Текст книги "Адмиралъ из будущего. Царьград наш!"

Автор книги: Вячеслав Коротин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13. В это время в Турции…

Адмирал – слово арабское: «Владыка моря»… Были времена, когда турецкие адмиралы держали под контролем своих парусных армад практически всю акваторию Черного и Средиземного морей. Но в восемнадцатом веке сначала эскадра графа Орлова-Чесменского раздраконила флот османов, а позже Федор Федорович Ушаков, которого можно назвать «морским Суворовым России», так регулярно чихвостил турок в сражениях, что к началу века девятнадцатого флот султана уже не очень «котировался» на морях. А потом врезали горделивым османам и при Наварине, и при Синопе…

После, в войну, называемую «Освобождением Болгарии», турки снова огребли от жалких и ничтожных сил русского флота, который после Восточной войны много лет не имел права строить военные корабли на Черном море. Вооруженных наспех пароходов и минных катеров хватило, чтобы парировать операции кораблей под красным флагом с полумесяцем…

В начале двадцатого века – очередные оплеухи: то балканские славяне наваляют, то итальянцы…

Реальных адмиралов в Османской империи не осталось.

Морским министром являлся ГЕНЕРАЛ Джемаль-паша, которого сегодня пригласил побеседовать министр военный – Энвер. (Тоже «паша», разумеется.)

– Ты уже знаешь, что русские утопили четыре транспорта?

– Разумеется. Ты ведь получил данные из моего штаба. К чему вопрос?

– Чтобы начать разговор, – слегка смутился Энвер, но только слегка. – Факт есть факт… Что можно сделать в дальнейшем, чтобы подобного не происходило?

– Издеваешься? – начал слегка звереть Джемаль. – Какого черта?! Ты сам не понимаешь, что после гибели «Явуз Селима» русские могут ходить по этому морю где хотят и как хотят? И топить наши суда там, где их встретят. А они будут ходить вдоль берегов Анатолии, и сил у них для этого предостаточно. Дальше будет хуже – как только войдет в строй их «Императрица Мария», а это скоро, – нам соваться дальше пятидесяти миль из устья Босфора вообще нельзя.

– Думается – ты сгущаешь краски. Делай что хочешь, но снабжение Кавказской армии должно быть восстановлено.

– Да? – Морской министр просто перешел на откровенно издевательский тон. – И как ты себе это представляешь? Перевозить грузы и солдат для твоей армии на «Ядигаре», «Нумуние» и «Мидилли»? Это единственные корабли нашего флота, которые способны уйти от русских крейсеров. Но не способны оторваться от их новых миноносцев. Крейсер в этом случае, может, и отобьется, и то не факт… И машины наших даже самых современных кораблей будут убиты весьма скоро…

– Идет война, Джемаль. – Глава турецкой армии попытался напустить пафоса. – Империя в нее вошла, шайтан побери!..

– А кто втянул нас в эту войну? – немедленно парировал Джемаль. – Не ты ли вместе с этим немецким мерзавцем Сушоном?

– Прекрасно знаешь, что за наше участие было заплачено еще летом. Немецким золотом…

– Так пусть твои солдаты на Кавказе и едят это золото, пусть топят им свои печки, чтобы не околеть нынешней зимой.

– Извини, – благодаря этому ты получил под свое командование два современных корабля, у русских ничего подобного…

– Что я получил? – перебил Энвера взбешенный «адмирал». – Я имел возможность хоть сколько-нибудь распоряжаться прибывшими «Гебеном» и «Бреслау»? Нет! Твой ставленник Сушон повел их на авантюру. Да еще взял с собой наши корабли. И угробил почти их все.

– Поздно все это обсуждать и осуждать. Надо решить, что делать дальше…

– Заключать мир!..

