи и облака на северном небе – это постоянные хозяева небес – вот солнышко и ясное небо это редкость. С пиратами пока было тихо и можно было спуститься с мостика в каюту и отдохнуть. Капитан так и остался на мостике складывалось впечатление он на мостике и спал. Только голова коснулась подушки, и я тут же заснул. Во сне я делал предложение Татьяне, и мы обменивались кольцами. Хоть и спал, но тут же мысль надо заказать кольца и не потерять до этого мерки с пальца, затем пришло время эротических снов и совсем уж нежданно раздался стук в дверь каюты и крик вахтенного – паруса на осте. Пришлось выныривать из сладких снов и одеваться и подниматься на мостик. Да на осте были видны верхушки парусов и через четверть часа паруса стали видны больше. Корабль нас догонял. В здешних водах торговое мореплавание достаточно редкое дело и встречный корабль в большинстве случаев – это военный корабль. Или французский или британский. В любом случае для нас ничего хорошего в любом случае будь это французский или британский корабль наше судно обыщут и не факто, что не найдут лишний комплект судовых документов и тогда в любом случае нас ждет суд и для меня это будет петля. Матросы пойдут на каторгу. Мы добавили парусов, и наш преследователь добавил парусов. Флаг мы не поднимали, но и наш преследователь шел без флага. Так мы и шли по морю – океану, война на море сейчас очень неторопливое дело настала ночь и в полной темноте мы шли под всеми парусами и молились, что бы преследователь нас потерял, но молитвы не были услышаны с первыми лучами солнца наш преследователь стал виден в полной красоте. Это был 40-пушечный фрегат и теперь мы видели его в полный рост так сказать и нас видели полностью. Мы с мостика в подзорные трубы осматривали преследователя и пытались определить – флоту какой страны принадлежит этот красавец– корабль. мы поставили уже не просто все паруса мы поставили всё что можно и получили увеличение скорости почти на целый узел.