– Ты с ума сошел! Какой мир?! Еще одно слово на эту тему, и я прикажу тебя арестовать…

– Не уверен, что это у тебя получится – «партия войны» уже показала себя. Из-за вашего желания побряцать оружием за германские деньги Турция уже бита и на суше, и на море. А перспективы еще более унылые…

Впрочем, не беспокойся, я прекрасно понимаю, что из войны так просто не выйти. Но и на победу в ней рассчитывать глупо. Разве что молить Аллаха, чтобы войска кайзера и австрийского императора поскорее разбили гяуров. Сами мы ничего уже сделать не способны. Или у тебя имеется некий гениальный план, как без поставок по морю наши войска на Кавказе могут пережить эту зиму и отсидеться хотя бы в обороне?

– Разумеется, нет. Без снабжения армия не выживет. Поэтому придумывай что хочешь, но уголь, продовольствие и подкрепления должны поставляться на Кавказ.

– Энвер, ты ведь неглупый человек. Почему считаешь глупым меня? Я ведь прекрасно понимаю, что ты хочешь проблемы, которые возникли у вас, авантюристов, втащивших империю в войну, переложить на меня и на флот… Повторяю: любые поставки для армии Черным морем весьма и весьма рискованны. И чем дальше, тем опаснее будет становиться каждый рейс любого судна вплоть до парусной фелюги вдоль Анатолийского побережья. Мне нечем прикрыть наши коммуникации, понимаешь? НЕЧЕМ!

– Подожди, – Энвер все-таки пытался сохранить хорошую мину при плохой игре, – есть все-таки броненосцы, «Меджидие»…

– Слушай, – нетерпеливо перебил Джемаль, – ты не перед парламентом выступаешь. Кого и в чем хочешь обмануть? Меня? Тебе подробно расписать, что произойдет с нашими старыми утюгами-броненосцами, если на них навалятся хотя бы два линейных корабля Эбергарда? А в том случае, если «Хайреддин» и «Торгут-Рейс» будут сопровождать конвой, то и одного русского хватит, чтобы связать их боем. И в это время их миноносцы или крейсера разобьют наши транспорты в пух и прах. Да дело даже не в этом. Я удивляюсь, что Эбергард еще не завалил минами подходы к Зонгулдаку. Или не затопил на выходе из порта несколько брандеров. А поскольку глупым его считать не следует, нужно ожидать подобной операции в самое ближайшее время. Скажи лучше, удалось договориться с австрийцами хоть о какой-то помощи нашему флоту?

– Возможно, несколько субмарин, не более. Они крайне опасаются отправлять мимо Мальты надводные корабли. К тому же Италия все еще может выступить на стороне наших врагов.

– Скорее всего, так и произойдет. Русские здорово набили морду цесарцам в Галиции, и ослаблять свой флот в Адриатике те не рискнут. Так что все опасения по поводу англо-французского флота – просто отговорка. При желании проскочить вокруг Греции в Дарданеллы из-под «каблука итальянского сапога» можно так быстро, что на Мальте даже якорей поднять не успеют.

– Согласен с тобой. Так что приходится рассчитывать только на свои силы…

– А я уже в который раз повторяю, что «своими силами» я совершенно не гарантирую безопасность судов, идущих с грузами в Трапезунд или Самсун. Больше скажу: предрекаю, что большинство этих грузов и кораблей, их перевозящих, будет уничтожено русскими. И очень скоро возить станет нечего и нечем. А через пару месяцев очередные подкрепления, которым ты прикажешь отправляться на Кавказ, а реально на дно морское, проследуют не на борт парохода-смертника, а сюда, к тебе, и просто поднимут тебя на штыки.

– У тебя есть конкретные предложения? – Сказать, что лицо Энвера выражало просто неприязнь к своему коллеге, – ничего не сказать.

– Есть. И ты о них знаешь – начать переговоры с Россией о мире. Да, придется многим пожертвовать, но пока можно будет обойтись «малой кровью». Гарантируем свободный проход всем их транспортным судам через проливы, отдадим какую-нибудь малость на Кавказе…

– А если они потребуют проливы не только для торговых судов?

– Да ради Аллаха! Если русские сойдут с ума и направят свои боевые корабли в Средиземное море из Черного – возрадуемся. А какой линейный корабль, крейсер или миноносец они имеют возможность направить в Севастополь с других морских театров? Ты не интересовался этим вопросом? Информирую – никакой. То есть теоретически – крейсера их Сибирской флотилии. Вернее, крейсер, «Жемчуг» потоплен «Эмденом» в Пенанге – остался только «Аскольд». И следовать к нам ему далеко и очень долго. За время перехода война наверняка уже закончится.

– А если нет?

– А если нет, то мы всегда имеем возможность дезавуировать любой договор по поводу проливов в одностороннем порядке, что и делали уже неоднократно на протяжении двух последних веков. И снова вступить в войну, если появится серьезная перспектива победы Центральных Держав. Если увидим, что Россия готова рухнуть под напором тевтонов, поможем ей это сделать – подтолкнем…

– Умный, да? – Военный министр презрительно посмотрел на своего визави. – Думаешь, русские этого не понимают? Не попытаются иметь гарантий на тот случай, если мы поступим именно так, как ты предполагаешь? Это во-первых. Во-вторых, у них есть союзники. Которые тоже будут участвовать в переговорах. А они не удовлетворятся мелочными уступками царю Николаю и затребуют свою долю. И эта «доля» окажется немалой. Я не прав?

Джемаль угрюмо молчал.

– Я прав. Англичане с французами растреплют империю на клочки, оставив нам самую малость…

– А вот теперь ты забыл, что есть еще и Россия, – вдруг улыбнулся морской министр. – И есть Англия. Первая уже который век мечтает о Босфоре и Дарданеллах, а вторая все это время старается русских сюда не пустить. И британцам это регулярно удавалось. Вспомни последнюю войну с русскими. Значит, можно не опасаться присутствия их гарнизонов по берегам проливов – англичане не позволят. Так что рекомендую тебе серьезно подумать над моим предложением.

– Ты прекрасно понимаешь, что я один ничего не решаю, – хмуро бросил Энвер. – Подумать, конечно, стоит, обсудить – тоже…

– Несомненно. Только не слишком затягивайте. Еще одно-два поражения наших войск, и как сам султан, так и народ потребуют мира. А для того чтобы противник поверил в искренность Турции на мирных переговорах, потребуется предъявить ему, так сказать, «на блюде» несколько голов лидеров «Партии Войны». И почти наверняка среди них должна будет иметься твоя…

– Ты смеешь мне угрожать?! – Энвера просто подбросило с кресла.

Его собеседник остался невозмутимым.

– Я предлагаю тебе подумать. Клянусь Аллахом, я не плету никаких интриг против тебя и твоих единомышленников, но думать мне не возбраняется. Я поделился с тобой мыслями. Где-то ошибся? Был нелогичным? Пойми ты: если бы я участвовал в каком-нибудь заговоре или знал о таковом, то зачем мне делиться с тобой своими мыслями? Зачем рисковать своей головой, которой очень дорожу? Подумай, Энвер, подумай. Об империи подумай – нужно спасать ее, а не Германию с Австрией. И не беспокойся о том, что нашу страну растерзают после войны: пока Россия мечтает о Босфоре и Дарданеллах, а Британия старается не допустить туда русских, Турция может не волноваться – проливы останутся турецкими. И еще: за флот тоже не тревожься – моряки сделают все, что в их силах, но не рассчитывай на чудо, силы эти совсем не велики. Не тяни с решением. Я тебе объяснил почему.

Глава 14. Повесить замок на врата Зонгулдака

– Итак, господа, – начал совещание Эбергард, – я собрал вас для того, чтобы сообщить…

Прямо с языка чуть не сорвалось классическое «пренеприятнейшее известие».

– …Что в ближайшее время Севастополь посетит его императорское величество Николай Александрович. О цели визита мне морской министр не сообщил, но, я думаю, стоит встретить государя приятными новостями. Предлагаю провести операцию по блокированию Зонгулдака на две недели раньше, чем планировалось. Адмирал Плансон подготовил для вас необходимую информацию. Прошу, Константин Антонович!

– Надеюсь, господа адмиралы, – поднялся начальник штаба флота, – никому из вас не требуется объяснять значение такого порта, как Зонгулдак, для снабжения как турецкой Кавказской армии, так и Турции вообще. Захватить и удержать его не представляется возможным, минирование подходов представляет собой меру временную, поэтому решено затопить на входе брандеры. Для этой цели выделены старые и изношенные пароходы «Атос», «Олег», «Эрна» и «Исток». Как только их механизмы будут приведены в подобающее состояние, мы начинаем операцию. (Андрей прекрасно помнил, что в реальной истории именно проблемы с машинами брандеров привели к срыву попытки закупорить вход в турецкий порт, а потому отдал соответствующие распоряжения заранее. И не зря.)

– Простите, Константин Антонович, – прервал докладывающего князь Путятин. – А зачем тратить время и средства на ремонт этих старых калош? Неужели они не способны совершить один свой последний переход с нынешним состоянием машин?

– Может, и способны, ваше сиятельство, – Плансон был готов к подобным вопросам, – а может, и нет. Нельзя ставить под удар судьбу всей операции из-за самых маловероятных проблем, если их можно избежать заранее. Я продолжу: для прикрытия этих четырех судов будет задействован практически весь флот. «Евстафий» пока в ремонте, так что линейные силы составят две бригады по два броненосца. Три крейсера, дивизион новых эсминцев, Шестой дивизион. Заградители в это же время выполнят новую постановку в устье Босфора. Прикрытие – Третий дивизион эсминцев. Начальникам всех участвующих в операции соединений будут вручены пакеты с боевой задачей. Прошу вопросы, господа.

– Разрешите? – поднялся начальник дивизии линейных кораблей флота контр-адмирал Новицкий.

– Слушаем вас, Павел Иванович.

– Я не совсем понимаю, для чего используются все силы флота. Чтобы сопроводить четыре брандера? Ясно, что они нуждаются в прикрытии, но не четырьмя же броненосцами, тремя крейсерами и восьмеркой эсминцев. При том, что минные заградители в случае чего могут стать легкой добычей турок. У них, осмелюсь напомнить, имеются еще три броненосца и два неплохих крейсера.

– Вопрос ясен. Спасибо. Так вот: несомненно, постановка мин у входа в пролив будет прикрыта не только миноносцами, но конкретную задачу начальник каждого отряда получит непосредственно в море. Надеюсь, мне не надо объяснять почему. А по поводу брандеров – необходимо, чтобы они затопились в точно указанных местах, а этому может помешать даже батарея полевых пушек, установленных на берегу. Не говоря уже о том, что наш противник вполне мог уже поставить настоящие береговые батареи в районе Зонгулдака. И их будет необходимо подавить в кратчайшие сроки. Поэтому присутствие наших линейных кораблей и крейсеров в данном районе обязательно. Кроме того, господа адмиралы, должен сообщить неприятную новость: от разведки получены сведения о прибытии в проливы трех германских подводных лодок. А эти кораблики уже показали, что с ними стоит считаться в войне на море. Не факт, что они уже держат позицию в Черном море, но учитывать эту возможность необходимо. Но есть и приятные известия: во-первых, англичане уничтожили эскадру адмирала Шпее. Потоплены «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Лейпциг» и «Нюрнберг»… Но это хоть и радостно, однако касается нас в меньшей степени, чем вторая новость. Так вот, Павел Иванович, у турок уже не три броненосца, а два: английской субмариной в Дарданеллах атакован и потоплен «Мессудие». Так что нам становится воевать еще хоть чуточку, но легче.

– Да не чуточку, Константин Антонович, – прервал начальника штаба Покровский. – Большое спасибо за столь приятное известие. Этот утюг хоть и послабее двух оставшихся, но самый скоростной из них. Был.

– Да уж, – подал голос Путятин. – Такое впечатление, что сам Аллах проклял Джемаля-пашу. К нашей радости…

– Это, – продолжил Плансон, – лишний раз подтверждает, что к подводным лодкам необходимо относиться со всей серьезностью. Уже создается оружие против них. Надеюсь, что испытания его пройдут в самое ближайшее время…

Андрею без особого труда удалось организовать производство глубинных бомб: торпедный удар из-под воды буквально вогнал в состояние шока флоты всего мира, когда в самом начале войны англичане и немцы сначала «обменялись любезностями», утопив подводными лодками по одному легкому крейсеру друг у друга. Особого значения данному факту не придали.

Но вот когда Отто Веддигену посчастливилось за один раз пустить ко дну сразу три британских броненосных крейсера: «Абукир», «Хог» и «Кресси», а чуть позже утопить еще один – «Хок»… В довесок на Балтике был торпедирован и погиб со всем экипажем «Паллада», а в Средиземном море французский «Леон-Гамбетта»…

Маленькие и, как казалось многим маститым флотоводцам, «несерьезные» кораблики на весь мир заявили о своих претензиях на господство в морях и океанах. И флоты всего мира судорожно стали искать эффективное «противоядие» от практически неуязвимой смерти из глубин…

– Идея проста как блин, Виктор Николаевич. – Командующий флотом решил «нагрузить» своего флагманского минера. – Обычная жестяная бочка, набитая взрывчаткой. Тонет. С каждым метром погружения вода все сильнее давит на мембрану и, в конце концов, активирует взрыватель.

– Думаете, что все так просто, Андрей Августович? – недоверчиво посмотрел на адмирала кавторанг Борсук. – Просто отрегулировать мембрану по глубине, и все?..

– Ни в коем случае! Не просто. Но работать в этом направлении необходимо. И даже не столько для нас самих, хотя подводная угроза возникнет вскорости и на Черном море, сколько для наших друзей-балтийцев. И для наших союзников – англичан.

– Нам ли заботиться об англичанах? – слегка скривился флагмин.

– Нам, Виктор Николаевич, нам! Я прекрасно помню обо всех тех пакостях, что подданные короля Эдуарда нам устраивали, очень хорошо понимаю, что никаких симпатий со стороны туманного Альбиона ждать не приходится. Но сейчас мы с ними «в одной лодке». Если станет чуть легче воевать англичанам, то и нам от этого немалая польза – враг у нас один.

– Понимаю. Но ведь… Неблагодарный они народ, эти британцы… – Кавторанг слегка замялся, подыскивая нужные для продолжения мысли слова.

– Полностью с вами согласен. Но данные работы необходимы в первую очередь для нас самих. В случае успеха просто передадим союзникам чертежи – от нас не убудет. Разве не так? Но главное – постараться создать ситуацию для прибывших на Черное море германских подлодок (а появятся они обязательно), чтобы их командиры боялись даже перископ из воды выставить, заслышав шумы винтов наших кораблей.

– Приложу все старания, Андрей Августович, можете не сомневаться.

– И не сомневаюсь, – улыбнулся адмирал. – Желаю удачи! Держите меня в курсе хода работ. Можете идти.

– Честь имею! – Минер поднялся из кресла, обозначил кивок командующему флотом, развернулся и вышел. Каблуками не щелкал – не принято это у моряков, шпор они никогда не носили…

– Охохоюшки! – Андрей встал и начал расхаживать по салону – думалось ему всегда лучше на ногах, чем сидя или лежа…

Идея с мембранами, конечно, перспективная… Но от самой идеи до ее практического воплощения ой как далеко. Наверняка возникнет столько технических и прочих проблем, что раньше чем через полгода ожидать приемлемых результатов не стоит. А то и позже, делая скидку на всевременной российский бардак…

Это в тетрадке легко написать уравнение реакции синтеза, например, аммиака, а вот осуществить данный синтез на практике… Габеру[3]3
  Фриц Габер, кроме того, что был выдающимся ученым, являлся еще и «отцом химического оружия». Он лично руководил первой химической атакой на Ипре, а впоследствии разрабатывал рецептуру новых боевых отравляющих веществ.


[Закрыть] не просто так Нобелевскую премию за это присудили, чтоб он сдох, гад этот…

Так что ожидать в ближайшее время рождение эффективной глубинной бомбы не приходится. К гадалке не ходи – скоро возникнут проблемы, причем зачастую «на ровном месте»…

А с англичанами «делиться», разумеется, придется. Будем надеяться, что не в одностороннем порядке. Хотя за это пусть голова у морского министра болит, но Григорович человек ухватистый и хозяйственный, сумеет отжать у союзников что-нибудь соответствующее взамен…

Этот разговор произошел еще в сентябре, а сейчас эсминцы Шестого дивизиона уже вовсю экспериментировали на предмет практического применения глубинных бомб.

Результаты были обнадеживающими: хоть «Свирепого» и здорово «контузило» от разрывов одной из них, но это только свидетельствовало о мощности удара «гидравлического молота» по достаточно хрупкой конструкции кораблей не очень серьезного водоизмещения.

В случае чего идти на таран и гарантированно корежить свой корпус эсминцам теперь было не обязательно – достаточно пройти рядом с перископом и сбросить парочку бочек с пироксилином или тротилом метрах в десяти от вражеской субмарины…

Глава 15. Зонгулдак

– Да-да, войдите!

– Ваше высокопревосходительство, – зашел вестовой Лысухин, – его высокоблагородие, командир броненосца, просют вас на мостик подняться…

– Иду.

Андрей специально поднял свой флаг на «Пантелеймоне» (бывшем «Князе Потемкине-Таврическом»), чтобы не стеснять контр-адмирала Новицкого – начальника дивизии линкоров, который остался на «Иоанне Златоусте», возглавлявшем кильватер.

А операцией можно руководить с любого корабля – была бы связь налажена. С этим как раз дела обстояли вполне пристойно, но командир «Пантелеймона», капитан первого ранга Каськов, здорово нервничал по поводу наличия командующего на борту и регулярно спрашивал у адмирала советов по вопросам, решить которые было вполне в компетенции «первого после бога».

Однако на этот раз вызов на мостик оказался совершенно по делу.

– Что случилось, Митрофан Иванович? – Голос Эбергарда прозвучал весьма неласково, совершенно недвусмысленно давая понять, что если его опять подняли, дав поспать менее часа из-за того, что радио с отряда заградителей приходят с искажениями, как произошло два часа назад, то каперанг рискует услышать немало нелестных слов в свой адрес.

– С «Кагула», ваше высокопревосходительство, передали, что наблюдают на норде три дыма курсом на ост. Просят инструкций.

«Вот-те нате – хрен в томате!» – С Андрея моментально слетели остатки сна. Три дыма – это почти наверняка боевой отряд. Неужели турки настолько обнаглели, что послали «Бреслау» и еще кого-то выполнять некую операцию в Черном море при полном господстве русского флота в его акватории?

Или наоборот: отправили конвой из транспортов не под самым берегом Анатолии, а через середину… Надеясь, что морские просторы укроют их «шапкой-невидимкой»…

В любом случае, реагировать нужно было немедленно.

– Передайте на «Кагул», чтобы он «сбегал» к дымам и выяснил, кто это так нахально разгуливает по театру военных действий. Передавайте открыто, без шифровки – время дорого.

– Есть! – вскинул руку к козырьку фуражки Каськов, на его лице нарисовалось совершенно явное облегчение – наконец-то ответственность с себя снята…

Каперанг быстро набросал на листке текст радиограммы и отправил его с матросом к передатчику.

– Кофе не желаете, ваше…

– Давайте без чинов, Митрофан Иванович. Время дорого, чтобы сейчас его на эту трескотню с титулованием терять. А кофе – с удовольствием. И хорошо бы – покрепче.

В ожидании «допинга» Андрей осмотрел с мостика эскадру. Вернее, ту ее часть, которая не была скрыта легким туманом.

«Иоанн Златоуст» вел за собой «Пантелеймона», который уверенно держался в кильватере переднего мателота. Легкий зюйд-ост относил в сторону дым из труб флагмана контр-адмирала Новицкого, и поэтому следующий за ним броненосец не испытывал проблем как с удерживанием в струе головного, так и с наблюдением по всему горизонту…

Справа шли пароходы-брандеры; бесшабашные лейтенанты, стоящие на их мостиках, приняв командование над этими старыми калошами в первый и последний раз, вели свои суда к месту «последней стоянки» (вернее – «лежанки»). На дно морское. Но в нужном месте. И если эти лоханки затонут именно там, где им предписано планом операции или хотя бы где-то рядом, то это будет поважнее, чем уничтожить десяток турецких транспортов. Или даже броненосец утопить – заблокировать Зонгулдак, это, конечно, не выиграть войну на Кавказе, но очень серьезный шаг к победе там.

Трюмы «смертников» до самого последнего возможного предела загрузили булыжниками и обломками старых бетонных плит. Чтобы максимально затруднить работы по расчистке фарватера турецким (читай – «немецким») водолазам. Для этой же цели в трюмах возле бортов на пароходах установлено по несколько подрывных зарядов, которые проделают серьезные пробоины в корпусах брандеров…

Так что, просто заткнув мелкие отверстия и накачав затопленные суда воздухом, поднять их на поверхность у турок не получится…

Чуть поотстав от брандеров, дымил «Император Николай Первый» – гидроавиатранспорт, наспех введенный в состав флота. Он нес на своем борту «глаза» готовящейся операции – четыре летающие лодки. Авиация Черноморского флота впервые собиралась принять участие в боевых действиях.

Андрей прекрасно знал, что будущее войны на море – это удары с воздуха и из-под воды, но пока «исполнители» данной стратегии являлись почти «экспериментальными» образцами, и всерьез надеяться на их решающее воздействие на противника не приходилось. Однако в предстоящей операции гидросамолеты с «Николая» могли принести немалую пользу в качестве корректировщиков огня эскадры. Да и несколько десятков бомб, которые были на бортах аэропланов, никак не помешали бы атаке на ворота Зонгулдака. Пусть и не попадут куда хотелось бы, но помогут «создать настроение» у турок.

Слева шли в кильватере «Памяти Меркурия», «новики». Четыре штуки: «Беспокойный», «Дерзкий», «Гневный» и «Быстрый» – «силы быстрого реагирования». Эти «ребята» вместе могли «завалить» даже «Бреслау» – последний козырь турецкого флота на этом море, если тот обнаглеет настолько, что посмеет испытывать судьбу в стычках с русскими эсминцами последнего поколения.

Надо сказать, что «новики» являлись редким исключением из правила: «Россия может сделать все, что угодно, лучшее в мире, но в единственном экземпляре…»

Никто не посмел бы спорить, что новые русские «большие миноносцы» превосходят своих визави из любой страны мира по всем основным параметрам. ПО ВСЕМ!

Скорость, артиллерийское вооружение, торпедное. Дальность плавания, живучесть…

На планете не существовало эскадренного миноносца, который посмел бы попытаться сравниться с гордостью русского флота.

А вот по правому борту вспарывали своими форштевнями миноносцы, можно сказать, «игрушечные». Систершипы тех, кто воевал и погибал под Порт-Артуром. Созданные по образу и подобию «Стерегущего» и «Страшного», потопленных там, на Тихом океане…

Но здесь, на Черном море, даже эти, самые слабые миноносцы сейчас могли опасаться только трех кораблей турецкого флота: «Бреслау» и двух эсминцев: «Ядигар» и «Нумуние». Причем два последних превосходили «соколов» только при бое один на один (или два на два).

Вся остальная турецко-германская шелупонь рвалась вдребезги и пополам, а от более мощных кораблей противника даже эти русские миноносцы уходили легко и непринужденно…

– Радио с «Кагула», Андрей Августович, – прервал мысли командующего командир броненосца.

– Что там?

– «Бреслау» с миноносцами.

Значит, все-таки эти… Какого дьявола им понадобилось сейчас в море? Что за пакость задумали? О готовящейся закупорке Зонгулдака чуть ли не на севастопольском рынке болтали, и не знать о начале операции турки не могли. Зачем же так рискуют?..

– Погуляев начал преследование, – продолжил Каськов.

– Отставить! Радируйте на крейсер: «Немедленно вернуться к эскадре!»

Каперангу осталось только пожать плечами и исполнить приказ командующего.

– Я не понимаю, что происходит, Митрофан Иванович, – пояснил свое распоряжение Эбергард, – но вижу, что нас просто приглашают погоняться за своими кораблями. А значит, мы этого делать не будем. Даже если османы окончательно сойдут с ума и поманят нас в сторону от Зонгулдака своими антикварными броненосцами, операция будет продолжена. Пока брандеры не лягут на дно перед воротами порта, на все остальное – плевать.

Хотя кошки скребли в душе командующего флотом очень даже здорово. Андрей совершенно не понимал, зачем германо-турецкое командование подвергает такой опасности свои самые ценные корабли, которые хотя бы пока еще могут представлять угрозу для некоторых отрядов Черноморского флота. Не станет «Бреслау» и этих двух эсминцев… (Эбергард совершенно не сомневался, что речь идет именно о собратьях «Гайрета» и «Муавенета», погибших при атаке Одесского порта.)

Ну, вот что они могут сделать в данный момент? Все воинские перевозки временно прекращены… Набросать «фрикаделек» в окрестностях какого-нибудь порта? Произвести артналет на него?

Беспокойство зазубренным гвоздем засело в мозгу адмирала, но прекращать или даже просто корректировать план атаки подходов к главному турецкому порту на Черном море Эбергард не стал.

Хотя… Ливадия!

Турки наверняка в курсе, что скоро сам государь император посетит Крым, и, если первой же новостью для него будет известие о том, что его «база отдыха», его «Летний дворец», разгромлена вражеским флотом, то растяпа-адмирал, такое допустивший, слетает с должности запросто. Даже наверняка. Будь он хоть растрижды герой.

Андрей в «прошлой» жизни немало читал о привычке Николая сегодня мило и корректно побеседовать с каким-нибудь высокопоставленным государственным лицом, а назавтра тому приходило письмо с уведомлением об отставке…

И если фрегаттен-капитан Кеттнер размолотит императорскую резиденцию в Крыму, то адмиралу Эбергарду мало не покажется. Даже если всего один снарядик во дворце разорвется…

– Митрофан Иванович! – Командующий даже не пытался скрывать волнения. – Немедленно радируйте в Севастополь: «Георгию Победоносцу» и эсминцам Четвертого дивизиона весьма срочно выйти в район Ливадии. Ожидать атаки турецкого флота на императорский дворец».

– Андрей Августович, – подал наконец голос все это время находившийся на мостике Плансон, – а не проще ли вернуть в преследование «Кагула»?

«Развелось, блин, умников, задним умом крепких! – Андрей чуть не озвучил эту мысль… – Хорош адмирал, который отдает приказ, а через несколько минут его отменяет!»

– А почему же вы раньше не высказались, Константин Антонович? – Командующий повернулся к своему начальнику штаба.

– Но вы же приняли решение, как я мог… – Плансон искренне не понимал претензий Эбергарда.

«А вот на хрена ты мне здесь вообще такой красивый сплющился?.. – так и рвалось с губ Андрея… – Жираф большой – ему видней!»

– А зачем мне тогда вообще штаб? – командующий стал заводиться. – Зачем флагманские специалисты, зачем вы, в конце концов? Если я сам «непогрешим»? И любое мое решение является безошибочным. А я ведь тоже человек, Константин Антонович, мне «свойственно заблуждаться». И очень вас прошу на будущее не соглашаться со мной во всем, а критиковать мои действия, предметно критиковать, а ни в коем случае не соглашаться с любым моим решением.

– А разве вы спрашивали моего совета? – Плансон явно обиделся на необоснованный «наезд». – Вы, Андрей Августович, отдавали приказ. И я не посчитал и не считаю для себя возможным вмешиваться в ваши распоряжения на этой стадии…

В общем «умыл» начальник штаба своего командующего по полной программе. И тот понял, что «Сам ты дурак!». Возражать нечего. Только извиняться…